Сила Пророка

Воздух казался прозрачнее крыльев светлячков, когда Хаýти, нáли, который впоследствии станет известен как Пророк, сбросил свой тяжёлый рюкзак, с трудом опустился на плоскую поверхность гладкой скалы и судорожно вдохнул, словно глотнул, воздух.  

Внизу, насколько хватало глаз, раскинулись сосновые леса и скалистые горы, покрытые волнами тёмно-зелёных деревьев, серых скал и голубых озёр. Небо над головой было превосходного светло-голубого оттенка, переходящего в фиолетовый, с несколькими лёгкими белыми облаками, словно специально помещёнными для контраста. Хотя гора продолжала подниматься за его спиной, он чувствовал себя так, словно достиг вершины мира. Ни одна гора поблизости не была такой высокой, как та, на которую они взбирались.  

Хаути заставил себя дышать медленно и глубоко, стараясь набрать как можно больше кислорода из разреженного воздуха. Его лёгкие болели, и он чувствовал каждый хриплый вдох через пересохшее горло. За все годы скитаний по горам он никогда не поднимался так высоко. И теперь боль в лёгких и пульсация в руках и ногах заставили его задуматься, почему он решил попробовать это сейчас. Он уже не молод. Не старый, но определенно на несколько лет старше среднего возраста. Далеко не молодой.  

"Вы уже близко".  

Он вздохнул. Здесь, высоко в горах, удушливые запахи машин или горькие запахи добычи таридиума никогда не отравят воздух.  

===============================  

Таридиум (в англ. оригинале – tarydium). Довольно редкий во Вселенной полупрозрачный минерал кристаллической формы, имеющий бледно-голубой цвет. Предположительно, является аллотропом углерода-14. Содержит в себе огромную энергию и поэтому используется многими цивилизациями как источник электрической и световой энергии. По сути представляет собой суперконденсатор, сочетающий в себе свойства пьезо- и фотоэлектрика. Кроме обычного β-излучения, имеет другие излучения малоизученной природы.  

===============================  

Здесь эти запахи были всего лишь воспоминаниями, дрейфующими в кристально чистом воздухе. Его памятью. Очень реальными воспоминаниями.  

"Вы уже близко".  

Сухой, ровный голос снова заговорил с ним в его голове, убеждая идти вперёд по какой-то неизвестной причине. Но на данный момент он уже зашёл слишком далеко. Хаути вытащил бутылку с водой из кармана рюкзака и сделал долгий, медленный глоток уже слегка нагревшейся жидкости. Было ощущение, что чистая энергия текла в его горло, и он захотел больше. Гораздо больше. Вместо этого он заставил себя остановиться. Они миновали последний ручей примерно тремястами метрами ниже по склону горы. Он и Эбли набрали столько воды, чтобы продержаться столько, сколько потребуется, здесь, наверху.  

Ниже по склону Эбли нигде не было видно. Но он скоро наверстает.  

Хаути сделал ещё один маленький глоток, затем глубоко вдохнул чистый ветер. Помедлив, он позволил себе расслабиться, опёршись спиной о камень, стараясь не обращать внимания на тот факт, что голос в его голове привёл его на эту высокую гору. Уже три дня он слышал этот голос. Сначала неуверенно, затем, когда они приблизились к горе, он стал отчётливым. За всю свою жизнь Хаути не слышал голосов. Сначала он не обратил на это внимания, потом потратил несколько часов, чтобы убедиться, что никто не подшучивает над ним. Но через некоторое время он, наконец, просто принял это. Голос раздавался в его голове, и он был весьма, весьма реальным.  

Или сам Хаути был весьма, весьма безумен.  

Хаути, конечно, сделал выбор в пользу реальности голоса, но теперь дни напролёт задавался вопросом: что если так себя и чувствуют все безумцы. Эта мысль преследовала его.  

Вчера «Голос» велел ему лезть наверх, и он так и сделал. Эбли, его спутник последние два года, посчитал его сумасшедшим за то, что он захотел подняться на гору. Хаути был с ним согласен, но... голос звучал у него в голове так отчетливо, что, в конце концов, он не смог НЕ подняться на гору.  

Эбли назвал голос в голове Хаути «Диким гусем».  

Хаути же отказался дать голосу имя, и так и называл его – «Голос». Он просто знал, что тот кажется очень, очень реальным.  

И очень чуждым.  

Высоко над Хаути проносились разреженные облака, гонимые ветром, который он не мог ни видеть, ни чувствовать. Проблемы мира, шахты, зáмки были так далеко от этой чудесной горы. Может быть, он сможет найти способ остаться здесь, высоко в чистом воздухе, и никогда не вернётся к боли от близости таридиума. Всё, что ему понадобится, это кров, немного воды и способ добыть пищу.  

Он оглядел камни и кустарник, потом рассмеялся над собой. Так высоко в горах он вряд ли найдёт хоть что-нибудь из таких вещей. Но всё равно мечтать было чудесно.  

Хаути медленно сел, всё ещё тяжело дыша. У него не было понятия, как высоко они забрались, но это явно было очень, очень высоко.  

Он изучал линию деревьев под собой, ища на их фоне Эбли. Треск веточек, грохот камушков, падающих вниз по склону, и редкие ругательства на выдохе отмечали путь его друга. Эбли был самым низкорослым и толстым соотечественником, какого Хаути когда-либо видел. Большинство нали, аборигенов планеты На Пали, были по меньшей мере метр и девяносто сантиметров ростом и очень худые. Но по какой-то причине Эбли не вырос выше ста пятидесяти семи сантиметров и был далеко не худым.  

Его необычная внешность и крайне негативная реакция на таридиум принудили Эбли к жизни вдали от дома, в горах, в очень раннем возрасте. Но и от замков и рудников тоже далеко. Для Эбли это было просто замечательно. Он любил деревья и дикую природу больше всего на свете и ненавидел приближаться к маленьким посёлкам и аванпостам даже за припасами.  

А вот Хаути должен был научиться любить горы. Когда ему исполнилось двадцать лет, интенсивные мигрени вызванные его чувствительностью к эманациям таридиума вынудили его покинуть замок, в котором он родился, и уйти подальше от машин, работающих на таридиуме. Врачи сказали ему, что его головные боли будут усиливаться, так что у него было два варианта: жить с болью, вызванной реакцией его нервной системы на ценный минерал, или уйти в горы, которые были свободны от излучения таридиума.  

Хаути считал безумием даже думать о жизни в горной глуши, занимающей половину суши на планете. Так что сначала он пытался привыкнуть к боли, оставаясь со своей семьёй, притворяясь, что живёт нормальной жизнью. Даже планировал жениться на Элути, своей возлюбленной с детства. Но постепенно, месяц за месяцем, боль усиливалась, заставляя его всё чаще и чаще уходить в безболезненный мир гор, далёких от таридиума.  

Окончательный разрыв с семьёй случился в тот день, когда он попросил руки Элути и согласия жить с ним в горах. Он сказал ей, что построит им собственный зáмок и что их друзья и семьи смогут приходить и навещать их в любое время. Она же лишь посмеялась над ним. Рассмеялась ему прямо в лицо.  

Он повернулся и пошёл прочь. И никогда не возвращался.  

Это было двадцать лет назад, но её лицо всё ещё преследовало его. И эхо её смеха всё ещё отдавалось болью в его ушах.  

===============================  

Месяц На Пали составляет 42 суток Земли. Год состоит из 10 месяцев. Соответственно, 20 лет На Пали это 23 земных года. Нáли в среднем живут 100 земных лет.  

===============================  

"Вы уже близко".  

И снова ровный, бесстрастный, чужеродно звучащий голос в его голове настаивал, чтобы он двинулся вперёд. Но Хаути проигнорировал его, наблюдая вместо этого, как Эбли вышел на открытое место и остановился, упершись руками в колени и тяжело дыша.  

– Ещё чуть-чуть! – крикнул Хаути своему другу.  

Эбли покачал головой и поднял глаза.  

– Моё сердце, – сказал он, задыхаясь. – Я могу умереть прямо здесь. Вот к чему это приведёт.  

Хаути рассмеялся. Его толстый друг использовал именно эти фразы вот уже много лет, каждый раз, когда путь становилось лишь немного труднее или Хаути шёл быстрее обычного. Но не было никаких сомнений, что сейчас они совершили самое трудное восхождение за все годы совместной жизни. У Эбли был хороший повод пожаловаться.  

– Ты так далеко зашёл, – крикнул в ответ Хаути. – Ещё чуть-чуть.  

Эбли взглянул на Хаути.  

– Там есть какая-нибудь тень?  

– Я поищу, – крикнул в ответ Хаути. – Поторопись.  

– Я больше не могу, – хрипло крикнул Эбли в ответ, потом судорожно вздохнул.  

Хаути встал и огляделся. Эбли был прав, им нужна тень, и чем быстрее, тем лучше. Солнце прямо жгло кожу на открытых участках его рук, шее и лице. Пот стекал вниз под его светлой рубашкой, прилипшей к спине, в кожаные штаны и дальше по ногам. Скоро ему придется найти какую-нибудь тень, солнце уже забралось выше линии деревьев. За эти годы Хаути дважды получал солнечные ожоги, загорев до волдырей. И оба раза клялся, что это больше никогда не повторится.  

Он сделал ещё глоток воды и положил бутылку обратно в рюкзак. Затем, сделав ещё два глубоких вдоха разреженного воздуха, с трудом закинул рюкзак на плечо и направился к скале, что нависала справа от него, уходя вбок и вверх по склону горы. Там, наверху, была тень, может быть, даже небольшая пещера. Если они там будут, то им повезло.  

"Вы уже близко".  

– Приятно слышать, – громко сказал Хаути в ответ на голос в своей голове, карабкаясь вокруг большого камня, используя все четыре руки, чтобы подтянуться. Собственно, после продолжительного скалолазания, ему было всё равно, насколько близко он находится к чему-то, что «Голос» хотел ему показать. Он просто хотел найти тень, сделать ещё один большой глоток воды, а затем отдохнуть.  

Десять долгих минут он пробирался по скалам вдоль хребта и, наконец, достиг тени в расселине, которая оказалась большой и глубокой пещерой.  

Он бросил рюкзак на грязный пол и осторожно прикоснулся к коже на руках. Ладони были в порядке. Ничего не болело, и это было хорошо. В данный момент, казалось, всё в порядке. Никаких волдырей. Но впредь нужно быть осторожнее. Может быть, стоит вернуться к деревьям, там более густая тень.  

Позади него Эбли добрался до плоского камня и сел на него, задыхаясь.  

– Тень тут, – крикнул Хаути.  

Эбли взглянул на друга, затем кивнул, явно слишком запыхавшийся для ответа.  

Хаути поднял свой рюкзак и прислонил его к одной из стен огромного зала, затем огляделся. Он словно стоял в пасти какого-то чудовища. Пещера не была похожа ни на одну пещеру, которую он видел ранее. Издалека она выглядела просто ещё одним скальным образованием, но вблизи было совершенно ясно, что пещера имеет форму наклонной воронки. Как будто давным-давно что-то взорвалось прямо внутри горы, оставив стены пещеры чёрными и обугленными.  

Хаути провел рукой по чёрному камню, ощупывая его гладкую поверхность. Было похоже, что камень каким-то образом был расплавлен.  

Он сделал десять шагов внутрь пещеры. Света становилось всё меньше по мере того, как стены сужались, а пол становился покатым и уходил вниз. Очень странная формация для высокогорья. Явно не естественного происхождения.  

Он изучал камни и грязь на полу пещеры. Никаких признаков животных. В этой пещере не было ни нали, ни животных в течение долгого времени, или вообще никогда.  

Хаути вернулся к выходу, остановился под нависающей скалой и посмотрел на горы и долины внизу. Ни один из каменных замков его народа не был виден на западе. За исключением таких, как он, которые должны были скитаться тут из-за сильной чувствительности к таридиуму, не было никаких причин для любого другого нали рисковать и отправляться в эти горы. А поскольку здесь не было залежей таридиума, то не было смысла строить и зáмки. Так что, насколько он мог видеть, тут не было ничего, кроме деревьев и камней.  

И он полюбил эту пустоту. Может быть, наконец, после двадцати лет он отвык от города и смирился с тем, где живёт. Это было бы замечательно.  

– Там что, прохладнее? – спросил Эбли, остановившись в сотне шагов ниже по склону и прислонившись всеми четырьмя руками к скале. Он по-прежнему тяжело дышал, его большая грудь вздымалась и опускалась, как кузнечные мехи, когда он пытался втянуть в себя разреженный воздух.  

– Прохладнее, – сказал Хаути. – И тут есть лёгкий ветерок.  

– Хорошо-о, – протянул Эбли. – Потому что голос Дикого гуся в твоей голове не заставит меня подняться выше. Ты можешь идти наверх и там говорить с богами, если хочешь. А я прислоняю свою задницу прямо здесь.  

Хаути рассмеялся.  

– По-моему, звучит просто замечательно. Я тоже не полезу выше.  

Эбли с отвращением покачал головой и проделал последний короткий путь в тень, пока Хаути стоял, глядя на чудесный пейзаж. Голос, не голос, но их усилия стоили того, чтобы подняться наверх, просто чтобы увидеть эту перспективу.  

Ему показалось, что различает внизу, в долине, озеро Ростивельт. Песчаная отмель этого старого озера стала его и Эбли любимой стоянкой на протяжении многих лет. Разбившийся несколько сотен лет назад космический корабль был похоронен в озере, но его очертания были хорошо видны сквозь кристально чистую воду. В озере также водилась крупная рыба туорт, самая вкусная рыба в горах. После того, как они спустятся с этой горы, они вернутся туда и подготовятся к наступающей зиме. Может быть, если бы они успеют запастись достаточным количеством еды, они могли бы даже построить себе более прочное укрытие.  

Эбли бросил рюкзак и тяжело опустился на землю рядом с ним, дыша так, будто он только что пробежал километр наперегонки с мухой-бритвой.  

=====================================  

Муха-бритва. Жалящее насекомое длиной около 30 сантиметров с четырьмя крыльями и длинным брюшком. Издалека в равной степени напоминает стрекозу и странную птицу.  

=====================================  

– Эй, ты как, в порядке? – спросил Хаути, выуживая из своего рюкзака бутылку с водой. Он передал её Эбли.  

– Я... думаю... да, – произнёс Эбли, делая паузы на глубокие вдохи. Он сделал большой глоток воды и передал назад полупустую бутылку.  

Хаути позволил себе один маленький глоток потеплевшей воды, затем положил бутылку обратно в рюкзак. В лучшем случае у них хватит воды на остаток дня. Когда она закончится, им придётся вернуться вниз, к ручью.  

– Что это за место? – поинтересовался Эбли, оглядываясь по сторонам и вытирая пот с плеч и лба.  

Хаути пожал плечами.  

– Просто пещера.  

– «Дикий гусь» привёл тебя сюда?  

Хаути снова пожал плечами:  

– Честно говоря, понятия не имею. Он просто говорит, что я уже близко.  

– Близко к чему?  

– Да я не знаю, – ответил Хаути.  

Эбли покачал головой.  

– А я не знаю, кто из нас более сумасшедший. Ты – потому, что следовал за «Голосом» на эту гору, или я – потому, что следовал за тобой.  

Хаути рассмеялся.  

– Посмотри на это с другой стороны, мой друг. Отсюда мы пойдём только под уклон.  

Эбли только фыркнул, а Хаути уже вернулся к созерцанию прекрасного пейзажа, не обращая внимания на пещеру позади себя. И на голос в его голове, что повторял снова и снова: «Вы уже близко».