Наемник акционист

Провинция Тайвань  

Глава 1: «Перформанс без зрителей»  

Студия пахла краской, перегаром и пластиком, расплавленным паяльником. Ли Вэй сидел на корточках перед стеной, заляпанной пиксельными кляксами, и вбивал в штукатурку гвоздь — прямо в зрачок нарисованного им же андроида. Из динамиков лился цифровой шум: семплы детского плача, скрип танковой гусеницы, гул дрона. Он называл это «саундтреком для апокалипсиса, который уже наступил, просто вы еще смотрите не тот канал».  

Его волосы — выжженный кислотный зеленый — слипались от лака для волос, которым он закрепил на них провода AR-очков. Татуировки на лице (паучий клубок вокруг левого глаза, QR-код на виске) мерцали под неоновым светом, как вирус в старой матрице. Пирсинг на брови — ржавая булавка — дрожал в такт музыке.  

В уголке монитора, меж окнами с военными стримами, всплыло уведомление: «Россия начала вторжение. Live». Ли Вэй щелкнул языком, снял очки. На экране — горящий многоэтажный дом, силуэты людей в окнах, как в игре «Sims» при баге. Он приблизил лицо к камере, наблюдая, как трескается штукатурка на стене за его спиной, совпадая с трещинами на фасаде дома в Харькове. Симметрия.  

— Перфоманс, — прошипел он, проводя пальцем по экрану, оставляя жирный след. — Без дублей.  

В холодильнике — только банка энергетика и тюбик серебряной краски. Он выдавил краску на язык, закатал глаза, представив, как металлический привкус станет сюжетом для инсталляции: «Тело как артефакт». Потом разбил банку об пол, наблюдая, как оранжевая жидкость растекается по трещинам бетона — карта фронтов, которых еще нет.  

В три ночи он стриг пирсинг кусачками. Кровь текла по виску, щеке смешиваясь с каплями дождя за окном. В лайв-стриме на Twitch, где он транслировал этот процесс, кто-то написал: «Эй, арт-уебан, это же больно? ». Ли Вэй улыбнулся, вытирая лицо окровавленной футболкой:  

— Боль — это просто пакет данных. Можно отключить.  

На полу, между платами от старых компьютеров, валялся билет в Варшаву. Рейс завтра в семь утра. Он наступил на него кроссовком с отслоившейся подошвой, оставив кровавый след — автограф на грани фола.  

Перед выходом бросил в рюкзак дрон, пачку леденцов с таурином и канцелярский нож для вскрытия упаковок. В лифте, глядя на свое отражение в зеркале — зеленые волосы, татуировка-QR (если отсканировать, вело на порносайт с тегом «война»), — он скривил губы в пародию на улыбку.  

— Левел ап, — сказал лифту, который вез его вниз, к такси с фальшивыми номерами.  

Сзади, на стене его студии, догорала надпись из светодиодной ленты: «GAME OVER IS JUST ANOTHER BEGINNING».  

Глава 2: «Логистика Апокалипсиса»  

Киев пах перегаром временного перемирия. Вокзал, забитый беженцами и ящиками с гранатами, напоминал серверную стойку времен распада СССР — все мигало, гудело, но никто не понимал логики. Ли Вэй шел через толпу, держа рюкзак с дроном как щит. На груди болтался пропуск с надписью «Волонтер-иностранец», где вместо фото был скриншот его старого перформанса: он мочился на копию бюста Конфуция, залитую неоновым гелем.  

Волонтерский штаб ютился в бывшем секс-шопе. Витрины забили фанерой, но розовые неоновые трубки еще светились, подсвечивая карту фронтов на стене. Командир, мужчина с лицом, словно вырубленным топором из дубовой коры, курил у входа. Его звали «Гроза», хотя Ли Вэй сразу подумал: «Рожа как у босса из Resident Evil».  

— Ты тот самый художник? — Гроза выпустил дым в лицо Ли Вэю, изучая его татуировки. — У нас тут не галерея.  

— Галереи — для трупов, — Ли Вэй достал дрон, ткнул пальцем в камеру. — Я делаю искусство в real-time.  

Его отвели в подсобку, где на столе лежал разобранный автомат и пачка презервативов с надписью «НАТО стандарт». Тест простой: за пять минут запрограммировать дрон на точечный удар по макету БТРа, собранному из пивных банок. Ли Вэй сел на пол, подключил планшет к гаджету. Его пальцы метались по экрану, как в те времена, когда он рубился в StarCraft на чемпионате в Шанхае. «Протокол такой же — карта, юниты, клик».  

Дрон взлетел, завис под потолком, где еще висели наручники из ассортимента секс-шопа. Ли Вэй щелкнул языком — аппарат нырнул вниз, всадил заряд точно в «башню» банок. Взрыв был тихим, лишь хлопок и дымок, но Гроза хмыкнул:  

— Годиться. Только смени цвет волос. Слишком... ебучий маячок.  

Ночь. База в подвале бывшего супермаркета. Полки с консервами превратили в стеллажи для патронов. Ли Вэй рисовал на стене акрилом — синие стрелы, красные зоны, как в радарной сетке игры. Рядом спал парень с перебинтованной головой, украинец, ворчавший во сне: «Ярославна... блять... ».  

— Ты карту портишь, — Гроза стоял за спиной, жевал тушенку прямо из банки.  

— Это не карта. Это композиция, — Ли Вэй провел линию от Кременчуга до Херсона. — Видишь? Сюжетная арка.  

Кто-то засмеялся в темноте. Из угла бросили пустую гильзу:  

— Арка у тебя в жопе.  

В три утра Ли Вэй вышел во двор. Небо светилось от ракет, как монитор с включенной анимацией заставки. Он запустил дрон в тестовый полет, наблюдая на планшете, как камера выхватывает из тьмы: разбитую детскую коляску, кота на капоте уазика, тень снайпера на крыше. «Текстуры грузятся криво», — подумал он, увеличивая резкость.  

Внезапно экран заполнился белым шумом. Сквозь помехи — голос Грозы:  

— Сюда!  

В подвале лежал раненый. Мальчик лет двадцати, живот разорван осколками. Ли Вэй присел рядом, поправляя дрон над его головой — записывал для будущего проекта. «Красный на белом... как японская каллиграфия».  

— Держись, — сказал Гроза, зажимая рану тряпкой. — Сволочь, ты ж мать свою...  

Рот мальчика шевелился. Ли Вэй наклонился, чтобы расслышать:  

—... помоги...  

Он достал леденец с таурином, сунул парню в рот.  

— Арт-терапия, — прошептал, пока камера дрона фиксировала, как сахар растворяется в крови.  

Гроза вырвал планшет из его рук, швырнул в стену.  

— Ты, блять, больной?  

Ли Вэй поднял осколки экрана, сложил в карман. Потом показал Грозе средний палец, украшенный кольцом с лазерной указкой:  

— Ты просто не видишь паттерн.  

Утром его отправили на первое задание. В грузовике, трясясь среди ящиков с гранатами, Ли Вэй сканировал QR-код на своем виске через камеру телефона. Порносайт выдал ошибку 404. Он засмеялся так громко, что водитель обернулся:  

— Чо ржеш?  

— Война, — ответил Ли Вэй, вытирая слезу. — Она как порно. Все хотят смотреть, но никто не хочет платить.  

Грузовик въехал в зону, где воздух пах жженым пластиком и мокрым пеплом. Ли Вэй достал дрон, погладил корпус:  

— Let’s play.  

Глава 3: «Беззвучный клик мыши»  

Харьков напоминал сломанный диск. Здания — битые текстуры, выгоревшие окна — чёрные пиксели. Ли Вэй сидел на крыше пятиэтажки, пристегнутый к трубе ремнём от рюкзака. Ветер с Востока нёс запах горелой резины и сладковатый душок разложения. Он назвал это «ароматом апдейта».  

Дрон жужжал у него на коленях, как цикада. На планшете — карта с метками: красные точки двигались по улице Гагарина. «Боты на фарме», — усмехнулся он, запуская аппарат. Камера дрона зафиксировала колонну: два танка, грузовик с «Градами», пехота. Ли Вэй щёлкнул по экрану, отмечая цели, как когда-то отмечал вражеские базы в StarCraft.  

— Игрок 1 готов, — пробормотал он, нажимая на виртуальную кнопку «Fire».  

Взрыв вырвал из колонны танк. Экран планшета заполнился оранжевым свечением — будто выжгли матрицу. Ли Вэй наклонился ближе, ловя отблески на лице. «Тепловые волны... как в старых CRT-мониторах». Пехота рассыпалась, люди метались, как NPC с глючным ИИ. Он направил дрон в грузовик, наблюдая, как кузов взлетает в воздух, разбрасывая ракеты, словно конфетти из шредера.  

— Бинго, — прошептал, сохраняя запись.  

Сзади хрустнул гравий. Саша, украинский связист с обгоревшими пальцами (он тушил пожар голыми руками неделю назад), присел рядом. Его лицо напоминало мясо после долгой разморозки.  

— Ты... как так можешь? — спросил он, кивая на экран. Там русский солдат, без ног, полз по асфальту, оставляя жирную полосу.  

— Это же чистый геймплей, — Ли Вэй увеличил изображение, чтобы поймать в кадр лицо солдата. — Видишь? У него глаза — как у босса в Dark Souls. Пусто. Просто скрипт.  

Саша вырвал планшет, швырнул его на бетон. Экран треснул, но трансляция продолжалась — солдат теперь смотрел прямо в камеру, шевеля губами.  

— Он молит о помощи, ебаный ты стервятник!  

Ли Вэй поднял планшет, стёр кровь с угла (откуда она взялась? ). На экране солдат замер, потом резко дёрнулся — снайперский выстрел снес ему затылок.  

— Респаун не предусмотрен, — сказал Ли Вэй, сохраняя клип в папку «Материалы/Глитч-арт».  

Ночью они пили самогон в подвале, где раньше хранили детские игрушки. Стены были исцарапаны надписями «Слава Україні» и «Zойди з моєї землі». Ли Вэй развешивал на верёвке распечатки кадров с дрона — взрывы, искажённые лица, мусор на ветру. Назвал это «галереей хайпа».  

Гроза ворвался с автоматом наперевес:  

— Ты, блять, опять стримил?! У них теперь наш частотник пеленгуют!  

— Не стримил. Творил, — Ли Вэй ткнул пальцем в кадр, где его дрон летел сквозь дым. — Видишь? Это же ready-made. Дюшан бы обзавидовался.  

Гроза выстрелил в потолок. Штукатурка посыпалась на распечатки, засыпая кровавые лица белой пылью.  

— Следующий патрон — тебе в коленную чашечку. Художник хренов.  

Ли Вэй поднял кружку с самогоном, словно тост:  

— Искусство требует жертв.  

Утром его дрон нашли в кустах у школы. Кто-то обмотал его детским платьем и привязал записку: «Сраный вуайер». Ли Вэй оторвал ткань, обнаружив под ней пятна крови. «Текстура классная», — подумал он, фотографируя для инстаграма.  

Перед вылетом Саша подошёл, сунул ему в руку свёрток. Внутри — детская кукла с перерезанным горлом.  

— Это твоя мама? — Ли Вэй покрутил куклу в руках.  

— Нет. Это ребёнок, которого не смогли вытащить из-под завалов вчера. Твой дрон снимал это, да?  

Ли Вэй достал из рюкзака баллончик с краской, залил кукле лицо серебром.  

— Теперь это арт-объект. Назову «Лол из 2007-го».  

Саша ударил его. Ли Вэй упал на спину, смеясь. Кровь из разбитой губы капала на дрон, замыкая контакты. Экран ожил, показав кадры с утра: Гроза в туалете, рвущий жилы от крика; собака, жующая что-то в форме детской руки; он сам, спящий в позе эмбриона с леденцом во рту.  

— Ты не человек, — прошипел Саша.  

— Человек — это глюк, — Ли Вэй лизнул кровь с губ. — А я... я патч.  

Перед следующим вылетом он привязал к дрону куклу. Запустил её над позициями, разбрасывая листовки со своим QR-кодом. Внизу, сквозь прицел, видел, как русские стреляют в куклу, принимая за камеру.  

— Перформанс удался, — сказал он, когда дрон упал в грязь, рассыпав серебряные блёстки.  

Вечером в чате его Telegram-канала появился комментарий: «Выразительно! Где купить NFT этих кадров? ». Ли Вэй заблокировал пользователя, впервые за месяц ощутив тошноту.  

Перед сном он скачал запись крика солдата — того, что полз без ног. Поставил на репит, вставив в уши. Спал, улыбаясь, пока Гроза не выбил дверь:  

— Вставай, кретин. Надо хоронить кота.  

Кот лежал у входа, с перебитым позвоночником. Ли Вэй завернул его в флаг Тайваня, который вез «на удачу».  

— Прощай, няш-кот, — прошептал, закапывая тушку в мерзлую землю. — Ты вышел в титры.  

На обратном пути увидел, как Саша плачет в углу, сжимая в руках ту самую куклу. Ли Вэй достал леденец, бросил ему под ноги.  

— Держи. Это хил.  

Саша раздавил конфету каблуком.  

— Иди нахуй, демон.  

Ли Вэй заснял это на телефон. Потом выложил в сторис с подписью: «Люди — лучший контент».  

Глава 4: «Баг в матрице»  

Изюм пах мочой и сгоревшей соляркой. Ли Вэй сидел в воронке от снаряда, жуя леденец, который прилип к зубам, как эпоксидка. Его дрон — теперь с прикрученной проволокой куклой-андроидом — висел над лесополосой, где прятались «ботаники» (так он называл русских снайперов). На планшете, заклеенном скотчем, мелькали силуэты: два человека копали окоп, третий курил, прислонившись к берёзе.  

— Три цели. Три клика. Изи мод, — он потянулся к кнопке, но экран дрогнул. В кадр вошла женщина — серая кофта, ведро с картошкой. Шла вдоль опушки, будто не замечая ни окопов, ни войны.  

Ли Вэй замер. «Новый NPC? Глюк? ». Женщина подошла к курящему солдату, сунула ему в руки картошку. Тот засмеялся, снял каску — оказался мальчишкой лет 18, с прыщами и крестиком на шее.  

— Мам, ты че тут… — голос из камеры дрона прозвучал хрипло, как плохой аудиодорожка.  

Ли Вэй вырубил микрофон, но звук продолжался. Женщина гладила солдата по щеке, что-то говорила. Её губы двигались в такт словам Грозы из прошлой главы: «Ты ж мать свою…».  

— Нет, — Ли Вэй стукнул кулаком по планшету. — Это не моя ветка сюжета.  

Он переключил дрон в режим атаки. Прицел накрыл мать и сына красным квадратом. Но палец не давил на экран. Впервые за три месяца.  

— Кликни, артист, — сзади стоял Гроза. Его голова была обмотана грязным бинтом — осколок с прошлого рейда. — Или тебе график лагает?  

Ли Вэй попытался представить их взрыв — как пиксельный фейерверк. Но вместо этого увидел: мальчик в World of Warcraft на старом сервере, где они с отцом гасили нубов… Отец, который потом бросился вниз с 40 этажа.  

— Я… — он поднял глаза на Грозу. — Здесь баг. Надо рестартнуть.  

Гроза выхватил планшет, нажал кнопку. Дрон нырнул, как коршун.  

Взрыв разорвал экран белым. Когда дым рассеялся, камера показала: мать, прижимающую обрубок сына к груди. Её крик не звучал — только титры на русском: «За что? ».  

— Вот так, — Гроза швырнул планшет в грязь. — Теперь ты в тильте.  

Ночью Ли Вэй рылся в мусоре за госпиталем. Искал «артефакты»: шприцы, окровавленные бинты, пустые флаконы. Наткнулся на фотографию — та самая женщина и мальчик, снятые в парке. На обороте: «Лёша, 18 лет»  

Он приклеил фото к дрону, рядом с куклой. Запустил в небо, но через десять минут аппарат рухнул в реку. Планшет показал последний кадр: тень Ли Вэя на воде, которую пожирали волны.  

— Бля, — прошептал он, глядя на свои руки. Татуировки потускнели от грязи. QR-код на виске больше не сканировался.  

Саша нашел его у костра, где жгли мусор. Сидел, тыкая ножом в землю, выводя узоры: круги, спирали, лица.  

— Ты видел? — спросил Ли Вэй, не поднимая головы. — Она… она была как голограмма.  

— Это ты голограмма, — Саша пнул банку тушенки в огонь. — Настоящие люди так не могут.  

Ли Вэй достал из рюкзака баллончик с краской, разрисовал собственную куртку: красные пятна, синие полосы. Потом снял её, бросил в костёр.  

— Перформанс окончен.  

— Нет, — Саша схватил его за шиворот. — Ты будешь гореть дольше.  

Утром Ли Вэй проснулся в луже бензина. Рядом — разобранный дрон, его же руки в крови. Он пытался собрать аппарат, но вместо процессора вставил в разъём деталь от куклы.  

— Смотри, — он показал Грозе. — Это… это новая форма. Искусство из обломков.  

Гроза выстрелил в дрон. Пластик разлетелся осколками.  

— Вот твоё искусство.  

Ли Вэй поднял один осколок — тот, где остался глаз камеры. Приложил к своему глазу.  

— Теперь я стримлю изнутри.  

Вечером он украл другой дрон. Запустил его над селом, которое должны были бомбить. Нагрузил вместо бомб — фотографии, детские игрушки из киндер-сюрприза, страницы из дневника Саши (нашёл в его рюкзаке). Русские сбили дрон над полем. Когда Ли Вэй пришёл к обломкам, то нашёл девочку лет семи. Она сидела в грязи, приклеивая окровавленные страницы дневника к своей кукле.  

— Это твоё? — спросила она по-русски.  

Ли Вэй кивнул. Девочка плюнула на фотографию Лёши.  

— Мой брат тоже мёртв. Хочешь, покажу, где он лежит?  

Он пошёл за ней. В овраге, среди трупов коров, лежал мальчик в футболке с Чебурашкой. Девочка достала из его кармана телефон, включила тикток. Там Ли Вэй танцевал на фоне горящего БТРа.  

— Он тебя обожал, — сказала девочка. — Мечтал стать стримером, как ты.  

Ли Вэй вырвал аккумулятор из телефона, сунул в рот. Жевал, пока не пошла кровь.  

— Это не я, — бормотал он, сплевывая осколки. — Это… это мой клон.  

Гроза нашел его утром, спящим обнявшись с трупом коровы. Вытащил за ноги, бросил в грузовик.  

— Сегодня штурм. Ты идешь с нами.  

Ли Вэй посмотрел на свои руки — они дрожали, как в первые дни после ломки от антидепрессантов.  

— Я не могу… кликать.  

— Будешь стрелять, — Гроза сунул ему автомат. — Или я тебя пристрелю. Настоящей пулей. Не пиксельной.  

Ли Вэй прицепил к стволу последний леденец.  

— Лайв-стрим начнётся через пять, — сказал он, вставляя рожок. — Не забудьте подписаться.  

Глава 5: «Экзит через лоадскрин»  

Мариуполь горел, как перегруженная видеокарта. Ли Вэй бежал через улицу, заваленную битым кирпичом и фрагментами рекламных билбордов. На одном ещё светилось лицо его цифрового аватара — реклама старого стрима: «Искусство или смерть? Подписывайся! ». Он выстрелил в экран, попал в свой пиксельный лоб.  

Гроза кричал в рацию:  

— Отходим! Бля, слышишь? Это ловушка!  

Но Ли Вэй уже залез на крышу разбомбленного театра. Его дрон — последний, с прикрученным динамиком, игравшим MIDI-версию гимна Тайваня — вибрировал в руках. Внизу, на площади, кольцом вставали «ботаны»: танки, пехота, грузовик с «Градами». «Финал-босс», — подумал он, подключая планшет.  

Саша, раненный в живот, полз к нему по гравию, оставляя жирный след.  

— Спускайся… ебаный… клоун…  

Ли Вэй достал последний леденец, сунул ему в рот.  

— Жми F, чтобы съесть хил.  

Он запустил дрон. Камера транслировала всё в его Telegram-канал: танки, лица солдат, свой собственный силуэт на краю крыши. В чате росли сообщения: «Это ARG? », «Где мерч? », «Фейк! ».  

— Нет, — прошептал он, направляя дрон к грузовику с ракетами. — Это Director’s Cut.  

Взрыв был таким ярким, что на секунду всё стало белым — как чистый лист. Потом волна выбила окна театра, и Ли Вэй упал на спину, чувствуя, как осколки стекла впиваются в QR-код на виске. Кровь залила татуировку.  

Гроза тащил его вниз по лестнице, ругаясь:  

— Ты добился? Добился, уёбок? Теперь мы все в жопе!  

Ли Вэй рассмеялся. Из кармана выпал телефон — на экране горели просмотры стрима. 1, 000, 000+. Комментарий: *«Вау! Крутая графика! Это Unreal Engine 5? ».  

В подвале театра, где когда-то хранили декорации, Саша умирал. Его руки сжимали ту самую куклу с серебряным лицом. Ли Вэй приполз к нему, достал нож.  

— Не бойся. Сейчас… сделаю тебя артом.  

Саша выхватил пистолет, выстрелил ему в плечо. Ли Вэй упал, смотря, как кровь смешивается с розовой краской на полу.  

— Ты… не художник, — хрипел Саша. — Ты… глитч.  

— Глитчи… — Ли Вэй улыбнулся, вытирая кровь с губ, — …это единственное настоящее.  

Он достал зажигалку, поджег декорации. Огонь пополз по шторам, поглощая кулисы с нарисованными облаками. Саша закричал, но Ли Вэй уже карабкался на сцену.  

На экране телефона, брошенного в огонь, всплыло уведомление: «Ваше NFT «Симфония распада» продано за 2 ETH».  

Он встал под падающие балки, раскинув руки. Дрон, который всё ещё летал, снимал это сверху. Ли Вэй кричал в камеру, смешивая реальный вопль с игровыми командами:  

— respawn! respawn! respawn!  

Но игра зависла на лоадскрине.  

Постскриптум  

Через месяц на краудфандинговой платформе появился проект: VR-реконструкция «Подвига Ли Вэя». За 10$ можно было:  

— Управлять его дроном;  

— Взрывать грузовики;  

— Слышать, как Саша хрипит «демон»;  

— Увидеть финальный кадр: лицо Ли Вэя, сливающееся с горящим экраном.  

В описании значилось: «Искусство бессмертно. Unlike you».  

А в подвале театра, под пеплом, нашли тело. Лицо невозможно было опознать — только татуировка на виске, наполовину сожжённая, но всё ещё читаемая: QR-код. При сканировании он вёл на пустую страницу с надписью:  

«GAME OVER? PRESS F TO PAY RESPECT».  

Комментарии были отключены.