Ферма душ

Итак приветики. Я знаю, что ты ждёшь сказку. Историю о героях и торжестве добра над злом. Но, сегодня я расскажу тебе не сказку. Я расскажу тебе про ужас который умудрился попасть на землю и про то насколько сильно люди могут быть бесчеловечны. Правду которая покажет, что есть то что может быть хуже смерти. готов слушать?  

Мир превратился в пустыню. Когда-то здесь были цветущие поля, шумные города и детский смех, разносившийся по залитым солнцем площадям. Теперь это была пустыня, изуродованная бесконечной войной с надвигающейся тьмой. Демонические орды, порождённые бездной, опустошали землю, оставляя после себя голод и отчаяние. Надежда была мерцающей свечой в урагане, которая могла погаснуть в любой момент.  

На протяжении многих поколений человечество сопротивлялось с помощью стали и веры, но демоны были безжалостны, и их число, казалось, было бесконечным. Королевства рушились, союзы распадались, а выжившие прятались за ослабевающими укреплениями, их дух был сломлен. Крики голодных смешивались с воплями скорбящих, симфония страданий разносилась по опустошённым землям.  

Затем последовало то чего не ждал никто......отчаянный договор.  

Короли, последние бастионы того, что осталось от человечества, собрались на мрачном конклаве. На лицах каждого была маска мрачной решимости, скрывающая страх, терзавший их сердца. Король Оберон, старейший из них, на лице которого были морщины, оставшиеся после бесчисленных сражений, выступал за продолжение сопротивления, даже если это означало гибель. Король Аларик, прагматичный и безжалостный, видел лишь неизбежное поражение. Он шептал о капитуляции, о примирении. Королева Лира, самая младшая, в чьих глазах всё ещё горел огонёк непокорности, говорила о поиске нового оружия, о заключении новых союзов.  

Но демоны предложили другое решение, переданное через изнеможденного, бледного человека, с глазами, похожими на осколки обсидиана. Сделка. Пакт если угодно, написанный кровью и скрепленный душами. В обмен на мир, на прекращение кровопролития, короли предлагали... детей.  

Условия были завуалированы, облечены в эвфемизмы, от которых даже у самых закалённых воинов по спине пробегал холодок. «Обновление земель», как назвал это посланник. «Вклад в процветание королевства». Только позже откроется ужасающая правда.  

Споры и прения продолжались несколько дней, подпитываемые страхом и отчаянием. Оберон яростно выступал против самой идеи сделки с демонами, называя это предательством всего, за что они боролись. Аларик, как всегда прагматичный, утверждал, что выживание любой ценой превыше всего. Лира, разрываясь между совестью и мрачной реальностью, долго молчала, и на её лице отражалась внутренняя борьба.  

В конце концов, чашу весов склонило отчаяние. Люди голодали. Болезни свирепствовали города уничтожались а люди нуждались в защите. Армии были истощены. Оберон, его голос дрожал от отчаяния, наконец сдался. «Ради нашего народа, — прохрипел он, — мы согласны».  

Сделка была заключена. Чернила, смешанные с кровью королей, окрасили пергамент в багровый цвет, свидетельствуя об их жертве. Демоны отступили, звуки войны стихли, и на разрушенный мир опустился тревожный покой. Но цена… цена ещё не была уплачена.  

Вы, наверное, думаете, что это невозможно. Что ни одни родители никогда не согласятся на такое. Но представьте себе отчаяние. Представьте, как голод и болезни уничтожают ваших близких. Представьте перспективу полного уничтожения. Что бы вы сделали тогда?  

«Плантации», как их стали называть, были построены так, чтобы напоминать идиллические райские уголки. Расположенные в плодородных долинах, вдали от опустошённых полей сражений, они казались маяками надежды в мире, поглощённом тьмой. Чистые, ухоженные здания, окружённые пышными садами и игровыми площадками, наполненными смехом. Внутри о детях заботились, их обучали и воспитывали. Они учились читать, писать, петь, танцевать. Они играли в игры, рассказывали истории и мечтали о светлом будущем.  

Но за фасадом спокойствия скрывалась ужасающая правда. Плантации были не приютами, не школами, не убежищами. Это были фермы. Человеческие фермы. А дети… они были урожаем.  

Детей отбирали тщательно. Здоровых, умных и невинных. Они были сиротами, детьми войны или детьми, чьи родители, доведённые до грани голодной смерти, приняли мучительное решение отдать их на «воспитание» плантациям. Им говорили, что им повезло, что они были избраны для лучшей жизни, жизни без голода и страха.  

Персонал, учителя, воспитатели — они были молчаливыми соучастниками этого ужасного плана. Некоторые из них были истинно верующими, искажёнными демоническим влиянием, убеждёнными в том, что их действия необходимы для выживания человечества. Другие были просто в отчаянии, их принудили к рабству угрозой насилия в отношении их самих и их семей. Они жили с чувством вины, их преследовали лица детей, которых они предавали.  

Их дни были структурированы, расписаны по минутам, спланированы так, чтобы максимизировать «качество» урожая. Питательные блюда, увлекательные уроки и много времени для игр — всё это было частью процесса. Детей поощряли заводить друзей, развивать свои таланты, верить в лучшее. Они не знали, что их невинность, их радость, сама их сущность взращивались ради цели, которая была им не по силам. Тёмной цели.  

Среди детей был мальчик по имени Том. Он был умным, любознательным и добрым. Он любил читать и проглатывал все книги, которые находил в библиотеке плантации. Он мечтал стать учёным, раскрыть тайны древнего мира, принести знания и просвещение на свою опустошённую землю. У него были друзья — шумная девочка по имени Лира, которая мечтала стать рыцарем, и тихий, задумчивый мальчик по имени Кейси, который любил рисовать. Они были его семьёй, его опорой, его причиной верить в светлое будущее.  

Но Том тоже был наблюдательным. Он замечал разные вещи. То, что улыбки взрослых никогда не доходили до их глаз. Приглушённые разговоры, которые резко обрывались, когда он приближался. Странные посылки, которые прибывали под покровом темноты. Атмосфера беспокойства, которая царила на плантации, несмотря на внешнее спокойствие.  

Он начал задавать вопросы. Поначалу невинные вопросы. О мире за пределами плантации. О войне. О демонах. Но ответы всегда были расплывчатыми, уклончивыми, неудовлетворительными. Взрослые гладили его по голове, говорили, чтобы он не волновался, что обо всём позаботятся.  

Но Том действительно беспокоился. Он чувствовал растущее беспокойство, смутное подозрение, что что-то ужасно не так. Он начал расследование, собирая воедино обрывки информации, выискивая подсказки в запретных уголках плантации. Он пробирался в библиотеку по ночам, читал старые тексты и запретные свитки. Он подслушивал разговоры, собирая воедино обрывки информации.  

Однажды ночью он наткнулся на потайную комнату, спрятанную за библиотекой. Внутри он обнаружил коллекцию тревожных документов — контракты, бухгалтерские книги и схемы, подробно описывающие истинное предназначение плантаций. Он прочитал о сделке с демонами, о десятине, о… урожае.  

Правда обрушилась на него, как физический удар. Он пошатнулся, его разум помутился. Прекрасное убежище, которое он называл домом, было ложью. Взрослые, которые заботились о нём, были предателями. Его друзья, его семья — все они были обречены на… нечто невообразимое.  

Он бежал, по его лицу текли слёзы, сердце бешено колотилось в груди. Он нашёл Лиру и Касиана, отчаянно пытаясь предупредить их, спасти. Но они не могли понять. Они отказывались ему верить. — Это неправда, Том, — дрожащим голосом сказала Лира. — Они бы так с нами не поступили.  

Но Том знал правду. Он видел это своими глазами. И он знал, что время на исходе.  

День «урожая» наступил обманчиво прекрасный. Ярко светило солнце, сладко пели птицы, а воздух был наполнен ароматом цветущих растений. Это был день для праздника, говорили взрослые. День, когда дети «возвращались домой», воссоединялись со своими семьями.  

Дети были одеты в свои лучшие наряды, их лица были выбриты, а волосы аккуратно зачёсаны. Они были взволнованы, нервничали и надеялись. Им рассказывали истории о любящих родителях, о тёплых домах, о жизни, полной счастья и безопасности. Они верили в это. Они хотели верить в это.  

Том наблюдал за ними, и его сердце разрывалось от печали и отчаяния. Он знал, что их ждёт. Он знал, что их мечты вот-вот рухнут. Он снова попытался предупредить их, убедить бежать, спрятаться. Но это было бесполезно. Они были слишком доверчивы, слишком невинны, слишком стремились ухватиться за иллюзию надежды.  

Прибыли экипажи, запряжённые чудовищными, облачёнными в чёрное конями с глазами, горящими адским огнём. Появились демоны, их лица были скрыты под гротескными масками, а с рук капало что-то невидимое. Детей уводили одного за другим, их смех и болтовня затихали вдали.  

Тома вызвали одним из последних. Он посмотрел на Лиру и Кейси, на их лицах читались волнение и тревога. Он хотел что-то сказать, что угодно, чтобы они поняли. Но слова застряли у него в горле.  

Его подвели к карете, дверь которой придерживала огромная демоническая фигура. Он колебался, не решаясь сделать шаг. Он оглянулся на плантацию, на улыбающиеся лица взрослых, на ничего не подозревающих детей. Он знал, что если сядет в эту карету, то обречёт себя и своих друзей на участь хуже смерти.  

Но какой у него был выбор? Он был всего лишь ребёнком, одиноким и бессильным перед мощью демонических орд. Он сделал глубокий вдох, закрыл глаза и вошёл внутрь.  

Путешествие было долгим и пугающим. Карета дребезжала и раскачивалась, увозя свой драгоценный груз всё глубже и глубже в сердце тьмы. Дети забеспокоились, их первоначальное возбуждение сменилось страхом и беспокойством. Они задавали вопросы, требуя рассказать, куда они едут и когда прибудут.  

Демонические стражники молчали, их лица под масками оставались бесстрастными. Они не утешали, не успокаивали, а лишь хранили леденящее молчание, которое усиливало растущий в детях страх.  

Том сидел в углу, не отрывая взгляда от проплывающего мимо пейзажа. Он видел искривлённые деревья, бесплодные поля и тёмные, зловещие горы. Он чувствовал, как холодеет воздух, удлиняются тени, а присутствие зла усиливается.  

Он знал, что они приближаются к месту назначения. Место, где умрут их мечты.  

Пока карета громыхала, Том, Лира и Кейси тихо переговаривались.  

– Ты помнишь миссис? Истории Агнес? " – Спросила Лира, стараясь говорить бодро, но ее голос дрогнул. – О рыцарях и драконах?  

– Конечно, – тихо ответил Кейси, рисуя узоры на пыльном полу кареты. – Я всегда представлял, как рисую этих драконов, делая их красивыми, а не страшными.  

"Может быть, … может быть, это похоже на одну из тех историй", – сказала Том, вселяя хрупкую надежду. "Может быть, это испытание, и если мы будем храбрыми, то пройдем его и станем героями".  

Они цеплялись за эту надежду, какой бы призрачной она ни была, когда карета, наконец, остановилась.  

Карета остановилась перед высокими обсидиановыми воротами. За ними Том увидела огромный, зловещий комплекс, чьи шпили тянулись к небу, как пальцы скелета. Это было оно. Это был конец их путешествия.  

Детей выгнали из вагонов, теперь их страх был ощутим. Они прижались друг к другу, их глаза расширились от ужаса. Они смотрели на тома в поисках совета, надежды. Но ему нечего было им предложить.  

Но то, что произошло дальше, изменило его.  

Огромные двери распахнулись с оглушительным скрежетом, открывая картину невообразимого ужаса. Перед ними лежала огромная, похожая на пещеру арена, залитая мерцающим светом демонических факелов. В центре арены возвышался массивный алтарь, обагренный кровью, окруженный гротескными фигурами, поющими на гортанном языке.  

И тут началось.  

Детей подтолкнули вперед, к алтарю. Они кричали, они рыдали, они молили о пощаде. Но их мольбы не были услышаны.  

Одного за другим их тащили к алтарю, их невинность приносилась в жертву ненасытному голоду демонических орд.  

Том в ужасе смотрел, как Лиру и Кейси уводят, их лица были искажены страхом и отчаянием. Он пытался добраться до них, спасти их, но его удерживали демонические стражи.  

"Лира! Кейси! – закричал он срывающимся от горя голосом. – Мне так жаль! Я не смог спасти вас!  

Но было уже слишком поздно. Воздух был пропитан запахом крови и криками умирающих. Арена представляла собой сцену настоящей бойни.  

Вы, наверное, захотите отвернуться. Не видеть, как эти наивные и доверчивые дети идут навстречу своей гибели. Я понимаю. Но не отворачивайтесь. Запомните их лица. Запомните их имена. Потому что они – это мы. Все мы, кто живет в мире, где зло кажется непобедимым.  

Кульминация наступила быстро.  

Лиру заставили опуститься на колени. Огромный демон поднял грубый обсидиановый топор. Лира посмотрела на тома, по ее лицу текли слезы.  

– Том, – прошептала она, – не дай им победить.  

Топор опустился.  

Следующим был Кейси. Он не кричал и не плакал. Он просто закрыл глаза и глубоко вздохнул. Когда его положили на алтарь, он прошептал стих, который когда-то читал.  

Другой демон схват Кейси с обеих сторон. Демон начал тянуть, как будто раздирал поперечную кость после Дня благодарения. Кейси раскололся пополам, извергая фонтан крови. Демон выставил тело на всеобщее обозрение. Остальные демоны начали скандировать громче.  

Настала очередь тома.  

Том ничего не почувствовал. Он сдался. Демоны схватили его за руки и за ноги. А один из них схватил его за волосы. Одним быстрым рывком они потащили его в разные стороны. Его тело раскололось в области живота, и внутренние органы вывалились на пол, кровь заполнила трещины, образовав лужи.  

На арене воцарилась тишина. Демоны пировали, утолив свой голод… на данный момент.  

Я рассказал вам эту историю не для того, чтобы напугать вас. Я рассказал ее, чтобы напомнить вам. Чтобы напомнить вам, что даже в самой глубокой тьме есть искра надежды. И что только вместе мы сможем раздуть эту искру в пламя, способное осветить мир.  

История заканчивается  

Во тьме, но тьма — это еще не конец. Хотя Том, Лира и Кейси погибли, став топливом для демонических сил, в их истории... есть надежда. Даже в свои последние мгновения они цеплялись за любовь и дружбу. Даже перед лицом забвения они показали, что свет не может скрыть их.  

Возможно, где-то кто-то слышал их крики. Возможно, где-то кто-то вспомнит их имена. И, возможно, однажды кто-нибудь восстанет и разорвет порочный круг отчаяния, подпитываемый памятью о тех невинных душах, принесенных в жертву тьме.