ЭССЕ

Было это в Ташкенте, холодной осенью. Мы пошли в клуб «VM» или это даже рок бар, не знаю уж, как они себя позиционируют. Заведение приличное, а главное шумное и многолюдное. За всю эту долбанную пандемию, за весь двадцатый год, это была первая вылазка, а месяц был уже – ноябрь. Мы пили водку с водой, слушали банду, я не разобрал, как они называются, что-то невнятное. Лабали они хреново, каломесы, причём репертуар у них тоже отстойный, хиты двадцатилетней давности. А вот аппарат в клубце ничего так, не топ, но в него можно было бы и лучше прозвучать.  

Так вот, сидели мы пили водку с водой, и тут жена мне говорит (а были мы вдвоём, я и жена моя): – «Смотри вон там чувачёк с которым мы два года назад познакомились здесь в Ташкенте, только в другом клубе, он из Алма-Аты, что ли».  

– Где?! – Я искал глазами его, но не находил.  

– Да вон же, у барной стойки. Уже сюда идет.  

Я остановил чувака:  

– Привет, дружище, а ты не из Алма-Аты?  

– Привет, из неё, а я узнал вас. – Воскликнул он. – Мы познакомились два года назад с вами.  

– Ну, да.  

Потом он пару раз за вечер подошёл к нам, и в какой-то из разов, я спросил у него, где тут можно накуриться. Он сказал, если не упьётся в хлам, то пойдём к нему и дунем, а если всё же упьётся, то тогда на следующий день. Мы принялись ждать и упиваться.  

Лабухи доковыряли свои корявые каверы, и включили яркий свет. Мать их, это же каким надо быть мудаком, чтобы вот так взять и обломать, не дав даже допить. Мы стояли за баром в ярких лучах электрического света, и к нам подошёл наш приятель, я уж не помню, как его зовут, у меня на имена память никудышная. Мы немного поболтали, попили, оделись и пошли к нему домой. Но сначала на улице долго мялись и толкались с непонятными людьми, которые звали нас в караоке, а мы отказывались, но зачем-то продолжали с ними толкаться у входа. Наш приятель привязался к девушке, потом мы все привязались к ней, потом она ушла в сторону, он с ней, а мы отказывались от караоке. Потом он подошёл: – «Представляете, она мне говорит: – «принеси феназепам» – ага вот я сейчас понесу ей феназепам». Наконец-то мы отправились, но не к нему, а за текилой. Скинулись, купили бутылку, на обратном пути наш приятель взял лимон, поговорили с ребятами, которые всё ещё собирались в караоке, снова отказались от их предложения, попрощались с ними и пошли курить гашиш. Квартира нашего приятеля находилась на первом этаже, зашли, разделись. Он показал нам, где уборная, я сразу же воспользовался унитазом. Приятель наш включил ретро фанк, я такую музыку называю «музыка волосатых писек», потому что в то время не брили мохнатки и тусили под такой музон. Мы выпили по стопке текилы, он забил водный, дунули, дурь оказалась убойной, меня понесло, прям на стуле я полетел по всей комнате или комната полетела вокруг меня, это уж не важно, но закружило меня мощно, да, так, что я убежал блевать. Проблевался, повернул кран в ванной, чтобы прополоскать рот и умыться и меня обдало ледяной водой из душа. Вернулся на кухню уже мокрый и опустошённый.  

– Чё, может ещё покурим? – Предложил наш приятель. – Чёрт, феназепам ей нужен был.  

– Да, давай дунем. – Я хлопнул стопку текилы.  

– По тебе вот прям видно, что ты давно не курил. Я, наверное, тоже так выгляжу, когда курить сильно хочу.  

Мы дунули, выпили и я снова пошёл блевать, меня опять обдало холодной водой. Отстой, а не вечер. Громыхал ретро фанк, трава забирала, а текила кружила всё пространство вокруг меня. Наш приятель всё сетовал на феназепам. Потом ему позвонила какая-то баба, они мило поговорили. Он положил трубку и вызвал по видеосвязи другую бабу, показал нас, сказал, что мы тусим тут, у нас клёво, музыка, текила и гашиш. Я увидел на экране телефона женщину с помятым лицом и раздутыми губами. «Блин, как мы уже не молоды» – подумал я. Наш приятель уговаривал её приехать, а она лежала в постельке, в пижамке и не готова была вылезти из-под одеялка. Потом она что-то наговорила про мам, мол, они у нас одни и их надо беречь, в общем, всю вот эту дичь из ленты сентиментальных гопников. Приятель наш попрощался с ней, отключил видеосвязь и начал сетовать:  

– Блин, у одной феназепам, у другой пижамка. Зачем, вот, они меня грузят этим, зачем мне говорить про феназепам, про пижаму, про маму. А я очень люблю свою мамочку, прям вот, правда, души в ней не чаю.  

– Это отлично. – Сказал я, борясь с подступающей рвотой.  

– Давайте по шотику и ещё дунем.  

– Да, давай. – Согласился я.  

– Слушай, напиши эссе об этом вечере.  

– Вот завтра же, как проснусь, сяду и напишу. – Пообещал я.  

У меня глаза сгреблись уже в кучу, мутило и от гашиша, и от текилы, и от музыки. У, парня вкус, конечно, своеобразный, как он до этого докатился? Где он только находит этот музон, но это совсем не то подо что круто тусить. Я предпочитаю на тусе поэнергичнее музло, чтобы разгоняло, заводило, что бы секс лился из динамиков и драйв, а не вот это вот унылое говно, от которого меня тянуло блевать. Мы выпили, дунули, на этот раз я удержал в себе текилу, не переводить же ведь продукт как патриций, пить и блевать. Мы намололи кофе на ручной кофемолке, я чувствовал себя дебилом, когда сидел и молол его, крутил эту проклятущую ручку. Наш приятель тем временем всё сетовал на феназепам и на пижаму, периодически он вспоминал, что любит свою маму очень сильно.  

Ночь катилась к утру, за окном пошёл ливень, тарабанил по козырьку, трава с текилой забирали нас всех троих, кофе немного помог, но всё безуспешно. Надо двигать домой, в кроватку, под одеялко, мы уже слишком стары для этого дерьма, досидеть до рассвета уже невозможно. Последний раз это было еще в двадцать девять лет, я жил тогда в Питере, а как стукнуло тридцать – всё! До рассвета уже не дотянуть, я не могу больше пить, блевать, курить, блевать и так до утра, а потом ещё и на метро уехать домой. Да, помню то время, когда я ездил с тусовок, весь обдолбанный, утром в общественном транспорте – автобусе или метро, все едут с заспанными лицами на работу, на учёбу, а я домой отсыпаться. Вот как тридцать, так всё, как бабка пошептала, не досиживаю до рассвета и всё. Так что, ловите момент пока не стукнул тридцатник, всё время так продолжаться не будет. Приятель наш предложил покурить ещё. И тут он обнаружил, что потерял башик, мы принялись ползать по всей кухне и искать его. Я обшарил весь пол, собрал всю пыль по углам, и всё безуспешно – ничего! Мы докурили, то что ещё оставалось на бумажечке, сидели тупили и периодически начинали лазать по всей кухне, по всем щелям в поисках башика. Приятель наш постоянно вспоминал о потере, говорил, как это дорого стоит. По мне так я не понимаю, как можно быть таким разиней, взять и просрать башик. Но как бы то ни было гашиш потерян, он где-то там, на кухне лежит и ждёт, когда его найдут и скурят. Периодические воспоминания и поиски нашего приятеля оставили осадок того, что он подумал на нас, что это мы утащили этот башик. Неприятное ощущение недоверия.  

Всё завершилось, мы наконец-таки перешли к наведению порядка и сборам домой. Я помыл тарелку из-под лимона, ножи, которыми резали лимон и крапалили тот самый башик-потеряшку. Приятель наш ещё раз предпринял попытку отыскать наркоту, ничего не нашлось. Мы вышли с кухни в зал, нацепили свои пальто, и тут выяснилось, что он любитель, ценитель и коллекционер винила. Он притащил откуда-то пластинку с Полом Маккартни, которого называл Поль, и Майклом Джексоном, на этом пласте они пели дуэтом песню «Say say say». Мы стояли посреди комнаты в тёплых пальто и слушали пласты. Потом он включил ретро диско группу французскую, название я естественно не запомнил, но запомнил часто повторяющуюся фразу: – «Чим – чирим – чири – ри – чим – чим». Ну и закончилось это всё ретро хаусом, неизвестных мне коллективов и песен, то на португальском, то на итальянском. Да, уж, этот тип настоящий меломан, он открыл мне целый мир новой музыки, о чём я ему, конечно же, сообщил и даже поблагодарил за это открытие. Не знаю, воспользуюсь ли я когда-то знанием того, что так много есть ретро музы – «музыки волосатых писек», буду ли я слушать когда-то её, но теперь я знаю, что есть много такой музыки о которой я раньше и не подозревал. А найти её можно просто в поисковике: – «Французские или португальские ретро диско группы, или ретро фанк, или ретро хаус», ну, в общем, вы поняли…  

Закончилось всё ранним утром. Мы катили в такси по пустым и тёмным улицам, херачил снег, прям стеной, прям метель, наш приятель заковыристо говорил о том, что если надо, то может помочь достать травы, ну, если найдёт башик, то напишет нам и вместе скурим его. Говорил он это всё завуалированно, чтобы таксист ничего не понял, но получалось у него это неважнецки. Затем он вышел, и мы катили по ночному или уже утреннему городу, хрен его знает, где заканчивается ночь и начинается утро после ретро-пати с тесным общением с унитазом, феназепамом и пижамкой. А может всё дело в феназепаме, если бы он был, то было бы легче, а может это виновата водка, выпитая в баре в котором было меньше интересного, чем на кухне у нашего приятеля. Однозначно вечер проведён не зря, но насмарку, башик потеряли, пижамка не приехала, текилу не выпили, осилили-то меньше половины бутылки. А на утро настало чувство опустошённости и вот это вот – будто бы мы потеряли или даже унесли башик. Фу, мерзкое чувство. А потом стало жалко пропитых денег, потраченного времени. У меня так всегда после пьянки, я жалею, что это вообще было. Вот с таким чувством и похмельем я наковырял это «эссе» по просьбе нашего приятеля, но ему не отправил – постеснялся.  

Иллюстрация: Юлия Юдина