Укрощение строптивых

Котенок у Ирины Александровны появился неожиданно – в полном соответствии с широко распространенным в нашей стране добровольно-принудительным принципом. Тут не помешает заметить, что Ирина Александровна вообще-то обожала собак и, соответственно, кошек терпеть не могла, особенно их привычку тереться о ноги. Кроме того, была ещё слишком свежа память о потере любимицы-овчарки, рядом с которой прошли её детство и юность. Конечно, все коллеги по работе знали об этом, но с завидной регулярностью пытались осчастливить женщину очередным котенком, которого нужно было пристроить в «хорошие руки». Особенно усердствовала известная «кошатница» – главбух Раиса Семеновна. Впрочем, Ирина Александровна слыла женщиной твердой и решительной, и её «нет» – это таки действительно было «нет».  

Всё началось в пятницу, жарким майским днем, когда Ирина Александровна была вынуждена задержаться на работе. Как это часто бывает, её подчиненные слишком затянули свою работу, и теперь она зашивалась с важными бумагами, которые, кровь из носу, нужно было положить главному на стол утром в понедельник. Всё бы ничего, но бумаги нужно было ещё завизировать у главбуха, а Раиса Семеновна без проверки ничего не подписывала. Тяжкие раздумья прервала заглянувшая в дверь вахтерша.  

– Ирина Александровна, голубушка, что это вы сегодня так поздно? Уже никого, кроме вас, в здании не осталось. Пора и вам домой, всю работу не переделаете.  

– Да-да, сейчас! Я только сделаю один звонок.  

Собравшись с духом, Ирина Александровна набрала номер домашнего телефона главбуха.  

– Раиса Семеновна, извините, что я вас дома беспокою, – начала она скорбно-преданным голосом. – Вы знаете, я вас никогда ни о чем не просила, но сейчас у меня безвыходное положение. Я катастрофически не успеваю с бумагами. Вы не могли бы посмотреть наши документы до понедельника? Вы же знаете, как это для всех нас важно!  

– О чём речь, Ирина, – вальяжно молвила собеседница. – Я всегда рада вам помочь. Вы успеете всё подготовить завтра до обеда?  

– Конечно, – обрадовалась такому щедрому предложению Ирина Александровна.  

– Тогда, так и быть, жду вас завтра. На какие только жертвы не пойдешь ради общего блага!  

Надо ли пояснять, что Ирине Александровне этой ночью было не до сна? Утром она ещё раз тщательно проверила документы и, в результате, пребывала в слегка заторможенном состоянии, к которому добавлялось гнетущее чувство обязанности Раисе Семеновне. Идти к ней домой с пустыми руками было просто неприлично, поэтому по пути была ещё куплена большая коробка конфет.  

Раиса Семеновна встретила гостью в шикарном шелковом халате и радушно провела в гостиную, где уже находилась приятная молодая женщина.  

– Знакомьтесь, – представила её хозяйка. – Моя дочь Татьяна. Танюша, предложи Ирине Александровне чаю, а я пока бегло ознакомлюсь с бумагами.  

Делать нечего, пришлось пить чай с конфетами. И тут выяснилось, что Татьяна «совершенно случайно» привезла с собой котенка. Котенку было уже два месяца, и звали его Миксер. Имя это, хоть и коробило Ирину Александровну, но полностью характеризовало поведение мелкого шустрого шкодника. Наблюдать за его забавами и приставаниями к матёрому котяре хозяйки дома было очень забавно. Татьяна между тем рассказала, что всех братьев и сестричек Миксера разобрали сразу, а вот он никому не понравился из-за большого черного пятна на носу, которое резко выделялось на фоне его белоснежного окраса. Чуть потемнее был только острый кончик хвостишки и ушки. Спасая котенка от разозлившегося кота, Татьяна подхватила его с пола и продемонстрировала ближе. Ирину Александровну поразили совершенно человеческие глаза котенка – ярко-голубые и с круглыми зрачками. И черный носик был совсем как у собак, не то, что противные розовые. И пятно совсем не портило малыша, ей даже обидно стало за его невостребованность. А уж когда ей предложили подержать котенка, она предсказуемо растаяла от непередаваемого ощущения живого пушистого комочка в своей руке. На этом её и поймали. Мгновенно возникшая рядом хозяйка тут же убедила взять сиротинушку себе. Правда, уже перед самым уходом она спохватилась, что за котенка надо бы заплатить, и затребовала 25 рублей, ссылаясь на его породистость и редкость. По тем временам это были заметные деньги, шестая часть зарплаты Ирины Александровны. И при других обстоятельствах Ирина Александровна, скорее всего, не постеснялась бы отказаться. Но в тот момент из-за проклятых документов отступать было уже неудобно.  

О своем решении взять котенка Ирина Александровна пожалела сразу же, как вышла из подъезда. Обрушившийся на них шум оживленного проспекта испугал малыша, уложенного в дамскую сумочку, и он сначала порывался выпрыгнуть оттуда, потом неожиданно со скоростью молнии взлетел вверх по платью Ирины Александровны и успокоился только на её плече, уткнувшись носом в шею и судорожно вцепившись коготками. Ни о каком транспорте и речи быть не могло. Пришлось ей идти домой по жаре пешком и на высоких каблуках, придерживая котенка на плече одной рукой. Со стороны это, вероятно, смотрелось очень умильно, потому что идущие навстречу люди, независимо от возраста и пола, тепло улыбались ей, и такого количества добрых улыбок Ирина Александровна в жизни не получала!  

Оказавшись в незнакомом доме, котенок не двинулся с того места на кровати, куда его положила новая хозяйка, и только пару раз лизнул воду из блюдца, которое она перед ним поставила. Вид у него был такой несчастный, что Ирина Александровна даже испугалась. Она прилегла рядом с ним и, наверное, часа полтора гладила мягкую шерстку, тихо разговаривая и даже напевая детские песенки. Наверное, это помогло, так как котенок стал выглядеть бодрее, а ближе к вечеру, убедившись в отсутствии опасностей, впервые прошелся по квартире.  

Имя Миксер Ирине Александровне не нравилось категорически, в её голове крутилось слово «Пушок», уж очень котенок напоминал ей пуховку для пудры. Вот она и решила назвать его Пушком, хотя понимала, что такое имя больше подходит для собаки. Ирина Александровна изложила свои доводы внимательно выслушавшему её котенку и, похоже, что в этом вопросе, их мнения совпали, потому что уже через день котенок откликался на новое имя. Он вообще оказался очень смышленым, быстро привык пользоваться лотком, который для него установили в ванной комнате, понял, что ему запрещен доступ на кухонный стол и плиту, куда он, в принципе, легко мог запрыгнуть. Конечно, ни одному коту невозможно запретить присутствовать на кухне. Поэтому по соглашению сторон Пушок устроил себе смотровую площадку на кухонном подоконнике, откуда наблюдал за готовкой и приемом пищи хозяевами. А уж когда ему очень хотелось что-нибудь попробовать, он деликатно ставил лапку на самый краешек стола и так выразительно смотрел на хозяев, что обязательно получал желаемое.  

Целыми днями котенок оставался дома один. Поэтому не удивительно, что порядок в квартире таял на глазах. Мягкая мебель, хоть и накрытая чехлами, встречала хозяев живописной бахромой, а обрывки нитей валялись на полу вперемешку с клочками обоев, разодранных по низу. Ирина Александровна страшно расстраивалась и сердилась на этот хаос, и Пушок спасался от гнева хозяйки, забиваясь в щель между стеной и диваном, прекрасно понимая, что постепенно буря затихнет, и хозяин рано или поздно встанет на его защиту.  

Муж Ирины Александровны – Михаил Петрович – всегда любил животных, поэтому с восторгом воспринял появление котенка и с удовольствием его тискал и баловал, не ограничивая ни в чем. Их совместные забавы привели к уничтожению пары ваз и нескольких хрупких безделушек, неудачно оказавшихся на пути шкодников. По вечерам, переделав домашнюю работу, Ирина Александровна иногда присоединялась к их играм. В качестве игрушек использовались бантики на веревочках, шарики из серебристой фольги от шоколада, мячики от пинг-понга и лазерная указка. Но коронным номером Пушка был трюк со шторами. Он обожал с разбега запрыгивать на них и быстро-пребыстро взбираться на самый верх. Штор было не жалко, как раз подходил срок их сменить, так что никого не волновали маленькие дырочки от коготков. Другое дело, что самостоятельно спускаться котенок не мог, и его приходилось каждый раз снимать.  

Пока Пушок был маленьким, всё это было весело и смешно. Но котенок быстро рос и через пару месяцев превратился в угловатого подростка с несоразмерно длинными лапами и пышным дымчатым хвостом, напоминающим беличий. Теперь от его коронного трюка на шторах оставались уже хорошо заметные дырки. И самое страшное, что один раз он застрял в пространстве между кольцами и карнизом и чуть там не задохнулся.  

А потом началась эпоха падающих карнизов.  

Надо заметить, что все карнизы в квартире были металлическими и двойными – для штор и гардин. Первым под весом заметно потяжелевшего котенка оборвался один конец полутораметрового кухонного карниза, когда Пушок рванул вверх по шторам в погоне за мухой. Михаил Петрович сменил дюбель, пожурил виновника, и все успокоились. Сама же хозяйка, уже предчувствуя проблемы, стала котенка от штор гонять. Но Пушок воспринял её действия то ли как новую игру, то ли просто решил, как все подростки, начать самоутверждаться. Короче, вторым в отсутствие хозяев рухнул трехметровый карниз в спальне. И заменой дюбелей там было уже не отделаться. А у Михаила Петровича, как назло, не было настроения. Ссылаясь на усталость и занятость, он всё оттягивал и откладывал восстановительные работы. Всё бы ничего, но в городских каменных джунглях, где из окон соседних домов квартира просматривается насквозь, без штор в спальне было совсем некомфортно. Чертыхаясь, Ирина Александровна завесила окна газетами и ежедневно пилила мужа, пока не уговорила его на очередной трудовой подвиг.  

Какое-то время они прожили спокойно. Потом, снова-таки в отсутствие хозяев, полетел карниз в бывшей детской, захваченной в своё время Михаилом Петровичем под собственный кабинет. Ирина Александровна подчеркнуто промолчала. Так же молча её муж завесил окно в кабинете газетами, но карниз принципиально не вешал. Оба усиленно гоняли Пушка от штор, ругали, шлёпали, но котенок продолжал свои акробатические номера.  

Апофеозом стал один из субботних дней, когда вернувшись с рынка, хозяева обнаружили разгромленную гостиную. Очередной трехметровый карниз диагонально перечеркивал оконный проем. При падении он зацепил цветочные горшки, стоявшие на подоконнике, а также вырвал большой кусок из стены, так что шторы и гардины были перепачканы землей и штукатуркой. Карниз расколол также пластиковый корпус телефонного аппарата и разбил какую-то мелочевку, осколки которой в художественном беспорядке валялись на полу и на журнальном столике. Сам виновник преступления забился за диван и только поблескивал оттуда своими глазищами. Ирину Александровну на какое-то время перемкнуло от одновременно возникших чувств гнева, отчаяния, злости на весь мир, на этого навязанного ей на голову дурацкого кота и на мужа-пофигиста в частности. Молча она переоделась и принялась наводить порядок. Михаил Петрович немного ей помог, а потом заявил, что устал, что голоден и что все тут исправлять очень сложно – сегодня никак не получится, и порекомендовал снова завесить окна газетами. Пушок же, обрадованный, что его не очень-то и ругают, осмелел и тоже прошествовал на кухню.  

И тут Ирину Александровну прорвало. Схватив кота за шкирку, она забросила его в ванную комнату, закрыла дверь и выключила там свет. Для Пушка, не терпевшего закрытых дверей, оказаться одному и в полной темноте оказалось очень обидно и даже страшно. Он взвыл дурным голосом и начал бросаться на двери. Михаил Петрович попытался его выпустить и прекратить этот тарарам. Но не тут-то было! Ирина Александровна объявила мужу ультиматум: кот будет сидеть взаперти и орать, пока карниз в гостиной не вернется на место. А до тех пор не видать Михаилу Петровичу никакого покоя и никакого обеда. Более того, в запале она пригрозила, что выбросит кота на улицу, но не допустит превращения квартиры в хлев.  

Теперь начал материться Михаил Петрович. Он с грохотом вывалил на пол всю кучу инструментов, что-то пилил и заколачивал почти два часа. Всё это сопровождалось громким ором в конец перепуганного котенка и его непрекращающимися глухими ударами в дверь ванной. И хотя Ирину Александровну слегка колотило от нервов, она решила довести воспитательный процесс до конца. Конечно, её угроза выбросить котенка была ложью. За несколько месяцев она так прикипела душой к этому пушистому паршивцу, что уже не представляла себе жизни без него. Но мужу об этом было необязательно знать, слишком он его баловал.  

Наконец, Михаил Петрович позвал жену и, гордясь собой, продемонстрировал закрепленный карниз. Получив «добро», он первым делом выпустил котенка из заточения, но тот сразу же на полусогнутых лапах юркнул в своё убежище за диван и не выходил оттуда до вечера. Тут же выяснилось, что с внутренней поверхности двери в ванную комнату краска полностью ободрана на высоту не меньше метра, и когти создали на ней картину в стиле абстракционизма. Обедать Михаил Петрович принципиально отказался, а чтоб жене «было хуже» занялся карнизом в своем кабинете. Ирина Александровна ушла в спальню и прилегла отдохнуть, в её голове уже крутились планы ремонта, а в душе начали расцветать ромашки.  

Что интересно, с того дня Пушок больше никогда не влезал на шторы. Постепенно он вырос, потемнел, совершенно изменив окрас, и превратился в солидного, знающего себе цену кота. И все они друг друга любили, и жили ещё долго и счастливо.