"След простого маршрута" Часть 4

Часть 4. На том берегу  

Михаил проснулся, словно кто-то тряхнул его за плечо. За окном было ещё темно, но сон уже не шёл — в голове крутились тревожные мысли, будто всё вокруг стало зыбким и ненадёжным. Он тихо встал, чтобы не разбудить Ольгу, прошёл на кухню, заварил чай и сел у окна. На улице моросил мелкий дождь, фонарь мигал, отражаясь в лужах. Михаил смотрел на пустой двор и думал: «Когда всё это закончилось? Когда я перестал чувствовать себя дома? »  

Во дворе было тихо — только где-то вдалеке хлопнула дверь: кто-то из соседей ушёл на утреннюю смену. Через несколько минут послышался скрип коляски: бабушка Валентина Петровна, всегда в одном и том же платке, выгуливала внучку, которая громко требовала мороженое. На лавочке у подъезда уже сидел дворник Семёныч, курил самокрутку и ворчал на молодёжь, что все подъезды загадили. Мимо прошёл мужик в фуфайке, тащил мешок картошки, поздоровался с Михаилом, не глядя ему в глаза.  

В тот день он ждал звонка. Ждал, потому что понимал: теперь от него не отстанут. После пожара в сарае, после тех взглядов на остановке, после коротких разговоров с Сергеем — всё стало ясно. Он ни герой, ни борец, просто человек, который хочет, чтобы его семья была в безопасности. Но, похоже, теперь безопасность — это роскошь.  

Ольга вошла на кухню и устало потянулась.  

— Почему ты не спишь? — спросила она, наливая себе чай.  

— Да что-то не спится, — пожал плечами Михаил. — Вот думаю, как дальше быть.  

— Всё наладится, — сказала Ольга, но в её голосе не было уверенности.  

Она подошла к окну, посмотрела во двор. У соседнего подъезда уже собирались женщины с авоськами, обсуждали, где сегодня дают сахар, и ругались из-за цен. Витька появился позже — сонный, с растрёпанными волосами. Он молча сел за стол, ковырял ложкой кашу и всё время смотрел в окно.  

— Витька, не опаздывай в школу, — напомнил Михаил.  

— Я не опоздаю, — тихо ответил сын.  

Витька слушал, как во дворе кто-то зовёт собаку, как хлопают дверцы машин, как мальчишки из соседнего дома спорят, кто лучше играет в футбол. Он хотел бы пойти во двор, но не решался — теперь всё казалось чужим, даже качели на детской площадке.  

День тянулся медленно. Михаил ходил по дому, пытался заняться делами, но всё валилось из рук. В голове крутились слова, которые он не решался сказать Ольге: «Меня вынуждают. Я не могу отказаться». Он вспоминал, как отец учил его держаться своего, не лезть в чужие дела, но сейчас это казалось невозможным.  

В окно Михаил увидел, как по двору прошёл сосед Сашка, бывший шофёр, теперь безработный. Он остановился у ларька, поздоровался с продавщицей Галиной, которая тут же пожаловалась на «новых людей» во дворе. Мимо пронеслась «шестёрка» с ревущим мотором — за рулём был парень из соседнего дома, недавно вернувшийся из армии и теперь ищущий работу.  

Ближе к вечеру раздался звонок. Михаил взял трубку, и голос на том конце был знакомым — тот самый, из прошлых встреч.  

— Ну что, Михаил, пора. Всё готово. Вечером подъедешь к старому элеватору, там тебя встретят. Коробка будет в багажнике — довезёшь до моста. Всё просто.  

— А если я не смогу? — спросил Михаил, хотя знал, что отступать некуда.  

— Сможешь, — голос был твёрд. — Ты же не хочешь, чтобы у тебя снова что-то загорелось?  

Михаил почувствовал, как у него сжалось сердце. Он кивнул, хотя знал, что его не видят.  

— Ладно, — выдавил он. — Буду.  

Весь вечер он ходил по дому как в тумане. Ольга смотрела на него с тревогой.  

— Миша, ты сам на себя не похож, — сказала она. — Может, расскажешь, что случилось? — Всё нормально, — Михаил попытался улыбнуться. — Просто устал.  

— Ты мне не врёшь? — Ольга подошла ближе и взяла его за руку. — Я же вижу, что ты страдаешь.  

— Оля, — Михаил посмотрел ей в глаза, — всё хорошо. Просто работа, понимаешь?  

Она кивнула, но не поверила. Михаил это почувствовал.  

Когда стемнело, он надел куртку и вышел во двор. У ворот стояла машина — старая «Волга», грязная, с потёртым бортом. Водитель молча кивнул и открыл багажник. Михаил увидел деревянный ящик, аккуратно обвязанный верёвкой.  

— Довези меня до моста, — тихо сказал водитель. — Там тебя встретят.  

Михаил сел за руль, завёл мотор. Руки дрожали, сердце часто билось. Он ехал по пустым улицам, смотрел на знакомые дома, на свет в окнах. Всё казалось чужим, будто он попал в другой город.  

На перекрёстке Михаил остановился перед светофором и увидел, как через дорогу перебегает мальчик с портфелем, а за ним спешит мама и ругает его за опоздание. На остановке стояли двое подростков и спорили, кто из них будет «дежурить» у магазина. На углу у гастронома бабушка продавала семечки, а рядом двое мужчин спорили о том, кто виноват в очередном подорожании хлеба.  

У поста ГАИ он сбавил скорость и приготовился остановиться. Но инспектор даже не посмотрел в его сторону — только махнул жезлом, пропуская дальше. Михаил почувствовал, как по спине пробежал холодок: всё было слишком просто.  

«Значит, всё схвачено, — подумал он. — Теперь я в их руках».  

Мост через реку был старым: облупившаяся краска, ржавые перила. Михаил остановился на обочине, вышел из машины и огляделся. На другом берегу стоял человек в тёмной куртке и махал рукой. Михаил взял коробку и понёс её через мост. Каждый шаг давался с трудом — ноги налились свинцом.  

Переходя мост, он вспоминал, как в детстве ходил с отцом на рыбалку, как боялся этих скрипящих досок и шумящей внизу воды. Тогда отец держал его за руку, а теперь он шёл сам, один, и никто не поддерживал.  

Человек на другом берегу молча забрал коробку. Михаил развернулся и пошёл обратно, чувствуя, как внутри всё опустело. Он не оглядывался, просто смотрел себе под ноги.  

Дома Ольга ждала его на кухне.  

— Где ты был? — спросила она, не поднимая глаз.  

— По делам, — Михаил сел напротив и налил себе чаю. — Всё в порядке.  

— Ты не в порядке, — тихо сказала Ольга. — Я вижу. Ты стал другим.  

Михаил молчал. Он не знал, как объяснить, что чувствует. Слов не хватало, да и не нужны они были. Всё уже случилось.  

В ту ночь он долго лежал без сна, слушал, как за окном шумит ветер, и думал о мосте. Этот мост стал для него границей — между прошлым и настоящим, между честностью и тем, что теперь всегда будет с ним. Он пытался убедить себя, что это был всего лишь один раз, что больше такого не повторится. Но в глубине души знал: пути назад нет.  

«Всё, Миша, — шептал он себе. — Ты на том берегу».  

Утром всё казалось обычным. Ольга молчала, Витька ушёл в школу, не попрощавшись. Михаил долго сидел на кухне, смотрел в окно. На душе было пусто.  

Коллеги на работе перешёптывались.  

— Слыхал, опять кого-то задержали, — сказал Володя. — Говорят, с грузом.  

— Сейчас всех с грузом берут, — отозвался кто-то.  

Михаил слушал, но не вмешивался. Он чувствовал, что теперь сам стал частью этой тени, что его больше не отпустят.  

Вечером Ольга снова подошла к нему.  

— Миша, скажи честно, ты что-то сделал? — спросила она.  

— Я… — Михаил замялся. — Я просто помог. Один раз. Они обещали, что больше не тронут.  

— А если не сдержат слово? — Ольга смотрела на него с тревогой.  

— Тогда… — Михаил не знал, что ответить. — Тогда будем думать.  

Он хотел сказать, что всё будет хорошо, но не мог. Он знал: мост перейдён, пути назад нет.  

В ту ночь ему приснился мост. Он шёл по нему, а доски под ногами ломались, внизу ревела вода. На другом берегу стояли люди — без лиц, без глаз. Михаил шёл к ним, не в силах остановиться.  

Проснувшись, он долго сидел на кровати, слушая, как по крыше стучит дождь. Он думал: «Теперь я другой. Я уже не тот Михаил, что был раньше».  

Весь следующий день прошёл в тревоге. Михаил ловил на себе взгляды — в автобусе, на улице, дома. Он понимал, что теперь всегда будет оглядываться.  

Ольга ходила по дому как тень. Витька стал ещё тише, почти не разговаривал.  

— Папа, — спросил он однажды, — а если мы уедем отсюда, всё станет как раньше?  

— Не знаю, сынок, — Михаил погладил его по голове. — Может, и станет.  

Но сам не верил в это.  

Вечером Михаил вышел на улицу, дошёл до моста. Вода в реке была мутной, тяжёлой. Он стоял посередине и смотрел на оба берега: на одном — дом, семья, прошлое, на другом — неизвестность, страх, чужие люди.  

— Вот и всё, — сказал он себе. — Теперь я всегда буду между ними.  

Он вернулся домой, сел на кухне и долго смотрел в окно. Ольга подошла и обняла его за плечи.  

— Всё будет хорошо, Миша, — сказала она.  

— Я надеюсь, — тихо ответил он.  

В ту ночь Михаил снова не спал. Он думал о том, что сделал, о том, что будет дальше. Он понимал: теперь он всегда будет жить на границе, на том берегу, где нет покоя.