"Моя эмиграция" Часть 5 (Окончание)

На пути к профессии  

Через некоторое время после окончания курсов мы с супругой обратились в Arbeitsamt (биржу труда) для регистрации как граждане, владеющие языком и готовые к трудоустройству.  

Нам посоветовали немного подождать — около двух–трёх месяцев, — но регулярно отмечаться в указанные сроки. Также предложили подтвердить наши дипломы. Чиновница рекомендовала мне подтвердить диплом в технической области, а супруге сказала, что устроиться преподавателем музыки с советским образованием практически невозможно. Ещё она посоветовала мне немного подучить язык.  

На следующий день я подал заявку на экзамен для подтверждения диплома и заплатил сбор. Вскоре получил уведомление с указанием места и времени теста.  

Супруга увидела, что я перевожу повестку со словарём, и спросила, что меня смущает.  

— Вот дата, — сказал я, — здесь написано, что экзамен назначен на 1 января в 10 утра по адресу: улица, номер дома, город Золинген. Но 1 января — праздничный день, и мне кажется, что в этот день экзамены не проводят. Я что-то не понимаю?  

Мы оба озадаченно посмотрели друг на друга, не зная, что делать. Решили, что я пойду на экзамен в назначенное время и разберусь на месте. В конце концов, преодоление трудностей стало для нас привычным делом в новой жизни в Германии.  

Перед наступлением Нового 1999 года мы с супругой ещё раз обсудили ситуацию и решили:  

— Я сокращу просмотр новогоднего огонька, чтобы утром 1 января быть по указанному адресу. Если окажется, что первый день нового года выходной, попробую пересдать экзамен в понедельник, 4 января.  

Как оказалось, первое посещение было напрасным, и при повторной попытке я даже не стал спрашивать о возможной ошибке.  

Сам экзамен прошёл быстро — всего за десять минут. Мне предложили расположить набор чертежей в определённом порядке, с чем я легко справился. Не зря я несколько лет простоял за кульманом.  

Чиновник поставил подпись на справке и печать о подтверждении диплома. Вернувшись домой, я обратил внимание на слово «teilweise» (частично) в документе и спросил у супруги, что оно значит. Тёща, которая была у нас в гостях, ответила:  

— Деньги на ветер.  

Я до сих пор гадаю, сказала ли тёща это случайно или сказалось то, что она всю жизнь проработала преподавателем английского языка. В её дипломе в графе «Профессия» было написано: «Преподаватель английского и немецкого языков».  

Мы обратились за помощью в городскую ратушу, где действовала программа поддержки семейных пар в поиске работы. Чиновник предложил мне пройти трёхгодичные курсы фрезеровщика на станках с числовым программным управлением, но предупредил, что из-за моего возраста (44 года) реализовать это будет сложно, и посоветовал не прекращать самостоятельные поиски работы.  

Свояк воспользовался программой и нашёл работу помощником завхоза в одной из больниц Вупперталя. Имея много свободного времени, я тоже помогал соотечественникам с переездами, выполняя различные работы. В свободное от учёбы на курсах время я клеил обои, собирал мебель и подключал электроприборы, получая за это символическую плату.  

Таким образом, мы все старались преодолеть трудности и активно вливаться в новую жизнь в Германии, несмотря на сложности.  

От ляйки до стажа  

Во время одного из визитов на биржу труда мой куратор передал мне список компаний, сотрудничающих с ляй-фирмами*.  

Я уже знал, что это такое по рассказам тех, кто пользовался их услугами. Если устроиться в такую фирму, потом будет крайне сложно найти постоянную работу. Единственный шанс — если предприятие, куда направит вас ляй-фирма, предложит постоянную должность, что случается редко.  

Примечание:  

«Ляй-фирмы» — посредники между работодателем и соискателем. Человек, устроившийся через «ляйку» (так их называют русскоязычные), получает зарплату от посредника, хотя работает на другом предприятии. За каждого сотрудника фирма получает процент от его зарплаты. Если в компании нет работы, посредник легко расстаётся с работником, ничего не теряя, и подыскивает ему новое место. С одной стороны, это удобно — без работы не останешься. Но уволить могут в любой момент, предупредив за 14 дней и не выплатив пособие.  

Сегодня работаешь в одном месте, через месяц — в другом. Хорошо, если смена происходит раз в год, а если ежемесячно? Зарплата в таких фирмах составляет от 6 до 15 марок в час.  

Взвесив все варианты и обсудив ситуацию в семье, мы решили попробовать устроиться через посредническую фирму. Несколько недель я рассылал резюме почти во все компании из списка. Где-то мне сразу отказывали, в других отвечали:  

«Мы перезвоним вам и сообщим решение».  

Я понял, что это просто вежливый отказ.  

По ляйкам я ходил с приятелем, у которого с поиском работы было ещё хуже. Они с женой были кандидатами наук в области металлургии. В то время только что вышло постановление: на рабочие места разрешили принимать людей с высшим образованием, а для кандидатов наук всё осталось по-прежнему — на рабочие специальности их не брали. В Германии степени кандидата наук не существует. После подтверждения диплома приятелю с женой выдали документ, что они доктора наук.  

Если мне вежливо отказывали, то ему говорили:  

— Как вы себе представляете, что о нас подумают, если мы направим на производство слесаря с докторской степенью? — говорил чиновник.  

Чиновники предлагали учиться, в основном на языковых курсах. Приятель занимался этим около пяти лет. Спустя несколько лет запрет сняли, и он устроился по специальности. Мы даже пересекались на профессиональных курсах.  

В одной из компаний мне предложили работу, и я согласился. Но когда я спросил о зарплате и услышал, что она составляет 4 марки в час, я не сдержался и возмутился по-русски. Я спросил:  

— Едят ли они уху?  

Чиновник улыбнулся — видимо, он уже не в первый раз слышал о таком блюде от русскоязычных.  

Через неделю мне повезло: я устроился на хорошую работу с зарплатой 13 марок в час.  

Вспоминая, как я устроился на первую работу в Германии, — смеюсь. При заключении договора сотрудник долго что-то говорил, кажется, на чистом немецком, о том, что я правильно выбрал их фирму для накопления стажа.  

Возможно, речь шла о чём-то другом, но мне хотелось, чтобы он порадовался моей удаче в поиске работы с низким уровнем владения немецким.  

Чиновник внимательно посмотрел на мою обувь, что-то сказал коллеге, и она принесла рабочую обувь и одежду. Не удивившись тому, как он определил размеры, я сказал:  

— Ja, nat;rlich, (Да, конечно) —  

На что он улыбнулся и ответил:  

— O key,  

Понятно любому, что O key, и в Африке O Key.  

При подписании договора я обратил внимание на дату начала работы. Оказалось, что мне нужно было приступить к работе уже сегодня в 14:00 на заводе «Книпекс», но на какой должности — оставалось для меня загадкой. На прощание чиновник показал на часы и поднял два пальца, я ответил:  

— Ja, nat;rlich, — подтверждая, что понял.  

Выйдя из конторы, я позвонил жене, сообщил радостную новость и сказал, что через три часа начну работать. Она засыпала меня вопросами: где, кем, какая зарплата, показывал ли я диплом. Я ответил,  

— Пока не могу сказать ничего определённого, но точно не инженером.  

За годы работы в эмиграции мне пришлось сменить несколько фирм, и в этом нет ничего плохого. В каждой новой компании условия немного отличались, но всегда в лучшую сторону.  

Моими коллегами были в основном такие же приезжие. У всех было желание зарекомендовать себя как исполнительных работников в надежде, что руководство предложит контракт. Это означало другой уровень заработка и, возможно, другой статус эмигранта. Поэтому мы не отказывались от дополнительных заданий, которые не входили в наши обязанности: задерживались после работы, выходили в выходные и праздничные дни. Не всегда эта работа оплачивалась по особому тарифу.  

Однажды мне пришлось почти год работать в Голландии. Приходилось рано вставать, чтобы успеть к семи утра, а дорога домой занимала немало времени. Я добирался с коллегами, у которых был свой транспорт. Руководство фирмы оплачивало проезд как водителю, так и за меня, как пассажира.  

К счастью, я выдержал это испытание и в качестве награды последние три года до выхода на пенсию работал на головном предприятии, лишь изредка выезжая в командировки.  

Свои годы работы в Германии я делю на два этапа: первый — работа в немецких фирмах, второй — с русскоязычным персоналом. Морально второй вариант был легче, материально — немного хуже, но рассчитывать на повышение было сложно.  

Наша русская команда была разношёрстной: инженеры, рабочие, водители, учительницы, бывший полковник украинской армии, врач-ортопед и главный инженер киевского предприятия…  

Иногда мы работали на параллельных конвейерах с немецкой бригадой, в которой большинство составляли местные жители. Рабочий день проходил быстро, и наши бригады, будучи соперниками, старались не отставать друг от друга.  

Если наша команда отличалась сплочённостью и суетливостью, то соперники — размеренностью движений. Результаты соревнований всегда были примерно одинаковыми: то мы немного опережали их, то они нас, но в итоге всегда побеждали хозяева фирм.  

Семья, которую мы построили  

Прошло 27 лет с тех пор, как я с семьёй покинул родные пенаты. В течение двадцати лет я работал на различных предприятиях Германии. В 2019 году вышел на пенсию и осуществил свою мечту — начал писать повести и рассказы. К настоящему моменту выпустил четыре книги. Уже шестой год я издаю интернет-журнал «Без маски» для одноимённого клуба русскоязычных соотечественников, которому в этом году исполнилось 18 лет.  

Вскоре после переезда в Германию моя супруга устроилась социальным консультантом в еврейскую общину и работает там до сих пор. Её деятельность связана с новой структурой в правлении еврейских общин Германии, созданной для успешной адаптации эмигрантов из еврейских семей. Несколько лет назад она также возглавила женский клуб при общине. Вместе с сестрой и зятем они руководят творческим клубом «Встреча», который действует при той же общине.  

Наша старшая дочь вышла замуж, не достигнув двадцати лет, за бывшего одессита и переехала к нему во Франкфурт-на-Майне. В 2003 году у них родилась старшая дочь. Через несколько лет, когда в семье уже было четверо детей, они переехали в религиозный анклав в бельгийском Антверпене. Ещё в России она окончила музыкальную школу по классу фортепиано, и эта профессия стала для неё основной. Среди её учеников есть как дети, так и взрослые. Её муж продолжает работать программистом в крупной немецкой фирме.  

Со временем они приобрели просторную квартиру — в прежнем жилище стало тесно, когда в семье появилось уже девять детей. Сейчас у них три дочери и шесть сыновей.  

Младшая дочь в семнадцать лет уехала учиться в еврейскую школу для девочек в Антверпене, которую успешно окончила. Выйдя замуж за молодого человека, уроженца Харькова, она переехала к нему в Берлин, где он учился в университете и начинал собственный бизнес. Спустя некоторое время они вместе с тремя сыновьями вернулись в Антверпен.  

Сейчас в их семье подрастают четыре мальчика и три девочки. Муж по-прежнему управляет бизнесом в Берлине, который теперь значительно вырос по сравнению с началом их совместной жизни. У дочери время от времени появляются различные проекты, которые она успешно реализует.  

Обе дочери продолжают свои музыкальные выступления — в Антверпене, Берлине, а также в Нидерландах… Они поют на иврите, идише, русском, украинском и английском языках.  

В 2020 году не стало мамы моей супруги. Она ушла из жизни на 92-м году, успев насладиться общением с четырьмя внуками и девятнадцатью правнуками от своих двух любимых дочерей.  

Свояк с супругой спустя четыре года после переезда из России купили небольшое турагентство, где работают до сих пор. Оба их сына с семьями живут и трудятся в Берлине. У старшего сына — четыре дочери, у младшего — четыре сына и дочка.  

Маме свояка через пару месяцев исполнится сто лет!  

В 1998 году, когда мы уезжали из Нижнего Новгорода, вся наша родня насчитывала десять человек. А на столетнем юбилее нашей родственницы нас будет уже тридцать семь.  

С годами наша семья только крепла и росла, объединяя поколения и судьбы. Мы научились радоваться каждому дню, поддерживать друг друга и хранить традиции. Дети и внуки вдохновляют нас своими успехами и начинаниями. В наших домах всегда звучит музыка, смех и добрые слова. Я благодарен судьбе за все испытания и радости, которые сделали нашу семью по-настоящему большой и дружной.  

1998 — 2025