Осень

Осень  

Осень. Яркие жёлтые листья вихрями опускаются на землю, застилая собой грязные лужи. Тёмно-серые тучи куполом нависли над городом, не пропуская тёплые лучи.  

Ещё недавно бушевало пьяное лето, а сейчас мрачный сентябрь идёт своим победным шествием меж бетонных коробок, что из-за отсутствия солнца кажутся ещё более серыми. Природа безмолвно кричит в предсмертной агонии, ожидая окончательной гибели. Даже снежная зима не кажется столь мрачной и унылой; просто потому, что лишь ожидание смерти наводит ужас.  

Я смотрю на этот мрачный пейзаж. Вроде разноцветные листья должны придавать хоть какие-то весёлые нотки, но, увы, всё вокруг так же серо и уныло. Если сравнивать времена года с двадцати четырёх часовым днём, осень определённо была бы закатом — через двенадцать часов рассвет, но это уже будет другой день. Сегодняшний же останется лишь воспоминаниями в черепной коробке, будто кровоточащие шрамы на коже.  

Холод начинает окутывать тело, пробираясь сквозь ветровку, а после – и кожу. До самых костей. Однако это меня не волнует. Я сижу на крыше дома, наблюдая за умирающей природой.  

Ещё недавно я хотел курить и смотреть на звёзды, думая о том, что там кто-то живёт, а сейчас желаю только самого дешёвого вина, пусть и вином это будет отчасти. Летом я пил от радости, сейчас лишь от горя по погибшему лету. Осень, определённо, пора грусти и простуды, но у меня это ещё повод выпить и поностальгировать по пьяным летним вечерам.  

Я странный человек: грущу по погибшему лету, но безвозвратно прожигаю юность. Где-то вдали сейчас, наверное, погиб какой-нибудь парень, спасая девушку от маньяка. Он поступил отважно. А я сижу и просто смотрю на мрачные природные красоты.  

Сверху начало плакать небо, отражая мою скорбь, капли воды быстро летели вниз, не боясь разбиться о землю. Эх, мне бы стать каплей дождевой воды. Мчаться, разрезая воздух, а после — плыть по течению со своими братьями. Но люди для этого, увы, слишком ничтожны. Если подумать, я не боюсь умереть, я боюсь, что просто не жил.  

Люди мне всегда говорили: я цветок, который растёт на могиле. Веселье для меня — нечто необычное, редкое явление. Словно лунное затмение. Знаете, чем меньше у меня радостных моментов, тем больше они приносят удовольствия, некого умиротворения. Ощущение меланхолии всё глубже окутывает мои чувства, притупляя положительные эмоции. Я хотел бы жить как все, веселиться и смеяться, но скован оковами отрешенности от мира. Мне совершенно не интересны люди, их мировоззрение, мысли. Я больше люблю познавать себя, проникая всё глубже в своё подсознание, а после делать выводы. Кто же я? Писатель, индивидуальная личность или всего лишь серая масса «нитаких» как все? Должен признать, ответа на этот вопрос у меня нет.  

Осень, определённо, пора грусти и простуды, но у меня грусть медленно перетекает в меланхолию, а после — и в депрессию, медленно пожирающую изнутри. В голове появляется мысль: скоро зима, и я даже чувствую её холодное мёртвое дыхание. Увы, но люди слишком ничтожны, чтобы что-то изменить, спасти природу от гибели.  

Поднимая взор на грустное небо, поймал себя на мысли, что Бог есть любовь, значит, нет его вовсе, а Библия — лишь сказки сладкоголосых болтунов, опиум для народа, дабы им было легче управлять.  

Небо всё также плачет о погибшим лете, а я плачу о потерянном детстве. Просто потому, что тогда я ещё умел любить, а сейчас, увы, я лишь человек с каменным сердцем и чёрной душой...