Алексей Комарницкий "Всего пять гривен"

АЛЕКСЕЙ КОМАРНИЦКИЙ  

ВСЕГО  

ПЯТЬ ГРИВЕН  

Повесть-притча  

Главный герой повести помогает своему очень близкому другу избежать смертельной опасности. Во время бегства они встречаются  

с разными людьми: хорошими и плохими. Одна из встреч, которая по-  

стигала многих людей на протяжении 2000 лет, привела к тому, что пути друзей кардинально разошлись.  

Серёге приснился жуткий сон. Был этот сон такой яркий и отчётливый, что какое-то время после пробуждения Серёгина па-мять многократно прокручивала его, не пропуская ни малейшей детали. В первые минуты, пока бешено стучало в висках и ощу-щалось биение пульса во всём теле, сон этот воспринимался го-раздо реальнее, чем сама реальность. Когда Серёга только прос-нулся, он сразу открыл глаза и тут же их закрыл. Однако его взгляд успел выхватить из темноты едва различимый проём окна в его комнате. Размеры этого окна оказались в несколько раз меньше, чем объекты его сна, которые опять поплыли в сознании.  

Вот Серёга видит перед собой металлическую решётчатую дверь, отгораживающую коридорчик, где находится три кварти- ры, одна из которых принадлежит его старому другу Руслану. По-видимому, Серёга только что вышел из этой квартиры, но как это происходило, осталось за пределами его памяти. Вот стальная дверь, движимая его рукой, плавно приближается к метали- ческой вертикальной стойке, уменьшая видимую часть коридора за ней. Уже в этих кадрах было что-то непривычное. Ведь Руслан, как правило, провожая Серёгу, сам выходил к решётке, чтобы открыть, а потом закрыть за Серёгой дверь на ключ. А тут никого возле решётки не было. Но вот Серёга, уже не спеша, идёт на лифтовую площадку.  

В доме Руслана было два лифта: грузовой и пассажирский. Вызывались они одной кнопкой. Какой лифт оказывался ближе к этажу, где нажималась кнопка, тот и приезжал. Но это когда оба лифта работали, а бывало такое не всегда. Пассажирский лифт, например, последних месяца три, а то и четыре, был поломан, и функционировал один грузовой. Приходилось немного дольше ждать, но все уже к этому привыкли и даже стали подзабывать, что маленький лифт принципиально способен работать. Хорошо уже, что хоть один лифт действует. Случались времена, когда оба они стояли на приколе. Серёга бывал у Руслана частенько, и ему не раз приходилось подниматься на четырнадцатый этаж пешком, а потом спускаться в кромешных потёмках.  

Но сейчас, во сне, Серёга пошёл к лифту, так как точно знал, что грузовой работает. Вот Серёга видит большие его двери, а чуть правее маленькие двери мёртвого пассажирского. Между дверями находится прямоугольная кнопочка, которая при нажа- тии остаётся утопленной, пока лифт не приедет.  

Вот Серёга нажимает на кнопочку, но она тут же выска- кивает. Что это? Опять лифт не работает и придётся идти пеш- ком? Но нет, кнопочка отскочила с каким-то щелчком, а это бы- вает в тех редких случаях, когда лифт находится на этом же эта- же. Тогда его двери просто открываются. Серёга стоял, опираясь правой рукой о стену чуть выше кнопочки, готовый сделать шаг в открывающуюся дверь грузового лифта, но, увы, она оставалась закрытой. И тут же он обнаружил, что открылись двери ма- ленького лифта. Это удивило Серёгу. Когда же его успели почи- нить? Он почему-то точно знал, что ещё час назад лифт был без- надёжно мёртвым, а сейчас поздний вечер. В этом событии зас- квозило чем-то необъяснимо жутким. Такое Серёга переживал только во сне, и то не часто. И непонятно, что особенного про- изошло? Ну, не работал лифт, а теперь его починили. Когда-то это всё равно должно было случиться. Почему же его такая жуть охватила?  

Удивление и непонятная робость вместе с тем не помешали ему сделать шаг вперёд, и пол лифта характерно скрипнул под ногой. Вот его палец привычно нажал кнопку первого этажа, и лифт быстро пошёл вниз. Он спускался быстрее, чем обычно, и это Серёгу взволновало ещё больше. Что это происходит? Поче- му так быстро? Наверное, не надо было в него вообще садиться!  

Примерно этаже на пятом (почему Серёга решил, что на пятом, он и сам не знал, ведь так быстро он никогда не спускал-ся)... Так вот, примерно этаже на пятом кабину лифта стало сна-чала легко, а потом сильнее трясти. Было ощущение, что она вда- вливается то в одну стенку шахты, то в другую. Серёгу шатало всё сильнее и сильнее, и он вдруг ясно осознал, что держаться ему не за что. Когда он упирался в одну стену кабины, его тут же швыряло к другой. И вот он каким-то образом понял, что кабину лифта уже ничто не держит, и она бешено мчится навстречу по-следнему удару. В голове у Серёги промелькнула не очень понят-ная ему мысль, что гибель – это не просто смерть. Этой мыслью и заканчивался сон, так сильно его взволновавший.  

Наконец-то Серёга набрался решимости и сел, окончательно открыв глаза. Зрение опять выхватило из темноты маленькое трёхстворчатое окошко его комнаты. Он перевёл взгляд на свои руки, лежащие на коленях. И руки, и колени тоже показались чрезвычайно маленькими. Что это? Неужели сон продолжается? Но нет, прошла минута-другая, и всё начало становиться на свои места. Руки на коленках уже не казались такими маленькими, и окно снова обрело привычные размеры трёхстворчатого окна в "хрущёвке". Серёга опять прилёг. Хоть пульс и перестал ощу-щаться, но руки, ноги и шея были как ватные.  

"Что это и откуда? – подумал Серёга. – Всё в этом сне было таким явным и безнадёжным. Неужели это вещий сон? " От по-следней мысли в висках опять застучало. "Да что это со мной? – прошептал вслух Серёга. – Что это я раскис, как женщина? " И тут память подкинула неизвестно с каких пор в неё попавшую мысль, что вещие сны в воскресенье должны исполниться до полудня. Этот же сон не может принципиально исполниться завтра вооб-ще, так как завтра он к Руслану не собирался. Весь день был расписан до вечера. Так что сон вещим никак не может быть. От этих мыслей он окончательно успокоился, но заснуть не мог. Стал думать о всякой ерунде, которая не казалась особо инте-ресной, но ничего другого в голову не приходило.  

"Почитать, что ли? – подумал Серёга и зажёг бра, висевшее над кроватью. Книга лежала открытой рядом на стуле, и он с интересом погрузился в чтение.  

Читать Серёга любил. Читал много и не только боевики. Читал порой и классику, как девятнадцатого, так и двадцатого века. Это среди его сверстников, да и людей постарше, стало редким явлением, и Серёга этим гордился. Были и другие причи-ны гордиться: университет, законченный с красным дипломом, работа, хоть малоденежная, но престижная, связанная с наукой. Диссертация была уже почти готова. Это, правда, в последнее время мало кого восхищало, но Серёга видел себя выше основной массы современных обывателей, которые оценивали людей размером их кошелька. Эти люди презирали таких, как Серёга, а Серёга думал, что презирает их ещё больше, чем они его. При этом он никому не признавался, что недоволен своим мате-риальным положением, и считает, что заслуживает значительно больших доходов. Но никто ему больше не давал, а все попытки приобщиться к какому-то побочному бизнесу почему-то оказы-вались неудачными. И совершенно непонятно, почему. Прямо мистикой какой-то попахивало: другие делали то же и получали барыш, а он... еле умудрялся расплатиться с долгами. Но он не унывал, в очередной раз убеждая себя, что у него в жизни свой путь.  

Он так и не заснул, увлёкшись чтением. За окном рассвело, а на кухне послышались мамины шуршания.  

Примерно около полудня на его мобильный телефон посту-пило сообщение, что абонент номер такой-то – номер ему ни о чём не говорил – перевёл на его счёт пять гривен.  

"Кто это? ", – подумал он с интересом. Посмотрел остаток денег на счету. Оказалось чуть больше семи гривен, а вчера было две с копейками. Странно.  

Потом события завертелись одно за другим, и Серёга забыл об этом денежном переводе. Вечером он встретился со своим приятелем Сашей и его невестой Майей на квартире у Маи. Он раз в неделю по-дружески помогал им осваивать компьютер. Занятие пришлось закончить чуть раньше обычного, так как внезапно пропал свет. Чтобы не оставаться в темноте, они вышли прогуляться на улицу, где уже сгустились сумерки. Возник вопрос, куда податься, и Саша предложил внезапно нагрянуть к Руслану. На его компьютере можно и урок закончить. Серёга со-гласился, только настоял, чтобы они прошлись к Руслану пешком по вечерним улицам.  

Когда они вошли в подъезд и оказались на лифтовой пло-щадке, Серёга, увидев двери грузового и пассажирского лифтов, вдруг вспомнил так взволновавший его сон, и ему опять стало жутковато.  

"А я ведь был уверен, что сегодня не буду здесь, – подумал он, продолжая глядеть на такие знакомые двери лифта. – Правда, полдень уже давно позади. Да и пришёл я сюда не один, а с Сашей и Майей. Так что возвращаться будем втроём, не так, как во сне". Как бы в подтверждение успокаивающих его мыслей, когда Саша нажал на кнопку, открылся грузовой лифт. Значит пассажирский так и не работает.  

Руслан встретил их как всегда приветливо. Около получаса они ещё поработали на его компьютере, а потом стали пить чай с бутербродами, которые на скорую руку приготовила жена Русла-на Аня.  

За чаем они весело разговаривали, обсуждая последние но-вости, касающиеся их знакомых. Руслан рассказал об одном их однокласснике, который в последнее время успешно занимался бизнесом, но на днях, как последний лох, отдал большую сумму денег тому, кому не нужно было. Словом, его кинули, как младе-нца. Серёгу эта новость развеселила, потому что этого одно-классника он недолюбливал. Не то, что зла ему желал, но был доволен, что тот влетел на большую сумму. Уж очень в после-днее время одноклассник зазнаваться стал. И сам же своими ру-ками отдал деньги. Кто ему виноват? Руслан тоже был доволен. Не столько тем, что одноклассник влетел, сколько тем, что не влетел вместе с ним, хотя был шанс. Серёга был уверен, что уж точно на месте одноклассника так не лохонулся бы.  

Весёлая их атмосфера слегка подогревалась коньячком, ко-торый оказался под рукой у Руслана. Саша стал рассказывать новые анекдоты, и все ещё больше развеселились. Когда они смеялись после очередного анекдота, у Серёги зазвонил мо-бильник, и он, взглянув на него, увидел незнакомый номер. Он нажал кнопку ответа и с ещё слышными в голосе нотками смеха, сказал в трубку, что слушает.  

– Извините, пожалуйста, – услышал он приятный женский голос, – сегодня днём я нечаянно перевела на ваш номер пять гривен. Хотела послать дочке. У неё номер такой же, как у вас, а код оператора на одну цифру отличается. Вот я и ошиблась.  

Женщина замолчала, а Серёга вспомнил о денежном пере-воде, но тоже молчал, ожидая, что она скажет дальше. Он, коне-чно, догадывался, чего хочет женщина, и в другой обстановке, может, сам бы дружелюбно ответил ей, что перешлёт деньги об-ратно или вышлет её дочери, а копейки за пересылку – это его скромный подарок. Однако теперешнее настроение никак не увя-зывалось у Серёги с подобным благородством. Только что он насмешливо называл одноклассника лохом за то, что тот сам отдал деньги. Теперь лохонулась какая-то тётка: сама отдала ему деньги. Маленькие, правда, но, может, как раз сейчас судьба начинает с малого. А он собственноручно будет от этого отка-зываться. От таких мыслей повеяло каким-то скверным душком, даже мелькнула мысль, не отдать ли всё-таки деньги, но тут же поток других мыслей встрезвил его. Во-первых, при отсылке не-обходимо, чтобы на счету оставалось не меньше пятёрки, а у него всего семь с копейками. Конечно, это можно сделать, пополнив счёт, но почему кто-то должен диктовать ему, когда пополнять счёт и пополнять ли его вообще. А что если он не хочет попо-лнять счёт месяц-другой? А тут, на тебе: пополняй и отсылай! И ещё мысль возникла, что как раз хорошая тема для дальнейших приколов в данной компании. Пятёрка – это, можно сказать, ко-пейки, и для него, и для незадачливой тётки. Пусть учится быть внимательной.  

Все эти мысли промелькнули в голове Серёги за считанные секунды, а женщина, помолчав немного, продолжала:  

– Не могли бы вы отправить мне деньги обратно?  

Она опять замолчала, а Серёга делано насмешливым голо-сом ответил вопросом:  

– А как вы думаете? – и, выдержав паузу, добавил, – И я думаю так же.  

Женщина помолчала и со вздохом тихо ответила:  

– Ну, извините, пожалуйста.  

– Ничего, – сказал Серёга, – звоните. Буду рад вам помочь в следующий раз.  

Женщина отключилась, а Серёга стал со смехом рассказы-вать друзьям, о чём у него сейчас был разговор с незнакомкой. Саша и Мая тоже стали смеяться. Руслан же почему-то не сме-ялся. У Серёги опять мелькнула мысль, что всё это пованивает гнильцой. Он даже подумал, что сам в другой обстановке, навер-няка, осудил бы того, кто повёл бы себя так, как он сейчас с этой женщиной. Однако Саша и Майя продолжали смеяться, да и у Руслана появилась на лице улыбка. Значит, всё нормально. Это он что-то себе сам накручивает.  

Разговор за столом продолжался. Одна тема сменялась дру-гой, и история с женщиной потихоньку забылась, но Серёгин те-лефон вдруг зазвонил снова.  

– Опять она, – сказал Серёга уже с какой-то досадой, доста-вая телефон из кармана.  

Про себя он подумал, что это уже становится не смешно, и завтра, наверное, стоит пополнить счёт и отослать деньги жен-щине, чтобы она не нудила. Взглянул на дисплей звонящего теле-фона. Опять высвечивался номер, а не имя. Значит, номера в записной книжке нет. Кто-то незнакомый. Скорее всего, эта же женщина. "Может, сбросить" – подумал он, но вопреки этой мысли нажал кнопку ответа и сказал в трубку:  

– Алло!  

Он был очень удивлён, услышав знакомый мужской голос, который приглушённо проговорил:  

– Серёга! Это я. Если ты не один, то не называй вслух моё имя.  

Эта просьба явно была не лишней, так как Серёга чуть не воскликнул в трубку: "Моня? "  

Моня – это университетский друг Серёги. Одно время они были очень близки, даже ближе, чем с Русланом. На самом деле, его тоже звали Серёжей, а "Моня" было его прозвище. Как-то оно прицепилось ещё на первом курсе и осталось на все годы учёбы. Сам Моня не возражал, чтобы его так называли. Он был немного старше Серёги. До университета отслужил в армии, причём в ка-ких-то особых войсках. Побывал даже в одной горячей точке, но очень мало об этом рассказывал. После университета Моня уехал в другой город, и отношения их стали ослабевать. Поначалу пере-писывались по электронной почте, но потом это становилось всё реже и реже. Откровенности в этих письмах было гораздо мень-ше, чем в личном общении, и сейчас Серёга о Моне мало что знал. Года три назад Моня вернулся в Одессу, но их отношения так и не восстановились. Они несколько раз встречались, Моня вёл Серёгу в кабак, сам платил и по всему было видно, что деньжат у него хватает. Работал он в какой-то фирме, ездил на крутой иномарке, но, чем он сейчас занимается, не говорил ни слова. Последний год они ни разу не виделись и не общались по телефону. Монин мобильник, правда, был у Серёги в записной книжке, но сейчас определился какой-то другой номер.  

– Ты что, поменял номер мобильника? – проговорил Серёга в трубку, чтобы что-то сказать в ответ.  

– Да, – ответил Моня и продолжал, – мне нужно немедленно с тобой встретиться. Ты можешь?  

– Да, – сказал Серёга и прикусил язык, чуть не добавив "Мо-ня".  

Моня сообщил, что подъедет в любое место, куда только скажет Серёга. Оказалось, что он может добраться к дому Русла-на за десять минут. Закончив разговор, Серёга спрятал телефон и сказал друзьям, что ему нужно уйти.  

– Кто это? – спросил Руслан.  

– Так, один знакомый. Нужно срочно увидеться.  

– Ну давай, беги, – сказал Руслан, и в эту минуту позвонил стационарный телефон. Руслан взял трубку и стал с кем-то разговаривать.  

Саша и Мая сказали, что ещё посидят, а Серёга был этому только рад, поскольку понял, что Моня почему-то хочет, чтобы никто не узнал, что это он звонил Серёге. Серёга быстро оделся и открыл входную дверь. Нужно было, чтобы кто-то открыл и зак-рыл решётку, отделяющую три квартиры от лифтовой площадки. Но Руслан говорил по телефону, а его жена Аня как раз что-то делала на кухне. Серёга глянул на решётку и увидел, что та, на удивление, чуть приоткрыта. Её всегда закрывали на ключ, а тут кто-то забыл это сделать. Значит, можно никого и не беспокоить, чтобы открывали-закрывали. Потом закроют, когда будут ухо-дить Саша с Маей.  

Серёга быстро вышел из коридорчика и повернулся, чтобы прикрыть решётчатую дверь. И в этот момент он увидел знако-мый кадр, от которого дрожь пошла по всему телу. Да, именно так он закрывал решётчатую дверь в злополучном сне, который совершенно вылетел из головы. Серёга вспомнил, что сам вид лифтов уже взволновал его, когда они вошли в дом, но он успокоился тем, что всё не так, как во сне, потому что их трое. А теперь он выходит один. Ему показалось, что волосы подни-маются дыбом, и комок жути прокатился от макушки к ступням. Но он тут же взял себя в руки, подумав: "Что это я, в самом деле? Что за бред? Наверное, нужно подлечить нервишки". Он сделал шаг к лифтовой площадке, но в голове проскользнула ещё одна мысль: "А может, всё-таки по лестнице? " Однако колебался Серё-га не долго и, подавив эту трусливую мысль, вступил на лифто-вую площадку.  

Вот они такие знакомые лифтовые двери: большие и ма-ленькие. Но не может же всё идти и дальше, как во сне! Ведь маленький лифт не работает. В этом Серёга убедился, когда они сегодня поднимались наверх. Несмотря на неплохие логические способности, он почему-то даже не задумался, как из того, что они поднимались в большом лифте, следует, что маленький не работает. В этот момент он был настолько уверен в своей право-те, что, нажимая на кнопку, повернулся так, что видел только двери грузового лифта. Кнопка, утопившись, сразу же щёлкнула и выскочила наружу. В это мгновение Серёга опять осознал, что ситуация до ужаса знакомая. Ведь он, сам того не осознавая, стал возле лифта так же, как в злополучном сне. И кнопка точно так же сразу выскочила. Значит, лифт стоит на этом этаже. Но ведь он точно так же, как во сне не открывается. Серёга полу-обернулся вправо и увидел распахнутую пасть маленького лифта. Бредовый сон воплощался в реальности кадр за кадром. Что де-лать? Ведь остаётся же ещё возможность его нарушить! Можно ещё вернуться к лестничному спуску, выход на который распо-ложен как раз напротив Руслановой решётки. Но какое-то брава-дное упорство внутри Серёги опять заговорило, отметая эту по-следнюю возможность: "Да что это я? Совсем сдурел? Ну, от-крылся маленький лифт. Значит, его уже починили. Да такие си-туации бывали и прежде, когда маленький лифт работал. Не ча-сто, но бывали. Стоит ли поддаваться какому-то глупому страху? "  

Всё это произошло настолько быстро, что лифт не успел закрыться. И вот Серёга, словно сторонний наблюдатель, с неко-торым удивлением обнаружил, что делает шаг в открытые двери. Пол под его ногой характерно скрипнул. Всё как во сне. Но ведь он всегда скрипит, когда кто-то становится в лифт. Просто датчик зафиксировал, что в лифте стоит человек. Теперь двери не закроются, пока не будет нажата кнопка нужного этажа. Эти простые соображения вытеснили едва пробивающуюся мысль, что ещё не поздно убежать, и Серёгина рука, будто сама по себе, поднялась и нажала кнопку.  

Дверь закрылась, и лифт довольно быстро пошёл вниз. Но это был самый обычный его ход. Ведь лифты в таких домах достаточно быстрые. Почему во сне ему показалось, что лифт спускается очень быстро? У Серёги мелькнула мысль, что можно ещё нажать кнопку "Стоп" и, перенаправив лифт на какой-то ближайший этаж, выйти и пойти пешком. Эта мысль показалась Серёге совсем глупой. Ведь лифт едет как всегда: вот он уже этаже на десятом, а сейчас где-то на седьмом. Через полминуты он будет внизу, и Серёге останется только посмеяться над собственным малодушием. Вот уже лифт этаже на пятом. Но что это? Кабина лифта слегка завибрировала, а потом стала стучать, чуть раскачиваясь влево-вправо.  

"Да, это оно! Всё как во сне! – подумал Серёга, совсем теряя самообладание. – Это конец! Сейчас начнёт бросать со стены на стену. Что же делать? Если не знаешь, что остаётся делать, нужно молиться". Последняя мысль прямо выплыла на поверхность его сознания. По-видимому, она была взята из какой-то книги, прочитанной Серёгой. И почему-то в этой ситуации она не показалась глупой. Он только не знал, как это делать, чтобы его молитва оказалась настоящей. "Но нужно что-то немедленно де-лать! Ведь сейчас начнётся самое страшное, а гибель – это же не просто смерть! "  

Он заметил, что последняя мысль была та самая, которая возникла во сне, когда лифт нёсся в бездну. И тут Серёга стал произносить вслух фразу, которая тоже запомнилась ему из какой-то книги или фильма: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя! " В голове мелькнула мысль, что он сходит с ума, но её вытеснила другая мысль, что он сейчас говорит что-то намного более разумное, чем всё, что он говорил когда-либо прежде. Он стал опять повторять ту же фразу: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя! " Перед его глазами всплыл кадр из фильма "Иисус", который Серёга, как все образованные люди, посмотрел когда-то в кинотеатре. В кадре висел человек, прибитый к кресту. Этот человек вспоминался Серёге не часто и был для него неким абстрактным олицетворением добра, которого, как считал Серёга, и у него было немало. Но сейчас он понял, что молитва, произносимая вслух, обращена как раз к этому человеку. Кадр так и продолжал стоять перед глазами, а губы на искажённом болью лице человека что-то прошептали. Что он говорил в фильме, Серёга не помнил, и сейчас пытался понять по губам, как глухонемой. И вдруг он понял! Человек этот говорит два слова: "Пять гривен".  

"Да я отдам эти пять гривен, конечно, отдам! " – почти закри-чал Серёга, не сразу замечая, что кричит в уже открытые двери лифта.  

Лифт стоял на первом этаже, а на Серёгу из двери своей коморки удивлённо смотрела консьержка. Потом, узнав частого посетителя, она спряталась за дверью. Она, похоже, повидала за время своей трудовой деятельности куда более серьёзные глу-пости. Так что Серёгины стенания её не выбили из нормального трудового ритма. Однако самому Серёге стало очень стыдно за своё необычное поведение. Он, вытирая пот со лба, закрыл глаза ладонью и прямо-таки заскрипел зубами от досады: "Ну и циркач! Прямо-таки рахит в панамочке! Если б хоть никто не ви-дел такой потехи! А то эта тётка, наверняка, про себя смеётся с меня".  

Постепенно Серёга пришёл в себя и, быстро промелькнув мимо помещения консьержки, выскочил на крыльцо. На улице была обычная в это время года морось, и асфальт поблёскивал в лучах фонарного света. Но разгорячённый Серёга даже этого не заметил. Он хотел убежать подальше от Русланового дома, чтобы тот не напоминал ему о пережитом страхе и позоре. Он шёл по обочине нешумной улицы и бормотал себе под нос, скрипя зубами от досады: "Помилуй мя! Я отдам пять гривен! Снимите меня! Я отдам вашу колбасу! Идиот! "  

– Такси на Дубровку заказывали? – перебил его мысли голос из приоткрытой дверцы бежевой "Волги", которую он только что миновал.  

– Нет, не заказывал, раздражённо ответил Серёга и быстро пошёл дальше.  

Двигатель "Волги" шумно заработал, и она двинулась вслед за ним. Поравнявшись с Серёгой, "Волга" остановилась, и дверца с его стороны опять приоткрылась. Тот же делано-грубоватый голос проговорил из машины:  

– Заказывали – не заказывали. Всё равно уплочено. Так что придётся ехать. Садись, кому говорят!  

Серёга посмотрел на улыбающееся лицо водителя и понял, что опять лохонулся. Это был его университетский друг Моня, на встречу с которым он сейчас, собственно говоря, и спешил, но о котором из-за последних событий совсем забыл. Чтобы сгладить возникшую по собственной бестолковости неловкость, Серёга, садясь рядом с Моней, похлопал ладонью по вертикальной стой-ке автомобиля и невозмутимо спросил:  

– А что это за маскарад?  

– Кто его знает? – с философской задумчивостью ответил Моня. – Может, прежде был маскарад, а сейчас реальность.  

Задумчиво помолчав несколько секунд, Моня вдруг встре-пенулся и уже совсем другим, бесшабашно весёлым, тоном заме-тил:  

– А это, между прочим, твоя машина. Как ты её не узнал? Серёга не смог сдержать маску невозмутимости и с удивлением взглянул на Моню. Тот, конечно же, хорошо знал, что у Серёги никогда не было никакой машины. Да и прав у него нет, а водить автомобиль он пробовал всего один раз. И то происходило на сельской дороге, где кроме двух куриц никого не было. Моня, за-метив, что его слова дважды вывели Серёгу из равновесия, добродушно сказал:  

– Да ты сегодня какой-то расстроенный. У тебя всё в поря-дке?  

– В общем-то, в порядке, – ответил Серёга, – но несколько минут назад я уже попрощался было с жизнью, а оказалось, что опасности вообще не было. Я её себе сам сдуру придумал. И уже был момент, когда думал, конец пришёл. Даже молиться начал. Может, потом как-нибудь расскажу. Нужно ещё самому разо-браться, что к чему. Видно, и вправду нервишки пошаливают. А сейчас, понимаю, у тебя дело есть. Ведь уже год не виделись, и вдруг такая срочность. И что это за грубые шутки по поводу моей машины?  

Моня, видно, окончательно решил сразить своего бывшего друга, так как в прежнем тоне ответил:  

– Какие шутки? Это, может быть, из всего, что я успел наго-ворить, ближе всего к правде. Вот посмотри техпаспорт. Он дос-тал из бардачка документ и протянул Серёге. В блестящем фона-рном свете было чётко видно имя владельца машины: Палимов Сергей Витальевич. В документе было записано ещё несколько человек, которые могут пользоваться автомобилем, но имени Мони там не оказалось.  

– Как это понимать, Моня? – растерянно спросил Серёга. – Это что, подарок? Так ведь ты знаешь, что у меня день рождения летом. Да и что я с этим танком должен делать? За одну стоянку нужно кучу бабок платить, а бензина она, наверное, жрёт по-советски?  

Потом, пару секунд помолчав, он продолжил:  

– Да и ездить я не умею. Научиться-то можно, но чтобы на права сдать, сам знаешь, сколько нужно мороки и денег.  

Он посмотрел на Моню в упор, желая всё-таки найти ответ на заданную загадку, но тот, невозмутимо улыбаясь, решил, что время ответов ещё не наступило.  

– Ты, Серёга, похоже, совсем память потерял. А это что? – произнёс Моня, доставая ещё что-то из бардачка.  

Это было водительское удостоверение. Он вложил его в Се-рёгину руку, и тот обомлел, увидев в фонарном свете на удосто-верении свою собственную фотографию. А Моня не успока-ивался, продолжая удивлять своего старого друга.  

– Ты на дату ещё взгляни. Видишь? Ты уже года три, как сдал на права, тачку купил ещё раньше. Как это можно было забыть?  

Если бы Моня не ухмылялся, Серёга, возможно, подумал бы, что спятил. А так по Мониному тону можно было всё-таки различить, что он хорошо знает о Серёгином неведеньи.  

Моня, закурив дорогую сигарету, продолжал бросать свои козыри пока ещё в непонятно какой игре:  

– И зачем тебе за стоянку платить? У тебя же гараж есть. Совсем не далеко от твоего дома. Ведь ты же его купил ещё рань-ше, чем этот лимузин!  

– Вот что, Моня! – возмущённо заговорил Серёга. – Что всё это значит? Мне сейчас как-то не до шуток. Так что говори, зачем меня позвал, и что это за загадки.  

Моня с какой-то ласковой заботой слегка коснулся Серё-гиного плеча и уже совсем другим тоном сказал:  

– Не сердись, друже. И разве я не мог тебя просто так поз-вать, чтобы мы за жизнь поговорили?  

– Не мог, – уже чуть помягче, но всё ещё раздражённо отве-тил Серёга. – Ты уже давно со мной за жизнь не говоришь. Ду-маю, моя жизнь тебя уже мало чухает. Тебе сейчас от меня что-то надо, а у меня не хватает мозгов, чтобы понять, чего именно. Так что рассказывай прямо. Мне сейчас не до приколов.  

– Ты ошибаешься, Серый, что твоя жизнь меня не чухает, – очень серьёзно и доверительно сказал Моня и глубоко затянулся сигаретой. – Твоя жизнь меня как раз очень волнует. Честно гово-ря, ближе тебя у меня нет никого.  

– Что-то этого в последнее время не заметно, – уже совсем оттаяв, сказал Серёга. – Почему-то ты о своём самом близком человеке вспоминаешь очень редко.  

– Не сердись, Серёжка, так нужно было. Я тебе всё объясню. Только вот сейчас уедем отсюда в какое-нибудь другое, более подходящее для разговора, место.  

Моня как-то уж очень внимательно огляделся сквозь тони-рованные стёкла "Волги" и опять закурил. По его поведению Се-рёга понял, что его друг немного нервничает и чего-то, похоже, опасается. Пока Серёга думал, что это всё могло значить, Моня уже тронулся с места и, быстро набрав скорость, помчался по небольшой улице, на которой стоял дом Руслана. Потом он свер-нул на другую, такую же спокойную, улицу и поехал по ней, то и дело бросая взгляд на зеркало заднего вида. Так Моня ездил по городу минут пятнадцать, и они оказались совсем в другом райо-не. Всё это время он молчал. Молчал и Серёга. Наконец Моня заехал в какой-то безлюдный переулок и остановился.  

Серёга не удержался и спросил:  

– Что это за шпионские страсти? За тобой следят, что ли?  

– Похоже, нет. Хотя при теперешних способах слежки я это-го могу совершенно не заметить. Но всё же надеюсь, что не сле-дят. Теперь можно спокойно поговорить. Я, Серёга, попал в очень большую беду. Как раз впору, как ты сегодня говорил, Богу молиться. Хочу с твоей помощью попытаться выбраться. Но имея дело со мной, и ты подвергаешься серьёзной опасности. Уточню: ты можешь погибнуть, причём не очень лёгкой смертью. Хотя, похоже, что они-таки потеряли меня из виду.  

– Кто, они? – переспросил Серёга, подумав, что такого дня, как сегодняшний, в его жизни ещё не было.  

– Я тебе сейчас расскажу, кто. Только надо, чтобы ты сна-чала определился, хочешь мне помочь или нет. Если не соби-раешься ввязываться из-за меня в неприятную историю, то я от-везу тебя на остановку маршрутки, какой ты скажешь, и мы по-прощаемся, будто этой нелепой встречи и не было. Только хочу, чтобы ты знал: я убийца. Не далее, как сегодня днём убил троих людей и причастен к убийству ещё пятерых. Те трое были боль-шими мерзавцами, и убивал я их, защищая себя, но от этого я не перестал быть убийцей. Я ещё вдобавок и вор, так как украл большую сумму денег и ещё кое-что. Теперь меня ищут.  

– Милиция? – переспросил поражённый Серёга, скорее не из любопытства, а чтобы убедиться, что не потерял дар речи.  

– Если бы только милиция, то всё было бы гораздо проще. В моём розыске заинтересованы силы, которые способны привлечь и милицию, и бандитов, и СБУ, и ещё неизвестно кого. Вплоть до ЦРУ, ФБР и тому подобные конторы. Это я говорю, чтобы ты по-нял, что тебе грозит, если захочешь мне помочь. И ещё, чтобы ты знал, кто я. Вдруг это повлияет на твои дружеские отношения ко мне.  

Серёгу охватило чувство ужаса, совмещённое с пережи-ванием за своего друга, с которым в прошлом были такие близкие отношения. И вдруг страх вытеснил из него все сантименты. Это было вызвано мыслью о том, что Моня, убивший троих, не оста-новится перед убийством и его самого, если Серёга не захочет ввязываться в эту историю. Поэтому-то Моня и завёз его в такое глухое место. Серёга инстинктивно дотронулся рукой до ручки двери и бросил взгляд в темноту, чтобы прикинуть возможный путь бегства.  

– Не переживай, Серёга, что я тебе что-то сделаю, – остано-вили его слова Мони. – Я, хоть и преступник, но друзей никогда не подставлял, и надеюсь, что не подставлю. И я хорошо понимаю, что ты вовсе не обязан участвовать в этой детективной истории. Уверен, что ты меня не сдашь. А даже если бы... то ещё один противник вдобавок к тем, кого я тебе уже назвал, мало что изменит. Если ты не хочешь, то прямо скажи, и я завезу тебя к остановке маршрутки. До дому, извини, не довезу, не имею вре-мени. Мне в таком случае придётся выбираться по-другому. По-звоню потом и скажу, где оставил твою тачку. Документы на неё и на гараж будут здесь, – Моня показал на бардачок. – Они тогда мне всё равно не понадобятся.  

Моня остановил рукой Серёгу, который хотел было сказать, что никакая машина и гараж ему не нужны, и продолжил:  

– Машину, если она тебе не нужна, продашь. Имей в виду: это не простая "Волга". Её переделали, и можно сказать, что это эксклюзив. Она не хуже мерса, а то и получше. По трассе вы-жимает двести без проблем и по пересечёнке ездит не хуже джи-па. Так что если будешь продавать, то учти, что это не простая допотопная "Волга", а вещь, которая стоит подороже.  

Серёгу охватило чувство стыда за мысли о возможном кова-рстве своего старого друга. Нет, Моня оказался прежним Моней, сохранив верность и великодушие. И ещё Серёга понял, что этот момент требует проявления верности и от него самого. Ведь раньше он был уверен, что способен пойти за друга до конца. Да, может, Моня ещё и сгустил краски насчёт ЦРУ и ФБР. И он уже более спокойно спросил:  

– А зачем ты нужен СБУ и ЦРУ? Эти трое были какими-то важными шишками?  

– Нет, их смерть вообще уже никого не колышет. Сейчас больше ищут то, что я унёс. И даже не деньги, а то другое, о ко-тором сейчас не хочу говорить. По крайней мере, пока не узнаю, что наша дружба стала ещё более тесной.  

И тогда Серёга собрался с духом, как это было перед пер-вым прыжком с парашютом, и сделав шаг в пропасть, сказал:  

– Я, Моня, согласен сделать всё, что в моих силах, чтобы по-мочь тебе.  

Тогда Моня с чувством пожал Серёгину левую руку чуть выше запястья и, смахнув непрошеную слезу, проговорил:  

– Я даже не сомневался, что ты так ответишь. Просто хотел соблюсти формальности.  

– У меня только есть один вопрос, – перебил его Серёга.  

– Почему ты не отдашь им, тем, кто ищет, то, что ты взял, чтобы они оставили тебя в покое?  

– Всё, Серёга, гораздо сложнее. Дело в том, что они решили меня убрать ещё до того, как я убил тех троих и унёс то, что они теперь ищут. Даже если я им это отдам, они меня грохнут, не за-думываясь. Да я тебе сейчас расскажу всё чуть подробнее.  

И Моня стал рассказывать, временами останавливаясь и внимательно вглядываясь в автомобили, въезжающие в переулок и проезжающие мимо.  

Я тебе раньше говорил, что мой родной дядя – большая ши-шка. Он, сколько я помню, занимал какие-то государственные посты. Кроме того, он входит в организацию, которая, хоть себя и не афиширует, но решает как в Украине, так и в других странах, очень многое. Да по сути, эта организация и ставила дядю на все его посты.  

Дядя с детства принимал участие в моей жизни. Ты знаешь, что отец мой умер, когда мне было десять лет, а дядя был его родным братом.  

Ещё в школе он вплотную занимался моим образованием. Естественные науки мне и так хорошо давались, но дядя больше нажимал на языки, шахматы, спорт. Со мной занимались лучшие учителя, и к пятнадцати годам я свободно владел английским и немецким. Причём важная роль отводилась изысканности речи и правильности произношения. По-английски я говорил, примерно, как сынок оксфордского профессора, а по-немецки – как отпрыск знатного германского рода. Французский и испанский освоил немного хуже, но то, что говорят и пишут, вполне понимаю.  

На каждые каникулы дядя отправлял меня за бугор. Иногда сам ездил со мной, а иногда посылал с кем-то из своих помощников. И скажу тебе, у дяди там были связи на таком уров-не, что об этом даже нельзя было здесь никому заикаться. Он был вхож в дома финансовых воротил с мировым именем. Меня зна-комили с их детьми, и мы с ними частенько переворачивали с ног на голову какие-то загородные особняки. Я даже как-то отду-басил одного мальчишку, который был старше меня на пару лет и имел фамилию, не раз встречающуюся в учебниках политологии, как символ западной экономики. Прилюдно дядя меня за это от-ругал, но когда мы возвращались в гостиницу, я видел, что он еле сдерживает улыбку и, кажется, доволен тем, что произошло.  

После школы, когда возник вопрос, куда идти, дядя, на уди-вление, посоветовал пойти сначала в армию. Он устроил меня в войска типа спецназа, где мне спуску не давали, пока не сделали из меня вполне квалифицированного десантника, убийцу и ди-версанта. Любовь к парашюту у меня ещё с тех пор. И тебя я к этому приобщил.  

Тогда наш отряд даже обстреляли по всем правилам: отпра-вили с заданием к югам в неопознанном обмундировании с не-маркированным оружием. В общем-то, ничего серьёзного. Доставили оружие какой-то банде или отряду, не знаю даже, как его назвать. Ничего не взрывали, я даже ни одного патрона не выстрелил. Но задание выполнили успешно. Я уже гораздо позд-нее сообразил, что в армии был под негласной бдительной опе-кой. Случись там что-то со мной, полетели бы головы, да не с маленькими звёздами под ушами.  

После армии дядя хотел меня сделать дипломатом или юри-стом, отправив в какой-то из известных европейских универ-ситетов, но я заартачился. Поехал в Одессу в универ на наш фа-культет. К удивлению, дядя не возражал. Сказал, что человеку с головой любое образование подойдёт. Только бы он серьёзно учился, а не валял дурака.  

Во время учёбы дядя меня особо не баловал. Жил я в обща-ге, и денег мне выделялось не больше, чем другим иногородним студентам. Даже, как помнишь, иногда и подрабатывать прихо-дилось. За это я ему благодарен. В воспитательных целях луч-шего решения нельзя было принять. Он и маме помогал. Я его любил и очень уважал. Большего авторитета, чем он, у меня не было.  

За границу меня возить он почему-то перестал, но настаивал чтобы я языками ни в коем случае не прекращал заниматься.  

После универа дядя взялся за мою судьбу более жёстко. Вы-бора мне уже не предлагалось. Устроил меня учеником в неофи-циальном учебном заведении, которым руководил выдающийся в определённых кругах электронный специалист. Там я узнал, что криминал и электроника связаны куда теснее, чем можно было догадываться. Контрольные и курсовые работы здесь были, как никогда, настоящие: вскрытие ячеек автоматической камеры хранения и угон автомобилей, с предварительным обезврежива-нием электронной охраны – это был начальный курс. Я узнал, что для угона крутой иномарки совсем не обязательно взламывать за-мки и под вопли сирены искать, как заткнуть ей пасть. При помо-щи специальных устройств можно умело сосканировать сигнал хо-зяина, когда он открывает и закрывает свою тачку, а потом при помощи специального генератора, обработавшего сосканиро-ванные сигналы, машина открывается, как пещера Али-Бабы на "сим-сим". Да и других методов нейтрализации оказалось предо-статочно.  

Когда я только стал догадываться, что моё учебное заведе-ние не совсем традиционное, съездил к дяде и спросил у него в лоб, зачем он меня туда направил. Неужели хочет из меня сделать рецидивиста? Он же ответил, что хочет сделать меня руководи-телем высокого ранга, а в современной экономике разведка зани-мает одно из главных мест. Мне придётся привлекать людей, занимающихся как раз тем делом, которое я сейчас изучаю. Чтобы меня при этом не обманывали, дядя решил сделать меня и в этом вопросе специалистом. Такое умение ещё никому не по-мешало. Да и обеспечивать собственную безопасность нужно с толком. Мне пришлось с этим согласиться, тем более, что мате-риал был действительно очень интересным.  

Параллельно другой инструктор учил меня вождению. Я этому и в армии чуть подучился, но оно не шло ни в какое срав-нение с тем, чему научил меня мой автогений. И на чём я только не ездил: от мопеда до трактора.  

После освоения начального курса электронного мастерства, меня стали учить более серьёзным вещам. Я своими руками и головой научился обезвреживать куда более крутые системы ох-раны и сигнализации. Также узнал, как устанавливать и обезвре-живать системы теле и радио слежения. Дипломной работой у меня было забраться в особняк новоиспечённого буржуя, вскрыть его сейф и забрать документы, подтверждающие его собствен-ность на какие-то склады. Другие люди выследили, когда в доме не оказалось никого, кроме охранника. По крайней мере, один человек там оставался обязательно. Пространство вокруг дома просматривалось телекамерами. Во дворе бегали два барбоса. Всё это, вместе с охранником, должен был обезвредить я, не оставив после себя никаких следов.  

Целую неделю наблюдал за особняком с чердака ближай-шей высотки. Нужной оптической техникой меня обеспечили. Ты знаешь, видно всё как в кино. И днём и ночью. Что хочешь, мо-жно приблизить и чуть ли не дотронуться рукой. Я определил, как мне казалось, все телекамеры, отследил, как ведёт себя об-слуга, когда хозяев нет дома. Доложил учителю о моих наблю-дениях. Тот похвалил, указав на чертеже ещё одну камеру, кото-рую я не заметил. Потом оставалось только ждать, когда мне со-общат, что пора. Тут были задействованы и другие люди, но я их ни разу не видел.  

Когда мне сообщили, что можно действовать, я очень быс-тро оказался на месте со всем, что нужно. Сообщил своему учи-телю, что готов, и тут же кто-то по договорённости позвонил ох-раннику на мобильник и стал что-то говорить. В этот момент я специальными стреляющими приспособлениями закрыл камеры на той части здания, откуда должен был пробраться в дом. Стре-лять меня тоже учили, и занятия по физо проводились регулярно. Так что я, подстрелив беззвучным оружием с забора обоих барбо-сов, за считанные секунды оказался в доме и почти без труда свя-зал охранника так, что он меня и не увидел. Я, правда, был в маске. Так что допускалось, что он меня увидит. В доме тоже могли быть камеры или сигнализационные системы. Важно было, чтобы они не передали предупреждение в какой-то внешний пункт охраны. Отключать их не годилось, так как не ис-ключалось, что они когда всё нормально, тоже передают сигналы. Камеры снаружи я опять открыл. Ну, не буду тратить времени на подробности. Техника в том доме оказалась гораздо более прими-тивной, чем та, которую мы изучали. Я сделал там всё, чему меня учили, и хорошо справился с заданием. Учитель меня похвалил.  

Слушая всё это, Серёга не мог прийти в себя от изумления. Ему казалось, что он читает один из сильно закрученных детек-тивов, и трудно было представить, что всё это происходило с его лучшим другом Моней. Когда возникла пауза в рассказе, Серёга заинтересованно спросил:  

– А что было с этими документами или машинами, которые ты воровал?  

– С документами не знаю, – ответил Моня, закуривая в оче-редной раз, – а тачки, кажется, передавали каким-то уголовникам или милиции, чтобы те за вознаграждение возвращали их хозя-евам.  

– А тебе за это что-то платили? – спросил Серёга.  

– Да что ты! Это же было учебное заведение. Это за меня дядя платил. По крайней мере, преподаватели нам не раз гово-рили, что наша учёба стоит больших денег. Хотя, у меня час-тенько возникали мысли, что не всё здесь так просто. Судя по хозяину учебного заведения, ему вообще не нужны были допо-лнительные деньги. Он, при необходимости, брал их через интер-нет прямо на наших занятиях, и меня учил, как это делается. И ещё я понял, что всё это можно делать только, если "сверху дано добро". Иначе любого, кто этими вещами будет заниматься с определённой регулярностью, вычислят и сурово накажут.  

Позднее ко мне приходили мысли, что моё учебное заведе-ние вообще не было частным предприятием, задуманным моим главным учителем. Учитель, скорее всего, был просто пешкой, а школа принадлежала той организации, в которую входил мой дя-дя и на которую мне потом пришлось работать. Так что, может, дядя вообще ничего не платил за моё обучение.  

Ещё в начале учёбы я заметил, что нахожусь под бди-тельным незримым наблюдением. По моим догадкам, все мои связи тщательно отслеживались. Чем это всё могло грозить моим друзьям, я не знал. Поэтому решил их обезопасить. Первым в их списке был ты. Мы с тобой, если помнишь, начали общаться по электронке. Хорошо, что я во время заметил опасность и стал писать тебе гораздо реже, и не упоминал ничего серьёзного. Для отвода глаз наладил электронную связь ещё с десятком-другим одесситов, которым писал всякую ерунду. Я сейчас точно знаю, что ты не попал в список моих контактов.  

Когда я закончил учёбу, дядя приставил меня к делу, вот-кнув рядовым сотрудником отдела безопасности одного крупного подразделения той организации, о которой я уже упоминал. Собственно, о существовании самой организации я стал догады-ваться гораздо позднее. Тот же отдел, в котором я стал работать, оказался весьма серьёзной конторой. Здесь, похоже, негласно кормились и менты, и прокуроры, и эсбэушники, и политики. Но об этом всём я стал догадываться со временем. Ещё позднее я понял, что дядя, хоть что-то и значил в организации, но был в ней далеко не самой высокой шишкой. Организация, похоже, своей незримой структурой уходила куда-то далеко за пределы Укра-ины и СНГ. Скорее всего, она протянула сеть своих подраз-делений по всему миру.  

Потом меня назначили руководителем такого же отдела бе-зопасности здесь, в Одессе. Такого же – громко сказано. Всё было в гораздо меньших масштабах. И само подразделение было по-меньше, и мой отдел безопасности состоял из нескольких чело-век. По сути, специалистом был я один. Остальные оказались по-просту бандитами. Уверен, в Одессе есть предприятия куда круп-нее нашего, принадлежащие организации. Моё подразделение создал дядя для определённых целей. Он говорил, что со вре-менем я стану руководителем подразделения, и оно будет су-щественно расти. А пока нужно, чтобы я крепко прибрал к рукам отдел безопасности.  

В этом месте Серёга не удержался и перебил своего друга:  

– Так что это всё-таки за организация такая? Масоны, что ли?  

– Я мало-что знаю про масонов, – ответил Моня, – но думаю, что многие масонские ложи являются лишь отдельными подраз-делениями всей организации. Правда, само понятие "подраз-деление" в организации весьма условно. Тут, похоже, всё пере-плетено: экономика, политика, религия. Сам я занимался больше экономическими и техническими вопросами, но, к моему удивле-нию, идеология организацию интересует не меньше, а может, даже и больше, чем экономика. Они всячески прибирают к рукам средства массовой информации и шоу-бизнес. Ещё меня удивил несомненный интерес организации к вопросам образования. Школьные учебники, методики и системы обучения, навязывание внеклассных школьных мероприятий. На всё это направляются, на мой взгляд, неоправданные средства. Но я лично больше сталкивался с экономическими вещами: банки, магазины, стро-ительство, техника.  

Моня на несколько секунд задумался, а потом продолжил свой рассказ.  

Деньги мне платили очень хорошие. Автомобили менял, квартиры тоже. Немного поездил по свету. Правда, времени сво-бодного было маловато. Дядя подсказывал, куда бабки лучше вкладывать. Так что жил я не слабо. Но меня не оставляла мысль, что всё это очень шатко. На моих глазах исчезло несколько че-ловек, которые работали на организацию. Кто его знает, как дело обернётся? Вдруг дядя окажется в немилости или какая-то конку-рирующая фирма на меня наедет. Мне, честно говоря, в уго-ловщину погружаться с головой очень не хотелось, но всё вокруг было связано с тёмными делами. Какие-то сомнительные партии товара, какие-то выяснения с реализующими предприятиями. Та-можня, налоговая. Завелись свои люди, которых я подкармливал, конечно, за счёт подразделения. Они меня снабжали нужной ин-формацией. Даже пару ментов карманных приобрёл. Может, они ещё у кого-то кормились, но мне, то есть организации в моём лице, служили исправно. Какую-то информацию добывали техни-ческими средствами.  

Вроде всё шло хорошо, но неясное беспокойство почему-то нарастало, и я начал вплотную задумываться, как, в случае чего, унести ноги и заныкаться. Вот тогда и на тебя ставку сделал. Купил на твоё имя эту тачку и капитально её переделал. Купил и гараж, чтобы её где-то держать. Ведь она должна была быть на приколе и не светиться. Сделал втихаря несколько документов с разными фамилиями и моей физией. Все эти люди могут пользо-ваться твоей тачкой, как своей. Это всё было не просто, но бабки и связи могут очень много. Делал ксивы для организации, и сво-его немного пропихнул. Права сделал и на тебя. Перед этим, правда, с тобой повидался. Мало ли что, подумал. Вдруг на тебя не стоит рассчитывать. Люди, бывает, меняются. Но я тогда увидел, что ты прежний. Такой же аскет, которого мало что волнует, кроме твоей науки. Хотел, было, тебе немного деньжат подкинуть, но ты тогда даже несколько раз подчеркнул, что тебе на жизнь вполне хватает. Прежние отношения с тобой не восста-навливал – не хотел, чтобы ты засветился в организации, как мой кореш. Недавно я смог заглянуть на дядином компе в своё досье. Там среди моих знакомых ты даже не числишься. Конечно, они сейчас вплотную займутся моими связями во времена учёбы в универе и выйдут на тебя. Кто-нибудь из старых знакомых или кто-то незнакомый, но знавший меня во время учёбы, случайно окажется возле тебя и начнёт как бы из любопытства расспра-шивать, давно ли ты меня видел. Говори им, что фактически ут-ратил со мной связь ещё после окончания. Тогда всё будет нор-мально. Они не будут наезжать наобум на всех, с кем у меня прежде были хорошие отношения. Главное, успеть выбраться из Одессы и хорошо заныкаться.  

– А что всё же случилось? Почему тебе нужно от них скры-ваться? – поинтересовался Серёга.  

– Всё началось с того, что мне дали задание в нужный мо-мент обезвредить сигнализацию у одного из весьма серьёзных автомобилей. Распоряжение пришло откуда-то сверху. Дядя спе-циально в Одессу приехал, чтобы это дело решить. У него здесь на Фонтане особняк есть, как, впрочем, и во многих других горо-дах. С такой техникой в данных условиях, сказал, могу спра-виться только я, если не привлекать людей из других подразделений. Я должен был лишь открыть машину и на пол-часа слинять. Всё остальное сделают другие люди, а мне нужно потом только вернуть сигнализацию, чтобы хозяин ничего не заметил. У меня было подозрение, что дело нечисто, но дядя заве-рил, что из машины всего-навсего заберут нужные документы.  

Владельцем тачки был хозяин сети из трёх или четырёх су-пермаркетов. Приезжая в свой офис, он оставлял автомобиль на охраняемой стоянке, которая принадлежала его же конторе. Мне сказали, что об охраннике я могу не беспокоиться. Он в нужный момент отлучится в туалет. Я всё сделал, как надо, и, пройдя на параллельную улицу, сел в свой джип и смотался на нужное вре-мя. Был соблазн посмотреть, что будет происходить на месте, но дисциплина в организации поставлена серьёзно. Если мне было велено слинять, а я не слинял бы, мне за излишнее любопытство могли голову оторвать. Через полчаса всего лишь проехал мимо и подал нужный электронный сигнал, чтобы включить сигнализацию.  

На следующий день по Одессе прошёл шум, что хозяин известной сети супермаркетов подорвался в собственной машине, когда ехал домой после работы. Я примчался к дяде, чтобы выс-казать ему своё негодование и сказать, что увольняюсь. Когда охранник пропустил мой джип во двор дядиного особняка, и я, выйдя из машины, зашёл на веранду, к моему удивлению, меня окружили трое мордоворотов и бесцеремонно обыскали. Раньше такого не было никогда. Как я понял позднее, это были тело-хранители дядиного гостя, который занимал в организации поло-жение, гораздо большее, чем дядя. Эти мордовороты забрали у меня оружие, и один из них ушёл в дом доложить о моём при-ходе. Потом вернулся и сказал, что меня ждут. Мне бы понять, что к чему, да и успокоиться, но эти мордовороты меня ещё больше разозлили. Я ворвался в дядин кабинет и с пылом наго-ворил ему много нелестных слов и о нём, и о его организации, которые сделали меня убийцей. Дядя пытался меня успокоить, но я, кажется, вообще с ума сошёл: стал угрожать ему, что сдам его со всей его организацией милиции. Когда я это сказал, то сразу понял, какую ерунду сморозил. Ведь даже начальник одесского УВД при встрече с дядей будет готов от усердия пыль с дядиных туфель стдувать. Тогда я осёкся и сразу заметил коротышку, молча сидевшего тут же чуть в стороне. Он смотрел на меня в упор немигающими выпученными глазами, и мне от этого взгляда стало не по себе. На секунду стушевался, но из-за этого разошёлся ещё больше и как закричу на коротышку: "А ты чего вылупился на меня? Не видишь, что я с дядей разговариваю? А ну давай мотай отсюда! "  

Коротышка даже не шелохнулся, а дядя тогда как закричит на меня. Я его таким никогда не видел. Я быстро опомнился и присмирел. Дядя тоже успокоился и стал извиняться перед коро-тышкой, заверяя его, что я не знал, кто он и в горячности наго-ворил ему лишнего. Тот же молчал и всё смотрел на меня жутким взглядом. И дядя посмотрел на меня, побуждая взглядом к дейст-виям. Тогда я тоже извинился перед коротышкой чуть дрожащим голосом. Действительно почувствовал себя виноватым. Ведь кто бы он ни был, я повёл себя с ним, как последний жлоб. Короты-шка натянуто улыбнулся и наконец-то я услышал его голос. Го-лос его оказался высоким, почти женским. Он сказал, что на моей должности подобная горячность – вещь очень опасная. Я с этим вынужден был согласиться.  

Дядя предложил взять с журнального столика, расположен-ного рядом, чистый фужер и налить себе из стоящей тут же бутылки. Потом он добавил, что я могу долить в фужер гостя и его собственный, что я сделал незамедлительно. Дядя представил гостя, но его имя мне ни о чём не говорило. Только из дядиного тона я понял, что это большая шишка.  

Потом дядя стал мне мягко объяснять по поводу убитого владельца супермаркетов. Сказал, что другого выхода просто не было. Тот человек заартачился и пошёл против организации. Ког-да ему предложили выкупить его магазины, он категорически отказался. В цели же организации входит установить контроль над всеми продовольственными магазинами города. А сейчас партнёры покойного будут более покладистыми и уступят нам супермаркеты. Потом он мне ещё рассказал, что убитый был большим негодяем. Его полностью финансировала организация, но когда он развернул дело, уничтожил тех, от кого получил деньги. Думал, что это они его финансировали. Так что мы про-сто-напросто возвращаем себе то, что принадлежит нам.  

При следующей встрече дядя рассказал мне, что непо-средственно перед тем, как я нагрянул со своим дебошем, они с гостем обсуждали, кого сделать руководителем сети супер-маркетов, к которой будут присоединены магазины убитого. Оказывается, что именно я был одним из главных претендентов на это место. Дядя уже почти убедил пучеглазого коротышку, что я, хоть и молод, буду неплохо справляться с делом. После моего дебоша об этом уже и речи быть не могло. Ещё дядя выказал беспокойство, что коротышка вряд ли забудет о моей грубости.  

Однако время шло, и никто меня не трогал. Работал, как и прежде, руководителем отдела безопасности. Заводить речь об увольнении у меня, конечно, и мысли уже не было. Как я мог сгоряча до такого додуматься? Ведь просто так с этой работы никто не уходит. Особенно после дела с хозяином супермаркетов. Но это дело оказалось просто детской игрой по сравнению с тем, что произошло сегодня. Операцией тоже руководил дядя. Он приехал в Одессу около недели назад. Непосредственными учас-тниками были я и трое ребят из моего отдела, которые, как я тебе уже говорил, были бандитами чистой воды. Сначала дядя вызвал меня и подробно рассказал, что мы должны сделать. Всё было очень похоже на мою дипломную работу: нужно проникнуть в особняк, обезвредить охрану и, вскрыв сейф, взять оттуда чемо-дан с нужными бумагами. Этот сейф, между прочим, по размерам не меньше, чем ванная комната в твоей квартире.  

Времени для изучения местности и наблюдения за домом, как в моей дипломной работе, почти не было. Да и проникать в дом предполагалось иначе. Дядя заверил, что во время операции хозяина в доме точно не будет, но будет, как минимум, четыре охранника. Ещё он предоставил план дома с указанием всех теле-камер и всю информацию об электронной системе охраны. Так что наблюдений за домом и не понадобилось. Ещё дядя сообщил, что один из охранников дома – свой человек. Он на месте пока-жет всё, что нужно. Я должен оказаться на месте раньше, чем трое моих ребят. Выяснилось, что дядя был очень хорошо знаком с хозяином дома. Тот, кажется, тоже был в организации большим человеком, но относился к другой ветке, как-то конкурирующей с дядиной. Дядя порекомендовал этому человеку установить новую систему охраны, которую обязалась поставить моя фирма. Дядя даже сказал этому человеку, что такого специалиста в этом деле, как его племянник, больше в Одессе вряд ли найдёшь. Но о последнем я узнал от охранников чуть позже, когда уже был в доме. Мне же дядя просто сказал, что я буду устанавливать обо-рудование, когда мои ребята в масках наскочат на дом. Я перед этим сделаю всё, чтобы отвлечь охранников, занимая их инструк-циями по обращению с новой техникой. Проникнув в дом, мои головорезы всех охранников, кроме одного, который наш чело-век, усыпят и свяжут, а я спокойно вскрою сейф и возьму из него нужный чемодан. Дядя подчеркнул, что нас интересуют, причём крайне интересуют, только те бумаги. В сейфе может быть ещё что-то, но трогать больше ничего нельзя. Поэтому я должен сам выбрать нужный чемодан. Он в двух словах описал характер содержимого тех бумаг. Потом я должен закрыть сейф, чтобы мои головорезы не вздумали сами туда залезть. Согласно даль-нейшему плану операции, меня после всего тоже должны связать и положить рядом с охранниками. Это чтоб потом не было Ника-ких подозрений на мой счёт. Подозрение падёт на того охран-ника, который исчезнет, но его хорошо спрячут, и всё с концами. Я догадывался, куда его могут спрятать, но меня это мало волно-вало. Даже подумал, что будет поделом такому "верному" охран-нику.  

Меня поразило, что, излагая план операции, дядя, как никог-да, волновался и, казалось, прятал от меня глаза. В этом было что-то очень необычное, так как он имел почти железное само-обладание. Мне и раньше было удивительно, что он вышел из себя, когда я напхал лупоглазому коротышке. Но тогда, я убеж-дён, он испугался за меня. Похоже, что он меня всё-таки как-то любит. И сегодня рано утром дядя велел мне приехать к нему. Когда я вошёл в его дом, он встретил меня на пороге. По его внешности и поведению было видно, что он был явно не в себе. Дядя многозначительно посмотрел на меня и провёл в свою спальню, сказав, что в кабинете его ждёт человек. Потом почему-то добавил, что это доверенное лицо того "большого человека", с которым мне довелось встречаться в этом доме. Он, конечно, имел в виду лупоглазого коротышку. Когда дядя вернулся в каби-нет, я внимательно осмотрелся.  

Здесь я оказался впервые. Небольшая комната. Окна заве-шены шторами. Отодвинув одну из них, увидел, что снаружи ок-на закрыты металлическими ролетами, механизм управления ко-торыми размещался внутри помещения. На журнальном столике находился включенный ноутбук. Взглянул на экран. Там была за-ставка. Шевельнул мышкой, и заставка убралась. На экране ока-залась раскрытой какая-то база данных. Никаких наименований там не было, кроме столбцов, сплошь состоящих из цифр. Я щёл-кнул на одной из записей, и открылось окно с фотографией не-знакомого человека. Там были записаны его краткие данные и ещё несколько полей. Открывая их, я обнаружил, что здесь отра-жена вся жизнь человека, от самого рождения: фотографии, упо-минания о знакомых, была подробная информация о близких друзьях и женщинах, с которыми человек имел дело.  

Я вышел в самое первое окно. Там всё было по-прежнему заполнено цифрами. Какая-то из этих записей наверняка была мо-ей. Но какая? Присмотревшись внимательней, обнаружил, что цифры одной строки чуть более блеклые, чем все остальные. Тот же цвет, но чуть-чуть отличающийся оттенок. Наверняка это дядя специально выделил, поскольку, когда я щёлкнул по этой записи, сразу же увидел на экране свою фотку. Там действительно было всё обо мне. Я увидел кадры, о которых уже давно старался за-быть и очень не хотел вспоминать. Там были записи телефонных разговоров и моих личных бесед, которые, как я был уверен, про-исходили один на один. Я слышал и раньше, что организация проводит тотальную слежку за людьми, собирая информацию, где только можно. Слышал, что дело ставится на широкую ногу. Не знаю, действует ли уже план записи всех мобильных теле-фонных разговоров. Если ещё не действует, то начнёт действо-вать очень скоро. Все разговоры будут записываться в файлы и размещаться на каком-то колоссальном компе где-то в Европе. Оборудование мобильной связи спроектировано так, что всё это осуществляется без ведома рядовых работников телефонных ком-паний, а их руководители принадлежат к организации. Прово-дится широкомасштабная работа по идентификации номеров и их хозяев. Никто, конечно, это всё сейчас не прослушивает, но когда возникнет необходимость, легко можно будет залезть в архив и узнать, с кем человек болтал и о чём.  

Но всё это я знал понаслышке, а тут увидел воочию, причём относилось это лично ко мне. Просмотрел и бегло прослушал всё, что там было. Трудно поверить, но о тебе там ни слова. Точнее, есть групповые фотографии, где ты присутствуешь, но наша с то-бой дружба почему-то не упоминается. Даже Коля Стукельман отразился, как мой приятель, и о Стасике там есть столько, что я и половины не знал, а о тебе ничего. Даже наша с тобой пере-писка после универа не упоминается. Ума не приложу, как это объяснить. Может, дядя этому поспособствовал. Но тогда он зна-ет немного больше, чем мне хотелось бы. Однако вряд ли он хо-тел ввести меня в заблуждение. Просто показал всю информацию обо мне, которой обладает организация.  

Я полностью закрыл базу данных, а потом попробовал её за-пустить опять, но программа стала требовать пароль, которого я, конечно, не знал. Это ещё больше убедило меня, что дядя специи-ально оставил базу открытой, чтобы я смог в неё заглянуть. В то, что он забыл её закрыть, я попросту не могу поверить: такие сек-ретные данные открытыми не оставляют. Но почему дядя именно сейчас показал мне эту инфу? Ведь он рискует собственной жизнью, открывая мне секреты, не соответствующие моей степе-ни посвящения! А что, если и дядина спальня просматривается замаскированными камерами, о которых сам дядя не знает? Но наверное, это исключено. Дядя на такой ерунде не проколется.  

Я подошёл к двери и приоткрыл её. В холле никого не было. Охранник, видно, вышел покурить. Тогда я тихо выскользнул из спальни и подошёл к двери дядиного кабинета, которая была за-крыта неплотно. Неужели и это дядя сделал специально? Было слышно, что в кабинете идёт разговор на повышенных тонах. То-чнее, дядин голос звучал громче, чем обычно, а другой голос отвечал тихо и хладнокровно. Приложив ухо к дверной щели, я выхватил конец дядиной фразы: "... сын моего старшего брата, который, кстати, тоже немало сделал для организации! " На это спокойный голос ответил: "Именно поэтому шеф сказал вклю-чить его в игру. Они тогда никак не подумают, что это сделали мы. Ведь ваш племянник будет одной из жертв нападения. А мы уже постарались, чтобы до них дошли слухи о том, как вы его любите. Шеф велел напомнить вам, что дело организации стоит выше всех наших личных привязанностей. Эти документы имеют для нас первостепенное значение. От того, у кого они будут нахо-диться, зависит, кто станет более значимым в кульминационный момент земной истории. Не вас учить, что не стоит держаться за пешку, когда, пожертвовав ею, можно сбить ферзя соперника и упрочить собственные позиции".  

Я услышал достаточно, чтобы понять, что мои дела плохи. Никто не будет меня связывать, когда я вскрою сейф. Меня про-сто грохнут и положат рядом с усыплёнными навеки охранни-ками дома. Моя гибель снимет подозрение с дяди и его ветви организации. Он тоже окажется "жертвой" неизвестных похити-телей. Но что же делать? Бежать прямо сейчас? Это, похоже, мне уже не удастся. На веранде послышались шаги охранника, и я юркнул обратно в спальню. Не прошло и минуты, как зашёл дядя. Он мельком глянул на компьютер и понял, что я сумел восполь-зоваться предоставленным мне шансом. Он посмотрел на меня печально и сказал одно слово: "Пора". Мы с ним вышли из спальни и направились к выходу. Дядя сказал, что завезёт меня на место в своей машине. Мне стало очевидно, что это был лишь фрагмент плана, а не его забота. Чтобы лишний раз убедиться, что выбора мне не предлагается, я сделал попытку отказаться и поехать на своём джипе. На это дядя твёрдо ответил: "Ты поедешь со мной! "  

Он подвёз меня к воротам того дома, где происходили даль-нейшие события. Когда я собирался выйти, он крепко обнял меня и взъерошил у меня на голове волосы, как делал в детстве. Так и не знаю, было ли это настоящим прощанием или очередной цирк перед глазами охранников дома. Я вышел из машины, судорожно соображая, что делать дальше. Решил остановиться возле открыв-шейся калитки и дождаться дядиного отъезда, а потом сказать ох-раннику, что отлучусь на пару минут за сигаретами, и слинять с концами. Но дядя не давал команды водителю, а улыбаясь, махал мне рукой. Тут я услышал за спиной нетерпеливый голос охран-ника, побуждающий меня заходить побыстрее. Пришлось подчи-ниться. Когда калитка за мной закрылась, услышал за ней шум дядиной машины. Взглянул на охранника. Это был один из четы-рёх. Интересно, он ли "свой человек" или кто-то из оставшихся в доме? Он смотрел на меня подозрительно и оценивающе. Сказал ему, что мне нужно сходить за сигаретами, но он безапел-ляционно буркнул, что в доме есть достаточно и сигарет, и напи-тков, а нужно заниматься делом, чтобы к приезду хозяина закон-чить. Потом он спросил, есть ли у меня с собой оружие, и безо-шибочно коснулся того места, где как раз и находился мой писто-лет. Сказал, что это нужно отдать ему, а при выходе он мне его вернёт. Ещё потребовал, чтобы я отдал на хранение все имеющи-еся у меня при себе мобильные телефоны. Это был с его стороны очень разумный шаг, так как сигнал о предстоящем нападении я должен был получить именно по телефону. Это, конечно, не озна-чало, что операция сорвалась. Просто мобилка – был самый пер-вый и простой способ, но в запасе оставалось ещё несколько ва-риантов оповещения. Одним из них была мобилка "своего чело-века", которого я, возможно, не смогу определить до самого мо-мента нападения. Меня больше огорчило отсутствие пистолета. Это весьма ослабило мои позиции, поскольку было похоже, что мне придётся стоять против четырёх вооружённых ребят: троих моих подчинённых и пока ещё неизвестного "своего человека". Мысли о том, чтобы покориться судьбе и безропотно отдать го-лову за дело дядиной организации, у меня даже не возникало. Можно было бы, конечно, предупредить о намечающемся напа-дении охранников, но я не знал, кто из них "свой человек", и как он себя поведёт при моих разоблачениях. Было бы потом очень мало шансов на то, чтобы выбраться и заныкаться от глаз орга-низации. Да и дядя бы в этом случае явно погорел, а он всё же предупредил меня о смертельной опасности. Нет, нужно было действовать по плану, пока не появится более верный случай. И я занялся установкой новой охранной системы.  

Дело было знакомое и интересное, но мысли о предстоящих событиях не давали мне целиком предаться любимой работе. Мне помогали двое охранников, более дружелюбных, чем тот первый, у калитки. Подумал, что если кто-то из них и есть "свой человек", то можно было бы сделать ставку на него, подсказав, куда скорее всего его "спрячут". Но если он и был среди этих двоих, то никак себя не выдавал. Ребята очень заинтересованно следили за моей работой, расспрашивали, что как действует.  

Прервалась наша работа внезапно, как для них, так и для ме-ня. Точнее говоря, они этого и заметить не успели, так как их те-ла одновременно рухнули на пол. Я инстинктивно отпрянул в сторону и, схватив лежащий на полу перфоратор, юркнул за лест-ницу. Прошло лишь мгновение, но я успел оценить обстановку. У дверей стоял один мой парень и охранник, забравший у меня пи-столет с мобилкой. Они держали в руках бесшумно стреляющие пистолеты, которыми за пару секунд до этого свалили моих по-мощников. Значит "свой парень" – это тот угрюмый охранник. Но почему он меня как-то не предупредил, что мои ребята готовы проникнуть в дом, чтобы, согласно плану, я отвлёк на себя и третьего охранника? В следующее мгновение, правда, сообразил, что необходимости в этом не было: он, скорее всего, сам грохнул третьего охранника и впустил моих ребят. А мой парень, пряча свой пистолет, улыбнулся и спросил, почему я так шуганулся, будто операция, которой я руковожу, для меня самого оказалась неожиданной. Я тоже осознал нелепость своего броска и, ощущая неловкость, вышел из-за лестницы, оставив там перфоратор. Что-то пробормотал в своё оправдание, что меня, мол, коллега не пос-тавил вовремя в известность о начале боевых действий. Я кивнул на угрюмого "своего человека", но тот продолжал смотреть на меня без капли дружелюбия в глазах. Он так и не спрятал свой пистолет. Я направился к нему, протягивая руку и как можно бо-лее уверенным тоном напоминая, что он может мне вернуть моё оружие. Он же резко остановил меня, направив мне в лицо дуло пистолета. Я, было, возмутился. Похоже, возмутился и мой па-рень: он свирепо глянул на этого негодяя и потянулся рукой за спрятанным оружием. В дверях показались двое других моих бандитов. Они тоже, похоже, не могли понять, что случилось.  

Этот парень уверенно гаркнул на них, чтобы они не лезли не в своё дело, и они застыли каждый на своём месте. Он же так и продолжал держать меня на прицеле. Другой рукой он вынул из кармана телефон и, воспользовавшись быстрым соединением, вы-звал какой-то номер. Потом сообщил кому-то по телефону, что всё в порядке, охранники готовы, а вот с электронщиком, он, ко-нечно, имел в виду меня, дело дрянь. Добавил, что я хотел чух-нуть ещё в самом начале. Да, парень оказался не промах. Он был не похож на того, который сам не знает, куда его могут упрятать, чтобы замести следы после окончания дела. Поговорив по теле-фону, он объявил всем, что дальнейшее руководство операцией поручено ему. Мои бандиты вопросительно взглянули на меня, а я непонимающе пожал плечами. Тогда этот пройдоха сказал в трубку ещё что-то и передал её мне. Пистолет он так и продолжал держать в другой руке. И было похоже, что он с ним умеет обра-щаться. Нет, нападать на него сейчас было бессмысленно.  

Я взял трубку и буркнул в неё: "Слушаю! " Услышал дядин голос, который не очень уверенно сказал мне, что дальнейшее ру-ководство операцией действительно поручается тому, кто мне сейчас дал этот телефон. На мой вопрос о причине происхо-дящего, дядя ответил, что объяснит потом. Мне же было пре-дельно понятно, что потом он мне ничего уже не объяснит. Я от-дал трубку новому руководителю и кивнул своим бандитам, под-тверждая, что этот парень в самом деле будет теперь коман-довать. Потом спросил у него, что я должен делать дальше. Он ответил, что за мной остаётся сейф, и предупредил меня, чтобы я не дурил, а не то, он изрежет меня на мелкие кусочки. И чем дольше я буду вскрывать сейф, тем медленнее он будет меня ре-зать. Он был весьма убедителен, и я ни на миг не засомневался, что он так и сделает.  

При этих его словах двое из моих бывших подчинённых Ра-достно заржали, из чего я понял, что они будут весьма рады та-кому зрелищу. Третий из моих парней, это был тот самый, кото-рый застрелил одного из охранников, посмотрел на меня как-то сочувственно. Я подумал, что на него можно будет попробовать сделать ставку. Правда, наш новый шеф тоже, кажется, заметил его сочувствие ко мне и подозрительно посмотрел на него. Я в очередной раз удивился проницательности этого человека. С ним бороться будет очень не просто.  

Затем он велел двоим ребятам засунуть труп охранника, на который им указал, в большой плотный полиэтиленовый мешок и погрузить в микроавтобус, стоящий во дворе. Он приказал им хо-рошо спрятать труп, когда дело будет сделано. Это был местный микроавтобус, и его выезд не должен был вызвать подозрения у соседей.  

Мне же он приказал идти к сейфу, и сам пошёл за мной, продолжая держать в руке пистолет. Я подошёл к двери сейфа, а потом посмотрел на него вызывающе и поинтересовался, что он будет делать, если я откажусь вскрывать эту крепость. На это он спокойно ответил, что если я скажу ещё что-нибудь подобное, то он прострелит мне ступню. Словом, я решил, что лучше прис-тупить к делу. Он же стоял на безопасном расстоянии от меня и внимательно следил за каждым моим движением.  

Можно было бы попробовать тянуть резину, но, судя по нас-троению этого ублюдка, он очень скоро начнёт доставлять мне серьёзные неприятности. Я хорошо знал, что он может довести меня до такого состояния, когда я буду мечтать, чтобы меня по-быстрее прикончили.  

Пожалел, что система охраны в этом доме не была связана с милицейской охранной службой. По-видимому, хозяин не хотел оказаться хоть косвенно под контролем столь непредсказуемой конторы. Поэтому он и имел свою собственную службу охраны. Если бы перед моей установкой нового оборудования не отклю-чили систему дальнего оповещения, то уже сейчас, скорее всего, дом штурмовали бы опытные ребята, которые за свою работу по-лучают деньги, куда большие, чем их государственные коллеги. Можно было бы попробовать втихаря включить систему опо-вещения, но для этого нужно было бы переместиться в холл. И мой конвоир, конечно, хорошо знает, где эта система включается. Так что, судя по всему, мне это сделать пока не удастся. При-дётся ожидать случая, когда этот негодяй в чём-то проколется. И тогда нужно будет действовать смело и решительно.  

Ты, Серёга, сказал, что сегодня Богу молился. Знаешь, а я тоже тогда, кажется, помолился. Понимал, что нахожусь совсем в безвыходном положении, будто связанный по рукам и ногам, и ожидаю смерти. Вспомнился почему-то фильм "Иисус". Пом-нишь, мы его смотрели, когда ещё были студентами? Как будто увидел перед собой кадры, где Христос был прибит к кресту и ожидал смерти. Он тогда был в гораздо худшем положении, чем я, потому что меня пока не мучили. И тогда вспомнил, что ве-рующие люди говорят, что Бог может помочь в самом без-выходном положении. Я, кажется, стал мысленно говорить Богу, что если Он действительно есть, то я прошу Его спасти меня из этого капкана. Сказал, что я очень запутался, и чем дальше, тем запутываюсь ещё больше. Не знаю, Серёга, считается ли это мо-литвой или нет, но что-то меня тогда успокоило, и я стал про-должать заниматься сейфом.  

Подключил к нужным контактам свой ноутбук и запустил программу, генерирующую случайные коды, чтобы подобрать пароль сейфа. Я хорошо был знаком с этой конструкцией. После трёх неудачных попыток сообщить пароль, механизм блоки-руется, и тогда его вскрыть будет гораздо труднее. Моя про-грамма умела обмануть программу сейфа, обнуляя в нужной ячейке памяти количество неудачных вводов пароля. Но я мог бы, при желании, отомстить и этому негодяю, и дядиной органи-зации, заблокировав перед смертью сейф. Только вот умирать по-ка не входило в мои планы. Так что я продолжал работать. Ре-шил, правда, порасшатывать немного нервы тому ублюдку. Спро-сил у него обиженным голосом, не боится ли он, что я назло ему заблокирую сейф, и тогда пусть он меня хоть режет на куски, хоть жжёт огнём, я уже ничего сделать не смогу. А мне всё равно умирать, так умру, хоть и в мучениях, но с чувством довольства, что ему тоже будет капец за заваленную операцию. Так что ему лучше обращаться со мной подружелюбнее. Кажется, это дости-гло некоторых результатов. Он был парнем очень неглупым и знал, что чувство мести способно на большие подвиги. Он спро-сил у меня почти мягким тоном, с чего я взял, что мне придётся умирать. В случае нормального, мол, завершения операции мы все ещё неплохо заработаем. Я пессимистически заметил, что умирать мне, похоже, придётся. Об этом свидетельствует его об-ращение со мной, и тут же добавил, что ему, похоже, тоже пред-стоит умереть, и не на много позже, чем мне. Я удивляюсь, как он с неплохим интеллектом этого не понимает. Ведь когда он сли-няет, всем станет ясно, что он участник похищения. Неужели он думает, что его прежний хозяин не найдёт его хоть под землёй? Об этом не хуже знает и мой дядя, и дядин шеф. Конечно, им не надо, чтобы через рядового участника операции, его прежний хо-зяин узнал, кто похитил бумаги. Отсюда вытекает единственный вариант: его постигнет моя участь. Более того, меня похоронят торжественно, как дядиного племянника, а его спрячут где-ни-будь в камышах на полях фильтрации.  

Похоже, я задел струны его тщеславия, так как он рассме-ялся и сказал, что он никуда отсюда линять не собирается. Уходя, мои ребята закроют его в подвале, а потом, когда его выпустят, он расскажет трагическую историю, как один из его сослу-живцев-охранников сообщил ему, как старшему, что в подвале сильно течёт вода. Он зашёл посмотреть, а тот негодяй закрыл его. Дверь бронированная. Он стучал, бил по ней, но всё было тщетно. А тот негодяй-предатель как раз и слинял. Ему и пред-стоит гнить где-нибудь в камышах. А он ещё поживёт и послужит организации. Я был потрясён этим планом. И от меня, конечно, не ускользнуло, что по плану запирать в конце операции его бу-дут мои ребята, а не я с моими ребятами. Я спросил у него, как он объяснит своему хозяину, что его товарищи, кроме "предателя", были убиты, а его просто закрыли в подвале. На это он ответил, что все охранники в доме его боялись, как зайцы. Вот "преда-тель" и сробел, чтобы в него выстрелить, а просто заманил его в подвал. Хозяин его после этого, может, и уволит, но в соучастии не заподозрит. Хотя, может, и не уволит. Главное, в глазах моего дяди и его начальства его рейтинг вырастет. Я подтвердил, что он далеко пойдёт, если только где-то не проколется. Он улыбнулся, а потом, видно, сообразил, что наболтал лишнего, и раздражённо велел мне работать дальше молча.  

Тут подошёл один из моих бандитов и спросил, где взять ещё два полиэтиленовых мешка, чтобы загрузить трупы двух других охранников. Мой конвоир обозвал его кретином и сказал достать пистолет и посторожить меня, пока он не вернётся. Велел ему близко ко мне не подходить и, в случае чего, стрелять мне в ногу.  

Это был один из моих парней, который был доволен моим теперешним положением. Он, только мы остались вдвоём, стал напоминать мне ситуацию, когда они следили за одной конторой, и я засёк, что они ушли раньше времени. Я тогда их чуть не уволил и оштрафовал на большую сумму. Парень сказал, что ему теперь очень приятно держать меня на прицеле. Я подумал, что в том деле участвовали все трое моих ребят, и тот из троих, кто мне сейчас сочувствует, тоже. Все трое бандиты, но отношение их ко мне оказывается разным. Чем же это объясняется? И ведь я с ни-ми поступил тогда справедливо, даже более мягко, чем можно было поступить. Хотел было сказать этому парню, что он тоже находится в смертельной опасности, что этот "свой человек" ока-зывается парнем куда более серьёзным, чем можно было пред-полагать. Он вряд ли допустит, чтобы впоследствии о его участии в деле знал кто-то из простых исполнителей. Так что он навер-няка позаботится и о них троих. Хотел было парню про это рас-сказать, но потом решил не метать бисер перед свиньями. Сказал ему, что мне нужны инструменты, коробка с которыми лежит в фойе, где я занимался установкой оборудования. Вообще-то сей-час эти инструменты мне не были нужны, но я подумал, что либо этот парень отойдёт за ними, и я смогу тут найти что-нибудь подходящее, чтобы стукнуть его по голове, либо кто-то другой принесёт коробку с инструментами, и я смогу воспользоваться какой-нибудь отвёрткой в качестве колющего предмета. Парень, конечно, не захотел отходить, строго исполняя приказ нового ше-фа, и подозвал другого парня, который как раз был ко мне распо-ложен. Сказал, чтобы тот принёс мне коробку с инструментами.  

Именно в этот момент я понял, что сейф открыт. Это только в кино показывают, что когда "медвежатник" находит нужный код, в сейфе что-то щёлкает, и дверца отворяется. В этом сейфе ничего не щёлкало, и дверь, которую никак нельзя было назвать дверцей, осталась прикрытой. То, что сейф сдался, я увидел на компьютере. Решил пока это не афишировать. Ведь как раз сей-час возник тот момент, начиная с которого мой приговор может быть приведён в исполнение. Я, правда, мог опять закрыть сейф, и пароль мне уже был известен. Но пока решил оставить дверь открытой. Была мысль спрятаться в сейфе, но он изнутри не закрывался. Его, правда, всё равно можно было бы использовать в качестве укрытия, если бы у меня было какое-то оружие. Ведь сейф был непробиваемым для куда более серьёзного оружия, чем пистолеты.  

Тут сочувствующий мне бандит притащил из фойе коробку с инструментами. Мой страж сказал ему поставить инструменты на пол в двух шагах от меня и отойти, а потом разрешил мне их взять. Мой теперешний конвоир действительно был кретином, и я особенно порадовался, что его тогда не уволил. Тот ублюдок, что сторожил меня раньше, конечно же, заглянул бы прежде в эту коробку. И то, что он куда-то сейчас ушёл, было волей прови-дения. Я приоткрыл коробку и заметил под инструментами пи-столет. Как я потом выяснил, это был пистолет того парня, ко-торого спрятали в мешок. Мой приятель положил его в коробку.  

Не буду тебе сейчас рассказывать, как я перестрелял всех, кроме парня, который мне так помог. Мне это очень неприятно вспоминать. Всё оказалось предельно просто и прозаично, но я после этого стал убийцей, а не соучастником в убийстве.  

Сказав последние слова, Моня замолчал, задумчиво уста-вившись в одну точку. Серёга тоже молчал, переваривая свалив-шуюся на него историю друга, которая весьма напоминала сюжет дешёвого детектива. Он даже на мгновение предположил, что Моня его попросту разводит, чтобы поприкалываться. Это он ча-стенько делал в студенческие годы. Но сейчас было не первое ап-реля, да и "Волга" с правами были довольно дорогостоящими ве-щами для прикола. Нет, судя по всему, Моня рассказывал правду, и Серёга уже тоже стал участником этой истории. Чем она за-кончится, трудно было даже предположить.  

Вдруг Моня встрепенулся и стал внимательно наблюдать за въехавшим в переулок автомобилем. Тот медленно прополз мимо "Волги" и остановился метрах в тридцати от неё.  

– Пора отсюда сваливать, – сказал Моня, заводя двигатель.  

Он медленно поехал по переулку, ещё раз окинув взглядом остановившуюся машину. Не увидев в ней никакой опасности, он облегчённо вздохнул и набрал скорость.  

– А что было дальше? – спросил Серёга.  

– А дальше я зашёл в сейф и нашёл там нужный чемодан. Нашёл там ещё и деньги. Много денег. Тогда считать было неко-гда, но потом я всё-таки сосчитал. В моих руках оказалось без ма-лого пять миллионов евро. Это не считая миллиона, который я отстегнул моему приятелю, выручившему меня.  

– А куда он делся? – поинтересовался Серёга.  

– Мы с ним расстались, когда выбрались из дома. Выбраться тоже было не просто, так как группы прикрытия находились в нескольких местах в окрестности злополучного дома. Вряд ли основной их задачей было наше прикрытие. Просто моё на-чальство наверняка знало о способностях "своего человека". Так что группы прикрытия должны были проследить, чтобы чемодан не ушёл в неизвестном направлении. Кстати, телефон в кармане мёртвого "своего человека" начал звонить, когда мы думали, как выбираться, чтобы бывшие друзья нас не остановили или не увя-зались за нами.  

– Как же вы выбрались? – заинтересованно спросил Серёга.  

– Это произошло весьма забавно, если не считать риска по-лучить пулю в темечко или дополнить наш послужной список ещё одним трупом. Мы выкинули из полиэтиленового мешка тело охранника, которого мои боссы хотели посмертно сделать козлом отпущения, и я занял его место. Чемодан и мешки с день-гами я предварительно заныкал под сиденьями микроавтобуса. Сюда же приткнул ноутбук: в нём было сконцентрировано всё программное обеспечение моего бизнеса. Дома в тайнике у меня хранились диски с дубликатами, но к ним уже не добраться. Мой приятель сел за руль. И нас таки потом остановили. Приятель сказал парню из группы прикрытия, что все ещё остались в доме заканчивать дело, а ему было приказано пристроить "клиента". Он показал на мешок, в котором лежал я. Парень сказал что-то кому-то по телефону и спросил, почему в доме не отвечают на звонки и не докладывают, как продвигается дело. Мой приятель грубо процедил в ответ, что ему тоже не докладывают об этом, и завёл двигатель. Тот парень ещё что-то сказал в телефон, кивнул головой и вышел из микроавтобуса. В противном случае нам и его пришлось бы прикончить. Мы были к этому готовы.  

– А ты не боялся, что твой приятель и тебя грохнет из-за та-ких бабок? – поинтересовался Серёга.  

– Вряд ли бы он это сделал. Я ещё в доме предложил ему дать половину, но он отказался. Сказал, чтобы я ему дал мил-лион, и этого ему хватит с головой. Разумный парень. Да и не прогнивший до конца. Когда мы покружили по городу и убе-дились, что за нами никто не увязался, я сказал, что нужно по-быстрее бросать этот транспорт, так как вот-вот обнаружится, что произошло в доме, и бусик будет искать вся одесская милиция. У меня есть несколько гаражей, и в каждом по тачке. Мы остано-вились недалеко от одного из них, и я через пять минут подъехал к микроавтобусу на "Нисане". Перегрузились в него и поехали дальше. Этот автомобиль был тоже оформлен на другого чело-века, а я имел доверенность. Он был более надёжен, чем микро-автобус, но полной уверенности, что о нём нет сведений в орга-низации у меня не было. Домой соваться было нельзя, ни ко мне, ни к нему. Никому из знакомых тоже нельзя было довериться. Пришлось ездить в "Нисане", пока решали некоторые органи-зационные вопросы. Нужно было как-то смываться из города. Мой приятель просился и дальше быть со мной, но я категорически отказался. Тогда парень сказал, что будет проби-раться на Западную Украину. Там в каком-то небольшом городке у него девушка. Спросил у меня, как лучше спрятать деньги. Я дал ему пару советов. Даже разрешил воспользоваться моей ха-той, которая находится в одном из областных центров на западе. У меня есть несколько квартир в разных городах. Куплены они на подставные лица. Не знаю только наверняка, засветились ли они в организации. Ну, может быть, парню повезёт. Когда покупал, старался не светиться. Да и в моём досье в дядином компе фигу-рировали лишь две мои хаты: одесская и ещё в одном городе, где мне часто приходилось бывать по службе. И тачки, кроме моего джипа, не упоминались. Вообще, сказал ему, что у него такая сумма денег, как впрочем, и у меня, которая достаточно большая, чтобы представлять определённый интерес для криминального мира, и не очень большая, чтобы иметь достаточно возможностей её сохранить.  

– И как этот парень собирается выбраться из Одессы? – спросил Серёга. – Ведь, насколько я понимаю, сейчас на вокзале, в аэропорту и на автостанциях вас будут внимательно высматри-вать.  

– Да, там сейчас везде установлено тщательное наблюдение. Этот чемодан представляет важнейший интерес, как для дяди с его шефом, так и для тех, у кого он был похищен. А те, видно, вернувшись домой, могли догадаться, что во время нападения произошло что-то непредвиденное для его организаторов. Если, конечно, дядины люди не проникли в дом раньше и не навели там хоть какой-то порядок. В любом случае, дяде нелегко будет объя-снить хозяину дома, куда после похищения делся его племянник, который по задумке должен был стать одной из жертв нападения. Поэтому ищут нас сейчас несметные силы. Наверняка, милиция на ушах и ищет нас, как опасных преступников. Парень тот хотел выехать из Одессы на электричке, сев на небольшой платформе, но я его отговорил. Ведь и в самой электричке, и на какой-то за-худалой станции, где ему нужно будет пересесть в поезд, он ока-жется как на ладони. Я отдал ему свой "Нисан" и посоветовал выметаться из города окольными путями побыстрее, чтобы к ут-ру оказаться в близи квартиры, о которой я говорил. Рассказал ему, где найти ключи и посоветовал кинуть "Нисан" где-то на стоянке и отсидеться в квартире недельку, не высовываясь. Дал ему денег, предупредив, чтоб миллионом пока не пользовался. Деньги у меня в "Нисане" да и в других тачках были припрятаны на всякий пожарный. Подходящие документы для парня подоб-рал из своих запасов, и доверенность на "Нисан" была на его но-вое имя. Так что ему главное было не мелькнуть визуально и не терять времени. Внешность его тоже немного подправили. Заско-чили на Привоз и купили для бабок большие дешёвые сумки. Я ещё купил большой чемодан из плотного материала, чтобы пере-кинуть в него бумаги. Ведь у них наверняка будет наводка на цвет и внешность того чемодана. Он был импортный. Таких у нас даже в очень дорогих магазинах не купишь. А тут я поддержал витчизняного выробныка.  

Тебя этот парень что, довёз до самой моей "Волги"? – не-много обеспокоено спросил Серёга, похлопав рукой по приборно-му щиту.  

– Нет, конечно, – ответил Моня.  

– Но не выгрузил же он тебя с двумя чемоданами, компью-тером и не знаю со сколькими сумками денег на улице? Пред-ставляю, как ты, не привлекая внимания, тащишься, обвешанный этим добром, к моему гаражу, сам, правда, не знаю, где он нахо-дится.  

– Нет, я просто заехал в гараж, где прежде стоял "Нисан", сгрузил всё своё добро и отправил хлопца в "Нисане" на все че-тыре стороны. Там через один гараж стоял ещё один мой автомобиль – голубой "Форд". Вот такое у меня пристрастие к транспорту. Покупал по дешёвке, часто вместе с гаражом. Нико-гда не брал через знакомых, с которыми была связана работа, и всегда покупал по доверенности на другие фамилии.  

– Где же ты их находил, эти фамилии? – поинтересовался Се-рёга. – Имею в виду документы на эти фамилии.  

– Да в наш технический век при определённой сноровке мо-жно смастерить любой документ. Более тщательная проверка, ко-нечно, показала бы, что такого человека нет вообще, или что он даже не подозревает, что на него выписана генеральная доверен-ность на распоряжение автомобилем. Я даже пару тачек продал по такой доверенности. Ни один нотариус, ни в документах на машины, ни в паспортах ничего подозрительного не обнаружил, да и не мог обнаружить.  

– Зачем же тебе нужен я, когда у тебя столько квартир в Ук-раине да, наверное, и в других странах? Уехал бы на том "Фор-де", заныкался бы, как посоветовал тому парню, на какое-то вре-мя. А то чухнул бы вообще в Европу или за океан. Я не потому, что не хочу тебе помочь. Просто не могу понять, что я должен делать. Я должен спрятать тебя у себя дома? Но ведь это очень ненадёжно. Ты сам говоришь, что они могут начать отслеживать твои университетские связи. Они же тогда тебя вычислят, даже ничего у меня не спрашивая. И как маме объяснить, что ты у нас от кого-то прячешься?  

– Нет, друже, ответил Моня, – мне в Одессе оставаться нель-зя. И в другую страну нельзя, разве что в Россию в какую-то глу-хомань. Если мне сейчас где-то в людном месте притулиться, не важно, в какой стране, рано или поздно организация до меня до-берётся. Нет, нужно пока схорониться на годик-другой, и спо-койно, взвешенно определить дальнейшее место обитания и дос-тойного применения свалившегося на меня капитала. Ты же мне можешь очень помочь. Первое, выехать из города и добраться до места, где можно кинуть кости. Второе, я помню, что у тебя есть дядя, который работает лесником где-то на севере Украины. Ка-жется, он мужик не плохой. Я даже его однажды видел, когда он к вам приезжал в отпуск лет десять назад. Он жив-здоров и всё там же обитает?  

– Да, дяде Саше здоровья не занимать. Мало, что в лесу, он ещё пчёл разводит. Живёт действительно в глухомани. Так ты хо-чешь, чтобы я тебя у него спрятал? Хочешь, так сказать, от своего дяди к моему податься?  

– Да, – улыбнулся Моня, – именно этого я бы и хотел. По-жить у него, помогать ему, чем смогу.  

– Но там же тоже есть какая-то власть, участковый, наконец, – заметил Серёга. – Начнут спрашивать, кто да что. Почему не прописываешься, в военкомат на учёт не становишься? Или ты хочешь там официально устроиться с поддельными документа-ми?  

– Да, это тоже можно сделать, – ответил Моня, – но, может, и без этого обойдёмся. А военкомат... я приеду к твоему дяде, как офицер, капитан по званию, который служил в миротворческих войсках и был тяжело ранен. Комиссован по состоянию здоровья. Для поправки здоровья и приехал пожить в лесу у твоего дяди. Все документы у меня есть. Состою на учёте в военкомате города Шепетовки. Знаешь такой город? Родина Павки Корчагина. Там же получаю пенсию по инвалидности. Думаю, что такая история удовлетворит и участкового, и другое местное начальство. Даже если начнут наводить справки, узнают, что такой человек дей-ствительно есть и в данный момент в Шепетовке отсутствует.  

– Да, всё у тебя, смотрю, подготовлено обстоятельно, – ува-жительно сказал Серёга, – но всё же не могу понять, как ты пред-ставляешь, что я буду вывозить тебя из города? Ты будешь в ба-гажнике, а я за рулём? Да я тебя довезу до первого столба, только бы он не оказался живым человеком. Я ездить не умею, несмотря на права, которые ты мне показывал.  

– Нет, тебе рулить не придётся, – успокоил Моня. – Вести ма-шину буду я, но когда гаишники нас станут останавливать, об-щаться с ними будешь ты. Я же буду учеником, которого ты инструктируешь. Вон у меня и значок с буквой "У" есть, мы его прицепим. По закону это дозволено. А мне надо поменьше попа-дать под чьи-то официальные взоры, да и вообще, общаться с лю-быми людьми. Ты, как хозяин "Волги" и человек с правами, отве-чающий за нашу езду, будешь с ними и лялякать. Если им что-то не понравится, дашь им денежку, они это любят. Главное – созда-вать впечатление, что мы, если чего-то и опасаемся, то совсем не того, что нас схватят за убийство шести человек и кражу шести миллионов евро.  

– Всё ясно, – сказал Серёга. – Думаю, что с такой ролью я справлюсь. Кавээновское прошлое здесь пойдёт на пользу. А деньги что, будут ехать с нами? И бумаги? Или ты их уже сныкал где-то в Одессе?  

– Когда мой приятель уехал в "Нисане", я переложил бумаги с одного чемодана в другой, погрузил всё, кроме старого пустого чемодана, в "Форд" и переехал в твой гараж. Посчитал, правда, сперва бабки. "Форд" остался в твоём гараже, а весь груз сейчас с нами. В Одессу возвращаться ближайшие лет триста я не соби-раюсь. А теперь давай ближе к делу. Нужно, чтобы ты очень быс-тро собрался, предупредил маму, что срочно едешь в непре-двиденную командировку, да и на работе как-то утряси, чтоб они в набат не били. Это сейчас совсем не нужно.  

– А что если действительно командировку оформить?  

– предложил Серёга.  

– Это было бы идеально, – ответил Моня. – А это возможно сейчас сделать?  

– Согласовать можно с шефом и по телефону, у меня есть, чем ему обосновать такую необходимость. Да я и заехал бы на обратном пути, скажем, в Симферополь и что-то сделал по работе в тамошнем университете. Мне бы там командировочное отме-тили не глядя на даты.  

– Это было бы изумительно! – одобрил Моня. – И выезжать нам тогда нужно будет в сторону Николаева. По дороге сможешь ментам показать своё командировочное. А там где-нибудь мах-нём на север, посмотрим потом по карте, где именно. И то, что ты вернёшься через Симферополь, будет замечательно. Послушай, а в Николаеве тебе случайно ничего по работе не нужно сделать?  

– Ну, если поднатужиться, то и в Николаеве пару небольших контор можно надыбать. Работы, правда, на час-полтора, а удо-стоверение отметят.  

– Это просто великолепно, шеф! – воскликнул Моня. – Нико-лаев сделаем завтра по дороге туда. Только вот, как я понимаю, командировочное удостоверение тебе раньше завтрашнего утра получить не удастся?  

– Да, самое раннее – завтра в полдесятого.  

– Это хуже. Я думал уже ночью из Одессы выметаться. Но ничего, подождём до завтра. Да и ночью, пожалуй, ученик за ру-лём вызовет больше подозрений. И на дорогах они меня уже и сейчас пасут. А ночью будут ещё более бдительные, чем днём. Начнут в тачку нос засовывать, вдруг кто-то ещё там прячется, а в темноте не видно. Это, правда, из-за тонированных окон и днём может случится. Одна надежда, что они, зная моё пристрастие к джипам, с "Волгой" меня никак не свяжут. Помнишь, как мы в молодости в преферанс играли? Сейчас происходит что-то подоб-ное: они в десятерной игре хотят меня оставить без одной, а я обыграю их на мизере.  

– Это я-то мизер вместе с моей "Волгой", о существовании которой, кстати, только сегодня узнал? – делано-обиженным то-ном спросил Серёга.  

– Да, ты мой драгоценный мизер. И без тебя я бы остался без одной, растроганно сказал Моня. И вот что, друг, очень не хочу, чтобы ты меня неправильно понял. Ты же уже усёк, что рискуешь со мной своей башкой. Чтобы твоя мать не осталась на старости лет одинокой и голодной, возьми вот это и спрячь где-то дома с небольшой записочкой, что это ваше. Спрячь не сильно далеко, чтобы мама смогла со временем найти, – Моня достал из-под сиденья полиэтиленовый пакет и протянул его Серёге. – Здесь сто штук баксов, возьми.  

– Это что, плата за мои услуги? – спросил чуть вызывающе Серёга, стараясь не выдавать непрошеную радость, тёплой вол-ной нахлынувшую на него откуда-то изнутри. Ведь такие деньги он со своей работой не смог бы заработать за всю свою жизнь!  

– Нет, Серый, это не плата, – сердечно ответил Моня. Если хочешь знать, это деньги, которые уже на протяжении какого-то времени предназначались для тебя. Я их сюда помещал в нес-колько ходок: добавлял, как приходил наведаться в твой гараж, чтобы посмотреть, всё ли в порядке с машиной. Если бы ты отка-зался сейчас мне помочь, эти деньги всё равно остались бы в тво-ей тачке. И вот что ещё тебе скажу: это только начало. Если всё будет в порядке, то мои деньги будут твоими деньгами. Мне столько не надо. Даже если семью заведу, не надо. Ведь зачем люди гонятся за большими бабками? Чтобы власть иметь, приз-нание. Мне этого всего ничуть не надо. Только бы разумно распо-рядиться тем, что уже есть, чтобы организация до меня не дотя-нула свои лапы. А сейчас это возьми на всякий случай, чтобы ты был спокоен за мамину старость. А если Бог даст, и ты меня пристроишь у своего дядьки, то, вернувшись, трать их на всё, что нужно. Поменяйте квартиру, наконец. Сколько можно в хрущёбе тыняться?  

– Хорошо, Моня, спасибо. Я принимаю это. Вижу, что это от чистого сердца, – сказал Серёга, взяв пакет и положив его себе на колени. У него мелькнула мысль, что никогда ещё не держал та-кой суммы в руках, а тут взял, как на мелкие расходы.  

– И вот ещё, – сказал Моня, засовывая одну руку в карман, а другой продолжая держать руль. – Это тысяча баксов. Поменяй её завтра на гривны. Чтобы были и крупные и мелкие. Нам в дороге нужны будут. Ведь если ментам дашь слишком много, а сам на "Волге", то вызовешь дополнительные подозрения.  

Серёга молча взял деньги и положил их в карман. Всё это время они колесили по вечерним улицам, где движение стано-вилось всё спокойнее, потому что время приближалось к полуно-чи. Серёга с мобильника переговорил с шефом, и тот без лишних слов разрешил командировку. Хотел, правда, навесить в попут-чики молодого аспиранта, но Серёга отбрыкался, виновато намек-нув шефу, что собирается заехать по дороге ещё в одно место. Тот рассмеялся в трубку, сказав, что в Серёгином возрасте тоже по дороге в командировки заезжал к знакомым дивчатам. Серёга его не разубеждал, подумав, что если у шефа кто-то и спросит, почему его подчинённый вовремя не прибыл к месту коман-дировки, то тот ответит, что парень заехал к какой-то девице. Де-ло, мол, молодое.  

Серёга постарался закончить разговор побыстрее, так как вспомнил, что денег у него на счету маловато. Тут, правда, вспо-мнил и о злополучных пяти гривнах. Комок тошноты даже под-катил от воспоминаний, как он орал в лифте благим матом, что отдаст эти пять гривен. Нет уж, фиги две, отдаст. И дело, коне-чно, не в пяти гривнах. Пусть бы даже было пять копеек. С этой суммы началось его финансовое благополучие. От этих мыслей Серёга крепче прижал к своим коленям пакет с несколькими пачками долларовых купюр и сказал Моне, что шеф коман-дировку разрешил, так что дело сдвинулось с места.  

Моня довёз Серёгу до дому и от Серёгиного приглашения переночевать у них категорически отказался. Сказал, что с мамой ему сейчас видеться нисколечки не нужно. На Серёгин вопрос, где же он будет ночевать, Моня усмехнулся и ответил, что в Се-рёгином гараже. Уточнил, что там даже не гараж, а целый бокс на две тачки. Так что и "Форд" выкатывать не придётся.  

Договорились, что встретятся завтра в городе недалеко от Серёгиной работы, когда Серёга даст звонок на Монин телефон.  

Моня напоследок посоветовал забыть свой телефон дома и купить завтра другой, понадёжнее. И главное, чтобы номер заме-нить, а то по мобилке можно быстро вычислить, где человек на-ходится. Подумав, Моня достал из бардачка новый стартовый па-кет и протянул Серёге:  

– Вот возьми этот. И я, в случае чего, буду знать, как тебе позвонить.  

Дома Серёга сказал маме, что завтра едет в командировку. Мама заохала, что так поздно об этом узнала, и стала наспех что-то жарить сыну на дорогу. Серёга подумал, что это будет непло-хо: меньше придётся мелькать в придорожных кафе и магазинах в поисках пищи. По крайней мере, вблизи Одессы. Жаль только маму: встала спозаранку, а сейчас вместо того, чтобы идти спать, шуршит на кухне. Но всё равно её сейчас никакими уговорами спать не уложишь.  

Серёга пошёл в комнату и спрятал пакет с долларами в сво-ём шкафу. Засунул в коробку с летней обувью. Подумал, что если с ним что-то случится, то мама обязательно будет разбирать его вещи, чтобы раздать то, что поприличнее, знакомым. Сейчас, правда, такое время, когда люди не очень любят брать чужие шмутки, но мама у него ещё старой закалки. Поэтому просто так вещи не выбросит.  

Потом Серёга попил чаю и лёг спать. Думал, что вряд ли за-снёт, но, видно, дало о себе знать недосыпание прошлой ночи, ко-торая, казалось, была ещё в прошлом веке. Серёга заснул, хотя спал очень беспокойно.  

Ему снилось, что он узнал, где находится Страна Дураков, в которой Буратино закопал пять золотых. И вот Серёга пробрался в то место и выкопал деньги. Монеты были большие и светя-щиеся в темноте. Это были монеты старинные, с двуглавыми ор-лами. Орлы только почему-то были в казацких шапках и с длин-ными обвислыми усами, как у какого-то гетьмана, изображённого на украинских деньгах. Серёга по непонятной причине стал ко-пать уже пустую ямку ещё глубже, и земля под его рукой вдруг провалилась. Образовалось отверстие. Серёга заглянул в него и увидел в глубине большой котлован, заполненный золотыми мо-нетами. До поверхности этих монет было метров пять, и Серёга подумал, что нужно взять верёвку и спуститься вниз, но потом за-метил, что в монетах копошится несколько фигурок. Это были люди, и судя по всему, они заполнили монетами все свои кар-маны, пазухи, шапки. Один человек даже запихивал монеты в от-крытый рот. И ещё Серёга заметил, что они погружаются всё глу-бже и глубже в толщу монет, но не видят этого. Вот они погру-зились по пояс, затем по грудь, и вот из поверхности торчат только одни головы и поднятые вверх руки. Теперь уже все запи-хивали себе монеты в рот, а один человек сыпал их себе на го-лову. Видно его рот был уже заполнен. И вот из толщи монет тор-чат только пары рук, которые с жадностью пытаются захватить всё больше и больше жёлтых холодных кругляшек. Прошло мгновение, и на поверхности осталась только одна рука. Кулак на миг разжался, и Серёга увидел на ладони пять сверкающих моне-ток, точно таких же, как в его руке. Но пальцы опять сжались в последнем спазме, и рука исчезла, а монеты продолжали зазыва-юще поблёскивать, отражая не понятно откуда берущийся свет.  

Серёга проснулся. Было уже утро. Он тут же вспомнил, что предстоит очень необычный день. Даже, наверное, не один день, а несколько. Кто знает, как им придётся добираться?  

Быстро съев завтрак, который мама уже успела ему приго-товить, Серёга оделся, попрощался и выскочил на улицу. Мо-бильник он засунул себе под подушку, чтобы мама вдруг не обнаружила его и не побежала вслед.  

Деньги он поменял в ближайшем пункте, отогнав соблазн поискать, где курс повыше. Потом зашёл в большой супермаркет, где был отдел с мобильными телефонами, и купил себе новую мобилку. Тут же вставил в неё чип, который дал вчера Моня. Мо-нин номер он запомнил наизусть и пока не хотел вводить в за-писную книжку, подумав, что сделает это потом.  

На работе всё оформил очень быстро и, дав Моне звонок, пошёл к условленному месту. Он бы на Моню не обратил вни-мания, если бы не "Волга", которую он уже хорошо запомнил. Даже сперва подумал, что это кто-то другой сидит в машине: значительно старше и с какими-то кавказскими чертами лица. Он успокоился только, когда услышал из приоткрывшейся с его сто-роны дверцы Монин голос:  

– Такси на Дубровку заказывали?  

– Ну, ты артист! – сказал Серёга, садясь на уже привычное место.  

– Я, было, хотел под какого-нибудь сельского парубка зако-сить, – сказал Моня, – это для "Волги" вполне подходящий кон-тингент, но потом представил, как ты будешь объяснять ментам, что едешь с коллегой в научную командировку. Поэтому принял несколько более благородный облик.  

Серёга усмехнулся и сказал чуть ехидно:  

– А ты, я вижу, всё-таки комплексуешь по поводу "Волги". Гнушаешься мечтой советского золотодобытчика.  

– Да, немного есть, – чуть виновато ответил Моня, набирая скорость. – Знаешь, привык к иномаркам. А на "Волге" себя чувствую, как в валенках на Дерибасовской.  

Серёга засмеялся и спросил:  

– Ты лучше скажи, миллионер, ел ли что-нибудь сегодня? Я как-то вчера не подумал, что тебе нужно было купить какую-нибудь хавку. Ты же, наверное, в магазины не совался. Нам тут мама чего-то нажарила на дорогу. Так что можешь перекусить.  

– Да, ты прав, – ответил Моня, останавливаясь на светофоре, – в магазин я не заходил, но голодным всё же не остался. У меня в твоём гараже был немалый запас консервов, сигарет и бензина. Утром съел одну консерву, даже кофе забумболил. Единственное что, без хлеба. Ты посмотри, сколько мусоров сегодня в городе.  

– Да, – отозвался Серёга, – я это уже с утра заметил.  

– Наверное, – хмыкнул Моня, трогаясь на зелёный свет, – президент приехал. А может, кто-то из тюрьмы убежал. – Да уж, – с деланной досадой воскликнул Серёга, – а мы в Симферополь уезжаем. Так и не узнаем, поймают его или не поймают.  

– Кого, президента? – удивлённо уточнил Моня.  

– Так это, значит, президент из тюряги сбежал? – не расте-рялся Серёга.  

– Нет, его туда ещё не посадили, а у нас, кажется, уже есть для этого шанс, сказал Моня, сбрасывая скорость. – Приготовься, возьми вон документы в бардачке. Всё началось раньше, чем я ожидал.  

Но Серёга уже и сам заметил двух милиционеров, стоящих у края тротуара и показывающих Моне, чтобы он остановился. У Серёги ёкнуло сердце. Вот оно уже, а они только проехали морвокзал. Можно сказать, центр города, и их уже останавли-вают. Что же будет при выезде из города? Серёга взял документы и открыл дверцу, чтобы выйти к милиционерам, но те сами подо-шли к машине и один из них, тот что был помоложе, спросил:  

– Ребята, вы не на посёлок?  

– Да, мы едем через посёлок, – ответил Серёга, чувствуя не-которое облегчение.  

– А вы что, и дальше едете? Случайно не в сторону Нико-лаева?  

– Именно в эту сторону мы и едем, – сказал Серёга с неко-торым пафосом, окончательно сообразив, что опасность пока ока-залась ненастоящей.  

– Братцы, может, нас подкинете до поста ГАИ на Никола-евской дороге?  

– Без проблем, лейтенант, садитесь. Можем вас хоть до Сим-ферополя довезти.  

Перед тем, как это сказать, Серёга бегло глянул на заднее сиденье, так как не был уверен, что там не лежат чемодан и сумки. Но сиденье было пустым, и на полу ничего не лежало. Он, правда, сразу же подумал, что опасения его явно лишние, так как Моня лучше его представляет, чего можно ожидать по дороге.  

Милиционеры быстро открыли дверцу и заскочили в маши-ну. Один из них, совсем молодой, был лейтенантом, а второй, значительно старший по возрасту, был сержантом. Лейтенант, за-крывая дверцу, попросил Моню:  

– Только, уважаемый, не могли бы вы ехать как можно быс-трее?  

– Ты говоришь побыстрее, – проговорил Моня с чуть замет-ным кавказским акцентом, плавно набирая скорость, – а потом твой коллега меня остановит и скажет, что я ехал сильно побыс-трее. А твоих коллег что-то сегодня полный город. Мы вон как раз гадаем, что там у вас случилось: президент приехал или кто из тюрьмы убежал. Может, вы утолите наше любопытство?  

– Да мы сами ничего толком не знаем, – сказал лейтенант, – отлучились из управления по делу, а нам звонят, кричат, требуют срочно прибыть на пост ГАИ. Вот и пытаемся "срочно прибыть". На маршрутке же будем год добираться.  

– А чего у вас значок ученика вывешен? – спросил сержант, почти перебивая лейтенанта.  

– Потому, что учимся, – ответил Моня, ловко уворачиваясь от обнаглевшего "Фиата", выскочившего из переулка.  

– Да, я вижу вам учиться и учиться, – засмеялся сержант. В этот момент у лейтенанта зазвонил телефон, и он с несколько из-лишней бравадой почти прокричал в трубку: "Лейтенант Черне-нко слушает! " Потом он действительно слушал, что ему говори-ли, вставляя только через определённые промежутки времени одно слово: "Так". Закончив разговор, он начал рассказывать сер-жанту, что ищут двоих: одному тридцать два, а другому двадцать сем лет. Когда он стал описывать внешний вид разыскиваемых, сержант резко прервал его, спросив, кто в прошлую пятницу де-журил по управлению. Лейтенант чуть обиженно назвал какую-то фамилию. Тогда сержант сказал ещё что-то мало значащее, а по-том, как бы невзначай, задал Серёге и Моне вопрос:  

– А вы, стало быть, в Крым путь держите?  

– Да, – спокойно ответил Серёга, – и чтобы избавить вас от излишнего напряжения, связанного с формулировкой наводящих вопросов, посмотрите, пожалуйста, наши документы. Мы учёные, едем в командировку в Симферопольский университет. Вот мой паспорт, командировочное удостоверение, права. Товарищ мой тоже вам сейчас свой паспорт покажет.  

Серёга сунул сержанту документы, а Моня, продолжая од-ной рукой держать руль, другой сделал движение в сторону наг-рудного кармана.  

Сержант, как-то сконфужено глянул в открытый Серёгин паспорт и командировочное удостоверение и отрицательно зама-хал Моне, чтобы он не доставал свои документы.  

– Да что вы, ребята, в конце концов, – проговорил он. – Если я вопрос задал, то вы сразу думаете, что я вас подозреваю?  

– Да вы и по описанию совершенно не подходите, – добавил лейтенант.  

– Ну, мы очень рады, что хоть кто-то в нашем городе ока-зался вне подозрений, – хмыкнул Моня, показывая на прохо-дящих по тротуару трёх милиционеров с овчаркой. – А что же эти двое натворили, что из-за них такой хипиш поднялся?  

– Да кто их знает? – отозвался сержант. – Наверное, что-то посерьёзней, чем велосипед угнали.  

– А мы с Сергеем как раз перед тем, как вы нас остановили, сокрушались, что уедем в Симферополь и так и не узнаем, что случилось и чем закончилось. Жалели, что не сможем тамошним коллегам рассказать новейшие одесские криминальные сплетни. Их хлебом не корми, но расскажи что-нибудь новенькое про одесских бандитов. И сколько им ни объясняй, что в Одессе сей-час бандиты такие же, как и везде, не хотят этого слушать. Утвер-ждают, что бандиты у нас в Одессе особенные, и отношение у нас к ним тоже особенное. Один тамошний доцент даже заметил, что как только он въезжает в наш город на своём "Запорожце", то сразу же попадает в огромный микрорайон, носящий имя одного из знаменитых в прошлом одесских бандитов. Причём тот бандит оказался ещё смышлёнее Мишки Япончика, так как вовремя со-образил примкнуть к красным.  

– Он имеет в виду посёлок Котовского, по которому мы как раз едем? – смеясь, спросил сержант.  

– Наверное, – ответил Моня.  

Так, непринуждённо разговаривая, они довольно-таки быс-тро добрались до нужного поста ГАИ. Ещё издали заметили, что дело обстоит неважно. Перед постом сосредоточилась колона разношёрстных автомобилей, протянувшаяся метров на сто. Ког-да они подъезжали к её хвосту, стоявший у обочины гаишник сделал им знак остановиться и присоединиться к колоне.  

– Что случилось, гражданин начальник? – спросил Серёга, открыв дверцу, хотя, он, похоже, лучше самого гаишника знал, что случилось.  

– Проверка документов! – строго ответил гаишник. – Ос-тавайтесь в машине и ждите своей очереди! Оставайтесь в машине, я говорю!  

Последние его слова были обращены в открывающуюся зад-нюю дверцу, откуда уже выходили лейтенант с сержантом.  

– Вы как со мной разговариваете, сержант! – повысил на га-ишника голос лейтенант. – Мы прибыли по приказу для исполне-ния обязанностей, а вы тут на нас кричите!  

– Извините, товарищ лейтенант, – ответил гаишник. – Я не заметил, что это вы выходите.  

– Так надо замечать! Форма для чего? Где можно найти ма-йора Лебедева?  

– Не знаю, товарищ лейтенант. Здесь много сейчас капи-танов, майоров и даже есть полковник. Они, похоже, все там, – кивнул гаишник в сторону поста. – Хотя, много наших людей рассредоточено сейчас по дороге до самого Коблево. Извините, товарищ лейтенант, я должен исполнять обязанности.  

И гаишник стал давать команду другим машинам стано-виться в хвост колоны.  

Серёга глянул вперёд и увидел за будкой поста ГАИ скопле-ние многочисленных милицейских микроавтобусов и легковых машин. Вдоль застывшей колоны автомобилей прохаживались люди в милицейской форме. Если кто-то из ожидавших проверки пытался выйти наружу, его тут же останавливали.  

– Вы, ребята, тут посидите, а мы поищем начальника, и попробуем вас без очереди пропустить, – сказал лейтенант, на-правляясь с сержантом в сторону поста. – А вот и наш майор идёт.  

По обочине вдоль колоны автомобилей к ним действительно направлялся высокий подтянутый майор милиции. Лейтенант подбежал к нему, отдал честь и отрапортовал:  

– Товарищ майор! Лейтенант Черненко и сержант Леоньтьев по вашему приказанию прибыли!  

– Ладно, лейтенант, теперь не до этого, – ответил майор. Тут сейчас творится сумасшедший дом. Тебе с сержантом нужно срочно отправляться для подкрепления нашего пункта, который находится почти возле Коблево. Там людей мало. Николаевские ребята из УВД немного народу подкинули, но сейчас сообщили, что один человек должен срочно возвращаться в Николаев. Его жену с инфарктом увезли в больницу. А там сейчас будет самый ответственный участок.  

– Что там нужно будет делать? – уточнил сержант.  

– А вот посмотри, – показал майор на промчавшийся мимо автомобиль, – магнаты, как всегда, проносятся мимо, не реагируя на работников ГАИ. Те, правда, тоже уже почти не способны ре-агировать на крутые автомобили и специальные номера. Нам же приказано не пропускать ни одной машины, даже если в ней бу-дет ехать министр. Да что там министр? Велено не пропускать без осмотра никого, даже тех, кто ездит с вооружённой охраной. Более того, – и майор, понизив голос, что-то сказал лейтенанту и сержанту так тихо, что разобрать его слова ни Серёга, ни тем бо-лее Моня, сидевший возле закрытой двери, не могли.  

Потом майор опять стал говорить громче. Он указал рукой вперёд, откуда уже сорвалась милицейская машина и погналась за неостановившейся иномаркой, крича что-то в громкоговори-тель. Майор прокомментировал это событие:  

– Вон ребята за ним погнались, а он и не думает останавли-ваться. Таких уже были десятки. И догнать их на нашем транспо-рте не просто. Так что вперёд уже сообщили, чтобы там ждали и действовали более решительно. Понимаете, братцы, ваш пункт будет самым последним в Одесской области. Так что мимо вас уже не должен пробраться ни один автомобиль, пытавшийся из-бежать проверки. Иначе ими уже будет заниматься Николаевское управление, а это позор на нашу голову. Так что на вашем пункте разрешено стрелять по транспорту, с целью остановить его, а в крайнем случае стрелять и на поражение. Письменный приказ по этому поводу есть у лейтенанта Смирнова, который там коман-дует. Вы оба поступаете в его распоряжение. Да, сержант, пойди к нашему автобусу и получи у Косаковского автомат.  

– А я, товарищ майор? – как-то жалобно спросил лейтенант.  

– Что ты? – переспросил майор, явно понимая, чего хочет лейтенант.  

– А мне автомат?  

– Ты же офицер, – усмехнулся майор, – зачем тебе автомат? У тебя должен быть пистолет. Где, кстати, твоё табельное ору-жие?  

– Осталось в управлении, товарищ майор. В сейфе, – винова-то отозвался лейтенант. – Мы находились с сержантом на зада-нии, когда поступил приказ прибыть сюда.  

– Очень плохо, лейтенант! Очень плохо! – с едва заметной ноткой иронии проговорил майор, – можно сказать первое насто-ящее задание, а ты оказался без табельного оружия. Ну, не раски-сай. Будет у вас с сержантом одно оружие на двоих. Он будет стрелять, а ты в мегафон кричать, чтобы нарушители останови-лись и, выйдя из машины легли на землю с руками на затылке, – сказал майор и громко захохотал.  

Сержант к этому моменту уже вернулся с автоматом на пле-че и двумя наполненными магазинами в руках. Лейтенант как-то завистливо посмотрел на него и даже не удержался, слегка дотро-нулся до автомата, висящего на ремне.  

– Ну ладно, бойцы, хватит вам прохлаждаться, – заторопил их майор. – Идите в голову колоны, и пусть вас посадят на какую-нибудь машину, прошедшую проверку. А мне нужно уже делом заниматься.  

– Товарищ майор, заискивающе сказал лейтенант, – а можно мы на нашей машине поедем?  

– Наши машины все заняты. Они участвуют в преследова-нии, а потом возвращаются назад, не проехав и половины необхо-димого вам расстояния.  

– Нет, я имею в виду ту машину, на которой мы приехали сюда, – уточнил лейтенант и показал на стоящую рядом "Волгу".  

Она уже находилась метров на пять ближе к голове колоны, чем в начале, но это было почти ничего по сравнению с тем, что ещё оставалось. Посмотрев назад, Серёга обнаружил, что сзади колона стала побольше, чем впереди. Мимо промчалась ещё одна непокорная иномарка, и за ней, как и в первом случае, погналась милицейская машина.  

– А что это за "Волга"? – непонимающе переспросил майор.  

– Это ребята, учёные. Едут в Крым в командировку. Они нас подвезли сюда. Клёво ездят. Мы быстро сюда примчались.  

– В командировку? – переспросил майор. – Но у них же тоже нужно проверить документы и провести досмотр автомобиля и личных вещей.  

– Мы документы у них уже проверили, – сказал сержант. – Как поступила ориентировка на разыскиваемых, мы сразу доку-менты и проверили. Учёные – народ особенный. Переживают, что крымским коллегам смогут мало историй рассказать про одес-ских бандитов.  

– Ну, если учёные сейчас так интересуются бандитами, – ус-мехнулся майор, подходя вплотную к "Волге", – то нам пора браться за доказательство новых теорем. Значит, вы едете в ко-мандировку в Крым?  

– Да, товарищ майор, – подтвердил Серёга, – Сначала, прав-да, в Николаев нужно заехать. Тоже по научным делам. Но ви-дим, что сегодня, пока до Николаева доберёмся, все учреждения позакрываются.  

Майор окинул проницательным взглядом сначала Серёгу, а потом Моню, и, удовлетворённо кивнув, сказал:  

– Ну, дайте всё-таки глянуть на ваши документы, чтобы я мог с лёгким сердцем подтвердить, что мы их проверили.  

Серёга протянул майору паспорт и командировочное удо-стоверение. Тот кинул мимолётный взгляд на документы, а Серё-га стал ему протягивать ещё и водительское удостоверение.  

– Это оставь для сотрудников ГАИ, – хмыкнул майор, – мы занимаемся более серьёзными вещами.  

Когда Моня протянул ему свой паспорт, тот даже не взгля-нул на него. Просто чуть уставшим голосом сказал:  

– Нам ещё нужно провести осмотр автомобиля и, в случае необходимости, досмотр личных вещей. Если кто-то отказыва-ется, требуя постановления суда на обыск, то мы таких задержи-ваем и транспортируем, разумеется за их счёт, в Суворовский суд.  

– Мы не отказываемся, – опять-таки с лёгким кавказским ак-центом сказал Моня, заметив некоторое замешательство Серёги. – Я сейчас открою багажник.  

– Ты мне скажи, учёный, чемодан у вас есть в машине? – поинтересовался майор.  

– Конечно, есть, – ответил Моня, – мы же едем в команди-ровку на несколько дней. Одежда, выпивка. И мы ещё везём на рецензию пару диссертаций. Нужно же эти все бумаги куда-то положить!  

– Бумаги? – встрепенулся майор, – А ну покажи чемодан!  

Моня уже подошёл к багажнику и непринуждённо открыл его крышку. Майор заглянул в него и, увидев лежащий там чемодан, кажется, опять расслабился. Моня спокойно раскрыл чемодан, в котором и в самом деле лежали какие-то вещи и небольшая стопка бумаг формата А-4, упакованных в пластиковую папку. Майор махнул рукой, мол, закрывай, и, по-дойдя к задней дверце, скомандовал лейтенанту и сержанту:  

– По машинам, бойцы! Родина ждёт ваших подвигов!  

Когда сержант и лейтенант сели на заднее сиденье, майор пристроился там и сам, махнув Моне рукой, чтобы тот выехал из колоны и ехал в сторону КПП. Подъехав к тому месту, где про-водилась тщательная проверка стоящих в очереди автомобилей, майор выскочил наружу и что-то сказал находившимся здесь лю-дям в милицейской форме. Те согласно кивнули головой, и майор громко сказал выглядывающему из-за приоткрытой задней двер-цы "Волги" лейтенанту:  

– Когда прибудете на место, доложите мне по телефону!  

– Так точно, товарищ майор! – отрапортовал лейтенант и захлопнул дверцу уже тронувшегося с места автомобиля.  

– Ну, ребята, спасибо вам, что помогли так быстро с этим досмотром разделаться, – сказал Серёга. – А то мы бы тут до вече-ра сидели.  

– Да что там, – довольно ответил лейтенант, – вы помогли нам, а мы вам.  

– Я вот чего не могу понять, – заинтересованно спросил Се-рёга, – какой смысл такие силы кидать на дорогу, если преступни-ки могут объехать этот участок по просёлкам и полям?  

– А ты вон туда посмотри, – сказал лейтенант, указывая за проносящиеся слева деревья.  

Все глянули туда и увидели в небе вертолёт и чуть поодаль ещё один, а довольный лейтенант продолжал:  

– Справа по просёлкам объезжать нет смысла: там море, а впереди лиман. Так что если по просёлкам, то только там, объез-жая лиман, – он опять показал влево. – А там сейчас никто незаме-ченным не проедет.  

– Ну, а ночью? – не сдавался Серёга.  

– А ты попробуй проехать там ночью, не зная дороги! – зас-меялся лейтенант. – А даже если и знаешь, то там где можно про-ехать, тебя всё равно остановят. Там же, где сложнее проехать, будешь петлять, кружиться, рискуя застрять до утра и оказаться обнаруженным вертолётом.  

– Да, убедил, – уважительно согласился Серёга. – Всё-таки будет что рассказать коллегам в Симферополе.  

Лейтенант от Серёгиных слов просто расцвёл, почувствовав собственную значимость. В этот момент зазвонил его телефон, и он, как и прежде, отрапортовал в трубку, что слушает. Потом он какое-то время был весь во внимании, и в конце подтвердил: "Так точно! "  

Закончив разговор, он приказал Моне остановиться и в нес-кольких словах объяснил, что произошло. Оказалось, что звонил майор Лебедев. Сообщил, что мимо КПП проскочил, не останав-ливаясь, джип, который очень похож на тот, что в ориентировке. За ним уже организована погоня, но майор приказал попробовать создать заслон впереди, останавливая все машины, прошедшие досмотр, и располагая их на проезжей части. В случае несогласия остановиться, разрешено стрелять по колёсам. Сержант тут же перезвонил майору и уточнил, можно ли использовать боевое оружие без письменного приказа. Майор заорал в трубку, что он сейчас в присутствии офицеров приказывает в случае надобности открывать огонь.  

Лейтенант к тому времени уже остановил две легковушки, прошедшие контроль, и два грузовика, ехавших навстречу. При-казал всем развернуть свои транспортные средства поперёк доро-ги, как по правой, так и по левой полосе, и выйдя из машин, отой-ти от дороги подальше. Водители пытались, было, артачиться, но увидев вышедшего из "Волги" сержанта, защёлкнувшего магазин на приготовленном автомате, они быстро подчинились, стараясь действительно отойти подальше.  

Моня с Серёгой остались в машине, которую лейтенант по-чему-то не приказал тоже поставить поперёк дороги. Это было неплохо, так как в их планы совсем не входило оказаться с вдре-безги разбитой машиной в самом начале их долгого пути.  

– Ну и дурни, – насмешливо проговорил Моня. – Я имею в виду не этих ребят – они как раз довольно-таки толковые, а их начальников. Ведь мой джип остался в дядином дворе. Как я мог на нём сейчас здесь ехать? Хотя, кто его знает, может, этих мен-тов вдохновляют дядины соперники, которые не знают, где нахо-дится мой джип. Но вон смотри: кажется, события приближа-ются.  

Вся встречная полоса и даже противоположная обочина бы-ли плотно заполнены застывшим транспортом. Полоса в сторону Николаева тоже была почти перегорожена. Оставалось только место вблизи обочины, чуть сзади от припаркованной "Волги". Там сейчас стояли лейтенант и сержант с автоматом. И к этому заслону всё ещё на большой скорости приближался точно такой же джип, как был у Мони. Было похоже, что он и не собирается останавливаться. Лейтенант активно замахал рукой, требуя, что-бы тот всё же остановился. В самое последнее мгновение оба ми-лиционера отскочили в сторону, потому что водитель направил джип в это небольшое свободное пространство, не обращая вни-мания на то, что там стоят вооружённые милиционеры. Увидев прямо перед собой зад стоящей "Волги", он немного сбавил скорость и вильнул влево. Тут загрохотала автоматная очередь, и пули в нескольких местах пробили задние колёса джипа. Тот резко затормозил, и его несколько раз развернуло, а потом броси-ло на грузовик, стоящий на противоположной полосе. Посыпа-лись стёкла, и ещё одна очередь пробила его передние колёса. Водитель пытался выбраться из джипа. В руке у него был пистолет, но лейтенант с сержантом опередили его, ловко обезо-ружив и бросив лицом на бетон. Больше в джипе никого не оказа-лось. Водитель ещё пытался было брыкаться, но лейтенант с сер-жантом быстро заставили его сдаться, защёлкнув у него за спи-ной наручники.  

– Молодцы ребята, – одобрительно заметил Моня. Нам, на-верное, их Бог послал. Ты случайно не молился сегодня? А я, зна-ешь, ещё раз попробовал. Но что всё это значит? Что это за кадр такой? Ещё и пистолет достал.  

Всё разъяснилось быстро. Подъехавшие сзади милиционеры обыскали джип и нашли в нём большую партию наркотиков. Па-рень явно не хотел, чтобы его досматривали с таким грузом, и ду-мал проскочить нахрапом. Но не тут-то было.  

Лейтенант доложил по телефону майору об успешном задер-жании, и тот его похвалил, сказав, что он уже и так всё знает. Это оказался побочный улов, и им нужно продолжать выполнение за-дания, прибыв в распоряжение лейтенанта Смирнова. Создавша-яся автомобильная пробка потихоньку рассасывалась, и через не-сколько минут на дороге остался не очень-то пострадавший джип и значительно более побитый грузовик. Водитель грузовика рас-терянно смотрел на лейтенанта, не зная, что делать. Вроде прие-хала милицейская машина, но тут же умчалась в обратном нап-равлении. Никакого протокола не составили. Нет, один милици-онер всё-таки остался. Он попросил отогнать грузовик чуть в сто-рону и помочь ему откатить джип с пробитыми колёсами и с рас-сыпавшимися стёклами к обочине. Никаких тебе замеров и выяс-нений, кто прав, а кто виноват.  

– Послушайте, лейтенант, – спросил водитель грузовика, по-сле того, как отогнал его чуть в сторону, – что мне делать даль-ше?  

– Езжайте куда ехали, если можете, – ответил лейтенант. – Сейчас с вами всё равно никто разбираться не будет: все очень заняты. Вот запишите мои данные и номер телефона. Я потом, если надо будет, всё подтвержу. Думаю, что вашу машину отре-монтируют.  

Водитель чуть успокоился и переписал данные лейтенанта из протянутого ему удостоверения. Потом лейтенант с сержантом заскочили в "Волгу", и они опять продолжили свой путь. Было видно, что лейтенант с сержантом были очень довольны.  

– Ну, друзья, вы наш заказ выполняете по полной програм-ме! – восхищённо заговорил Серёга. – Коллеги будут просто в восторге от наших рассказов. Подпишут рецензии, не глядя, и у них ещё возникнет между собой спор, кому быть оппонентами на предстоящих защитах, чтобы лично посетить наш криминальный город.  

– А вы не передрейфили, ребята? – поинтересовался лейте-нант.  

– Как не передрейфить? – отозвался Серёга. – Когда увидели, что враг мчится прямо нам в задницу, подумали, что сейчас будет удар, и мы окажемся в Николаеве.  

Все засмеялись. Засмеялся и Серёга. Потом на какое-то вре-мя возникло молчание. Они проехали несколько милицейских пунктов, возле которых стояли припаркованные своевольные иномарки, промчавшиеся некоторое время назад мимо КПП. Их водители сидели каждый в своей машине в наручниках, понурые и изумлённые. Они явно не могли понять, что происходит. Им, вероятно, казалось, что все земные устои поколебались. Было видно, что милиционерам это нравится. Раз в коем веке возникла возможность показать самодовольным выскочкам, чего стоит их независимость от силовых структур и убеждение, что всё, в край-нем случае, можно купить.  

"Волгу" на этих пунктах не останавливали. Она, похоже, не представляла здесь никакого интереса. Но Моня с Серёгой в ком-пании лейтенанта с сержантом и не переживали, что им здесь могут грозить неприятности. Каждый из них думал, что эти два милиционера были огромной удачей в их столь небезопасном ме-роприятии.  

Молчание нарушил сержант. Все знали, что ещё пару минут, и они должны будут расстаться. Сержант с неприсущей ему тро-гательностью проговорил:  

– Вы, ребята, запишите наши телефоны. Уверен, что в наше время знакомые милиционеры могут оказаться более полезными, чем знакомые учёные. Мы же всегда будем рады помочь, если что. Правда, лейтенант?  

– Так точно, – радостно подтвердил лейтенант. – Мы даже можем вас провести в наш тир и дать вам пострелять из писто-лета. Да просто можем вместе кофе попить и рассказать вам кучу детективных историй, которые так любят ваши коллеги. Хотя, более интересной истории, чем сегодня, в моей работе ещё не было.  

Серёга и Моня поблагодарили своих попутчиков и Серёга записал их имена и телефоны. Продиктовал и свой номер, кото-рый остался в Одессе.  

Они подъехали к тому пункту, где командовал лейтенант Смирнов. Здесь тоже было припарковано несколько иномарок с водителями в наручниках, сидящими на пассажирских местах. Серёга напоследок спросил у лейтенанта, что они будут с этими нарушителями делать дальше. Тот ответил, что ничего особенно-го. Проверят документы, осмотрят машины и личные вещи, сос-тавят соответствующие протоколы и отпустят. Тем потом при-дётся прийти в суд и заплатить штраф. Словом, убедительно им напомнят, что законы иногда и их касаются. На прощание они крепко пожали друг другу руки, и милиционеры вышли на обочи-ну. Моня включил, было, скорость, чтобы ехать дальше, но немо-лодой милицейский офицер, видно это был лейтенант Смирнов, замахал им рукой, чтобы они остановились. Он подбежал к ма-шине, приоткрыл дверцу со стороны Серёги и спросил:  

– Вы до Николаева доедете?  

– Да, – ответил Серёга.  

– А вы не можете взять нашего сотрудника? У него жена в больницу с инфарктом попала. Ему нужно добраться побыстрее.  

Серёга, вопросительно глядя на Моню, ответил:  

– Наверное, можем.  

Моня тоже подтвердил кивком головы, что и он не возра-жает против пассажира и на этом участке пути.  

– Да вы об этом не пожалеете. Николаевская милиция тоже тщательно контролирует свой участок дороги. Так что Николай Тимофеевич вам будет только на руку.  

Николай Тимофеевич оказался тоже немолодым лейтенан-том, наверное, дослужившимся до своего звания с самых низов. Он был задумчивым и опечаленным. Серёга и Моня особо его не беспокоили разговорами, и он за это, кажется, был им благо-дарен.  

По дороге до Николаева несколько раз милиция пыталась их останавливать, но, увидев Николая Тимофеевича, который лако-нично кивал, что это свои, они разрешали ехать дальше без вся-ких проверок.  

Когда заехали в Николаев, Моня спросил у Николая Тимо-феевича, где находится больница. Тот назвал улицу, которая ока-залась Моне знакомой. Потом Моня спросил у Серёги, где нахо-дятся учреждения, куда ему нужно заехать по работе. Оказалось, что оба учреждения расположены на одной улице. Моня остано-вил "Волгу" и сказал, что Серёга в этом месте может сесть на маршрутку, которая доставит его куда надо, а сам он отвезёт лей-тенанта в больницу и приедет за Серёгой.  

Серёга потратил на все дела и в одной и в другой конторе, как и предполагал, чуть больше часа. Выйдя на улицу, он не уви-дел "Волги". Видно Моня ещё не успел добраться. Серёга плохо знал Николаев, поэтому не мог прикинуть, сколько нужно време-ни, чтобы добраться сюда от той клиники. Он стал прохажи-ваться взад-вперёд по улице, но Мони всё не было. Уже стал переживать, но вспомнил про мобильник и позвонил. Ответа дол-го не было, и переживания Серёги усилились, однако Моня всё же отозвался. Сказал, что всё в порядке, и что он через минут двадцать приедет. Задержался, так как нужно было срочно смо-таться за лекарствами в одну аптеку. Сейчас он завезёт их Нико-лаю Тимофеевичу в клинику и сразу махнёт за Серёгой.  

Через полчаса они уже ехали по Николаеву, пробираясь к нужному выезду из города. Здесь, конечно, не было такого же милицейского аврала, как в Одессе, и это их порадовало. За город выехали без всяких проблем. Моня был доволен, что Южный Буг они уже переехали, а Днепр решил пересечь где-то повыше. Они на ходу перекусили тем, что приготовила Серёгина мама, запили минералкой. Всё это время они вели непринуждённую беседу в том же духе, что и в Одессе, до того, как к ним подсели милици-онеры. Если бы сейчас в машине вдруг оказался невидимый сто-ронний наблюдатель, он бы не заметил внутреннего волнения, которое испытывал каждый из них. Вместе с тем они чувствовали и радость от того, что всё шло как нельзя лучше.  

Потом Серёга внезапно нарушил безмятежность их ничего не значащих разговоров и заинтересованно произнёс:  

– Всё хочу у тебя спросить, Что ты показал майору, когда он захотел увидеть чемодан? Я, было, запереживал, что майор скажет тебе его открыть и увидит бумаги, наделавшие такой пе-реполох, а ты, мне почудилось, сам с радостью побежал показы-вать ему чемодан.  

– Да, в том чемодане действительно лежат шмутки и стопка бумаг, не имеющих ничего общего с теми, что их интересуют, – ответил Моня. – настоящие же бумаги и деньги лежат в потаён-ном багажнике, который с первого взгляда не заметишь. Майору нужно было соблюсти формальности, и я ему с радостью помог это сделать.  

– А что это всё-таки за бумаги, из-за которых они готовы пе-рестрелять пол-Одессы? – задал Серёга ещё один волнующий его вопрос.  

– Понимаешь, друже, есть вещи, которые нам лучше было бы не знать, а то может возникнуть момент, когда очень пожале-ешь о своей осведомлённости. Хотя, ты, похоже, уже погрузился в это дело с ушами, и в случае чего, тебе тоже несдобровать. Од-на надежда, что они тебя никак не свяжут со мной. Так что могу тебе рассказать и об этих бумагах. Но имей в виду: эта информа-ция будет представлять смертельную опасность для любого, кому ты её сообщишь. Если ты попадёшься к ним в руки, они из тебя вытянут имена всех, кто хоть что-то знает. А выпытают уж точно, ты не сомневайся. Так что лучше обо всём этом без крайней нуж-ды не распространяйся.  

– Ты же меня знаешь, Моня! – с лёгким оттенком обиды ска-зал Серёга.  

– Знаю, потому и доверился тебе, но на всякий случай счи-таю своим долгом предупредить. Ну ладно, слушай о бумагах.  

Моня закурил и стал рассказывать вещи, которые в очеред-ной раз вызвали у его друга немалое изумление.  

Ты, Серёга, наверняка, знаешь, что прошлый век, да тем бо-лее и нынешний, являются эпохой выдающихся и многочислен-ных технических изобретений. Персональные компьютеры, на-пример, или мобилки чего только стоят. Ещё в советское время учреждения, занимающиеся регистрацией и внедрением изобре-тений, были буквально завалены проектами многочисленных на-учно-исследовательских институтов и отдельных лабораторий. Также несли туда свои разработки и толпы непризнанных изобре-тателей-одиночек. Было там очень много туфты, но встречались и настоящие жемчужины. В СССР мало что пускалось в ход, хотя, средний уровень наших изобретателей был куда выше уровня их коллег на зажиревшем западе. Наши детишки с младших классов приобщались к многочисленным техническим кружкам при до-мах пионеров, журнальчики разные издавались. Всё было направ-лено на то, чтобы привить советским гражданам любовь к тех-нике, развить способность и смекалку, так необходимые в изоб-ретательской деятельности. Всё это приносило немалые плоды, которые советская экономика, сориентированная на тяжёлую ин-дустрию, просто была не в состоянии переварить. Поэтому боль-шинство изобретений ложились, как это говорят, под сукно. Даже не всегда оформлялись патенты и авторские свидетельства: про-лежат бумаги в определённых инстанциях, и потом их в архив, а автору отписка, что изобретение ценности не представляет. Да там и вправду шизиков много было, которые всякую чушь пред-лагали. Так что без особых напрягов трудно было разобрать, где пурга, а где полезное изобретение. И даже те счастливчики, кото-рым удавалось зарегистрировать изобретение, внедрения ожида-ли десятилетиями, но большинство так и не дождалось.  

Когда Союз рухнул, много нашего народу подалось на за-пад. Изобретатели и там стали пытать своё счастье. Но за бугром всем правят крупные компании, у которых и своих разработок вдоволь. Они, конечно, могут по дешёвке купить у бедолаги его изобретение, но, в основном, чтобы оно к конкурентам не попало. Если уж и для себя возьмут, то внедряться оно тоже в ближайшее время не будет. Они со всего хотят снять сливки. Например, компьютеры, которые сейчас выдаются за пределы электронного совершенства, были разработаны лет десять назад, но до их внед-рения нужно было провести через рынок все предыдущие "преде-лы совершенства". И сейчас на десять лет вперёд расписано, какие из уже разработанных компьютерных новинок будут внед-рены на следующий год, через год и так далее. И, поверь, есть компьютеры принципиально другой природы с невообразимо-фантастическими возможностями, которые вообще не планируют сделать всеобщим достоянием. Вместо мониторов – голографи-ческие изображения, все ярлыки висят в воздухе вокруг тебя, а ты между ними расхаживаешь и активизируешь то, что надо, специ-альным фонариком. Но ты, наверное, что-то об этом тоже слы-шал, это немного проникало в прессу. А я перейду ближе к делу.  

Дядина организация в последнее время проявила огромный интерес к изобретениям, которые так и не нашли себя в нашем мире. Этим как раз и занималась другая, не дядина, ветка органи-зации. Они, во-первых, взяли под контроль современные отечест-венные ведомства, регистрирующие изобретения и выдающие патенты. Если что-то представлялось особо интересным для орга-низации, то изобретение покупалось с потрохами, так, что полу-голодный автор или авторская группа уже не имели на него ни-каких претензий. Да, я думаю, что авторы таких особо ценных изобретений как-то вдруг все поумирали. Время такое: болезни, аварии. Ещё они добрались до старых советских архивов и хоро-шенько в них покопались. Всё что там было особо ценное, попало в тот пресловутый чемодан. И, понимаешь, во избежание утечки, было строжайше проконтролировано, чтобы вся документация оказалась в единственном экземпляре, причём в бумажном виде. Там были ещё и компьютерные диски, но в них содержалась только видеоинформация, иллюстрирующая испытания некото-рых изобретений. Словом, в этом чемодане собрались сплошные шедевры, в существование которых современный технический обыватель и поверить не сможет. Возможно, в какой-то фантас-тической литературе что-то подобное и найдётся, но читатели та-кой литературы уверены, что это только фантастика.  

– А зачем организации эти изобретения? – спросил Серёга, перебивая друга. – Вернее, зачем им их прятать? Внедрили бы и имели на этом всём кучу денег. Или они этого и хотят?  

– Нет, Серёга, они это внедрять не хотят. Точнее, хотят, но не для всеобщего пользования. И деньги им не нужны. Они и так имеют большую часть существующих на Земле денег. Да они и печатают их, сколько хотят, и поднимают или подрывают любую валюту, если это им вдруг понадобится.  

– Чего же они хотят?  

– Они хотят обрести полную власть над всей планетой. Что-бы каждая живая душа находилась под их полным контролем.  

– Разве это возможно? – ещё больше удивился Серёга.  

– Возможно! – уверенно ответил Моня. – Для этого им и нуж-ны эти изобретения. Ты слыхал, как египетские жрецы властвова-ли над народом? Они просто пользовались знаниями, которых не было у обыкновенных людей. Знали, например, что скоро начнёт-ся солнечное затмение, и пугали людей, что боги солнце сейчас заберут, если люди не будут просить их о пощаде.  

– Да, я об этом читал, – согласился Серёга, – но как ты мо-жешь себе представить, что современного человека можно так провести?  

– Современного человека можно запросто провести. Во-пер-вых, можно на какое-то время забрать у него то, что, по его мне-нию, должно существовать всегда. Ты думаешь зря дядина орга-низация накладывает руку на супермаркеты? Скоро всё обеспече-ние людей продовольствием окажется в их руках. Представля-ешь, в один прекрасный день люди приходят в супермаркет, а там ничего нет. Бегут в другой, а там тоже нет, и нигде ничего нет.  

– Ну, так на Привоз пойдут, – возразил Серёга.  

– А ты видишь, что сейчас от Привоза и других рынков осталось? – сказал Моня. – Одна видимость частной торговли. Крестьян там давно уже нет, а продавцы продают то, что им дают продавать. Они явятся за продуктами на привычные базы, а там тоже скажут, что ничего нет. Ты знаешь, голод – это хороший способ сделать людей очень покорными. Это большевики показа-ли в тридцать третьем. А если непокорные и те, кому не особо повезёт, повымирают, то это будет организации только на руку. Я вообще слышал, что в их планы входит уменьшить население планеты раз эдак в семь. Те – от голода, те – от войны, те – от эпидемий. Оставалось бы только немного людишек, чтобы хоро-нить, а потом пахать на благо новой цивилизации.  

– Ну, а изобретения как могут им помочь? – переспросил Се-рёга.  

– Изобретения, во-первых, могут помочь установить тоталь-ный круглосуточный контроль за всеми людьми. В тех условиях нам с тобой, например, не было бы никаких шансов сейчас скры-ваться. Они бы меня вычислили ещё вчера в Одессе. И те мощ-ные компьютеры как раз будут способны обрабатывать всю эту колоссальную информацию. А во-вторых, есть изобретения, ко-торые способны задурить людей, заставить их поверить в то, чего нет. Видел вчера в твоём гараже краем глаза техдокументацию на небесный проектор. Это похлеще, чем голограмма, находящаяся рядом с тобой. Это устройство, способное создавать высокока-чественные изображения на небосводе.  

– Где-то я про такое читал, – улыбнулся Серёга. – И что, та-кое действительно возможно?  

– Я, конечно, не понял полностью принципа, но что-то вроде возбуждения отдельных точек атмосферы какими-то лучами. В результате воздух в этих точках меняет оптические свойства. Это делается в точках, уходящих на разные расстояния в толщу ат-мосферы. Из-за этого нужная точка небосвода с поверхности зем-ли может иметь любой заданный цвет. Из таких точек и рисуются кадры, как на экране компьютера. Там заложены какие-то разные принципы работы в дневное и ночное время. Причём днём про-ектор сам подстраивается под конкретное количество проникаю-щего солнечного света: в яркую погоду один режим работы, а в пасмурное время – другой. Я видел на диске фильм, запечатлев-ший испытание опытного образца. Представляешь? Змей Горы-ныч летит по небу и человека в когтях держит. Тот руками-нога-ми болтает, трепыхается. Вдруг из-за туч выскочило несколько самолётов и давай в него стрелять. Тот развернулся, и как дохнёт на самолёты тремя огненными струями, что они все мгновенно загорелись. А потом загорелось всё небо. Представь, пламя охва-тило весь небосвод, и казалось, что оно опускается всё ниже и ниже. Конечно, это всё на компьютере можно сварганить, но не думаю, что организация повелась бы на такую дешёвую утку.  

– Да, это прикольно, – откликнулся Серёга. Только жаль, что озвучку для такого фильма нельзя осуществить. Нужной мощно-сти ни одни динамики не имеют. Разве что в одном месте, где соберутся люди, можно колонки поставить и смотреть кино.  

– Ты зря думаешь, что невозможно озвучить картину цели-ком, чтобы звук шёл с неба. Мы просто привыкли, что звук обяза-тельно должен синтезироваться в динамиках от колебания мемб-ран. Но звук – это колебание воздуха с определённой частотой. Не исключено, что для того, чтобы заколебать воздух в каких-то точках, находящихся не очень высоко в небе, найдутся и другие способы. Так что людям можно будет показать всё, что угодно. Вблизи – голография, повыше – небесный проектор. Люди тогда во всём разуверятся. Они увидят своими глазами, как их друзья делают им какую-то пакость, а любимая жена вешается на чужо-го мужчину. А тут ещё и небо загорится, расколется надвое, инопланетяне нападут или ещё что-то стрясётся космически-ка-тастрофическое. Такой человек потом и сам друга предаст, и же-не изменит, и полностью покорится тому, кто даст поесть, побе-дит врага и, главное, успокоит душу. Ты теперь понимаешь, на сколько для них важно заполучить эти бумаги?  

– А почему бы их вообще не уничтожить? – поинтересовался Серёга.  

– Можно было бы и уничтожить, но я не думаю, что их отсутствие существенно изменит суть вещей. У организации на-верняка уже предостаточно подобного "добра". Его собирают со всего мира. В возвращении этих бумаг скорее заинтересованы отдельные деятели организации, которые окажутся не на коне. Это тот человек, из дома которого я унёс чемодан, это дядин шеф – лупоглазый коротышка.  

– А твой дядя?  

– Дядя в такой ситуации может только выиграть. Он был против того, чтобы убивать меня. То была идея лупоглазого. В противном случае, я бы не стал удирать с чемоданом, а тут пришлось защищаться. Словом, я не удивлюсь, если дядя свалит лупоглазого и сам займёт его место. Он не такой дурак, чтобы рисковать головой, даже из-за любимого племянника. А он ведь меня явно предупредил, надеясь, что я смотаюсь. Хотя, может быть, он рассчитывал, что я смотаюсь ещё до начала операции. Правда, зачем ему тогда нужно было подвозить меня до самых ворот и ждать, пока я зайду в калитку? Словом, тут я далеко не всё понимаю. А бумаги уничтожать пока не хочу. Может, приго-дятся.  

– Ты что, думаешь отдать их потом дяде, если он свалит лу-поглазого? – поинтересовался Серёга.  

– Нет, Серёга, – организации я их точно не передам, но, мо-жет, они понадобятся кому-то, кто захочет ей противостать. Пока пусть лежат, кушать не просят.  

– Куда же ты их спрячешь? Повезёшь с собой в лес к моему дяде? – спросил Серёга.  

– Вот этого я тебе не скажу, ответил Моня. – И не потому, что не доверяю. Просто лучше для тебя не знать, где они будут храниться.  

– Да, – согласился Серёга, – ты прав. Мне не нужно знать, где ты их спрячешь.  

На этом серьёзный разговор закончился, и они опять про-должали ехать, разговаривая ни о чём. Остановились, чтобы за-лить бензин в бак – у Мони было в запасе пару канистр. Он ска-зал, что им лучше пока на заправки не заезжать. Это места, где будут особо внимательны к проезжающим. Им, правда, повезло. Они обогнали ехавший в их сторону бензовоз, и остановив его, купили бензина, чтобы залить бак полностью и набрать пустые канистры. Так что ещё какое-то время можно было ехать, не бес-покоясь о горючем.  

Дело пошло к вечеру, Серёга чувствовал, что Моня немного устал, и высказал сожаление, что не умеет водить машину, а то сменил бы друга за рулём. Моня улыбнулся и сказал, что когда они доедут до места, он поучит Серёгу вождению, и тот через некоторое время сможет полноценно использовать имеющийся у него транспорт. Серёга спросил, не хочет ли Моня отдохнуть. Тот ответил, что скоро они доедут до одного посёлка, где и отдохнут. Более того, они просто там переночуют.  

– В гостинице? – уточнил Серёга.  

– Нет, – в одном частном домике.  

До места предполагаемого ночлега они доехали уже в тем-ноте. Моня остановил машину в квартале от дома, вышел наружу и подошёл в темноте к ограде. Убедившись, что никого на улице нет, а соседи заняты просмотром телесериала, звуки которого до-носились из открытой форточки, он покрутился возле одного из столбиков ограды и подошёл к воротам с большим ключом. За-мок поддался не сразу, но через несколько минут "Волга" уже стояла в тесноватом дворике, со всех сторон сокрытом от взгля-дов с улицы. Соседская собака, правда, когда Моня отпирал за-мок, попыталась полаять, но Моня подошёл к забору и заглянул за него в том месте, где был привязан пёс. Он тихо сказал собаке что-то ласковое и бросил ей печенье, которое было у него заранее заготовлено. Собака, похоже, его узнала и, мгновенно проглотив печенье, завиляла хвостом.  

Друзья зашли в небольшой домик, и Моня включил свет. Серёга поинтересовался, не увидят ли свет соседи. Моня ответил, что окна заколочены ставнями, здесь никто не живёт уже нес-колько лет.  

– Это твой домик? – спросил Серёга.  

– Можно сказать, что да, – ответил Моня. – Во всяком случае, в течение десяти лет им можно пользоваться безраздельно. Тут место классное, Днепр рядом, рыбхоз поблизости. Рыба тут и су-шёная, и копчёная, какая хочешь. Летом здесь лучше, чем на мо-ре. Тебе, Серёга, нужно запомнить этот посёлок и этот домик. Потом покажу тебе, где ключи хранятся.  

Они зашли в одну из двух небольших комнат домика, и Мо-ня и здесь зажёг свет.  

– А зачем мне нужно запоминать этот дом? – переспросил Серёга.  

– Потому что здесь в тайнике, я потом покажу тебе где, мы спрячем один из наших миллионов. Если со мной что-то случит-ся, то ты его возьмёшь себе. Уверен, тебе его хватит с головой.  

– В комнате было две кровати, и Моня, закурив, с наслажде-нием растянулся на одной из них. Серёга присел на другую. Он вспомнил сегодняшний день. Было ощущение, что они выехали из Одессы неделю назад.  

– Как долго мы будем здесь оставаться? – поинтересовался он.  

– Желательно выехать затемно, чтобы нас не заметили сосе-ди. Они люди неплохие, но не нужно, чтобы они знали, что сегод-ня здесь кто-то ночевал. Если ты сюда потом один приедешь, то скажешь им, что приехал по разрешению Игоря из Макеевки. За-помнишь? Этого им должно хватить. Ну, передашь им от Игоря гривен четыреста за охрану домика.  

– Хорошо, – понимающе кивнул Серёга, – но думаю, что мне сюда одному приезжать не придётся.  

– Кто знает? – задумчиво проговорил Моня, – жизнь такая штука, что никогда не знаешь, когда она закончится, хоть есть нелепое ощущение, что она не должна заканчиваться никогда. У тебя такого нет?  

– Когда-то было, но уже давно об этом не задумывался. Вот говорил тебе, что только вчера думал, что живым не останусь, но всё закончилось, и кажется, что опасность мне только присни-лась.  

– А что у тебя случилось? Расскажи теперь ты. А то только я тебя баснями кормлю.  

– У меня всё было менее детективно, но тоже немного таинс-твенно.  

И Серёга рассказал другу о приснившемся ему с субботы на воскресенье сне и о почти буквальном его повторении вчера вечером. Он ничего не сказал о пяти гривнах и о том, как неисто-во вопил, что отдаст эти деньги.  

– Ты говорил, что молился вчера Богу, – обратился к нему Моня, – расскажи об этом более подробно. – Да ничего такого особенного вроде и нет. Просто, когда лифт задрожал, и мне по-казалось, что он начал падать, я подумал, что ничего не остаётся, кроме как просить помощи у Бога. Первое, что пришло на ум – это нелепая фраза: "Господи Иисусе Христе, помилуй мя". Я её стал произносить и так же, как ты, вспомнил фильм "Иисус". Мне почудилось, что вижу Иисуса Христа на Кресте. Мне казалось, что Он мне что-то говорит. Я опять помолился, но лифт вдруг открылся, и я вышел на первом этаже. Так что всё это было моим воспалённым воображением, подогретым дурацким сном.  

– Знаешь, Серёжка, а я уверен, что это Он ответил на твою молитву и спас тебя. Ты на меня не смотри, как на больного. Я уже давно задумываюсь, что душа наша вечна, а значит должен быть Бог. Я даже в церковь иногда стал заходить. Зайду, свечку поставлю, перекрещусь, когда служба идёт, постою, послушаю. Мало, правда, понимаю, что там говорят и поют, но всё-таки на душе легче становится. Вот только сейчас не знаю можно ли мне в церковь ходить. Ведь я стал убийцей. В десяти заповедях сказа-но: "Не убий! " и "Не укради! ", а я совершил и то, и другое.  

– Та, Моня, не бери дурное в голову. Нам сейчас нужно что-то поесть и ложиться кемарнуть несколько часов. Тебе ещё завтра рулить, не знаю, сколько времени.  

– Да, ты прав, давай похаваем. В машине есть консервы, а вот хлеба мы так и не купили.  

– Осталось ещё пару маминых бутербродов, – сказал Серёга, – их нам в качестве хлеба, наверное, хватит.  

– Здесь на кухне холодильник есть, – вспомнил Моня, – там наверняка в морозилке что-то завалялось. И в погребе есть какие-то закрутки.  

Они пошли на кухню и нашли в холодильнике заморожен-ные пельмени и копчёную колбасу. Ещё нашли к десерту мороженое. Всё это здесь хранилось неизвестно с каких времён, но было вполне пригодно в пищу. Пельмени сварили здесь же на газовой плите, с аппетитом поели, и Моня показал Серёге тайник, в который и принёс из машины упомянутый миллион.  

– Дай мне хоть подержать в руках такие деньги, – попросил Серёга. – Я никогда даже не видел миллиона. Если, конечно, не вспоминать то время, когда ещё гривну не ввели, и мы в магазин с миллионами ходили. Да что миллион, я и десяти тысяч никогда не видел, если не считать тех денег, которые ты мне вчера дал.  

Моня усмехнулся и сказал:  

– Ну, на, подержи. Убедишься, что такая сумма на самом деле не холодит и не греет, а на мозги влияет, это точно. Смотрю, и у тебя эти денежки какое-то уважение вызывают. Если со мной что-то случится, ты их смело бери, но трать с умом, осторожно. Никому о них не говори: ни маме, ни жене, если она у тебя поя-вится. А сейчас пошли спать.  

Они пошли в комнату и легли на кровати, не раздеваясь. Было довольно прохладно и сыро, но Моня, по понятным причинам, не захотел топить печь, хотя в углу и дрова были заго-товлены.  

Моня заснул быстро, а Серёга всё лежал и думал: вспоми-нал события дня, а потом стал прикидывать, что нужно будет купить в первую очередь. Он понял, что с деньгами у него проб-лем уже не возникнет никогда. Если с Моней всё будет в порядке, то он друга голодным не оставит, а если с ним что-то случится, то есть этот миллион. Да и в Одессе сто тысяч долларов осталось. Вот только вопрос: будет ли кому, кроме мамы, эти деньги тра-тить?  

В конце концов, он всё же уснул, но, как ему показалось, сразу же проснулся от будильника, установленного на Монином телефоне. Они встали, умылись и сварили крепкий кофе, который был в кухонном шкафчике. Здесь же был литровый термос. Его решили взять с собой, заполнив горячим кофе. В дороге он явно не помешает. Выключили свет и заперли дом. Потом Моня отво-рил ворота, и они вдвоём выкатили машину наружу. Заводить двигатель, прогревать его и выезжать, как положено, Моня не хотел. В предрассветной тишине это наделало бы переполоху, а нужно было ещё закрыть замок на воротах и спрятать ключи. Всё это Моня сделал, стараясь не производить лишних звуков. Пока-зал Серёге, где хранятся ключи. Потом они сели в машину, прик-рыли двери, не хлопая ими, и только тогда Моня завёл двигатель и сразу взял с места. Прогревать двигатель не было времени, но ночь оказалась не очень холодной, да и машину Моня не зря расхваливал. Соседи могли услышать только то, что кто-то с мощным двигателем проехал мимо их дома. Через небольшой промежуток времени Моня выехал на шоссе и погнал "Волгу" дальше на север.  

Какое-то время они ехали без всяких приключений. Один раз, правда, остановил их гаишник, но это не было чем-то не-обычным. Просто парень исполнял свою повседневную работу. Серёга показал ему свои права, уже, конечно, без командиро-вочного удостоверения. Тот сделал удивлённый вид, не понимая, при чём тут его права, когда за рулём сидит другой человек. Серёга объяснил, что занимается с приятелем вождением, на что имеет полное право. Для убедительности он ещё ткнул пальцем в значок с буквой "У" за лобовым стеклом. Тогда гаишник стал интересоваться, хороший ли у Серёгиной "Волги" тормоз. Серёга заверил его, что отличный.  

– А ручник? – не сдавался гаишник. – Поставьте машину на ручник, а я проверю.  

Серёге надоело продолжать этот поединок, и он решил сдаться:  

– Ручник, знаете, неважный, честно вам скажу.  

– Это очень плохо! – обрадовался гаишник. – А вы ещё ста-жёра за руль пускаете.  

– Я готов понести должное возмездие, – сказал Серёга, про-тягивая гаишнику не очень крупную купюру.  

Тот взял деньги и недовольно заметил:  

– Размер штрафа, между прочим, за такое нарушение на две гривны больше.  

– Квитанции не надо, – нагловато сказал Серёга, смотря га-ишнику прямо в глаза.  

Тот не выдержал и отвёл взгляд, махнув рукой: "Мол, езжай с моей головы! " Серёга попрощался и, не спеша, сел рядом с Мо-ней. Тот завёл двигатель и медленно тронулся с места так, что по-ка набрал скорость, машина пару раз дёрнулась. Серёга облегчён-но вздохнул, а Моня устало улыбнулся.  

– Я, знаешь, чего испугался? – заговорил Серёга. – Подумал, вдруг он скажет: "Знать не знаю никакого ученика за рулём! Са-дись сам и езжай! " Что бы я тогда делал? Ведь я бы и на десять метров с того места не отъехал. Вот был бы прикол!  

Моня засмеялся и заметил: – Ну, сказал бы, что плохо себя чувствуешь. Что тебя схватил жёлчный, например. Добавил бы денежку. Словом, что-то бы придумали.  

Дальше они опять спокойно продвигались на север. Моня ехал не очень быстро, чтобы не давать милиции лишних основа-ний их останавливать. В другое время и другим путём, они бы уже добрались до Серёгиного дяди, но сейчас им ещё оставалось проехать приличное расстояние. Опять подходило к концу горю-чее. Эта переделанная "Волга" хоть и была по своим качествам не хуже джипа, но бензина она потребляла тоже не меньше джипа.  

– Жаль, что нам сегодня такой бензовоз не попался, – раздо-садовано произнёс Моня. – Бензина нам может хватить максимум километров на пятнадцать. Так что придётся заправляться на бли-жайшей заправке. А это, чует моё сердце, не лучший вариант. На-до было нам в какой-нибудь город заехать и заправиться. А то на дороге в этих широтах машина с одесскими номерами сейчас бу-дет бросаться в глаза. Они могут выпасать на заправках подозри-тельные машины, связанные с Одессой. Чего я о других номерах не позаботился? Хотя, тут же документы на машину и всё осталь-ное. Поставишь харьковский номер, а они остановят и спросят, почему машина зарегистрирована в Одессе, а номера не одесские. Значит нужно к номерам ещё и фальшивые документики на ма-шину. Словом, снежный ком.  

– А впереди никакого города нет? – спросил Серёга.  

– Далековато, – ответил Моня, – нам бензина не хватит. Вот что мы сделаем. Давай сейчас остановимся и замажем номера грязью. Вон подходящая лужа.  

Моня остановился и продолжал:  

– Давай, я передний, а ты задний. Только смотри, не так явно делай, чтобы из проезжающих машин не поняли, что происходит.  

Они быстро замазали номера грязью и продолжили свой путь.  

– А дальше мы будем делать вот что, – сказал Моня, – Когда будет ближайшая заправка, мы до неё не доедем метров пятьде-сят. Ты возьмёшь канистру и подойдёшь с ней к заправке. Ска-жешь, что чуть-чуть горючего не хватило, чтобы доехать до са-мой заправочной. Купишь у них двадцать литров, мы их зальём в бак и проедем мимо заправки. Потом в городе заправимся.  

– Хорошо, так и сделаем, – согласился Серёга. – Только бы и в самом деле, не остановиться, не доехав до заправочной несколь-ко километров. А то придётся голосовать, просить пару литров.  

Но до заправочной они всё же добрались. Моня так и оста-новился метрах в пятидесяти, как планировалось, но непонятное беспокойство его так и не оставило.  

– Не нравится мне эта "Ауди", что стоит впереди под де--ревьями, – без всяких интонаций проговорил он, – но ничего уже не поделаешь. Бензина почти нет. А если это то, чего я опасаюсь, то заезжать на заправку будет ещё опаснее. Ты иди с канистрой, но старайся всё время держать меня в поле зрения. Если вдруг увидишь, что я тронулся с места, то немедленно беги к дороге, и когда я буду рядом, заскакивай и держись крепко: мы будем ехать очень быстро.  

Серёга внимательно посмотрел на зелёную "Ауди", стояв-шую впереди, почти перед самой заправочной станцией. Она бы-ла слегка обшарпанная и забрызганная грязью. В открытое окно выходили струйки сигаретного дыма. Вроде ничего особенного: машина, как машина. Почему она Моне так не понравилась?  

– Знаешь что, – сказал Моня, вытаскивая откуда-то из-под сиденья пистолет и пряча его за пазуху, – возьми, наверное, обе канистры. Будет, конечно, подозрительно, что ты потащишь на себе столько бензина, вместо того, чтобы взять одну бутылку, а потом подъехать и заправить полный бак. Но ничего, лучше пусть будет так. Ты дотащишь две канистры?  

– Если они за мной будут гнаться, то дотащу, – улыбнулся Серёга.  

Он вышел из машины, взял в багажнике две канистры и быстро зашагал с ними в сторону заправки. Проходя мимо "Ауди", он бросил беглый взгляд на неё. В ней сидело двое пар-ней примерно Серёгиного возраста. Они курили и в упор смотре-ли на Серёгу, который уже свернул на заправку. С неё только что выехало старенькое "Жигули", а других машин, к счастью, не бы-ло. Серёга подошёл к пареньку, обслуживающему клиентов, и протянул ему две канистры, сказав, что у них закончился бензин, а заезжать нет времени. Попросил налить сорок литров с нужной колонки. Парень посмотрел на Серёгу удивлённо и, как Моня и ожидал, предложил взять полуторалитровую пластиковую бутыл-ку с бензином, а потом заехать и заправиться. Но Серёга проявил настойчивость, и парень уже больше не возражал – мало ли чуда-ков на свете. Деньги платит, и хорошо. Он налил обе канистры, а Серёга рассчитался и потащил эту нелёгкую ношу к "Волге".  

Когда он поравнялся с "Ауди", блондин, сидевший за рулём, открыл дверцу и обратился к Серёге:  

– Дружище, ты что, из Одессы?  

Серёга так и не понял, как тот догадался. Ведь номера они замазали. Подумалось, что блондин может просто брать его на пушку. И кто, вообще, это такие? Может, из милиции, и им о двоих в "Волге" сообщил тот гаишник? Они думали, что гаишник просто искал повода добыть себе на пропитание, а он, на самом деле, их выпас и сообщил вперёд своим коллегам.  

– Одесса – это хороший город, – сказал почему-то Серёга, в упор глядя на блондина.  

– А ты давно оттуда? – задал блондин ещё один вопрос, в от-личие от гаишника, выдерживая Серёгин взгляд.  

Серёге его настойчивость явно не понравилась. Он немного раздражённо ответил:  

– Что, собственно, вы хотите? Извините, но мне нужно идти.  

И Серёга сделал пару шагов в сторону "Волги".  

– Стой на месте, – властно сказал блондин, выбираясь из "Ауди". – Поставь канистры на землю и присядь на заднее си-денье, чтобы поговорить с моим другом, а я пойду поговорю с твоим.  

Его напарник тоже вышел из машины со своей стороны, но Серёга быстро шёл дальше, не останавливаясь. Похоже, у блон-дина были серьёзные намерения, и он уже не собирался что-то говорить, а через секунду предпринял бы по отношению к Серёге какие-то агрессивные действия. Однако в это мгновение "Волга", находящаяся метрах в тридцати от Серёги, рванулась вперёд как стрела и, объехав Серёгу по обочине, застыла между ним и блондином. Более того, она слегка оттолкнула блондина правым крылом так, что тот от неожиданности не удержался на ногах и свалился на землю. Задняя левая дверца "Волги" оказалась прямо перед Серёгой, и тот, не растерявшись, распахнул её, впихнул в салон канистры и сам впихнулся вслед за ними на заднее сиденье, захлопывая за собой дверцу. А Моня, пристегнув ремень безопас-ности, стремительно направил "Волгу" по шоссе, обгоняя другие автомобили то слева, то справа. Вдавленный в спинку сиденья Серёга первую минуту молчал, а потом заговорил.  

– Это менты? – спросил он, чувствуя, что волнения у него ничуть не убавилось.  

– Хуже, Серёга, – ответил Моня, продолжая вдавливать пе-даль газа. Это бандиты, и они нас в чём-то заподозрили. Навер-ное, махинация с канистрами бросилась им в глаза. Похоже, ре-шили нас более плотно прощупать. Но они это же, наверняка, по-пытались бы сделать, если бы мы заехали на заправку, а выб-раться оттуда было бы чуть труднее. Думаю, что мы всё сделали правильно. Теперь только нужно во что бы то ни стало залить в бак хоть одну канистру, а то мы вот-вот заглохнем. Ты вылезай и заливай, а я буду в случае чего прикрывать. Если они вдруг поя-вятся, а ты не успеешь залить канистру, то закрывай бак и ныряй в машину, дозаправим потом. Я буду следить за дорогой и дам команду. А сейчас, главное, от них смотаться. Очень не хочется действовать против них более решительно. Нужно, чтобы потом ты, в случае чего, мог объяснить особо любопытным, что просто убегал от мордоворотов, пытавшихся тебя ограбить. Ну, давай! Господи, помоги!  

Моня остановил машину и, засунув руку за пазуху, стал внимательно вглядываться в заднее стекло. Серёга тем временем быстро и без суеты, не испытывая почему-то никакого страха – он сам себе тогда понравился – стал заливать бензин в бак. Мимо проезжали автомобили, которые пару минут назад Моня так бес-церемонно обгонял. Некоторые из водителей даже пытались жес-тами изобразить что-то вроде ругательств или проклятий, но ни Моня, ни Серёга не обращали на них внимания. Зелёная "Ауди" показалась только тогда, когда была залита вся канистра, и Се-рёга завинчивал крышку бака. Моня дал команду садиться, и Се-рёга не замедлил её исполнить. Их самая большая проблема в предстоящих гонках была устранена: в баке находилось двадцать литров бензина. Теперь осталось на практике убедиться в тех ис-ключительных качествах необычной "Волги", о которых поведал Серёге Моня позавчера вечером. Правда, какие-то качества ма-шина уже показала, когда Моня вклинился между Серёгой и блондином и полноценно сумел воспользоваться фактором вне-запности. Они опять быстро помчались вперёд, и Серёга, снова почувствовал, как его спина вдавливается в спинку заднего си-денья. Его охватила необъяснимая радость, которую Моня, похо-же, не разделял. Тот был озабочен и сосредоточен, опять обгоняя попутные машины. Стрелка спидометра показывала сто семьде-сят километров в час, и это уже обычной "Волге", наверное, было бы не по зубам. Но эта ехала и, похоже, не из последних сил. Однако зелёная "Ауди", видно, тоже была не из тихоходов: она не отставала.  

– Нам на этой дороге оставаться нельзя, – громко проговорил Моня, чтобы его было слышно за рёвом двигателя и шумом встречного ветра. – Эти хлопцы могут предупредить по телефону своих приятелей где-нибудь впереди, и тогда нам каюк.  

– Как же нам свернуть, чтобы эти кадры не заметили? Ведь они не отстают, – поинтересовался Серёга, наклоняясь к Мониной голове.  

– Пока не знаю, – ответил тот, – как-то попробуем. Ты не наклоняйся. Будь готов и к резкой остановке, и к крутому пово-роту. Положи-ка канистры на пол, чтобы тебя на них не швыр-нуло, в случае чего.  

Серёга, так и сделал, преодолевая при этом инерционную силу, тянущую его назад. Стрелка спидометра дошла до отметки 200, но "Ауди", похоже, только сократила разрыв между ними.  

– Да, так не пойдёт, – сказал Моня, чуть сбавляя скорость.  

Дорога пошла в гору, но "Ауди", несмотря на это, почти не замедлила своего движения и ещё больше сократила расстояние между ними. Дорога прорезала холм, и по обе её стороны возвы-шались покрытые жухлой травой довольно-таки крутые склоны. Моня ещё сбросил скорость, а "Ауди" уже находилась через одну машину от них. Когда они приближались к вершине холма, отку-да дорога начинала опускаться вниз, "Ауди" уже находилась не-посредственно за ними. Серёга увидел сквозь тонированное зад-нее стекло как будто остекленевшие глаза блондина, сидевшего за рулём "Ауди". Другого преследователя он только сейчас смог как следует рассмотреть. Тот был широколицый, с залысиной впереди. Лицо его было искажено ехидной ухмылкой.  

– Ты лучше ляг на сиденье и молись, Серёжка. Кажется у нас есть хороший шанс.  

Но Серёга лечь не захотел. Монины слова о молитве вызва-ли у него лёгкую неприязнь, перемешанную с досадой. Про-мелькнула в памяти молитва в лифте, вызвавшая у него внутри какой-то протест. Подумалось: "Ещё бы сказал не лечь на си-денье, а на колени стать! " Но дальнейшие события заставили его забыть об этом протесте.  

Они уже достигли самой вершины холма, и несколько десят-ков метров дорога шла горизонтально. Склоны по её бокам здесь были совсем невысокими, особенно тот, что находился по левую сторону. Дальше, где дорога уже шла на спад, холм почти обры-вался. Дорога, наверное, шла по насыпи, потому что слева и спра-ва от неё были обрывы, ограждённые полосатыми придорожными столбиками. И вот, совсем недалеко от того места, где начинался спуск, Моня очень резко сбросил скорость, пропустил пыхтящую по встречной полосе фуру, и, сделав по небольшому кругу разво-рот почти на сто восемьдесят градусов, без труда въехал на склон, расположенный по левую сторону от дороги. Несколько секунд, и "Волга" уже скрылась за кустами на этом склоне. Всё произошло настолько внезапно, что преследователи на какое-то мгновение опешили, не понимая, куда делась эта странная "Вол-га", которая, казалось, уже была у них в руках. Потом, наверное, зрительная память задним числом что-то подсказала подсозна-нию блондина, так как он тоже резко повернул влево, пересекая встречную полосу и вылетая на обочину. Но это произошло уже в той части дороги, где склон закончился, а придорожные столбики ещё не начались. Точнее говоря, "Ауди" чуть коснулась прервав-шегося слева склона, но потеряв опору под правыми колёсами, отчаянно заревела двигателем и быстро покатилась по очень кру-тому склону в долину, многократно переворачиваясь. До самой нижней точки она всё же не добралась: налетев на какое-то дере-во, застыла грудой искорёженного металла. Через несколько ми-нут громкий взрыв разразил придорожную окрестность, но блон-дину и широколицему, похоже, к тому моменту было уже всё равно.  

Наверху на дороге у полосатых столбиков столпилось нема-ло людей, выскочивших из проезжавших мимо машин. Мало кто из них вообще видел воочию, как зелёная "Ауди", не понятно ка-ким образом съехавшая с дороги, катилась вниз. Большинство собравшихся только слышали взрыв, а кто-то остановился, уви-дев у обочины скопление людей. Словом, когда на место проис-шествия прибыли стражи порядка, никто не мог им толком объяс-нить, что произошло. А бежевую "Волгу", которая за несколько секунд до происшествия шмыгнула на возвышенность у дороги и, перевалив через неё, оказалась на другом склоне холма, похоже, никто не заметил, во всяком случае, если кто и видел, то в дан-ный момент на месте происшествия отсутствовал.  

Серёга, хоть и был предупреждён Моней, но всё же оказался неподготовленным к такому обороту событий. Его резко бросило вправо, и он больно ударился головой о дверную ручку. Когда он опомнился и сел на сиденье, "Волга" уже плавно спускалась по заднему склону холма, выбирая наиболее пологую траекторию.  

– Уф, – проговорил Серёга что-то невнятное, а потом доба-вил, – я уже, было, подумал, что нам не придётся тратить твои миллионы.  

– Придётся, друже, придётся, – благодушно отозвался Моня. – Они пока что жидковаты, чтобы разрушить мой мизер.  

И Моня, и Серёга слышали взрыв, раздавшийся где-то сза-ди. Они, конечно, догадались от чего взрыв мог произойти, но ос-тались их преследователи живы или погибли, было неясно. Было также неизвестно, предупредили ли преследователи кого-нибудь о подозрительной бежевой "Волге" с двумя молодыми мужчина-ми. Поэтому Моня пытался не терять времени. Найти подхо-дящий съезд с холма было не так просто. На склоне росло немало деревьев и кустарников, и довольно-таки часто встречались мел-кие овражки, которые могли стать серьёзной западнёй для тяжё-лой "Волги", но Моня вовремя их замечал и находил способ объе-хать.  

– Как ты рискнул сюда рвануть? – спросил Серёга, потирая шишку над бровью. – Что было бы, если бы здесь склон был сплошь покрыт лесом? Мы бы просто оказались в ловушке.  

– Я просмотрел эту часть холма, когда мы ещё поднимались по дороге вверх, – ответил Моня. – Мне показалось, что здесь мо-жно будет спуститься. Не уверен был за верхнюю часть холма. Но подумал, что, в крайнем случае, можно опять спуститься на дорогу и поехать в обратном направлении. Если и это нельзя было бы сделать, то поговорили бы с ними в зарослях более убе-дительно. Но тут видишь, разговора, похоже, не будет. Ребятам, кажется, не повезло.  

Вскоре они уже были в долине, но надо было добраться до какой-то хоть мало-мальски пригодной для нормальной езды до-роги. Они оказались прямо на краю вспаханного поля. Слева от них виднелась дорога, по которой они ещё не так давно поднима-лись на холм, преследуемые зелёной "Ауди". Можно было бы по-ехать вдоль поля в ту сторону и попытаться где-нибудь подальше выбраться на дорогу, но Моня решил держаться оттуда подальше. Кто знает, может, блондин с широколицым успели кому-то сооб-щить о них, и теперь бежевую "Волгу" высматривают на этой до-роге их дружки. Если эта встреча не была непонятным совпаде-нием, то организация, которой Моня невольно наступил на хвост, активизировала все возможные силы, как милицию, так и банди-тов.  

Моня решил поехать вдоль склона холма вправо. Холм, ско-рее всего, тянулся в ту сторону довольно-таки далеко. Иначе до-рогу вряд ли пустили бы через него напрямик. Проехав так мет-ров сто, они упёрлись в большое поваленное дерево. Объехать его со стороны холма было невозможно: здесь склон густо зарос кустарником. Оставалось либо возвращаться, либо попытаться объехать препятствие по пахоте. Дождя не было давно, поэтому земля оказалась сухой. Моня вышел из машины, чтобы в этом убедиться. Потом он поднялся чуть выше на склон холма и осмо-трел местность. Вправо пахота тянулась, сколько было видно, но в глубине поля, метров через сто пятьдесят, виднелась узкая до-рога, по которой к полю обычно подъезжали машины, но сейчас и поле и та дорога были пусты. Моня решил рискнуть, попытав-шись проехать к этой дороге напрямик через поле. Был, правда, немалый шанс завязнуть в мягкой земле. Ведь, хоть эта "Волга" и была не совсем обычной, но её колёса всё же не предназначены для езды по такой поверхности. Однако Моня не видел другого выхода и решительно направил машину по пахоте в сторону же-ланной полевой дороги. Главное было не забуксовать или не заг-лохнуть, и метров сто "Волга" преодолела без малейших сложно-стей. Потом двигатель стал как-то пошаливать: то дёргался, то чихал. Бензина в баке ещё должно было быть достаточно. Видно, как-то сказалось напряжение от необычной езды. Но, несмотря на эти не очень хорошие симптомы, машина всё-таки не заглохла и добралась до дороги.  

– Слава тебе, Господи! – сказал Моня, заглушив двигатель и закуривая. – Жарко то как! Будто из бани вышел.  

– Да, это не машина! – восхищённо сказал Серёга. – Это пря-мо летучий... точнее, ползучий корабль. Как там у Корнея Чуков-ского: "Сел баран на пароход и поехал в огород".  

– А я тебе что говорил! – довольно сказал Моня.  

– Ты, кстати, говорил, что в ней себя чувствуешь, как в вале-нках на Дерибасовской, – напомнил Серёга.  

– Да, – ухмыльнулся Моня, – на Дерибасовской я бы в ней чувствовал себя, как в валенках.  

И оба они засмеялись, а потом решили перекусить. Серёга уже опять сидел на переднем сиденье, а пустые канистры лежали в багажнике, когда они двинулись по полевой дороге в сторону, противоположную шоссе. Они решили пока пробираться дальше на север просёлочными дорогами, заправляясь на сельских запра-вках. У Мони был дорожный атлас с очень подробными картами, и друзья уже определились с маршрутом на ближайшие несколь-ко часов.  

Продвигались они не очень быстро, и путь их не был особо увлекательным. Поля сменялись сёлами, а те опять полями и ле-сами. Леса стали встречаться всё чаще и чаще. Стало явно замет-но, что природные условия существенно изменились. Дороги, в основном, были грунтовые, но из-за сухой погоды особых хлопот не доставляли. Друзья уже несколько раз отмечали, что погода в это время года благоприятствовала им в полной мере.  

Очень удачно заправились у одного фермера. Они были Ра-ды, и фермер доволен, так как ему заплатили за бензин почти вдвое больше его настоящей цены. Он им ещё щедро дал в нагру-зку шмат окорока и колечко копчёной колбасы. В каком-то сельс-ком магазине они купили буханку хлеба и пару бутылок гази-ровки. Здесь же продавщица угостила их горячим чаем с пампуш-ками, что оказалось как нельзя кстати после столь беспокойного путешествия. Доброжелательную продавщицу звали титка Надя, так она им представилась. Моня не замедлил отблагодарить её, починив розетку, которая, по её словам, искрила уже полгода. Титка Надя поведала им, что у неё есть сынок примерно их воз-раста, но она уже лет пять не знает о нём ничего: уехал в город и с концами. Она прослезилась и намазала им маслом ещё по пам-пушке. Расстались они с титкой Надей большими друзьями, и она настойчиво убеждала их обязательно заходить к ней, когда будут здесь проезжать в следующий раз. Титка Надя хотела, было, су-нуть им напоследок бутылочку самогонки, но Моня решительно отказался, заверив, что это им сейчас совсем не нужно. Титка На-дя согласно кивнула головой и сказала, что они молодцы, потому что горилка за последнее время очень много людей сгубила. По-том она вышла проводить их на крыльцо, а они, садясь в машину, помахали ей рукой.  

Так их путь продолжался до вечера. Было уже видно, что за-светло до Серёгиного дяди они не доберутся. Стали задумы-ваться, где бы им переночевать. В крайнем случае, можно было бы поспать в машине, но погода была довольно-таки прохладная: ночью температура опускалась до нуля. Так что ночёвка в мА-шине – это крайний вариант. А всё решилось как-то само собой.  

Началось всё с того, что они безнадёжно забуксовали, и в та-ком месте, на которое и не могли бы подумать. Ехали по лесной просеке, которую перегородила вроде обычная лужа, но они увяз-ли в ней по брюхо, и выбраться никак не могли. В болоте оказа-лись все четыре колеса, и что они под эти колёса не подсовывали, ничего не получалось.  

– Хорошо, что мы так не увязли на пахоте, – нашёл Моня по-вод порадоваться в их плачевном положении, когда они заглуши-ли двигатель, чтобы немного перекурить.  

– Да, там нам бы пришлось с "Волгой" просто попрощаться и пробираться сюда с твоим чемоданом и миллионами пешком, – устало отозвался Серёга. – Пока добрались бы, все твои враги уже постарели бы и померли. Можно было бы возвращаться обратно.  

Серёга был весь перемазан болотом и изрядно устал. Ведь ему довелось толкать "Волгу" сзади, когда Моня газовал, пытаясь выбраться из западни. Серёга явно уже не надеялся, что им удас-тся самостоятельно выбраться на твёрдое место, а Моня придер-живался другого мнения, не переставая верить в особенные каче-ства этой машины.  

– Ну что, – сказал он, – докурив сигарету, – давай, Серёжка, опять попробуем.  

– Давай, – согласился Серёга и занял своё место у заднего ба-мпера.  

Моня попробовал завести машину, но ничего не вышло. Он попытался ещё несколько раз, но, кроме беспомощного жуж-жания, ничего не происходило. Моня выскочил и открыл капот. Что-то там поковырял и опять попытался завести машину. Всё безрезультатно.  

– Кажется, приехали, – понуро сказал Моня, похоже, тоже разделив Серёгино мнение об их положении. – Слушай, Серый, сходи, пожалуйста, к концу просеки, там должна быть дорога. Глянь там, далеко ли до села. А я двигатель тут поковыряю. А то ещё чуть-чуть и стемнеет.  

Серёга согласно кивнул и пошёл вперёд по просеке. Минут через десять он действительно оказался на просёлочной дороге, к которой они пытались добраться, проехав напрямик через лес. Сумерки сгущались, и Серёгу охватило беспокойство: как он бу-дет пробираться обратно по просеке в полных потёмках, если придётся здесь задержаться. Он глянул по дороге влево, но ниче-го особенного не обнаружил, так как дорога очень скоро чуть сворачивала, прячась за лесом. Тогда он глянул направо и увидел, что дорога там спускается вниз, а потом поднимается опять вверх, и на холме действительно есть село. Светящиеся огоньки обсыпали всю поверхность холма, и он со стороны напоминал но-вогоднюю ёлку с включенными гирляндами.  

– Дядьку, а ти що тут робиш? – услышал он вдруг за спиной немолодой женский голос.  

От неожиданности Серёга вздрогнул и резко обернулся. Оказалось, что с противоположного конца дороги к нему подош-ла женщина лет пятидесяти с лишним. В обеих руках у неё было по большой сумке. Она поставила их на дорогу и удивлённо смо-трела на Серёгу.  

– Здравствуйте, – сказал Серёга, – мы с товарищем забуксова-ли там, на просеке, и не можем вытащить машину.  

Он показал рукой туда, откуда пришёл, а женщина запричи-тала:  

– Ой, що ж ви туди поїхали? Там тільки трахтор може прої-хать! Там вода в землі підійшла близько. І дерева падають, і ма-шини не можуть проїхати. Тільки пішки люди ходять.  

– А что же нам делать, тёточка? – спросил Серёга. – У нас, кажется, и машина сломалась, пока мы буксовали.  

– Та це вам тільки дід Кирило допоможе. Він і витягне, і від-ремонтує. А так хтось з фермерів витягти зможе, але далі все од-но без діда Кирила не обійдешся.  

– А где его найти?  

– От пішли зі мною до села, і я покажу тобі. Тільки б він вдо-ма був, бо наче збирався до Чернігова.  

"Ещё этого не хватало! – подумал Серёга. – Дид Кирило единственный, кто им, по словам тёточки, способен помочь, и тот может сейчас быть в Чернигове. Кажется, удача стала нам изме-нять".  

Он подхватил тяжёлые тёткины сумки, и они пошли к селу, до которого оказалось больше километра. По дороге выяснилось, что тётка идёт от шоссе, возвращается из города, накупила про-дуктов. Серёга резонно заметил, что раньше из села в город везли продукты, а сейчас всё наоборот. Тётка объяснила, что это смотря какие продукты. Мясо, сало, колбасу, яйца, масло и творог она дочке-студентке в город возит, а консервы, мивину, конфеты, печенье и многое другое сейчас можно купить только в городе. Даже хлеб свежий из города везёт. И бананы у них в селе на де-ревьях не растут и в магазине тоже не бывают, а дед её пристра-стился к этим фруктам. Как рюмку выпьет, непременно хочет ба-наном закусить. Словом, время такое, что приходится из города сумки такие же везти, как в город.  

Так за разговорами они дошли до села. Титочка должна бы-ла сворачивать, не доходя до дома, дида Кирила. Она объяснила Серёге, куда идти дальше. Сказала, что если дида Кирила не бу-дет дома, то баба Ганя, его жена, обязательно скажет, когда дид Кирило приедет. Потом разговорчивая попутчица свернула в пе-реулок, спеша доставить своему деду столь необходимые для за-куски заморские фрукты. К счастью, дид Кирило оказался дома. Это был ещё крепкий мужчина лет шестидесяти пяти. Долго объяснять ему не пришлось: он с двух слов понял, что случилось.  

– Добре, що це сьогодні сталося, – сказал дид Кирило, – бо завтра я їду до Чернігова. СТО тут ніде поблизу нема. До мене приїздять з усієї округи. Ну, почекай, хлопче, Зараз виїду на сво-му мерсі.  

Он выехал за ворота буквально через две минуты. Мэрсом оказался старый советский газик – его ещё называли "бобиком". На таких раньше ездили милиция, военные и председатели кол-хозов. Дед Кирило распахнул дверцу газика, предлагая Серёге за-нять место рядом с ним. Тот не замедлил это сделать, и они пое-хали по той же дороге, по которой Серёга шёл с титочкой, только в обратном направлении. Уже совсем стемнело. Луны и звёзд не было видно, и Серёга ужаснулся, подумав, как бы он возвращался в лес, если бы не нашёл подмоги. Газик же домчался до просеки за считанные минуты. Дид Кирило был довольно разговорчивым. Сразу спросил у Серёги, как его зовут. Тот ответил, но дид Кири-ло тотчас спросил, как зовут Серёгиного друга, который остался в лесу. Серёга хотел, было, ответить, но тут же прикусил язык: он не знал, как себя будет представлять в этих условиях Моня, и бо-ялся взболтнуть лишнего.  

– Да он сам вам скажет, – ответил Серёга.  

– Ви що, з міліції? – удивлённо поинтересовался дид Кирило.  

– Нет, диду, вы что! – ответил Серёга. – Просто мой друг сам любит знакомиться и рассказывать о своих подвигах.  

Ответ даже и самому Серёге показался каким-то бестолко-вым, но дид Кирило, видно, решил больше о Моне не расспраши-вать, а спросил у Серёги:  

– А ти сам чий будешь?  

– Я, дедушка, живу далеко. Я учёный, а едем мы по делу.  

– Ну, добре, добре, – сказал дид Кирило, – це не моє діло. Так питаю, щоб разговор підтримати. Як же вас затягло у ту просіку?  

– Да, видим на карте просеку, по которой можно проехать на ту дорогу, с которой мы только что свернули. Вот и решили со-кратить путь.  

– Ой, це лихо нещодавно тут з’явилось, – сказал дед, – прямо біда яка. Ви вже п’яті, хто туди потрапив. Усіх я витягав.  

Яркий свет фар газика выхватил из темноты их несчастную "Волгу", которая так сегодня потрудилась, но, в конце концов, оказалась в столь постыдном положении.  

– Де ж твій друг? – удивлённо и как-то настороженно спро-сил дид Кирило. Его удивление было законно, потому что сквозь лобовое стекло "Волги" – оно единственное не было тонирован-ным – было видно, что в машине никого нет.  

– Может, отошёл в сторону по нужде или прикемарил на за-днем сиденье, – ответил Серёга, понимая, что дид Кирило может принять его за какого-то злодея.  

– Ты где, Мо...? – прокричал Серёга, выскакивая из газика и тут же прикусывая язык, чуть не назвав Моню привычным проз-вищем.  

– Да тут я, тут, – спокойно отозвался Моня, выходя из леса на просеку. Только отошёл и присел, а ты – тут как тут, на каком-то броневике.  

– Это дид Кирило, – сказал Серёга, указывая на вышедшего из газика деда. – Ты сам себя ему отрекомендуй, а то я сказал ему, что ты любишь сам всем рассказывать о своих подвигах.  

Моня удивлённо взглянул на друга, а потом всё понял и сказал делано-безразличным тоном:  

– Да рассказал бы и ты, прямо делаешь из меня, не знаю, ко-го. Меня зовут Игорь, а официально – капитан Суворов, но вы, де-душка, называйте меня просто Игорем.  

– Та ви все ж з міліції? – опять вернулся дид Кирило к преж-нему вопросу, глядя на Серёгу.  

– Да нет, дедушка, какая милиция? Я военный, – отозвался Моня, – бывший военный, если говорить точнее. Я служил в миротворческих войсках, и уже, кажется, дослужился. Хирурги после ранения половину внутренностей повыбрасывали.  

– Ну, добре, хлопці, давайте будемо вас витягати, а потім все розкажете.  

Он развернул газик на сто восемьдесят градусов, что на этой узкой просеке оказалось не очень простым, и сдал задом почти к самому болоту. Моня тем временем приготовил трос и прицепил его концы к обеим машинам.  

– Ты так и не смог её завести? – поинтересовался Серёга.  

– Нет, друже, она без сознания. Похоже, там что-то серьёзное.  

– Дид Кирило посмотрит, он, говорят, хороший автослесарь.  

– Посмотрім, посмотрім, тільки потім, – сказал дид Кирило, который вышел из газика и хорошенько осмотрел, трос и то, как Моня его закрепил.  

Похоже, он оказался доволен, так как сказал:  

– Ну що, поїхали? Ти, Їгор, сідай за кермо, а ти, Сергію, зі мною.  

Газик справился с задачей легко. Они медленно поехали по просеке.  

– Хорошая у вас машина, – сказал Серёга. – Только, навер-ное, много бензина жрёт?  

– Та це так. Але просто щоб їздить у мене є "жигуль". "Бобі-ка" держу для таких випадків, як тепер.  

– И давно он у вас? – спросил Серёга.  

– Раніше на ньому їздив голова колгоспу. Потім колгосп роз-валився, а машину хотіли викинуть на металлолом. Я купив її за двісті гривнів. Усе переробив, і вона їздить краще, ніж в колгос-пні роки. І бензин трохі економніше потребляє.  

Так за разговорами они и не заметили, как добрались до дво-ра дида Кирила. "Волгу" затянули во двор, и дид Кирило закрыл ворота.  

– Ну що, хлопці, заходьте у хату, будемо вечерять, – сказал он негаданным гостям.  

– Да мы немного тут во дворе почистимся, – ответил Серёга, – вроде грязь на одежде уже подсохла, можно её оттереть.  

И они с Моней стали чистить свою замызганную одежду. Дид Кирило зашёл в дом и тут же вынес им щётку. Через нес-колько минут они имели более или менее сносный вид, и дед опять пригласил их к ужину. Они искренне поблагодарили деда и решили принять его приглашение, поскольку оба были голодны. Зашли в домик, состоявший из двух комнат и кухни. Там их встретила радушная старушка. Это была жена дида Кирила баба Ганя. В кухне в углу висели три иконы. Перед едой дед перекре-стился на эти иконы и поклонился. Это же сделала и баба Ганя. Еда была обычная, сельская, но очень вкусная. Жареная картошка с яичницей, копчёности, маринованные грибы и кислая капуста. Дед достал из старомодного серванта бутылочку вина и налил всем по гранёному стограммовому стаканчику. Потом они пили чай с пирожками. Серёге на миг показалось, что он попал в детс-тво, когда они с родителями приезжали в село к дяде Саше, и его жена тётя Катя подавала на стол точно такой же ужин. Серёга не удержался и рассказал всем об этом.  

– А ви їжте, їжте, хлопці, – раз за разом приговаривала баба Ганя, – їжте, щоб не були голодні.  

Они благодарили и ели ещё и ещё. За ужином дед рассказал им немного о себе.  

Оказалось, что он тридцать лет проработал на МТС механи-ком. Ремонтировал трактора, комбайны, грузовики, сеялки, веял-ки, дождевалки, да и любой транспорт, который только оказы-вался у односельчан. Сейчас МТС приказала долго жить, полно-стью развалилась. Дед выкупил нужные ему станки по цене ме-таллолома и открыл у себя во дворе что-то вроде мастерской. Пришлось пожертвовать куском огорода. Дед соорудил большой бокс и пристроил к уже имеющемуся гаражу ещё один гараж для газика. Без работы он не сидел: весь транспорт в округе ремонти-ровался исключительно у него. Он за работу берёт по-божески и делает её хорошо. К нему стали привозить машины даже из бли-жайших городов. Те детали, которые нельзя достать, дед выта-чивает сам, благо, токарный и фрезерный станки у него есть. Да даже те детали, которые сейчас есть на рынке, далеко не всегда качественные, делаются из плохого металла. Вылетают такие зап-части очень быстро. Поэтому, если дед не уверен в качестве пред-лагаемых ему деталей, то предпочитает делать их сам. Ему доста-вляет удовольствие, что отремонтированные им машины, инома-рки ли или отечественные, и ездят более мягко, и бензин зря не жгут, и ломаются гораздо реже. У него образовалась целая оче-редь клиентов, смиренно ожидающих своего часа. Крутэлыки, порой, пытаются дополнительными деньгами завоевать его рас-положение и отремонтировать свою машину без очереди, но дед этого не любит. Они быстро понимают, что лучше к нему с таки-ми предложениями не соваться. Деньги у него стоят далеко не на первом месте. Людям хочется помогать, чтобы то, что он делает, приносило другим радость. Вот односельчан он всегда обслужи-вает без очереди. Это свои. А особо крутые, если не терпится, пусть идут в сервис-центр. Да те иномарки, что поновее, к нему и не привозят. Те и на гарантиях, и застрахованы. Их ремонтируют только в сервис-центрах. Вот когда ресурс машины выработался, тогда наступает время дида Кирила.  

– Вы, дедушка, прямо на корню подрываете своим рассказом наши надежды, – разочарованно проговорил Моня.  

– Які надежди? – удивлённо спросил дед.  

– Я о нашей "Волге". Раз у вас очередь, то её счастливый час наступит не скоро.  

– Ні, хлопці, ви інше діло. Ви в біду потрапили. Вашу маши-ну я подивлюсь зараз, як повечеряємо. Якщо її можна швидко по-чинити, то нема проблем. От як щось серйозне, то доведеться по-чекать. Але все одно я вами займусь скоро, якщо, звичайно, ви за-хочете й не підете кудись на СТО.  

– Нет, диду, мы на СТО не хотим, – сказал Моня, – но за что нам такая честь, ведь мы не ваши односельчане?  

– Я же сказав, що ви у біду потрапили.  

– Но ведь другие ваши клиенты тоже попали в беду, если ма-шина у них не работает. Многие сейчас без машины, как без рук.  

– То інше діло, а ще, хлопці, вами займусь, тому що ви мені сподобались. Якісь не нахабні, як зараз молодь буває. І ти, Їго-рьок, як я зрозумів, в армії здоровьє своє залишив, можна сказать, за Родіну кров пролив. Для теперешньої молодьожі це порожні слова, а для нас вони завжди будуть щось значить. Так чи не так?  

– Оно, дедушка, конечно, так, да не так, – улыбнулся Моня. – Я всё не могу разобраться, за какую Родину свою кровь пролил. За Объединённые Нации, что ли? Я вот только не знаю, где они эти Нации находятся. Но, слава Богу, пенсию хорошую дали.  

– Та ти що, такий молодий, а вже на пенсії? – удивилась баба Ганя.  

– Він, матінко, поранений був в армії, – ответил за Моню дид Кирило, – Офіцер він, капітан.  

– Ой, синку мій біднесенький! – запричитала баба Ганя. – Ку-ди ж тебе поранили?  

– Осколочное ранение в область живота, – ответил Моня, по-казывая рукой себе на живот, – но самое страшное уже позади. И силы ко мне, вроде, вернулись. Чувствую себя здоровым, но вра-чи говорят, что нужна спокойная жизнь на свежем воздухе. Вот я и еду к Серёгиному дяде. Он лесником работает не так далеко от-сюда. Поживу в лесу несколько месяцев, а то и год.  

– Це ти вірно надумав, – одобрил дид Кирило, – в городі гази вонючі й життя нервове. Для хворого гибле діло. Ну що, наїлися, хлопці?  

– Да, спасибо вам большое, – отозвались друзья почти в один голос.  

– Ну, тоді пішли до вашої машини.  

Дид Кирило и баба Ганя встали и опять перекрестились на образа, и дед пробормотал какую-то благодарственную молитву. Моня тоже, чуть замявшись, перекрестился, что не ускользнуло от глаз дида Кирила.  

Баба Ганя стала убирать со стола, а мужчины, набросив куртки, вышли во двор.  

– Хочу вас, диду, предупредить, что это не совсем обычная "Волга", – сказал Моня, поднося к дедовой папироске огонёк за-жигалки и закуривая сам.  

– Та це всі вважають, що їх машина якась необичная, – отоз-вался дид Кирило, улыбаясь и включая яркий свет на столбе воз-ле дома. – А я вже скільки роблю, стільки бачу, що усі машини однакові: всі з желіза, а колеса круглі.  

Моня засмеялся немудрёной дедовой шутке и заметил, что многие теперешние машины делают почти целиком из пластмас-сы, а потом снова продолжил ту же тему:  

– Эта машина, диду, тоже с железа, но она внутри не "Вол-га".  

– Ну, зараз побачимо, – проговорил дед, открывая капот "Волги".  

– Вот видите? – сказал Моня, стоявший рядом.  

– Ото да! – удивился дид Кирило, – Такого я правда ще не бачив.  

Он склонился ниже над двигателем и стал внимательно его рассматривать. Потом не удержался и опять выказал своё удивление:  

– Що ж це за машина така? Воєная, чи що? Я й не чув, щоб такий "ГАЗ-24" випускався колись. Тут же кубів більше, ніж на моєму "бобіку"!  

– Нет, диду, – объяснил Моня, – это не военная машина и ни-когда на Горьковском заводе такую не выпускали. Просто наши друзья переделали её. Поставили другой двигатель, укрепили ку-зов. Так что машина вышла отличная, мы в этом убедились на все сто. А то, что в болоте застряла, то и с джипом такое случилось бы. Ломаются и самые лучшие машины.  

– Та то так, – согласился дид Кирило, – а те болото в лісі, Їго-рьок, дуже погане.  

И дид Кирило стал более внимательно осматривать "Волгу". Быстро что-то открутил, что-то снял и через какое-то время вы-нес вердикт:  

– Погані справи. Поломка не дуже проста. Ось цю деталь треба замінити, а може й ще щось. Зразу скажу, що треба на неї пару днів потратить, саме меньше. Деталь треба точити. Купити таку нову, може й можна, але де – не знаю. Вона не з совєтського мотору. Та як й купишь – не знаєш, яка вона буде. Треба точить.  

– Да, диду, – согласился Моня, – конечно, лучше точить. Но это значит будет не раньше, чем послезавтра вечером?  

– Ні, післязавтра ніяк не буде. Звиняйте, хлопці. Завтра я їду до Чернігова за запчастями та заготовками. Повернусь тільки уве-чері. Потім в мене ще дві машини, які треба швидко закінчити. А ось інші вже почекають, займусь вами. Так що тиждень – най-меньше. Це, як рідним, як моїм друзям, бо дуже ви мені пригля-нулися.  

– Да, дедушка, я понимаю, – согласился Моня. Для нас это всё равно лучше, чем на СТО. Да они там, наверное, с такой зада-чей и не справятся. Спасибо вам, что и так берёте без очереди. Не понятно, чем мы вам понравились?  

– Но нам, наверное, Мо... Игорь, не стоит здесь неделю прохлаждаться, – заметил Серёга. – Мы пока можем к дяде Саше съездить, а потом ты через недельку вернёшься за машиной.  

– Да я её вообще не хотел у себя оставлять, думал со време-нем её как-то к тебе отправить. Хотел попробовать подучить тебя немножечко вождению, и, может, ты бы и сам на ней уехал. Не в этот, так в следующий раз. Послушайте, диду? А нельзя эту ма-шину у вас оставить на какое-то время? Ну, может, на месяц или на два? Тогда вам и спешить с ней не нужно. Всё равно завтра до места доберёмся. А мы вам за хранение машины заплатим.  

Дед задумался, а потом согласно кивнул:  

– Чому не можна, хай залишається. У мене лишнього місця, правда, нема, але у Галі, сусідки нашої, є порожній гараж. Чоло-вік її колись машину мав, теж "Волгу". Я у Галі, буває, машини клієнтів ставлю, коли у дворі їх дуже багато збирається. Сам б з вас за це гроші не взяв, а Галі якусь копійку заплатіть, бо вона не дуже роскошує.  

– Это, дедушка, без слов. Я даже бесплатно и не оставил бы, – сказал Моня. – А вот у меня ещё один вопрос. Где бы мне при-купить какую-то машинку крепкую? Чтобы она по здешним до-рогам ездила без проблем. Я бы взял по доверенности и заплатил, сколько нужно. Специально для этого денег приготовил. А то "Волга" Серёгина, хоть он на ней и ездить не умеет.  

– Про машину – це треба подумать, – сказал дид Кирило, и замолчал на несколько секунд. – Для наших доріг краще мого "бо-біка" нема, але я тобі його не продам, хоч ти мені й сподобався.  

– Нет, дедушка, конечно, не надо. Он вам нужнее, – сказал Моня, – но, может, знаете какой-нибудь джип старенький или "Ниву".  

– О, точно, "Нива" є. Максим Грицюк продає, але його зараз у селі нема. Машина гарна, це точно. Сам її доводив до розуму. І нічого іншого, наче, згадати не можу, щоб хтось продавав, що ти хочеш. А джип треба у Чернігові шукати. Там взагалі вибір біль-ший.  

– Нет, диду, мне бы подошла "Нива". А когда ваш Грицько приедет?  

– Не Грицько, а Грицюк. Це його фамілія, а звуть Максимом. Коли приїде, не знаю. Може днів через десять, а може через двад-цять. Він будівельник. Кудись на заробітки їздить і іноді верта-ється додому, коли нема роботи.  

– Так вы ему скажите, когда приедет, что я хочу купить его "Ниву".  

– Та ти ж ще й ціну не спитав, – заулыбался дед. – Купець машин, бачу, з тебе ніякий. І машину не бачив.  

– Да за машину ваша рекомендация для меня больше значит, чем мой беглый взгляд, а за деньги, думаю, договоримся. Или он крахобор какой?  

– Був колись хлопець непоганий, а зараз, хто його знає? Час людей міняє. Але зторгуємось з ним нормально, я допоможу. А тепер, хлопці, давайте закотимо вашу "Волгу" у бокс та гайда до хати чай пити.  

В хате баба Ганя уже прибрала со стола и сидела в углу с вязанием. Она смотрела телевизор, в котором только что закончи-лся телесериал, и пошла реклама.  

– Матінко, давай чаю поп’ємо, – обратился к ней дид Кири-ло, выключая телевизор.  

– Так, поп’ємо. Я вже заварила, – отозвалась баба Ганя, под-хватываясь с места. -А ви, діти, сідайте, сідайте на свої місця. Старий телевізор виключив, не любить рекламу, а ви, може б, ди-вились?  

– Мы бы хотели с ночлегом решить вопрос, – сказал Моня.  

– Та що тут рішати, – отозвался дид Кирило, – будете спати в нас у великій хаті. Там є кровать, удвох на ній вміститесь. Там, правда, не дуже тепло: печі там нема, а парове отоплєніє я не ро-бив. Газ до нашого села ще не довели, а котьол на вугіллі не ро-бив – нам з бабою й так добре. В кухні літом балонний газ, а зараз плиту палимо на дровах та вугіллі. Тут з бабою і проводимо вечо-ра. А в кімнаті у нас пічка тепла. Та вам вже включили електро-обогрєватель, підігріти трохи велику хату.  

– Спасибо большое за заботу, но мы и так бы обошлись, – сказал Серёга, – зачем такие хлопоты.  

– Та які клопоти? – отозвалась баба Ганя, – Нема ніяких кло-потів. Я вам ще й баньку напалю зараз. І дід попариться перед завтрашньою дорогою.  

– Нет-нет, не надо баньку, – встрепенулся Серёга. – мы очень устали. Попаримся уже завтра у дяди.  

– Ну, не хочете, то як хочете, – покладисто согласился дид Кирило, – і я не буду. Теж завтра увечері попарюсь, як з Черні-гова повернусь. А зараз чай поп’ємо та можна спати лягати.  

– А вы, я вижу, диду, в Бога верите? – полюбопытствовал Моня.  

– Як же в Нього не вірити? – ответил дед. – Вся ж біда наша від того, що люди в Нього не вірять. Я коли був молодий, теж не вірив. І що в нас з Ганею було за життя? Соромно згадувати. Я, коли в емтеесі робив, був час, пив горілку, як колодязну воду. Га-ня зі мною наплакалась, настраждалась. Дітей в нас не було. Два рази чекали, але Ганя так й не змогла виносити. Дуже горювала зі мною. А мама моя, як помирала, сказала мені: "Кирилку, синку, звернись до Бога та покидай ту горілку! Тільки Він, Милосердий, тебе врятує".  

– И что, диду? – заинтересованно спросил Моня.  

– І я звернувся. Прямо на могилі рідної матінки, як її ховали. Батюшка був тут, старий ще, і люди добрі. Упав я на коліна і ска-зав: "Господи, Боже мій, прости мене грішного! Ганусю, і ти про-сти! І ви, люди добрі, кого колись обідив! " І вірите, хлопці, Гос-подь мене простив. Я навіть на поминках не брав ані краплі до рота, і потім не пив. Зараз, бачили, трохи вина, буває, можу випи-ти, але п’яним ніколи вже не був. У церкву стали з Ганечкою хо-дити, молитися. Та мене зразу стали в партком викликати та ви-питувати, чого я у мракобєсіє вдарився. Тоді ще комуністи остан-ні роки правили. А я їм сказав, що буду краще у мракобєсії твере-зим жити, ніж у атеїзмі помирати від горілки. От, вони мене біль-ше і не чіпали. А ось вже три роки, як в нас Біблія з’явилась. Ми-кола нам дав.  

Дед поднялся с места и взял со столика в углу, на котором стоял телевизор, большую книгу с крестом на обложке и верну-лся на место.  

– А кто это, Мыкола? – спросил Моня.  

– Це ягова один, чи хто він, – ответила баба Ганя, – він з жін-кою приїхали до нашого села та живуть тут, працюють.  

– Та не ягова він, матінко, а баптист. Він сам казав, що від них, ягов, треба далі триматися.  

– Але, все одно, він єретик. Це казав наш батюшка, – уточни-ла баба Ганя.  

– Та, може, він і єретик, штунда, як на нього кажуть, але хло-пець добрий. Їх, баптістів, у Пилипивському багато, там в них дім молитви. У нас теж були раніше якісь штунди, та поїхали до Аме-рики. А Микола з жінкою навпаки до нас приїхали. Він землю взяв, працює фермером, свині мають, двох корів. Хтось з наших їх любить, а хтось навпаки, аж захлинається від люті. Кричать, що штунда багатіє на чужій землі та народ православний від батьківської віри відважує. Я якось Миколі трактор починив, він заплатив, скількі треба було, та подарував мені Біблію. Сказав: "Читайте, диду Кирило, в этой книге глаголы вечной жизни". Я тоді пішов до батюшки та питаю: "Отець Михаїл, це Біблія наша, християнська, чи якіхось ягов? Можна її читати? " Він тільки мит-тю глянув на Книгу та сказав, що вона наша. Тоді я йому кажу, що мені цю Книгу дав Микола, якого батюшка називає єретиком. Як же єретик може давати справжню християнську Біблію? Тоді батюшка каже: "А ты Библию читай, но еретика не слушай, что-бы он и тебя не смутил и в ересь не ввёл". От ми і стали тоді з бабою кожен вечір цю Книгу читати.  

– И что, интересно? – спросил Моня.  

– Інтересно то інтересно, але ми мало в ній розуміємо. То читали якісь Ветхий Завєт, а воно все про євреїв та про євреїв. Підходив до батюшки, щось питав, а він мені мало що казав. Сер-дився навіть. "Всё, что нужно, я рассказываю вам в воскресенье после службы. А чтение ваше, – казав, – вас до добра не доведёт". А я так розумію: Як це християнська Біблія, то я маю її читати. От ми потихеньку її читаємо, але нікого вже не розпитуємо. До Миколи не йду, бо він єретик, батюшка заборонив, а до самого батюшки теж вже не ходжу, бо толку нема. Прочитали вже біль-ше половини. Почався Новий Завєт. Там про Христа пішло. Якось цікавіше і зрозуміліше, та теж не все. Ми же з Ганею тіль-ки семілітку закінчили, не дуже грамотні. З технікою я якось ро-зібрався: схеми, чертежи та інструкції читати вмію, а тут, ма-буть, розуму не хватає.  

– Я также, диду, когда-то пытался читать эту книгу, – сказал Моня, – но тоже ничего не понял. Хотя у меня высшее образова-ние. Так что, видно, это такая книга не очень понятная. А сегодня вы уже её читали?  

– Та ще ні, – ответила баба Ганя, – Думали почитати, коли ви спати підете.  

– Так, может, и мы послушаем? – спросил Моня. – Вы не воз-ражаете? Хочешь, Серёга?  

Серёга неопределённо пожал плечами, а дид Кирило даже обрадовался такой просьбе:  

– Так-так, Їгорьок. Й ви послухайте. А то і сам візьми почи-тай, щоб я окуляри не одягав.  

Они уже допили чай всё с теми же пирожками, что были на ужин, и дед, открыв на нужной странице Книгу, протянул её Мо-не и сказал:  

– От тут ми вчора закінчили. Прочитай цей кінець глави ще раз. Може ви нам ростлумачите, про що тут написано.  

Моня с некоторым даже благоговением взял Библию в руки и стал читать чуть дрожащим голосом:  

"Итак не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? Потому что всего этого ищут язычни-ки, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всём этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это всё приложится вам. Итак не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своём: довольно для каж-дого дня своей заботы".  

Моня остановился на конце главы и вопросительно посмот-рел на дида Кирила, а тот с каким-то интересом в глазах спросил:  

– От скажіть, хлопці, хто такі ці язичники? Скільки читаємо Біблію, там усе язичников та язичников згадують. Це що, мусуль-мани якісь?  

– Нет, дедушка, – ответил Серёга, – мусульмане не язычники. Они тоже верят в единого бога Алаха.  

– А я, дид Кирило, знаете, что думаю по этому поводу? – отозвался Моня. – Я думаю, что язычники – это такие, как мы с Серёгой и многие-многие другие. Вот смотрите, тут как раз и объясняется, кто такие язычники. Мы вот только что прочли. Это те, кто в первую очередь ищет что поесть, что попить и во что одеться. Наверное, этот список можно и продолжить.  

– Але, Їгорьок, усі же люди шукають поїсти! – возразил дид Кирило. – Й одежу носять усі, крім, може, дикарів яких у Африці. Правда, зараз така одежа пішла, що іноді чи вона є, чи її нема  

– усе одне. але ж нема ані одної людини, яка б не їла та не пила.  

– Наверное, диду, тут ещё важно знать, что такое "искать есть и пить". Вот недавно я искал выход из очень сложного поло-жения, так скажу вам, что каждая клеточка моего мозга искала этот выход. Вот так мы, язычники и ищем, что нам есть, или что пить, или на чём ездить. Если у нас нету хлеба, то мы ищем, где бы его взять. Нашли хлеба, ищем, чем его помазать. Нашли масс-ло, и сразу понимаем, что нам не хватает икры, а жаба давит, что у кого-то она есть. И будет у меня "Нива", диду, скажу вам точно, что мне тогда будет вместо неё не хватать джипа. Вон Серёга – бескорыстная душа, аскет. Но он тоже ищет. Хлеба ему не давай, но дай научные открытия делать. Может, он на меня и обиделся бы, если бы я сказал, что он в первую очередь ищет славы, но хо-тел бы я на него посмотреть, если бы его научное открытие прис-воил какой-нибудь доцент из Симферопольского университета!  

Серёга понимающе хмыкнул, а Моня продолжал:  

– Так что, диду, весь мир делится на язычников, как мы, и на неязычников, как вы с бабой Ганей, которые прежде всего ищут царства Божия и правды Его. А всё, что нужно для жизни, они то-же получают. Вы вон говорили, что деньги не считаете самым главным, но ведь голодными же не сидите?  

– Ти знаєшь, Їгорьок, – сказал дид Кирило, – ти он за славу кажеш, а я тобі скажу, що теж до неї падок. Часто відчуваю, що солодко мені похвалиться. І погано якось на душі, що хвалюсь, але все одне хвалюсь. Ось й вам розхвалився, що такого майстра, як я в усій окрузі нема. І скажу вам без брехні: якби ви від мене захотіли на СТО піти, мені б це дуже не сподобалось. От я, вихо-дить, за твоїми думками, теж язичник.  

– Наверное, диду, если будете и дальше искать царства Бо-жия и правды Его, то не будете язычником, а как перестанете ис-кать, то начнёте искать что-то другое. Об этом, скорее всего, и го-ворил Христос. Но вам это сейчас гораздо проще, чем нам. Вы честно живёте, трудитесь, и главное, знаете, где искать это царс-тво Божие и правду. А мне до этого так далеко! Я столько делаю неправды и обмана, что сам уже не могу разобраться, где правда, а где ложь. Но думаю, диду, что сейчас мне, хоть на маленькую капочку, но что-то прояснилось. Это хорошая Книга. Читайте её и дальше. И когда будете молиться, то помолитесь, пожалуйста, и за меня-грешника.  

– Помолюсь, Їгорьок, помолюсь. І баба Ганя за тебе теж по-молиться. Й за Сергія ми помолимось. І мені сьогодні теж щось зрозуміло стало, хоч ми зовсім трохи прочитали. Але більше не треба читати, треба подумать про те все, бо дуже не хочу бути язичником. Сам Христос, бачиш, не хоче, щоб ми їми були. А ви йдіть та лягайте вже спати. Ми з бабою помолимось та теж підем. Завжди телевізор перед сном дивлюсь, але зараз не хочу.  

– Диду, – заговорил Моня, – я вот ещё что хочу выяснить. Сколько мы вам должны будем за ремонт "Волги" и за ночлег?  

– Ти що таке кажеш, за ночлег? – возмутился дед, – у мене не гостініца і за постой ми з гостів грошей не беремо! А за машину потім розрахуємось, коли дєло зробимо. От тільки сусідці Галі залишіть гривнів п’ятдесят, а якщо що, потім добавите.  

– Хорошо, – сказал Моня, доставая из кармана стогривенную купюру. – Передайте, диду, вдове вот это. И здесь даже разгово-ров быть не может, меньше я не дам. Не захотите, сейчас же по-толкаем "Волгу" на СТО.  

Последние слова Моня сказал в шутливом тоне, и все засме-ялись.  

– Ну, як так, то я змушений підкоритись, – поддержал его шутливый тон дед, принимая купюру. – Я зараз у твоїх руках, бо відкрив тобі свою таємницю.  

Перед сном Моня тихонько поделился с Серёгой своими переживаниями:  

– Всё боялся, что они мой пистолет под мышкой заметят. В куртке оставлять не хотел. Мало ли что: упадёт куртка с крючка, а баба Ганя будет поднимать и пистолет в куртке нащупает. Представляешь, какой ужас? Что бы они о нас подумали? Хотя, вряд ли они подумали бы о нас хуже, чем мы есть. А чего ты так шарахнулся, когда бабушка нам баньку захотела запарить? Тоже о моём пистолете подумал?  

– Нет, о пистолете я как раз забыл. Подумал, что ты предста-вился тяжелораненым, после тяжёлой операции. Разделся бы в бане, дед бы и увидел, что шрамов у тебя нет.  

– Ты меня обижаешь, друже, – улыбнулся Моня. – Неужели ты думаешь, что у меня такая дырявая легенда, как это называли коллеги Штирлица. Конечно, у меня есть шрам. От аппендицита. Да ещё есть пару шраминок от дроби – на охоте подстрелили. Но с пистолетом мне действительно была бы проблема в баньку схо-дить.  

– Ты в машине его не захотел оставить до утра? – спросил Серёга.  

– Да он был при мне. Взял его, когда увидел ваши фары на просеке. Спрятался в лесу. Мало кто, подумал. А ныкать его опять под сиденьем при диде Кириле не хотелось. Мог заметить. И завтра забирать нужно было бы. Так что оставил при себе.  

– Но завтра же всё равно нужно забирать чемодан и сумки, – заметил Серёга.  

– Нет, Серый, ничего забирать уже не нужно.  

– Ты что, решил оставить всё в машине? Но ведь дед это всё легко может найти!  

– В машине, Серёга, уже ничего нет.  

– Как нет? А когда же ты всё выгрузил? Вчера в том домике, где показал мне тайник?  

– Друже, я же тебе говорил, что для тебя лучше меньше знать. Где лежит миллион, предназначенный для тебя, ты знаешь, а всё остальное лучше не бери в голову.  

– Так ты, наверное, в Николаеве всё остальное выгрузил, – догадался Серёга. – Вот почему ты задержался.  

На это Моня ничего не ответил, и через короткое время оба уже спали крепким сном. Это было место, где Моня не чувство-вал ни малейшей опасности.  

Утром Серёга проснулся и Мони рядом с собой не обнару-жил. Он оделся и вышел во двор. Там раздавался стук топора. Это Моня колол дрова. Дид Кирило возился с вишнёвой "трой-кой", стоявшей во дворе, где вчера располагалась их "Волга". Се-рёга поздоровался с дедом, и тот приветливо кивнул ему.  

– Что, утренние забавы подпольного миллионера? – спросил Серёга, подходя к Моне поближе.  

– Нет, забавы тут не при чём. Просто решил подсобить ста-рикам. Дед, хоть и крепкий, но ему и так есть, чем заниматься.  

– Ну, тогда дай, и я попробую, – попросил Серёга.  

– На, попробуй, а я перекурю.  

Серёга взял топор и стал колоть сучковатые чурки. В дет-стве он частенько бывал в деревне, и ему приходилось рубить дрова. Он это уже давно не делал, но сноровка после нескольких ударов дала о себе знать. Он ловко раскалывал чурки и аккуратно складывал их.  

– Ну, ты даёшь! – восхитился Моня. – Вашу лабораторию что, на лесозаготовки посылают, как в советское время?  

– Надо же и мне чем-то отличаться, – сказал Серёга и ухнул топором. – А то водить машину я не умею, стрелять тоже. Зато хорошо владею оружием древнерусских разбойников.  

– Хлопці, йдіть їсти, – позвала баба Ганя с порога.  

Серёга расколол последнюю чурку и положил топор на зем-лю. Потом разогнулся и с сожалением посмотрел на ладони. На них были мозоли, которые уже успели лопнуть.  

– У тебя тоже? – сказал Моня, показывая и свои руки.  

– Тоже, ответил Серёга, – наши городские руки не приспосо-блены делать что-то жизненно важное. А что там дид Кирило де-лает?  

– Не знаю, что-то у него не ладится.  

Они подошли к деду поближе. Тот раз за разом открывал и захлопывал дверцу своей машины.  

– Что это вы, диду, делаете? – спросил Моня.  

– Та я ось зробив в городі сигналізацію на свій "Жигуль", а вона щось барахлить. Я ж у цих бантиках не розумію. Мені дово-диться машину у Чернігові залишати, коли їду на закупку. Так що сигналізація потрібна.  

– Диду, вы с Серёгой идите кушать, баба Ганя уже звала, – сказал Моня, – а я через пару минут тоже подойду. Гляну пока ва-шу сигнализацию.  

– А ти що, в цьому, Їгорьок, розумієш? – обрадовался дид Кирило. – А то в чому-чому, а в цих сигналізаціях я баран.  

– Ну, попробую что-то сделать. А то вон Серёга раскритико-вал наши городские руки.  

– А що там у вас з руками? Ой, хлопці, мозолі набили!  

– Ничего, диду, это полезно, – сказал Моня. – Вы идите, я вас догоню.  

Через пять минут Моня зашёл в кухню, где все уже завтра-кали.  

– Ну що, Їгорьок? – спросил дед. – Нічого не виходить? Та ні-чого, зайду сьогодні до хлопців, що її поставили.  

– Та, вроде, получилось, – ответил Моня. – Но, диду, ваша си-гнализация годится только для того, чтобы дворника отгонять, когда он с метлой возле машины крутится. Для любого автомо-бильного вора она не представляет никакой сложности. Может, когда заеду к вам "Ниву" покупать у Грыцька, ой, извините, у Грицюка, то переделаю вам эту сигнализацию немного.  

– Ото буде добре, – сказал дид Кирило. – Зараз, правда, не ду-же машини чіпають, але в мене у день закупок у машині збира-ється товару не меньше, ніж на дві тисячі гривень. Так що сигна-лізація потрібна. А ти сідай їсти.  

Моня сел за стол и спросил:  

– Диду, а вы подвезёте нас до Чернигова? Мы там сядем на автобус или на маршрутку, чтобы добраться до Серёгиного дяди.  

– Який вопрос! – сказал дид Кирило, – як не взяти? Та мені з вами й веселіше буде.  

– Ну, спасибо вам, диду, за всё, – сказал Моня, налегая на завтрак.  

Через двадцать минут они уже ехали в "тройке" дида Кири-ла. Моня сидел впереди, рядом с дедом, а Серёга сзади. Разговор, в основном, шёл о местах, по которым они проезжали. Дид Ки-рило рассказывал о сёлах, расположенных по обе стороны от шоссе. Везде у него были клиенты. Когда заехали на заправку, Моня хотел, было, заплатить за бензин, но дед так категорически отказался, что Моня не настаивал. В Чернигове дид Кирило завёз их на автовокзал. Прощание было трогательным. Дед раз за разом пожимал им руки и говорил, чтобы приезжали ещё, даже если не захотят пока забирать "Волгу". Моня записал номер дедового мо-бильника и сказал, что будет позванивать, справляясь, не приехал ли Максим Грицюк. А то, может, дид Кирило ещё что-то найдёт ему подходящее. Свой номер он деду не дал, сказав, что, скорее всего, его поменяет. Потом, подумав, записал деду номер Серёги-ного мобильника. Сказал, в случае чего, звонить Серёге, а тот с ним свяжется. Они последний раз попрощались, и дид Кирило уехал.  

На автовокзале узнали, что автобус в нужный райцентр уже уехал, и сегодня больше туда ничего не идёт. Однако через пол-тора часа отходил автобус в соседний райцентр. Выяснилось, что на нём можно доехать до развилки, откуда на попутках нетрудно добраться прямо до того села, где жил дядя Саша с женой. Летом дядя Саша в основном жил в лесном домике, где находилась и его пасека, но постоянное его место жительства было в этом полузаб-рошенном селе. Тут же жила его замужняя дочка – Серёгина дво-юродная сестра Надя.  

Уже смеркалось, когда они оказались на нужной развилке и стали ожидать попутного транспорта. Долго стоять им не приш-лось. В их сторону свернул старинный автобус с вытянутой мор-дой. Таких автобусов Серёга не видел со времён Перестройки и думал, что их уже вообще нет в природе. Они замахали рукой, и автобус вильнул в их сторону, но остановился не сразу, чуть не наехав на них задним колесом. Но они вовремя отскочили, подбе-жали к автобусной двери и распахнули её. Водитель спросил, ку-да им, и ответил, что может довезти их только до перекрёстка, а там семь километров нужно будет идти пешком, если не повезёт с попуткой.  

– А вы не можете нас довезти? Мы заплатим, сколько нужно, – спросил Моня, когда они забрались в автобус и захлопнули за собой дверь.  

– Не могу, я везу рабочих на смену, – ответил водитель та-ким пьяным голосом, что друзьям сразу стало ясно: в таком со-стоянии не то, что за руль, а по улице пройтись небезопасно.  

Моня и Серёга сели на заднее сиденье. В автобусе было семь или восемь пассажиров. Это, очевидно, были рабочие, ехав-шие на смену. Они тоже находились в состоянии крайнего опья-нения. Рабочие громко и бессвязно что-то друг другу говорили, истерически смеялись. Автобус штивало со стороны в сторону, и каждый раз возникало опасение, что его занесёт с дороги в лес-ные заросли. В одном месте дорога круто сворачивала, и автобус так занесло, что Моня не выдержал, подошёл к водителю и ска-зал:  

– Слушай, дядя, давай я порулю, а ты отдохни с товарищами.  

– Ты за кого меня принимаешь, сопляк, – ответил водитель таким же заплетающимся языком и грязно выругался.  

Моня решил не лезть в бутылку и вернулся на своё место. Водитель, видно, немного взял себя в руки, так как поехал ров-нее. И тут дорога упёрлась в железнодорожный переезд. Шлаг-баум на нём был опущен, и звенел предупреждающий звонок. Но водителя это не остановило. Он опять грязно выругался и объе-хал шлагбаум, прошкрябавшись об его конец правым боком авто-буса. И в это мгновение двигатель заглох. Автобус находился прямо на рельсах. Водитель судорожно стал пытаться его заве-сти. Но его нога всё время промахивалась мимо педали газа и да-вила в пустоту. Моня подхватился на ноги, чтобы броситься впе-рёд, но в этот миг раздался гудок, и огромная сила навалилась на автобус, сминая его, как бумажный кораблик. Чёрная пустота ок-ружила Серёгу, и всё погрузилось в абсолютную тишину.  

Когда сознание вернулось к Серёге, он сразу вспомнил о случившемся, но было ощущение, что с тех пор прошли сотни лет. Он попытался сосредоточится, поскольку не сразу понял, что происходит. Серёга увидел троих людей в белых халатах. Пожи-лой мужчина, видно, был врачом, а две девушки, одна из которых держала наполненный шприц, походили на медсестёр. Все они стояли возле постели больного, который лежал неподвижно на больничной кровати. Врач держал его за руку, щупая пульс, а медсестра со шприцом смотрела на врача, как бы спрашивая: "Колоть или не колоть? "  

"Значит я в больнице, – подумал Серёга, – а моему соседу по палате явно нездоровится. Кто это, не Моня ли? " Серёга внима-тельнее посмотрел на больного. Лицо его было белым, как бума-га, и каким-то совсем неподвижным. Оно было явно знакомым, но это был не Моня.  

Врач отпустил руку больного и безнадёжно махнул рукой, показывая медсестре, что, мол, поздно уже, и зря только перевели лекарство.  

Тут Серёга всё понял, и от этого понимания его охватил та-кой ужас, что опять захотелось погрузиться в беспамятство. Но сознание не уходило, а только становилось всё отчётливей. Он уже безошибочно узнавал это белое лицо – его собственное лицо, которое прежде никогда не доводилось видеть с закрытыми гла-зами. Значит, он умер. Иначе бы врач не уходил сейчас от его те-ла.  

"Не уходите! – закричал Серёга. – Я не хочу умирать! Сде-лайте мне этот укол! " Но его отчаянные крики не слышали ни врач, ни медсёстры. Он вспомнил рассказы о людях, переживших клиническую смерть. Там было что-то подобное. Значит, может, ещё не всё потеряно!  

Он уже смотрел на своё тело и троих медиков откуда-то све-рху, как бы с потолка. Но потолка в комнате, похоже, не было, так как расстояние между ними увеличивалось, а он продолжал их видеть.  

"Сейчас должна быть длинная чёрная труба со светом в кон-це тоннеля", – вспомнил он продолжение всех подобных историй. Вот уже его тело и трое медиков превратились в одну смазанную серую точку, а он всё поднимался и поднимался.  

Во всех рассказах о переживших клиническую смерть гово-рилось, что вышедшие из тела испытывали необыкновенную лёг-кость. Однако Серёга ничего подобного не чувствовал. Наоборот, на его душе висел какой-то невидимый груз, усугублявший страх перед неведомым.  

Он летел в пространстве, и ощущение полёта напоминало парение с парашютом. Парашютным спортом они с Моней увле-кались ещё в студенческие годы, и Серёге это состояние было знакомо. Всё отличие заключалось в том, что летел он не вниз, а вверх. Это, возможно, даже было бы приятным, но мешало не-контролируемое и всё возрастающее волнение, как перед очень важным экзаменом.  

Внезапно Серёга обнаружил, что летит прямо под большим белым телом, напоминающим самолёт или, по крайней мере, дельтаплан. Он сообразил, что сам движется, скорее всего, влеко-мый этим телом. Посмотрев вверх, Серёга увидел, что у этого те-ла есть лицо, сияющее, как солнечный диск. Поначалу он и при-нимал это лицо за солнце, находящееся на небосводе, но сейчас понял, что никакого небосвода уже нет, а летят они в тёмном пространстве. Потом Серёга обнаружил, что оно не было совер-шенно тёмным, так как в нём были видны другие люди, летящие впереди и сбоку от него. Оглянувшись назад, он увидел их и сза-ди. Но над ними он не заметил никаких тел, похожих на самолёт. Он видел только людей, и люди эти были ужасны. Если бы кто-то спросил у него, были ли это такие же люди с руками ногами и головой, как те, что окружали Серёгу на земле, он удивился бы такому вопросу. Они не были такими, но он точно знал, что это люди. Они не были одеты в земную одежду, но не были и го-лыми. Сама мысль о рубашках, брюках и ботинках показалась бы здесь нелепой, но во что были они одеты, тоже было неясно.  

Серёга мог различить мужчин и женщин, молодых и старых, но по каким признакам он это делал, даже вопроса не возникало. Серёга видел, что все они тоже очень волнуются, и страх искажа-ет их внешность.  

Были, правда, исключения. Некоторые из людей проноси-лись мимо в противоположном направлении. Их вид очень отли-чался от вида тех, кто летел с Серёгой в одну сторону. У встреч-ных на лицах наблюдалось явное облегчение и некое умиротво-рение, но таких было гораздо меньше.  

Тяжесть, давившая Серёгу, казалось, возрастала, и он решил попытать счастье и спросить что-то у существа, которое влечёт его в неизвестность.  

– Вы ангел? – спросил он жалким и подавленным голосом.  

Серёгу немного удивило то, что сама мысль о реальном су-ществовании ангелов его вовсе не удивляет. Он даже отметил, что подобное заключение, похожее на каламбур, наверное, преж-де вызвало бы у него улыбку. Однако сейчас было не до смеха, да и сам смех здесь, как и земная одежда, воспринимался неумес-тным. Ещё Серёга вдруг осознал, что существование Самого Бога кажется ему совершенно очевидным. Он подумал, что совсем не-давно уже испытывал подобное состояние, и сразу вспомнил, что это было в лифте Руслановой "шестнадцатиэтажки", когда ему показалось, что лифт падает.  

В это мгновение Серёга испытал удивление, услышав, что существо, к которому он обратился, отвечает каким-то нечелове-чески-незлобным голосом:  

– Можешь называть меня ангелом.  

Тогда Серёга задал ему следующий вопрос:  

– Я что, умер?  

– Об этом знает только Господь, – ответил ангел, – а моё дело тебя к Нему доставить.  

– А куда вы меня везёте? На Суд? – спросил Серёга.  

– Это тоже знает только Господь. Если ты умер – то на Суд, а если милость к тебе будет продлена, то у тебя ещё останется шанс на Суд не попасть.  

– А что, на Суд не все попадают?  

– На Суд попадают язычники, а верующие в Агнца Божия на Суд не приходят.  

– А я язычник?  

– Ты знаешь.  

– Да, – согласился Серёга, – я об этом узнал совсем недавно, прямо перед этой нелепой случайностью.  

– Случайностей не бывает. Пришло твоё время.  

– А кто эти люди, летящие рядом с нами? Они тоже летят к Господу?  

– Да.  

– Почему они летят сами?  

– Их тоже несут, но тебе не дано видеть их сопровождаю-щих.  

– А кто те люди, которые летят нам навстречу?  

– Это те, кому Господь продлил Свою милость.  

И в этот момент Серёга увидел мужчину, летевшего нав-стречу, который показался ему очень похожим на Моню.  

– Моня! Это ты? – закричал Серёга. – Тебе позволили вер-нуться? Мужчина посмотрел на Серёгу сочувственным небезраз-личным взглядом и пронёсся мимо, возможно, даже не услышав Серёгин крик.  

– Если это действительно Моня, и его отпустили, то у меня дело обстоит не так плохо, – сказал Серёга.  

– Почему ты так думаешь? – спросил ангел.  

– Потому что я, хоть и грешник, но не такой, как Моня.  

– Об этом тоже может судить только Господь, – сказал ангел, – а ты с такими мыслями имеешь мало шансов.  

– Почему? Я никого не убил, ничего не украл. Жил честно.  

– Господь тебе покажет все твои грехи, так что самообман рассеется. Тебя оценят не по тому, что ты сделал.  

– Их тоже? – спросил Серёга, имея в виду других людей, нап-равляющихся в ту же сторону.  

– О них я не знаю ничего, – ответил ангел, – а тебе говорю то, что мне позволено сказать, если ты спросишь.  

– Значит, я должен покаяться? – уточнил Серёга.  

– Здесь покаяться ты не сможешь. Покаяние возможно там, где вера, а не виденье. Здесь оценится твоё желание покаяться и ещё что-то, что знает только Господь.  

У Серёги как-то полегчало на душе, хотя, он не обнаружил в себе особого желания в чём-нибудь каяться. То, что он помогал Моне скрываться, это была лишь забота о ближнем, делалось для спасения Мони от смерти. Моня, конечно, убийца, но он сделал это от безысходности. И если это действительно он пронёсся ми-мо, то значит, его уже простили. Словом, Серёга понял, что и по этому поводу у него есть ответ, когда спросят.  

Серёга вдруг заметил, что ни впереди, ни сбоку уже нет ни единой души. Оглянувшись назад, понял, что нет никого и сзади. Впереди действительно обнаружился яркий свет. Он быстро при-ближался и увеличивался.  

– Наш путь заканчивается? – спросил Серёга ангела.  

– Да, – ответил тот.  

Внезапно тьма полностью рассеялась, и яркий свет залил всё пространство. Свет исходил от Того, Кто и был Господь. Серёга это понял сразу. Это было видно в поведении ангела, который явно испытывал необычайный трепет от присутствия Владыки. Это отражалось во внешнем виде Того, Кто сейчас находился пе-ред Серёгой. Если бы Серёгу попросили Его описать, тот, навер-ное, не нашёл бы ни единого слова, кроме: огромный, великолеп-ный, ярчайший. Было несомненно, что Господь имеет вид челове-ка, но, вместе с тем, было совершенно ясно, что ни один человек не имеет такого вида. Всё пространство вокруг говорило Серёге о том, что перед ним Творец Вселенной, Законодатель материаль-ного и нематериального мира.  

Ангел оставил Серёгу в том месте, где остановился, и, не переставая испытывать трепет, удалился куда-то за пределы све-тового пространства. Серёга остался один на один с Господом. Он чувствовал, что каждая его клеточка бешено колотится, хотя он и сомневался, что то, что он сейчас собой представляет, состо-ит из клеток. Господь смотрел на Серёгу всепроницающим взгля-дом, но Серёга явственно ощущал, что Тому вовсе не надо было на него смотреть. Господь и так знал о нём всё, до единой мысли и мельчайшего желания.  

Молчание продолжалось и было для Серёги настолько му-чительным, что он понял: если это молчание продлится хоть одну минуту, его разорвёт на кварки, или кванты, или ещё неизвестно на какие части. Чтобы этого не случилось, он сам начал разговор:  

– Меня доставили к Вам, сказали, что пришло моё время стать перед Вами. Меня зовут Сергеем, но я знаю, что Вы всё это и без того знаете. Я всё это говорю, потому что очень боюсь сейчас молчания.  

– Почему ты обращаешься ко Мне на "Вы"? – спросил Гос-подь на удивление тихим голосом. – Прежде ты ко Мне обращал-ся по-другому.  

– Я не помню, Господь, когда я к Вам вообще обращался, – сказал Серёга.  

В это мгновение он будто раздвоился. Один Серёга остался здесь же, а другой оказался в кабине Русланового лифта. Тот, второй Серёга ощущал те же волнения, что и в памятный вос-кресный вечер, когда, несмотря на все переживания, связанные со злополучным сном, он всё же сел в лифт и нажал на кнопку пер-вого этажа. При этом первый Серёга испытывал те же ощущения, что и второй. Когда он проговорил в неистовстве: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя! ", а потом стал осозна-вать, что не сходит с ума, а говорит что-то наполненное насто-ящим смыслом, второй Серёга исчез, и первый уже в точности знал, о каком прежнем общении говорил ему Господь.  

– Ты можешь говорить со Мной, как и прежде. Это Меня не ущемляет.  

– Хорошо, Господи, я постараюсь. Ангел мне сказал, что это сейчас не Суд. Это правда?  

– Да, пока это не Суд, но в данный момент решается твоя судьба. Чего ты хочешь?  

– Я прошу вернуть меня на землю. Я ещё мало пожил и мало сделал.  

– Что ты скажешь о прожитой жизни? Ты ею доволен? – спросил Господь.  

Серёга растерялся, не зная, что ответить. Когда жил на земле, был доволен, за исключением некоторых моментов. Мно-гие люди были гораздо более недовольны жизнью, чем он. Но теперь он не находил в своей прожитой жизни ничего, о чём сей-час можно было бы сказать, что он доволен. Наука, диссертация, прочитанные книги, добрые дела – всё это в присутствии Господа было лишено всякого смысла. Вспомнил, что в последние дни был доволен свалившемуся на него богатству. Сто тысяч дола-ров в коробке для летней обуви и миллион евро в тайнике не-большого домика, где они ночевали, доставляли ему в последние два дня жизни немалую радость. Однако упоминать об этом сей-час было очень стыдно, хотя, он был уверен, что Господь и об этом знает.  

Серёга опустил глаза и ответил:  

– Ты знаешь, Господи, что нет.  

– Чем ты недоволен? – спросил Господь.  

– Я не знаю, что на это ответить, но понимаю, что всё в моей жизни не имело смысла. Я не могу ничего и вспомнить, чем я был доволен, кроме того, за что стыдно.  

– Зачем же ты хочешь вернуться?  

– Может, мне удастся что-то изменить, – ответил Серёга. – Ведь должен быть в жизни какой-то смысл!  

– Ты знаешь, что если милость к тебе не будет продолжена, то ты попадёшь на Суд? – спросил Господь. – Есть ли тебе что сказать на Суде в своё оправдание?  

– Я об этом особо не думал, – ответил Серёга. – Я не совсем понимаю, в чём я виноват.  

– Расскажи немного о своих грехах, – сказал Господь.  

– Ну, эти... – Серёга замялся, – Ты Сам знаешь, мне стыдно о них говорить. А остальное... Матом иногда ругался, но сейчас все ругаются. Моне вот помогал скрываться, а он убийца. Но это как-то не кажется особым грехом. Маме грубил, бывало. А так... не пьяница, не курю, ничего не украл.  

– Я тебе сейчас в течение минуты покажу, что такое ад, – сказал Господь.  

И опять первый Серёга остался там же, а второй оказался где-то в другом месте. То, что он там пережил за одну минуту, видно, было столь ужасным, что первый Серёга завопил:  

– Господи! Господи! Не надо! Это невыносимо!  

Когда Серёга пришёл в себя, Господь сказал:  

– Это место создано не для людей, а для дьявола с его демо-нами, но люди, имеющие грех, тоже последуют за своим господи-ном в это место. Ты безгрешен?  

– Нет, Господи, Ты же знаешь!  

– Тогда после Суда ты попадёшь туда.  

– Не надо, Господи, не надо! – завопил Серёга. – Что же де-лать, чтобы этого избежать?  

– Избежать этого можно только, приняв правильное решение в земной жизни. С Моей стороны для этого сделано всё.  

– Господи! Верни меня на землю. Я больше не буду грешить, – заверил Серёга.  

– Ты не сможешь не грешить. Да ты уже и так нагрешил. До-статочно было совершить один грех, чтобы попасть в ад. Для спа-сения нужно совсем другое.  

– Верни меня, пожалуйста, на землю. Я буду искать тот единственный путь, чтобы перестать быть язычником. Я буду чи-тать Библию, буду молиться, как дед Кирило.  

– Почему Я должен тебе верить? – спросил Господь.  

– Потому что я тебе это обещаю, – ответил Серёга. – Я умею держать слово.  

И тут же второй Серёга опять оказался в лифте. Он снова переживал падение и просил, чтобы Господь Иисус Христос помиловал его. Он опять увидел образ распятого Иисуса с иска-жённым болью лицом. Иисус шептал ему что-то, и потом Серёга понял, что шепчет он два слова: "Пять гривен". И тогда Серёга заорал, что отдаст пять гривен. Всё закончилось, и опять перед Господом находился только первый Серёга.  

– Ты уже просил меня о спасении и что-то обещал. Я тебя спас. Это не было спасение от ада, потому что ты не об этом про-сил. Ты попросил избавить тебя от гибели в лифте и не разбился. Выполнил ли ты своё обещание?  

– Нет, Господь, – виновато ответил Серёга. Я не успел.  

В это мгновение второй Серёга оказался в "Волге" рядом с Моней, когда тот закончил рассказ о своих злоключениях, и Се-рёга переговорил с шефом о командировке. Он тогда опять вспо-мнил о пяти гривнах и решил, что "фиги две их отдаст". Он их воспринял, как начало финансового благополучия. И тогда он крепко прижал к себе пакет со ста тысячами долларов.  

Второй Серёга опять исчез, а первому было нечего сказать. Стало очевидно, что он не забыл, а просто отказался отдавать эти пять гривен. Он хотел, было, сказать, что задним числом его обе-щание в лифте показалось ему суеверной глупостью, но тут же сообразил, что Господь сразу спросит, откуда у него уверенность, что он не скажет то же самое о теперешнем разговоре, если Се-рёгу вернут на землю. И он тут же понял, что Господь видит эти его мысли, как на ладони.  

– Так ты говорил, что ничего не украл, – сказал Господь. – А как же пять гривен? – Да, – согласился Серёга, – но это же всего пять гривен. Я не думаю, что они у женщины были последние. И она сама тоже виновата, что ошиблась. Ты же простил Моне го-раздо большее, ведь правда?  

– Я его действительно простил, – ответил Господь, – но у Ме-ня для этого были основания. В твоём случае их нет. И говорить о них с тобой мы не будем. Сейчас не идёт речь о твоём проще-нии, а о том, чтобы умолить Отца продлить к тебе милость. По-лучить прощение можно только на земле, если ты о нём попро-сишь.  

– Господи, – спросил Серёга, – а Ты действительно считаешь, что убийство нескольких людей и кража пяти миллионов может сравниться с тем, что я не вернул всего-навсего пять гривен?  

– Я не вижу особой разницы между кражей пяти миллионов евро и пяти гривен, а не убил ты никого только потому, что Я этого не допустил. Кроме того, пять миллионов Моня взял у язы-чников, а пять гривен ты забрал у моей ученицы. Пять миллионов пошли бы на то, чтобы ещё больше увести людей от истины, а женщина пережила из-за пяти гривен огорчение. Обижающие Моих овец обижают Меня.  

– Я отдам ей пять гривен, Господи! – воскликнул Серёга. – Вот увидишь! Сейчас уже не обману! Да я отдам гораздо больше!  

– Ты не сможешь ей отдать ничего, что не дал тебе прежде Я, – сказал Господь. – Не всякий, говорящий Мне: "Господи! Гос-поди! ", войдёт в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного. Хорошо, Я верну тебя на землю. Отец позво-лит Мне это. Только чтобы у тебя сохранилась память о твоём обещании, ты останешься без правой ноги. Ты согласен?  

– А без этого нельзя? – просительно обратился к Нему Серё-га.  

– Лучше, чтобы погиб один из членов твоих, – ответил Гос-подь, – а не всё тело твоё было ввержено в геену.  

И в этот момент Серёга увидел тёмную комнату, в которой у кровати в ночной рубашке на коленях стояла женщина лет трид-цати пяти. Она закрыла глаза, но это не мешало ей смотреть на Господа. Она воодушевлённо говорила Ему: "Господи! Прости меня, что я так переживала из-за этих пяти гривен. Я дошла до того, что желала этому человеку зла. Прости мне этот грех и по-милуй того парня. Спаси его по милости Твоей, ибо он не ведает, что творит. Сохрани его от всякого зла и страданий. Аминь".  

– Хорошо, Таня, – сказал ей Господь, – по твоей просьбе Я помилую его. Ложись спать с миром.  

Комната исчезла, а Господь обратился к Серёге:  

– Вот ещё одно основание, чтобы продлить к тебе милость. Она простила тебя и просит сохранить тебя от страданий. Ты ос-танешься с обеими ногами. Но смотри, чтобы не случилось с то-бой чего худшего!  

– Нет, Господи, я учту все мои прежние ошибки и исправ-люсь, – радостно ответил Серёга.  

– Запомни, – сказал Господь в заключение, – это здесь ты ви-дишь Меня, и у тебя не возникает никаких сомнений, а там пра-вят другие духи. Там найти спасение невозможно без веры.  

Серёгин ангел уже навис над ним, и они пустились в обрат-ный путь. Видя бесконечную встречную вереницу людей, летя-щих туда, откуда он возвращается, Серёга испытывал необычай-ное облегчение. Он сочувственно смотрел на их искажённые страхом и неуверенностью облики и думал, что сделает всё, что-бы обрести на земле прощение.  

Когда они оказались в палате с его телом, врача и медсестёр уже не было. Последнее, что он увидел в таком состоянии – это собственное лицо, мертвенно белое без кровинки. Потом всё рас-плылось и померкло.  

Когда Серёга пришёл в себя, ему опять показалось, что про-шли сотни лет. Сознание возвращалось постепенно. Он не сразу смог понять, где находится. Открыл глаза и увидел расплывшееся белое пятно, которое постепенно стало принимать отчётливые формы, и оказалось девушкой в белом халате. Её лицо показалось знакомым, но где он её видел раньше, вспомнить не мог.  

– Где я? – спросил Серёга.  

– Вы в больнице, – ответила девушка приятным голосом. – Вам было очень плохо. Был даже момент, когда мы вас уже сочли мёртвым, но вы ожили, и сейчас всё позади. Вы поправляетесь, и даже ногу вам не пришлось ампутировать.  

При последних её словах Серёга почувствовал боль в правой ноге. Точнее, она была и раньше, но Серёга не осознавал этого. Вместе с ощущением боли к нему вернулись и воспоминания. Он вспомнил о Моне, о смертельной опасности, нависшей над его другом. Вспомнил их бегство из Одессы на бежевой "Волге", ми-лиционеров, стрельбу из автомата на Николаевском шоссе. Сна-чала мелькнуло предположение, что мчащийся напролом джип, всё-таки стукнулся в них, и поэтому он сейчас в больнице. Одна-ко тут же вспомнилось продолжение путешествия: Николаев, ночлег в небольшом домике, тайник с миллионом евро, бегство от зелёной "Ауди" и езда по вспаханному полю. Вспомнилась добрая тётя Надя, кормившая их пампушками и гостеприимный дид Кирило, верующий в Бога. При последней мысли ещё что-то зашевелилось где-то внутри, но он так и не смог понять, в чём суть возникшего беспокойства. Потом он вспомнил допотопный автобус с вытянутым носом, который носило из стороны в сторо-ну, потому что им управлял в стельку пьяный мужик. Вспомни-лось, как автобус застыл на рельсах, а водитель тщетно пытался его з авести. Больше Серёга не мог вспомнить ничего. Всё это промелькнуло в его памяти за считанные секунды. Он вопроси-тельно посмотрел на девушку и спросил:  

– Мы попали в аварию? Автобус на рельсах, да?  

– Да, – ответила девушка, – Поезд буквально раздавил ваш автобус.  

– А Моня жив? – спросил Серёга, чувствуя, как застучало его сердце в страхе за старого друга.  

– Моня – это ваш друг? – переспросила девушка. – Его, вроде, зовут Игорем?  

– Значит он жив, – облегчённо вздохнул Серёга, – он лежит в этой же больнице?  

– Нет, – весело отозвалась девушка, – он почти не получил повреждений, так, порезал немного лицо осколками стекла. Это настоящее чудо: всех раздавило в лепёшку, кроме вас с Игорем. Вы, правда, очень пострадали: повреждение внутренних органов и правая нога в плачевном состоянии. А ваш друг получил всего лишь пару шишек и пару порезов.  

При упоминании о правой ноге, у Серёги внутри опять что-то затеребило, но он и сейчас не понял причину своих волнений.  

– А вы медсестра? – спросил он, чтобы отвлечь внимание на что-то другое и заглушить неприятное беспокойство.  

– Нет, я врач-интерн, – с деланной важностью сказала девуш-ка, набирая шприц, чтобы сделать Серёге укол. – Достаньте, по-жалуйста, из-под одеяла вашу руку, придётся вас уколоть. Рань-ше вы лежали под капельницей, но сейчас в этом уже нет необхо-димости. А уколы ещё вам нужно делать долго.  

Когда девушка выпускала воздух из шприца, Серёге опять показалось, что он видел её раньше, но где, вспомнить не смог.  

– Вы были когда-нибудь в Одессе? – спросил он.  

– Нет, – ответила та, ловко вводя лекарство Серёге в руку. – Хотела как-то съездить, но не получилось.  

– Как вас зовут? – спросил Серёга.  

– Оля, – ответила девушка, – а вас Сергеем зовут, это я знаю.  

– Оля, мы нигде раньше не виделись? Помогите, пожалуй-ста, моей стукнутой поездом памяти.  

Оля засмеялась приятным смехом и ответила:  

– Нет, Серёжа, не виделись. Можно я буду вас Серёжей на-зывать?  

– Почему же нельзя? Если бы я был Васей, то я бы возражал, чтобы вы меня называли Серёжей, а так, – называйте. Но вот меня не оставляет уверенное чувство, что мы с вами уже виделись. Как в одном старом советском фильме... всё кажется очень знакомым: и вы со шприцом, и эта палата, и вон та тумбочка. Я, случайно, не приходил уже в себя раньше?  

– Нет, Серёжа, вы были в полном беспамятстве. Более того, у вас была зафиксирована клиническая смерть. Мне, между про-чим, с вами очень повезло. Думаю, ни у кого из моих однокур-сников ещё не встречалась клиническая смерть, а у меня в этом захолустье случилось такое счастье.  

"Смерть! – мелькнула у Серёги в голове страшная мысль. – Я умирал! " И тут же всплыли картины того, что он видел, выйдя из тела. Да, тогда он и увидел Олю со шприцом! И врач, и ещё одна медсестра.  

– Оля, а врач, который меня лечит, он пожилой такой? – спросил Серёга с некоторым волнением.  

– Ваш лечащий врач – женщина. Её зовут Светлана Сергее-евна. Она скоро сюда зайдёт.  

– Но был тут около меня пожилой врач? – не сдавался Се-рёга. – И ещё одна медсестра?  

– Да, как раз, когда у вас зафиксировали клиническую смерть, здесь находился дежурный врач Николай Борисович и медсестра Зина. Сейчас они оба в отпуске.  

– А давно это было?  

– Да недели три назад. Потом я посмотрю в истории болезни и скажу вам точно. Будет у вас ещё один День Рождения. Но вы сейчас отдыхайте, а то вижу, вы что-то разволновались.  

Оля вышла из палаты, а Серёга лежал и переживал воспоми-нания о том, что случилось во время клинической смерти. Что это было? Сон или реальность? Но Олю он видел точно, а вот врача и медсестру в ближайшее время не встретит, чтобы убедиться, что видел их тогда. Но могло ли такое быть на самом деле? Ангел, несущий его в неведомой тьме, множество людей, мчащихся туда же, Моня, пролетевший навстречу. Но Моня ведь действительно оказался жив! Хотя, как это могло быть, когда он не пережил клиническую смерть? Но самое главное – встреча с Господом! Было это или не было? Упрёки за пять гривен, обещание вернуть деньги. Женщина, которая просила Господа за Серёгу и... да, пра-вая нога, которую Господь оставил ему после молитвы женщины. Что это? Бред человека, находящегося в беспамятстве? Или это правда?  

От переживаний пот выступил у Серёги на лбу. Ведь он впо-лне мог, находясь в бессознательном состоянии, слышать, что ему хотят отрезать ногу, а потом услышать, что уже этого делать не будут. А пять гривен – тема, которая засела в нём ещё с того злополучного лифта.  

Последние мысли как-то его успокоили, и Серёга не заме-тил, как сознание рассеялось, и он заснул крепким сном.  

Когда он проснулся, в окно ярко светило солнце. В ком-нате никого не было. Соседняя кровать пустовала: видно Серёга находился в палате один. Прошлый раз он даже не заметил, какое было время суток. Сейчас он почувствовал себя намного крепче, чем тогда. И голова варила получше. Прежнее его пробуждение теперь казалось полутуманным. Разговор с Олей запомнился, но Серёга уже не был уверен, что видел её прежде. Возможно, мозги его работали не очень хорошо, и он тут же нафантазировал себе какие-то видения, которые якобы были раньше. И упоминание о клинической смерти подсобило: повлияли слышанные ранее ис-тории на эту тему. Так что у Серёги не было теперь особых пере-живаний по поводу бредовых видений.  

Опять вспомнились пять гривен. Он подумал, что лучше бу-дет их отдать. Хотя бы потому, чтобы подобные видения не тер-зали его в будущем. Можно было бы послать деньги прямо сей-час, но номер той женщины остался в памяти его старой мобил-ки. Тут же возник вопрос, где сейчас находится его новый теле-фон. Приоткрыл тумбочку, стоявшую рядом, но там ничего не было. Резко заболела нога, и он вернулся в горизонтальное поло-жение, стиснув зубы и пережидая накатившуюся боль.  

Да, телефона в палате нет. Нужно будет спросить у Оли, где он. Может, вообще погиб в аварии. А жаль, что телефона нет. Се-рёга бы сейчас позвонил Моне. И маме... Интересно, а что с ма-мой? Она, наверное, ничего не знает о Серёгиной беде, иначе она была бы сейчас здесь. Что же она думает о его столь длительном отсутствии? Наверное, извелась вся. В милицию обратилась, мор-ги все обзвонила от Одессы до Симферополя. Хотя, Моня должен же был её как-то предупредить? Но она, правда, тогда немедлен-но бы примчалась сюда.  

Эти его мысли перебили голоса в коридоре. Дверь отвори-лась, и в палату вошла немолодая, невысокая и полная женщина в белом халате, а за её спиной Серёга увидел улыбающееся лицо своего друга, с уже почти зажившим порезом на щеке.  

– Как вы себя чувствуете? – спросила женщина.  

– Да, пожалуй, неплохо. Хуже, конечно, чем когда окончил школу, но получше, чем когда просыпался в прошлый раз.  

– Ну, Сергей, вы явно идёте на поправку. Я ваш лечащий врач. Зовите меня Светлана Сергеевна. Олечка вам уже рассказа-ла, что вы вернулись с того света?  

– Да, что-то припоминаю. А где она сама?  

– У неё было ночное дежурство, – сказала Светлана Серге-евна, – так что пошла домой отсыпаться. Ну, вы с вашим другом можете поговорить, а я зайду попозже. Только, Игорёк, не долго. И старайтесь больного не сильно волновать.  

– Хорошо, Светлана Сергеевна, – сказал Моня, – я расскажу ему сказку. Скажем, "Теремок". Нет, там плохой конец. Лучше "Колобок". Хотя, там тоже плохо заканчивается. Тогда "Волк и семеро козлят". Ой, нет... сказки не подходят, мы поговорим о по-литике: коалиция, инфляция, перевыборы. Надо же, всё темы неподходящие. Лучше я у него поспрашиваю, как там на том све-те люди живут.  

– Ладно, ладно, Игорёк, – улыбнулась Светлана Сергеевна. – Вы, вижу, уже мою просьбу выполнили: у больного явно подня-лось настроение. Так что говорите, о чём хотите. Можете даже его и поволновать.  

Врач вышла в коридор, а Моня подошёл к кровати, присел, с нежностью положил руку Серёге на голову и потрепал его по волосам.  

– Ну, брат, если бы ты знал, как я счастлив, что ты живой! – с чувством проговорил он. – Когда увидел, что я целёхонек, а ты почти труп, то прямо затошнило. Ведь я тебя в это дело впутал. Думал, если ты умрёшь, не прощу себе этого никогда.  

– Ну, право, Моня, – растроганно проговорил Серёга, – это же могло произойти и в самом обычном случае. Если бы мы, ска-жем, поехали с тобой к моему дяде погостить, а машина слома-лась, и мы сели на попутку. Другое дело, если бы меня твои бан-диты укаюкали, ты уже мог бы изводиться. Хотя, и в том случае... я же, когда давал тебе согласие, знал, на что иду.  

– Да, на словах это, Серёга, понятно. Но когда слышишь в этой расплющенной железяке твои стоны и ничем не можешь по-мочь – это дурдом. Слава Богу, что и "скорая" довольно быстро приехала, и у машиниста были какие-то инструменты, которыми удалось распилить останки того дурацкого автобуса и вытащить тебя.  

– А как ты спасся? – спросил Серёга.  

– Знаешь, до сих пор не могу детально вспомнить, как это произошло. Точно уверен, что это сделал Бог. А то, что помню – это, как я вскочил на ноги, стал в проходе и хотел кинуться к ру-лю. Был намерен оттащить водителя и сесть сам на его место. Только сказал: "Господи, помоги! ", как толчок, и я оказался снаружи. Видно, меня швырнуло через свободное сиденье на пра-вую стенку автобуса, и я благополучно вылетел через окно. Поезд наехал на переднюю часть автобуса, а там, где сидели мы, корпус лишь скорёжило. Ну, тебе хватило. Удивляюсь, что взрыва не бы-ло и пожара. То ли бензин в автобусе закончился, то ли ещё что, но взрыва не было.  

– А где находится моя больница? – спросил Серёга.  

– В райцентре, – ответил Моня. – В двадцати километрах от того места, где случилась авария, и в тридцати пяти от твоего дя-ди.  

– Моня, а что ты делал с тех пор? Ты сам поехал к моему дяде?  

– Нет, Серёга, я к нему не ездил. Во-первых, как бы ему объяснял, кто я такой? Но и это не главное, как-нибудь объяснил бы. Главная причина в том, что я не хотел, чтобы он сообщал твоей маме, где ты находишься. Она бы тогда сразу же приехала, и мне бы пришлось смываться куда-нибудь. Если бы она меня увидела, то все мои рассказы о военном прошлом принесли бы один вред. А так я был поблизости. Всё, что нужно, делалось не-медленно. Денег, ты сам понимаешь, экономить незачем. Лекар-ства, которых здесь не было, я доставал в Чернигове или в Киеве. Да сейчас любые лекарства не дефицит. Сиделка возле тебя была постоянно. Словом, я решил, что буду здесь полезнее. Если ты сейчас захочешь, чтобы мама была рядом, то другое дело. Позо-вём её, и я заныкаюсь. Хотя, думаю, лучше вскорости оттараба-нить тебя самого в Одессу. Зафрахтуем "Скорую помощь", и всё будет нормально.  

– А что же мама? – высказал Серёга своё беспокойство. – Она же, наверное, там паникует!  

– Не переживай, друже, – успокоил его Моня. – С мамой всё в порядке. Пока было не ясно, что с тобой будет, а врачи говори-ли, что ты, скорее всего, умрёшь, я ей ничего не сообщал. Если бы ты и вправду умер, то, конечно же, сообщил бы и организовал доставку твоей персоны в Одессу. Но такое путешествие пока от-меняется. А маме твоей позвонил, когда стало ясно, что ты ожил. Ногу, правда, собирались тебе оттяпать, но я ей, к счастью, про это не упоминал. Сказал, что ты в Крыму в горах лазил и сломал ногу. Лежишь в горной избушке, и тебя пока нельзя транспорти-ровать. И мобильная связь в том месте не работает. В общем, нав-рал с три короба, так что сейчас за это враньё очень стыдно.  

– Это с каких пор ты стал вранья стыдиться? – усмехнулся Серёга, чувствуя, что у него по поводу мамы гора с плеч свали-лась.  

– Ты знаешь, стал, – ответил Моня. У меня произошли боль-шие изменения.  

– Жениться, что ли, решил? – ухмыльнулся Серёга, почему-то думая о враче-интерне Оле.  

– Нет, всё гораздо серьёзнее. Я тебе сейчас расскажу. Когда тебя привезли сюда и сразу на операционный стол, я провёл ночь здесь, в этой же палате. Меня поместили, как пережившего катас-трофу. Зелёнкой помазали, но всё боялись, что могут быть внут-ренние повреждения. Тебя прооперировали, положили сюда. Реа-нимации в этой больнице нет, точнее, эта палата и считается ре-анимационной. Меня же ещё раз помазали и пообстукивали, а потом сказали, что я могу идти на все четыре стороны. Следова-тель только взял у меня показания в ординаторской.  

– Ни к чему не прикапывался? – поинтересовался Серёга.  

– Нет, мужчина пожилой, доброжелательный. На вопрос, ку-да мы ехали, я ответил, что по делам, и он больше этим не инте-ресовался. Была назначена государственная комиссия по рассле-дованию этого происшествия, и следователь пытался всё сделать побыстрее, чтобы комиссии осталось только подписать заключе-ние. Анализы показали, что водитель был в состоянии алкоголь-ного отравления, и все остальные пассажиры тоже. Мы с тобой фигурировали в протоколе, как попутчики. Там, правда, твоя фа-милия засветилась, но, думаю, здесь её со мной никто не свяжет. Я заверил, что родственникам твоим сообщу сам. Больше меня никто по этому поводу не беспокоил, хотя, я бывал в этой боль-нице частенько. Одну ночь переночевал в здешней гостинице, а потом поехал к диду Кирилу. Рассказал о происшествии. Они с бабой Ганей были очень расстроены, переживали за тебя. Да я тоже переживал: всё звонил врачу и спрашивал, как дела. Тогда, кстати, у тебя и зафиксировали клиническую смерть. Дид Кирило предложил мне пойти с ним к баптисту Мыколе, чтобы за тебя помолиться. На батюшку что-то у него надежды уже не было. Мы пошли, познакомились. Парень мне очень понравился. Простой такой. Не простак, а простой в общении и не безразличный. И с его женой Катей познакомились. Помолились за тебя. И знаешь, я уверен, что эта молитва повлияла на твоё выздоровление. Потом говорили с Мыколой до утра. Он всё из Библии отрывки читал и о спасении нам рассказывал. Объяснил, что Христос потому и на-зывается Спасителем, что пришёл в наш мир, чтобы быть нака-занным за наши грехи. И для спасения нужно сердцем поверить в это и признать Христа Господом своей жизни. Дид Кирило был очень удивлён. Сказал, что столько времени в церкву ходит и Пи-сание читает, но этого не знал. А Мыкола нам всё из Библии зачитывал отрывки. Дид Кирило очень удивлялся, почему батюшка в церкви этого не рассказывал. Службу вёл исправно, рассказывал периодически какие-то библейские истории, но о том, что Христос был жертвой для нашего спасения, не говорил. И дид Кирило опять покаялся, как на похоронах своей матери. Упал здесь же, в доме Мыколы, на колени и стал просить у Бога прощения за свои грехи и за то, что не верил в Христа, как в Спа-сителя. В той же молитве вспомнил о нашем разговоре о язычни-ках и ищущих Царства Божия и правды. Сказал Богу, что хочет искать Его Царства. И так на меня эта его молитва подейство-вала, что я хотел, было, сделать то же. Однако вспомнил о тебе. Подумал, что если ты умрёшь, то я спокойно жить не смогу. По-этому и обещать Богу ничего сейчас не могу. Единственное, что я сделал, это стал на колени и попросил у Бога во имя Христа прощения за прежние грехи. И ещё попросил за тебя. Сказал, что не могу пока отдать Ему свою жизнь, так как не представляю, как вообще смогу жить, если ты умрёшь. Я тогда был глупый. Не понимал ещё, что если Ему отдать жизнь, то Он ею распорядится так, что будешь знать, как жить. Мне потом это растолковал Мы-кола. Прочитал мне слова Христа... да ты вот сам послушай.  

Моня достал из кармана маленький "Новый Завет" и, полис-тав его, прочёл:  

"Придите ко Мне все труждающиеся и обременённые, и Я успокою вас; возьмите иго Моё на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдёте покой душам вашим; ибо иго Моё благо, и бремя Моё легко".  

Серёга молча слушал Моню и немного разволновался. Он понял, что опять возобновляется тема его бредовых переживаний. Увидев насколько серьёзно это коснулось Моню, он подумал: "А что, если это всё не бред? " Он вспомнил, какое чувство бешеного страха возникло у него, когда в видении – так Серёга сейчас наз-вал про себя то, что происходило во время клинической смерти – Господь показал ему в течение минуты ад. Тогда он был готов от-дать всё, только бы не попасть в то место. Однако у него тогда ничего не было, что можно было бы за это отдать. Сейчас Серёга понимал, что в данный момент у него есть, что отдать: его зем-ную жизнь. И для этого не нужно кончать жизнь самоубийством. Нужно просто отдать эту жизнь в руки Бога. Сейчас, правда, был другой существенный недостаток: Серёга не видел Бога лично, и отдавать жизнь нужно в руки Того, в существование Которого остаётся только верить.  

– Послушай, Моня, – задал Серёга другу интересующий его вопрос, – а ты был у Господа? Он говорил с Тобой и вернул на землю? – Ты что имеешь в виду? – не понял Моня. – Покаялся ли я в конце концов? Да, друже, покаялся. Когда узнал, что ты уже был мёртв, а потом ожил и стал резко идти на поправку, то понял, что это ответ Бога на мою молитву. Мне тогда осталось только покаяться, что я сделал не откладывая. Нет, вру. Я всё-таки отло-жил. Съездил в Киев и позвонил из автомата твоей маме. Пред-ставился твоим другом, она моего голоса не узнала. Сейчас я бы ей врать уже не стал. Не знаю, правда, что ей говорил бы, чтобы самому не подставиться. Но уверен, что Господь и сейчас под-сказал бы что делать, не обманывая. Ты знаешь, я сейчас спокоен за своё будущее. Понял, что даже если дядина организация меня и вычислит, то я не погибну, а просто окажусь у Господа.  

Перед Серёгиным сознанием опять промелькнули картины из видения, но, в отличие от Мони, у него мысли о переходе к Господу вызвали беспокойство.  

– Моня, – уточнил Серёга, – я имел в виду, видел ли ты Гос-пода прямо перед собой, ну, как меня?  

– Нет, Серёга, Он же сейчас на Небесах, вознёсся к Своему Отцу. В Него нужно только верить. Но не переживай, Он скоро придёт на землю, чтобы, наконец, навести здесь порядок.  

– Значит, ты лично Его не видел, – продолжал допытывать Серёга, – и в пространстве с ангелом не летел мне навстречу?  

– Нет, – растерянно ответил Моня, – этого я что-то не понимаю. Ты о чём?  

– Да так, – просто сон мне приснился, – с некоторым облегче-нием ответил Серёга. Бред сплошной. А я, было, на секунду по-думал, что это могло быть на самом деле.  

– А что за сон? – спросил Моня. – Я, кстати, вспоминал о твоей ситуации в лифте, и уверен, что она не случайна. Но ты мне расскажи о сне.  

– Да ну его, может, расскажу в другой раз. Сейчас мне об этом как-то не очень хочется вспоминать.  

Моня не настаивал. Он сообщил Серёге, что завтра будет в Киеве. Собирается подыскать подходящую машину для перево-зки Серёги в Одессу. Не хочется, чтобы в Одессе кто-то по номе-рам определил, откуда привезли Серёгу. Может, это и излишняя предосторожность, но, в любом случае, здесь есть всего одна "скорая", которую сорвать на дальнюю поездку значительно сло-жнее. А если Серёгу привезут в киевской машине, все концы обо-рвутся на столице. Ещё Моня сообщил Серёге, что тот завтра сам сможет поговорить с мамой. Моня остановится в гостинице, и там подключит к телефону свой ноутбук, а к нему мобилку, по которой соединится с Серёгой. Если кто-то в Одессе попытается отследить, откуда был звонок, то вряд ли свяжет два соединения: укртелекомовское и мобильное. Может, лишняя предосторож-ность, но не повредит. Моня сообщил, что Серёге его мобилку сегодня вернут, но попросил, чтобы тот напрямую с неё не зво-нил.  

Потом Моня сказал Серёге, что ему пора уходить. Он обе-щал врачу не напрягать ещё довольно слабого Серёгу своим чрез-мерным присутствием. Серёга спросил, куда Моня сейчас пойдёт. Тот оживился и рассказал, что посетит сейчас одну пожилую женщину. Она верующая, живёт здесь, недалеко от больницы. Моня у неё уже пару раз ночевал. Мыкола дал её адрес. Замеча-тельная женщина. Господа любит. Моне с ней было очень полез-но общаться. Ещё Моня напоследок рассказал, что таки купил "Ниву" у Максима Грицюка. Машина неплохая. Конечно, не то, что их "Волга", но ездит исправно.  

На следующий день Моня действительно позвонил Серёге и сказал, что тот может поговорить с мамой.  

Серёга бодрым голосом рассказал маме, что идёт на поправ-ку и скоро приедет. Мама охала и причитала, спрашивала, не мо-жет ли она приехать, чтобы ухаживать за сыном лично. Серёга заверил, что она может попасть к нему только на вертолёте, кото-рый, если бы была возможность нанять, уже бы давно перевёз его самого в больницу. Не будет же она карабкаться по отвесным скалам! А то друзьям в Одессу придётся доставлять их обоих в одну и ту же клинику. Напоследок он сказал ей, чтобы она не беспокоилась: его скоро привезут.  

Закончив разговор с мамой, Серёга попросил Моню связать его с начальником. Нужно было как-то улаживать вопрос с его исчезновением во время командировки. Начальник оказался на месте. Было видно, что Серёгин голос прозвучал для него в тру-бке весьма неожиданно. Он в начале непонимающе молчал, а по-том разразился потоком возмущённых фраз, облачённых в радос-тные интонации. Шеф сказал, что обзвонил уже все учреждения, где только Серёга мог побывать, но лишь в двух николаевских конторах сообщили, что он к ним действительно заезжал. В Кры-му же о нём и слыхом не слыхивали. Что Серёга себе думает? Как он собирается своё отсутствие объяснять? И это всё накануне за-щиты! Серёга смог вставить первую пару слов только когда взрыв начальника стал приутихать. Объяснил, что до Симферопо-ля так и не добрался: его с товарищем занесло в горы. Там он очень сильно покалечился, чуть без ноги не остался. Начальник уже совсем мягким тоном сказал, что про это уже знает от Серё-гиной мамы. Тогда Серёга поведал, что вопрос вообще стоял о его жизни и смерти, точнее, он пережил клиническую смерть. На-чальник присвистнул, а Серёга попросил, чтобы маме он об этом ни в коем случае не говорил. Шефу польстило, что ему доверили то, что не смогли доверить родной матери. Он стал успокаивать Серёгу, что всё обойдётся. Серёга сказал, что скоро его должны доставить в Одессу, но там нужно будет ещё поваляться в боль-нице. Так что он надеется предоставить больничный, может, не на весь срок его отсутствия. Начальник ещё раз сказал, чтобы Серёга не беспокоился и сразу позвонил, как окажется в Одессе. На этом разговор закончился.  

Моня уточнил, не нужно ли Серёге поговорить ещё с кем-то. Вспомнилась женщина, которой нужно было вернуть пять гри-вен, но номер её остался в старом телефоне. У её дочки, правда, номер такой же, как у него. Отличается только одной цифрой ко-да оператора. Есть всего три варианта. Можно было бы все их испробовать, но стоит ли сейчас тратить на это время. Приедет в Одессу и пошлёт деньги прямо со старого телефона самой жен-щине, и на этом затянувшаяся эпопея с такой до нелепости смеш-ной суммой закончится. Поэтому Серёга сказал Моне, что боль-ше срочных разговоров у него нет.  

На следующий день Моня опять был в Серёгиной палате. Он сообщил, что подходящей "скорой" для переезда так и не на-шёл ни за какие деньги. Вернее, то, что нашёл, вряд ли одолело бы такой путь. Машины получше попадались, но, чтобы их за-действовать, пришлось бы общаться с немалым количеством лю-дей, чего ему не хотелось. Но появился неплохой выход. Он, на-верное, даже лучше, чем поездка на скорой. Не такой, правда, удобный, но понадёжнее. Он рассказал, что дид Кирило отремон-тировал их легендарную "Волгу", и можно отвезти Серёгу на ней. Откинуть переднее сиденье и уложить его. Моня уже догово-рился с врачём-интерном Олей. Она будет участвовать в поездке в качестве медика.  

– А кто будет за рулём? – поинтересовался Серёга. – Не уже-ли ты? Вот это цирк выходит: я тебя вывозил из Одессы, чтобы ты меня сейчас туда ввёз!  

– Нет, Серёга, – засмеялся Моня, – мне там, как я и говорил, лет триста появляться не стоит. Тебя повезёт Мыкола. Я уже с ним об этом говорил.  

– Баптист из села дида Кирила? – уточнил Серёга.  

– Да, мы с ним в последнее время сдружились. Он мне во многом помог разобраться. Я сейчас живу у дида Кирила, помо-гаю немного в работе, то деду, то Мыколе. А вечерами мы соби-раемся у Мыколы. И дид Кирило, и баба Ганя приходят, и ещё не-сколько человек. Читаем Библию, рассуждаем. Знаешь, Серёжка, я решил креститься.  

– А тебя разве в детстве не крестили?  

– В детстве? – переспросил Моня. – В детстве не крестили. Но даже если бы и крестили, то это было бы не то. Крещение дол-жно быть осознанным действием того, кто хочет его совершить. Дид Кирило тоже решил креститься, несмотря на то, что его в детстве крестили. Заявил, что то крещение было неправильным. Хоть он и церковь посещал много лет, как верующий.  

– А как же с твоим враньём? – спросил Серёга с некоторой ноткой ехидства. – Ты же говоришь, что врать верующему нельзя, а сам называешься другим именем. И истории рассказываешь, как кровь за родину проливал.  

– Да, Серёга, ты попал в точку. Коснулся больного места, – вздохнул Моня. – Но знаешь, твоя язвительность немного опозда-ла. Я как-то решил и этот вопрос.  

– Что ты имеешь в виду? – заинтересованно спросил Серёга.  

– Я обо всём рассказал Мыколе и диду Кирилу.  

– Ты что, рехнулся? – поразился Серёга. – Ты? Такой предус-мотрительный и осторожный?  

Серёга был вне себя от негодования. Потом он в надежде уточнил:  

– А что именно ты рассказал?  

– Да всё, – спокойно сказал Моня, – что тебе рассказал, то и им.  

Серёга вдруг ощутил какую-то непонятную ревность. Рань-ше он был единственным доверенным лицом своего друга, можно сказать, его благодетелем. Теперь же Моня раскрыл такую важ-ную тайну первым встречным. Какая глупость! Через пару дней о Мониных подвигах будет знать пол-Украины! Можно сказать, сам себя сдал. Организация Мониного дяди, которая смогла ус-троить такой гвалт в Одессе и на близлежащих дорогах, теперь возьмёт Моню голыми руками. Как же он, такой неглупый па-рень, смог попасться на удочку к этим сектантам?  

А Моня серьёзно смотрел на Серёгу и продолжал:  

– Понимаешь, друже, это был мой ответ на Божью милость ко мне. Я прекрасно понимаю, чего можно ждать от людей, но тут совсем другое. Я всё доверил Христу, а Он, я был уверен, хо-тел, чтобы я обо всём рассказал братьям. Да, они сейчас стали моими братьями. Я не мог продолжать им лгать. Понимаешь, это вопрос совести. Я тебе уже говорил, что перестал бояться дяди-ной организации. Это не значит, что я собрался лезть на рожон. Просто доверил свою жизнь Господу, а Он ею уже распорядится, как Ему угодно. Первое, что я понял: Он хочет, чтобы между мною и братьями не было лжи. И вообще, чтобы не было лжи.  

– И что они тебе сказали? Посоветовали пойти с повинной в милицию? И деньги посоветовали отдать хозяевам? – спросил Се-рёга.  

– Нет, Серёга. В милицию идти не посоветовали. Дело в том, что для Мыколы особой неожиданности в существовании дяди-ной организации не было. Он хорошо знает, что во всём мире уже довольно давно происходят движения, к которым я оказался при-частным. Мыкола дал мне почитать кое-какие книги и показал пару фильмов, и мне многое стало ясно. Я хорошо осознал их це-ли. Они усиленно готовят почву для создания мирового государ-ства и прихода правителя, который в Библии называется антихри-стом. Мыкола уверен, что и деньги им отдавать нельзя. Навер-няка, Господь их дал мне для каких-то целей.  

В это мгновение Серёге вспомнился момент из его бредово-го сна, когда Господь говорил, что деньги, украденные Моней, иначе пошли бы на злое дело. Что-то опять заколотилось внутри, вызывая нелепое ощущение, что то был не бред. Однако другая волна накатила на него, и он возмущённо подумал, что эти сек-танты, конечно, не скажут отдавать деньги хозяевам. Они сами падки до денежек. Об этом много говорят. Они окрутили его дру-га, зазомбировали его, и он теперь стал ихним с потрохами. Они теперь потихонечку, денежка за денежкой, всё из него выдурят, а потом отправят на все четыре стороны, а то и в жертву принесут. От последней мысли ему самому стало неловко, что до такой не-лепицы додумался. Он вспомнил дида Кирила, который был сов-сем не похож на участника кровожадных оргий. Хотя, он, скорее всего, тоже жертва чрезмерного доверия сектантам.  

– Проблема возникла с тем, – перебил его рассуждения Мо-ня, – как мне называться и что о себе рассказывать людям. Мыко-ла согласился со мной, что продолжать враньё нельзя. Так что все истории об отставном капитане, спасшем родину от монголо-та-тарских интервентов, нужно отложить. Я в этом всём покаялся, и оно осталось в прошлой жизни. А вот что делать с именем и фа-милией? Настоящие мои имя и фамилия, наверняка, будут нахо-диться в розыске до самого Пришествия, если, конечно, они меня не найдут раньше. Так что называться старой фамилией, особен-но где-то её указывать официально, равносильно самоубийству. Мыкола вспомнил, что Сам Иисус был в подобной ситуации: в Иерусалиме Его хотели убить, а на праздник Он, как иудей по закону Моисея должен был обязательно явиться. И Он пришёл, но тайно, не открывая Своей личности. Он, правда, всё равно стал проповедовать, и, в конце концов, люди Его узнали. Но Он тогда скрылся, потому что ещё не время было отдавать Себя в руки фа-рисеев и первосвященников.  

– А кто может знать чему время, а чему нет? – спросил Се-рёга с некоторым вызовом.  

– Об этом знает только Бог Отец, – ответил Моня. – Он опре-деляет времена и сроки. И мне, я уверен, Он ещё что-то назначил в этой жизни. Всё так сложилось не случайно. Так что и мне от-крывать себя, отдаваясь таким образом в руки врагов, не время. Это будет против Божьей воли. Может, когда-то настанет и дру-гое время, когда надо будет к ним выйти открыто. Нужно мо-литься, чтобы Бог дал мне для этого и веру, и мужество.  

– Ты таки, Моня, рехнулся, – сказал Серёга с сожалением. – Что ты за ерунду несёшь? Я тебе говорю о вранье, чтобы пока-зать, что это единственная здравая вещь, возможная в твоей ситу-ации, а ты заявляешь, что может настать время, когда ты открыто выйдешь к своим палачам! Это же будет самоубийством, а Бог осуждает самоубийство.  

– Ну, Серёга, не горячись. Может, и никуда выходить не придётся.  

– Да, это точно, может, и не придётся, – согласился Серёга. – Твои новые друзья тебя сдадут раньше.  

– Почему ты о них так плохо думаешь? – устало спросил Мо-ня.  

– Ну, даже если не они сами, то их братья, – сказал Серёга. – Твой Мыкола не станет же скрывать твои тайны от своего рели-гиозного начальства. А те ещё кому-то расскажут. Если органи-зация твоего дяди действительно настолько серьёзная, как ты го-ворил, то, поверь, до них всё дойдёт очень быстро. Ты же сам упоминал, что их стукачи есть везде. Если есть среди ментов, то есть и среди священников. Это очень полезная для них профес-сия. Они постоянно выслушивают исповеди.  

– Ты на этот счёт, Серёга, не переживай, – сказал Моня. – Мыкола сам сказал, что они с дидом Кирилом всё сохранят в строгой тайне. Заверил, что он не скажет никому, и деда по-просил не говорить никому ни слова, даже бабе Гане. Дед пообе-щал. Потом бабе Гане велел ничего не упоминать о моём военном прошлом. И у меня есть к ним доверие. Ну, если они сдадут, то тогда, видно, у Бога на мой счёт другие планы. А религиозного начальства у Мыколы, как такового, нет. Есть у него братья и сёстры, есть община, благословившая его с женой на миссионер-ское служение в том селе. Община его независимая, не входит ни в какие религиозные союзы. Ты прав, что невидимые тайные си-лы прибирают к рукам и христианские церкви. Это легче делать с теми, у кого есть централизация и определённая иерархия. Тогда можно прибрать сначала верхушку, подкормить немного, выде-лить деньги на молитвенные дома, а потом можно потихоньку навязывать свои идеи и мероприятия. Слава Богу, у Мыколы цер-ковь совсем другая. Они следят за изменениями в мире и стара-ются держаться от мира подальше. И, в любом случае, Мыкола ничего о моём прошлом никому не расскажет. Даже своим братьям и сёстрам. Скажет пастору своей общины, что моё прош-лое вспоминать нежелательно, небезопасно для меня. Перед кре-щением со мной побеседуют, но о моей теперешней вере, а не о том, что было в прошлом. Достаточно, чтобы я засвидетельство-вал, что прошлое осталось в прошлом. А о том, как мне дальше называться... Мыкола сначала уточнил, является ли фамилия, ко-торой я сейчас пользуюсь, чьей-то, то есть, есть ли другой человек с такими же именем и фамилией. Я ответил, что нет. Вер-нее, может, где-то и есть, но я о нём не знаю. Есть люди, которые получают военную пенсию этого человека, а самого человека нет и не было. Но я об этом узнал случайно. Работая в дядиной орга-низации, я многое интересного узнал. Тогда Мыкола сказал, что не видит ничего предосудительного, если я буду иметь второе имя Игорь и продолжать пользоваться водительским удостовере-нием и паспортом на это имя. В конце концов, если меня попро-сят показать мои документы, то я не обману: они мои, а не чьи-то. А имена, бывало, Господь людям и раньше менял. Мыкола вспомнил, что и царю Давиду пришлось однажды выдавать себя за другого, за ненормального, когда он попал в руки врагов. Ещё он сказал, что скоро и все они тоже окажутся вне закона, пос-кольку мир вместо паспортов введёт безальтернативный способ идентификации личности, который будет неприемлемым для хри-стиан. А ещё Мыкола посоветовал стараться себя так вести, что-бы лишний раз не пришлось документы вообще предъявлять: ма-шину водить предельно осторожно и избегать всяких ситуаций, где нужно показывать паспорт. В такие моменты могут возникать вопросы, когда нелегко будет ответить без лжи. И, прежде всего, нужно Бога в простоте просить, чтобы Он избавил от всяких сло-жностей с документами.  

– А что это за безальтернативный способ идентификации? – спросил Серёга. – Чипы будут вживлять, что ли? Я об этой бредя-тине уже слышал.  

– Послушай, друг, – серьёзно сказал Моня. – Тебе нужно к тому моменту решить главный вопрос: помириться с Господом.  

И опять у Серёги что-то защекотало внутри, напоминая о бредовом сне. Опять проскользнула мысль, что всё это может быть не бредом, но тут же накатили другие чувства. Проскочила мысль, что быть того не может, чтобы какой-то неграмотный фе-рмер Мыкола и такой же неграмотный дид Кирило сориентирова-лись в жизни правильно, а он – нет. Есть ещё, правда, его друг Моня, который не лыком шит и парень – не промах. Не понятно, как он вляпался в это, как говорил дид Кирило, мракобесие. Вро-де так повезло: вырвался из клещей дядиной организации, прих-ватил кучу денег. Чуть мозгами пошевели, и можно так устроить жизнь!.. А он в секту подался! Хотя, он многое пережил в послед-нее время. И огорчение, что занимался нечистыми делами, и не-отвратимая смертельная опасность, и чудесное избавление, и уда-чный побег из Одессы, и переживания за жизнь его, Серёги. Это всё удары по психике, а сектанты, говорят, могут душу успоко-ить. Как там Моня ему читал: "Придите ко Мне все труждающие-ся и обременённые, и Я успокою вас". Это Моне было нужно, и он, кажется, это нашёл. Но это, похоже, отдалило друзей больше, чем те несколько лет, когда они почти не общались друг с дру-гом.  

Моня ещё какое-то время побыл с Серёгой, но разговор не клеился. Казалось, им уже не о чем было говорить. Серёге стало жалко самого себя. Мало того, что он лежит здесь весь покале-ченный, так его лучший друг вдобавок не может тёплого слова сказать для моральной поддержки. Сам весь радостный, перепол-ненный какими-то непонятными впечатлениями. Конечно, это не он лежит с перешитыми вдоль и поперёк внутренностями и с раз-дробленной ногой, которую врачам чудом удалось спасти! А ему радостно: новые братья появились!  

Серёга понимал, что в этих мыслях присутствует явная не-справедливость к другу. Было совершенно очевидно, что Моня предпочёл бы оказаться на Серёгином месте, только, чтобы Серё-ге не было вреда. Но Серёге было бы куда приятнее, чтобы Моня продолжал рвать на себе волосы от безысходности, чем твердить с таким воодушевлением о своём Господе, о братьях и о новой жизни. А он действительно изменился. Вот уже сколько времени сидит здесь, а ни разу не вышел, чтобы покурить. Раньше Моня за такое время выкурил бы три сигареты, как минимум. От этой мысли Серёге опять стало грустно. Ведь сколько раз он пытался уговорить друга бросить курить, но тот, улыбаясь, отвечал, что он это сделать не в состоянии. Иначе он перестанет быть самим собой. Теперь же какие-то совсем чужие люди, похоже, доби-лись-таки того, чего Серёга не мог добиться.  

Чтобы вполне убедиться в этом, Серёга спросил:  

– Ты курить бросил или потом выкуришь три сигареты под-ряд?  

– Ты знаешь, бросил, – с прежним воодушевлением загово-рил Моня. – Сам удивляюсь, как это легко вышло. Просто пове-рил, что я умер для греха.  

– И что, – переспросил Серёга, – совсем не тянет?  

– Бывает, порой, возникает привычное желание, но тут же появляется жёсткий тормоз: "Мёртвые не курят! ", и желание ку-да-то исчезает. И мне хорошо от этого. Понимаю, что Богу это нравится.  

"Ну вот, опять туда же, – подумал Серёга. – Действительно он перестал быть самим собой, и это, похоже, меня пугает. А что если?.. " Эту мысль Серёга не додумал, так как в палату вошла врач и стала как-то на удивление ласково выгонять Моню, объяс-няя это тем, что Серёге нужен отдых. Было видно, что у Мони с ней сложились дружеские отношения, они оба явно симпатизиро-вали друг другу. Моня с деланной досадой в голосе сказал Свет-лане Сергеевне, что ещё не успел обратить друга в свою веру. Та же ответила, что должно быть всё наоборот: это друг должен об-ращать его. Ведь это Серёга вернулся с того света, когда у него не было фактически ни одного шанса. Моня ласково взглянул на Серёгу, кивнул, и они вышли с врачом в коридор, продолжая раз-говор в том же духе. Было похоже, что Моня и ей прожужжал о своей вере все уши.  

Переезд состоялся через пять дней после этого разговора. Серёгу в последний раз осмотрела Светлана Сергеевна, а потом ещё зашёл главврач – седоватый строгий мужчина лет шестидеся-ти. В прошлом он был военным хирургом, а сейчас совмещал в этой заштатной больнице должности главврача, начмеда и был, вдобавок, практикующим хирургом. Серёга знал, что именно этот человек оперировал его после катастрофы. Главврач осмотром оказался доволен. Он вообще оказался доволен. Чуть позже от врача-интерна Оли Серёга узнал, что Моня подарил районной больнице какую-то недешёвую медицинскую аппаратуру, кото-рая планово не попала бы сюда и через десять лет. Так что главврач был доволен по двум статьям: во-первых, проопериро-ванный им безнадёжный пациент вдруг ожил, и операция не ока-залась бесполезной, а во-вторых, в больнице появилась аппарату-ра, которая непременно вызовет зависть его коллег – главврачей больниц соседних районов.  

У врача-интерна Оли в руках уже была выписка с перечис-лением всех повреждений Серёгиного организма и упоминани-ями о проведенных мероприятиях по их устранению. Она также положила в свою дамскую сумку несколько рентгеновских сним-ков Серёгиной повреждённой ноги. Ещё Моня сделал ксероко-пию всей истории болезни. Серёгу аккуратно вынесли на носил-ках к парадному крыльцу больницы, где уже стояла такая знако-мая и ставшая родной "Волга". Серёга уже мог сидеть. Поэтому перебраться с носилок в машину оказалось проще, чем он думал. Переднее сиденье было полностью откинуто, и он удобно растянулся вдоль правых дверей машины на аккуратно постелен-ном покрывале. Врач-интерн Оля села рядом с ним на заднее сиденье и заботливо поправила под его головой небольшую поду-шечку. На крыльце стояли и главврач, и Светлана Сергеевна, и ещё кто-то из персонала больницы. Они улыбались и махали ру-кой, будто провожали близкого родственника.  

Серёга заметил стоявшую здесь же синюю "Ниву". В ней уже сидел Моня, а рядом с ней стоял незнакомый коротко стри-женный черноволосый мужчина лет сорока. Он о чём-то разгова-ривал с Моней, а потом, кивнув ему, повернулся и направился к "Волге".  

"Наверное, это и есть Мыкола, – подумал Серёга с раздраже-нием. – Обязательно начнёт в дороге и меня охмурять. Они, сек-танты, все назойливые до неприличия".  

Мужчина сел на водительское место и, захлопнув дверцу, заговорил очень мягким и приятным голосом:  

– Я вас приветствую, Сергей. Меня зовут Николаем, можно просто Колей. Односельчане меня называют Мыколой. Но вам, наверное, Игорь обо мне рассказывал.  

– Да, рассказывал, – подтвердил Серёга, с удивлением заме-тив, что речь у Мыколы совсем не похожа на речь тракториста.  

– Мы будем ехать через Киев, – сказал Мыкола, заводя дви-гатель и ожидая немного, чтобы тот прогрелся. Игорь проследует за нами почти до столицы, а там вы попрощаетесь.  

На это Серёга промолчал, но заметил, что его предвзятое от-ношение к Мыколе рассеивается.  

"Неужели он и меня начинает гипнотизировать, – подумал Серёга. – Нетушки, со мной это не пройдёт! "  

Они тронулись с места и быстро набрали скорость. Серёга отметил, что Мыкола довольно-таки неплохой водитель: ведёт машину быстро и плавно, не забывая, что везёт тяжелобольного.  

Какое-то время они молчали. Даже Оля, которая прежде в больнице всегда была не прочь поболтать с Серёгой, сейчас мол-ча смотрела в окно. Серёге это молчание даже стало казаться не-ловким. Если бы Мыкола начал что-то говорить о Боге, то он бы это воспринял более естественно. Серёга решил вздремнуть, но, как назло, сон не приходил. Он и раньше в дороге плохо засыпал, а сегодня ещё и хорошо выспался ночью. Боли его стали умень-шаться, и он начал хорошо спать и без снотворного.  

Наконец, чтобы нарушить это неловкое молчание, Серёга сам заговорил. Стал расспрашивать у Мыколы о его фермерском хозяйстве. Тот охотно отвечал, и, в конце концов, рассказал нема-ло интересных вещей и о животных, которых они с женой выкар-мливают, и о сельскохозяйственных культурах, которые они вы-ращивают, и о технике, которую при этом используют. Серёга по-нял, что это отнюдь не дремучий сельский парень, который циф-ры видит только на деньгах, а буквы – на экране телевизора в наз-ваниях телесериалов. Было видно, что он хозяйство вёл грамотно, используя передовые технологии. Оля тоже внимательно слушала и без конца задавала вопросы. За этими разговорами они так и не заметили, как добрались до места, где им с Моней нужно было попрощаться.  

Мыкола остановил "Волгу" у обочины, а Моня подошёл к правой задней дверце, открыл её и присел рядом с Серёгиным ли-цом.  

– Ну что, друг, – сказал он, потрепав Серёгу по волосам, – бу-дем прощаться? Я безмерно благодарен Господу, что ты у меня есть, и буду молиться каждый день, чтобы Он спас и тебя.  

– Пока, Мо... Игорь, – растроганно сказал Серёга. – Жаль, что наш совместный путь не достиг цели!  

– Ты ошибаешься, Серёга, – возразил Моня. – Наш путь привёл к цели, мы просто не правильно её прежде определяли. Целью нашего пути оказалось начало нового пути для меня. Как я хочу, чтобы и он стал для нас с тобой совместным!  

Моня ещё раз потрепал Серёгу по волосам, пожал ему руку и, захлопнув дверцу, постучал ещё по стеклу. Мыкола махнул ему рукой и завёл двигатель.  

Дальше какое-то время они ехали почти молча. Только за Киевом их разговор возобновился. Начала его Оля. Стала расска-зывать о своём медицинском университете, о каких-то смешных случаях из студенческой жизни. Настроение у Серёги поднялось, и Мыкола весело смеялся, когда было смешно. Он совсем не по-ходил на унылого сектанта, во всяком случае, на такого, которого представлял себе Серёга. И он так и не начинал свою агитацию. Серёгу это даже удивляло. Он всё ждал, что Мыкола исподволь станет заводить разговоры о неустройстве мира, о ненависти лю-дей друг к другу, о развале семей, но ничего подобного не было. Мыкола вёл машину, отвечал на вопросы, иногда спрашивал что-то сам. Вроде всё, как в обычном общении людей, однако что-то необъяснимое всё же отличало этого человека от тех, с кем Се-рёге приходилось иметь дело. Был в нём какой-то стержень, что ли. Хотя нельзя сказать, что в окружении Серёги были одни тряп-ки, он знал немало людей, которые были интересными и ориги-нальными личностями. Чего только стоил, например, его шеф. Но в Мыколе было нечто совсем другое. Положительные качества многих Серёгиных знакомых были заметны невооружённым гла-зом. Нет, они не были явными хвастунами, это был народ по-умнее. Но все они вели себя так, что в их речи, манерах, поступ-ках, словом во всём, отражалась некая мера их значимости. Даже когда они рассказывали о своих неудачах, навалившихся пробле-мах и нескончаемых заботах, то было явно видно, что это не-удачи, проблемы и заботы незаурядных людей. И чья-то скром-ность была лишь дополнительным плюсом к их многогранной на-туре. В Мыколином поведении, при его какой-то открытости в общении, не было ни малейшего намёка на самовыражение. Его положительные качества только слегка угадывались, как каза-лось, вопреки его поведению. И что-то главное в Мыколе никак не поддавалось ни Серёгиному пониманию, ни, тем более, сло-весному выражению. Этот человек был или крайне хитрым, или наоборот, совершенно бесхитростным, но, вместе с тем, облада-ющим какой-то непонятной силой. Это одновременно и привле-кало, и настораживало Серёгу.  

Где-то за Савранью разговор опять приугас. Оля задремала, прислонив голову к обивке возле двери, а Серёга лежал молча, не находя темы для дальнейшей беседы. Он тоже попытался вздрем-нуть, но, как и в первый раз, ему это не удалось. Он думал о Мо-не, оставшемся в глухом селе на севере, о Мыколе, которого жизнь забросила в то же село. Вспомнил и про дида Кирила. Да, похоже, Моню сейчас будут окружать неплохие друзья. Есть большой шанс, что враги до него не доберутся. Что, интересно, их объединяет? Понятно, что вера в Бога, но что именно побуж-дает их в Него верить? Может, это и не так бессмысленно. Что собственно ему самому даёт его наука? Помогает занять время интересным делом? А друзья, которые его окружают? Они, по большому счёту, все живут своей жизнью. Руслан, Саша, Вадик из его лаборатории. Дружба с ними, по сути, сводится к тому, чтобы хорошо провести время. Но, может, то же время можно провести и по-другому. Попробовать, что ли, поближе познако-миться с тем, во что они верят?  

И неожиданно для самого себя Серёга спросил у Мыколы:  

– Николай, а у вас нет, случайно, лишней Библии? Или хотя бы свою дайте мне сейчас почитать.  

– Я вам, Серёжа, подарю свою Библию, – спокойно сказал Мыкола, не выказывая и тени удивления.  

Он достал откуда-то из-под сиденья небольшую кожаную сумку, которую носят на плече, и, продолжая одной рукой вести машину, другой расстегнул на ней змейку и извлёк из неё Биб-лию небольшого формата.  

– Вот, Серёжа, – сказал он, вложив книгу Серёге в руку, – читайте. Вам в больнице нужно как-то время проводить. Это будет самое полезное времяпрепровождение. У меня, кстати, для вас есть ещё одна книжечка.  

И он достал из той ж сумки небольшую книгу тетрадного формата. "Свет и время", – прочитал Серёга на обложке.  

– О чём это? – спросил он, беря брошюру.  

– О свете и времени, – улыбнулся Мыкола. – Да и не только.  

Серёга с любопытством заглянул в оглавление и удивился:  

– А вы это сами читали?  

– Читал и думаю, что вам это не покажется скучным.  

– А вам всё здесь было понятно? – не успокаивался Серёга. – Тут, я смотрю, много физики. Для... для сельскохозяйственного работника может оказаться сложновато.  

– Нет, – засмеялся Мыкола, – физические, да и не только фи-зические, вопросы здесь изложены на весьма популярном уровне. Но это не уменьшает серьёзности данной темы.  

– А вы знаете физику и на более глубоком уровне? – выска-зал Серёга возникшее у него ощущение.  

– Так, немного знаю.  

– Помните ещё со школы? – не сдавался Серёга.  

– Помню, – как-то нехотя ответил Мыкола.  

– А вы ещё где-то учились? – не успокаивался Серёга.  

– Учился, – ответил Мыкола.  

– Где же, если не секрет? В сельхозе?  

– Нет, – улыбнулся Мыкола, – в сельском хозяйстве я само-учка. А по специальности я, как и вы, физик. Закончил физфак.  

– Ну и ну! – не сдержал удивления Серёга. – Вы не шутите?  

– Нет, я действительно закончил Киевский университет.  

– А что же вы делаете в той глуши?  

– Живу, – спокойно ответил Мыкола. – Ведь я, прежде всего, не физик и не фермер, а человек и христианин. Христу угодно, чтобы я был в том месте, которое вы называете глушью, вот я там и нахожусь.  

Серёга не знал даже, что сказать на это. Ещё утром он ду-мал, что Мыкола не умеет, как следует, читать и писать, а сейчас вдруг узнаёт, что он его с Моней коллега по образованию. И по-чему Моня ничего не говорил об этом?  

Оля, которая проснулась и успела услышать окончание их разговора, с интересом стала расспрашивать Мыколу о его прош-лом. Тот был весьма сдержан, и из Олиного допроса удалось уз-нать лишь, что Мыкола старше Серёги на десять лет, и, закончив университет, какое-то время жил и работал в Киеве. Потом Мы-кола как-то ловко перевёл разговор на другую тему.  

Остаток пути пролетел быстро. Библию Серёга и открыть не успел, а из брошюры "Свет и время" успел прочитать лишь оглав-ление, предисловие и введение, которые его как-то заинтере-совали. Всё остальное время они провели в беседе, вдохновите-лем которой была Оля. У неё возникала масса вопросов, причём на разные темы. Когда вопрос не относился персонально к Мы-коле, тот никогда не отвечал сразу. Поэтому у Серёги было мно-жество случаев показать свою эрудицию. Оля заинтересованно слушала, и было видно, что она весьма довольна иметь таких со-беседников, как Серёга и Мыкола. Когда Серёга заканчивал ответ на её очередной вопрос, она заинтересованно обращалась к Мы-коле: "А вы как думаете? " или "Вы с этим согласны? " Мыколе, как правило, было что ответить. Когда дело касалось техничес-ких, географических и тому подобных вопросов, мнение Мыколы часто совпадало с тем, что говорил Серёга. Он тогда мог что-то добавить к уже сказанному или просто кивнуть, выказывая своё согласие. Несколько раз он просто ответил: "Я об этом почти ничего не знаю". Однако любопытство Оли часто касалось вопро-сов, на Серёгин взгляд, более отвлечённых. Её интересовали и ко-смос, и происхождение тех или иных животных, и причины холл-мистости местности, и вопросы нравственности, а точнее без-нравственности в современном обществе. Вот здесь мнение Мы-колы зачастую существенно отличалось от Серёгиного. Хотя и в этих случаях Мыкола никогда не начинал отвечать на вопрос первым. Серёга же наоборот зажигался и спешил поделиться сво-им мировоззрением. Вопросы для него были знакомы. Они с друзьями за чашкой кофе или за рюмкой коньяка частенько рас-суждали на подобные темы. Однако когда очередь доходила до Мыколы, тот говорил вещи, явно непривычные для Серёги. В таких ответах часто звучали слова: "Бог", "Иисус", "творение", "потоп", "грех". Он делал утверждения, которые любой из Серё-гиных приятелей и сам Серёга, в том числе, поднял бы на смех, как бредовые сказки тёмных старушек, против которых даже уче-ники младших классов знают, как возразить. В устах же Мыколы это не казалось Серёге таким уж нелепым, хотя и вызывало про-тест. Серёгу удивляло и даже раздражало, что Оля, похоже, даже и не собирается возражать Мыколе. Ведь она же врач! Чему их там учили в медицинском университете? Неужели она соглаша-ется с таким ненаучным взглядом? И как это всё совмещается с физическим образованием Мыколы? Серёга тут же пробовал Мы-коле возражать, но тот, высказав своё мнение, не пытался его до-полнительно отстаивать.  

Так они и добрались до Одессы. Уже наступил вечер, и на улице было темно. Мыкола стал расспрашивать Серёгу, как до-ехать до железнодорожного вокзала. Серёга, хоть и не видел, что делается за окнами, но легко описал нужный маршрут и коррек-тировал его по ходу.  

К вокзалу добрались очень быстро. И здесь для Оли, как впрочем, и для Серёги, начались сплошные неожиданности. Мы-кола нашёл удобное место для парковки, занял его и сказал:  

– Оля, дайте мне, пожалуйста, Серёжину выписку и рентге-новские снимки.  

Оля немного удивилась, но достала из дамской сумочки нес-колько снимков Серёгиной ноги, бумагу и протянула это всё Мы-коле. Тот взял и продолжил:  

– Вам сейчас, Оля, нужно будет заняться очень важным делом. Наденьте курточку, возьмите сумочку, вот вам денежка. Ваша задача купить нам с вами билеты на киевский поезд с при-цепными черниговскими вагонами. Два плацкартных билета до Чернигова. Поезд уходит после десяти часов. И ещё прикупите нам что-нибудь поесть в дорогу. Сами уже определите, что нам нужно. И можете попрощаться с вашим пациентом, с которым, на зависть вашим однокурсникам, вам так повезло в самом начале вашей карьеры.  

Оля непонимающе глядела на Мыколу и не двигалась с мес-та.  

– Ну, что же вы сидите? Прощайтесь с Серёжей и поспешите заняться билетами. А то иначе мы не успеем на поезд. Ждите ме-ня в зале ожидания.  

– Мн-не-е выйти? – наконец выдавила Оля. – Мне попро-щаться?  

– Ну да. Прощайтесь и идите за билетами.  

– Но я же должна доставить больного в больницу.  

– Я с этим успешно справлюсь сам, если, конечно, даст Бог. А если не даст, то и с вами мы не справимся.  

– Но я же медик! – возразила Оля.  

– Я тоже медик, хоть и самоучка, – усмехнулся Мыкола и уточнил, – только, правда, ветеринар.  

Серёга засмеялся, и Оля, хоть и была растеряна, тоже не смогла сдержать улыбку.  

– Ну, давай, Оленька, прощайся и выходи, – уже серьёзным и каким-то тёплым тоном сказал Мыкола.  

Оля не нашла уже в себе никаких сил для возражений, взяла деньги, свою куртку и сумочку, а потом сказала Серёге:  

– До свидания, Серёжа. Я, к сожалению, не записала ваш но-мер телефона. Давайте я сейчас запишу.  

– Не надо, Оля, – твёрдо сказал Мыкола, – Через Игоря узна-ете потом, как связаться с Серёжей. Игорь завтра нас встретит в Чернигове.  

– Да, хорошо, – неуверенно сказала Оля, – крепко пожала Се-рёгину руку и открыла дверцу со своей стороны.  

– Только смотрите аккуратно, под машину не угодите, – ска-зал ей вслед Мыкола.  

Оля ушла, а Мыкола обратился к Серёге:  

– Сейчас, Серёжа, мы сперва должны найти ваш гараж. Игорь мне подробно описал, как это сделать, но вы расскажите, как добраться до вашего дома.  

– А что потом? – не совсем понял Серёга.  

– Мы найдём гараж, чтобы я после не блуждал сам по незнакомому городу. Потом завезём вас в больницу, и я вернусь, чтобы оставить в гараже вашу "Волгу". Хочу вам сказать, что это очень хорошая машина. Я имел время в этом убедиться. Игорь говорил, что в гараже стоит ещё один автомобиль, но заверил, что "Волга" тоже вместится. И вы заодно будете знать, где потом её искать. Ключи от гаража и машины я занесу вашей маме и сообщу, в какой вы больнице.  

Серёга всё понял, и они быстро добрались до его дома. От-сюда Мыкола легко нашёл путь к гаражному массиву. Этот чело-век явно был смышлёным парнем, и Моня, похоже, подробно ему всё описал. Так что он быстро нашёл и нужный ряд, и нужный гараж. Все гаражи здесь были двухэтажными. Мыкола вышел и, достав ключи, легко открыл два замка. Убедившись, что это именно тот гараж, что нужно, он тут же его закрыл и сел обратно в машину.  

– Посмотрите, Серёжа, – сказал он, – это и есть ваш гараж. Он третий с этого края в пятом ряду. Так что, когда поправитесь, зайдите сюда. Там на втором этаже есть комната. В верхней шух-лядке стола лежат документы на гараж. Там же найдёте, где нужно оплачивать текущие расходы: охрана, электро и водоснаб-жение и тому подобное.  

– Да уж, – только и смог сказать Серёга.  

– А теперь нужно сделать ещё одно дело, – проговорил Мы-кола, взяв в руки Серёгину выписку. – На этой бумаге есть печать больницы. Не нужно, чтобы здесь знали, где вы лечились прежде.  

Он аккуратно перегнул листок с выпиской и ловко оторвал ту часть, где была печать.  

– А что же мы скажем в больнице? удивился Серёга, понимая, что Мыкола прав.  

– В больнице вы лишнего не говорите. Врать тоже не сове-тую. Просто уклоняйтесь от ответов на ненужные вопросы.  

– Но разве то, что вы сделали – не ложь? – спросил Серёга.  

– Нет, Серёжа, не ложь. Вот если бы в этой бумаге было на-писано, что вы лежали в больнице с гриппом и потеряли при этом правый глаз, то это была бы ложь. А здесь написана правда. Ва-шим будущим врачам нужна только та информация, которая ос-талась на этом листе. А вот где эту бумагу написали, ни им, ни тем более кому-то другому, знать совершенно не обязательно. Претензий к тем, кто вытянул вас из безвыходного состояния, ду-маю, никто предъявлять оснований не имеет, а ненужное любо-пытство окажется неудовлетворённым. Вот ещё у меня есть ко-пия вашей истории болезни, но здесь такие неразборчивые под-писи врачей, что по ним вряд ли кто-то что-то лишнее сможет оп-ределить. И когда вас будут спрашивать, где вы лечились прежде, отвечайте что-то вроде: "В той больнице я был в очень плохом состоянии". И не соврёте, и лишнего не скажете. Но я думаю, что в больнице слишком допрашивать вас не будут: Игорь об этом позаботился.  

– Послушайте, Николай, – не переставал удивляться Серёга, – а где вы научились таким шпионским приёмам? Неужели все бап-тисты и вправду агенты ЦРУ?  

Последние слова Серёга проговорил с улыбкой. Улыбнулся и Мыкола, заметив:  

– Если бы это было так, то это ваше замечание было бы для вас небезопасным.  

– Вы мне уже угрожаете? – так же улыбаясь, сказал Серёга.  

– Нет, Серёжа, – серьёзно ответил Мыкола, – но предпола-гаю, что кто-то может вам в ближайшее время и угрожать. Я про-шу, чтобы вы не забывали, что любое лишнее слово может стоить вашему другу жизни. Да и вам тоже.  

– Да, я понимаю, – уже серьёзно сказал Серёга.  

– Вот и хорошо, Серёжа. А теперь расскажите мне, как про-ехать к той больнице, о которой говорил вам Игорь. Только вот ещё что: дайте мне, пожалуйста, ваш телефон. Я позвоню врачу. Он нас сейчас должен ждать в больнице. А нам лучше звонить с вашего телефона. Игорь вернул в него карточку, купленную в Одессе.  

Серёга подал Мыколе свой телефон, почему-то опять вспо-миная о тех злополучных пяти гривнах. Мыкола позвонил врачу, которого звали Алексеем Петровичем, и сообщил, что скоро при-везёт больного, о котором с ним прежде говорили по телефону. Сказал также, что везёт и обещанное оборудование.  

– Что, и здесь расплата борзыми щенками? – спросил Серёга, когда Мыкола закончил разговор.  

– Да, – ответил Мыкола, – мы с Игорем сочли, что такой спо-соб вознаграждения больше всего нам подходит. И врачи до-вольны. Ведь далеко не все думают исключительно о собствен-ном кармане. Некоторые и за дело переживают. Игорь узнал в Киеве, что этот врач – один из лучших в Одессе травматологов. Он завотделением в больнице. Когда Игорь связался с ним по телефону и предложил за ваше лечение благотворительную по-мощь в виде медицинской техники, тот был весьма доволен. А когда узнал о размере помощи – стал крайне доволен.  

В больнице их действительно ждали. Врач сам находился в приёмном покое и быстро всё оформил. Он взял снимки, копию карточки, выписку и ни капли не удивился, что на последней не было печати. Серёгу очень бережно переложили на носилки, и два санитара отнесли его в палату. Мыкола открыл багажник и показал врачу оборудование, которое передаётся в распоряжение его отделения. Дал ему бумагу, согласно которой одно малое предприятие из Киева дарит технику больнице в качестве благотворительной помощи. Мыкола передал врачу папку с технической документацией на переданное оборудование и гарантийными талонами. Потом Мыкола попросил врача расписаться в какой-то бумаге и сказал, что они могут забирать аппаратуру.  

Пока те же два санитара выгружали технику, врач не пере-ставал заверять Мыколу, что он сделает всё, чтобы больной по-быстрее оказался здоровым.  

Потом Мыкола ещё зашёл в палату, чтобы попрощаться с Серёгой. Палата была двухместной, но соседняя кровать пустова-ла. Врач, когда Серёгу принимали, хотел, было, поместить его в палату "люкс", но Серёга отказался, и это, похоже, Мыколе пон-равилось.  

Мыкола присел на стуле возле Серёгиной койки и сказал:  

– Ну что, Сергей, буду и я с вами прощаться. Игорь будет вам звонить, а вам ему звонить не стоит. Да вы и не знаете его теперешнего номера. Если вдруг возникнет крайняя нужда, то звоните в Киев вот по этому номеру и скажите, что хотите свя-заться со мной. Там живёт мой тесть с тёщей.  

Мыкола записал на сто пятнадцатой странице подаренной Серёге Библии семизначный телефонный номер, положил Книгу на тумбочку и продолжил:  

– Игорь ещё передал вам на ближайшие расходы три тысячи гривен. Вроде тут обо всём договорились, но кто знает? Вдруг срочно понадобится лекарство, которого у них нет или ещё что. Деньги, наверное, завтра отдайте вашей маме. Я её надеюсь сам сегодня увидеть, но лучше, если деньги ей дадите вы, а не незна-комый человек.  

– Да вы не переживайте за деньги и лекарства, – сказал врач, зашедший в это мгновение в палату. – Все необходимые лекар-ства вы получите из наших фондов. А всех медсестёр и санитарок я предупрежу, чтобы никаких денег с больного за уколы и, изви-ните, помощь в решении туалетных дел, ни в коем случае не бра-ли, и всё делали наилучшим образом. Смотрите, ни копейки им не давайте, а если будут к ним претензии, говорите сразу мне.  

– Хорошо, – сказал Серёга, пряча деньги в карман, – а вы мне ногу на вытяжку поставите?  

– Пока ничего не скажу. Завтра вызову наладчика и устано-вим подаренную вами технику. С её помощью можно будет вас лучше продиагностировать. А пока я посмотрел ваши снимки. Надо сказать, что мои коллеги всё сделали очень хорошо. Я бы лучше точно не сделал. Кстати, где вас оперировали? В Киеве, наверное?  

– Ну что, мне пора, – сказал Мыкола. – Вы, Серёжа, поправ-ляйтесь побыстрее. Будем держать связь. А вот я вам в тумбочку ложу пакет кефира и творог. В коридоре я видел холодильник, но творог до завтра не испортится, а вам легче его будет добыть от-сюда. Библия и книга вот на тумбочке.  

Мыкола пожал Серёге руку, попрощался с врачом и вышел из палаты. Врач остался возле Серёги. Расспросил, как тот себя чувствует, велел вошедшей медсестре измерить больному темпе-ратуру, давление и сделать нужный укол.  

Пока та ходила за градусником и тонометром, врач спросил:  

– Хотите быть в этой палате один? Мы можем на другую койку никого не подселять.  

– Нет, спасибо, – отказался Серёга, – хороший сосед мне не помешает.  

– Это если хороший, – заметил врач. – А если попадётся ка-кой-нибудь зануда, то рады не будете. Но я постараюсь вас от та-ких избавить.  

Вошла медсестра и подала Серёге градусник, а потом изме-рила ему давление. Температура оказалась чуть повышенной, а давление пониженным, но врач заверил, что в Серёгином случае это идеальные показатели.  

– Я вам скажу, Сергей, что вам, похоже, крупно повезло. Это, конечно, не моё дело, но и без очков видно, что вас сбил на улице какой-то богатый дядя.  

– Да уж, Алексей Петрович, это крупное везенье, – философ-ски заметил Серёга.  

– Нет, конечно, не в том везенье, что сбил, – поправился Але-ксей Петрович, – а в том, что сбил и не смотался. Знаете, чего только сейчас не бывает! Сбивают за городом, а потом закапы-вают в посадке, а то и просто оставляют умирать в канаве. В городе тоже бывает не лучше. Если днём сбивают на виду у всех, то как-то отмазываются, находят свидетелей, что пострадавший переходил на красный свет или в неположенном месте. А ночью – тоже могут оставить и смотаться. В вашем же случае видно, что человек хоть и не хочет светиться, но с вами поступает весьма порядочно.  

– Это уж точно, – подтвердил Серёга, осознавая все преиму-щества такой ошибки врача.  

– Ну ладно, Сергей, – сказал Алексей Петрович, – я буду уже отчаливать домой. Мой рабочий день закончился почти пять ча-сов назад. Как бы жена из дому не выгнала с такой работой. Вы, кстати, есть хотите? У нас, к сожалению, не кормят.  

– Нет, спасибо, Алексей Петрович, – ответил Серёга, – меня в конце пути хорошо покормили и даже кефир с творогом оставили.  

– Ну, тогда отдыхайте. Я оставлю ночной сестре нужные распоряжения насчёт вас, а завтра возьмёмся за вас более тща-тельно.  

Врач ушёл, а Серёга вдруг ощутил сильную усталость и сла-бость. Он крепко уснул и проспал до самого утра.  

Когда, проснувшись, он открыл глаза, обнаружил, что вся палата залита ярким солнечным светом. За окном звонко свис-тели синицы и чирикали воробьи. Похоже, весна брала своё. Чув-ствовал себя Серёга неважно: болела нога и шов на животе. Ещё у него болела голова. Длительный вчерашний переезд, видно, давал о себе знать.  

Серёга заметил, что на соседней кровати сидит мама и смот-рит на него. Из глаз её текли слёзы, но она сидела тихо, видно, боясь его разбудить.  

– Мама, ты чего сопли разводишь? Ведь я жив-живёхонек, – сказал он хрипловатым со сна голосом.  

Увидев, что Серёга проснулся, мама перестала сдержи-ваться, и заплакала, говоря сквозь слёзы:  

– Серёженька, как я измучилась, не зная, что с тобой про-исходит.  

– Ну, мама, ты не кисни так, а то врач увидит и тебя выго-нит. Скажет, что ты подрываешь мой моральный дух, – с некото-рым пафосом сказал Серёга.  

– Не буду, не буду, – встрепенулась мама, – как ты себя, сы-нок, чувствуешь?  

Она наклонилась и поцеловала его в лоб. Потом стала Шур-шать какими-то пакетами и коробочками. Достала чистое бельё, положила в тумбочку мыло, зубную пасту и щётку, будто у Серё-ги была возможность сейчас ими пользоваться. Спросила, ничего ли не нужно сделать.  

– Нужно, мама, – ответил Серёга. – У тебя, когда ты меня ня-нчила, возник непростительный пробел. Есть возможность его восполнить. Ты за всё моё детство не надела на меня ни одного памперса. Так что придётся это делать в зрелом возрасте.  

Серёге было неловко, что приходится обращаться к маме по такому вопросу, но ещё более неловко было обращаться с такой нуждой к молодым медсёстрам. За всё время болезни он так и не смог преодолеть этот барьер и терпел до последнего, когда пони-мал, что памперс уже переполнен. Сейчас и был такой момент. И, конечно, лучше с этой проблемой обращаться к маме. Он рассказал ей, где лежит пакет с памперсами, и мама довольно-таки ловко справилась с делом.  

Когда эта проблема решилась, Серёга почувствовал, что ему стало лучше. Во всяком случае, голова почти перестала болеть. Он стал расспрашивать маму, как она жила, когда его не было дома, какие новости, как там Руслан поживает, часто ли звонит, чтобы справиться о Серёге.  

– Руслан звонит часто, – подтвердила мама, – а ещё нес-колько раз звонил Витя Соломин.  

– Соломин? – удивился Серёга. – Что это я вдруг ему понадо-бился?  

– Не знаю, Серёжа. Не говорил. Позвонил и спросил тебя. Я сообщила, что ты в командировке и уже давно не звонил. Он спросил номер твоего телефона. Я ответила, что ты телефон за-был дома. Он очень огорчился и спросил, куда именно ты поехал. Я сказала, что, кажется, в Крым. Через день он опять позвонил и спросил, не объявился ли ты. Я уже тогда знала, что ты поломал ногу и находишься где-то в горах, и рассказала ему об этом. Он посочувствовал и поинтересовался, давно ли у нас дома был Мо-ня.  

– Моня? – удивился Серёга.  

– Да, Моня, – подтвердила мама. – Я ему сказала, что после университета он у нас не бывал. Куда-то уехал, а потом, кажется, приехал, но вы уже с ним дружить перестали. А чего, Серёжа, вы действительно не общаетесь? Ведь такие друзья были!  

– Да так уж, мама, сложилось, – проговорил Серёга, понимая наконец, что это именно то, о чём Моня ему говорил в первый день. Соломин был их с Моней однокурсником, с которым они не имели почти ничего общего. А тут вдруг такой интерес.  

– И что, мама, он больше не звонил?  

– Звонил ещё. Спросил, не с Моней ли ты поехал в Крым. Я сказала, что точно не знаю, но вряд ли. Ты бы тогда мне об этом сказал.  

– А ты, мам, мне телефон не принесла?  

– Принесла. Вот он. Я его даже подзарядила. Подзарядное кладу вот сюда в тумбочку. Да тут уже и места маловато. Тут у тебя какой-то творог и кефир. Кушать хочешь? Я тебе тоже кое-что принесла.  

– Да, кефир попью, а творог забери домой.  

– Я бы тебе котлеток нажарила, но тот мужчина, что вчера заходил, предупредил, что у тебя был повреждён кишечник, и ты пока на диете. Что же с тобой, сынок, всё же случилось?  

– Да потом, мама, как-нибудь расскажу, Сейчас не хочется об этом вспоминать, – сказал Серёга, прихлёбывая кефир из паке-та. – Ещё, мама, вот что. Тут у меня деньги. Друзья собрали. Три тысячи. Возьми, чтобы у тебя были. Всё, что надо покупай, не задумываясь.  

– Ого! Такая сумма! – удивилась мама, беря у Серёги деньги. – Это кто же тебе их собрал? Коллеги в Крыму, что ли?  

– Да, – подтвердил Серёга, и ему вдруг вспомнилось, что Мыкола советовал не врать. Он даже удивился, что сейчас вдруг чувствует неловкость оттого, что в совсем ничего не решающем пустяке говорит неправду. Какая, собственно, разница, кто соб-рал. Главное – есть деньги, и хорошо.  

– У тебя на карточку уже зарплата пришла, и я её получила, – сказала мама. – Нужно было за квартиру заплатить.  

– Да, мам, правильно сделала. И вообще, хочу тебе сказать, что наше финансовое положение немного изменится к лучшему. Ты не пугайся. Просто я раньше сделал выгодное капиталовложе-ние, это, конечно, громко сказано, а сейчас пошли дивиденды. Прибыль очень неплохая, и я стал партнёром в этом предприятии. Только ты никому не говори, даже очень близким людям. Могут проболтаться, и начнутся нежелательные наезды.  

– Конечно, конечно, – удивлённо проговорила мама, – я нико-му ничего не скажу. Но что это за предприятие?  

– Да так, связанное с информацией и охраной, – нехотя ска-зал Серёга. – Да ты всё равно не поймёшь.  

В палату зашла медсестра и, сделав Серёге укол, дала ему градусник. Она была предельно любезна и обходительна, из чего Серёга заключил, что врач выполнил своё обещание. Через ми-нуту вошёл и сам врач. У него было отличное настроение. В про-цессе осмотра он похвалился Серёге, что наладчик уже зани-мается аппаратурой, и через несколько часов ею можно будет пользоваться. Когда врач выходил, мама попыталась сунуть ему в карман какую-то денежную купюру, но он так категорично и строго запротестовал, что удивлённая и сконфуженная мама ре-тировалась. Когда врач и медсестра ушли, Серёга сообщил, что с больницей за его лечение уже рассчитались, но мама, кажется, этого так и не смогла понять.  

Когда мама ушла, Серёга позвонил Руслану. Тот очень обра-довался, и хоть и был на работе, но сказал, что попробует выр-ваться на часик и заехать в больницу. Во время разговора с Рус-ланом, Серёга вспомнил о злополучных пяти гривнах и, когда от-ключился, сразу хотел отослать эти деньги. Однако денег на сче-ту оказалось недостаточно, чтобы отослать пять гривен. Он ре-шил отправить деньги с нового телефона, который купил перед поездкой, взяв со старого номер женщины. Оказалось, что и в но-вом телефоне не хватает денег. Нужно пополнить счёт. Хотел бы-ло перезвонить Руслану и попросить его купить карточку попол-нения, но в этот момент за ним приехали на каталке и повезли сперва в ванну, а потом на процедуры. Когда его вернули в па-лату, там уже сидел Руслан.  

– Ты, я смотрю, очень хорошо устроился, – приветливо заговорил он, когда санитары переложили Серёгу на кровать и вышли. – Мне говорили, что в этой больнице лежат по восемь человек в палате, а у тебя, как в санатории. Ты тут один? Может, к тебе присоседиться?  

– Лучше не надо, – ответил Серёга, – я бы триста лет не хотел такого санатория.  

– Ну, расскажи, что же с тобой всё-таки случилось? – спро-сил Руслан.  

– Да... что случилось! Шёл себе, не спешил. Километров так сто, не больше. Поскользнулся, закры... нет, открытый перелом. Очнулся – гипс.  

– На чём шёл? – переспросил Руслан. – На бежевой "Волге"?  

Серёгу бросило в жар. Или в холод, он сразу не понял. Что же это такое? Откуда Руслан знает? Он что, увидел через окно, как в тот вечер Серёга садился в машину? Но ведь окна его выхо-дят на противоположную сторону. Может, кто-то другой видел и сказал Руслану? Однако поблизости тогда, кажется, не было ни-кого из людей. Но кто его знает? В любом случае сейчас нужно что-то отвечать, а по реакции Руслана будет уже видно, что он имеет в виду. Может, всё объясняется легко и просто: скажем, ви-дел кто-то, вчера здесь в больнице, как его привезли. Признать существование бежевой "Волги" всё равно рано или поздно при-дётся – ведь это его машина.  

– Нет, не на бежевой "Волге", – ответил Серёга, не скрывая своего удивления, – но откуда ты о ней знаешь?  

– А, наши люди не дремлют! – довольно сказал Руслан. – Ты ведь, правда, проезжал на этой "Волге" мимо села Карповского?  

Серёга ещё больше опешил. Ведь Карповское – это было се-ло, которое они с Моней проехали не задолго до того, как стол-кнулись с бандитами в зелёной "Ауди". Что это? Неужели и Руслан – один из тех людей, через которых организация Мони-ного дяди сейчас его прощупывает? Трудно поверить, но, похо-же, что это так. Руслан! Его близкий друг! Кроме Мони, ближе человека у него не было. И, кажется, в задачи Руслана сейчас и входит желание его изумить осведомлённостью. Иначе бы он вы-ведывал нужные сведения исподволь. Неужели он способен на такое коварство? Но нет, сейчас нельзя поддаваться подобным эмоциям. Если его предположение верно, то изумление – это как раз то состояние, к которому они хотят его привести, чтобы вы-ведать нужную информацию. Надо не терять самообладания и всё взвесить.  

И Серёга непонимающе посмотрел на Руслана, как бы пы-таясь вспомнить, что это за село Карповское. А за это время туча мыслей пролетела в его голове. Признавать его присутствие на той дороге или не признавать и настаивать, что он был в Крыму? Кто его, интересно, там засёк? Если гаишник, то они не сомнева-ются, что он там был. Тот и номер видел, и самого Серёгу лице-зрел. Даже если он тогда не составил протокол и не запомнил номер, то покажи ему Серёгину фотографию, и тот подтвердит, что именно его видел здесь. И парень на бензоколонке подтвер-дит. Могут, правда, у них быть одни намёки. Сообщили, скажем, те бандиты по телефону своему начальству, что преследуют бе-жевую "Волгу" с замазанными номерами, возможно, одесскую, а с другой стороны организация, отслеживая прошлые Монины связи, установила, что на Серёге тоже числится бежевая "Волга". Вот они и пробуют связать эти два факта. Если бы знать, что так, то можно было бы всё отрицать и настаивать, что он был в Кры-му. Если же у них есть хоть чуть больше информации то потом будет гораздо сложнее объяснять, почему он так упорно отрицал своё присутствие на той дороге. И если бы врал начальству по работе, то было бы ещё понятно: должен был ехать в команди-ровку в одно место, а оказался в другом. Не хотел неприятностей по службе, поэтому и отрицал. А тут настойчиво пытался ввести в заблуждение друга. Это уже подозрительно. Нет, отрицать его присутствие значительно севернее, чем ему надлежало быть, нельзя. Чтобы выиграть ещё немного времени, он удивлённо спросил:  

– Карповское? Это где, не могу припомнить. По дороге на Березовку, что ли?  

– Нет, совсем в другом месте. В Черкасской области, а мо-жет, в какой-то другой, – неуверенно сказал Руслан. – А! – обра-довано сказал Серёга. – Вспомнил! Да, я там был и в бежевой "Волге". А ты откуда об этом узнал?  

– Я ж тебе уже сказал, что мои люди не дремлют, – довольно ответил Руслан. – Что же ты всё-таки там делал?  

– А что ты со мной, как на допросе разговариваешь? Хочешь моему шефу настучать, что ли?  

Эти слова Серёга хоть и сказал шутливым тоном, но они должны были немного осечь Руслана. Раз тот позволяет себе эда-кую "дружескую" бесцеремонность, наверняка, с целью вызвать у Серёги растерянность своей осведомлённостью, чтобы он прого-ворился о чём-то, то вполне можно, не открывая ничего нового, намекнуть Руслану, что его бесцеремонность под другим углом может расцениваться не совсем как дружеская. Руслан действии-тельно немного смутился и сказал:  

– Ну и намёки! Я что, стукач, что ли?  

– Я тоже этого не допускал, – ответил Серёга, – но ты сам стал намекать мне, что послал "своих недремлющих людей" за сотни километров, чтобы выпасать, как я, вместо того, чтобы ехать в Крым по служебным делам, вдруг втихаря решил к дев-чонке знакомой завернуть... или ещё куда. Мой шеф, например, человек более деликатный. Он подобные вещи вполне допускает и лишних вопросов не задаёт. А ты!.. Наехал на несчастного кале-ку: "Ты что делал в Карпухино без ведома министра? Ай-ай-ай! Но мои люди не дремлют! Тут тебе и капец! " Нет, чтобы сказать: "Друг мой сердечный! Как я рад, что ты не откинул копыта! Вот я принёс тебе творожка, чтобы срастались твои косточки".  

– Не Карпухино, а Карповское, – машинально исправил Рус-лан, – а творожка... извини, не додумался. Вот сок тебе принёс и сыра порезанного. А хлеба тоже забыл купить.  

– Ну, ничего, – милостиво согласился Серёга, – сыр тоже сойдёт, а хлеба мне мама принесла. Да и творожка, кажется, при-несла. Но ты мне всё-таки открой, как узнал, что я оказался чёр-ти-где, вместо того, чтобы ехать в Крым в командировку?  

– Во-первых, довольно ответил Руслан, – в этой больнице уже самая последняя санитарка знает, что тебя привезли из Ки-ева, где тебя задавил какой-то олигарх, или депутат, или и то и другое в одном лице, и что он, хоть и скрывает это от обществен-ности, но тебя, бедолагу, без внимания не оставил. Говорят, что на этот счёт тебе крупно повезло.  

– Да уж, – иронически хмыкнул Серёга, – везение действии-тельно крупное. А то, что я ехал в бежевой "Волге" мимо Карпов-ского, это тоже тебе самая последняя санитарка рассказала?  

– Нет, – это мне рассказал один знакомый, который ехал тебе навстречу.  

– Что за знакомый? – не отставал Серёга.  

– Да ты его не знаешь.  

– Он меня знает, а я его нет?  

– Ну, он тебя видел как-то со мной. Живёт в соседнем доме, – как бы оправдываясь, сказал Руслан.  

– И как же он меня увидел через тонированные стёкла маши-ны? – продолжал свой натиск Серёга. – Через лобовое стекло, что ли? И что он тебе сказал: я был за рулём или сидел рядом?  

Руслан явно замялся, а потом сказал:  

– Ты был за рулём. Вот это-то меня и удивило. Я никогда не слыхал, что у тебя есть права, и что ты умеешь водить машину.  

Услышав этот ответ, Серёга почувствовал облегчение. Зна-чит это не гаишник их выпас. Тот бы обязательно рассказал, что Серёга сидел рядом с водителем в качестве инструктора. Хотя, Руслану могли не всё говорить. Но то, что никакой знакомый не мог видеть Серёгу за рулём – это факт. А раз Руслан такое сказал, то он знает, что у Серёги есть права. Скорее всего, он знает и что "Волга" Серёгина. Наверняка, те, кто послал Руслана с этим раз-говором, в одесском ГАИ узнали, что Серёга имеет машину и права, а о присутствии бежевой "Волги" на дороге возле Карпов-ского, они узнали от бандитов из зелёной "Ауди". Но хорошо, что он не настаивал на крымском варианте. Легенда о киевском на-езде вполне подходит. Сейчас Серёге нужно себя так повести, чтобы организация потеряла к нему всякий интерес. Чтобы им не вздумалось ковыряться в его "Волге" и выяснить, что это не обычная "Волга". Тогда будет труднее объяснять её происхожде-ние. И тем более не нужно, чтобы организация заподозрила его настолько, чтобы послать к нему пару костоломов, которые будут вести более эффективный допрос.  

И тогда Серёга рассказал Руслану, что бежевая "Волга" – это его машина, что ему её подарили. Точнее говоря, с ним ею рас-платились. При этом дали не только машину, но и гараж, и денег прилично. Он рассказал целую историю, как в своих научных изысканиях напал на золотоносную жилу, которая сулила не одно научное открытие. Тут было целое направление, по которому мо-жно защитить не одну докторскую диссертацию. Он поделился своими идеями с шефом, но тот всерьёз их не принял. Сказал, что уже пару известных физиков ковырялись в этих вопросах и ни-чего не вышло. Тогда Серёга решил со временем сам попробовать это раскрутить. И вот однажды на научной конференции он поз-накомился с одним грузином. Они сдружились. Парень оказался неплохой. Денег у него – куры не клюют. Как физик, он был не глупый, но как-то, сидя в баре за рюмкой коньяку, поделился с Серёгой, что занимается серьёзным бизнесом, и до науки руки не доходят. При этом он занимает такой пост в государственной структуре Грузии, что ему нужно иметь научную степень, в пер-спективе желательно даже докторскую. Он поинтересовался, не знает ли Серёга кого-нибудь, кто мог бы за серьёзное вознаграж-дение помочь ему сделать на первых порах хотя бы кандидат-скую диссертацию. Серёга поделился с ним в двух словах мысля-ми о возможном новом направлении в его дальнейших исследова-ниях. Грузин очень этим заинтересовался и напрямик предложил Серёге лично сделать ему кандидатскую диссертацию.  

Рассказывая об этом Руслану, Серёга совсем забыл о совете Мыколы стараться не обманывать. По-видимому, детективная ис-тория Мони вызвала у Серёги вдохновение, и он без всякого тру-да очень складно наплёл Руслану, как он согласился на предло-жение грузина. Сначала хотел сделать диссертацию, посвящён-ную выяснению ошибок, допущенных теми известными физика-ми, которых вспоминал его шеф. Это представлялось довольно-таки лёгкой задачей. Только он копнул данную тему, так понял, в чём заключались их ошибки. Но тема пошла настолько хорошо, что сразу же возникло несколько открытий. Грузин очень этим заинтересовался и предложил купить у Серёги эти открытия. Ска-зал, что они помогут ему утвердиться на его месте, а потом он не оставит Серёгу в бесславии: либо заберёт в Грузию и даст хоро-шее место учёного, либо позволит ему, будучи здесь, естественно влиться в развитие данного направления. В любом случае, через какое-то время Серёга справедливо займёт своё законное место ведущего учёного в данном направлении.  

Серёга какое-то время колебался, опасался, не является ли это государственным преступлением, но, в конце концов, понял, что подобная вещь и не сравнится с государственными преступ-лениями тех, чья прямая задача отстаивать государственные ин-тересы. А ему уже надоело жить в нищете, уже пора жениться, устроить свой быт, а средств нет.  

"Волгу" грузин купил сначала для себя, с целью потом от-дать Серёге. И гараж купил. Ему приходилось приезжать в Одес-су и проводить здесь какое-то время. Дела с диссертацией шли хорошо, открытия были оформлены в Грузии, оставалось сделать последнюю публикацию в солидном журнале. Грузин приехал в Одессу, чтобы обсудить с Серёгой тонкости доклада, который он должен был делать на международном симпозиуме. Времени у него не хватало, так как нужно было ещё сделать какие-то дела в Украине. Он позвонил Серёге как раз, когда тот был у Руслана, и попросил встретиться. Предложил вместе проехать окольным пу-тём в Киев на Серёгиной "Волге". Он встретится с кем нужно, а по дороге они всё обсудят. Потом грузин улетит в Тбилиси, а Се-рёга уедет на своей машине. Конечно, всё за счёт грузина.  

Возникло, правда, некоторое недоразумение: о Киеве грузин или не чётко сказал, или Серёга плохо услышал. Он почему-то решил, что тот собирается улететь из Симферополя. Может, это случилось потому, что грузин сказал, что ехать им нужно будет через Николаев, а Серёга уже досочинил про Симферополь. По-этому оформил командировку в Крым. Когда выяснил, что нужно оказывается, ехать в Киев, было уже поздно. Тогда он решил, что вернётся на "Волге" в Одессу, а потом поедет в Симферополь и оформит командировку, как положено. Но всё получилось не так, как хотелось.  

Неожиданности начались с самого начала пути: из Одессы было очень трудно выехать. Кого-то искали, и на выезде из горо-да собралась огромная колона машин, каждую из которых прове-ряли. Но, в конце концов, они выбрались и поехали согласно пла-ну грузина. Серёга, правда, в Николаеве заскочил в два места и сделал кое-что по работе. Так они и оказались в том месте, о ко-тором упомянул Руслан. Чуть дальше села Карповское (здесь Се-рёга опять сделал ошибку, назвав село как-то иначе, а Руслан опять его поправил) с ними случилась маленькая неприятность. Какие-то два пряника на бензоколонке затеяли с ними ссору. То ли они к Серёгиному грузину что-то заранее имели и специально поджидали его в том месте, или просто им нечем было заняться, и они искали приключений. Во всех случаях, грузину они очень не понравились. Он велел Серёге быстро сесть в машину и дал газу. Те погнались за ними, но потом отстали. Грузин управляет машиной, как заправский гонщик.  

А дальше было всё быстро и просто. Приехали в Борисполь, грузин улетел и оставил Серёге "Волгу" в окончательное Владе-ние. Серёга, правда, ездит ещё очень слабо, но в беду попал как раз не за рулём. Оставил в Киеве машину возле тротуара и пере-шёл через дорогу в супермаркет. Почему его дёрнуло идти имен-но в этот супермаркет? Сколько было по пути магазинов, где не требовалось переходить дорогу! Но задним числом ничего не из-менишь. И на светофоре переходил! На зелёный свет! Еле жив остался. В больнице думали, что не выживет, но Бог миловал.  

– Ну и ну! – удивился Руслан. И скрытным же ты оказался!  

– Ты сам понимаешь, что об этом трепаться нельзя было, – сказал Серёга. – Ты уж тоже не болтай. Ты сейчас один об этом знаешь. У меня ближе тебя никого нет.  

Сказав последние слова, Серёга печально подумал, что это совсем не так. Руслан оказался далеко не таким, каким он его считал. Он предал Серёгу, стал действовать против него. Может, он до конца не знает, чем это Серёге грозит, но это, по большому счёту, дела не меняет. У него, конечно, есть причины: он активно пытается развернуть свой бизнес, а в этой сфере действуют стро-гие законы. Если хочешь, чтобы дело процветало, умей угождать своим "благодетелям". Видно, кто-то, от кого Руслан зависит, и дал ему задание провести с Серёгой такой разговор.  

Последние Серёгины мысли перебили слова Руслана:  

– Я же не всегда был у тебя самым близким другом. В школе – да, а потом у тебя появился Моня. Ты, кстати, сейчас с ним часто видишься?  

Серёга вздрогнул, услышав имя Мони, но тут же стал воро-чаться на кровати, делая вид, что пытается лечь поудобнее. Ему стало аж перед самим собой стыдно: хладнокровно нагородил та-кую историю и не заикнулся ни разу, а тут вдруг вздрогнул. Так нельзя, а то можно попасться на мякине. Он скривил слегка пе-чальную гримасу и, не спеша, ответил:  

– Моню не видел уже давно. Дружили мы с ним крепко, это точно, но когда он из Одессы уехал, как подменили человека. Ва-жный стал, разбогател вроде. Он сейчас в Одессе уже пару лет, но мы виделись раза два, и то возникало чувство, что лучше было бы и не видеться. Может, кто-то наговорил ему что-нибудь про ме-ня? Ну, что ж, насильно мил не будешь.  

– Это уж точно, – согласился Руслан. – Но мне пора, Серый. Я буду заходить. Ты поправляйся. И Руслан ушёл, а Серёга поз-волил себе расслабиться. Только сейчас он почувствовал, какое испытывал напряжение. Пот выступил у него на лбу. Опять всё болело: и нога, и живот. Но он был доволен этим разговором, осознавая, что детектив, участником которого он стал, никак не заканчивается, а только перешёл из разряда боевика в область психологических схваток. И первую схватку он, похоже, выиграл.  

Серёга заснул и проснулся поздним вечером. В тусклом све-те ночной лампы увидел, что на соседней койке лежит человек. Он постанывал и что-то бормотал, похоже, в беспамятстве. Серё-га хотел, было, позвать дежурную медсестру, но дверь отвори-лась, и та сама вошла в палату. Подошла к больному, склонилась над ним и что-то сделала. Тот замолчал, почувствовав облегче-ние. Сестра оглянулась на Серёгу и заметила, что его глаза от-крыты.  

– А вы почему не спите? – спросила она.  

– Да так, вроде выспался, – ответил Серёга.  

– Уколоть вам снотворное?  

– Нет, спасибо, попробую сам заснуть. У меня сейчас ничего не болит.  

– Может, нужно поменять памперс?  

– Нет, пока терпит.  

– Ну, в случае чего, зовите меня. Где кнопка, вы знаете.  

Медсестра вышла, а Серёга опять пережил весь разговор с Русланом, прокручивая его в памяти. Руслан, конечно, передаст всё это тем, кто его послал. Вопрос в том, поверят ли они этой истории? Не начнут ли искать неведомого грузина? Серёга ре-шил, что при любых вопросах о его имени, он будет молчать. В такой позиции есть благородные основания: не хочет выдавать товарища, с которым он связан деловыми отношениями, пусть и сомнительного характера.  

Серёга подумал, что Моня так и не звонил сегодня. А мо-жет, звонил, когда он спал? Протянул руку к телефонам. Там не-принятых звонков не было. Старый телефон нужно было заря-дить. Это оказалось делом несложным, так как розетка находи-лась прямо возле его тумбочки. Когда он включил телефон на подзарядку, сразу вспомнил, что забыл попросить Руслана попол-нить счёт, а злополучные пять гривен так и остались неотправ-ленными. Прямо какое-то заклятие на этом деле. Он опять вспом-нил женщину из своего видения, которая молилась за него. Ка-жется, её звали Таней. А что, если позвонить и спросить у неё, Таня она или не Таня? У Серёги застучало в висках от такой мы-сли. Вдруг действительно женщина окажется Таней, то что тог-да? Серёга неплохо знал теорию вероятностей и понимал, что хоть Тань есть и немало, но не настолько, чтобы спокойствие его в этом случае не нарушилось. Он опять начнёт задумываться: "А что, если?.. если то не было бредом? " Да он и сейчас об этом за-думывается. Моня с его покаянием, Мыкола, каждой своей чер-той выказывающий убеждённость в существовании Творца Неба и Земли, Господа и Спасителя Иисуса Христа. А что, если всё это правда? Тогда ему отпущен последний шанс, а он его не исполь-зует.  

Серёга решил прямо сейчас позвонить женщине и спросить, Таней её зовут или нет. Ещё он решил, что если она окажется Та-ней, то он обязательно спросит, верующая она или нет? Если ве-рующая, Тогда... Серёга точно не знал, что будет тогда, но чув-ствовал, что всё у него внутри колотится. Он подумал, что тогда скажет ей, кто он и спросит, молилась ли она за него. Он сообра-зил, что тогда ему останется лишь упасть на колени, одно из ко-торых вместе со всей ногой закрыто твёрдым гипсовым панци-рем, попросить у невидимого Господа прощения грехов и отдать Ему остаток своей жизни, как это сделали Моня и дид Кирило.  

Серёга взял старый телефон, нашёл в нём среди принятых звонков номер, который предшествовал звонку Мони в тот памя-тный вечер, и дал команду набрать этот номер. Прошло нес-колько секунд молчания, и Серёга почувствовал, что его волне-ние перехлёстывается через край. Он был уверен, что если сейчас придётся что-то говорить, то голос его будет дрожать. Он почув-ствовал небывалое облегчение, когда услышал стандартную фра-зу, что абонент находится вне зоны досягаемости. Ну, тут уже ни-чего не поделаешь. Придётся отложить на завтра. И так уже поз-дно. Может, попробовать почитать Библию или брошюрку "Свет и время", которую дал Мыкола? Но в палате сейчас темно, а включать свет нельзя: рядом лежит тяжелобольной человек. Так пролежав около часа, Серёга опять уснул.  

Проснулся он рано утром, ещё до прихода медсестры с ут-ренними уколами и градусником. Сосед по палате не спал. По его покрытому испариной лицу и учащённому дыханию Серёга по-нял, что тот испытывает сильную боль. Серёге такое было хоро-шо знакомо, и он посочувствовал этому человеку.  

– Сильно болит? – спросил он.  

– Да уж, есть немного, – ответил тот.  

Серёга нажал кнопку вызова дежурной сестры. Та не заста-вила себя долго ждать. Через закрытую дверь было слышно, как она бежала по коридору. Войдя в палату, она подошла к Серёге и вопросительно посмотрела на него. Серёга кивнул на соседа и сказал:  

– Ему очень больно. Уколите, пожалуйста, что-нибудь обез-боливающее.  

На её лице сразу же отпечаталось резкое снижение интереса. Видно, по поводу Серёгиного соседа ей никаких особых распо-ряжений не поступало, а родственники больного, способные за-интересовать её материально, ещё не объявлялись. Серёга пожа-лел, что отдал все деньги маме.  

– Вы уколите его, пожалуйста, уколите. Я потом с вами рас-считаюсь, если он не сможет. А сейчас ему больно, – сказал Се-рёга.  

– С вас деньги брать не велено, – ответила та, с какой-то не-охотой направляясь в манипуляционную за шприцом и лекар-ством.  

– Возьмите что-нибудь более действенное из моих фондов, – с какой-то не свойственной ему ноткой твёрдости сказал ей вслед Серёга.  

Сосед посмотрел на Серёгу благодарным взглядом, но ни-чего не сказал. Он, похоже, едва сдерживал стоны. Это был немо-лодой мужчина с благородным и волевым лицом. На нём из-под одеяла проглядывалась застиранная больничная пижама. Навер-ное, заранее он сюда не собирался, и оказался в больнице внезап-но. Родственники ещё не успели принести всё, что нужно, и как-то задобрить персонал.  

Медсестра зашла и сделала соседу укол. Тот благодарно Ки-внул, и Серёга тоже сказал ей спасибо. По лицу медсестры было видно, что она слегка оттаяла и даже немного довольна собствен-ной бескорыстностью. Серёга подумал, что если она сейчас в сво-их глазах и не ставит себя наряду с матерью Терезой, то, по край-ней мере, уверена, что стоит на её пути. Медсестра сделала ка-кой-то укол и Серёге, а потом дала ему и соседу по градуснику и вышла.  

– Сейчас вам станет лучше, – сказал Серёга соседу, – я это уже на себе испытал.  

– Да, уже, кажется, становится, – ответил тот.  

– Вы что, тоже в ДТП попали? – поинтересовался Серёга.  

– Нет, – ответил мужчина, – свалился в темноте в яму. Яма оказалась глубокая, и в ней ещё были кирпичи. Вот ногу и сломал в двух местах. Слава Богу, что голова целой осталась, и другая нога, и руки. Только нога и несколько ссадин.  

– У меня тоже одна нога по кусочкам собиралась, но гово-рят, что буду ходить. Вам делали вчера операцию?  

– Что-то делали, – ответил сосед, но сказали, что ещё нужно будет оперировать. Хотят, чтобы сегодня завотделением посмо-трел. Вчера его уже здесь не было, когда меня привезли.  

– Это хорошо, что без него не оперировали. Он, похоже, в своём деле что-то понимает. Попросите, чтобы он и делал опера-цию.  

В этот момент открылась дверь, и в палату вошёл мужчина с полиэтиленовыми кульками на ногах и не по размеру маленьким белым халатом на плечах. Он хоть и выглядел немного моложе Серёгиного соседа, но был уже в возрасте. В его лице Серёга за-метил некую волевую решительность. Его чёрные глаза быстро и цепко оглядели Серёгу и переметнулись на соседа. Светлая улыб-ка озарила лицо мужчины, и он заговорил:  

– Ага, вот ты где, брат! Как же тебя угораздило?  

Мужчина быстро подошёл к кровати соседа, а тот, увидев гостя, улыбнулся такой же светлой улыбкой.  

– Это ты? – сказал он более бодрым голосом, чем десять ми-нут назад. – Сразу после ночной сюда?  

– Так что с тобой случилось? – спросил гость, присаживаясь на кровать соседа.  

– Шёл вчера вечером домой и в кромешной тьме повстречал яму, которой утром ещё не было.  

В этот момент в палату зашёл завотделением и поздоро-вался. За ним вошла медсестра и быстро подошла к Серёге, взяла у него градусник и записала показания в историю болезни. Затем она подошла к соседу и сделала то же.  

– У вас всё в порядке? – спросил врач, глядя на Серёгу.  

– Да вроде ничего. Сегодня почти не болит.  

– Ну и хорошо. Теперь давайте вами займёмся, – сказал врач, поворачиваясь к соседу. – Сейчас возьмём вас на каталочку и по-везём на обследование, а там посмотрим, что с вами делать. За-кати-ка, Машенька, её сюда.  

Медсестра вышла в коридор и тут же вернулась, везя перед собой каталку.  

– Вы нам поможете? – спросил врач, обращаясь к посетите-лю. – А то санитаров сейчас под рукой нет. Пока их дождёмся, время пройдёт.  

– Конечно, конечно, – ответил мужчина. – А что нужно де-лать?  

– Давайте переложим вашего друга на каталку. Так-так, ак-куратнее. Ногу я сам.  

Врач с посетителем переложили соседа на каталку, а Серёга в очередной раз убедился, что с врачом ему крупно повезло. Ма-ло того, что специалист хороший, а он ещё и вместо санитара не гнушается поработать.  

– Как вы себя чувствуете, больной? – спросил врач у соседа. – Похоже, неважно?  

У того действительно был вид очень болезненный. Он весь побледнел и прерывисто дышал. В одно мгновение Серёге послы-шалось, что он прошептал: "Господи! "  

"Надо же, – подумал Серёга, – как человек устроен. Как ему плохо, он подсознательно обращается к Господу. Раньше я на это мало обращал внимание. Хотя есть немало таких, которые в по-добных случаях жутко матерятся".  

Эти мысли снова напомнили Серёге о пяти гривнах и о вче-рашних вечерних переживаниях. Они, правда, теперь казались не-много глуповатыми. Ну и что, если даже ту женщину зовут Таня? Что удивительного и в том, если она вдруг окажется верующей? Сейчас все верующие. И президенты, бывшие коммунисты, в це-рковь ходят и на иконы крестятся. Наверное, вчера на него нака-тила какая-то хандра, поэтому он готов был на колени, одно из которых не сгибается из-за гипса, падать перед Богом. Что это на него в последнее время такие мысли нападают? Жил себе раньше, не тужил. Вполне без Бога обходился. А тут... Надо быть внима-тельнее. Моня в минуты отчаяния и попал в плен к сектантам. И на него самого Мыкола по дороге умудрился свои чары расспрос-транить. Они, видно, хорошие психологи, обладают способно-стью внушения. Но маме нужно всё-таки позвонить и попросить, чтобы она принесла карточку пополнения счёта. Пять гривен луч-ше всё же отослать.  

Серёга перезвонил маме на мобилку. Она уже была в доро-ге, но сказала, что карточку обязательно купит на остановке. Од-нако вышло так, что по пути от остановки до больницы карточек пополнения счёта нигде не оказалось. Как назло: то, когда не на-до, они со всех сторон продаются, а тут...  

Мама, покормив Серёгу, сказала, что выйдет и обязательно найдёт где-то карточку. Было бы, конечно, лучше, чтобы она по-полнила себе счёт, а потом переслала деньги Серёге. Не приш-лось бы возвращаться. Да и искать специально не нужно. В мага-зине возле дома продаются. Но мама не умеет пересылать деньги. Боится, что ошибётся и отправит деньги куда-то в другое место. Серёга снова подумал о пяти гривнах, которые висели над ним безмолвным укором. С их возвратом что-то явно не клеится. Не хочется маму лишний раз гонять, у неё ноги больные. Попросил мамин телефон и посмотрел остаток на счету. Можно перекинуть на его карточку лишь две гривны. Он тогда послать пятёрку всё равно не сможет. Ведь на счету обязательно должно остаться не меньше пяти гривен. Серёга с сожалением вздохнул и сказал, что специально маме ходить не нужно, уже завтра принесёт. Был ещё вариант позвонить Руслану и попросить его переслать десятку-другую, но после последнего их разговора с таким вопросом об-ращаться к Руслану совсем не хотелось. Сегодня ещё должен зай-ти шеф, но у него просить купить карточку пополнения тоже не хочется. Он потом деньги брать не захочет, и Серёге будет не ло-вко. Словом, хочешь-не-хочешь, но той женщине Тане, а может, и не Тане, придётся пятёрку ещё подождать, хотя, она её уже и так давно не ждёт.  

Днём зашёл шеф. Казалось, с его приходом в палату ввалил-ся одесский железнодорожный вокзал, такой он был, как всегда, шумный и подвижный. Он успел задать десяток вопросов, расска-зывая между ними научные, да и ненаучные, новости. Он неодно-кратно в разных словах отметил, что Серёгины чувства к неведо-мой крымской крале нанесли сокрушительный удар по их лабора-тории. Выбыл из строя лучший работник, которого шеф после за-щиты собирается сделать своим заместителем. Шеф открыл свой дипломат и извлёк оттуда кипу научных журналов и фотографий экспериментов. Стал Серёге показывать и комментировать какие-то статьи. Что-то оставил ему на тумбочке. При этом шеф заме-тил лежащую здесь же Библию и небольшую брошюрку.  

– У, смотрю, ты тут для души почитываешь? Молодец! И я всё подумываю, что нужно почитать, но руки не доходят. А это что? "Свет и время"... тоже религиозное? Ты читал?  

– Нет, ещё не успел, – вяло отозвался Серёга.  

– Как почитаешь, дашь мне. Это твоя?  

– Вроде как мне подарили. Но вы возьмите почитайте. Я потом.  

– Да нет, ты уж читай, а потом сделаешь доклад на семинаре.  

– Но я ведь ещё не знаю о чём здесь, – возразил Серёга. – Вдруг какая-то туфта.  

– Ну, если что-то стоящее, ты расскажешь, а я побежал. Твои дружки там, наверное, без меня чаи распивают. Я их как раз и накрою на этом деле.  

Шеф умчался, а Серёга, как всегда после общения с ним, по-чувствовал прилив исследовательской энергии. Стал просма-тривать оставленные шефом журналы. Что-то подчёркивал, что-то перечитывал. У него не оказалось чистого листа бумаги, чтобы расписать более подробно заинтересовавшие его формулы. Поры-вшись в тумбочке, нашёл рулон туалетной бумаги. Значит, мама не зря его принесла. Он распечатал рулон и стал писать. Бумага была мягкая, и писалось по ней тяжело, но формулы настолько Серёгу заинтересовали, что он шкрябал по бумаге, как только по-лучалось. В конце концов, он всё расписал, как хотелось. Даже стал прикидывать, как это всё можно использовать в развитии тех идей, которые подкинул ему шеф.  

Прервал свои изыскания Серёга только тогда, когда в палату опять ввезли соседа и положили на кровать. Это уже сделали са-нитары, но утренний посетитель всё ещё был здесь. Всё время операции он, оказывается, провёл на стуле в коридоре. Только ко-гда соседа уложили, поставили ему капельницу и сказали посе-тителю, что его другу нужен после наркоза отдых, тот вежливо попрощался с Серёгой, снова окинув его цепким взглядом, и вы-шел из палаты.  

Сосед, похоже, опять чувствовал себя неважно, и Серёга ни-чего у него не спрашивал. Хотел, было, попросить у медсестры нормальный лист бумаги, но потом почувствовал, что устал. Пе-рекусил немного и решил вздремнуть. Так он и проспал до вече-ра, а потом, после очередных уколов, до утра.  

Утром он проснулся рано, и первые его мысли были о вче-рашних научных рассуждениях. Его охватило радостное возбуж-дение. Он явно соскучился за наукой, и в этом, похоже, сейчас можно найти отдушину. Очень уж много каких-то нелепых пере-живаний было у него в последнее время. Пора возвращаться в обычное русло. Здоровье идёт на поправку, мозги тоже. Религи-озный бред следует оставить в прошлом. Благо, сектанты, поко-лебавшие его в тяжёлый период жизни, остались далеко отсюда. Они, правда, пленили его лучшего друга, но тут уже Серёга ниче-го не может поделать. А Библию и эту нелепую брошюрку нужно в мусор. Хотя нет, он почитает их. Почитает, чтобы лично убе-диться в их нелепости. Это чтобы быть более спокойным в буду-щем и не колебаться от глупых снов.  

Серёга взглянул на соседа. Тот уже тоже не спал.  

– Как вы себя чувствуете? – спросил Серёга.  

– Сегодня гораздо лучше, – ответил сосед.  

– Ну, и слава Богу, – сказал Серёга.  

– А вы что, верующий? – поинтересовался сосед.  

– Да нет, – ответил Серёга, – я сказал: "Слава Богу" в смысле: "Хорошо".  

– А Библия? – спросил сосед, показывая на тумбочку.  

– Библию мне один знакомый оставил. Я думал почитать, и всё никак не соберусь.  

– Вы обязательно почитайте, – сказал сосед. – И главное, ну-жно не просто её читать, а поверить всему, что там написано. Вы же знаете, что вы грешник? – И вы туда же! – раздосадовано вос-кликнул Серёга. – А по виду вы похожи на образованного чело-века. Хотя...  

Поток бессвязных мыслей промелькнул в голове у Серёги. Всё это показалось ему очень странным. Прямо какое-то наваж-дение.  

– Это похоже на заговор, – вырвалось у него. – Вас Мыкола сюда послал?  

– Извините, я не знаю, кто такой Мыкола, – сказал сосед и, помолчав, улыбаясь, добавил, – но думаю, что это человек, кото-рый прежде говорил вам о Боге. Возможно, до него вам тоже кто-то говорил, и у вас создалось впечатление, что будто все сговори-лись и хотят, во что бы то ни стало, вас охмурить. Так вы поду-майте, этот ваш Мыкола до того дошёл, что ногу мне сломал, что-бы продолжать вам досаждать?  

– Да, это действительно глупо, – согласился Серёга, успока-иваясь, – но впечатление в самом деле такое создалось.  

– Мы, кстати, с вами так и не успели познакомиться, – сказал сосед, продолжая улыбаться.  

– Да, – как-то механически согласился Серёга, – меня зовут Сергеем. Я учёный, физик.  

– А меня называйте Георгием Матвеевичем или попросту Георгием. Я, хоть и старше вас, но корона с головы не упадёт. Так вот, Сергей, я, хоть и не знаю вашего знакомого Мыколу, но уверен, что заговор, как вы сказали, против вас действительно есть. – Что вы имеете в виду? – обеспокоенно спросил Серёга.  

– Вероятно, вы уже какое-то время замечаете, что ряд обсто-ятельств и каких-то встреч всё время направляет ваши мысли в одну и ту же сторону, а именно, в направлении ваших отношений с Мироздателем.  

– Я что, что-то говорил во сне, а вы услышали? – раздра-жённо спросил Серёга.  

– Нет, – ответил Георгий Матвеевич, – вернее, может, и гово-рили, но я не слышал. Однако я что-то могу вам об этом сказать, так как теперь понимаю, что являюсь одним из звеньев этих об-стоятельств. И я благодарен Господу за то, что понял это. Вчера, было, стал унывать, думать, за что мне это наказание. Теперь по-нимаю, что в цели организатора заговора входит поместить меня рядом с вами.  

– Да кто этот организатор заговора, если не Мыкола? – всё так же раздражённо спросил Серёга.  

– Это Сам Господь Иисус Христос, – спокойно и очень уве-ренно сказал Георгий Матвеевич. – Он и Мыколу к вам послал, и меня, может, ещё кого-то. И главное, Он говорит вам не только через людей и внешние обстоятельства, но и лично внутри вас. Через совесть Он пытается колебать ваше сердце, чтобы вы Его услышали и покорились истине.  

Если бы Серёга не был так раздосадован, то он бы, конечно, догадался и сам, кого сосед имел в виду, говоря об организаторе заговора. А тут ещё детективные переживания по поводу органи-зации Мониного дяди сказались. И теперь мысли о собственной бестолковости вызвали у Серёги ещё большую досаду.  

– И зачем Ему этот заговор против меня? – спросил он вызы-вающе.  

– А это из-за любви к вам, – ответил Георгий Матвеевич.  

– Да уж, да уж, я прямо весь купаюсь в этой Его любви, – саркастически заметил Серёга, показывая на свою ногу. – И чего Он хочет добиться этой Своей любовью?  

– Он хочет, чтобы вы опомнились.  

– Да сами вы опомнитесь! Лежите здесь с переломанной но-гой, а тот, кто выкопал эту яму и не оградил её себе и в ус не ду-ет. И если бы вы голову сломали в этой яме, они не подумали бы перекреститься! Где же ваш Бог? Почему Он вас не защитил от этой ямы и не швырнул туда тех идиотов, которые её выкопали?  

– Я же вам уже сказал, что Господь это допустил, чтобы я оказался сейчас рядом с вами. И если бы у меня не была сломана нога, а я просто пришёл сюда, чтобы рассказать вам о Боге, вы бы непременно сказали, что мне хорошо рассуждать с целыми нога-ми. А так я нахожусь в таких же обстоятельствах, как и вы.  

– Ну, хорошо, – успокоился немного Серёга, – от чего я по вашему мнению должен опомниться? Я не злодей, не грабитель, не насильник. Я живу нормальной человеческой жизнью, занима-юсь наукой на благо общества.  

– Вы помните, Сергей, сказку про Снежную Королеву? Ког-да Герда пришла спасать Кая, он сидел весь замёрзший и заледе-нелый, игрался с льдинками и был уверен, что у него всё хорошо и что он занимается важным и нужным делом. И только любовь смогла растопить ту ледышку, в которую превратилось его серд-це, чтобы он опомнился и понял, в каком плачевном состоянии находится. Я был таким вот Каем, но опомнился. Вы тоже нахо-дитесь в таком положении. Враг душ человеческих заморозил ва-ше сердце и задурил вас. Вы думаете, что у вас всё хорошо. Всё было бы ничего, если бы так могло продолжаться вечно, но нас-тупит развязка, и когда вы опомнитесь, может оказаться поздно.  

Серёга вспомнил о своём видении во время клинической смерти и похолодел. Неужели этот человек что-то знает? Откуда он вообще здесь взялся? Серёга только, было, начинал успокаи-ваться, обретать почву под ногами, и на тебе!  

– Что же мне так не везёт! – воскликнул он. – Ну, нет покоя от вас, сектантов! Попросить что ли зав отделением, чтобы он ме-ня перевёл в другую палату?  

– А вы не думаете, что там может оказаться рядом с вами два сектанта? – улыбаясь, сказал Георгий Матвеевич, а потом добавил каким-то очень доброжелательным и спокойным тоном, – Вы, Се-рёжа, не переживайте. Я постараюсь не быть навязчивым. И Гос-подь наш никогда ни кому не навязывается. Он, правда, напоми-нает о себе, и нам от Него нигде не скрыться: ни в космосе, ни под землёй, потому что Он везде. А моя миссия, может, заклю-чалась только в том, чтобы сказать вам то, что я уже сказал.  

Георгий Матвеевич замолчал. Молчал и Серёга. Он попыта-лся направить мысли к вчерашним научным изысканиям, но вдо-хновения уже не было. Была какая-то горечь на душе и непрекра-щающаяся досада.  

Мама принесла карточку пополнения счёта, но у Серёги уже не осталось никакого желания отсылать эти пять гривен. Раз Все-могущий Бог ведёт против него, слабого и покалеченного, войну, пусть ведёт. Пусть его вообще раздавит, если это Ему так нужно, но у Серёги есть хоть чем-то Ему противостать: не отдавать эти пять гривен.  

К Георгию Матвеевичу в течение дня несколько раз прихо-дили посетители. Был и вчерашний мужчина, которого звали Ми-хаилом. Всё это были братья и сёстры по вере. Между ними были очень близкие, сердечные отношения, но Серёге в теперешнем его настроении всё казалось притворством.  

Днём внезапно позвонил Моня. Серёга очень обрадовался его звонку, но ни на словах, ни интонациями этого не выразил. Моня говорил с лёгким кавказским акцентом, и Серёга подумал, что это как нельзя кстати. Если их прослушивают, то его легенда, рассказанная Руслану, только подтвердится. Моня, конечно, зво-нил не из села дида Кирила, а откуда-то, где его не смогут вычис-лить, скорее всего, из Киева.  

Потом позвонил Витя Соломин, тот самый однокурсник, ко-торый звонил маме в его отсутствие. Он сочувственно расспра-шивал о Серёгином здоровье, допытывался, что случилось, но Серёга отделался общими фразами. Они не были друзьями, по-этому он и не обязан был отчитываться перед ним. Потом Соло-мин между прочим спросил, давно ли Серёга видел Моню. Серёга равнодушным тоном ответил, что давно, а потом сказал, что у него есть номер Мониного мобильника, и если Соломину нужно, он ему этот номер сообщит. Соломин обрадовался и сказал, что будет благодарен Серёге за такую услугу. Когда же Серёга назвал ему Монин старый номер, тот даже не скрыл разочарования, ска-зав, что по этому телефону давно никто не отвечает. После этого у Соломина к Серёге пропал всякий интерес, что было только кстати.  

Так потекли однообразные больничные дни. Настроение Се-рёги, конечно, улучшилось. С Георгием Матвеевичем они даже подружились. Тот оказался очень интересным собеседником, много знал и действительно не особо навязывал свои религиоз-ные взгляды. Серёга-таки взялся за чтение Библии и даже разоча-ровался. Там было столько очевидных противоречий, что он ни-как не мог понять, как такие неглупые люди, как Мыкола, Геор-гий Матвеевич, его друг Моня, могут воспринимать это всерьёз. Он указывал на них Георгию Матвеевичу, а тот либо как-то объя-снял то, что Серёге показалось противоречивым, либо вообще ни-чего о том не говорил, замечая, что Серёга ищет в Писании сов-сем не то, в чём в первую очередь нуждается. А нуждается он в Божьем спасении, которое можно получить только по вере через очищение святой Кровью Иисуса Христа.  

Серёгу даже немного смущали ответы Георгия Матвеевича на его замечания по поводу Библии. Когда он находил протии-воречие, был доволен. Думал: "Ну, теперь ты, старый плут, попа-лся! Не отвертишься! " А потом вдруг выяснялось, что либо он сам ошибся, либо получалось, что его замечание сводилось к спо-ру типа: "Красной или синей краской было написано название корабля, который спас меня, тонущего в океане? "  

Серёга ближе познакомился и с другом Георгия Матвеевича Михаилом. Этот человек ему тоже был симпатичен. Единствен-ный недостаток, что он тоже был религиозным фанатиком.  

Через какое-то время Серёга и Георгий Матвеевич стали по-тихоньку ходить на костылях. Серёгино здоровье становилось всё лучше и лучше, чего нельзя было сказать о Георгии Матвеевиче. Нога его заживала, но обнаружился целый ряд внутренних болез-ней. Одна из них была – язва желудка, которую необходимо опе-рировать, но это нужно делать в другом отделении, а нога ещё требовала оставаться в травматологии.  

При всём этом Георгий Матвеевич не терял бодрости духа, был жизнерадостным и уверенным в том, что Господь его не под-ведёт. "По-видимому, мне уже немного осталось, – сказал как-то Георгий Матвеевич, – и хочется то время, которое Господь ещё отмерил, прожить хорошо. Сколько времени я потратил напрас-но! "  

Георгий Матвеевич рассказывал о себе мало. Серёга только знал, что детей, да и других родственников у него нет. Однако он не раз говорил, что приобрёл много родственников. Это были его братья и сёстры. Серёга сам их видел. Георгий Матвеевич был са-мым посещаемым в больнице человеком. Мало того, что у них в церкви распределялось на каждый день, кто несёт ему еду и нуж-ные лекарства. Это, чтобы вдруг не получилось, что никто не придёт. Но, кроме этого, его посещали братья и сёстры внепла-ново. Таких визитов случалось до пяти-шести в день. И все при-носили фрукты, соки и другую пищу, которая явно была лишней. Георгий Матвеевич со своей диетой ел очень мало, и никакие его просьбы, чтобы ему приносили поменьше, не давали результатов. Но лишним это всё не оказывалось. Ещё когда сосед не мог встать с кровати, уже тогда он допытывался у медсестёр, кого в отделении редко посещают, и просил передать им что-то из своих запасов, при этом настаивая, чтобы не упоминали, кто именно пе-редал, а говорили, что Бог послал. Когда он уже смог ковылять на костылях, то сам ходил по палатам, знакомился с больными, пы-тался им рассказывать о Боге. Делал он это очень вежливо и де-ликатно. Однако лично отдавать свои подарки не стал, а так и пе-редавал через медсестёр и санитарок. В палатах с Георгием Мат-веивичем, несмотря на его вежливость, больные иногда говорили очень грубо. Прогоняли проклятого сектанта, чтобы тот не сму-щал честных православных христиан. И случалось, что такие го-нители как раз и оказывались теми, кто получал передачи Геор-гия Матвеевича.  

Однажды Серёга ковылял мимо одной палаты и видел, как один немолодой и часто нетрезвый человек, который потерял но-гу по пьянке, отморозив её зимой, кричал вслед выходящему из палаты Георгию Матвеевичу свирепые проклятия и угрозы рас-считаться с американскими прихвостнями. Серёга знал, что этот человек был одним из первых, кому Георгий Матвеевич переда-вал продукты. Ему было даже интересно, как сосед поведёт себя завтра, когда опять будет рассказывать медсестре, что кому раз-дать. Но на следующий день Георгий Матвеевич и глазом не мор-гнул, когда попросил передать вчерашнему обидчику большую часть из того, что раздавалось. Это Серёге понравилось, хотя и мелькнула мысль, что всё это как раз может быть направленным на то, чтобы произвести впечатление на него.  

Однажды Серёга разговаривал по телефону с шефом и ска-зал, что пока не может сообразить, из какого материала должен быть предмет для эксперимента, чтобы он обладал нужными хи-мическими свойствами. Свойства он перечислил. Шеф тоже сразу ничего определённого не мог сказать по этому поводу. Когда раз-говор закончился, Георгий Матвеевич, дремавший на своей кро-вати, вдруг назвал материал, который может Серёге подойти. Та-кого названия Серёга и не слыхал, он не был силён в материало-ведении. Но его удивило, что сосед вообще что-то понял из его разговора с шефом.  

Что это? То Мыкола – богомол-тракторист, оказавшийся физиком. Теперь сосед по палате, имеющий внешность графа, но такой же богомол, вдруг даёт квалифицированный совет учёного-эксперта. Нужно, правда, ещё выяснить, насколько он квалифи-цированный. Но, в любом случае, всё это как-то подозрительно.  

Серёга перезвонил Вадику, коллеге по лаборатории, и по-просил найти в справочнике данные о названном Георгием Мат-веевичем материале. Вадик нашёл и почитал. Серёгу охватили противоречивые чувства. С одной стороны, этот материал дейст-вительно идеально подходил к планируемому эксперименту, а с другой, в Серёге в очередной раз усугубилось ощущение некото-рого заговора. Это вызывало трудноконтролируемое беспокой-ство. Если это заговор человеческий, то с какой целью? Чего они от него хотят? А если это, как утверждал Георгий Матвеевич, заговор Самого Бога? Вдруг этот Бог действительно существует и именно с Ним Серёга лично виделся не в бреду, а наяву во время клинической смерти, то это ещё ужаснее. Ужаснее потому, что если это всё правда, то ему дан последний шанс, а он ничего не делает. Но почему такая несправедливость? Вокруг полно людей, которые похуже его самого, но они могут спокойно жить и не брать дурного в голову, а у него – последний шанс? Ведь если на-чинать, то надо с них, а не с него!  

Серёга встал на костыли и решил прогуляться по больнич-ному двору и немного успокоиться. Мысли о том, что и его вер-ный друг Моня, и дид Кирило, и пройдоха Мыкола, и этот крот-кий пожилой человек Георгий Матвеевич правы, частенько посе-щали Серёгу за последний месяц. И каждый раз это вызывало у него волнение. Как и в ту ночь, были случаи, когда он готов был покориться Богу, Который оказывался в эти моменты более чем реальным, но Серёга сдерживал порыв, а потом, то ли сном, то ли другими мыслями заглушал это побуждение, и всё как-то успока-ивалось. Обрести подобное спокойствие он хотел и сейчас, выйдя на прогулку.  

Он ковылял по зелёным аллеям больничного двора. Светило тёплое майское солнце, пели птицы, но всё это не успокаивало Серёгу, а как-то наоборот, ещё больше тревожило.  

Где-то через полчаса, перемещаясь по крайней аллее вдоль забора, он увидел сидящего на лавочке Георгия Матвеевича. Тот читал Библию. Лицо у него было напряжено. По-видимому, его опять мучили боли в желудке. Серёга думал повернуть и идти в обратном направлении, но Георгий Матвеевич вдруг оторвался от чтения и, приветливо глянув на него, ласково сказал:  

– А, это вы, Серёжа? Присядьте, посидите со мной.  

Делать ничего не оставалось, и Серёга, доковыляв до лавоч-ки, присел рядом.  

– Вы, я смотрю, делаете успехи, – сказал Георгий Матвеевич. – У меня ходить получается куда хуже.  

– Да вы же вдобавок плохо себя чувствуете, Георгий Матве-евич. Поэтому вам и сложнее упражняться. Ну, ничего проопери-руют вас, и будет легче.  

– Да, может, уже и срок мой приходит идти к Господу, – спо-койно сказал Георгий Матвеевич.  

– Ещё чего выдумаете? Вам же нет и шестидесяти. Я вот что хотел вас спросить, вы тоже учёный? Как вы так чётко опреде-лили нужный материал?  

– А вы, Серёжа, обиделись, или это мне показалось?  

– Да нет, не обиделся. Чего обижаться. Вы прямо в точку по-пали. Просто удивился. Опять подумал о заговоре.  

Георгий Матвеевич усмехнулся, но по его лицу было видно, что боль у него не проходит.  

– Да тут, Серёжа, нет ничего удивительного. Я в прошлом был химиком. Когда вы перечисляли своему руководителю свой-ства материала, передо мной вдруг всплыла из далёкого прошло-го страничка из учебника. Даже вспомнилось, что всё это было написано слева внизу. А вы заговор. Я же уже вам говорил, Чей это заговор. Могу только повториться. И ещё хочу вам, Серёжа, сказать. Вот я только что читал в Евангелии притчу, которую Христос рассказывал ученикам. Там была смоковница в саду, ин-жир по теперешнему. Так вот, она росла, но не приносила плода. Пришёл хозяин сада и говорит садовнику: "Нужно срубить эту смоковницу. Она не приносит плода". Садовник заступился и по-просил хозяина дать смоковнице последний шанс. Он сказал, что хорошенько вскопает дерево и удобрит, а если оно и после этого не принесёт плода, то тогда уже её и срубит.  

Георгий Матвеевич не заметил, как Серёга побледнел и про-должал:  

– Так вот, Серёжа, никто из нас не знает, когда в нашей жиз-ни может наступить такой момент, как у этой смоковницы. Когда Садовник – Христос, выпросит у Хозяина – Бога-Отца для нас по-следний шанс. Потом уже шанса не будет. И нам надо обяза-тельно воспользоваться благоприятным временем, чтобы нас не срубили. Думаю, Серёжа, что сейчас у вас самое благоприятное время. Вы ощущаете слабость, и это даёт хороший шанс, чтобы правильно оценивать себя перед Богом. Потом, когда вы с голо-вой погрузитесь в работу и забудете, что такое ковылять на боль-ной ноге, шансов у вас будет гораздо меньше. А может, это у вас уже и последний шанс. Кто знает?  

– Да что это вы меня опять грузите! – возмущённо воскли-кнул Серёга. Какое вам дело до меня? Что вы меня с вашим Гос-подом не оставите в покое? Я хочу жить! Жить, как все люди!  

Тут у Серёги зазвонил телефон. Это был Моня. Он, как всег-да, звонил с очередного незнакомого номера.  

– Друже, у тебя всё в порядке? – спросил он со своим грузи-нским акцентом.  

– Да всё, – ответил Серёга, не заглушив ещё раздражение.  

– Всё ли? – обеспокоенно переспросил Моня. – Я что-то сего-дня тебя всё время вспоминаю. Подумал, не случилось ли чего. Я за тебя, Серый, молюсь. Ты помни, что всякий, кто призовёт имя Господне, спасётся. Это очень важно знать и помнить.  

– Хорошо, Игорь, – ответил более мягко Серёга. – Буду пом-нить. Сейчас я немного занят.  

– Ну, пока. Я буду звонить, – сказал Моня и отключился.  

– И он туда же! – раздражённо сказал Серёга, пряча телефон.  

– Кто, ваш Мыкола? – с улыбкой спросил Георгий Матве-евич.  

– Нет, не Мыкола. Но тоже достаёт. Но я знаю, чем сейчас заняться. Пойду-ка я пивка куплю бутылочку-другую, и станет веселее после ваших грустных прогнозов. Давно уже пива не пил.  

Серёга поднялся на ноги и стал прилаживать костыли под мышки.  

– Вы, Серёжа, через стройку лучше не ходите, – сказал Геор-гий Матвеевич. – Там у них что-то произошло с краном. Рабочие сюда забежали и что-то взволнованно на этот счёт говорили. Идите лучше другим путём.  

В иных обстоятельствах Серёга воспринял бы слова Георгия Матвеевича вполне нормально и, может, послушал бы его. Но сейчас он был возбуждён и в упоминании о другом пути уви-дел двойной смысл. Он сказал, еле сдерживая раздражение:  

– Вот что, Георгий Матвеевич, я человек свободный. Вы мне своих путей не навязывайте. Куда хочу, туда и пойду!  

И он направился к забору, за которым была стройка. В забо-ре был проход, и через стройку можно было гораздо быстрее выйти к магазину.  

– Послушайте меня, Серёжа, – сказал Георгий Матвеевич, – там что-то у них серьёзное. Лучше обойдите.  

Но Серёга только ещё более упрямо ковылял к забору. Геор-гий Матвеевич поковылял за ним. Серёга пробрался на стройку и увидел, что там действительно творится что-то неладное. Подъё-мный кран, который прежде был скрыт густыми больничными деревьями, как-то перекосило, а на его тросе, всего на одном крючке висела плита перекрытия. Она медленно вращалась то в одну, то в другую сторону. Если идти этим путём, то обязательно нужно будет пройти под плитой. В другом месте с Серёгиной ногой не пробраться. А возвращаться не позволяет гордость. Ведь Георгий Матвеевич опять усмехнётся своей улыбкой и похвалит его за благоразумие, но этого Серёге очень не хочется.  

"А, где наша не пропадала! " – тихо сказал Серёга и пошёл вперёд.  

Когда он уже подходил к тому месту, над которым нависла плита, услышал где-то сзади шорох. Оглянулся. Это пробрался сквозь отверстие в заборе Георгий Матвеевич. Серёга тогда дви-нулся вперёд ещё быстрее, и внезапно споткнулся о лопату, бро-шенную кем-то прямо на дороге. Он раздражённо выругался и попытался удержать равновесие, упёршись на больную ногу. Од-нако нога не справилась, и он растянулся на земле, неудобно подвернув её под себя. Он попытался встать, но это оказалось не-возможным. Тогда Серёга перевернулся на спину, перекинув здо-ровую ногу через больную. Прямо над собой он вдруг увидел плиту перекрытия, которая уже не вращалась, а зловеще нависала над ним. Сильно болела подвёрнутая нога в гипсе, но боль вне-запно отошла на второй план, вытесняемая страхом. Он сделал ещё пару попыток встать, но ничего не вышло. Что это? Неужели это результат заговора? Однако он почувствовал, что кто-то его тянет по сухому глиняному грунту. Это был Георгий Матвеевич. Серёгин слух выхватил из пространства два слова: "Господи" и "Помилуй". Георгий Матвеевич ещё что-то говорил, но Серёга плохо понимал его слова. Откуда-то со стороны кто-то что-то громко кричал. Георгию Матвеевичу было тяжело. Он отбросил костыли, стал на здоровое колено и смог-таки немного оттянуть Серёгу. Но Серёгина нога в гипсе зацепилась за злополучную лопату и ещё больше подвернулась. Георгий Матвеевич обполз Серёгу и подобрался к этой ноге. Но Серёга заметил, как плита перекрытия, которая уже, было, застыла на месте, вдруг соверши-ла последний поворот по часовой стрелке, отделилась от взметну-вшегося ввысь троса и медленно-медленно стала опускаться вниз. Неужели это конец?! Что-то Моня говорил сегодня по телефону очень важное. Но что? Что-то про пять гривен? Серёга их так и не отдал. А серый прямоугольник уже разросся, и стал, как огромная скала, которая закрыла полнеба. Но нет, Моня говорил что-то другое. Но что? Быстрее, быстрее... нужно вспоминать, а то... Но огромная скала, которая оказалась больше всей вселенной, не-умолимо закрывала от Серёги последнюю синюю полоску такого тёплого приветливого и безмятежного неба.