Лисий хвост

Дело было в маленьком городке, а если конкретнее, то в двух накрест лежащих районах с маленьким парком посреди. Одна девушка (назовём её "лисицей") проживала в частном секторе у больницы, где прямо сейчас, в этот самый момент, по просьбе другой девицы пришлось парню (а его "драконом" обзовём) передать в её палату сигареты, спрятав их от чужих глаз в пакет, завернув в кофточку со снежинками. Наш дракон зашёл в здание больницы, подошёл к регистратуре, уточнил, мол, где передавать вещи пациентам, и ему указали на женщину, сидящую на стуле у двери, что развернула кроссворд, чиркая что-то. Остановившись возле неё, протянул пакет, а женщина спросила кому и что, от кого и зачем. Молодой чешуйчатый с несоизмеримой изжогой ответил по тому же порядку, по которому задавались вопросы: назвался братом пациентки, убедил, что не передаёт что-то запрещённое, пообещал завтра же привести мать. Ничего необычного. А вот Лисица в нескольких километрах занималась капитальной уборкой в ускоренном темпе, чтобы успеть выйти погулять с собакой. Огнедышащего змея и след простыл в стенах больничной обители, ибо он спешил к Лисице, а время неумолимо двигалось в сумерки, где красавица-луна оголяет бюст, собирая этим вокруг себя толпу зевак-звёзд, что съехались будто с разных галактик. А чудище село на автобус, считая минуты. Вот бестия, фыркая, поводком удерживая пса, шагает по улице.  

Дракошу всегда рвало на части от гнева, который слипся с его душой, как расплавленный пластик, оставлявший густые клубки чёрного дыма с запахом горелой пластмассы, и какое-то время его это питало, придавало сил двигаться в такт с жизнью, но после, немного позже, злость начала разрушать изнутри всё, что строилось годами, а рыжая его пыл остужала любовью, выращенной в катакомбах заботы.  

И тут двуглавый змей с остановки вышел именно туда, где в данный момент шла его лисичка, поэтому он, завидев её, встал, как вкопанный намертво, ждал, когда она его заметит со своим плохим зрением. Она же дальше шла и быстро заметила неподвижную фигуру, а разглядеть лица не удалось с такого расстояния. Вымышленное существо поддалось вперёд – на что среагировала собака, учуяв знакомый запах, и, метнувшись в его сторону, пёс сорвался с поводка, а лиса сразу всё поняла, улыбнувшись украдкой, подбежала к своему огнедышащему, свалила его с ног в снег, где они лежали ещё некоторое время. Лучший друг человека прыгал вокруг, радуясь за любимых и любящий, кои схлестнулись губами.  

через год или, может, полгода у летающей ящерицы была язва от желчи, что скопилась в его организме, а лисица вышла из дела, дав пощёчину хвостом ему, потому что выросла с этой межвидовой связи, переросла неугомонного дракона. Он поджигал в груди тот самый пожар, который питал его, как паровоз, алкоголем, утонув в бутылке на долгие месяца, а она незаметно для него выбросила этот союз из головы, угодя в лапы местных злачных мест – клубов. Гнева ему хватило ровно на несколько лет в СИЗО за нанесение особо тяжких, и его огонь потух навечно, а с его любовью умершей осталось всё слишком размыто.