"След простого маршрута" Часть 5

Часть 5. Сергей молчит  

Михаил проснулся до рассвета — не от шума, не от кошмара, а просто потому, что больше не мог лежать. В голове крутились одни и те же мысли: мост, коробка, чужие глаза, молчание Ольги, тишина в доме. Он тихо поднялся, чтобы не разбудить жену, и вышел на кухню. За окном было ещё темно, только фонарь у подъезда лениво мигал, а на стекле проступали капли ночного дождя.  

Он долго сидел, грея ладони о кружку с чаем, и думал: «Кому теперь рассказать? Кто поймёт? » Витька ещё спал, Ольга тоже не вставала — в последнее время она стала такой уставшей, будто постарела на десять лет. Михаил сам себе казался чужим: движения медленные, взгляд тяжёлый, мысли вязкие, как осеннее болото.  

На кухне пахло вчерашней картошкой и чуть-чуть — подгоревшей кастрюлей. Михаил смотрел на облупившийся подоконник, на старую скатерть с пятнами от чая, на стопку газет, которые Ольга не выбрасывала — «на растопку». Всё казалось чужим, не своим, как будто он попал в чужую жизнь.  

На работе всё было, как обычно, только люди стали ещё тише. Коллеги переговаривались шёпотом, кто-то косился на Михаила, кто-то, наоборот, старался не встречаться с ним взглядом. В раздевалке, как всегда, пахло сыростью, табаком и чем-то кислым. Кто-то сушил носки на батарее, кто-то вытирал руки старым полотенцем, кто-то искал свой ключ от шкафчика, ругаясь вполголоса.  

— Опять кого-то не хватает, — буркнул Володя, застёгивая куртку. — Пашка не пришёл, теперь и Санька не видно.  

— Может, запил, — отозвался другой, — а может, и правда уехал. Сейчас все бегут кто куда.  

— Говорят, вчера у склада была милиция, — прошептал третий, понижая голос. — Кого-то ловили. Кто-то видел, как двух пацанов затолкали в машину.  

— Да ладно, — махнул рукой Володя, — это всего лишь слухи.  

Михаил переоделся, вышел во двор и увидел Сергея — тот стоял у стены, курил и смотрел куда-то вдаль. На улице было сыро, асфальт блестел, лужи отражали жёлтый свет фонаря. Рядом стояла старая «Газель», на капоте которой кто-то оставил кружку с недопитым чаем.  

— Сергей, нам нужно поговорить, — тихо сказал Михаил, подходя ближе.  

Сергей не сразу повернулся, затушил сигарету о стену и внимательно посмотрел на Михаила, будто видел его впервые.  

— Говори, — просто сказал он.  

— Ты ведь знаешь, что здесь происходит? — Михаил говорил тихо, чтобы никто не услышал. — Я… я не понимаю, что делать дальше. Всё вокруг меняется, люди исчезают, кругом чужие. Мне страшно за семью, за себя. Ты ведь всегда знал, как поступить…  

Сергей помолчал, потом пожал плечами.  

— Сейчас никто не знает, как быть, — ответил он. — Время такое. Все боятся. Я вот тоже ухожу. Заявление написал.  

— Куда ты уходишь? — удивился Михаил.  

— Домой. В деревню к матери. Здесь ловить нечего. Всё идёт наперекосяк, — Сергей говорил спокойно, но в его глазах мелькали тревога и беспокойство. — Держись, Михаил. Не суйся. Сейчас лучше молчать.  

— Но если все будут молчать, что тогда? — Михаил почти прошептал.  

— Тогда, может, кто-то и выживет, — Сергей отвел взгляд. — А может, никого не останется.  

Они постояли молча, потом Сергей кивнул и ушёл, даже не попрощавшись. Михаил смотрел ему вслед и чувствовал, как в груди нарастает пустота.  

В тот же день по городу поползли слухи: пропали двое подростков. Сначала говорили, что они сбежали, потом — что их видели с какими-то незнакомцами у старого склада. В раздевалке только об этом и говорили, кто-то перешёптывался у окна, кто-то с тревогой смотрел на входную дверь.  

— Милиция ничего не делает, — ворчал Володя. — Только бумажки перекладывают.  

— А ты бы сам пошёл искать? — спросил кто-то.  

— Сейчас? Да я и вечером на улицу не выйду, — признался Володя. — Страшно.  

Вечером Ольга встретила Михаила у порога с тревожным выражением лица.  

— Ты слышал? — спросила она, едва он переступил порог. — Витька сегодня не выходил во двор, я велела ему сидеть дома. Люди говорят, что в городе творится что-то ужасное…  

— Слышал, — Михаил снял куртку и сел на табурет. — Сейчас всем страшно.  

— Может, нам тоже уехать? — Ольга говорила шёпотом, словно боялась, что их подслушают. — Я больше так не могу. Я боюсь за Витю, за тебя.  

— Куда мы поедем? — Михаил устало улыбнулся. — Здесь всё, что у нас есть.  

Витька сидел в своей комнате, перебирал монеты и ни на что не реагировал. Михаил зашёл к нему, сел на край кровати.  

— Всё в порядке, сынок? — спросил он.  

— Да, — коротко ответил Витька, не поднимая глаз.  

— Если что, ты мне скажи, — Михаил положил руку ему на плечо.  

— Хорошо, — тихо ответил сын.  

Вечером Михаил долго сидел на кухне, слушая, как тикают часы за стеной. В голове крутились мысли: «Может, я виноват? Может, если бы я тогда не согласился… Может, если бы я сказал Сергею всё как есть…» Но он знал: ничего уже не изменить. Всё, что было, — уже в прошлом. Остались только тревога и пустые улицы за окном.  

Он вышел во двор, дошёл до магазина. Людей почти не было, только редкие прохожие спешили домой, не глядя по сторонам. Витрины пустые, на стенах — объявления о пропавших, кто-то приклеил листок с фотографиями подростков. Михаил остановился, посмотрел на фотографии, почувствовал, как сжалось сердце.  

— Всё исчезает, — подумал он. — Люди, голоса, свет в окнах. Город пустеет.  

На обратном пути он встретил соседку Анну Петровну — она шла, кутаясь в платок, с пустой авоськой.  

— Михаил, ты не слышал, что у нас опять кого-то ищут? — спросила она. — Говорят, милиция не справляется, а люди сами боятся выходить вечером…  

— Слышал, — коротко ответил Михаил.  

— Страшно жить стало, — вздохнула Анна Петровна. — Раньше хоть порядок был, а теперь… Никому нельзя верить.  

Дома Ольга сидела у окна и смотрела в темноту.  

— Я больше так не могу, Миша, — сказала она, не оборачиваясь. — Я не сплю по ночам, всё жду, что кто-нибудь постучит, что что-нибудь случится…  

— Всё будет хорошо, — Михаил попытался успокоить её, но сам не верил в эти слова.  

В ту ночь он не спал. Слушал, как за стеной шуршит мышь, как хлопают ставни от ветра, как вдалеке лает собака. Он думал о Сергее, о том, что тот уехал, бросил всё. Думал о подростках, о том, что мог бы что-то сделать, но не сделал. Думал о себе — о том, что стал чужим в собственном доме.  

— Может, я и правда виноват, — шептал он в темноте. — Может, если бы я не молчал, всё было бы иначе…  

Утром город встретил его пустотой. На остановке стояли только двое — старик с палкой и женщина с ребёнком. В автобусе было тихо, никто не разговаривал. Михаил ехал по маршруту, смотрел на пустые улицы, на закрытые двери, на редкие огоньки в окнах.  

— Всё исчезает, — снова подумал он. — Люди, дома, надежда.  

Вечером он снова попытался поговорить с Ольгой.  

— Может, всё-таки уедем? — спросил он.  

— Куда? — Ольга устало посмотрела на него. — Здесь хоть что-то осталось.  

— Я не знаю, — Михаил развёл руками. — Я просто больше не хочу так жить.  

Витька всё чаще сидел в своей комнате, почти не выходил. Михаил пытался с ним поговорить, но сын только кивал и молчал.  

— Пап, а если я исчезну, ты будешь меня искать? — спросил он однажды.  

— Не говори так, — Михаил обнял его. — Я никому тебя не отдам.  

Но он и сам понимал, что всего не предусмотришь.  

В городе всё чаще говорили о пропавших без вести, о том, что милиция ничего не может сделать. Люди собирались по вечерам у подъездов, перешёптывались, боялись выходить на улицу после захода солнца.  

— Время страшное, — говорил Володя на работе. — Я вот думаю, может, тоже уехать. Здесь ловить нечего.  

— А куда ехать? — спросил кто-то.  

— Да хоть куда. Лишь бы подальше отсюда.  

Михаил слушал эти разговоры и чувствовал, как внутри нарастает отчаяние. Он понимал, что остался один. Сергей уехал, друзья разбежались, семья молчит. Город пустеет, люди исчезают.  

Вечером он снова вышел на улицу, прошёлся по двору. Было тихо, только где-то вдалеке хлопнула дверь и залаяла собака. Михаил остановился, посмотрел на тёмные окна, на пустые лавочки.  

— Вот и всё, — подумал он. — Осталась только тишина.  

Он вернулся домой, лёг на кровать и долго смотрел в потолок. В голове крутились одни и те же мысли: вина, страх, невозможность хоть что-то изменить.  

— Может, если бы я тогда сказал Сергею… — шептал он. — Может, если бы я не молчал…  

Но слова были пустыми. Всё уже случилось.