"Моя эмиграция" Часть 2

Первый приют  

Поздно вечером того же дня мы прибыли в небольшой, но уютный городок эмигрантов и переселенцев — Унна-Массен. Этот городок находится на окраине города Унна, точнее сказать, за его пределами. Масштабы Унна-Массена не превышали размеров любого микрорайона крупного европейского города.  

«Здесь расположены несколько корпусов административных зданий для работы с мигрантами, дома для персонала лагеря, поликлиника, несколько магазинов, почта и школа... Улицы тщательно размечены на квадраты и утопают в зелени деревьев и кустарников. Непрерывное пение птиц сопровождает нашу жизнь с раннего утра до захода солнца. На территории Ландештелле можно встретить множество частных домов с разнообразной архитектурой и ухоженными ландшафтами, выполненными в лучших европейских традициях. Три стороны лагеря окружены кукурузными полями».  

Моя семья получила две комнаты в общежитии по адресу Липпенштрассе, 73. Кухню приходилось делить с другой семьёй, что стало поводом для знакомства с молодой семьёй из Тольятти. Мы подружились на долгие годы.  

Такие же апартаменты выделили моему свояку в другом общежитии, всего в двух домах от нашего. Однажды вечером, прогуливаясь возле дома, я спросил у соседа:  

— Тебе не кажется странным, что улица называется Липовой, а вокруг ни одной липы?  

— Липпе — это название реки в Германии, правого притока Рейна, — ответил он.  

— Откуда у тебя такие знания?  

—  

За год до отъезда я активно изучал всё, что касалось Германии, в нашей местной библиотеке, — ответил сосед.  

И тогда я пожалел, что сам не предпринял ничего подобного.  

Хотя мы приехали в конце февраля, городок Унна-Массен встретил нас живописным и ухоженным, как в описании выше, что резко отличало его от зимней России. Многие жители ходили в летней одежде. В этом чудесном месте располагался наш лагерь для переселенцев, первый шаг на земле Северного Рейна-Вестфалии — самой крупной земли ФРГ по территории и населению. Отсюда нас должны были распределить по различным городам и населённым пунктам земли.  

В основном в городке жили русские немцы и эмигранты, приехавшие по еврейской линии, или, как их тогда называли, контингентные беженцы. Поэтому русская речь звучала повсюду, за исключением административных учреждений.  

Незадолго до отъезда я прочитал статью в газете «Аргументы и факты» под названием «Кто же такие эти русские немцы? »  

«Исторически сложилось так, что на территории бывшего СССР проживало довольно много этнических немцев. Кто-то из них жил здесь задолго до войны, другие бежали в Союз по политическим мотивам, третьи проживали на территории нынешних прибалтийских стран и Калининградской области РФ, а кто-то остался здесь после плена.  

В Германии с 1950-х годов действовал закон о немецких переселенцах, согласно которому этнические немцы на территории Восточной Европы рассматривались как беженцы. Благодаря этому закону многие смогли уехать в Германию и получить гражданство этой страны. Всего из бывшего СССР в Германию переехало более 2, 5 миллиона этнических немцев и членов их семей. Конечно, такое количество русскоязычных составляет значительную часть немецкого общества... »  

Там же я узнал интересный факт:  

«Самоназвание немцев, deutsch (дойч), происходит от индоевропейского слова teut;, что означает народ».  

На следующее утро мы посетили администрацию. Там нам выдали деньги на несколько дней и записали на трёхнедельные курсы. Детей обязали посещать школу уже в тот же день, сразу после полудня. На следующую встречу попросили прийти с переводчиком, так как предстояло обсуждение вопросов о дальнейшем месте проживания в одном из городов региона Северный Рейн-Вестфалия.  

С поиском переводчика проблем не возникло: наш родственник начал изучать немецкий язык за полтора года до отъезда и прекрасно справлялся с переводом.  

Возвращаясь из административного центра, мы зашли в продуктовый магазин. Дети, окинув взглядом полки, сразу направились к бананам и клубнике. Набрав полные руки фруктов, они сказали:  

— Мам, пап, идите в кассу, но пока не оплачивайте, мы ещё что-нибудь посмотрим.  

Нельзя сказать, что в наших магазинах зимой не было бананов и клубники. Конечно, они продавались. Но в стране, откуда мы приехали, такие фрукты были роскошью, доступной нечасто.  

Вечером, взяв с собой тёщу, мы решили прогуляться по окрестностям. Наше внимание привлёк один интересный домик, раскрашенный всеми цветами радуги. Во дворе этого сказочного места пожилой мужчина поливал клумбу. Заметив нас, он подошёл:  

— Нравится? — спросил он на нашем родном языке.  

— Очень!  

— Откуда вы приехали?  

— Из России.  

— Россия большая.  

Мы уточнили, откуда именно, познакомились, и я тоже задал несколько вопросов. Он охотно отвечал. Выяснилось, что наш новый знакомый приехал из Казахстана с семьёй двенадцать лет назад, уже на пенсии. Он рассказал об истории городка:  

— Говорят, что когда-то здесь был американский или английский лагерь, вроде военной базы или разведшколы. Но точно никто не знает. После его закрытия местные власти в начале шестидесятых отремонтировали казармы, и городок стал принимать этнических немцев, в основном из республик СССР. Те, кто остался, купили жильё. А кто владел языком, устроился на работу в администрацию городка. Большинство же работало на предприятиях Унны и Дортмунда.  

— Куда вас направили? — спросил он.  

— Вопрос ещё не решён, — ответили мы.  

(Примечание: позже я узнал, что Унна-Массен, как и вся земля Северный Рейн-Вестфалия, входила в зону оккупации английских войск. )  

Вупперталь — по зову случая  

На следующее утро, как только дети ушли в школу — с ранцами, словно на перевал, — мы с женой тоже не стали задерживаться. Быстро собрались, выпили чаю и отправились на курсы для таких же новичков в немецкой жизни.  

Курсы были на русском языке — сразу стало легче на душе. Преподаватели — бывшие соотечественники, уже освоившиеся в Германии. Живут здесь по двадцать лет, но всё равно говорят без акцента и душой из Союза.  

Объясняли, как снимать жильё, не попасться на налогах, где купить хлеб подешевле, зачем нужна страховка. Больше всего говорили о работе: как искать, что спрашивать, почему здесь уважают сантехника, а не философа. Не просто лекции, а настоящая жизненная школа.  

Сначала я ворчал:  

— Мол, и так всё понятно, зачем тратить время.  

Особенно когда речь зашла о транспорте: билеты, автоматы… Я даже покраснел.  

— Думают, мы из деревни приехали? — бормотал я жене по дороге домой. — Неужели нужно объяснять, как пользоваться автобусом?  

Но потом понял: здесь без билета — сразу как преступник. Попробуй, разберись в этих автоматах без перевода.  

После курсов вернулись в общежитие голодные. Тёща уже звала к столу: борщ, котлеты, компот — всё как дома. Девочки пришли из школы возбуждённые. Старшая, серьёзная, с косой:  

— Мама, папа! А почему у них девочки тоже ругаются матом?  

Я подмигнул:  

— Чтобы не забыть родной язык. Для связки слов. А что ещё интересного?  

— Да вроде ничего. Хотя… На перемене я зашла в спортзал, там стоит пианино. Сыграла пару аккордов — собрались и школьники, и учителя. Одна учительница даже спросила по-русски, играю ли я. Рассказала, что у меня есть музыкальное образование, сестра играет на домре. Все слушали, будто я Рихтера воскресила. Потом сказали, чтобы вы, родители, завтра пришли в школу.  

На следующий день мы с женой пошли в школу. Молодая учительница провела нас к директору. Та строго сказала:  

— Шпрехен зи дойч? — Вы говорите по-немецки?  

Мы покачали головой. Девушка перевела слова директрисы:  

— У меня есть предложение для вашей семьи. Вы уже решили, куда поедете после Унна-Массена?  

— Пока нет, — ответили мы.  

Она рассказала, что раньше у них была семья музыкантов из Украины, тоже еврейская. Они уехали, но оставили контакты — если будут дети-музыканты, можно будет позвать их в Вупперталь.  

Контакты взяли. Через пару дней в управе предложили на выбор: Мюнстер или Вупперталь.  

— Хотите подождать в Дюссельдорфе, Кёльне или Эссене — пожалуйста, но ждать придётся долго. Может, полгода, а то и больше.  

Ждать уже надоело. К тому же родственникам предложили те же города. Решили не разъезжаться.  

Выбрали Вупперталь. Я вспомнил:  

— А ты знаешь, что Эссен — город-побратим нашего Нижнего — Новгорода.  

— Так мы же едем в Вупперталь, — покачала головой жена.  

— Просто к слову.  

Через день к землякам приехал их сын — он уже два года живёт в Вуппертале, довольный, размахивает руками:  

— Приезжайте! Город — просто сказка! Два центра, и главное — Швебебан!  

— Это что ещё за штука?  

— Подвесная железная дорога! Едешь — и под тобой вся река. Как в кино!  

Мы подумали — и решили посмотреть. Даже тёщу взяли с собой. Город — не Париж, но что-то родное в нём было. Швебебан — это и правда чудо: как по канатной дороге, только в вагоне. Через три дня после нас приехали наши родственники, посмотрели, одобрили.