Продавец мастики

Жители городка Пастбищин жили вполне обычной жизнью без особых изысканных удовольствий. Для всех находилась работа, жильё и другие необходимые блага. Население довольствовалось средней жизнью, переезжать никто не планировал. Городок всё ещё расширялся, а жизнь его потихоньку брала планку полёта повыше.  

Была у городка всего одна проблема. Кислота. Обширное озеро кислоты, уже вошедшей в круговорот воды на прилегающей земле, грозило наводнить город: с каждой весной кислота проедала траншею от озера всё дальше и дальше в сторону Пастбищина. Жителям пришлось думать над разрешением проблемы.  

Пока правительство не могло позаботиться о проблеме городка, поэтому пришлось людям возвести небольшую дамбу из устойчивого к расщеплению материала. Было потрачено немало сил и времени, прежде чем над Пастбищином возвысилась серая титаническая завеса. Как только кислота добралась до городка, дамба остановила течение реки. Оставалось только ждать помощи извне, но помощь так и не являлась.  

Шли годы. Жизнь в Пастбищине продолжила идти так же размеренно, как и до постройки дамбы. Возникло больше семей, воспоминаний и деловых связей, отчего все привязались к городу ещё сильнее. Спокойствие длилось вплоть до одного летнего солнечного дня...  

Рейг как всегда уверенным шагом возвращался с работы. Многие в городе признавали его за упорство и целеустремлённость, не присущую многим жителям Пастбищина. У Рейга в распоряжении был небольшой дом, приличная одежда, достойная называться чем-то большим, чем облачение чернорабочего, и полноценный рацион, слабо менявшийся изо дня в день. А сегодня благодаря своим выдающимся качествам он ещё и смог заполучить более оплачиваемую должность. Напару со своим приподнятым настроением Рейг шёл домой сообщить своей семье радостную новость.  

Солнце всё ещё светило высоко над горизонтом, поливая камни и крыши низких домов своей бурлящей энергией — сегодняшняя смена была очень короткой. Воздух тёплой волной обдавал недвижные монолитные строения, звук в округе был подобен нетронутой глади озера.  

Идиллию нарушило столпотворение, собравшееся около дамбы. Люди были охвачены беспокойством. Кто-то активно размышлял, кто-то — тыкал пальцем и кричал, а кто-то занялся горячими обсуждениями и изливанием брани. Рейг, озадаченно скрестив брови, выдвинулся к толпе. Сделав несколько шагов, он увидел причину смятения, проносившегося по лицам — на дамбе появились трещины.  

– И за кого голосовали...  

– Из этого захолустья твой голос вряд ли куда-либо донесётся.  

– Ну так? Что делать теперь-то? Пакуем вещи — и по коням на четыре стороны?  

– А может не будем поднимать панику раньше времени? Дамбу наши построили, значит и в этот раз справятся.  

– Да, у меня тут дельце уже основалось. Никуда уезжать я не собираюсь. Могу даже вложиться немного в ремонт, если совсем уж всё плохо будет...  

– Точно никакого другого пути нет? Так и будем до скончания веков достраивать на свои гроши, пока место не кончится?  

Разгорелся оживлённый спор. Было совершенно непонятно, как следовало поступить с потрескавшейся дамбой. Огромная стена, обращённая своим уродством к народу, как бы спрашивала напрямую: "Итак? Что собираетесь предпринять? " Рейг решил оборвать настрой толпы, походивший на мутное неоднородное варево.  

– У меня есть предложение! Эту проблему вечно избегать не получится, однозначно! Нужно вычерпать кислоту и расплескать равномерно по земле.  

Люди притихли. Но за непонимающими взглядами, как и ожидалось, последовали расспросы.  

– Ишь ты какой умный!  

– Вычерпать целое озеро кислоты? И как ты себе это представляешь?  

– В обычной таре долго не протащишь — разъест.  

Рейг перевёл дух и, наконец, произнёс:  

– Если мы будем заниматься поиском обходных путей, то ни к чему хорошему не придём. Кислота доберётся до нас, так или иначе. Выхода нет, отчаянные времена требуют отчаянных мер.  

Таким словам люди не нашли что противопоставить. Часть всё ещё воспринимала эту идею как бред, часть думала, влезет ли старый запыленный матрас в телегу, остальные же размышляли над осуществлением грандиозного замысла.  

О проблеме известили мэра. Тот дал добро на ограниченное пользование материалами, оформив задачи отряда добровольцев и нескольких строителей, пообещав вознаграждение за выполнение работы. Для осушения или хотя бы понижения уровня жидкости в озере в два раза потребовалось изготовить множество ёмкостей из устойчивого материала. Набравшись мужества, первая смена выдвинулась на встречу с сердцем всех зол Пастбищина.  

По мере продвижения шествия к озеру деревья становились всё более и более пожухлыми. Звери встречались всё реже, а воздух наполнялся неприятными едкими испарениями. Люди были снаряжены специальными воздушными фильтрами и костюмами, но смрад всё равно пробивался в лёгкие и под кожу. Многие сразу же высказали желание развернуться и пойти домой вслух.  

Шествие дошло до места назначения. Пространство около озера походило на другую планету: в воздухе не витали птицы, не было слышно ничего, кроме людских шагов, небо приобрело зеленовато-жёлтый оттенок, а жидкость имела тёмно-малахитовый окрас. Рейг, состоявший в текущей смене, почувствовал странное влечение к кислоте, но быстро одёрнул себя. Немного помедлив и переборов свою неуверенность, горожане принялись за работу.  

Так и началось долгое и утомительное испытание силы духа для жителей Пастбищина. В первое время работа шла хорошо, пусть и неуверенно: все были решительно настроены на выполнение работы и дальнейшую спокойную жизнь. Руки уверенно зачерпывали кислоту в вёдра и переливали в огромные баки. Как только бак наполнялся, завозили следующий, а полный отправлялся на полив прилегающих территорий. Но по мере уменьшения объёма озера начали появляться осложнения: трещины на дамбе расползались всё быстрее, настроение работников падало из-за утомительной рутины, испарения медленно изменяли разум людей, ходивших около озера. Кому-то кислота попала на ногу, защита костюма не удержала зловонной жижи, вследствие чего был заработан химический ожог. Подобные травмы получались редко, но сильно подрывали дух людей. А объём озера уменьшался, казалось, всё медленнее и медленнее. В городе стагнировалась атмосфера отчаяния и изнурения.  

Рассвет оросил сахарным соком едва стоящие на ногах дома. Всё живое в Пастбищине походило на мясо, готовое сорваться с кости под действием силы тяжести и рухнуть вниз. С горем пополам работяги поднялись на ноги и, скудно позавтракав, вышли из домов.  

Манур, сосед Рейга, посмотрел на того уставшими глазами с недоумением: Рейг выглядел так, будто только-только вернулся с лёгкого субботника. Тело не потеряло тонуса, руки были готовы к новым свершениям, осанка не покривилась, а глаза были обнажены в нездоровых размерах и уставились в одну точку. В сочетании со слабой улыбкой выражение лица получалось максимально неестественным. Манур, махнув рукой, поковылял в пункт выдачи снаряжения. По дороге он услышал приближающуюся крупную повозку, набитую грузом.  

Повозку вёл в меру полный человек. Его лицо сияло приглушённой радостью и томным удовольствием. Костюм выдавал в нём дельца, но не был слишком гламурным — был отчасти строгим, отчасти стильным. Лошади уверенно ступали по потрескавшейся дороге, обветриваемой пылью. Повозка, доехав до места около дамбы, остановилась. На лицах полумёртвых людей появился интерес, к загадочному человеку начала стекаться толпа.  

– Эй, купчишко! Ты чего здесь встал?  

– Я безмерно рад тому, что смог привлечь ваше внимание, господин, – водитель повозки говорил громко, чётко, с улыбкой и полным здоровья голосом. – Слышал, что ваш городок находится в плачевной ситуации. Позвольте же мне привнести немного счастья в вашу жизнь и вернуть радость на лица. Представляю вашему вниманию универсальный материал, который поможет справиться с множеством ваших проблем!  

Торговец снял ткань с повозки и, достав из неё банку, гордо вознёс её над толпой заинтересовавшихся граждан.  

– Я продаю мастику! Эта масса различной степени тягучести идеально подходит для кондитерских изделий, заделывания трещин на дорогах и внутри домов и даже, – сделав многозначительную паузу, торговец повернулся к дамбе, – таких массивных сооружений.  

Лица людей немного озарились светом. Интерес толпы, изнурённой работой и отчаянием, непреклонно рос.  

– За небольшую сумму вы сможете избавиться и от тоски, удовлетворив себя тягучей сладостью, и от надвигающегося бедствия, заделав трещины дамбы. Ваш город снова запоёт и восстанет из унылого загробия, в которое медленно погружается. Заинтересовались? Подходите, ознакомьтесь!  

Люди недоверчиво начали вертеть банки в руках, торговец же в свою очередь приступил к демонстрации чудодейственных свойств мастики. Строительная мастика прекрасно скрепляла камни силой, которую неспособна была разнять самая крепкая мужская рука. Мастика для сладостей, в свою очередь, была прекрасна на вкус в сочетании с сахаром. Во взгляде толпы разгорелась жажда, и желающих купить товар становилось всё больше и больше.  

Весть о торговце и волшебной смеси донеслась до мэра. Тот послал секретаря за товаром, решив устроить испытание материалу. После длительного отсутствия секретарь вернулся с двумя банками. Строительная мастика оказалась прочнее использовавшегося в городке бетона, абсолютно водонепроницаема и быстро подсыхала — идеальный материал для заделывания дамбы. Пищевая мастика же не имела побочных эффектов потребления и придавала сил на новые свершения. Мэр воодушевлённо приступил к написанию новых бумаг и начал отдавать секретарю новые поручения.  

В этот же день программа по спасению Пастбищина была переделана до основания. Все экспедиции к озеру были отменены, а рабочие были переквалифицированы на заделывание трещин в дамбе. Костюмы конфисковали, ёмкости стали использоваться для переноса мастики. Мэр заключил контракт с торговцем на постоянное обеспечение города строительным материалом. Лавки кондитерских и пекарен наполнили новые сладости, наливавшие тела посетителей жизнью.  

Настроение усталости и убитости слетело с города, будто его никогда и не было. По дорогам снова начала течь бурлящая жизнь, трещины зарастали одна за другой. Более жители не испытывали желание облиться кислотой наверняка, когда собирались на работу. Заделывание дамбы прогрессировало полным ходом. Домишки снова казались монолитными, ровно как и воля народа.  

Лишь один Рейг не был доволен таким исходом.  

– Люди! Как вы не видите? Заделывание трещин не приблизит нас к спасению от бедствия! Единственный возможный вариант — выкачать озеро кислоты! – кричал он на площади счастливым прохожим. Рейг медленно запускал свой разваливающийся дом, семья распалась, приняв его за безумца. Поведение его перестало быть адекватным, пусть он и не совершал преступления — Рейг всё время пялился во время прогулки в одну точку и шептал что-то о силе воли, не реагируя на окружающие раздражители. В то время как все боготворили торговца, жизнь Рейга медленно рушилась, отчего его слова звучали для прохожих всё менее и менее убедительно.  

Добровольцев на выкачивание озера после реформы программы заметно поубавилось, их количество уменьшалось с каждым днём. Сначала их было около двадцати. На следующий день явилось только тринадцать. Через три дня ещё шестеро дали слабину и ушли, забросив тщетные попытки выкачать озеро. Без костюмов участились травмы, люди сходили с ума уже после часа работы от испарений. Наконец, не выдержав этого ужаса, все оставили затею. Все кроме Рейга.  

Рейг стал ходить в сторону озера всё чаще. Он продолжал самоотверженно черпать едкую жидкость и выливать её на берег, любуясь тем, как она гложет сухую почву. Рейг чувствовал, что всё вокруг погибло. Что кроме него не осталось на этом свете ничего живого. Рейгу мерещились скелеты воронов, пролетающих в небе. В озере постепенно прореживались горящие глаза, глядевшие ему в душу.  

– Да... Продолжай, – произнёс глубокий, полный силы голос.  

– Ты ещё кто? – удивлённо, но вяло промямлил Рейг.  

– Это не имеет значения... Продолжай... Расти в себе силу. Я чувствую, что ты хочешь им доказать. Сила — это правило. Она решает, жить нам или умереть...  

– Ты... Ты прав. Хе-хе, – Рейг протянул скривлённую улыбку, его глаза налились кровью.  

– Окуни... Окуни руки... В... Силу... – глаза гипнотизировали самим своим естеством, взывая к потаённым частям души Рейга.  

– Я... НЕТ! Нет, ты меня не заставишь умереть. Ты — зло. Я одержу над тобой победу... Я продержусь, выживу, стану сильнее...  

После этих слов Рейг молча продолжил своё занятие, лишь изредка смеясь неведомому собеседнику.  

В это время сладкие сети мастики оплели весь город. Она проросла повсюду: на дорогах, в домах, в желудках людей, в дамбе... Жители ходили по улицам, очарованные эйфорией бытия. Рейга избегали, окончательно бойкотировав его высказывания, ведь трещины, угрожавшие жизням горожан, были давно заделаны. Пастбищин стал ещё спокойнее, чем раньше. Гораздо спокойнее.  

Люди чувствовали себя прекрасно, а если в их жизни появлялась трещина — заделывали её мастикой. На скорченного Рейга прохожие указывали пальцем и не смотрели как на человека. Он остался позади, вместе со своими идеями и стремлениями. Отвергавший мастику не был достоин считаться частью общества, его сломанная его же руками жизнь послужила остальным прекрасным примером чрезвычайной глупости человека, отдавшего себя на самобичевание нездоровым идеалам.  

Манур весело прогуливался по дороге. Сегодня ему был уготован шанс встретиться с одной очень привлекательной дамой, на которую Манур давно положил глаз. Бодро вращая цветок в руке, он оглядел заделанные дороги, по которым уже как три месяца не ступала нога Рейга. Говорят, Рейг сгинул на озере, окончательно сойдя с ума, но подтверждений смерти не было — были лишь слухи. Он стал некой мрачной страницей прошлого, которую всем пришлось перелистнуть, чтобы идти вперёд. Манур гордо окинул взглядом заделанную дамбу. Вот он — настоящий гарант безопасности Пастбищина. Манур повернулся к дамбе спиной и отправился прямиком к месту свидания, оставив все ужасы прошлого позади себя.  

Послышался гул.  

Заделанная трещина прыснула жидкостью.  

Городок накрыл рёв.  

В мгновение ока дамбу разорвало на куски. Волна кислоты пролилась на улицы городка, сметая всё живое на своём пути. Все бросились в панике наутёк, но не смогли пробежать и нескольких метров — сеть из мастики пустила свои нити по телам и разуму всех жителей, пытавшихся спасти свою жизнь.  

Волна снесла до основания все здания. На поверхность всплыло множество обломков и развалин — среди них не оказалось телег торговца мастикой. Но его наследие этому городку медленно разжижалось на глазах умирающих людей. Ровно как и дамба, мастика не могла сдерживать кислоту вечно.  

Над Пастбищином повисло гробовое молчание. На развалинах дамбы медленно показался сгорбленный силуэт.  

– Я... Вы... жил...