Гримёрка двух актрис в антракте

Елизавета Вакуолева: (выходит с цветами) Спасибо! Ой... Ой, Тамара Гавриловна, ну спектакль сегодня хорош, ну хорош спектакль! Ой, народу на головах стояли! Цветов видимо-невидимо, как в оранжерее!  

Тамара Просак: Ну, это у вас видимо. А у меня не видимо.  

Е: Ой, ну давайте я вам хотя бы, ангел мой, ещё одну гвоздичку вручу. Чтобы у вас три цветочка получилось. А то ж это всё знак, знак, две гвоздички – точно знак.  

Т: Это с таро, с таро верить в приметы. Вы бы, Елизавета Павловна, любезнейшая, вернули бы свои букеты обратно родственникам. А то ведь им завтра торговать нечем будет.  

Е: Ой, смотрите-ка, как получилось, вы щас больше слов произнесли, чем за весь спектакль. Вы, случаем, не подустали, милочка моя? Мигрень под ваш нейлоновый паричок ручки свои не запустила, неизвестная всем артистка Тамара Гавриловна?  

Т: Ой, что вы, что вы! Заслуженная артистка России во всех сексуальных отношениях!  

Е: О, Тамара Гавриловна, а где же вы? Голос слышу, вас не вижу. У вас же эта лампочка последняя еле мерцает, придёт, придёт за вами электрик с косой и заменит он, скорее, не лампочку, а вас!  

Т: Ой, а вы знаете, мне лампочки не нужны, я грим не накладываю.  

Е: Так зачем вам грим, вы играете средневекового горбуна.  

Т: А вот вы бы с тональным крэмом не перебарщивали бы. А то ведь когда пляшете на сцене, он же отваливается! Грохот стоит страшный! Как будто Сталинский дом сносят!  

Е: А вы не зря про дом-то вспомнили, голубушка. Вы же до сих пор в декорациях живёте. Вас же эти, кришнаиды облапошили, дарственную на квартиру подписали, "ради мира во всём мире". И лежит теперь ваш полосатый матрасик за сценой в неводе.  

Т: А вот, вы знаете, очень даже удобно.  

Е: Да ну?  

Т: Я всегда на работе вовремя. И не езжу каждый день до театра из Твери на электричке. И вообще, кондуктор – это не моё!  

Е: Тамара Гавриловна, а вы не хотите подойти к нашему художественному руководителю и попросить, чтобы он вас наконец в программку вписал? А то же ведь, это, вашу роль до сих пор Тарас Нудото играет. Обведённый чёрной рамочкой. К вам же по-этому сатанисты-то и ходят. Думают, покойничек на сцене роль играет.  

Т: А я видела...  

Е: Так...  

Т: Как вы...  

Е: Так...  

Т: Извиняюсь за выражение, сопли свои заслуженные, об казённую занавес мажете. А оно ведь потом всё сохнет. Занавес колом идёт. Конферансье, вон, четыре раза порезался!  

Е: Какая вы наблюдательная, Тамара Гавриловна! И ума не приложу, как это вы всё успеваете! И в гардеробе вещи принять! И в "Муму" к первому акту переодеться! Такая, прям, юркая! Компактная! ПРЯМ, КАК ВША!  

Т: А я поняла, почему вы курите электронную сигарету.  

Е: Это почему?  

Т: Потому что ненастоящую сигарету можно курить только ненастоящими губами.  

Е: Какая интересная теория. А почему тогда ненастоящие люди играют в настоящем театре?!  

Т: А вы... Когда свою шубу после дождя снимаете, псиной несёт, страшно прям в гримёрке находиться! И вообще! Шуба из собачьей шерсти – ну не лучшая одежда в дождь!  

Е: Зато я не хожу в белье из спектакля "Борис Годунов"!  

Т: Это моё бельё, я его из дома принесла.  

Е: Ха-ха, то есть вас не смутило, что ваше бельё подошло к спектаклю "Борис Годунов"!  

Т: А вы...  

Е: А вы!  

Т: А вы...  

Е: Вы щас пукните! Вы пукнули, всё!  

Микрофон: Актрисам Вакуолевой и Просак срочно пройти на сцену, прозвучал третий звонок.  

Т: Ну что, кинем жребий?  

Е: А сейчас разве не моя очередь?  

Т: Нет, жребий!  

(вместе) Камень, ножницы, бумага!  

Т: Бельетаж!  

Е: Это, это что? Что это такое вообще?  

Т: Бельетаж.  

Е: Господи, всё время забываю, что бельетаж можно показывать.  

Т: Пойдёмте, Елизавета Павловна, зритель ждёт.  

(одеваются в костюм лошади)  

Е: Кобыла!  

Т: Сама такая!