Бестиарий

Ночная смена подошла к концу. С явным удовольствием покидаю свою работу, направляясь в сторону велосипедной стоянки, выдыхая табачный дым от зажатой в зубах сигареты. Подойдя к велику, ласково глажу его по рулю.  

– Здравствуй, Пегас, – ласково говорю я, – нас ждёт дом.  

Проверив на всякий случай давление в колесах и наличие болтов на своих местах, седлаю своего стального коня, пафосно выбросив окурок. Через пару секунд стальной друг уносит меня прочь под спокойный джаз в наушниках. Солнышко греет, птички поют – хорошо!..  

Дом встретил меня тишиной и спокойствием. Поставив велосипед гараж, я развалился на диване, взяв в руку телефон, и набрав нужный номер.  

– Алло? – Не сразу послышался в динамике женский голос.  

– Алло, привет, – бодро отозвался я, – не разбудил?  

– Нет, всё хорошо.  

– Вечер в нашем распоряжении. А так же вино, фрукты, и белый виноград. Встретим закат как в фильмах.  

На том конце послышалось недолгое молчание, словно подруга переваривала услышанное, и прикидывала, как бы уклониться.  

– Прости, но я сегодня не смогу, – наконец ответила девушка, – меня родные подрядили на вечер, буду уставшая.  

Мои брови бессильно опустились. Устал я хотить в атаку на эти золотоволосые позиции. Эта отмазка стала завершающей в лимите отмазок от встреч. Но и сильно расстраиваться я не хотел – в конце концов не мир рухнул.  

– Ладно. – Машинально кивнул я. – Не буду мешать, удачи.  

Послышались короткие гудки, и я опустил трубку. Хрен с ней.  

Включив на плеере трек "Пойло отняло жизнь" я прилёг на диван, ощутив мощный прилив усталости, накопившейся за смену. Вмиг ставшие тяжёлыми веки опустились, и я провалился во тьму.  

Звонок телефона вернул меня в реальность словно по щелчку пальца. Автоматически приняв вызов, я прислонил трубку к уху, и сонным голосом отозвался.  

– Слушаю.  

– Вова, – я услышал голос матери моего армейского друга, и этот голос мне не понравился, – Витьку нашли...  

Динамик всхлипнул пару раз, а я наконец собрал мозги в кучу.  

–... Порванного на части, – продолжила, через слёзы, мать моего друга, – только с опознания приехала, еле признала.  

Я впал в ступор, отказываясь верить в услышанное. Всхлипы и рыдания на том конце не добавляли светлых красок в картину, и я сильно надеялся, что это сон, и я проснусь.  

–... Похороны через три дня... Пока привезут, сам понимаешь...  

Я сделал длинный выдох, понимая, что это не сон. Пообещав сделать все возможное, чтобы попасть на похороны, я попрощался, и положил телефон возле себя, и закурил.  

Витёк был одним из немногих моих армейских друзей, с которым мы знатно хлебнули дерьма на срочной службе. Потом он дембельнулся, и стал охранником в каком-то ночном клубе. Мы по несколько раз в неделю созванивались, часто ездили друг к другу на страйкбол, и каждый май нажирались в дугу, отмечая очередную годовщину дембеля. Казалось, ещё вчера мы делали свой ежегодный "обряд", вспоминая случаи со службы, а потом он, опытный легкоход, ушел в одиночный поход. И перестал отвечать на звонки. И нашли его через неделю...  

Набрав номер коллеги с работы, я попросил сменить меня на похороны дабы после них не идти на работу в не самом хорошем состоянии, однако товарищ не смог. Не смог и второй, и третий. И начальник послал, не дав мне выходной за мой счёт. Козёл.  

На душе было противное ощущение очень плохого сна. И ни холодный душ, ни случайный ожог сигаретой не заставили меня проснуться. Значит все это правда...  

Душа требовала ответов на вопросы. Хотя бы на тот, кто именно задрал моего друга, и сколько стоит сделать из этой твари чучело. Ведь в местах, куда ходил мой друг, никого опасней белки отродясь не бывало. Ни волков, ни медведей, никого. Даже копытные там явление редкое. Так что вопрос оставался открытым, и что-то терзало меня.  

Витёк жил в небольшом городе за пару сотен километров от меня, и если я ничего не путал, его останки должны были передать в тамошний морг. А с одним из патологоанатомов я был знаком – Дима не первый год составлял нам компанию, ибо его угораздило во время службы квартироваться в нашей части. Потому о характере ран можно было узнать.  

Набрав номер, я с раздражением услышал длинные гудки. Они продолжались ещё некоторое время, пока вызов не кончился. Выругавшись, я откинулся на диване, и прикрыл глаза. Однако сон не шел, даже не смотря на усталость. Не знаю, сколько я так пролежал, пока рингтон звонка не врезал по ушам.  

– Слушаю. – Автоматически ответил я.  

– Вован, привет, – послышался картавый голос, – чего звонил?  

– Вам это... – Я не знал, как сказать то, что хотел... – Вам привезти должны... Витька.  

Повисло напряжённое молчание.  

– Хреновая шутка. – Заключил Дима.  

– Я на шута похож? – Раздражённо спросил я.  

– Ладно, сорри. Спасибо, что подготовил.  

– Стой. Можешь потом сказать хотя бы приблизительно, что за зверь его... Порвал?..  

– Хорошо, – после недолгой паузы ответил друг, – но это будет нескоро.  

– Я готов ждать. Только звони, не пропадай.  

Попрощавшись, я рухнул обратно на диван, и закурил, глядя в потолок. Мысли в голове смешались в одну кучу. И о поражении на личном фронте, о котором я не парился, но оно всплыло до кучи, и о смерти друга, который был единственной светлой полосой в армии, и о мудаке-начальнике, сказавшем, что друзья не считаются родственниками, и что он меня ждёт на работе. Дерьмо. Сплошное дерьмо.  

Телефонный звонок прогремел громом. Я не помню, как отрубился, но все же автоматически присел на диване, и принял вызов.  

– Вован, – голос Димы был тихим и взволнованным, – там херня какая-то, заходи в "телегу".  

– Принял. – Кивнул я, и сбросив вызов, открыл мессенджер.  

От патологоанатома пришло несколько фотографий, на некоторых из которых были через графический редактор сделаны пометки. Я толком ничего не понял, и потому нажал на безопасный вызов.  

– Я не въехал. – Сразу признался я.  

– Я тоже в начале не въехал. – Тихо отозвался друг. – Но следы зубов странные, и не принадлежат ни одному зверю. Близко к приматам, но вряд ли в наших лесах водятся обезьяны. Да и опера сказали никому не говорить, – голос врача стал тише.  

– Ещё что-нибудь можешь сказать?  

– Зубы похожи на человеческие. Но чтоб я сдох – там четыре клыка – два вверху, и два внизу.  

– Точно хрень какая-то, – задумчиво произнес я, – а сам ты тело видел?  

– Видел. Мягкие ткани основательно пожеваны, многочисленные переломы. Остальное не могу сказать.  

– Яснее не стало. Ладно, спасибо. Пока.  

– Пока. Надеюсь, что эту тварь найдут. Правда, я хз, кто это мог бы быть.  

– Разберёмся. Я надеюсь. Тут на фото ещё синяки. Они от пальцев ведь?  

– Да.  

– Тогда причем звери?  

– Я не знаю. Честно. Извини.  

– Понял. Тогда пока, спасибо.  

– Пока.  

Я всю ночь провел за ноутбуком, пытаясь найти информацию о том месте, где был найден мой друг, однако слишком часто мне попадались лишь статьи о походах и природе, а иногда и совсем не то, что я искал. Я так громко и часто стучал по клавиатуре, да и выходил на кухню, чтобы сделать себе кофе, что начал раздражать остальных. Мне казалось, что я ничего не найду, и утром мои глаза закрывались сами собой. А на носу была ночная смена.  

Закрыв ноутбук, я рухнул на кровать, и прикрыл глаза, тут же провалившись в сон.  

Последующие два дня я спал, ибо по ночам я работал. Сразу после второй ночи, в отсыпной, я вырвался на похороны.  

Почему-то для меня это было жутким зрелищем. Я едва выдержал поминки, глядя на людей, большая часть которых пришла лишь выпить задарма. Руки чесались выгнать прочь тех, кто был слишком весёлым для этого дня, но краем сознания я понимал, что стоит проявить уважение а матери моего ныне покойного друга.  

Едва не проспав свою станцию, я оседлал свой велосипед, и помчался на дачу, прихватив ноутбук и кофе. Там я снова занялся серфингом по сайтам, и наконец мой новый запрос дал нужный результат.  

"Молодая пара погибла от рук диких животных" – гласила статья за прошлый год. Информации было мало. Жуя шоколадный батончик и запивая его крепким кофе, чтобы не уснуть, я выжимал из статьи всё, что мог, записывая имена и фамилии жертв, и прочие небольшие детали на лист в клеточку. Пришпилив этот лист на стену рядом с фотографиями от Димы, я откинулся на стуле, и закурил, массируя закрытые веки пальцами, пока в глазах не появились огромные красные круги.  

Потушив окурок, я ввел по очереди имена жертв, и нашел пару статей в социальных сетях. Для этого пришлось добавить по очереди несколько разных слов, но все же я смог найти страницы погибших. Разорвав зубами обёртку батончика, я стал искать на страницах погибших их родственников и близких друзей, записывая имена и статус, после чего начал отсеивать друзей по причинам типа "слишком далеко живёт", "не выходил в сеть больше года назад", и так далее. Оставил в закладках ссылки, и зачеркнул в записях имена "забракованных" жертв. После чего сделал пометки у имён родственников, и пришпилил этот лист к другому, нарисовав в его сторону стрелку к нему. Это чтобы утром или днём (смотря когда проснусь), было ясно, с кем связываться. Так же добавил лист с номерами телефонов, указанных на страницах.  

После очередного кофе с сигаретой я стал снова искать информацию о жертвах. Теперь я примерно знал, что писать в строке поиска, и потому нашел ещё пару случаев – один за пару месяцев до той пары, и второй практически за год до предыдущего. Мысли грозились сбиться в кучу обрывков, и потому пришлось снова прикрыть глаза и закурить. Чтобы не уснуть, пришлось снова добавить порцию кофеина и сахара, выпив кофе с шоколадкой. И после этого стал искать информацию о жертвах так же, как и о предыдущих, прибивая к стене новые листы с информацией.  

К утру я уже едва мог держать открытыми свои уставшие глаза. Пепельница была переполнена, даже пара окурков валялось на столе, припорошеные пеплом. А я нашел ещё одну жертву, правда очень давнюю.  

Развалившись на диване, я тут же уснул без снов.  

Около полудня меня разбудил звонок. Отец переживал, все ли в порядке. Вполне уместно, учитывая что я пережил. Убедив его, что со мной все хорошо, я сделал себе крепкого кофе, благо в жестянке ещё было на разок, и, повернув стул к стене с записями, взял в руку телефон. Предстояло много разговоров.  

Представляясь журналистом, ведущим расследование, я расспрашивал родственников жертв, отмечая в тетради подробности опознания. Везде одно и тоже – тела разорваны, в некоторых местах пожёваны. Кто-то из близких, с кем я связывался в социальной сети, прислал даже несколько фото, похожих на уже знакомые мне. Несколько человек отказались от разговора, бросив трубку, иди занеся мою страницу в чёрный список. Один номер уже не пренадлежал тому человеку, у которого был указан на странице. И один раз никто не ответил.  

Отложив на время телефон, я сел на своего Пегаса, и скатался в магазин, пополнив запасы кофе, сигарет и сладкого, на которое меня буквально пробило. Затем едва доковылял до стола, и снова включил ноутбук, пытаясь найти ещё больше информации. Однако ничего, кроме почти древней статьи времён моего детства. Искать родственников погибшего грибника было бы дохлым номером, и я решил, что уже хватит собирать улики, и надо искать саму тварь.  

В голову мигом пришла мысль о том, чтобы съездить в то место, взяв топор или монтировку, но очень быстро пропала. Я не знаю, что это за зверь. Облавы охотников тоже ни к чему не привели, если верить статьям. Поэтому стоило поискать информацию о животных, в частности приматах (а вдруг? ), которые нападают сзади. И снова кофе, и снова ноутбук...  

Вечером я очередной раз бессильно откинулся на спинку стула, закурив очередную сигарету. Ничего не нашел, подходящего под описание. Пришлось звонить Диме, чтобы уточнить, с какой стороны был сделан укус, хотя я и догадывался.  

У Витька были синяки на плечах. Предположительно следы пальцев. Верхняя челюсть отпечаталась ближе к кадыку. Значит, тварь напала сзади. Я повернулся к стене с пометками, и освежил память по поводу остальных жертв.  

Одиночки были убиты почти так же, если верить словам родственников. А вот пара... Пара была убита странно. Первым умер парень – он был охотником, и имел ружьё. Но он был впереди, и потому у него было порвано лицо. Девушка попыталась отбиться с помощью топорика, однако ничего не вышло – укусы на руках, откусанные пальцы и следы от зубов на лице говорили о том, что была драка.  

Мысли стали складываться в цепочку. Только вот вопросов становилось намного больше, чем ответов. На кого они охотились, если там нет никого крупнее белок? Не на эту ли тварь? И почему охотник с собой девушку потащил? Неизвестно.  

После очередной цепочки "батончик-кофе-сигарета" я снова склонился над ноутбуком, как меня заставил отвлечься звонок телефона.  

– Алло, – отозвался я, приняв вызов.  

– Сын, ты где пропал? – Услышал я голос отца. – Ужинать собираешься? Ночевать где будешь?  

– Па, я не голоден, спасибо. Я купил еды. Я переночую здесь, утром дома буду.  

– Хорошо. Смотри, тебе завтра на работу, не проспи.  

– Спасибо, пап. Спокойной ночи.  

– Спокойной ночи сын.  

Я закончил вызов, и снова стал искать информацию. Однако снова терпел поражение, натыкаясь на не те статьи, а иногда вообще попадал на что-то творчество.  

Спустя час я залил кипятком доширак, и задумался, изучая стену с записями. Эта тварь стала настоящим мифом. Никто её не видел, кроме тех, кого она убила. И как её найти? Нет, найти было можно, но как грохнуть? Толпа охотников с ружьями не нашли её, словно это леший, слетевший с катушек.  

В следующую секунду я решил, что уже сам съехал с катушек, ибо мои пальцы уже вбивали в строку поиска слово "леший".  

Прошерстив кучу статей, я пришёл к выводу, что это не леший – совсем не тот почерк, да и о том, что он опасен, было сказано лишь в паре блогов из немеряного количества постов, в которых хозяина леса характеризовали как доброго дедушку. Но были и другие статьи. Например о вурдалаках, которые едят трупы на кладбищах, но иногда могут и свежатину пожевать.  

Оставив вурдалака в закладках, я решил узнать, не было ли кладбища в том лесу. Даже заброшенное могло бы подойти – меньше еды – больше поводов нападать на живых людей. Тем более что вполне себе у них могли быть подходящие зубы, оставляющие те же следы, что и на Витьке.  

Убедившись, что никаких кладбищ ни в том лесу, ни вокруг него, ни в деревнях поблизости, нет, я снова закурил, развалившись на стуле. Жесть. Я наверное сошел с ума, решив, что вурдалаки существуют. Тогда выходило, что леший, упыри, и прочие персонажи славянского фольклора существуют. И Баба-Яга? А Горыныч?  

Понимая, что в моей голове начал твориться бред, я не понимал, как его остановить. Я начал серфить по сайтам со славянской мифологией выискивая подходящих существ, пока не наткнулся на претендента номер один.  

"Аука. Злая лесная сущность, тело или душа злого человека, умершего насильственной смертью в лесу, – гласила статья, – по некоторым легендам аукой становятся самоубийцы, злые при жизни, или некрещённые мужчины, наложившие на себя руки в лесу. Первое время аука просто заводит людей в чащу, откликаясь на их зов. Иногда может завести и в топи. Когда аука почувствует голод, тогда способен бросаться на заблудившегося путника, прокусывая его шею или начинает душить. Еды ему нужно немного, потому жертву он может есть постепенно, утоляя свой голод, и и может долгое время ни на кого не нападать. От больших толп людей прячется, предпочитая одиночек. По легендам его можно убить, срубив голову или пробив череп железным топором/киркой/или даже трубой. Некоторые охотники рассказывали, что чтобы аука не напал сзади, нужно нарисовать на спине глаза или крест. По другим повериям аука является воплощенным духом, застрявшим между нашим миром и миром мёртвых, и как Ырка, получает жизненную силу через плоть людей (реже животных), и нападает лишь тогда, когда полученная сила начинает истекать, или находится в опасности. Иногда аука может выходить на охоту чаще раза в год, если хочет запасти жизненной силы впрок. Во всех поверьях боится железа и стали, либо простого обезглавливания. "  

Я с удивлением перечитал статью несколько раз подряд, прикидывая, не поехал ли я на этой идее фикс. Однако быстро отмёл эти мысли в сторону, и отправился с сарай.  

Окинув взглядом помещение, освещённое тусклым светом от чахлой лампочки, я взял самый ржавый топор, и вернулся, не веря, что действительно делаю это.  

Положив топор на кухне, я нашел в шкафу старый китель, который ещё видел Советский Союз, я нарисовал на его спине глаза, используя мел, и положил его на топор. Это казалось бредом, но в глубине души я надеялся, что скоро наконец смогу отомстить за армейского друга.  

Рабочие ночи я провел в диком напряжении, выкурив великое множество сигарет. Однако иногда я задумывался о том, не сошел ли я с ума. Ибо уверенность в существование какого-то чудища из древних баек, в некоторые моменты казалась мне полным бредом. Однако для себя я решил, что можно будет пару дней поездить в то место хотя бы для того, чтобы убедиться, что там ничего нет. Или есть. Тогда я либо отомщу, либо паду.  

Пегас мчал меня по дороге. За спиной остался небольшой городок, в который я приехал на электричке. Через пару десятков километров будет та самая опушка, на которой находили мертвых. Я слушал "Металлику" в наушниках, специально настраивая себя перед боем. Хотя вполне возможно, что ничего сегодня не будет. Тогда я поставлю палатку, и дождусь ночи. И проведу здесь весь завтрашний день.  

Свернув с шоссе на едва видную колею, я стал медленней крутить педали, чтобы тряска не угробила Пегаса и моё тщедушное тело. Метр за метром мы продвигались вперёд, и я чувствовал, как внутри меня волнами расходится адреналин. Наконец я спешился, и, прислонив велик к дереву, расстегнул рюкзак, и вынул оттуда топор. Оставалось спрятать Пегаса, и пойти пешком.  

Велосипед был прикован за оба колеса и накрыт ветками. Я не ждал, что кто-то захочет угнать мой велик, но все же так было спокойнее. И безопасней, когда у меня в руках топор, а не руль.  

Пройдя вперёд примерно пару километров, миновав припаркованную новенькую иномарку, я наткнулся на сладкую парочку.  

И слащавого вида паренёк, и его нафуфыренная девица махали портативными камерами, прикрепленными к специальным палкам, как для селфи. Они бубнели что-то про "лайк и подписку", что меня немного разозлило. Блогер, как казалось, забыл о ружье в правой руке.  

– Если эта тварь появится здесь – я застрелю его из этого ружья, – с дебильной интонацией сказал он, показывая оружие в кадре.  

Я скривился, и закурил сигарету, чтобы немного успокоить свои далеко не гуманные порывы, и, как это часто бывает, закашлялся. Парочка испуганно обернулась, а идиот направил на меня ружьё одной рукой. И хоть он еле держал пушку, выстрел гарантированно повредил бы и мою любимую рубашку, и мою тушку под ней. Потому я спрятался за дерево.  

– Ствол опусти, шпана, – спокойно сказал я, – он вообще-то стрелять может.  

Вместо ответа пацан направил на меня камеру, опустив ружьё, и начал бубнеть в кадр.  

– Здесь мы встретили дровосека... – Сказал он, подойдя поближе.  

– Дровосеки ходят в барбершоп. – Поправил его я. – А я за бородой сам ухаживаю.  

– А вы лесоруб? – Поправилась девчонка. – Или вы местный?  

– Камеры уберите от меня. – Потребовал я, затаптывая окурок. – И валите отсюда – нет здесь монстров.  

– Как же?! – Усмехнулся парень. – Есть!  

– Тогда обосрись, как они появятся, чтобы они тебя с говном не жрали. – Сказал я, и затопал прочь.  

– Дед инсайд. – Прокомментировала девчонка. – Пишите в комментах, хотели ли бы вы себе такого парня...  

Я обошел другую часть леса, стараясь держаться подальше от этих идиотов. Была вероятность, что три человека отпугнули бы ауку, но я надеялся, что один лесоруб и два не особенно понимающих людей не заставят тварей чувствовать себя в опасности.  

Я вышел на небольшую опушку, и закурил, осмотревшись вокруг. И нашел лишь обглоданную тушу какой-то копытной живности. Ну как – наполовину обглоданной. Она уже завоняла разложением и я старался дышать через раз, осматривая следы.  

Укусы были очень похожи на те, что были на снимках. А вот рядом были не просто следы волков, собак, или медведя. Они напоминали следы другого хищника, гораздо более опасного – человека.  

В засохшей кровавой грязи были смазанные следы. Я не спец по чтению всяких там отпечатков, но я смог увидеть, что отпечаток предположительно правой ноги был обут в иную обувь, чем отпечаток левой. Следы пальцев, отпечатавшиеся синяками, тоже были, и очень похожи на те, что были на теле Витька.  

Больше следов, которые я мог прочитать, не было, ибо опушка была не самой ухоженной. Потому я отправился дальше.  

Я почти сделал круг, как услышал карактерный звук, с которым рвется цепь. Посреди лесной тишины это прогремело взрывом. А после... Я услышал звук спускающегося воздуха.  

Бегом добравшись до места, где я оставил Пегаса, я был готов переломать руки этому блогеру, решившему подложить мне свинью, но его не было. Зато были разбросаны ветки, а ведущее колесо было на ощупь очень мягким – скорее всего пробито.  

– Аука, – тихо сказал я, – тебе звездец!  

Вынув из поясной сумки ключ от замка и "семейник", я поставил велик на попа, прислушиваясь и оглядываясь по сторонам. И топор держал под рукой. Либо тварь решила занять меня, пока разбирается с лучше вооруженным противником, либо наоборот, положила глаз на меня.  

Пока я снимал колесо, недалеко послышался звук сигнализации – видать иномарку тоже начали калечить.  

Я успел поставить нормальную камеру и заменить цепь из аварийного набора, чувствуя на себе чей-то взгляд. Надеюсь, что крест или глаза на спине мне помогут.  

Обернувшись, я охренел, увидев перед собой тварь. Она была одета в грязные лохмотья, поросшие мхом во многих местах. Даже лицо было покрыто то ли мхом, то ли лишайником. Значит, более опасным для нее был именно я.  

Аука стоял пригнувшись, глядя мне в глаза. Тварь, или дух, или ещё кто-то там, издавала довольно страшный звук, похожий на рычание собаки работающий двигатель.  

– Вот звездец!.. – Вырвалось у меня.  

Я попытался пригнуться, чтобы добраться до топора, но пальцы бессильно царапали по влажной земле.  

– Твою мать...  

Я на мгновение опустил взгляд, чтобы найти топор, и тварь с громким рыком бросилась на меня.  

Она повалила меня на землю, вцепившись в моё горло. Я упёрся в ее тело ногами, не давая её смердящей пасти добраться до моего лица. Вязкая и вонючая слюна попала на мой лоб, когда я решил потянуть одной рукой за ее щеку, засунув большой палец в рот. Аука заревела, ослабив хватку на моем горле, а я, поймав один вдох, толкнул ногами тварь вверх, выпрямляя их как пружину. Руки поцарапали кожу на шее, пока монстр перелетел через меня, и приложился о Пегаса.  

– Ах ты урод!  

Забыв о боли и одышке, я схватил топор, и опустил его на поросшую мхом морду. И ещё раз, наслаждаясь хрустом ломающихся лицевых костей. Затем проломил череп в области лба, и с пары ударов отсёк голову, забрызгав всё черной кровью.  

Отдышавшись, я откинул тело в сторону, и, выудив из рюкзака бутылёк, щедро облил шею перекисью водорода. И услышал громкий, режущий ухо женский визг. Затем раздалось два выстрела почти дуплетом.  

Рванув туда, я увидел как девушка бессильно лупит вторую ауку кронштейном от камеры, пока тварь пытается добраться до лица её парня.  

– Свали нахрен! – Крикнул я на бегу, и с прыжка опустил топор на голову ауки.  

Стянув труп, я помог блогеру подняться.  

– Цел? – Спросил я.  

– Ты мудак! Ты что сделал? – крикнул пацан.  

Я не понял, о чем он.  

– Это я должен был завалить эту тварь! Что мне теперь в блог выкинуть?  

Почему-то с усмешкой я заметил под ногами растоптанную камеру. Девайс девушки тоже был разбит в дребезги от ударов по монстру.  

– Да иди ты! – Он послал меня прямым текстом, чего я не мог стерпеть.  

Схватив его за шею, я вмазал ему кулаком в область диафрагмы.  

– Я тебе жизнь спас, идиот. – Спокойно сказал я. – Скачи, радуйся жизни.  

– Ах ты дровосек! – Простонал он, и бросился на меня, но встречный удар заставил его вновь сложиться вдвое.  

– Эй, а он прав! – Заметила девушка.  

– Ну и оставайся с этим мудаком!  

Блогер прыгнул в машину, и завёл двигатель. Девчонка попробовала открыть дверь, но та была заперта. Блогерша стучала в дверь, пока иномарка не тронулась с места, и не оставила нас одних.  

– Урод! – Крикнула девушка, топая ногами и показывая разные неприличные жесты обеими руками.  

Закурив, я посмотрел на девчонку. Мне было неинтересно, когда она устанет ругаться.  

– Не надоело? – Спросил я, выдохнув табачный дым.  

Девушка застыла на месте, и посмотрела на меня.  

– Ты на чём приехал? – Спросила она.  

– На велике, – выдохнул я вместе с табачным дымом.  

– Тогда я вызываю такси.  

– Вызывай, пожал плечами я, и отправился к Пегасу.  

Возле велика стоял человек. В руках он держал мачете, а на широком патронташе висела нехилая кобура.  

– Ты монстра уделал? – Спросил он.  

– Я. – Кивнул я, понимая, что где-то слышал этот голос. – Их два было.  

– Топором?  

– Так точно.  

– Бестиарий? – Спросил он.  

– Нет. Лесоруб. – Ляпнул я машинально.  

– Тела нужно сжечь. Это оставит все в тайне, и будет гарантированной точкой.  

Мимо пробежала девчонка. Вернее, пока она не увидела мужчину, она шла спокойно.  

– Лесоруб? – Обратился ко мне незнакомец. – Доедешь дело до конца?  

– Да.  

Через полчаса было готово две ямы. Одна для голов, которые нужно было сжечь отдельно, а вторая была намного глубже. Пришлось хорошо поработать топором, заготовив дрова для погребального костра, пока незнакомец вырывал ямы. Когда он доставал из багажника лопаты, я заметил на его машине рыбку, которую крепили обычно католики или протестанты. И немного удивился.  

Мы наблюдали, как огонь пожирает останки монстров. Я закурил, и в голову взбрела мысль, что пора познакомиться.  

– Владимир, – протянул я руку.  

– Даниэль, – ответил мужчина.  

– Вы из Запада?  

– Да.  

– А зачем к нам приехали? Монстров всех перебили там уже?  

– Их везде хватает, сын мой.  

Я застыл на месте, секунду переваривая информацию.  

– Святой отец? – Удивлённо уставился я.  

– Да, сын мой. – Даниэль сказал это настолько буднично и привычно, что я не сомневался в его словах.  

– Если ты не бестиарий, то будь добр забыть о том, что произошло. Как страшный сон.  

Я закурил новую сигарету, на пару мгновений взвешивая все варианты нашей встречи.  

– Вы сказали, что тварей хватает. – Ответил я. – У убитых вот этими, – я ткнул пальцем в направлении костра, – были близкие. И я знаю, что такое, видеть растерзанного друга, и не могу представить, что чувствует мать, увидев задранного ребёнка. И что чувствуют дети, когда от брата или отца осталась лишь фото с черной лентой в углу. Я видел, на что способны эти твари. И хочу отправить их обратно. Если не всех, то как можно больше.  

Святой отец посмотрел на меня, словно оценивая мои шансы, и, не говоря ни слова, расстегнул патронташ, и протянул мне.  

– Тогда тебе точно понадобится это.  

Я машинально принял подарок. Положив руку на теплую изогнутую рукоять, я вытащил из кобуры обрез. На рукоятях с каждой стороны был нарисован крест. К нижней части рукояти были прикреплены чётки с крестом.  

– Спасибо вам, святой отец. – С удивлением и восхищением произнес я, влаживая обрез обратно, словно меч в ножны.  

– Пользуйся, Вова. Только во благо людей, против монстров преисподней.  

– Клянусь... – Растерянно сказал я.  

– Во Имя Отца, и Сына, и Святого Духа, благословляю тебя, сын Божий Владимир, на дела добрые, и на борьбу с врагами Божьими. Аминь.  

Священник перекрестил меня, и я перекрестился совершенно автоматически. Меня наполняло некое хорошее чувство, и словно по моему телу разлилась невиданная ранее сила.  

– А теперь поехали, я довезу тебя, куда скажешь. – Сказал Даниэль.  

– Спасибо, но не надо. Я на велосипеде до города, а там электричкой.  

– Велосипед аккуратно в багажнике повезём. Нам нужно о многом поговорить.  

Через несколько часов святой отец высадил меня практически возле моего родного городка. Я попросил, его не утруждаться, ведь дальше он сможет развернуться, да и мне очень близко а дому. Он по-отцовски обнял меня, и мы попрощались.  

Поднимаясь к себе в квартиру, я чувствовал себя настоящим бестиарием – борцом с нечистью. И неведомая сила все ещё стучала в моем сердце.