Дух единорога. Часть 3. Последние письма

«Альма, эти недели оказались просто сумасшедшими. Агнесс никогда еще не была так зла на меня. Дело в том, что сестра отчитывала меня за то, что я не умею шить. «Тебе никогда не выйти замуж с твоими кривыми пальцами», — сказала она. А я ответила, что вовсе не планирую идти под венец и заводить семью, на что она громко захохотала и сказала, что меня никто спрашивать не станет и все давно решено. Еще она добавила странную фразу: «После того, что ты сделала, ты не достойна выбора». Тогда я очень разозлилась, сама не осознавая, почему, ведь я не понимала, о чем идет речь. И тогда я ударила Альму — отвесила ей пощечину. В ответ она посмотрела на меня как на нечто ужасно мерзкое. Она толкнула меня и я упала на пол. «Альма, тебе гореть в аду», — прошипела она. Почему она назвала меня твоим именем? Я почувствовала себя так странно, что даже не попыталась потребовать объяснений или подняться на ноги. Тогда Агнесс фыркнула, глядя на меня и быстро удалилась из моей комнаты, заперев меня снаружи.  

С тех пор я была лишена возможности писать тебе письма. Меня не выпускали из комнаты. Няня приносила мне скудный обед, а утром и вечером я не получала ни крошки, пока ко мне не пришел папа.  

У него был мрачный и даже болезненный вид. Я уже было испугалась, что он смертельно болен и пришел попрощаться, ведь в наше время это было бы совсем не удивительно. Я тут же вспомнила, как страдала наша мама, и расплакалась.  

Он пожалел меня и молвил, что все будет хорошо. Я призналась, что Агнесс издевается надо мной и намеренно сводит с ума. Но папа вовсе не удивился. Он вздохнул и сказал, что я особенная и должна нести этот крест. Я спросила, в чем именно заключается моя особенность, но он ответил туманно, впрочем, как и всегда:  

«Тебя зовут Альма и ты рождена с особенностями, за которые понесешь наказание перед Богом. Единственное, что тебе нужно знать — неустанные молитвы, возможно, смогут спасти твою душу». Тогда я потребовала наконец-то объяснить мне, что происходит, почему меня называют твоим именем, и в чем мои грехи, ведь я ничего плохого не сделала. Тогда папа сказал, что я запуталась и мне нужно молить Господа о том, чтобы очистил мой разум от скверны, освободив мой разум. Тогда я закричала. Альма, я еще никогда не повышала голоса на отца. Это ужасно. Он стал мрачнее тучи. Я никогда не видела его таким расстроенным и упала пред ним на колени, моля о прощении. «Не у меня нужно просить прощения, а у твоей маленькой сестры», — тихо сказал он. Я увидела, как слеза скатилась по его щеке, испещренной морщинами. Кажется, за последнее время он значительно постарел. «Что не так с моей сестренкой? Где Эффи? Мне никто ничего не рассказывает», — заплакала я, не поднимаясь с пола и смотря на папу снизу вверх. Тогда он сказал ужасную фразу: «Ее больше нет — вот, что тебе следует уяснить. Эстер убила ее. И забудь уже о сестре, которой не существует, прекрати писать письма. Ты убиваешь меня этим». Тогда он расплакался и вышел из моей комнате, оставив меня в замешательстве.  

Альма, я ничего не понимаю. Кажется, что вся семья сговорилась против меня. Наша единокровная сестренка, которая лишь недавно увидела свет покинула его. Но, как же так? Мачеха и Агнесс должны ненавидеть меня. У меня ужасные провалы в памяти. Кажется, что мне ничего не поможет и станет лишь хуже.  

А теперь мне пора, я слышу шаги Агнесс на лестнице».