Аменхотеп: Шрамы Дуата

Песок на вкус был как пепел. Он покрывал мой язык, жёсткий и грязный, постоянным напоминанием о том, что мы потеряли. Я, Аменхотеп, когда-то скромный писец в храме Амона, теперь падальщик, ищущий объедки среди руин поглощённого мира.  

Всё началось с малого: шёпота на ветру, тревожных снов, мучивших даже самых набожных жрецов. Затем пришли болезни, не привычные, а гротескные насмешки над жизнью: плоть принимала неестественные формы, разум погружался в безумие. Нил, некогда источник жизни, стал вялым и чёрным, неся раздувшиеся трупы и шёпот о невыразимых вещах.  

Фараон, да будет благословенно его имя, поначалу счёл это естественным дисбалансом, который легко исправить жертвоприношениями и молитвами. Он устраивал шествия, приносил в жертву золотых идолов и пел древние гимны. Но боги или те, кто притворялся богами, не отвечали.  

Я помню первый настоящий ужас так, словно это было вчера. Небо, обычно благосклонное к нам, раскололось, обнажив вихрь из обсидиана и теней. Из него спустилась чудовищная фигура, насмешка над Анубисом, богом мёртвых с головой шакала. Но это был не добрый пастырь душ. Его глаза светились зловещим зелёным огнём, зубы были рядами зазубренных осколков обсидиана, а вой разрывал саму ткань реальности.  

За этим Анубисом, этим ложным Анубисом, последовали другие. Бастет, богиня-кошка, превратилась в гротескное кошачье чудовище со множеством глаз и острыми как бритва когтями. Тот, бог мудрости с головой ибиса, стал визжащим птичьим чудовищем, сеющим безумие каждым взмахом своих изуродованных крыльев. Они были отголосками наших богов, искажёнными и развращёнными чем-то древним и невыразимым из глубин Дуата, египетского подземного мира.  

В своей отчаянной мольбе фараон обратился к древним текстам, запретным свиткам, в которых говорилось о первых богах, изначальных существах, обитавших в бездне до сотворения мира. Он верил, что сможет договориться с ними, усмирить их гнев, восстановить равновесие. Он ошибался.  

Ритуал призыва стал катастрофой. Земля содрогнулась, небо истекало кровью, а воздух наполнился вонью разложения и забытых эпох. Из вихря появилась колоссальная фигура, существо из чистой тени и голода, чьё присутствие погасило свет и надежду в наших сердцах. Это был Апофис, змей хаоса, вечный враг Ра, бога солнца. Но это был не просто змей. Это было нечто гораздо более древнее, гораздо более ужасное, космическое существо невообразимой мощи.  

Апофис не торговался. Он не договаривался. Он просто поглотил. Фараон, его двор, город Фивы — всё превратилось в пыль и эхо в мгновение ока. Я выжил лишь по счастливой случайности, потеряв сознание от падающих обломков и оставшись умирать.  

Когда я очнулся, мир был неузнаваем. Золотые города превратились в руины, плодородные поля опустели и покрылись пеплом. Нил превратился в стоячую зловонную лужу, а в воздухе висела густая вонь смерти и разложения. По земле бродили ложные боги, их смех эхом разносился по разрушенным храмам, а их присутствие постоянно напоминало о нашем полном уничтожении.  

Выжившие, которых было немного, разбегались, как крысы, отчаянно пытаясь укрыться от кошмара. Мы прятались в пещерах, собирали объедки и молились богам, которые больше не слушали нас или, возможно, никогда не существовали.  

Я был свидетелем ужасов, которые лишили бы рассудка любого смертного. Я видел, как ложный Анубис разрывал семьи на части, как развращённая Бастет пировала на живых, как извращённый Тот доводил до безумия целые деревни. Я слышал шёпот Апофиса, постоянный гул отчаяния, который проникает в душу и обещает забвение.  

Годами я бродил по пустошам, словно призрак в мёртвом мире, в поисках смысла, цели, хоть какого-то проблеска надежды. Но вокруг лишь тьма. Мифы стали реальностью, и мы живём в эпоху забытых богов, богов хаоса и разрушения.  

Я встречал других выживших, таких же, как я, и у каждого из них были шрамы от встреч с кошмаром. Некоторые сошли с ума, их разум был сломлен постоянным ужасом. Другие поддались нигилизму, наслаждаясь хаосом, становясь такими же жестокими и бессердечными, как монстры, бродящие по земле.  

Сейчас существует культ, растущая группа, которая поклоняется Апофису и его извращённому пантеону. Они верят, что, приняв тьму, они смогут обрести силу и пережить апокалипсис. Они приносят жертвы, человеческие жертвы, чтобы умилостивить богов и заслужить их благосклонность. Я видел их ритуалы, слышал их песнопения и чувствовал леденящую пустоту в их глазах. Они потеряны, полностью и безвозвратно потеряны.  

Я цепляюсь за свои воспоминания, за истории, которые я узнал, будучи писцом, за ценности Маат, принцип истины, справедливости и космического порядка. Это единственное, что удерживает меня от отчаяния. Но даже это исчезает, воспоминания стираются, принципы колеблются под постоянным натиском ужаса.  

Недавно я наткнулся на кое-что… необычное. В руинах древней библиотеки, погребённой под тоннами обломков, я нашёл потайную комнату. Внутри, защищённый замысловатыми оберегами и древними печатями, лежал единственный свиток. Он был написан не иероглифами, а на незнакомом мне языке, который нашёл отклик в глубине моей души.  

В нём говорилось о другом мире, мире, недоступном Апофису и его извращённому пантеону. Мире, где всё ещё правили истинные боги, где всё ещё властвовала Маат. В нём говорилось о ритуале, опасном и сложном ритуале, который мог открыть врата в этот другой мир.  

Я неделями расшифровывал свиток, вчитываясь в его загадочные символы, собирая воедино разрозненные инструкции. Для ритуала требуются редкие ингредиенты, древние артефакты и, самое главное, жертва. Не человеческая жертва, а нечто гораздо более ценное: частичка собственной души.  

Выбор мучителен. Попытаться провести ритуал — значит рискнуть всем, поставить на кон последние остатки моего рассудка в отчаянной надежде. Но ничего не делать — значит принять нашу судьбу, смириться с медленной и мучительной смертью в мире, поглощённом тьмой.  

Я решил продолжить.  

Я собрал ингредиенты, нашёл артефакты и подготовил помещение. Сегодня вечером, при свете кроваво-красной луны, я проведу ритуал.  

Воздух потрескивает от энергии. Символы на свитке светятся зловещим светом. Я произношу древние слова, мой голос дрожит от страха и надежды. Земля сотрясается, небо кружится, и воздух наполняется запахом озона и ладана.  

Когда я произношу последнее заклинание, я чувствую жгучую боль в груди. Как будто часть моей души вырывают из моего существа. Я кричу, но звук поглощает растущий вихрь энергии.  

Врата открываются.  

Это не то, чего я ожидал. Здесь нет ни золотых врат, ни небесных хоров, ни гостеприимных объятий. Здесь только бурлящая бездна света и тени, хаотичный водоворот возможностей.  

Я колеблюсь. Пройти через эти врата — значит отказаться от всего, что я знаю, принять неизвестность, довериться силе, которую я не понимаю. Но я не могу остаться здесь. Я не могу провести ещё один день в этом кошмарном мире.  

Глубоко вздохнув, я шагаю в пропасть.  

Мир растворяется вокруг меня. Меня захлестывают образы, ощущения и эмоции, которые невозможно постичь. Я вижу, как рождаются и умирают галактики, как возникают и исчезают цивилизации, как меняются и сливаются реальности. Я — ничто, и я — всё.  

Затем, так же внезапно, как и началось, все заканчивается.  

Я обнаруживаю, что стою на твёрдой земле. Воздух чистый и свежий, небо ярко-голубое. Вдалеке я вижу город, не разрушенную руину, а сияющий мегаполис света и красоты.  

Но что-то здесь не так.  

Я чувствую себя… опустошённым. Часть моей души, которой я пожертвовал, чтобы открыть врата, исчезла, оставив во мне пустоту, которая никогда не заполнится.  

Я в новом мире, мире надежд и обещаний. Но я больше не цельная.  

Идя в сторону города, я понимаю, что никогда не буду прежним. Я выживший, беженец, сломленный человек, которого преследуют призраки мёртвого мира. Но я также первопроходец, искатель, носитель надежды в новой и незнакомой стране.  

Возможно, со временем я смогу снова научиться жить. Возможно, в этом новом мире я смогу найти способ залечить свои раны и восстановить свою душу.  

Но я никогда не забуду то, что видел. Я никогда не забуду ужас забытых богов. И я никогда не прощу их за то, что они сделали с моим миром.  

Это моё бремя, моё проклятие и моя надежда. Я — Аменхотеп, переживший апокалипсис, и я не буду молчать. Я расскажу свою историю, предупрежу других и буду бороться за выживание этого нового мира, даже если это будет стоить мне всего. Боги Дуата, возможно, забрали мой дом, но они не заберут мой дух. Я — сын Нила, и я выстою.