Путь к себе

Лето началось необычно рано, и первый урожай в кираме собрали на месяц раньше обыкновения, уже прикидывая, что возможен и третий. Но не успели кисане порадоваться будущему достатку, как приятное тепло сменилось изнуряющим зноем, и судьба даже второго урожая оказалась под вопросом. Зерновые выросли редкими и чахлыми. Огороды немного спасал полив, а вот трава в полях высохла напрочь. Листья на деревьях сначала беспомощно скрутились, пытаясь спрятаться от обжигающих лучей Джувы, а потом порыжели и высохли. Только ближе к стволам ещё виднелась живая зелень, выжившая под прикрытием менее удачливых собратьев. Обмелела река, превратившись в широкий ручей с прогретой, заилившейся водой. И хотя ближе к вечеру тёмные дождевые тучи регулярно затягивали выцветшее от жары небо, они, грозно поворчав в вышине и постращав яркими всполохами молний, разрождались только слабыми дождиками, не способными смочить даже пыль на дорогах. Поэтому в середине дня всё живое в кираме пряталось в дома и под навесы. И только дрожащая знойная марь царила над иссушенной Луррой.  

Наверное, Хадар была единственной, кто радовался жаре, которую она переносила легче, чем холод и сырость. Ведь теперь у неё появилась возможность вдоволь отсыпаться днем. Её вездесущий, сварливый и вечно всем недовольный дядька, который когда-то был вынужден принять под свою опеку сироту, не давал перевести дух ни наемным работникам, ни родне. Но в такую жару тучный Фирмин предпочитал отлеживаться в доме, и никто не беспокоил девушку, отдыхавшую на охапке сена в одном из углов сарая с неугомонными теке. К запаху скотного двора Хадар давно привыкла, пропитавшись им, казалось, навечно. Этот запах, неряшливый вид и заношенная одежда были частью её защиты от внимания парней. Фирмин уже давно старался спихнуть её за кого-нибудь замуж, ведь через год она станет совершеннолетней. А он, хитрый тулку, чувствовал, что Хадар ждет, не дождется, чтобы избавиться от его опеки и заявить свои права на наследство, полагающееся ей от родителей. Если бы не старый Нурм, который почему-то приглядывал за девушкой, не позволяя опекуну грубо нарушать законы общины, быть бы ей уже женой самого негодящего мужика в кираме, а может и где-то на стороне. Уж, постарался бы дорогой дядюшка для любимой племянницы!  

Вообще-то, Нурм был не человеком, а двуликим, и поэтому прожил гораздо больше любого человека в кираме. Он помнил множество старых сказаний и никогда не уставал пересказывать их детям, которые очень любили его за это. Когда Хадар была маленькой, она, как и другие дети, часто сбегала к Нурму послушать его сказки. А став старше, начала понимать, что рассказы старика – не сказки, а описания мира, лежащего за пределами их кирама, его сложного устройства и непростой истории. Вырастая, дети с головой погружались в заботы своих семей, и им уже некогда было вспоминать эти сказания и предостережения прошлого. Тем более, что стивард постоянно глумился над Нурмом.  

– Не надоело ещё забивать детям головы своей ерундой? Сколько поколений мы уже живем и прекрасно обходимся без твоих страшилок!  

– Ты сам знаешь, стивард, – отвечал ему Нурм с достоинством, – предки завещали нам помнить свою историю и предрекали, что когда-нибудь наступит время, когда это знание спасет наш мир. И ты не вправе запрещать то, что предписывает закон, и так уже многое утеряно безвозвратно.  

Стукнула где-то дверь, во дворе началось шевеление, и Хадар поняла, что её отдыху пришел конец. Пора идти за водой и поить скотину. Возле колодца уже собралась небольшая очередь. Несколько женщин коротали время за разговорами, визгливыми голосами сетуя на пыль и зной. Хадар традиционно держалась немного в стороне от людей. Разговоры с ней обычно не заводили, но это не мешало ей быть в курсе всех обсуждаемых сплетен. Вот и сейчас она наблюдала как одна из женщин, подойдя к кумушкам, начала возбужденно рассказывать, что вроде бы по утру к стиварду прилетал когучкон. Кажется, он принес плохие новости, потому что стивард ходит мрачный и злой, а вечером на совет собирают всех старейшин. Женщины зашушукались, обсуждая новость, и заторопились, чтобы разнести её по соседям.  

– Когучкон? – удивилась про себя Хадар. – Вот бы на него посмотреть!  

В их местах эти птицы не водились. Нурм рассказывал, что их специально обучают и используют для отправки посланий маги и правители. Ценятся эти птицы очень высоко, а за убийство или нанесение вреда когучкону предусмотрены суровые наказания.  

– Интересно, почему правители вспомнили о их кираме? – думала девушка по дороге домой, уже смутно предчувствуя какие-то перемены.  

Слухи о когучконе распространились по кираму со скоростью степного пожара. В каждом доме горячо обсуждалась эта новость. Все ожидали дурных вестей, и они не заставили себя ждать. Утро следующего дня началось с того, что по всему кираму разнеслись звуки ударов по билу. Народ бросил все свои дела и поспешил на зов. Било размещалось на вершине небольшого холма в центре кирама, и на памяти Хадар его использовали всего два раза, когда созывали на помощь при пожарах. Нынче на вершине холма стоял стивард и несколько старейшин, а взрослый сын стиварда продолжал колотить по билу до тех пор, пока вокруг холма не собралась огромная толпа. Наконец, стивард поднял руку, призывая к вниманию, дождался тишины и заговорил.  

– Совет собрал вас сегодня, чтобы сообщить плохие новости. Столичные маги, наблюдающие за небом, обнаружили возвращение Звезды Ужаса. Так что, нас ждут тяжелые времена! Каждый из вас слышал о них из рассказов нашего Нурма. Не думал я, что нам снова понадобятся эти знания, и каюсь перед ним и перед вами за свою ошибку. Что нас ждет на этот раз, никто толком не знает. Но правители уже распорядились открыть подземные города и дают нам два месяца на то, чтобы туда добраться.  

Толпа зашумела, осмысливая сказанное, часть женщин запричитала, заплакали дети. Они действительно помнили то, о чем рассказывал Нурм, и сейчас суровые картины прошлого начали всплывать в их памяти. С разных сторон начали раздаваться возгласы и вопросы. Стивард снова призвал к тишине.  

– Не волнуйтесь, мы ничего не утаим. Подземные города создавались для того, чтобы сохранить как таковой род людей, поэтому туда принимают только чистокровных людей. Но вместить всех желающих они, к сожалению, не смогут. Кроме того, далеко не каждый выдержит жизнь в подземелье год, а то и два. Маги, которых поставили на входе, будут отбирать только здоровых и крепких мужчин и женщин, а также детей не моложе десяти лет. Из вещей с собой разрешается брать только самое необходимое, а также привезти зерна и прочих припасов для пропитания семьи и своего скота с учетом запаса на будущий посев. С пустыми руками принимать никого не будут.  

– А куда ехать-то? – громко закричали из толпы.  

– Точного места нам не указали, – ответил один из старейшин, – дорог с указателями там нет, но известно, что ближайший подземный город находится где-то в восточных горах. В любом случае, нужно сначала добраться до ближайшего города, а там влиться в общий поток.  

– Почему только два месяца? Почему раньше молчали?! И что оттуда нельзя будет уйти, если надоест?  

– Звезда Ужаса появилась давно, и был шанс, что она пройдет стороной. Но сейчас она начала быстро к нам приближаться. Через два месяца маги наглухо закроют проходы, изолируя подземные города от внешнего мира, и откроют их только по особому распоряжению правителя, когда всё закончится.  

– А как быть тем, кто останется дома?  

– Всем придется позаботиться о собственной безопасности: укрепить дома, крыши, сараи, заборы. Не помешало было бы расширить подвалы, чтобы там можно было спрятаться. У кого есть оружие, приводите его в порядок. У кого нет, подумайте, чем будете защищаться. Кроме того, может возникнуть необходимость срочно покинуть дом или даже наш кирам. Поэтому нужно подготовиться и к такому развитию событий, чтобы самое необходимое всегда было под рукой.  

Кто-то ещё продолжал задавать вопросы и что-то уточнять, но толпа постепенно редела. Каждой семье предстояло принять важные решения, да и повседневных хлопот никто не отменял. Хадар брела домой как во сне. Страх сковал её после первых же слов стиварда. Несмотря на жаркий день, по её спине пробегал озноб всякий раз, как только в памяти всплывали жуткие рассказы о раскачивающихся горах и огненных реках, о провалах почвы и горячем пепле, о долгой зиме и сходивших с ума людях.  

– Что же теперь с нами будет? – билась в её голове единственная тоскливая мысль.