Человек-арсенал

Воздух приятно омывает свисающие складки кожи увесистыми влажными парами. Ветер пытается яростно прорваться через это плотное желе, но лишь отскакивает в сторону, подобно яростному хулигану, отброшенному удачным приёмом айкидо. Тихо щебечут птицы, наполняя нейтральную водянистую тишину лёгким привкусом молока. Как же мне назвать эту атмосферу, пред которой моё старческое стонущее сердце благоговеет? Думаю, это и есть гармония.  

Лавка уверенно подпирает норовящий развалиться таз. Думаю, я коротаю уже четвёртый десяток лет на этом месте, будто бы превратился в дуб — крупный, трухлявый, недвижный и томно смотрящий на закат каждый день. Врастаю в окружающий мир через лавку и влагу в воздухе. Ах... Как же хорошо. Ничто не способно нарушить такую идиллию, разве что...  

О нет...  

Неформалы...  

Два дёргающихся извивающихся тела приближаются в мою обитель спокойствия, чтобы слизать своими тупыми рожами всё то, что мне так дорого. Кажется, это две девушки, не дай бог мне ошибиться с гендерной принадлежностью этих непонятных созданий. Волосы полностью орошены чернью, смазливые чёлочки накинуты на лица и постоянно дёргаются под движениями их тел, будто непоседливые маятники. Глаза будто бы каждую секунду меняют фокус и вот-вот готовы разойтись по углам, как у хамелеона. Брови шныряют скользкими хорьками по лбам, изламываясь и сгинаясь под неестественными углами. Блестящие клещи оккупировали лица и руки, вжимаясь крепкой хваткой в неиссякаемый источник бурлящей крови. Одежда полнится дырами, будто девушки только недавно вернулись с преступных переулков и набрались приключений на свои промежности. О Господь, что за нечисть ты послал мне на этот раз в качестве испытания моего духа?  

— И ты прикинь? Не, ну ты прикинь? Он, значит, прямо во время разговора зачекинился у себя дома, чиллит такой на скинутой фотке... И тут я слышу базар этой стервы на заднем плане: "Илюша, ты там скоро уже? "  

— Вот же ж чмо! Бросай ты этого *******, он тебе ваще не сдался, **** ты его терпишь?  

— Уже бросила, да. Пусть катит яйца к своим курицам с бордюров, найду себе другого.  

Наплыв отвратительнейшей грязи проел даже мои полуживые уши и глаза. С какой планеты прилетели к нам эти кикиморы? Нет... Я не встану с этой лавки, мои духовные корни уже слишком глубоко вросли в пространство вокруг. Надеюсь, они просто пробредут мимо и я снова не буду слышать ничего, кроме сизого щебетания птиц.  

— Кста, зацени мой новый пирсинг.  

— Ва-а-ай! Как клёво, слушай. Ты теперь прямо такая хэви метал стала!  

Я съёжился от самой лишь мысли о том, что кого-то охватывает чувство эйфории при накалывании металла на своё тело. Крайний случай пребывания чугуна внутри меня был на фронте, когда в ногу попало несколько шариков картечи. Проклятый сплав проел конечность и переломал кость. До сих пор в ноге отдаётся рёв былого времени.  

Лавовый котёл в груди медленно наращивает температуру...  

—... и он был ваще тако-о-ой тре-е-еш... Я выплакала все глаза, когда Мико с Айяно расстались в конце. Для чего я их шипперила всё это время? У меня даже алтарь дома этому кавайному пейрингу стоит. Была в трауре три дня. ЖЫЫЫЫЗНЬ ЭТА БОЛЬ ААААА!!! А мой бывший хрень какую-то сморозил. Типа, "прекрати страдать фигнёй".  

— Скотина... Ты правильно сделала, что от него свалила. Ему плевать на твои чувства. Тебе ведь столько пришлось пережить.  

— Никому меня не понять! Я есть сама бо-о-оль!  

Челюсти свело, по проволоке внутри тела пошёл ток, отчего руки затряслись как заведённый мотор стоящей лодки. Что это животное вообще знает о страданиях?  

Из спины и плечей вырастают стволы штурмовых винтовок, дула смотрят порознь вверх. Гусеницы грохочущих танков жадно въедаются в грунт, уверенно неся металлических мастодонтов вперёд к битве. Я чувствую нарастающий запах гари и разорванных клочьев земли. Воздух наполняется массивами железа, бомбардировщики закрывают своими громадными крыльями солнце и уже почти долетели до точки сброса. Слышится марш пехоты, подобный утрамбовке почвы гигантским поршнем.  

—... мать ещё стерва редкостная. Хочу закинуться под слэм на концерте Браи-Ти, но она меня не отпускает. Да там уже все мои знакомые успели словить кайф! Что ей — убудет от одной ночи?  

— Ну ваще-е-е...  

Слышу размеренный тихий звон колышущейся обоймы ручного пулемёта. По долине прокатывается переливающийся гром несмазанных шарниров железного титана. Глаза его горят белым огнём, прорезая туман, точно прожекторы. Титан приближается к месту назначения, готовый раздавить больной молодняк ржавой стопой, ощутившей в своё время немало вражеских земель.  

Противная нечисть начинает дрыгать головами вверх-вниз под какую-то непотребную песню, наполненную неведомыми звуками и стонами. Тёмные чёлки трепещут, будто крылья подбитой птицы. Языки, сочащиеся низменными желаниями, отвратно хлюпают и скачут. Того и гляди начнут обряд хаотичного размазывания фекалий по всему телу для призыва несуществующих божеств.  

Наконец, тела выдохлись и потащились с шарканьем к другой лавочке. Уложившись на неё, девушки мечтательно уставились в уже успевший усыпаться едва заметными звёздами небосвод, будто бы пытаясь своими глазами заграбастать каждую белую пылинку вверху и занюхать прихода ради. На глазах одной из девушек навернулись слёзы.  

— Жизнь говно... Зачем мы вообще родились?  

— Хз.  

— Скажи... Если бы ты могла показать Богу фак, ты бы это сделала?  

— Показала бы и руками, и ногами, и всем, чем только можно.  

— Давай вместе пошлём эту ****?  

— Давай!  

Альтернативно одарённое ребячьё принялось тыкать средними пальцами в небо, сопровождая это плотнейшим потоком мата и всевозможных ругательств на неведомом мне языке. Изнеженные куски мяса так и просят пустить им весь магазин вовнутрь и закончить тем самым своё бессмысленное существование. Моя армия направила стволы на цель, орудия танков уставились в ту же точку, бомбардировщики медленно кружат вверху, будто стервятники над трупами, в ожидании приказа. Уцелевшие подгнившие зубы трясутся в нетерпении, готовясь выпустить изнутри всю мощь того, что нам в своё время пришлось пережить.  

Я делаю вдох...  

И выдаю:  

— А вот в на-а-аше время...