У вас есть друзья? Такие, рядом с которыми вам не нужно притворяться, которые понимают вас с полуслова, которые поддерживают вас во всём и не бросают на произвол судьбы? Хорошо вам! А вот у Эйми друзей нет. Няня говорит, что ей грех жаловаться. Не каждому ребенку выпадает такая счастливая судьба. У Эйми есть мама и папа, которые её очень любят. Мама очень красивая и веселая, а папа сильный и очень умный. Они все вместе живут в большом двухэтажном доме, далеко за городом с его шумом и отвратительно пахнущим воздухом, посреди большого парка. У Эйми есть своя комната и много игрушек и красивых платьев. Каждое утро, когда Эйми в платье с пышной юбочкой и огромным бантом на слегка вьющихся белокурых волосах выбегает к завтраку, папа всегда подхватывает её на руки, целует и говорит: «Ах, ты моя куколка! ». Его усы щекочут шейку Эйми, и она смеется. И мама смеется, глядя на них. Но потом они уезжают в город, и Эйми остается одна. Если, конечно, не считать няню. Няня тоже очень хорошая и добрая. Но ведь с ней не побегаешь наперегонки по парку, ей не интересно разглядывать жучков, пробирающихся через густую траву, или следить за щепками, которые кружит неспешное течение небольшой речушки, делающей петлю как раз вокруг их парка. Няня не любит её вопросов, называя их глупыми, и всё время следит за её манерами. А детей поблизости нет. Иногда к ним в гости приезжают мамины и папины друзья со своими детьми, но все они старше Эйми, и смотрят на неё свысока. Нет, Эйми не жалуется! Когда папа и мама не заняты, они с ней играют в игры, устраивают пикники. А лучше всего, когда они катаются на карусели. Вот это настоящее веселье! Вместе с родителями она была даже в цирке и зоопарке. Там, конечно, тоже очень интересно, но ей так жалко грустных животных в тесных клетках и бедного клоуна, над которым все издеваются и смеются. И папа с мамой так редко бывают свободны…
Особенно одиноко, когда наступает осень. Дни становятся короткими и хмурыми, за окном все время моросит дождик, и парк становится угрюмым и даже враждебным. Именно после очередной прогулки по парку она и заболела. Сначала это было легкое покашливание и необычная для неё вялость. Няня тут же начала отпаивать её чаем с малиной и липой, уложила в постель, но к вечеру у Эйми всё равно начала расти температура. Папа привёз доктора, который осмотрел Эйми, оставил ей горькую микстуру и пообещал, что скоро она будет здорова. К утру температуры не стало, Эйми повеселела, и успокоенные родители снова уехали по своим взрослым делам. Но коварная болезнь не отступила, а затаилась, только вечером слегка напоминая о себе невысокой температурой. Так прошло ещё несколько дней.
В один из вечеров, радостно выбежав навстречу приехавшим родителям, Эйми как будто споткнулась, ножки её подогнулись, и она тихо упала на пол. Её тут же отнесли в постель, насухо вытерли неожиданно взмокшее хрупкое тельце, переодели и срочно вызвали врача. Эйми не откликалась на слова родителей, и им оставалось только с тревогой вглядываться в её пылающее румянцем личико. Эйми не видела приехавшего доктора, не слышала его грозного приговора «тяжелая форма пневмонии», не почувствовала уколов, сделанных ей медсестрой, приехавшей вместе с доктором. Она не видела заламывающей руки и плачущей мамы, папы, успокаивающего её, но тоже раздавленного словами «если переживет кризис», тихих слёз няни, постоянно обтирающей её. Сознание Эйми находилось в каком-то сумрачном месте, где метались в беспорядке темные тени и яркие цветные пятна. Ей было неудобно лежать в жаркой, смятой и влажной постели, она боролась с кем-то невидимым, давящим, сильным и понимала, что сил у неё не хватит. Наконец, наступил момент, когда она сдалась. И сразу стало тихо, перестали мельтешить пятна и тени, её начал окутывать покой…
– Гилоэ, прекрати немедленно! – неожиданно нарушил покой Эйми сердитый шепот. Она слегка приподняла тяжелые веки и увидела зависший над её грудью пушистый полупрозрачный синий шарик, над которым кружил розовый Пушистик, более крупный – размером с теннисный мяч.
– Отстань, Нибулэ! Неужели тебе её не жалко? Такая хорошая девочка – чистая, чуткая, добрая. Ей ещё жить и жить.
– Но нам запрещено вмешиваться!
– А никто и не узнает, если ты не будешь болтать!
От удивления Эйми распахнула глаза и спросила:
– Вы кто?
– Ты нас видишь? – спросил, как почему-то поняла Эйми, розовый Пушистик.
– Не задавай глупых вопросов, Нибулэ, – хихикнул синий Пушистик, – Лучше помоги мне, а то я уже устала.
Розовый Пушистик сменил синего над грудью Эйми и потянул на себя пучок тонких черных ниточек. Синий Пушистик начал медленно кружиться над головой Эйми, и она сразу почувствовала, как рассеивается туман в её голове. Она попыталась задать вопрос, но синий Пушистик сразу же её прервал:
– Лежи спокойно! Мы тебя лечим, – потом продолжил. – Меня зовут Гилоэ, а сестру – Нибулэ. Она старшая, и поэтому любит командовать. Но она добрая, хоть и старается выглядеть строгой. Мы давно за тобой наблюдаем. И ты нам нравишься. Мы ещё к тебе придем. А пока тебе нужно спать.
Под утро медсестра, дежурившая у постели Эйми всю ночь, заметила, что жар у девочки исчез, дыхание стало ровным, и она крепко заснула. Разбудив няню, медсестра попросила сменить девочке постель и влажную рубашку, а затем аккуратно уложила её обратно. Эйми проснулась только тогда, когда вновь приехавший утром доктор начал прослушивать её легкие.
– Быть такого не может! – заявил он с изумлением. – Это чудо! Она практически здорова! Я за всю свою долгую практику не видел ничего подобного. Конечно, постельный режим обязателен, лекарства продолжаем давать и много теплого питья. Я буду заезжать каждый день и продолжать её наблюдать.
Доктор, сопровождаемый хозяином дома, вышел, а мама бросилась к дочке.
– Ох, Эйми, как ты нас всех напугала! – сказала она, обнимая девочку и покрывая её лицо и ручки поцелуями.
– Мама, мамочка, это всё Пушистики! – вырываясь и захлебываясь от восторга, начала рассказывать Эйми. – Я уже совсем засыпала, а они, откуда ни возьмись, появились и вылечили. Один такой синенький и веселый, а другой – розовый и серьезный. Только они девочки, нужно говорить она. Представляешь?
– Выдумщица ты моя маленькая, – ласково ответила мама и крепко прижала Эйми к себе.
Вернувшемуся отцу Эйми тоже рассказала о своих необычных спасителях, и он, перехватив предупреждающий знак жены, охотно согласился с этой выдумкой.
– Да, дорогая моя, конечно, я тебе верю! Спасибо им большое! Пусть приходят в гости, мы им всегда будем рады. А пока тебе нужно поесть и снова отдохнуть.
Перед сном, когда папа и мама поцеловали Эйми и, пожелав ей сказочных снов, ушли, она счастливо улыбнулась им вслед и тихонько позвала:
– Гилоэ, Нибулэ, где вы? Я соскучилась!
– Здесь мы, здесь, – радостно запрыгала вокруг неё синенькая Гилоэ, а следом степенно выплыла откуда-то сверху розовая Нибулэ.
– Вижу, тебе уже лучше, – констатировала она, пролетая над девочкой, – но ещё есть над чем поработать. Ты пока поболтай с Гилоэ, а я займусь лечением.
– Вы днем не появляетесь? Вас можно видеть только когда темно? – спросила Эйми.
– Люди вообще не могут нас видеть, – фыркнула Гилоэ. – Только некоторые, которые, как и ты, заглянули за Грань. А дневной свет свободно проходит сквозь нас, поэтому даже тебе трудно нас заметить.
– А почему я вас слышу не ушами, а как будто внутри головы?
– Потому, что у нас нет ни языка, ни ушей, ни тела, – захихикала Гилоэ. – Мы совсем другие, не такие как люди. Но нам очень нравится за вами наблюдать. Вы такие красивые! Как разноцветная мозаика, постоянно изменяющая рисунок, его краски и яркость.
– Как гирлянды на рождественской елке? – уточнила Эйми, пытаясь понять.
– Да, если окутать ими всю ёлку, будет похоже. А ещё каждый из вас по-своему звучит.
– Но как же вы всё это видите и слышите? – снова удивилась Эйми.
– Мне сложно это объяснить, но у меня много органов чувств, гораздо больше, чем у людей, и все они составляют единое целое, поэтому я сразу чувствую-вижу-слышу.
– Вы живете на небесах? Как ангелы? – подумав, попыталась определить место Пушистиков в своем привычном мире Эйми.
Тут уже рассмеялась и Нибулэ.
– Ох, уж эти люди! Думаете, вы здесь единственные разумные существа? Нет, Эйми, мы тоже живем на этой планете. Правда, внутри неё, а не на поверхности.
– А почему же никто о вас не знает?
– А это как в сказке о заколдованной лягушке, – засмеялась Гилоэ. – Пока жизнь не заставит кого-нибудь её поцеловать, никто не узнает, что она принцесса.
– Гилоэ хочет сказать, что людям ещё не пришло время о нас знать, – пояснила Нибулэ. – Можешь считать, что мы люди-шары.
– Вы такие умные, – вздохнула Эйми, – совсем как мой папа. Вы, наверное, уже взрослые, и не захотите со мной дружить. А я так надеялась…
– Нет, мы ещё совсем маленькие, – поспешила заверить Гилоэ. – Вот наш папа действительно большой. Он, наверное, раза в два выше вашего дома. Он сильный и умный, и ещё он могучий воин!
– Как же он помещается под землей? Ему же тяжело!
– Эйми, посмотри! Вот я свободно прохожу сквозь спинку твоей деревянной кровати, а вот – через стол и книжку на ней. Нас не задерживают ни земля, ни камень, ни какой-нибудь другой материал. Мы устроены по-другому!
– Вы привидения? – с заметным страхом спросила Эйми.
– Нет, что ты, не пугайся! – подлетела поближе Гилоэ, излучая нежность и ласку. – Мы хорошие, и хотим с тобой дружить!
– Ну, чем-то мы с ними немного похожи, – замялась Нибулэ, – но вот мы прилетим к тебе завтра днём, и ты сама увидишь, что мы не боимся солнечного света и тоже любим играть. А пока давай мы тебе споем песенку.
В голове у Эйми зазвучала нежная мелодия, наигрываемая хрустальными колокольчиками. Все её страхи немедленно растворились, глаза закрылись, и Эйми спокойно заснула.
С тех пор, как у Эйми появились новые подружки, её поведение заметно изменилось. Теперь по всему дому часто разносился её звонкий смех, она много бегала, играла сама с собой в какие-то странные, как казалось окружающим, игры, громко пела, иногда рассказывала родителям и няне о проделках Гилоэ и Нибулэ. Родители, конечно, забеспокоились и обратились за консультацией к детскому психиатру. Но он их успокоил, пояснив, что дети в таком возрасте часто заводят воображаемых друзей, и в этом нет ничего страшного. Так часто бывает после стресса, например, тяжелой болезни, или когда не хватает общения с другими детьми. Он посоветовал чаще приглашать в дом детей на какие-нибудь праздники и ни в коем случае не отрицать существование вымышленных друзей.
Наступила зима. Парк засыпало снегом, превратив его в таинственный неизведанный мир, в котором Эйми чувствовала себя как в сказке. А вот няня предпочитала не залезать в сугробы и следила за ней издалека. Поэтому она не могла видеть как Гилоэ и Нибулэ, покатавшись по снегу, превращались в снежки и гоняли Эйми между деревьями или неожиданно стряхивали на неё с ветки снежный пласт. А ещё Эйми лепила небольших снеговиков. Подружки некоторое время понаблюдали, а потом соорудили вокруг них странные снежные конусы, напоминающие сталагмиты. Они вообще быстро воспринимали всё новое и любили не только играть, но и учиться.
Перед Рождеством в доме появился гость. Это был мамин младший брат Рональд. Он уже учился в университете и приехал провести у них часть каникул. Хотя мама часто называла его «малыш», он был гораздо выше её, очень худой, узколицый и с вечно растрепанными короткими темными волосами. Он напомнил Эйми большого кузнечика, которого она видела когда-то в парке. Дядя Рональд обладал кипучей энергией и сразу включился в предпраздничные хлопоты – помогал наряжать ёлку и украшать зал. А ещё у него был фотоаппарат, и он всех фотографировал, группами и по одному, и чаще всего маму и Эйми. С племянницей они сразу же подружились. Он рассмеялся, когда она попыталась называть его дядей, и они договорились, что для неё он будет просто Ронни. Ронни часто катал её на санках по парку, охотно играл с ней в настольные игры и в прятки и, конечно же, слушал её рассказы о необычных подружках.
Как-то раз, катая Эйми по парку, он заметил, что снег с расчищенных дорожек сваливают в одно место в дальнем конце парка.
– Эх, какую замечательную горку можно было здесь сделать! – обратился он к Эйми, показывая на неровные кучи. – Жаль, что все сейчас заняты, сам я не справлюсь.
И он, от нечего делать, в подробностях рассказывал ей по дороге, как бы всё организовал. Но слушала его не только Эйми. Гилоэ и Нибулэ, охваченные общим предпраздничным настроением и желанием поучаствовать в весёлой суматохе, решили, что это дело как раз для них. Неизвестно, сами они справились или им кто-то помог, но через два дня на месте неряшливых куч появилась высокая ровная горка с длинным пологим склоном, укрытая свежим снежком. Подружки всё утро приставали к Эйми с просьбами пойти в парк вместе с Ронни, и добились своего. Когда Ронни ахнул от увиденного, они от радости устроили сумасшедший танец и во всём признались Эйми. Бедный Ронни не знал, что и думать. С одной стороны, он был предупрежден, что у племянницы есть вымышленные подружки. Но перед его глазами был совершенно реальный факт. Правда, ещё оставался шанс, что это сделал кто-то из слуг, но последующие расспросы убедили его в их непричастности. Тогда Ронни решил, что со всеми этими чудесами нужно будет обязательно разобраться, а пока решил украсить горку электрическими гирляндами. Поэтому он спешно отправился в город за всем необходимым, а по пути ещё зашел в фотоателье, чтобы забрать готовые фотографии и сдать новые пленки. Весь следующий день он был занят гирляндами, поэтому даже забыл просмотреть эти фотографии.
На Рождество приехало много гостей. Все восторгались убранством дома и аллеями парка, украшенными разноцветными лампочками, смеялись, разговаривали, слушали музыку. Детей тоже было много. Эйми на этот раз чувствовала себя настоящей хозяйкой, в ней появилась какая-то уверенность, вынуждающая к ней прислушиваться даже детей постарше и участвовать в совместных играх и забавах. Только один мальчик поглядывал на них с высокомерным презрением. Он был немного постарше, в костюме как у взрослых мужчин, с галстуком и тщательно уложенными на пробор волосами. Видимо, он привык всегда быть в центре внимания и командовать, а тут пришлось оказаться в игровой комнате с детьми, которые не обращали на него внимания. Разозлившись, он решил уйти к взрослым, но не стал обходить группки играющих детей, а двинулся напрямик, сбивая фишки и кукол. Проходя мимо Эйми, он специально её толкнул плечом, и девочка, не ожидавшая этого, упала, больно ударившись рукой о комод. В наступившем молчании мальчик успел сделать ещё пару шагов, а потом неожиданно смешно подпрыгнул, ойкнул, прикрывая руками зад, и оглянулся непонимающе назад. Дети молча на него смотрели, но когда он высоко поднимая коленки и по-прежнему прикрывая зад ладонями, устремился к двери, грянул такой хохот, что взрослые, находившиеся внизу, тоже успели заметить странного мальчика, выбежавшего из комнаты. Одна только Эйми видела, что это Гилоэ и Нибулэ, возмущенные недостойным поступком, решили наказать обидчика, обстреливая его мелкими молниями. Но Эйми никому не желала зла, поэтому поспешила позвать подружек и попросила их больше так не делать. А где-то в глубине души всё же была им благодарна.
Дальнейший праздник прошёл без неприятных неожиданностей. Сначала был прекрасно накрытый стол, много сладостей и подарков для детей, а потом, одевшись, и дети и взрослые прошли к горке. Катались не только дети, но и некоторые взрослые. Вот уж было крика и визга! Ронни всех фотографировал, Эйми много смеялась и веселилась от души. А когда она поднимала глаза вверх, видела то ли блики от разноцветных лампочек, то ли множество небольших разноцветных Пушистиков…
Утром, побежав первым делом к ёлке, Эйми нашла там свои подарки: большой кукольный домик от мамы и папы, красивую книжку со сказками от Ронни и белый вязаный шарфик с варежками от няни, причем на одном конце шарфика красовался синий кружок, а на другом – розовый. Эйми всех, конечно, расцеловала и поблагодарила, и не могла дождаться конца завтрака, чтобы заняться подарками. Кукольный домик был как настоящий – с мебелью и кучей безделушек, поэтому он надолго отвлек Эйми.
Ронни после завтрака вспомнил о привезенных из города фотографиях и решил их просмотреть, чтобы отобрать лучшие. Фотоаппарат у него появился всего год назад, так что Ронни трезво оценивал свои возможности: где-то не хватало резкости, где-то попадал неудачный момент, когда закрыты глаза или раскрыт рот при разговоре, бывали иногда и дефекты пленки в виде пятнышек или царапин. Но в целом у него получалось неплохо, и окружающим нравились его работы. Сестре и зятю тоже, наверное, понравятся. Вот только жаль, что на некоторых фотографиях Эйми какие-то пятна. Вздохнув, Ронни отложил черно-белые фотографии и потянулся за небольшим пакетом с цветными снимками. Мастер в ателье оказался настоящим профессионалом – цвета на снимках были яркие и сочные. Ронни с удовольствием их разглядывал пока не дошел до фотографии Эйми, где в полуметре над ней хорошо просматривались два полупрозрачных шара – розовый и синий. Он ахнул, и теперь уже целеустремленно начал отбирать все фотографии, где присутствовала Эйми. У него набрался десяток фотографий, где в объектив попали «вымышленные» подружки племянницы. Жаль, что в основном это были черно-белые фотографии, но факт оставался фактом – они существуют! Подумав, Ронни решил, что нужно всё обсудить, причем не с сестрой, а лучше с зятем, и направился на его поиски.
– Не помешаю? – спросил он хозяина дома, приоткрыв дверь в его кабинет.
– А, Рональд, проходи, – пригласил его отец Эйми. – Не знаю, как ты, а я после всех этих праздников, ещё больше начинаю ценить покой и уединение.
– Боюсь, Шон, что мои новости покоя тебе не принесут, – и Ронни протянул пакет с отобранными фотографиями Эйми. – Рассмотри их внимательно.
По мере того, как Шон рассматривал фотографии, лицо его мрачнело.
– Ты хочешь сказать, что эти Пушистики действительно существуют? Получается, что возле моей девочки постоянно крутятся какие-то странные существа, а мы даже не подозреваем об этом?
Ронни пожал плечами.
– Ну, почему же не знаем. Эйми каждый день о них говорит. Это мы отказывались ей верить.
– Но ведь они могут быть опасны! Что же нам делать? – Шон вскочил и заметался по кабинету.
– Я, собственно, и пришел к тебе, чтобы обсудить этот вопрос. Нужно попытаться во всем разобраться. Попробуй для начала вспомнить, когда они появились.
– Тут и вспоминать нечего – около двух месяцев назад, когда заболела Эйми. Мы тогда так боялись, что потеряем её!.. Да, точно, она рассказывала, что они её лечили и разговаривали с ней!
– Ну, вот видишь, – начал рассуждать Ронни, – лечили, разговаривают, играют. Значит, они настроены дружелюбно, и скорее всего, Эйми ничего не угрожает. Но плохо, что мы не представляем, с кем имеем дело. И меня смущает, что они довольно разумны и могущественны. Представляешь, они сказали Эйми, что это они сделали горку, с которой мы вчера катались.
– Как? – резко развернулся к нему Шон. – Разве это не ты? Я был в полной уверенности…
– Нет, – перебил его Ронни, – я катал Эйми на санках, мы увидели кучи снега, и я рассказал ей как из них можно сделать горку. Но у меня не хватило бы сил и времени, а никто из ваших слуг о горке ничего не знает. Я потом только сделал иллюминацию.
– Но как они смогли это сделать? Какими средствами?
– Не знаю и даже представить не могу! А ты понимаешь, что перед нами находится нечто вообще не известное науке? И если бы их каким-то чудом не увидела Эйми, мы бы продолжали жить рядом с ними и не догадывались об их существовании.
– А как же твой фотоаппарат? – усмехнулся Шон. – Ты же их сфотографировал!
– Да, если бы Эйми мне все уши не прожужжала о них, я бы всё списал на какие-нибудь дефекты пленки или реактивов. А профессионалы, как ты знаешь, просто отретушировали бы фон. И не факт, что эти существа вообще попали бы в объектив, если бы не крутились возле неё.
– Ты, надеюсь, ничего не сказал сестре? – вдруг спохватился Шон.
– За кого ты меня принимаешь? – снова пожал плечами Ронни. – Здесь и без женской паники голова кругом идет. Эх, если бы с ними как-то поговорить!..
– Ну, нас-то они слышат, – задумчиво протянул Шон, – даже твой план с горкой сумели понять. А вот их речь воспринимает только Эйми. Она у меня даже спрашивала когда-то, можно ли слышать без ушей. А я ей попытался рассказать о телепатии. Вроде бы поняла, покивала важно с умным видом. Ты ведь замечал, как она это делает?
– Да, забавная она, – улыбнувшись, подтвердил Ронни. – Может, попробуем поговорить через неё?
– А если мы её напугаем? Или как-то рассердим этих её «подружек», а они отыграются на ней?
– Я думаю, они уже поняли, что никто не верит в их реальность, но до сих пор терпят наше неуважительное отношение. С чего бы им сердиться, если мы проявим интерес и будем вежливы?
– Ты, наверное, прав! Только разговаривать с Эйми нужно в привычной для неё обстановке, и чтобы не привлечь ничье внимание. И я хотел бы при этом присутствовать.
– Прекрасно! Пойдем завтра вместе с нами на прогулку, покатаем Эйми на санках, и между прочим будем задавать вопросы. Только нужно продумать какие.
– Договорились! Давай думать.
Следующий день оказался идеально подходящим для прогулки – яркое солнце и легкий мороз без ветра. Эйми сама сияла как солнышко в предвкушении прогулки с папой и Ронни. Они быстро домчались до горки, потом каждый из них по очереди несколько раз съехал вместе с Эйми.
– Молодцы твои подружки, правда, Эйми? Такую хорошую горку нам сделали!
– Да, папочка, я их тоже хвалила и благодарила, – весело подтвердила девочка.
– А где они сейчас? Где-то отдыхают или с нами гуляют? – уточнил он.
– Они здесь, и рады, что ты их хвалишь.
– Ну, тогда давайте все вместе погуляем по парку. Садись на санки!
Они не спеша двинулись по парку.
– Эйми, ты говорила, что твои подружки ещё маленькие, а они могут рассказать, на кого они похожи? – продолжил разговор Шон. – Вот мы, например, похожи на животных и птиц, а на кого похожи они?
– Нибулэ говорит, что они похожи на молнии и на электричество. Но только наше электричество – самое простое. Оно у них как у нас машины. Им нужно управлять.
– Может быть, они пытались сказать, что они шаровые молнии? – вмешался Ронни. – Или шары энергии?
Эйми обрадованно закивала головой.
– Да-да, им понравилось слово энергия! Они говорят, что они умная энергия. Потому, что они умеют думать и разговаривать! Папочка, ты придумал интересную игру. Им тоже нравится играть в неё.
Ронни переглянулся с Шоном, и оба облегченно вздохнули – их опасения не оправдались.
– То есть, если мы все – цивилизация людей, то их цивилизацию можно назвать разумной энергией? – решил уточнить Ронни.
– Ронни, – надула губки Эйми, – я же тебе уже рассказывала, что они люди-шары!
– Извини, дорогая, я забыл! А давно они живут на Земле?
На этот раз Эйми молчала довольно долго, вглядываясь во что-то, видное только ей, и хмуря свои светлые бровки. Потом произнесла:
– Люди-шары долго-предолго летали между звёздами, а потом нашли наше Солнце и сначала жили там. А потом они начали летать на работу на Землю. Земля тогда была совсем маленьким ребенком, за ней нужно было ухаживать и воспитывать. А ещё они её пеленали. Не так, как у нас деток, а как няня свои клубочки делает. – Эйми сделала характерные движения, как будто рисовала в воздухе кольца, имеющие общую верхнюю и нижнюю точку.
– Это напоминает структуру магнитного поля Земли, – обратился Ронни к Шону, и тот молча кивнул, соглашаясь.
– Нибулэ говорит, – продолжила Эйми, выслушав их, – что самое главное было сделать это самое «магнитное поле», но было ещё какое-то, я не могу объяснить.
– Ладно, моя дорогая, ты, наверное, устала! – забеспокоившись, прервал разговор Шон. – Смотри, вон уже виден наш дом. А кто там на крыльце стоит?
– Мама, мамочка! – Эйми выскочила из санок и со всех ног бросилась бежать к ней по расчищенной от снега дорожке.
– Ну, и как тебе, информация? – спросил шурина Шон.
– В голове не укладывается! – честно признался Ронни. – Древняя энергетическая цивилизация, участвовавшая в создании планеты! Да мы по сравнению с ними – муравьи. Да, что там муравьи, мы для них просто ничто!
– Ну, я бы не стал так говорить, – утешающе похлопал его по плечу Шон. – Люди ведь тоже развиваются, хоть и очень медленно. Кто знает, к чему нас готовят?!
Очередной интересный разговор состоялся на следующий день в гостиной, где Ронни читал Эйми сказку из новой книги, а няня тихонько вязала в уголке. Когда Эйми было что-то непонятно, она перебивала чтение, задавая вопросы, и Ронни терпеливо всё объяснял. Перевернув очередную страницу, они увидели красивую иллюстрацию с ночным небом, усыпанном звёздами. И Эйми неожиданно спросила:
– Ронни, а что такое «сфера»?
– Откуда ты взяла это слово? – удивился тот. – В сказке его не было.
– Мне Гилоэ сказала, что мы живем внутри сферы, и вот такие звёздочки, – она ткнула пальчиком в картинку, – нам кто-то рисует.
– Сфера, – ответил Ронни, – это просто пустой мяч или шар. Наша Земля – тоже шар, а мы живем на его поверхности. Так что ты всё перепутала.
– А вот и не перепутала! – затараторила Эйми, словно спеша произнести непривычные для неё слова. – Наша Земля тоже находится внутри сферы, и наше пространство тоже сферическое. Мы не умеем его правильно видеть. А вокруг нашей сферы много такого специального желе, из которого можно делать другое пространство.
– Это тебе тоже твои подружки рассказали? – поразился Ронни.
– Да, только я плохо понимаю, о чем они говорят. А они смеются, чтобы я быстрее шла в школу.
– Могу тебя успокоить, я тоже плохо их понимаю, хотя школу уже закончил.
– А где же тогда этому учат?
– Боюсь, Эйми, что пока нигде такому не учат. А скажи, пожалуйста, ты кому-нибудь из посторонних рассказывала о людях-шарах? Может быть, детям, которые к нам приходили?
– Нет, никому не рассказывала, – вздохнула Эйми. – Мне мама и папа сказали, что это будет наш секрет. И я дала честное слово, что никому не скажу.
– Вот и хорошо, – погладил её Ронни по головке. – Поверь, так будет лучше для всех.
Потом Ронни пришла в голову интересная идея.
– Эйми, хочешь, я попробую тебя сфотографировать вместе с Нибулэ и Гилоэ?
– Конечно, хочу! – обрадовалась она.
Ронни сбегал за фотоаппаратом, заряженным цветной пленкой, поставил девочку перед темной портьерой, сказал немного поднять руки ладошками вверх и развести их чуть-чуть в стороны.
– Попроси своих подружек, чтобы они зависли над твоими ладошками. Они согласны?
Эйми кивнула. И Ронни сделал несколько снимков, меняя настройки фотоаппарата.
– Вот и молодцы! До Нового года снимки, наверное, не успеют сделать. Пришлю тебе позже по почте. А сейчас можно вернуться к сказке. Хочешь узнать, чем она заканчивается?
Вечером Ронни снова пришел в кабинет Шона и рассказал о своём разговоре с Эйми.
– Надеюсь, – спросил Шон, – ты не намерен использовать мою девочку как аргумент в ваших научных спорах?
– Да, я всё понимаю, – отмахнулся Ронни. – И о каких спорах ты говоришь? Меня, при всем моем желании, не стали бы слушать. Никому ничего не докажешь! Но так обидно за науку! Мы ведь находимся совсем РЯДОМ, на одной планете, с могущественной цивилизацией и так бесконечно ДАЛЕКО от возможности хотя бы прикоснуться к их знаниям.
– Не огорчайся, Ронни! Оглянись вокруг, сейчас середина двадцатого века, а как резко изменила наука нашу жизнь за последние десятилетия! Так что у тебя есть все шансы выучиться и заняться этой проблемой. И у тебя есть преимущество перед другими – ты знаешь, что нужно искать!
Авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице.