Бестиарий. Старая школа

Было самое обычное утро самого обычного выходного дня. Одного из нескольких – на работе всё ещё были какие-то технические неполадки, и работала только дневная смена.  

Утро грозило незаметно стать днём, однако трель, словно кто-то слишком уж громко размешивал чай, буквально выдернула меня из сна. Я нехотя открыл глаза под неприятные звуки. Ещё пару минут назад я был в объятиях первой любви, а теперь я был здесь.  

– Хватит, – прохрипел я, – я уже проснулся.  

– Шуру́й на кухню, – улыбнулся отец, держа в руках пустую кастрюлю и черпак, которым он по ней стучал.  

Сказав это, он удалился, а я начал неспеша одеваться. Покончив с ремнём, я отправился на кухню в ожидании очередного дела. То, что у отца было хорошее настроение, ещё ни о чём ни говорило.  

Ещё на пути я уловил аромат оладьев, и моё настроение стало неумолимо повышаться.  

На самой кухне сидел отец, смакующий оладья под чай, а у плиты стояла Элиза.  

– Привет брат, – весело сказала она, – а мы тут плюшками балуемся.  

Она улыбнулась, отчего у меня самого появилась улыбка. Поздоровавшись и похвалив сестру, я присел за стол, и задел ногой Батона, который лениво перевалился на другой бок. Так разленился, что даже не вставал. А по звуку чавкания, который раздавался под столом, я понял, что балуют не только меня. Ну, что сказать? Заслужил.  

Сестрёнка уже закончила с готовкой, и умчалась в свою комнату, залипать в свои игры на мобильном. Отец посмотрел ей в след, и убедившись, что дверь закрылась, тихо спросил:  

– Как дела после вчерашнего?  

– Нормально, – ответил я набитым ртом, – а ты как?  

– Тоже, – отец отпил чаю, и добавил, – колокола не гудят? А то ты вчера завывал, как ёперный певец.  

– Всё хорошо, па. Опять о внуках спросить хочешь?  

– Кстати, на счёт внуков.  

Отец вышел в прихожую, и вернулся с кошельком. Я знаю, как выглядят кошельки всей семьи. И это точно не наш.  

– Той кошачьей, – ответил на мой вопрос батя, и раскрыв его, вытащил несколько купюр.  

Я даже перестал жевать от удивления. Переведя взгляд с денег на отца, я слабо понимал, как это связано с темой о внуках.  

– Сейчас поедим, и я отвезу тебя в больничку, ту дамочку, которую вытянул, проведаешь. А я позвоню одному человеку, чтобы присмотрел за ними.  

Я вздохнул, одновременно кивнув.  

– Нефига так вздыхать, не в рабство тебя сдаю. А то до пенсии будешь в свои журналы глазеть, да в галерею пялиться.  

– Ты лазил в моём телефоне?  

– Вот! – Усмехнулся батя. – Значит правду сказал.  

– Па, я конечно всё понимаю. Но у меня как-то не клеится.  

– Выбрось бывшую из головы, и всё будет клеиться!  

Я не стал спорить. Конечно, я понимал отца, но и ничего доказывать ему не собирался. И конечно, без его волшебного пинка под зад я бы никуда не поехал, ибо слишком сильно загоняюсь.  

Уже через полчаса я был готов. Будучи интровертом, я испытывал некоторое неудобство. Конечно, девушка была милая, и мне понравилась. Но что-то, что я называю загонами, говорило, что это знакомство кончится так же, как и предыдущие. Особенно, учитывая мою работу, и я не о комбинате.  

По дороге мы заехали в цветочный магазин, где я купил розы, и пришлось зайти в магазин, ибо в больницу с пустыми руками идти было непривычно. На случай аллергии я сходил в аптеку, благо всё было в одном торговом центре. Наверное я уж сильно заморочился, но попасть в очень неловкую ситуацию мне не хотелось.  

– Ну ты конкретно затарился, – одобряюще усмехнулся отец, когда я сел в машину.  

– Так, на всякий случай. – Отмахнулся я.  

– Смотри.  

Батя протянул мне свежую газету, и я краем сознания даже немного порадовался, что есть работа, но... Я обломался.  

Статья была о найденных молодых людях. Значит, они уже пришли в себя, и дали показания. В начале я напрягся, решив, что стоит ждать следователей. Однако вспомнил, что никто из нас не засветился, и мне стало легче.  

– Сейчас менты будут на ушах стоять, – сказал отец, – так что ты осторожнее бегай. Телефон этой кошки я почистил, и скинул в ломбард. Учись. Раз никто не платит, платят монстры.  

– Ты что?! Ладно, хорошо.  

Через десять минут отец высадил меня у больницы, и уехал неизвестном направлении.  

Я же, сделав длинный выдох, пошёл в приёмную. То, что так можно было хорошо засветиться, я понял лишь тогда, когда назвал имя девушки.  

– Марина Зайцева. – Сказал я спокойным голосом.  

– А вы кто ей? – Спросила дежурная медсестра, с явным интересом глядя на букет.  

– Друг. – Ответил я.  

– Второй этаж, восьмая палата.  

Я поблагодарил, и отправился в названном направлении. Что говорить девушке, я не знал. Но надеялся, что всё пойдёт само.  

Девушка лежала на кровати, уставившись в телефон. Выглядела она уже намного лучше, чем вчера.  

– Марина, – тихо сказал я, – а я к вам.  

Девушка посмотрела на меня в небольшом замешательстве. Да, выбрали мы момент, честное слово.  

– А, это вы, – улыбнулась она, чем уже напрягла меня, – заходите.  

Она холодно и очень быстро обняла меня, и я поставил пакет у её койки. Приняв букет, она вдохнула аромат роз, и положила их на тумбочку. Взяв меня за руку, вывела из палаты.  

– Это вы нас нашли? – Спросила она.  

– Я, – машинально вырвалось у меня.  

– А... Та девушка, которая нас туда увела?  

– С ней порядок, – ответил я, – могу я вас попросить забыть об этом случае? И больше никогда не вспоминать.  

– Хорошо. Я вас видела вчера, но почему-то мне казалось, что это сон. Потом я пришла себя в палате.  

– Кошмар закончился. Теперь всё хорошо.  

– Это да. А кто вы? И как вы нас нашли?  

– Я волонтёр. И, если можно так выразиться, это моя работа. Только об этом ни слова, я просто ваш друг.  

– Хорошо. А зовут вас...  

– Вальдемар, – усмехнулся я, и добавил, – можно просто Вова.  

– Необычное имя, – задумчиво произнесла Марина, – прямо как у одного музыканта.  

– Бибоповского?  

– Знаете его?  

– О да, я его слушаю.  

– Я тоже. Очень... Вдохновляет.  

Мы ещё поболтали около часа, задавая друг другу глупые вопросы, и гуляя по больнице. Пока мой телефон не разорвался звонком.  

– Пардон, труба зовёт, – сказал я, увидев, что звонит отец.  

– Тогда до встречи.  

Марина обняла меня на прощание, и я пошёл к выходу, отвечая на звонок.  

– Слушаю. – Сказал я, едва телефон коснулся уха.  

– Чего долго отвечал? – Спросил батя.  

– Про внуков ни слова.  

– Хорошо, мы подождём. Работа есть, выходи, заберу тебя.  

– Хорошо.  

Уже через несколько минут я был в салоне отцовского "Ниссана", и батя с бодрым видом вёз нас по дороге.  

– Упырь у нас появился. – Сказал он. – Сейчас собираемся, и едем.  

Мы почти доехали до дома, но отец направил машину в сторону дачи. Я ни слова не сказал. Едва мы вошли в дом, отец направился к дивану.  

– Помоги мне. – Сказал батя, и мы вместе оттянули диван в сторону.  

Отец оттянул край ковра, и вытащил пару половиц, после чего вытащил из дыры в полу армейский ящик, в которых обычно перевозят оружие. Открыв его, батя вытащил несколько ножей из столового серебра, переточенных на манер кинжала. Далее последовал револьвер с коробкой патронов.  

– На всякий случай, – сказал он, протягивая мне ствол.  

– В этом ящике ещё место для биты хватает, – заметил я.  

– Ага. И бабы надувной.  

Сказав это, он взял пару коротких осиновых колов, и добавил их к арсеналу.  

– Ты ничего не видел. – Сказал он.  

– Хорошо. – Кивнул я.  

Мы уже сидели в машине, но на дело ещё не поехали. Отец заехал домой, опять взяв Батона, который чуть ли не обмочился от радости.  

– Опять? – Спросил я.  

– Не опять, а снова. – Ответил батя. – Нам ещё в магазин заехать надо, пшена купить.  

– Зачем?  

– Голубей кормить блин. Поехали!  

Примерно через час мы были на краю деревни, которая располагалась на границе районов. В принципе, это можно было считать веской причиной для того, чтобы отец снова встал в строй.  

Едва мы доехали до нехилого кладбища, отец достал из багажника лопату, и передал мне. Сам же взял любимую биту. Что-то мне мало верится, что в девяностых он не был "братком". Он даже сейчас так же выглядит – кожаная куртка, спортивные штаны, и кроссовки. И бита, как же без неё?  

Взяв поводок, отец повёл пса по кладбищу. Без каких-либо команд. Батон немного оживился, и рвался вперёд, натягивая поводок. Однако одной команды хватило, чтобы он успокоился.  

– Собака чует, в какой могиле нечисть, – пояснил батя, – на какую могилу будет гавкать – ту и копаем. А потом кол в сердце, и по пиву.  

– Так мы его не будем сторожить? – Удивился я.  

– Придумал херню – живого упыря колами тыкать!  

Я улыбнулся, и последовал за отцом. Время поджимало, и совсем скоро начнётся ночь. А значит, упырь выйдет на охоту.  

Пёс спокойно бродил возле могил. Он попытался пометить ограду, но его окликнул отец, чем присёк осквернение. Мы прошли уже больше половины, однако Батон не проявлял никакого интереса ни к одной из них.  

Уже порядком стемнело, и мама, не застав нас дома, начала звонить. Отец, сказав, что мы заняты, быстро попрощался, и повёл пса на выход, чтобы тот сделал свои грязные дела, однако пёс прижал уши и хвост, и залился злым лаем.  

– Понеслась моча по трубам! – Сказал батя, и вытащил из кармана куртки пакет с пшеном, и зубами сорвал упаковку.  

Я ёкнул, увидев монстра на расстоянии пары метров от нас. Его не пускала своим лаем собака, и он лишь молча ходил туда-сюда, пытаясь нас обойти.  

Одним прыжком он исчез в темноте, но пёс чуял, с какой стороны обходит нас тварь, и не давал ей подойти.  

Едва упырь снова уставился на нас, я вытащил револьвер, но отец остановил меня.  

– Не так, – сказал он, передав мне поводок, – смотри, как папка его сейчас сделает.  

Отец бросил монстру пакет с пшеном прямо под ноги, и тот сразу переключился на зёрна, собирая по шутке, что-то ворча про себя.  

И минуты не прошло, как батя наотмашь врезал упырю по морде, отчего тот свалился, но продолжал тянуться к разбросанным зёрнам. Отец работал битой, как кузнец молотом, превращая голову нечисти в барабан, а пёс рвался с поводка, заливаясь громким лаем. Упырь даже не выл, так ему было хреново. Он царапал землю когтями, пытаясь встать, но мощные удары битой не давали ему это сделать. Он перекатился на живот, и попробовал встать снова, оперевшись на руки, но опять распластался, так как одну из рук подсёк удар битой.  

– Это мой район, обезьяна! – Раздалось над кладбищем, как гром среди ясного неба.  

Наконец батя вынул осиновый кол из-за ремня, и с размаху всадил его под левую лопатку упыря, после чего вбил кол с двух ударов.  

– Вот так собак стригут, – сказал папа, глядя на результат.  

– Нехило. – Похвалил я. – Не проще ли было из ствола застрелить?  

– В наше время серебро было дорогим. Мы отбивались, как могли. Ладно, надо сжечь труп, и домой.  

Дорога домой оказалась быстрее, чем на дело. Я переписывался по сети с Мариной, планируя встретиться с ней после выписки, и уже совсем забыл про всяких монстров.  

– Что-то нечисти дохрена стало, – задумчиво произнес отец.  

– Согласен. – Кивнул я.  

– Та там на связи будь, может быть помощь твоя понадобится.  

– Не вопрос, па, – кивнул я, хотя слабо понимал, какая нужна помощь тому, кто практически без усилий грохнул двух монстров бейсбольной битой и колом.  

Однако, это был мой отец, которого я ещё считал и лучшим другом. Так что ему я всегда был готов прикрыть спину.