ЧАРОДЕЙ ИЗ ЗАБРОШЕННОЙ ШКОЛЫ 8
Последний Дух Хаоса
ЧАСТЬ I
Она видела кровь…
ГЛАВА 1
Над Столицей который день бушевали шквальный ветер и мощный проливной дождь. На дорожках и мостовых текли ручьи проточной ледяной воды, превращающейся под утро в ледяные корки, на площадях и бульварах сталкивались из – за плохой видимости экипажи, а редкие прохожие теряли и зонты, и шляпки и даже камзолы с куртками.
По стеклам дождь барабанил так, что даже бывалые солдаты иногда вздрагивали от сильного удара ветвей деревьев в окна, не говоря уже о самих обитателях особняков.
Василиса видела эту картину уже три дня подряд, но все никак не могла к ней привыкнуть.
Ни книги, оставленные ей в наследство покойным свекром, ни даже оптимистичные прогнозы Владислава, которого оставили в Столице после коронации Реда на всякий случай, не внушали Василисе спокойствия.
Ей все казалось, что некто, кто Ильинский, не закончив свое дело и оставив в живых такого ценного свидетеля, как Габриэль, все время ходит вокруг их дома, заглядывает в окна, пытается проникнуть внутрь – и завершить начатое…
Очередная вспышка молнии, а затем раскат грома заставили девушку вскочить на ноги и, отложив книгу в сторону, задернуть шторы, чтобы не видеть ни смазанного пейзажа за окном, ни постоянно мечущихся по городу стражей с оранжевыми фонариками на высоких тростях.
В Столице был введен особый режим, при котором поздно вечером запрещалось выходить без видимой причины даже во внутренний двор собственного дома, и Василису это напрягало еще сильнее.
– Выпей, – приказал Владислав, который был почти все время в покоях Ленграндов и наблюдал за Габриэлем.
Он протянул ей рюмку с темно – фиолетовой жидкостью, и Василиса, услышав знакомый аромат крепкого напитка, похожего чем – то на земной коньяк, выдохнула – и залпом осушила хрустальную рюмку.
Алкоголь обжёг горло и грудь, однако после стало действительно легче: организм перестала бить дрожь, в глазах выступили слезы, увлажнив главное яблоко и пылавшие от волнения щеки девушки, а руки наконец – то легли на подлокотники кресла, где им и положено было быть изначально.
Владислав осторожно взял запястье Василисы и, считая пульс, без проблем считал ее состояние.
Но успокаивать не стал – не видел в этом смысла.
Врал он ей и так почти каждый день о положительном прогнозе по поводу раны Габриэля, и Василиса обманывалась, потому что сама того желала.
Разум уже и так у всех был затуманен и вестями с фронта, и неспокойной обстановкой в само Столице, где стали учащаться нападения на молодых людей знатной крови, причастных так или иначе ко дворцу короля, а также стали нередкими сами покушения на правителя.
Анубис не уехал из города, как того сам желал.
После неудавшейся попытки его убийства, король остался в Столице и, восседая на троне, стал упорно ждать встречи с наемником.
С ним рядом находились верные солдаты и стражи, однако Ред оставил рядом еще и Маркуса, который был пока что не в состоянии руководить отрядом.
Однако Василиса все равно была уверена: рано или поздно, независим от исхода войны, бедного Анубиса настигнет участь быть убитым от рук революционеров. Черные эльфы не успокоятся, пока у Столицы будет знающий руководитель, за спиной которого стоит еще более талантливый махинатор…
– Не забывай, что ты – все еще человек, – заметил Владислав. – Не смей так напрягать организм переживаниями. А то не доживешь до своей трансформации в вампира.
– А кто тебе сказал, что я хочу превращаться? – уточнила Василиса, подняв на парня глаза. – Я доживу свой век – и все.
– Ты думаешь, что Габриэль даст тебе это сделать?
– Он не вонзит в меня клыки без разрешения, – заметила девушка с уверенностью. – Тем более, что он – не чистокровный в плане генов. Его яд может и не сработать – и я стану полукровкой, что еще хуже.
– Ты об охоте на дампиров? – усмехнулся парень, поправив лацканы белого халата. – Она же закончилась много лет назад…
– В этом мире – нет.
– Тебе – то откуда знать? – Василиса продолжала изучать взглядом паренька. – Ты же с Земли, как и я. Так что не стоит верить абсолютно всем слухам.
– Стоит.
Владислав отпустил руку девушки, после чего отошел вновь к своим пробиркам и различным упаковкам с таблетками, которые были по его заказу выкуплены в аптеках Столицы.
Василиса не верила, что именно эти медикаменты помогут, но была уверена, что Габриэль выкарабкается.
Она знала этого вампира: у него была чертовски сильная воля к жизни, которой он столько добивался.
– Тебе нужно поспать, – посоветовал вдруг Владислав, смачивая новый компресс и кладя его на лоб Габриэля. – Он все равно не придет в себя прежде, чем заживет хотя бы шов на сердце.
Василиса вновь вздрогнула и, уронив голову на руку, закрыла глаза.
Ей действительно хотелось спать, однако она боялась, что, очнувшись на следующие сутки, узнает о своем новом статусе новоиспечённой вдовы.
А это было одним из самых страшных событий, которые Василиса могла спрогнозировать себе на ближайшее будущее.
Но не успела она подумать о возможных скорых похоронах, как вдруг Владислав, вскинув голову на раздавшийся внизу грохот, подошел к дверям и, взяв в руки револьвер, на всякий случай не стал брать с собой лампу.
Василиса встала и, схватившись за клинок, подошла к мокрому стеклу балкона и, осторожно сняв щеколду, распахнула ставни, вышла на кафельную площадку – и осторожно выглянула во двор.
И чуть не визгнула от страха и восторга одновременно.
Она сразу бросилась вниз, чтобы открыть двери – и, как только Владислав увидел, кого принесла нелегкая в такую страшную ночь, чуть сам не крикнул.
Он положил револьвер на тумбу, после чего помог Василисе перенести Феликса в гостевую спальню, где коротко осмотрел врача и ужаснулся еще больше: с такими ранами Феликс сам не смог бы дойти к ним, значит…
– Я принесу медикаменты.
– Что нужно? Говори! – приказала Василиса.
– Горячая вода и желательно все обезболивающее, которое есть в доме.
– Хорошо. Будет сделано.
Василиса направила двух солдат, охранявших парадный вход в ближайшую аптеку, после чего увидела, как Владислав, принеся сам таз с горячей водой и разрезав рубашку Феликса, начал осторожно обрабатывать раны на груди и животе духа.
Василиса следила внимательно за парнем и увидела, что он почти не использует земные препараты, хотя их у него в избытке в белом кейсе, с которым он прибыл на коронацию.
– Стимулятор ему не поможет, – пояснил дух, словно прочитав мысли девушки. – У меня нет ускоряющего регенерацию препарата, а отвар из трав готовить бессмысленно. Тут нужно резать. Судя по гематомам и желтой коже, нехарактерной для духов, у него что – то с внутренними органами. Не исключаю кровотечения…
– Ты сможешь? – уточнила девушка. – Я могу послать за медиками в госпиталь Иоганна.
– Если утром гематомы пройдут, а цвет лица изменится от препаратов, то будем решать сами, – пояснил Владислав, беря шприц и вбирая из небольшой ампулы жидкость голубого цвета. – Сейчас обезболю – и посмотрю как следует. Главное исключить повреждение сердца и легких. Иначе не вытащу.
Василиса осторожно поправила подушку под головой Феликса, после чего вдруг увидела как мокрые от дождя ресницы парня дрогнули – и глаза слегка приоткрылись.
Владислав чуть не крикнул от ужаса, а Василиса, нервно улыбнувшись и приготовившись исполнить любую просьбу врача, который выходил не одну семью их тайного мира, склонилась к Феликсу.
– Ред… он…
– Он ушел, – сразу казала Василиса. – Ты знаешь, что случилось?
Феликс слегка нахмурился, явно не понимая, о чем говорит девушка, а Владислав, пользуясь моментом, вонзил иглу в вену доктору – и увидел, как в глазах духа заиграли искры иллюзорной энергии.
Феликс осторожно повернул голову к Владиславу и, посмотрев в темно – синие глаза медика, отдернул руку.
Василиса тут же взяла доктора за другую руку и, сжав в своих горячих пальцах его ледяную ладонь, убрала со лба мокрые пепельные пряди.
– Ты откуда? – уточнила Василиса. – Что с тобой случилось?
– Долгая… история… Мне нужно… нужно поговорить с Редом…
Он тяжело задышал, и только сейчас Владислав, склонившись над Ланским, осторожно расстегнул пуговицы на рубашке – и с ужасом увидел, что на бинтах проступили многочисленные красные пятна.
Василиса это тоже увидела и, посмотрев требовательным взглядом на Владислава, увидела в его глазах отчаяние.
Парень взял в руки скальпель и, аккуратно разрезав бинты, открыл для себя ножевые ранения.
После этого, усилив свет лампы, наскоро осмотрел порезы – и понял, кто конкретно мог нанести эти удары.
По иронии судьбы злодей, игравший против всего Троелунья, взрастил для собственных противников своего лучшего преемника в области военной хирургии.
Владислав сразу узнал подчерк Прохора Семеновича, известного теперь под фамилией Лескова, и чуть не расплакался.
– Когда тебя отпустили? – уточнил Владислав, посмотрев на Феликса.
– Час… или… или полтора назад…
– Тогда есть шанс, – обрадовался медик, доставая из чемоданчика маску и перчатки. – Василиса, – девушка обернулась к нему. – Мне нужен спиртовой раствор и все бинты, какие найдешь.
– Хорошо.
– Я займусь им.
Владислав застегнул халат и, делая свет еще ярче, навис над Феликсом темной фигурой, словно посланник смерти, приготовившийся забрать душу раненого в мир иной.
Василиса, принеся медику все, что тот требовал, уходя, оглянулась – и увидела, как доктор, приблизившись к телу больного, попал под лучи лампы – и стал похож на желтого ангела смерти, в руках которого заблестели смертоносные острые клинки.
Девушка не раз сама резала коллег, дабы сохранить им жизнь, но за десять лет служения в отделе, отвыкла от любого вида крови и человеческих страданий.
Если бы раньше стон Феликса не заставил ее даже оглянуться, то сейчас по спине пробежали ледяные мурашки, а сердце сковали страх и сожаление. Василисе было жаль доктора, несмотря даже на его негласный статус предателя.
Она вышла, оставив Владислава и Феликса одних, а сама направилась по темному коридору к покоям супруга.
По дороге она мельком заглянула в приоткрытую спальню, которую Габриэль за пару месяцев до коронации Реда оборудовал под детскую, надеясь, что после водворения на престол Блейка – младшего хотя бы на время возникнет мир и покой.
Но все стало еще хуже – и детская, в которой планировалось проживание не одного ребенка, теперь превратилась просто в темную пустующую комнату…
Василиса осторожно толкнула дверцу – и вошла в помещение, где пахло персиками и ее собственными духами, которые поселились тут после месячного пребывания всей семьи в Столице. Тут же нахлынули печальные воспоминания, от которых у Василисы затрепетала душа, но сразу же упала в желудок, когда совсем рядом с городом прогрохотал мощный удар.
Стекла завибрировали, но выдержали, как и вазы с фотографиями на полках. Стекло в трельяже не пошло трещиной, хотя опасно ударилось о стену, а в ванной подпрыгнули стеклянные флакончики и приготовленные бутылочки для наследницы дома Ленграндов.
Василиса подошла к окну и, взглянув в темное небо, увидела, как над морем полыхнула еще одна вспышка, после которой по округе пронесся такой гул, что девушка почувствовала дикий страх, который заставил ее сжаться, отойти от окна – и замереть около детской кроватки.
Затем еще одна вспышка – и гул. Потом еще… еще…
Гул не затухал, так и не долетая до набережной и жилых домов, однако он проносился так близко к берегу, что у Василисы невольно возникло ощущение, что еще немного – и их всех сотрет с лица земли.
В этот момент она услышала за окном конское ржание – и увидела на мокром стекле яркие оранжевые отблески.
Осторожно подойдя к створкам и наклонившись, чтобы увидеть набережную, девушка обнаружила на ней войска в темно – синей форме и белыми лентами, натянутыми от правого плеча к левому боку.
Все они выдвигались в сторону скал, отчего у Василисы вновь стало тревожно на душе.
Она видела молодых ребят, которые рвались на войну, не до конца осознавая, что там их ждет, а потому Василисе, как матери, было страшно за них и их родителей. Сердце сжалось, после чего вновь над городом пронесся гул, который закончился яркой вспышкой прямо над Центральной площадью.
В черном небе, сверкнув золотом, разрушила летевший в город снаряд Александра.
Ее белоснежные с золотом крылья Василиса ни с чем бы не перепутала, оттого ей стало еще страшнее: Александра была ее ровесницей и такой же матерью новорожденного наследника клана, а уже рисковала собой, чтобы защитить сотни тысяч незнакомых ей жителей неизвестного мира…
У Василисы на несколько секунд вспыхнул огонек в груди: она обязана пойти вместе с остальными на защиту Столицы, чтобы не быть записанной в истории как трусиха и обычная женушка знатного аристократа, которой можно избежать любого огня в свою сторону…
Но тот же момент она вспомнила момент, когда случилось нападение на Габриэля. Вспомнила, как сидела около супруга первые несколько часов и не отпускала ледяной руки – и тут же выкинула мысли о тайном побеге следом за остальными.
Как только она убедится, что Габриэлю ничего не угрожает, тогда можно будет кинуться в бой.
Хоть бы и насмерть…
Василиса покинула комнату, чтобы больше не видеть скал и моря, над которыми сверкали вспышки и громыхали взрывы, однако, не успела прикрыть дверь, как тут же увидела в коридоре призрачную белоснежную фигуру с маской на лице и окровавленным халатом.
Девушка вскрикнула, оперлась на подоконник от неожиданности, но тут же подобралась, узнав в призраке тощую фигуру Владислава, глаза которого сияли радостью, несмотря на скверную обстановку вокруг.
– Ну что? – уточнила Василиса, отдышавшись.
– Все будет хорошо, – заверил медик, снимая маску и перчатки. – Раны были неглубокими, словно его хотели лишь обездвижить и пустить кровь, но не убить.
– Слава богу, – выдохнула девушка. – Когда с ним можно будет поговорить?
– Думаю, уже завтра днем, – заверил Владислав, убирая перчатки в карманы. – А там – посмотрим, как будет отходить от наркоза.
Василиса кивнула, проводив взглядом Владислава в его покои, которые она выделила самолично, чтобы врач был рядом с ее мужем – и оказал в случае чего максимальную помощь.
После этого, вновь услышав отдаленный грохот, направилась вниз, в холл, чтобы посидеть в тишине – и обдумать дальнейшие действия.
Если Феликс вернулся, значит, Кукловод просто позволил ему сбежать, а это означает только одно: вскоре Лесков, Милославский и Мережковский явятся в Явь – и начнут устанавливать тут свои порядки, вследствие которых погибнут невиновные и пострадают те, кто причастен даже отчасти к прежней власти…
Василиса тут же в красках представила жуткую революцию, которая может накрыть Столицу второй волной после сразу Трех Распадов, и сразу же прикрыла руками лицо, чтобы не видеть, как огненные искры падают в темное море, над которым парят духи и вампиры в темно – синей форме, предотвращая попадание врагов в город.
Стекла вновь вздрогнули, как и все стекло в доме, а затем Василиса вновь увидела, как под окнами, в сторону центральной площади, двинулись автомобили, к которым были прикреплены огромные повозки, на которых был фирменный знак Печей: орнамент башни с мечом клинком вниз.
В таких обычно вывозили убитых бойцов для опознания – и определения их дальнейшей судьбы.
Насколько знала Василиса, кто был из знатного рода, того забирали родственники и сами решали, что с ним делать, а неопознанных и без статуса предавали огню – и хоронили в отдельных могилах с военными почестями.
И эта картина не запомнилась бы Василисе так хорошо, если бы не выбежавшая под моросящий дождь незнакомая девушка.
Она подбежала в достаточно дорогом платье к повозке – автомобиль тут же остановился, как и было принято, – и, осмотрев всех привезенных, вдруг остановилась около крайнего бойца в белой рубахе и темно – серых брюках – средний по величине командующий, – и, схватившись за бортики повозки, осела на мокрую постовую.
Василиса ожидала, что она закричит в истерике или начнет рыдать на всю улицу – и не смела ее осуждать, – однако девушка, махнув рукой своим слугам, указала на тело, а сама, отдав водителю отступные в виде десяти золотых монет, отпустила извозчика дальше.
Два охранника особы, взяв под руки и ноги тело убитого, внесли осторожно на территорию особняка, находившегося почти напротив дома Ленграндов, после чего незнакомка, закрыв ворота, встала под самым фонарем – и, прикрыв лицо руками, зарыдала.
Ее плечи стали вздрагивать так часто, что Василиса уже было отошла от окна, чтобы спуститься и поддержать ее, как вдруг увидела: из – за калитки вышла старушка в такой же богатой одежде, как и незнакомка, обняла ее – и водрузила на голову черную долгополую шляпку с темной вуалью, под которой практически не было бы видно лица.
Василиса поежилась, почему – то сразу перенося эту сцену на себя.
Однако именно эта картина, увиденная в ночи, заставила Василису вернуться к Габриэлю в комнату, сесть рядом и, посмотрев на его пожелтевшие черты лица, вспомнить их дочь.
Василиса поклялась, что у Вики будет и мать, и отец – она сама росла в приюте, и знает, каково это – не чувствовать поддержки от близких, – и ситуация, которая возникла перед глазами девушки, окончательно убедили ее не сбегать.
Она еще нужна тут – и умирать ей не было никакого смысла…
ГЛАВА 2
Очередной грохот, раздавшейся над ее головой, заставил Розу буквально прижаться к земле, обхватить руками винтовку – и затаить дыхание.
Оглушающий хлопок, кончившийся распадом золотистых искр, позволил Розе немного отойти от шока, ведь она узнала в светлых ошметках след магии Александры, которая была на поле боя настоящим ангелом – хранителем бойцов.
Все воздушные атаки она отбивала самостоятельно, но иногда прибегала к помощи духов и вампиров, у которых были способности парить и создавать при этом различные захваты для ядер и снарядов.
Роза почти всю атаку просидела за ограждением из мешков с песком и чертой барьера, за которую не проникали ни стрелы с раскаленными наконечниками, ни ядовитые иглы, которые метали искусные киллеры, но стоило ей увидеть над собой силуэт Александры, а потом услышать громкий возглас на скалах – бойцы взяли очередной рубеж, – как ее душа успокоилась, а бешено колотящееся сердце застучало еще быстрее, почти на пределе возможного.
Она подняла голову, отлипнув от мокрой земли, и увидела, как на третьей по счету от их лагеря скалы загорелись факельные голубые огни, свидетельствующие о полной победе.
Роза улыбнулась, но тут же услышала вой горна, которым всех созывали для собрания лагеря и переноса его в новое место – недалеко от захваченной территории.
Роза тут же поднялась и, подставив ладони под моросящий дождь, набрала немного воды, умылась – и тут же понеслась, чтобы помочь солдатам.
Странно, но за три дня, которые шло наступление на горы, Роза практически полностью освоилась, могла даже не обращать внимания на выстрелы из винтовок с другой стороны и пускание со специальных катапульт заряженных магией ядер, но единственное, к чему девушке было невозможно относится спокойно – выход за черту, где ее поджидали ядовитые стрелы и пули.
Роза была уверена, что бои будут только на снарядах, под которые она не попадет, однако, смотря на искромсанные тела погибших и унесенные к повозкам, прикрытые белыми простынями и разорванные в клочья останки тех, кто прорвался сквозь стену черных эльфийских снайперов.
Роза слышала, как среди солдат пролетела реплика о прибытии в отряд командира Шефнера из Столицы – эта новость повергла девушку в шок, – однако в то же время она была счастлива.
Зная, что Маркус рядом, Роза почему – то наполнилась уверенностью.
И сейчас, когда поступила команда собирать лагерь и выдвигаться дальше, ближе к западным горам, Роза побежала к своей палатке, чтобы собрать вещи…
Но вдруг услышала со стороны конское ржание, чудом успела отскочить из – под копыт черного жеребца, на котором восседал Корней Литак, который так дернул поводья, что коню пришлось встать на задние ноги – и сшить передними копытами выстроенные в стену бочки с патронами для оружия и стрелами для лучников.
– Осторожней! – рявкнул Корней, посмотрев мельком на бойца.
Он особо не обратил внимания на внешность Розы, а она, только услышав голос брата, ринулась подальше от командира, чтобы не попасться.
Но не успела отбежать в сторону, как тут же чуть не попала под колеса очередной повозки, которая направлялась в город с телами мертвых и записках к семьям с приложенными наградами и чеками на компенсацию.
Роза мельком увидела, что на белых простынях лежат почти одного с ней возраста молодые ребята, лица которых белее снега, а в уголках губ застыла присохшая кровь.
Девушка видела это не в первый раз, однако все никак не могла отучить себя замирать в ступоре при виде такого количества убитых.
Следом за повозкой проследовали двое бойцов постарше, в зеленой форме – охрана из дворца, – после чего Роза смогла пройти к своей палатке, юркнуть внутрь – и собрать все свои немногочисленные пожитки, которые успела приобрести в первый день: флягу, небольшую аптечку с первым необходимым составом, а также тоненький кошелек с ядовитыми иглами, яды с которых пыталась изучать по выданной ей, как молодому новобранцу, брошюре.
Палатку собирали специальные бойцы, которые умели правильно все упаковать, поэтому Роза, закинув на спину кожаный рюкзак, вышла на улицу и, быстро очистив подошвы сапожек от налипшей мокрой грязи, направилась к строю – первой волне бойцов, которые бы отправились в горы.
Она не горела желанием быть в первых рядах, но с точки зрения рациональности Роза понимала: это самый оптимальный вариант.
Ред и Саша пойдут во второй или третьей волне, так как им нужно убедиться, что на территории не осталось ни одного тайника и ни одного живого врага, поэтому нужно ехать сейчас.
К тому же, как только Роза увидела, кто будут командирами отряда, она чуть не задохнулась от счастья.
Корней Литак, выехав первым перед линией бойцов, осматривая каждого так пристально, как ястреб смотрит на добычу, прежде чем ее схватить, а уже за ним показался и Маркус.
Роза была в третьей линейке, почти что с краю, поэтому Маркус не особо и обратил внимание на низкорослого бойца с белокурыми прядями, торчащими из – под шляпы с белым пером, а также на миловидное личико, из – за чего Розу уже окрестили в отряде «слащавым», что и обрадовало девушку.
Она стояла максимально прямо, не пряча лицо и тем самым не вызывая никаких подозрений у молодых людей, однако Маркус, странно озираясь по сторонам, словно что – то ища, постоянно оглядывал ряды с таким сосредоточением, словно знал, кого искать…
– Все готово, – заверил Корней, подъехав на коне к Маркусу. – Мы готовы отправляться.
Маркус кивнул, однако команду так и не отдал.
Он все продолжал искать, а Роза, чтобы еще сильнее скрыться, смотрела все время прямо, словно не замечая ни подозрений, ни взглядов графа почти что в верную область.
Из – за отравления парень мог плохо видеть обычными глазами, однако восстановившееся вампирское зрение, благодаря которому Маркус различал ауры и контуры фигур, помогло бы, но при условии – если бы Шефнер искал целенаправленно.
Но в многочисленном потоке энергетик, разноцветных аур и даже переливающихся между собой фигур Маркус был бессилен, а у Литака даже мысли бы не возникло, что сестра совершила столь «глупый» поступок.
– В путь, – отдал тихий приказ Маркус.
– В дорогу! – скомандовал громко Корней, подняв руку и указав на горы.
Бойцы тут же распределились по коням, а мальчишки, одного с Розой возраста, запрыгнули в повозки, запряженные двойкой вороных жеребцов, и последовали практически последними в колонне.
Но Роза была такому рада: она оказалась в компании незнакомых с ней ребят, поэтому уселась в самом углу, ближе к кучеру, чтобы никому не мешать и одновременно слушать разговоры солдат и быть в курсе всех событий.
Она ожидала долгого и изнуряющего пути до подножия гор, где их уже ждали другие отряды, однако не прошло и часа, как повозки прибыли – и Литаком была дана команда на разгрузку, после чего все солдаты стали разворачивать лагерь.
Роза сама распаковала свою палатку и, за пару дней научившись ставить ее и натягивать жесткие веревки, от которых все ладони были в ладонях и ссадинах, быстро растянула ткань – и смогла залезть внутрь, чтобы немного отдышаться и откашляться от дорожной пыли.
Она расстегнула свой сюртук и, бросив его в угол, на расстеленный матрац с одеялом, стянула рубаху и расстегнула застежку на бинтах, чтобы немного подышать полной грудью.
Роза уселась на холодную землю и, скрестив ноги по – турецки, на всякий случай нагнулась – и стянула распахнувшиеся от сквозняка крылья палатки на узел внизу.
На возвышенности, где гулял ледяной ветер и где вся земля промерзла на несколько метров к собственным недрам, Розе было некомфортно, несмотря даже на то, что температура ее собственного тела была выше человеческой.
Девушка постоянно ежилась, дергалась от порывов сквозняка, который ударял по оголенной коже, щипал морским ароматом обострившийся нюх лисицы – и заставлял Розу вытирать слезившиеся глаза, покрасневшие уже через полчаса нахождения на возвышенности.
Роза и сама не успела понять, как задремала, а когда очнулась от громкого звука горна, собиравшего бойцов на построение, чуть не опоздала.
Не затягивая бинтов – она решила, что под свободной рубахой и плотным сюртуком ничего не видно, – Роза выскочила на улицу, подбежала к колонне солдат, встала в самый дальний ряд и стала вслушиваться в приказ Литака:
– Необходимо, чтобы группы из пяти человек во главе с капитаном Шефнером выдвинулась к западному побережью – и обследовала третий по счету грот! – раздалось над колонной. – Однозначно идут…
Роза на секунду отвлеклась, чтобы посмотреть на проехавшего рядом Маркуса.
Он прибыл позже всех на построение – и Роза сразу заметила, что парень выглядит очень плохо: он бледный, его глаза серые, словно скалы, к которым им и предстояло отправиться, а спина не прямая, как обычно, а сгорбленная от боли.
Маркус выехал вперед, остановив коня около Корнея, после чего из колонны выдвинулись трое бойцов: двое парней и одна девушка, за спинами которых покоились новые винтовки.
Роза сразу поняла: снайперы. Их использовали очень часто в наступлениях, чтобы ликвидировать командиров врага, а также выводить из строя мелкие орудия. Обычно на такие должности ставились исключительно вампиры – их зрение позволяло вытворять и не такое, – однако, осмотрев вышедших, Роза почувствовала в девушке кровь духа.
Она была явно чистокровной представительницей этой расы, однако ее золотистые глаза выдавали ее принадлежность и к кому – то еще: оборотни или вампиры, дар которых передался не по крови, а через поколение.
Роза нечасто, но слышала о таки случаях. Когда несколько поколений подряд соединялись с себе подобными, но у ребенка проявлялись способности далеких предков, которые водились с другими расами…
– Еще двое! – приказал Корней.
Роза увидела, как из толпы поднялись несколько рук – желающие прославить свой род.
Однако Литак не торопился.
Он внимательно просматривал каждого добровольца, но почти каждому отказал.
Лишь одному дал положительный ответ, позволив покинуть колонну, остальные же смиренно понурили головы – и успокоились, поняв, что время еще не пришло.
У Розы чесалась рука, чтобы подняться, но она услышала четкий критерий, который вдруг озвучил Корней:
– Последний доброволец обязан иметь в роду кровь оборотней и духов, являться быстрым и прытким, дабы донести нам информацию в случае тактического отступления и гибели остальной группы. Но самое главное – ему должно быть ровно двадцать.
В колонне тут же послышались недовольные вздохи и шепотки насчет возрастной дискриминации, однако Корней и это быстро разрулил властным голосом и вполне обоснованными словами:
– Нужен опытный боец, который прошел полный курс боевой подготовки. Как бы странно это не прозвучало, мы не собираемся пускать под стрелы неопытных сорванцов.
Роза сразу услышала ехидные замечания и тихие переговоры солдат, однако сама промолчала, поняв, что имел в виду Корней.
Молодых он с Маркусом решили поберечь для дальнейших убийств, а опытных – поэксплуатировать, чтобы дальше было проще, ведь узнать о местоположении врага и составить план захвата легче с отслужившими в королевской гвардии ребятами, чем с новобранцами, которым захотелось посмотреть, что из себя есть война.
Наконец, когда Маркус уже сам стал высматривать себе последнего бойца, в колонне поднялась еще одна рука – и Роза, встав на носочки, так как парень стоял всего через ряд от нее по диагонали, посмотрела на добровольца и невольно ахнула.
Это же был…
Литак – старший, увидев вышедшего из колонны бойца, еле дернулся на коне, после чего его ресницы вздрогнули от неожиданности.
Он не водил большой дружбы с Двенадцатью домами, однако именно с представителем одного из них парень в прошлом кутил во всей Столице – и даже не думал ни о своем статусе, ни о своих родителях, терпевших ночные приходы сына после недельной пропажи…
– Даниэль…
– Во мне есть кровь оборотней, – гордо заметил Лерсовецкий – младший. – А духи давно закрепились в нашей крови благодаря матери. Вы не имеете права мне отказать, – он поднял взгляд на ошарашенного Литака.
– Я и не собирался, – буркнул Корней, посмотрев на Маркуса.
Но тот никак не отреагировал.
После позора, который случился за пару часов до коронации Реда, он до сих пор не говорил толком ни с одним домом.
Лерсовецкие никак не отреагировали на поступок Шефнера, однако Роза слышала, как в кругу Двенадцати домов иногда говорят о Маркусе, как о грязном и недостойном преемнике Элиса и Даниэля.
Роза тоже была не в восторге, когда узнала о решении парня, однако осуждать его за это считала отвратительным поступком.
– Разойтись! – скомандовал вновь Литак.
Солдаты с радостью разбежались по своим палаткам и стали готовится к ужину – взятый рубеж заставил попотеть и пробыть в засаде почти три дня без еды, поэтому многие были рады, что пресыщение будет не только от сладкого привкуса победы.
Роза же, уйдя к своей палатке, краем глаза увидела мелькнувшую рыженькую шевелюру, заплетенную в толстую косу – и тут же посмотрела на обладательницу такой красоты внимательнее.
И сразу же узнала в солдате Беатрис.
Девушка была без верхнего сюртука, ее рубаха свободно колыхалась от порывов ветра, а немного великоватые сапожки из кожи постоянно норовили расстегнуться у лодыжек, из – за чего Беатрис часто приседала и замертво затягивала ремешки.
При этом Роза слышала отнюдь не графские выражение культурной девушки, какой Беатрис постоянно выставляло все высшее общество.
Беатрис расправилась с застежками, выпрямилась – и, обернувшись к приближающемуся Литаку, слегка улыбнулась.
Роза даже заметила, что глаза девушки на мгновение сверкнули от радости.
– Еще чего удумала, – прошипела Роза, наблюдая за Беатрис из – за палатки.
Корней подъехал, остановил коня около одного из деревьев, привязал скакуна и, распорядившись покормить животное, подошел к Беатрис.
Он был полностью в своей темно – синей форме с лазуритовой брошкой у горла – знаком командира из аристократии, – и, сняв перчатки и ткнув их за пояс, огляделся по сторонам.
Роза быстро сунулась за палатку, чтобы не попасться на глаза новоявленному братцу, однако уши навострила. Не хватало еще, чтобы Корней крутил романы с такими, как Рошель.
– Наступление прошло удачно, – заметила Беатрис, осматривая ребят, готовившихся зажарить принесенную с моря рыбу. – Твои молодцы. Быстро обнаружили засаду.
– Да и твои девчонки умницы, – не остался в долгу Корней. – Так окрутить эльфов – это надо уметь.
– Было бы кого окручивать, – усмехнулась Рошель, тоже снял перчатки и убрав их за пояс. – Натренировались на вас, вот и применяют на практике.
Корней странно прицокнул языком, при этом на его лице расцвела ехидная улыбка довольного мартовского кота. После чего парень расстегнул брошку с мантией – и положил ткань на руку, из – за чего стал казаться еще выше и солиднее.
Но Беатрис было явно все равно – весь ее взор был прикован к Маркусу, который объяснял воинам план. Они стояли в стороне от лагеря, но со склона их фигуры были видны как нельзя лучше.
К тому же, это было идеальное положение, так как совсем рядом шумели волны моря, ударяющиеся о скалы, а сверху на слушателей дул ледяной ветер, из – за чего ни одной живой душе, даже с идеальным слухом, не удалось бы подслушать.
– Завтра Маркус проведет их к скалам, а мы должны быть на подхвате, – заявил строго Корней, скрестив руки на груди. – Если все удастся, то война закончится даже раньше, чем мы думали.
– Не делай поспешных выводов, – заметила Беатрис. – Эльфы глупы, но их много. А из Тернового пути корабли явятся только через два дня. К тому же, слышал весть?
– Какую?
– Говорят очередная вспышка холеры вспыхнула на западе Испаинаи.
Корней резко обернулся к ней и, посмотрев на загоревшее лицо девушки, лишь чудом не схватил ее за руку, чтобы увести в сторону и все разузнать подробнее.
– Мне прислали письмо родители, – она выудила сложенный лист бумаги из рукава. – Они сейчас живут на юге Тетренда, но в ближайшей к ним деревне обнаружился один больной. Они спрашивают, куда им безопаснее сейчас держать путь.
– Отпиши им, что лучше двигаться по восточному берегу в Терновый путь. Не думаю, что Делизен откажется.
– Но на пути есть Герштадт.
Корней знал об этом, но надеялся, что Беатрис забудет, но не получилось.
Да, Рошелям, если бы они на самом деле решились бежать от опасности заражения и грохотов войны, пришлось бы преодолеть самый опасный южный город столичного континента – Герштадт.
Однако Корнею казалось, что глава семейства не должен думать о сложностях, если он так сильно печется за жизнь новорожденной наследницы и супруги, которая, может быть, в будущем родит заместо двух неугодных дочерей сына или еще одну девочку…
– Ты знаешь иной путь? – вдруг прошептала Беатрис, закусив нижнюю губу.
– Можно попробовать через Амазию, – предположил Корней, вспоминая знания географии Столицы, – но это будет дольше. Ведь путь до самого города займет только два дня на экспрессе.
– А потом им нужно будет пересечь Южный залив – и оказаться в аккурат в порту Сербении? – уточнила сразу Беатрис.
– Да. Оттуда до Испаинаи вроде ходит три экспресса, каждый из которых идет всего сутки. Так что им стоит всего лишь пересечь залив.
Беатрис заметно приободрилась, однако даже Роза, находившаяся на расстоянии от них, почувствовала в девушке некоторый скептицизм и разочарование.
Словно у Рошель на лице была маска, которая внезапно истончилась – и из – под нее проступило истинные черты Беатрис. Такой ранимой, хрупкой и брошенной.
Корней это тоже заметил и, вместо каких – то слов, осторожно вдернул кончиком пальца нос Беатрис.
Рошель так сильно дернулась, что чуть не упала на палатку, но тот же Литак поддержал ее за локоть, наклонился и, оказавшись близко к лицу девушки, внезапно получил такую сильную пощечину, от которой на скуле парня проступило красное пятно.
– Только попробуй еще раз так сделать, – прошипела выпрямившаяся Беатрис. – Убью.
Корней ничего не ответил.
Он даже не пытался скрыть от проходящих мимо бойцов, увидевших лишь конец сцены, свою озадаченность. Парень приложил ледяную ладонь к скуле, после чего проводил взглядом Беатрис до ее палатки и, глубоко вздохнув, свистнул какому – то солдату – и переключился на разговор.
А Роза, юркнув к себе в палатку, просидела там до самого вечера. Точнее – до того времени, когда всем солдатам раздавали еду.
Она не особо полюбила походную кухню, однако уже на третьи сутки голода заставила себя съесть кашу и припрятать в сумку кусочек шоколадки в крафтовой бумаге. Роза всегда пропускала обед, так как без мяса хотя бы на второе она отказывалась в принципе употреблять в пищу приготовления поваров, а вот завтрак и ужин девушка находила более сносными к употреблению и восполнению сил.
Однако и тут Роза не могла особо жаловаться: она не уставала. Да, были моменты, когда во время обстрелов эльфами или переходов между локациями, она валилась с ног и спала по двенадцать часов, но это было так редко, что девушке даже начало нравится свое положение.
Во всяком случае, как думала она, никто не посмеет ей сказать, что она не нюхала пороху и не знает всего ужаса войны.
Не будут попрекать тем, что ее дело «ясное»: быть всего лишь умным и красивым украшением Маркуса – и не иметь никаких прав.
Роза уже собралась немного отдохнуть – расстелила матрац и накрыла его темной простыней, какие полагались всем новичкам, – но вдруг услышала снаружи отдаленные грохот и вскрики.
За неделю пребывания в армии Роза ни с чем бы не перепутала эти звуки.
Она схватила свою винтовку, натянула сюртук с фуражкой, выскочила на улицу – и ахнула от увиденного.
На лагерь с горы двигалась целая армада черных эльфов на темных лошадях, волках и гепардах.
Их доспехи сияли в закатных лучах алым, темные волосы развевались на ветру черным шлейфом, а плащи – дымчатыми, похожими на клубы, ошметками ткани, которые были явно сняты с каких – то поверженных в прошлых боях соперников.
Все животные были без намордников и сбруй, чтобы жертв было больше, но помимо этого с самой вершины скал целились по солдатам припрягавшиеся снайперы.
На этот раз их оружием были не стрелы, а как раз винтовки: точно такие же, как и у солдат в роте Корнея.
– Магов сюда! Быстро! – рявкнул выскочивший из палатки Литак.
Он быстро оценил обстановку и, увидев, как еще одна группа эльфов засела за высоким осколком горы, откуда стрелять – просто идеально, – создал на ладони лазурную сферу, цвета моря в солнечный день, и бросил в воздух.
Заклинание рассеялось – и, лопнув, равномерно покрыло лагерь, словно купол, сквозь который не проникали ни пули, ни стрелы.
– По коням! Вампирам приготовиться! – рявкнул Корней, сам хватая своего коня и уносясь к основанию скал.
За ним на белоснежной лошади промчалась Беатрис, с заведенной за спину винтовкой и приготовленными на поясе клинками.
Следом за ней направилась армада из вампиров, которым не нужны были животные: они сами передвигались с такой скоростью, что могли обходиться без коней. Собственно, как показалось Розе, они бы им только мешали.
В этот раз она решила не медлить.
Девушка, схватив первого попавшегося скакуна, взгромоздилась в седло, удержалась, когда конь встал на дыбы, а затем – пришпорила и натянула поводья, чтобы развернуть животное и направить его к скалам.
Роза быстро разогналась и, наблюдая за тем, как над головой сияют врезающиеся в лазурный купол стрелы и пули и грохочут выстрелы, почувствовала некоторый прилив сил.
Уверенность растеклась по ее телу – и Роза, уловив аромат крови и свежей травы после дождя, ускорила коня.
Она выхватила рапиру и, как и учили в первые дни, заведя ее назад, пересекла голубую границу, где барьер Литака закончился – и начался кровавый ад.
Роза даже квакнуть от страха не успела, как ее рука дернулась, а лезвие, сначала упершись, а затем пройдя насквозь чью – то плоть, снесло кому – то голову.
На клинке образовалась мерзкая вязкая корка и появились стекающие мелкие багровые капельки, от которых у Розы в горле появился рвотный комок.
Она еле удержалась, чтобы не вылететь из седла, после чего, увидев, как на нее несутся сразу два эльфа, которые больше ее самой раза в три, выставила вперед лезвие и, зажмурившись, прижалась к шее скакуна.
Секунды, булькающие противные звуки и рвущаяся плоть, от которой на лицо полетели обжигающе горячие капли крови – это лишь обрывочные воспоминания, которые удалось зафиксировать памяти девушки.
Открыв глаза, Роза заметила, что один из эльфов валяется на скале с разрезанной грудью, а второго придушил выскочивший из – за скалы вампир: его форма была вся изодрана, как и кожа под ней, глаза налились кровью, а на руках сияли острые когти, которыми он и добывал себе добычу.
Кровь поставляли в лагерь – Роза лично видела запасы, – однако вампиры иногда сами отказывались, чем стимулировали собственный организм на схватку с противником.
– Не зевай! – рявкнул парень, прыгнув выше.
Роза увидела, как он схватил еще одного эльфа – и рухнул вместе с ним в расщелину между двух осколков горы, из – за которых послышались душераздирающие вопли эльфа, а за ним – хлюпающий звук, после коего у Розы задрожали руки.
В тот же момент мимо нее пронеслась та самая незнакомка, которая записывала Розу в отряд.
Золотистые кудри девушки были собраны в кулю, на лице не была и грамма косметики, из – за чего ее лицо казалось еще более молодым, а вот тело и руки вели себя необычно: незнакомка искусно обращалась с клинком, разрубая эльфов чуть ли не напополам, а свободной рукой доставала из мешочков на поясе какие – то порошки – и бросала в лица врагам.
Эльфы начинали чихать и прикрывать лица, что делало их легкой мишенью для вампиров и оборотней, которые прибывали за военачальниками и командирами после сигнала о помощи.
Сама же Роза, оставаясь по – прежнему у подножия скал, вдруг увидела, как кучка эльфов, которых, почему – то, никто не замечает, юркает к барьеру, что – то оставляет у границы, а после – уносит ноги к скалам.
Не думая, девушка ринулась к месту заложения, как она думала, бомбы.
Она спустилась с коня и, оглядываясь постоянно назад, чтобы никто не помешал, осмотрела прямоугольный объект, завернутый в обычное полотенце, и после этого решилась схватить коробку – она оказалась достаточно легкой, – и бросить в море.
Только чудом снаряд, который затрещал еще в руках у Розы, не тронул ее саму – и взорвался уже в полете над небольшим откосным берегом, где кроме песка и пожухлой травы не было ничего важного.
Искры разлетелись в разные стороны, тронули Розу в виде мелких осколков, исцарапавших девушке все лицо и только волей случая не угодивших в глаза, а после – упали в нарастающие волны яркими золотыми частицами.
После этого Роза, утерев с лица кровь, вгляделась в протоптанную дорожку в высокой осоке – и поняла, что она приведет ее к подрывникам.
Поэтому, не спросив никого, девушка схватила коня, уселась в седло – и погнала его по тропе, которая через пару минут привела ее к абсолютной ровной вертикальной скале, на которой были видны следы от клинков, ведущие наверх.
– Ах так…
Роза ткнула рапирой в камень, но чуть не вылетела из седла: ей не хватило силы, чтобы хотя бы кончик лезвия вошел в скалу.
Поэтому, быстро соскочив с коня, Роза перекинулась в свою звериную ипостась – и рванула по небольшим выступам на скале наверх.
Где – то приходилось хвататься челюстями за ветки, где – то – перепрыгивать несколько метров, чтобы оказаться на более высоком выступе – и устремляться все дальше и дальше, к самому острому кончику, разрезающему алое закатное небо, которое уже застилали темные облака.
Но вот заветная цель достигнута – Роза запрыгнула на выжженную землю, уперлась мягкими подушечками на лапах в грунт, а после – принюхалась и услышала аромат горелого мяса, уловила слухом вскрики солдат и утробное рычание эльфов.
Роза обернулась – и увидела картину, как из – за выступа вышел один из солдат королевской армии, с порванной одеждой и испачканным в крови лицом. Его клыки сияли белизной, а когти – сверкали в сиянии закатного солнца как наточенные клинки.
Он внимательно осмотрел лисицу, сразу признав в ней оборотня, н не тронул.
Незнакомец, впившись когтями в скалу, направился еще выше – туда, где кипело сражение за возвышенность, ведь именно оттуда стреляли снайперы и лучники по лагерю.
Роза перекинулась обратно в лисицу, и, посмотрев вниз, увидела, что барьер Корнея вот – вот рухнет, так как верхняя его часть уже начала крошиться, словно засохшая поливка на сладкой булке.
Поэтому Роза, увидев, куда пополз вампир, направилась за ним.
Девушка преодолела, как ей показалось, несколько километров в высоту, но, стоило ей достигнуть вершины, как ей чуть не снесло голову брошенным острым бумерангом: такие использовали черные эльфы, чтобы срезать головы жертвам.
Роза скользнула за скалу, после чего достала клинок и, вырвавшись из засады, сразу ударила в грудь одному из эльфов.
Тот, только успев крякнуть от неожиданного укола боли в сердце, рухнул как подкошенный на песок, а Роза, увидев, как на того самого незнакомца сзади идут двое, сняла с пояса убитого бумеранг, свистнула и бросила оружие.
Вампиров приучали на службе, что свист – это знак, на который нужно реагировать молниеносно, поэтому незнакомец, вильнув с еще одним противником вправо, позволил лезвию бумеранга сделать свое дело – и вернуться к Розе в ладонь с багровыми пятнами на лезвии.
Вампир расправился с эльфом и, лишив оружия, спрятал два метательных клинка в сапогах.
После чего подбежал к Розе и, пригнув ее, позволил нескольким стрелам вонзиться не в голову девушке, а в скалу.
– Отвлеки их, – приказал он. – А я – наверх.
– Хорошо.
Роза бросилась вправо, а вампир – влево.
Стрелки ненадолго замешкались, прицеливаясь в прыткую лисицу, которая появлялась то из – за одной, то из – за другой скалы, путая противников и не давая киллерам даже шанса.
В это время темная и пластичная фигура незнакомца забралась на самую вершину, схватила двоих лучников – и повалила на камень.
Роза, вновь став человеком, вскинула голову и увидела, как с вершины в море упали два тела.
Девушка поморщилась, так как ей было противно видеть эту всю кровавую бойню, но с другой стороны она понимала: если они не отстоят Столицу – это будет крах всего.
Хоть сама Роза не жила ни дня в Троелунье, она все равно причисляла себя к представителям этого мира.
Все – таки она же не человек…
Вампир спустился к ней спустя двадцать минут, осмотрел почти невредимую девушку и, бросив ей клинок в кожаных красивых ножнах, поверх которых была сеточка из тонких выкованных из серебра лоз с лепестками, уточнил:
– Ты служила в королевской гвардии?
– Нет…
– Тогда хорошо дерешься, – заметил парень, улыбнувшись. – Как звать?
– Роберто…
– Странное имя для девушки, – вампир осмотрел Розу с головы до ног.
– Так я же…
– Врать будешь начальству, – улыбнулся он. – Мне – не стоит. Вампира обманывать – себе дороже. У нас и нюх острее, и глаз наметан на добычу.
Роза лишь глубоко вздохнула и, натягивая свой сюртук, протянула новому знакомому руку.
– Роза.
– Феликс Вилонский.
– Старший сын, – вспомнила Роза, сразу стушевавшись. – Очень приятно.
Парень осторожно прикоснулся к тоненькой руке девушки, аккуратно пожал ее и, вновь улыбнувшись, неуверенно глянул вниз со скалы.
Бойня почти закончилась: солдаты добивали оставшихся непокорных, а группка новобранцев уже вела в лагерь пятерых пленников, на которых были белые платки – знак добровольной сдачи себя на милость противнику.
– В этот раз прямо быстро, – заметил Феликс. – Обычно бои идут по несколько часов.
– Ты не рад такому? – усмехнулась Роза.
– Рад, просто предчувствие, что нечто тут не так, – пояснил Вилонский, спускаясь первым по камням вниз. – Но в любом случае, миссия выполнена.
– Миссия? – удивилась Роза, взглянув на парня.
– А ты разве не в курсе? – с тем же выражением лица уточнил Феликс.
– Вообще нет… Но буду рада, если расскажешь.
Она спустилась следом за ним, приняв на достаточно приличной высоте его помощь в виде протянутых к ней рук, после чего накренилась к краю – и увидела, как Корней, погоняя своего коня, загоняет в угол скал двоих эльфов.
Парень заставил противников вжаться в камни, бросить к копытам скакуна капитана Литака свои клинки и мушкеты, после чего наставил на обоих лезвие рапиры и что – то громко им приказал на незнакомом Розе языке.
От этого зрелища у девушки пошли мурашки по всему телу. Волосы на затылке встали дыбом, когда Роза увидела своего старшего брата в военном деле.
В обыденности Корней был для нее белым и пушистым спокойным кроликом – почему – то она всегда сравнивала его именно с этим зверьком, – которому все по плечу и который никогда не будет слушать стороннего мнения… А здесь Литак – старший раскрылся настоящим мужчиной и защитником, который будет готов ради чести своего дома и, возможно, ради Столицы и почестей рвать любого, кто посягнет на территорию.
– От него скрываешься? – уточнил вдруг Вилонский, смотря на эту картину с некоторым скептицизмом.
– Ну отчасти…
– А, еще и от своего жениха, – вспомнил парень без укора, вновь протянув Розе руку, чтобы она не упала.
– А я смотрю ты осведомлен о всех сплетнях Дворца, – усмехнулась Роза, почувствовав в Феликсе еще одного защитника.
Его чистые золотистые глаза заставили ее успокоиться, упасть ему в руки, а затем – почувствовать под ступнями твердую скалистую почву, о которую девушка успела порезать все лапы, пока была в обличии лисицы.
Они почти вместе спустились со скалы, как вдруг услышали конское ржание, несколько выстрелов в воздух, а затем, обернувшись, узрели картину, как двое эльфов, схватив скакуна Корнея и его самого за ноги и локти, попытались повалить обоих.
Вилонский уже было ринулся на помощь, как вдруг увидел, что к эльфам подбежала девушка с янтарными кудрявыми волосами, сверкающими лазурью глазами и зажатой в руке рапирой.
– Беа…
– Рошель?! – изумился парень, вскинув брови.
Беатрис, свистнув два раза, обратила на себя внимание Литака – и, сделав ему странный жест рукой, заставила парня пригнуть голову.
Сама же, перепрыгнув через обломки скал, резанула одного эльфа по спине, а другого – по горлу.
Кровь брызнула на форму и лицо Корнею и тело коня, однако парень быстро успокоил скакуна – и, натянув поводья, развернул его в сторону лагеря.
Корней прихватил с собой того, что Беатрис полоснула по спине, после чего они вместе двинулись к бойцам и лагерю.
– Вот это девчонка, – усмехнулся тихо Вилонский, слезая вниз. – Трудно ей будет.
– Почему это? – возмутилась Роза, и сама удивилась.
Она должна вроде как ненавидеть Беатрис – она же все – таки еще потенциальная соперница, – но ни в глубине души, ни на поверхности Роза не ощущала к этой девушке ничего, кроме уважения и зависти.
Розу не учили с детства так драться, ловко обращаться с рапирой и управляться с конем, а Беатрис все это умела уже, как казалось Литак, на подсознательном уровне.
Она уже не задумывалась над ударами, знаками и прочими атрибутами, с которыми знакомились бойцы в королевской гвардии.
Роза с восхищением пронаблюдала, как Литак и Рошель пересекли линию лагеря и, ускользнув за палатки, затормозили коней. Спустившись на землю и отдышавшись, ребята отдали в руки солдат пленного – и, посмотрев ему вслед строгими взглядами, стали о чем – то переговариваться.
Вилонский и Роза спустились на песчаную тропку и по ней вышли к лагерю с боковой стороны.
На развилке, где нужно было расходиться вышестоящим и обычным солдатам, Вилонский вдруг расстегнул на руке золотистый браслет с темным камешком в середине – и протянул Розе.
– Ты чего? – удивилась девушка.
– Это маячок, – пояснил Феликс. – У меня еще один в серьге, – он специально клацнул когтем по болтающейся сережке в мочке правого уха. – А так – сможешь, если что, передать мне сообщение.
– А зачем? Ты же не мой командир, – вспомнила Роза.
– Вот именно, – он щелкнул ее по носу. – Если ты со своим горе – командиром попадете в беду – ты сможешь позвать на помощь. Мой отряд все равно часто дежурит по ночам, так что…
– Я поняла.
Роза при нем надела на запястье браслетик, застегнула и, удивившись, что украшение пришлось ей почти впору, благодарно кивнула – и удалилась к своей палатке.
Многие ребята, которым не досталось от атаки, поправляли свои палатки, спешили к ужину, а также разводили костры, чтобы посидеть вечерком и ночью не в темноте, а под монотонный крик чаек у моря, а также под отдаленные завывания волков.
Зверье не подходило к лагерям из – за оборотней, которые дежурили в ночных патрулях, однако от этого меньшую опасность не представляли. В любой момент какой – нибудь волк мог прокрасться к повозкам с едой или к палаткам к новобранцам – и клацнуть один раз зубами, перекусив позвонки…
Роза уже собралась рухнуть на подушку и забыться сном, как вдруг вспомнила о какой – то миссии, о которой начал говорить Вилонский, но не успел, переключившись на занимательную сцену с Литаком и Рошель.
Поэтому, собравшись с силами и сменив грязную рубаху на свежую, Роза выскользнула из палатки и направилась к палаткам вышестоящих, как вдруг вновь наткнулась взглядом на Корнея и Беатрис.
Они шли вместе от импровизированной конюшни, где подлечивали лошадей ветеринары, и, что больше всего удивило Розу, улыбались друг другу и даже мило беседовали:
– У эльфов хорошо развито периферийное зрение, поэтому в следующий раз заходи со спины.
– Поверь, они были так заняты тобой, что если бы я даже подошла спереди, эти болваны даже не заметили бы, – усмехнулась гордо девушка. – А вообще – тебе стоит быть осторожнее. Иначе твоя сестра станет главой клана в свои скудные шестнадцать.
– Не надейся, – елейно и с язвинкой одновременно протянул Корней, скрестив руки на груди. – Но вообще странно… Эльфы слишком удачно напали на нас, а мы слишком хорошо их отлупили.
– Намекаешь на то…
– Что Маркусу с группой может достаться от уже их засады, – подтвердил Корней, и сразу посмотрел на скалы, над которыми сгущались тучи.
Его взгляд посуровел, а черты лица странным образом заострились, словно парень за пару секунд вытянулся в рост, а кожа – обтянула и без того худосочный скелет.
Беатрис тоже повернула голову к скалам, но ее глаза ни на чем не фокусировались, в отличии от взгляда Литака.
Корней смотрел на что – то с настороженностью и словно следя за чем – то неведомым в глубине камней, а Беатрис просто пыталась ему подражать.
Роза вновь всмотрелась в черты лица Корнея – и вдруг поняла, что они действительно с ним очень похожи. Девушке пока было тяжело принять Корнея как своего родного старшего брата – это место в ее сознании всегда будет занимать Ред, – однако ей хотелось приобщиться к Литаку.
Неведомо что влекло Розу к нему, словно ее организм на каком – то подсознательном уровне ощущал Корнея как своего, родного, человека.
– В любом случае, ночью выйдет вторая группа, – заверил Литак, отвернувшись от скал. – Нужно понять, что творится в гротах. Если они засели там – выкурить их оттуда будет проблемно.
– Эльфы знают пещеры, – Беатрис потерла руками плечи. – Они их строили во время Шестой войны.
– Да, однако на юге есть наши шахты, – вспомнил Корней. – И наша задача будет не подпустить их туда. Ибо там есть входы в катакомбы города.
– Вот зачем Ред и Александра остались, – вдруг протянула Беатрис. – Но Корней, не легче ли нам тогда загнать их в шахты – и там уничтожить.
Корней посмотрел на нее и изогнул в удивлении правую бровь.
– Ну смотри, – Беатрис взяла палочку и начала что – то рисовать на земле. – Лучники и снайперы там бесполезны – своды низкие, да и своих заденут. Мечников мы быстро перебьем, так как эльфы не сильны в этом виде оружия.
– Ну и что?
– А то, что в шахтах мы с ними покончим раньше, чем тут, на открытой местности. Тем более рядом лес, – Беатрис обернулась к густой темной кромке, которая разрезала черными зубьями макушек красное небо. – Эльфы знают и его. Плюс, на их стороне северные оборотни.
– А сейчас зима – и беломордые прибудут сюда не позже чем через три дня, – понял Корней, потирая переносицу указательным пальцем. – Так, ладно. Отправлю группу на север. Пусть караулят границы. Лес, может быть, беломордые и пересекут, только вот к Столице их подпустить нельзя.
– Иначе погибнут все, – выдохнула с явным страхом Беатрис, бросая палочку в кусты. – И еще… тебе не кажется, что начинает холодать?
– Кажется, – Корней взглянул на грозовую тучу, идущую с моря. – Нам будет тяжеловато… Но думаю, что справимся. Сейчас главное выкурить эльфов из скал. Остальное – второстепенно.
И вдруг взгляд парня вновь обратился к скалам.
Он прищурился, чтобы что – то рассмотреть, но внезапно метнулся вперед, обернулся к Беатрис, расставил руки, словно птица крылья, и в следующую секунду ахнул от боли и мощного толчка в спину.
Роза вскрикнула, увидев, как стрела с белым оперением вонзилась в спину брата чуть ниже левой лопатки, а Беатрис, приобняв Корнея, поддержала парня, чтобы он не рухнул на мокрую землю.
К телу Литака тут же сбежались солдаты, увидевшие такое, а из толпы кто – то рявкнул:
– По коням!
С десяток молодых людей отвязали жеребцов – и бросились в сторону леса с захваченными фонарями и подожженными толстыми поленьями из костра, чтобы не потеряться.
Роза было кинулась к Корнею, чтобы хоть чем – то помочь, но ее опередили подбежавшие два лекаря в белых халатах и светлых, цвета топленого молока, долгополых шляпах.
Они наскоро осмотрели Литака – и тут же приказали своим помощником принести носилки.
Беатрис все это время покорно стояла рядом и, кусая ноготь на большом пальце, совершенно растеряла весь свой элегантный вид.
На мгновение она показалась Розе напуганной школьницей, которую сейчас буду отчитывать за проказу.
– О! Иди сюда! – крикнул вдруг молодой врач, увидев выглядывающую из – за палатки Розу.
Девушка сначала замешкалась, но потом услышала властный голос Рошель:
– Ты что, глухой?! – она начала приближаться, но Роза была быстрее.
Она рванула к докторам, чтобы Беатриса не увидела из – за слез четкого лица.
Подбежав к телу Корнея, Роза опустилась на корточки и, получив от врача несколько колбочек с растворами, увидела, как тот самый медик, который подозвал ее, откупорил небольшой фиал с ужасно пахнущей жидкостью и сунул под нос Литаку.
– Имеешь представление о медицине? – уточнил парень у Розы, не отрывая взгляда от лица Корнея.
– Немного, – неуверенно протянула Роза, у которой по спине пробежал холодный пот.
– Отлично. Будешь помогать.
– Но…
В этот момент Корней закашлялся и, застонав, открыл глаза.
Роза склонилась над ним, желая услышать хоть что – то внятное, однако Литак, странно овтернув голову в сторону леса, неуверенно приподнял правую руку – и ткнул в черные стволы на фоне алого небосвода и вновь провалился во тьму, закрыв глаза.
– Скоты, – вдруг услышала Роза со стороны.
Она рефлекторно обернулась – и увидела, насколько злые глаза были у Беатрис, когда она смотрела на Литака. А точнее – на стрелу, которую врачи уже постепенно извлекали из тела, чтобы оперировать.
В этот же момент показались помощники с носилками – и врачи, аккуратно взяв тело Литака, переложили его на серую поверхность.
Врачи успели извлечь стрелу, убрав острие и древко в специальный контейнер, который после унесли на изучение киллерам – они имели навык определять, из какого арбалета или лука сделан выстрел, – после чего отнесли Корнея в белую палатку с красным крестом – и уже туда не пустили никого, кроме Розы.
Даже Рошель, которая начала срываться под конец на крик, желая присутствовать на операции, получила мощный отпор от молодого медика, который уже облачился в белый фартук и синий костюм под ним.
– То есть, какому – то малолетке позволено быть рядом с господином Литаком, а мне – нет?! – изумилась Беатрис, всматриваясь в Розу как коршун в жертву.
– Вам необходимо взять его отряды временно на себя, – пояснил врач. – Операция сложная. И скажу вам честно – вы должны молиться, чтобы стрела не задела позвоночник и нервные окончания. Иначе вы лишитесь и командира, и любовника.
– Что?!
Беатриса занесла руку, чтобы ударить доктора, но вовремя себя остановила, со скрежетом стиснув зубы.
Она опустила ладонь и, сжав пальцы в кулак, убрала руку за спину, зло зыркнув на бедного врача.
– Если вы не вытащите его с того света – я отправлю вас туда лично!
– Не угрожайте мне, – доктор приоткрыл полы палатки для Розы, – пошли, – обратился он к девушке. – А вы, – его взгляд вновь метнулся к Беатрис, – научитесь говорить с людьми.
– Я стою выше тебя по рангу! – вызверилась вновь девушка. – И ты не смеешь указывать мне, наследнице дома Рошелей!
– Не смею? – доктор приспустил белую маску и вскинул светлую бровь. – А не припомнишь ли ты случая, когда тебе хотели ампутировать ногу после тяжелого перелома, а некий Астахов согласился тебя прооперировать?
Гонор Беатрис сразу иссяк, словно ей кто – то нажал на кнопку отключения.
Она обернулась к медику с широко распахнутыми глазами, после чего всмотрелась в лицо молодого человека – то же самое сделала и Роза, – и обе в один голос ахнули.
– Герман?! – вырвалось у Беатрис. – Боже… это ты?!
Но врач ничего не ответил.
Он молча прикрыл за собой палатку – и отвел Розу, чтобы переодеть в рабочую голубую амуницию.
Все это время Роза пристально всматривалась в лицо молодого врача, который протирал скальпели раствором и при этом осматривал рану, слушая отчеты своих ассистентов, успевших провести первичный осмотр.
– Приготовьте на всякий случай морфий, – приказал Герман. – И начинайте постепенно давать наркоз.
Розе завязли за спиной тугой узел на фартуке – и девушка, чуть не вскрикнув от такого натяжения, осторожно подошла к столу, с трудом представляя, что ей предстоит увидеть и испытать.
Конечно, она сама не раз получала ранения, видела, что творили враги с Редом, Маркусом, Гарри, Сашей, Натаном – но никогда не могла представить, что будет помогать оперировать в полевых условиях собственного брата…
– Что ж, начнем. Скальпель…
ГЛАВА 3
– Мы отогнали их вглубь скал, но не выгнали из грота, – заявил строго Ред, читая отчет, который успел прийти из штаба Корнея.
Писал не он, но Ред был уверен, что хроникой занимается тот, кому Корнея доверяет точно так же, как и себя, а следовательно – сомневаться в информации не стоит.
Александра все это время бродила по комнате, уже переодетая в обычную форму, без доспехов, и, обхватив плечи, потирала их ладонями, к которым кровь не приливала с самого окончания битвы на берегу.
Ред видел эту нервозность, но пытался не реагировать ровно столько, сколько позволяло его терпение.
Но как только ему надоело, он встал и, не обращая внимания на раненое плечо, подошел к Александре, приобнял ее за плечи и прижал к себе, чтобы почувствовать привычное тепло.
Но ощутил лишь холод – и безразличие, какое в девушке было только в начале их знакомства.
– Ну? Ты чего?
– Извини, – Саша глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
– За что?
– Видимо, я плохой солдат, раз так сильно переживаю после битвы.
– Наоборот, – Ред аккуратно, словно дотрагивался до хрусталя, притронулся губами к скуле Саши. – Хорош тот солдат, который не боится рвать глотку в бою. Но великолепен еще и тот, кто в процессе боя превозмогает себя.
– У тебя что – то вздрагивает внутри, когда ты убиваешь?
– Это глупый вопрос, – улыбнулся маг, – я – каратель офиса. Я привык убивать. Конечно, война – это немного другое, но принцип один. Тут даже проще.
– Это ты о чем?
– Во время задержания у каждого появляется некоторое… отражение в сознании. Мы это называем у себя «проецирование», – он вновь притронулся губами к щеке Саши, – иногда каратели чувствуют то же самое, что и убийца. Хоть нас и растят, как убийц, все – таки мы – живые люди.
– Со своим прошлым…
– И желаниями…
– А тут враг – вот он, – Саша невольно взглянула на начинающийся на море шторм, который было видно из окна их комнаты. – Все как на ладони… все так просто и ясно, что страшно. И до боли ужасно.
– Увы и ах…
Саша прижалась к нему всем корпусом, желая почувствовать в супруге опору.
И Ред позволил ей это сделать.
Плечо отзывалось жуткой болью, но маг готов был терпеть, чтобы только его любимая Александра чувствовала безопасность и защищенность хотя бы тут, во Дворце, в Столице, где, несмотря на гвардию и охранников, всегда найдется предатель.
– Как плечо? – уточнила вдруг Саша, обернувшись к нему.
– Все нормально, – Ред невольно вспомнил, как отходил от наркоза после боя и как к нему вернулось такое понятие, как боль. – Прошло по касательной.
– Тогда отдыхай, – Саша отстранилась, после чего отошла к окну и, сев на подоконнике, посмотрела в ночное грозовое небо.
Вдалеке мелькали всполохи молний, слышались отдаленные раскаты грома, а также доносились глухие удары волн о пристань и набережную Столицы.
Казалось, даже сама природа ввязалась в тупую войну между расами, но встала непонятно на чью сторону.
– По Столице пошла та самая зараза, которую распылил Лесков, – вдруг вспомнила Саша, смотря на загорающиеся в домах окна.
– Не беспокойся. У нас в Троелунье есть лекарство. Из Тернового пути привезут еще, – Ред позволил себе прилечь на кровать и, вытянув больную руку вдоль туловища, закрыть глаза. – Я послал Делизену неделю назад прошение – и он откликнулся. Тем более, что он сильно обязан моему отцу.
– Правда? Чем?
– Долгая история…
Ред уже собрался провалиться в сон, так как день выдался невероятно тяжелым, как и вся неделя, как вдруг и он, и Саша услышали странные быстрые шаги, которые приблизились к их двери, остановились, стихи, а ровно через секунду – раздался громкий стук в дверь.
– Да! – крикнул маг.
В помещение ворвался Анубис, при виде которого у Саши невольно сработал рефлекс на поклон.
Ред никак не отреагировал, кроме как привстал на кровати и, сурово посмотрев на племянника вопросительным взглядом, приподнял левую бровь.
– Только что доставили с западного фронта!
Анубис отдал Реду еще один конверт с печатью Корнея, быстро открыл его – король уже вскрыл бумагу, так что аккуратность была излишней, – и, пробежавшись по нескольким строчкам, вскочил с постели и, набросив на рубаху камзол, приказал:
– Прикажи подготовить коней. Я выдвигаюсь.
– Что случилось?! – испугалась Саша, следуя за супругом.
– Корнея тяжело ранили, и, скорее всего, к нам с севера идут беломордые.
– Беломордые? – удивилась девушка. – Это еще кто? И куда ты собрался на ночь глядя и с раненой рукой?!
– Действительно, – Анубис шел так быстро, как мог, но все равно отставал. – Ред, ты серьезно ранен! Мне врачи сказали, что тебе рассекло мышцу…
– Не башку пробило, так что жить буду.
– Стоять!
Ред и Саша одновременно встали как вкопанные, а Анубис, дернувшись, стукнулся плечом о ближайшую колонну, за которую поспешил спрятаться, увидев надвигающегося из соседнего коридора магистра.
Ред тут же выпрямился, поправив на плечах камзол, а Саша, радуясь, что ей на помощь пришел Родион, чуть не бросилась к нему в порыве злости и желания удержать супруга во Дворце хотя бы до утра.
Магистр вышел на свет канделябров – и все сразу увидели его почти зеленое лицо, красные глаза и потускневшие пряди остриженных волос.
И если Анубис принял его вид за обычную усталость, то Саша сразу поняла: свекра не пощадила инфекция, которую разнес Лесков.
Родион подошел к Реду и, положив руку на больное плечо сыну, несильно сжал, что заставило мага немного умерить пыл и успокоиться.
– Поеду я.
– Отец…
– Мой отряд закончил на южном побережье, – заявил строго мужчина. – Поэтому могу себе позволить уехать на запад. Тем более, Корней отписал мне вчера, что они готовы к операции.
– Но вы больны, – не выдержала Саша, всматриваясь и в ауру Родиона, и в его бледное лицо, покрытое испариной.
Но в ответ на ее реплику магистр лишь обернулся, посмотрел в глаза Александре и, слегка улыбнувшись, заметил:
– Пока я в своем уме и могу двигаться, мне непозволительно лежать.
– Это у вас семейное, – вновь вырвалось недовольно у Саши. – А когда вы оба сляжете – кто будет воевать?
– Те, кто стоят за нами, – легко ответил Ред, осторожно беря Александру за руку.
– Письмо, – потребовал магистр, протянув к магу руку.
Но Ред не спешил отдавать конверт.
Он тоже видел состояние отца, однако не мог не согласиться с ним: они оба воина, и должны в любом состоянии, кроме посмертного, сражаться за свою землю.
– Ред, – протянул уже строже отец. – Быстро.
И маг не сразу, но протянул бумаги Родиону.
Магистр чуть ли не выхватил из пальцев сына конверт, а потом, взглянув на подпись внизу и осмотрев печать, кивнул Реду и вдруг попросил:
– Могу я с тобой поговорить наедине?
– Конечно.
Они сразу же скрылись за ближайшим поворотом, уйдя в сад, а Саша, оставшись наедине с Анубисом, вдруг увидела на лице парня странные красные точки, словно начинающаяся сыпь.
– Это еще что? – строго уточнила девушка.
Анубис тут же засмущался, притронувшись пальцами к скулам, однако уже через пятнадцать минут рассказал:
– Это уже неделю… Не знаю, что это. Может, инфекция так проявляется.
– Позволишь тебя осмотреть?
– Сколько раз тебе повторять, – с улыбкой протянул Анубис, – я в вашей с Редом власти. Это я обязан спрашивать у вас разрешение, а не вы у меня.
– Но ты же король…
Саша знала, что это бесполезный разговор, но не теряла надежды вселить в Анубиса веру, что он справится. Парень действительно оказался не готов отвечать ни за страну, ни за свои решения в отношении армии и народа.
Александре даже было его жалко, но она понимала и Реда, который отказывался от полноправного правления. Маг и так уставал – а последний год был настоящим испытанием для его психики, – поэтому не собирался вешать на себя еще и целое Троелунье.
– Неужели Ред не потянет? – удивлялся Анубис, сидя с Александрой в своих покоях.
Девушка была тут впервые, но не находила ничего особенного в покоях короля: те же янтарные стены, белые гранитные колонны, позолота на всех ободках и карнизах, бежевые тона в тканях и деревянная отполированная до блеска мебель – все то же самое она видела у себя в комнате не первый день, а потому богатство и роскошь уже не удивляли.
Однако единственное, что все – таки тронуло ее, это оставленная Анубисом музыкальная шкатулка, украшенная рубинами и сапфирами.
Внутри, если открыть, можно было увидеть миниатюрные золотые фигуры Феникса и Анны, которые застыли в неизвестном танце, в коем у девушки красиво взметнулись полы платья, а у Линета – правая нога уже немного в сторону.
– Откуда такая красота? – уточнила Саша, рассматривая произведение искусства и слушая его незамысловатый мотив.
– Отец подарил на десятилетие, – вспомнил Анубис, снимая фероньерку и кладя ее на бархатную подушку в прямоугольном золотом обрамлении подставки. – Говорил, когда придет время, это останется единственным напоминанием о прошлом.
Саша сразу поникла, вспоминая, как впервые увидела Анубиса после переезда во Дворец.
Поникший, с опущенными плечами, в темно – серых одеждах и черных перчатках, которые были самым ярким знаком скорби сына по родителям.
И вдруг Анубис закашлялся и, опершись на подоконник, посмотрел в панорамное окно на город за стенами Дворца.
Парень нередко стоял в коридорах и смотре на окрестности своего правления, и Саша, которая наблюдала это явление, могла лишь предполагать, что чувствует парень и о чем он думает, видя перед собой собственное государство.
– Господи…
Анубис убрал руку ото рта – и Саша, подошедшая к нему, тоже увидела багровые капли.
– Ложись сейчас же, – приказала Александра.
Парень повиновался и, сев на кровать, съежился, словно от холода, и Саша, подойдя к нему с бокалом воды, увидела на лбу короля ту же испарину, что и на лице свекра.
– Интересно, а я могу завещать все Реду? – вдруг выдал паренек, смотря в пустоту.
– Прекрати немедленно! – Саша поставила бокал рядом на тумбу. – Хватит уже думать, как бы переложить ответственность на Реда! Он тебе не нянька. Да, он твой регент, но это слово синоним «помощника», а не указки. Представь, как бы ты правил, если бы ни меня, ни его не было вообще! Вот просто представь себе это…
– Мне кажется, если бы не было тебя и Реда, отец был бы жив.
От такого у Саши загорелся неприятный огонек в груди.
Она посмотрела на бледного Анубиса – и поняла, что парень в бреду говорит такие вещи не потому что хочет, а потому что скрывает эти мысли ото всех, дабы не остаться в одиночестве.
И сейчас, когда болезнь разрезает нити запрета, язык начинает работать в одиночку, не советуясь с разумом.
– Ложись, – попросила Саша. – Я позову медиков.
– Да не нужен мне никто, – вдруг резко выдал Анубис стальным тоном.
– Мне плохо, да, но не настолько.
– У тебя жар, – пояснила Саша, тронув осторожно лоб рукой.
Девушка была удивлена, как слуги и врачи не уследили за единственным оставшимся в живых из королевской четы, однако не была готова скандалить с ними по этому поводу.
А потом, приложив руку к груди парня, сразу нашла зачатки болезни – и направила в нее свой золотой свет.
Ред когда – то на себе научил ее изгонять заразу из легких, поэтому для Александры уже не было разницы: супруг или кто – то чужой, организмы у всех почти одинаковые.
Анубис пару раз дернулся, но потом успокоился.
Он закрыл глаза и, как показалось Александре, уснул, но стоило ей убрать теплую руку от его груди, как парень закашлялся и, повернув к ней голову, уточнил:
– Вы же не уедете отсюда?
– Куда? – шутливо протянула Саша. – От тебя разве что в Нави можно спрятаться. И то – не факт.
Они тихо рассмеялись, после чего Саша, еще немного полюбовавшись шкатулкой и проникнувшись до боли знакомой мелодией, осторожно закрыла крышку – и покинула покои короля.
И уже по дороге к себе наткнулась на идущего к себе Гарри.
За последние две недели парень изменился до неузнаваемости: волосы стали короткими и забранными назад, кожа обрела бледный оттенок, одежда была вся в аккуратном состоянии, словно Гарри вернулся не с южного фронта, а приехал с бала.
Его руки украшали уже два перстня, полагающиеся за особые заслуги перед страной, а в мочке правого уха болталась серьга в виде полумесяца – знак присвоения роду военных званий.
– Гарри…
Он поднял взгляд на сестру и, бросившись к ней, не смог сдержать улыбки.
Странно, но за последние пару месяцев они даже толком и не общались. Так, перебрасывались в общих разговорах парой шуток или фраз, но не более того.
– Вижу, что не ранена, – усмехнулся Гарри, взяв сестру за руки. – Молодец. Может, тебе стоило идти в военный колледж?
– Боже, язык у тебя так и остался помелом, – выдохнула с облегчением Саша. – Как ты? Как Валя?
– Замечательно. – он слегка потускнел, но улыбка не сошла с его лица. – Род Дербь я вряд ли отмою от того позора, что положил на него мой отец, но хотя бы попытаюсь.
– Перестань, – приказала Саша, слегка поправляя ему челку. – Ты не отвечаешь за отца. Так что живи своей жизнью. И Валю в это тоже не впутывай.
Гарри лишь улыбнулся и, продолжая держать сестру за руки, вдруг обернулся к высоким окнам – и взглянул на ночную Столицу.
Снег плавно ложился на крыши темных домиков, во многих особняках, которые были ближе всего ко Дворцу, горели панорамные окна – и в них, даже отсюда, чувствовалось семейное тепло и уют.
Даже несмотря на то, что почти из каждого дома кто – то ушел на войну, все равно в семьях царила некоторая гармония. Как будто бы этого все ждали так долго, что успели подготовиться и морально, и физически, и материально.
Сыновья женились, их жены родили наследников, а потому – их миссией теперь были не финансы и сделки, а рапира и мушкет, чтобы старшие смогли обеспечить полную свободу для внуков.
Гарри часто вспоминал в такие минуты о Гере.
Он знал, что она под защитой. Что никто ей ничего не сделает, что она спрятана в надежном месте, что сыта и одета – но все равно его сердце рвалось лишь от одного воспоминания о дочери.
Вальва никогда не показывала этого, но Гарри слышал, как она иногда в одиночестве рыдает, проклиная не только войну и Лескова, но и саму себя за то, что связалась с компанией Реда и с самим Дербь.
По неведомым Гарри причинам его супруга тихо ненавидела его самого.
А он, держа все в себе, даже никому рассказать не могу. Даже Саше он не мог осмелиться высказать нечто подобное – засмеет, не поймет, отнесется с легкостью, как и все девушки…
– Где Ред, кстати? – уточнил вампир, желая переключиться на дела.
– С отцом говорит в саду, – Саша тоже смотрела на город и, пробегая пальцами по стеклу, все мечтала выйти из Дворца и спокойно прогуляться по Столице. – Если хочешь, могу проводить.
– Да нет, мерси, – он сделал шутливый реверанс. – Уже как – нибудь сам дойду.
– Гарри, у тебя точно все в порядке?
Саша чувствовала чуть ли не каждой клеточкой организма – брату нужна помощь. Он молчит, но внутри у него все разрывается от неизвестной ей боли.
Даже его потухшие ярко – алые глаза не могли не выдать Саше его состояния.
Брат измучил сам себя, но упорно отказывался идти на контакт.
– Не беспокойся, – его тон стал почти похоронным, но Гарри принимал его за «спокойный». – Все хорошо.
Он развернулся на каблуках сапог, после чего направился во тьму коридора, который выходил на центральную зигзагообразную лестницу, ведущую в сад.
После Гарри в коридоре остался витать аромат свежести, как после дождя, а на полу и колоннах Саша обнаружила подтаивающую красивую корку из снега и льда.
Иногда Гарри не мог контролировать свои силы Хранителя – и лед окутывал ближайшие предметы, чтобы хоть как – то спрятаться от полыхающего сердца парня, жар которого был несовместим с ядром Лазурной Змеи Хаоса.
Александра осторожно прикоснулась к корке на колонне – и тут же увидела, как лед, превратившись в обычные капли, стек на пол и вскоре испарился.
После такого девушка почувствовала странное жжение в груди.
Это было вновь предупреждение об опасности.
Только на этот раз Саша смогла четко спрогнозировать промежуток времени: через три дня. Она и сама не поняла, откуда в ее сознании возникло именно это число, но Саша готова была ложиться под топор палача, что на третий день что – то случится.
И это будет не в их пользу…
ГЛАВА 4
Ночь подходила к своему пику: на небе сияла ярким диском луна, вокруг нее метались от меняющегося ветра темные облака, а на море усилился шторм. Волны достигали нескольких метров в высоту, из – за чего Роза начала беспокоиться за Маркуса еще сильнее.
Он отправился с группой в скалы, а там стихия никого не щадила: один удар волны – и даже вампира могло снести в воду, прямо к подножию скал, где находились острые осколки и принесенные из глубины обломки кораблей.
Розе не хотелось, но она все время думала об этом, и в какой – то момент даже не поняла, что бездумно бродит по лагерю, мечась от одного костра к другому, от знакомой компании к неизвестной…
Она не знала, что ей делать, так как понимала: сражаться дальше она сможет, но только ей придется по – прежнему оставаться сзади, чтобы не схватить шальную пулю в лоб или стрелу в сердце, ибо ее навыки драки и стрельбы недостаточны для войны.
Для службы офиса – да, но не для бойни, в которых Розе волей – неволей приходилось участвовать.
– Персо!
Роза обернулась – и улыбнулась.
Она была рада увидеть того, кто знал ее тайну, но отнесся к ней более чем спокойно и терпеливо.
Вилонский был искренен с ней – во всяком случае в вопросах войны, – и за это понравился Розе.
Он подбежал к ней и, набросив на плечи сюртук, кивнул на небольшую группу палаток, где не было костров и не горели внутри светильники.
Они отошли, и Вилонский, сев на поваленное дерево, служившее своего рода скамейкой, пригласил девушку сесть рядом.
После чего, взяв брошенный кем – то фонарь, окруженный тяжелыми камнями – чтобы не улетел и не стащили, – взял спички из кармана брюк – и поджег фитиль внутри.
Свеча тут же вспыхнула, и Вилонский, закрыв крышку, поставил фонарь в центре каменного круга.
Роза почувствовала некий комфорт, как только увидела свет, а затем обнаружила на плече Феликса небольшую черную бабочку с желтыми точками на крылышках.
Вилонский с приятным удивлением осторожно снял ее и, посадив на палец, поднес ближе к Розе и заметил:
– «Черный махаон» – или Предвестник смерти. Их появление сулит смерть тому, на кого такая красота сядет.
Розу невольно передернуло, однако Вилонский, легко рассмеявшись, посадив бабочку на фонарик. Однако она, резко взмахнув крыльями, вновь села на коленку Феликса – и, сложив крылья, заставила парня усмехнуться.
– Ну да ладно. Я в это не верю.
– Правда?
– Да. Тем более их предсказания сбываются крайне редко.
– А о чем ты хотел поговорить? – уточнила Роза, желая переключиться с темы смерти на что – то другое. – Не просто же так ты меня вызвал на разговор тет – а – тет.
– Твоя правда. Я хотел узнать у тебя, зачем ты тут.
– Ты серьезно? – удивилась Роза, немного разозлившись. – Это же очевидно.
– Ну для парней тут понятное дело, разные почести уготованы: медали, кольца и прочие атрибуты, указывающие на военный героизм, – Вилонский коснулся большим пальцев перстня на указательном пальце. – Для девушек тут тоже немало уготовано. Плоть до возможности выбрать супруга среди военных. То же, знаешь ли, все лучше, чем быть сосватанной к кому попало.
– И?
– А ты, если я правильно слышал слухи, согласилась стать супругой Шефнера. Поэтому я сразу и не понял, зачем тебе эта война?
– Я не хочу просто сидеть – и ждать. Тем более не собираюсь становиться вдовой в шестнадцать.
– То есть, ты просто захотела? – удивился Вилонский.
– Да.
– И не боишься?
– Уже нет, – соврала Роза, смотря на бабочку на коленке парня. – Если Маркус может воевать, то почему я – нет?
– Ого, вот это философия. Впервые вижу такую, как ты. В смысле… я и раньше видел героических девушек, но их было так мало, что ты занимаешь пятую строчку моего списка.
– Я уже поняла, что амебы в вашем мире – наипрекраснейший вид жены.
– Ну почему же… Не все хотят таких.
– Ты вроде женат, – заметила Роза. – Или…
– Или нет, – ответил сразу парень, но без единого намека. – У меня была невеста, но она погибла за месяц до начала войны.
– Убили?
– Да нет. Скончалась после родов.
– Да у вас тут что, с медициной вообще все плохо?! – возмутилась Роза. – Каждая третья умирает в родах…
– На самом деле – это редкие случаи.
– Да что ты говоришь!
– Да, – Вилонский странным образом сохранял хладнокровие. – Если бы не врачи, она бы вообще умерла до родов. Сделали все, что могли, но новая инфекция скосила ее быстрее.
– А ребенок? – уточнила осторожно Роза.
– Родился.
– Мальчик?
– Да.
– Живой и здоровый?
– Относительно, – в этот момент губы Вилонского потеряли изгибы улыбки. – Инфекция добралась до него, поэтому родился полуслепым. Для рожденного от демона и вампира это некритично, но все – таки.
– Хорошо, что тебе есть за кого воевать, – заметила Роза. – Есть сын… родители?
– Только мать Софии осталась.
– Теща?
– Да, – он немного улыбнулся. – Она забрала Киприана на восток, к себе. Там им ничего не грозит.
– Ну и слава богу. И все – таки – зачем ты меня вызвал на разговор? Говори, что хотел, – Роза сказала это без вызова, но Феликса явно задело.
Он поднял глаза и, заглянув в зеленый чистый омут девичьих глаз, вдруг встал и, отпустив бабочку на волю, в ночную тьму, взглянул на лес.
– Беломордые будут тут спустя три дня. Я видел это раньше, а сейчас – почти каждую ночь они являются в мои сновидения.
– Ты можешь предсказывать? – удивилась Роза, радуясь такой находке.
По Реду Роза знала, что все, обладающие какими – то прорицательскими способностями, не особо любили делать публичные предсказания, чтобы не спровоцировать настоящую ядерную цепочку из реакций множества душ, а потому девушке было приятно, что Вилонский сам вышел на контакт.
– Кто такие беломордые? – уточнила Роза серьезным тоном.
– Ты не знаешь? – удивился парень. – Ну это такие северные воины на белых медведях и синий мустангах, которые не боятся холода. А знаешь почему?
– Почему?
– Они им управляют.
Вилонский вдруг приблизился к лицу Розы – и девушка смогла ощутить его ледяное дыхание, а также услышать вишневый оттенок, исходящий от его оголенной шеи.
– И если ты не хочешь умереть – уезжай.
– Но как? – с негодованием, но интересом уточнила Роза.
– Просто вернись в Столицу с поручением в Канцелярию – и все. А оттуда, уже в своем естественном обличии, отправляйся домой, – продолжал тише Вилонский.
– И зачем это тебе?
– Мне? – его губы вновь изогнулись в ухмылке. – Просто мне мерзко смотреть, как девушка, не умеющая обращаться с оружием и прячущаяся в окопах каждую атаку пытается строить из себя бойца.
– Ах так!..
– Не ори, – сурово приказал парень. – Иначе внимание привлечешь. Роза, наступит день, когда тебя ранят. Потом, если доживешь до конца атаки, принесут в лазарет – и там доктора, распахнув твой сюртук, увидят утягивающие бинты, проверят документы – и все поймут. А знаешь, как наказывают за подделку документов?
– Ну и как? Башку снесут? – уточнила Роза, нервно сглотнув.
– Нет, – его лицо обрело оттенок легкости, но такой наигранной и издевательской, что у Розы похолодело в груди. – Если для тебя казнь – самое страшное, то представь такое наказание, как рассечение кожи на живую на спине.
– В смысле?
– Тебе поставят клеймо раскаленным клинком – и отправят в Столицу, как «недостойную». Ты лишаешься автоматически всего наследства своего клана – и Корней тебе не поможет, так как ему надо сохранить собственные позиции, – и отправляешься на волю. По сути, тебе будет только одна дорога.
– Куда?
Роза почувствовала, как ледяное дыхание парня обожгло ей кожу на лбу и щеках, но выдержала эту пытку лишь затем, чтобы узнать, какая будет плата в случае просчета или маленькой ошибки.
– В публичный дом, – с легкостью протянул Вилонский, но в его голосе Роза не услышала издевки. – А поверь, там с тобой никто церемониться не будет.
Роза вновь сглотнула застрявший в глотке комок нервов, а после – почувствовала холодную руку Феликса у себя на плече и увидела его добродушный и серьезный взгляд.
– Роза, поверь мне, оно того не стоит.
– Я жила без графского титула шестнадцать лет, – заметила Роза, смотря ему в глаза. – Меня растил обычный парень, который стал мне родным братом, давшим дом, образование и принципы. И ты серьезно думаешь, что в случае неудачи мне некуда будет идти?
– А сможет ли простить тебя Ред?
– Чего?!
– Сможет ли простить тебя твой, как ты сказала, брат, когда узнает, что ты не смогла выполнить даже такую простую просьбу, как «сидеть дома и не высовываться»?
И тут у Розы екнуло сердце.
Она не сомневалась, что получит от Реда хорошего ремня, если он узнает ее выходке, однако девушка хотела доказать магу, что тоже способна на что – то. За этим она и прошла все то, что предоставила ей Столица в первые часы пребывания в ней.
Роза думала лишь о том, как принесет победу в дом Реда и покажется перед магом и братом в образе храброй Мулан из ее любимого мультфильма, но вдруг поймала себя на мысли: она не подумала о пути к этому успеху.
– Подумай хорошенько, – попросил Феликс, беря фонарик и уходя с ним к палаткам. – Стоит ли твоя бравада собственной жизни.
Он скрылся среди гула солдат и их однообразной формы, а Роза, так и оставшись сидеть в одиночестве на поваленном стволе, вдруг подумала о ближайшем продвижении в скалы и леса.
До нее долетали планы командиров, поэтому девушка примерно представляла, что ее ждет, а потому, услышав от Феликса о каких – то северных воинах, тут же подумала о побеге с помощью Вилонского…
Но в следующую же секунду себя одернула.
Нет, она должна выдержать. Маркус может, Ред, Саша и Гарри с Натаном, а значит – и она справится.
С такими мыслями Роза пошла к своей палатке, как вдруг услышала странный треск позади и, сразу обернувшись, увидела, как среди черных ветвей деревьев, со скрипом по свежему снегу, промелькнула какая – то фигура.
Не человек и не зверь… что – то среднее между ними, с красными глазами и сверкающими в отблесках костров зубами.
Роза замерла, как вкопанная, не смея сделать и шага назад или в сторону.
Существо тоже не двигалось, смотря на девушку своими голодными красными глазницами без зрачков и радужек. Оно было сделало шаг к Розе, но стоило его лапе утонуть в сугробе, как девушка, ступив назад, успела увидеть, как нечто кинулось к ней с такой скоростью, что чудом услышавшие ее крик солдаты за ближайшим костром подбежали – и пальнули из винтовок по неизвестно чему.
Грохот, свист пуль и ужасный вой существа, которое тронуло Розу за ногу и смогло повалить на землю, заставили девушку крикнуть – и начать ползти к лагерю, инстинктивно помня, что там есть защита и огонь…
– Эй! Ты в норме?! – раздался над головой до боли знакомый голос.
Роза даже сначала подумала, что у нее начались галлюцинации, но стоило ее взгляду встретиться с голубыми воробьиными глазами Алины Астаховой, как у Литак все перевернулось в груди.
– Ты?! – изумилась Алина, узнав девушку.
– Ты знаешь ее? – удивился стоявший рядом с Алиной парень.
– Мда, – Астахова еще раз внимательно осмотрела напуганную Розу и протянула ей руку, тепло улыбнувшись. – Мы учились вместе. А ты что, не видишь, что он – с востока?
– Ну по нему так не скажешь, – признался честно блондин с золотыми глазами. – Больше на столичника похож.
Алина помогал Розе подняться и, кивнув на ближайшие четыре палатки, помогла ей доковылять с больной ногой до своего пристанища, впустила внутрь – и, завязав на узел полы входа, сразу шикнула на девушку:
– Ты какого лешего тут делаешь?! И почему ты в этом?!
– Я тебе все объясню.
Следующий час девушки провели за перевязкой раны на ноге Розы и слушанием рассказов Литак о том, как она и Ноэль пытались попасть на войну официальными путями.
Алина слушала очень внимательно и не перебивала, однако под конец, когда история закончилась, а нога оказалась перевязана, дала Розе пластинку с таблетками и заметила:
– Если кто – то узнает, что ты здесь – будет скандал. Голову снесут господину Литаку и господину Шефнеру. А они – хорошие. Не заслужили такой расплаты за свои дела.
– Это да, но никто не узнает.
– С чего ты взяла? – усмехнулась Алина. – Я же узнала.
– Ну и что? Скажи, много ли тут тех, кто знает, как выглядит приемная сестра Реда Блейка и малолетняя невеста графа Шефнера?
– Невеста?! – изумилась Алина.
– Эй, – Роза скривила губы, выражая недовольство таким восклицанием Алины. – Мы к этому шли долго. И да, он – не извращенец. Он будет ждать до…
– Погоди, так ты – невеста самого графа Шефнера?! – улыбнулась радостно Алина. – Ничего себе… А вроде казалась такой тихой и скромной, а как шагнула…
– Алина, – протянула с облегчением Роза. – Вернемся к тебе.
– Ну допустим, что почти никто не знает твоей внешности из солдат, – сделала акцент Алина, – но ведь вся верхушка – это знакомые Реда. Тем более там Маркус, – ее щеки стали пунцовыми. – Они тебя только почуют – сразу сдадут брату.
– Вот когда «учуют», тогда и буду думать, что делать, – Роза села на колени и глубоко вздохнула, – а пока скажи – ты в отряде Маркуса?
– Да. Отец мне сразу порекомендовал идти к нему.
– Круто. Вместе будем отдуваться.
– Меня не впутывай в свои игры, – заметила Алина с насмешкой. – Я тут официально.
– Так и я тоже! – шикнула Роза. – Просто по документам я – Роберто Персо. А так – то я тоже с призвыом.
– А – а, тогда ладно. – Алина с секунду помолчала, но потом женское взяло вверх. – Ну рассказывай, как у вас там все!
– Алина…
– Ну пожалуйста, – она соединила ладони в умаляющем жесте. – Просто… отец мне прочит этого мерзкого Вилонского – старшего. А он… ну… вообще мне не нравится. Ни капельки!
– Да ладно, – Роза осторожно выглянула из палатки – и как раз увидела Феликса, что – то обсуждавшего с Беатрис. – Вроде же красавчик по меркам Троелунья. Волосы белесые, глаза – золотистые, кожа – бледная. Все как надо.
– Ага, только в придачу к этому у него ребенок и наверняка какие – то проблемы после смерти супруги.
– Психологического плана, что ли? – уточнила Роза.
– Ага, и не только. Я слышала, что после смерти Софии он стал каким – то отстраненным. Начал говорить сам с собой, часто размышляет о смерти и даже начал к ней готовится. Вот прям слышала про это, – Алина тоже подсела ближе к выходу и посмотрела на Вилонского. – Он даже не в моем вкусе!
– А кто в твоем? – Роза тоже решила отвлечься – и придаться старым радостям девушек.
– Ну… тот же Маркус, – Алина сразу подняла руки, увидев угрожающий взгляд Розы, – нет – нет, конечно, я не претендую на него. Да и папа против, чтобы я вообще смотрела в сторону Шефнеров. Говорит – недостойный род.
– Так – так…
– Извини, это его слова. Я считаю господина Маркуса вполне себе достойным и прекрасным молодым человеком. У него такой стан, такие красивые черты лица… Тебе так повезло!
– Вот уж не думала, что на войне найду соперницу, – уже чуть не смеясь, заметила Роза.
– Да какая там из меня соперница… так, смех один.
Они обе улыбнулись, и в этот момент увидели, как солдаты потащили тушу зверя к палаткам главнокомандующих.
Алина перестала улыбаться, внимательно всматриваясь в существо, и вдруг выдала:
– Беломордый…
– Кто? – удивилась Роза, всматриваясь в получеловеческий согнувшийся силуэт с темной шерстью и вытянутой медвежьей мордой.
– Это изгнанник беломордых, – пояснила Алина. – Значит, они идут…
– Хоть ты объясни, чего вы их там боитесь?!
– А ты не в курсе?! – брови Алины взметнулись так высоко, что Розе показалось, будто бы у девушки вываляться из глазниц ее огромные глаза. – Беломордые – лучшие воины и маги льда. Они могут перевоплощаться в полуволков – полумедведей, сохраняя при этом человеческий силуэт. Их агрессии нет предела, а когда некоторые трансформируются в чудовищ, почти никто не возвращается в свой человеческий облик в здравом уме.
– Господи, – выдохнула Роза, невольно взглянув на ногу.
– Болит? – уточнила Алина.
– Терпимо. Они не ядовиты?
– Нет. Их укусы безопасны. Это тебе повезло, что на тебя напал изгнанный.
– Низшая каста у беломордых? – поняла Литак.
– Да. Они обязаны находиться не ближе чем за пятьдесят километров от основной стаи. А если этот уже здесь – и напал! – значит, они близко… Нужно сказать Вилонскому!
Алина уже встала, чтобы выйти из палатки, как вдруг Около солдат возник Феликс и, приказав положить тушу убитого около костра, щелкнул пальцами – и находившиеся рядом молодые врачи кинулись к нему.
– Осмотреть, – приказал четко Вилонский.
Медики натянули перчатки и, притащив свои инструменты, стали осматривать беломордого.
Роза и Алина выскользнули из палатки, пробрались в первые ряды и стали наблюдать, как быстро работают начинающие хирурги, которые имели навык резать не только раненых бойцов, но и вскрывать трупы чудовищ.
Роза смотрела на происходящее с трепетом, так как не видела во вскрытии ничего страшного – Ред часто работал дома, поэтому она нередко ассистировала, когда не спалось, – а вот Алина периодически отворачивалась, закрывая уши руками, чтобы не слышать хруста костей и не видеть новой крови.
– Ну что? – потребовал Вилонский спустя десять минут работы врачей.
– Стандартное бешенство, – заметил молодой шатен, снимая маску. – Ничего критичного. Убит от пуль наших, – он демонстративно показал извлеченную из мягких тканей пулю. – Пол – мужской, возраст – в районе семнадцати лет, плюс – минус год. Судя по цвету шерсти – изгнанный, переживший единичную трансформацию.
– Они уже малолеток отправляют, – возмутился кто – то в толпе.
И Роза невольно усмехнулась: а они сами не малолетки? Всем тут было от пятнадцати до двадцати трех, и они считали себя уже взрослыми и независимыми. Конечно, девушка была уверена, что война их таковыми сделает, но главное, как она думала, чтобы не посмертно.
– Для оборотней это половозрелый возраст, – пояснил шатен, услышав голос неизвестного. – В семнадцать они становятся вожаками. Так что можно считать, что этот выполнил свою обязанность. Жаль, что так кончил.
– Сжечь, – приказал Вилонский, прикрыв нос и рот платком. – Отряды «Север» и «Лилия» – ко мне. Отряды «Смерч», «Гроза» и «Цунами» – направляйтесь к госпоже Рошель. Она даст вам указания на сегодняшнюю ночь.
Тридцать ребят отправились в дальний угол лагеря, где располагалась женская линия палаток высокопоставленных командиров, а остальные двадцать – двинулись за Вилонским в шатер, который он и Корней с Маркусом использовали в качестве штаба.
Роза и Алина остались около костра, наблюдая за тем, как тело беломордого уносят ближе к лесу, там заваливают ненужными бумажками и сухими ветвями из повозок, обливают бензином – и бросают спички.
Костер вспыхивает так ярко, что у обеих девушек начинается нервная дрожь: оборотни боятся огня на подсознательном уровне, а вот у Алины страх пришел из детства.
– Всегда ненавидела огонь, – выдала она тихо. – Опасная стихия…
– Обожглась?
– Нет, – помотала головой девушка. – Обожгла маму. У нее до сих огромный ожог на спине.
Роза понимающе закивала, после чего увидела, как вышедшие из шатра первые два отряда двинулись в сторону леса.
Хотя там уже была одна группа, выехавшая за тем, кто ранил Корнея, Вилонский зачем – то направил еще два отряда в недра черной чащи.
Но стоило коням с наездниками только скрыться во мраке ветвей, как Вилонский сам вышел из шатра и, отвязав коня, запрыгнул в седло.
Неведомо откуда показалась Беатрис и, подойдя к Феликсу, отдала ему что – то в темном мешочке, который сразу же перекочевал на пояс парня, под темно – синий плащ.
Роза навострила уши, чтобы услышать их диалог, и ее примеру последовала Алина, включившая все свои способности демона:
– Беломордые будут через три дня, – повторил Феликс то, что слышала от него Роза минут назад. – Приготовься. Корней вряд ли встанет к этому времени.
– Встанет, – заверила его уверенно Рошель. – Ему не задело ничего важного. Завтра отлежится, а послезавтра – уже встанет.
– Дай бог, – вздохнул Вилонский.
После чего дернул поводья и, развернув коня, направился к морю.
Роза знала, что недалеко от их стоянки был пограничный пункт и порт, откуда можно было быстро доставить во Дворце все прошения командиров и закупиться какими – нибудь важными вещами.
То же оружие им выдавали из портовых складов, куда его привезли специально за пару дней до наступлений, чтобы бойцам не приходилось каждый раз мотаться в Столицу.
Беатрис проводила его взглядом и, что – то прошептав – даже Роза не смогла услышать что конкретно, – увидела, что Рошель утерла с щеки противную скатившуюся слезу.
Что ее вызвало, обе девушки могли лишь гадать, однако Розе вновь стало отчего – то жаль Беатрис.
В этом лагере, в окружении бойцов и войны, она казалась Розе какой – то брошенной, никому не нужной…
Однако Розе понравилось, что девушка не унывала.
Она старалась занять себя любым делом, помогала в госпитале, приносила лекарства, направляла бойцов Корнея, а также пыталась хоть как – то держать буйный нрав южных девушек, которые так и норовили уйти на прогулку со столичными парнями к морю.
Алина какое – то время была при Беатрис, осторожно говоря с ней о ранении Корнея и расспрашивая о дальнейших планах главнокомандующих, после чего была быстро отослана отдыхать, поэтому Розе особо ничего не удалось узнать о брате.
– Сказала, что ничего серьезного, – пожала плечами Алина, вернувшись в палатку.
– Ничего серьезного – это я упала с качелей год назад, – заметила с раздражением Роза, наблюдая за Беатрис, следящей за раздачей ужина солдатам. – А Корнея ранили сильно. Я видела, сколько крови он потерял…
– Ты оперировала? – удивилась Алина.
– Помогала твоему брату.
– Брату?! – еще сильнее изумилась Алина. – Ты ничего не путаешь? У меня нет братьев.
– Так… а о Германе Астахове ты что – то знаешь?
– А, – протянула облегченно девушка, улыбнувшись. – Герман – мой дядя. Он – младший сын в семье моего отца.
– Вот почему такой молодой.
– Ну как молодой… Ему уже, на минуточку, восемьдесят шесть лет. Представляешь? – она насладилась взметнувшимися на лоб бровями Розы, – У нас же кровь демонов смешана с духами – вот отсюда внешность с долголетием.
– Хорошее у тебя родство.
– Ой, да ладно тебе, – махнула рукой Астахова. – Ты вообще можешь перевоплощаться в лисицу.
– Могу… только толку?
Роза и Алина долго наблюдали за раздачей ужина, после чего все – таки рискнули высунуться и подойти с тарелками к шатру с высокими кастрюлями и круглым, похожим на торт «Наполеон», поваром, который был ко всем добр, словно к детям.
– Ты погляди – ка! – воскликнул толстяк, накладывая тощим Розе и Алине огромную для них порцию каши. – Совсем уже со своими диетами с ума сошли. Вы скоро совсем иссохните, девчонки.
– Не волнуйтесь, – улыбнулась Алина. – Ваша каша нас спасет. И вообще – это он, а не она, – специально заметила девушка, глядя на Розу.
– Правда? – мужчина внимательно осмотрел щуплую Литак и ее миловидные глаза. – Невероятно. В мое время мальчики были менее слащавыми.
– Ну что вы! – возмутилась Алина. – Между прочим, ему нужно больше каши. Сегодня его укусил беломордый!
– Свят – свят!
Стоявшая рядом Беатрис легко усмехнулась и, взяв с подноса бокал с горячим чаем, поднесла к губам – и вдруг резко отдернула руку, услышав что – то со стороны медицинского шатра.
Роза сразу обратила туда же свой взор – и увидела того самого Германа Астахова, который вышел из госпиталя с кипой документов, заплетёнными в косу волосами и свисающей с одного уха маской.
Беатрис направилась к нему, а Алина только чудом успела схватить Розу за пояс сюртука, чтобы девушка не ломанула на всех парах в медицинский шатер и не выдала себя с головой.
– Подожди ты, – шикнула на нее Алина, беря у повара дополнительную порцию каши для «щуплого» друга. – Сама подумай, какие поползут слухи, если какой – то незнакомый Корнею паренек будет сидеть около его постели и интересоваться самочувствием…
– А что ты предлагаешь? Просто ждать?
– Пока что да. – Алина села вместе с Розой около ее палатки, подальше от шумных мальчишек. – Ты же теперь у нас графиня. Учись выдержке.
Роза лишь вздохнула, признавая правоту Алины и укоряя себя за столь глупое поведение. Она думает о чем угодно, только не о своей изначальной цели – принести в дом почет и завоевать у Реда еще больше уважения.
Роза понимала, что ей даже после войны предстоит научиться слишком многому, чтобы стать равной магу, но все – таки огромный шажок к ее цели сделан – и девушка вновь успокоила себя тем, что Ред простит ее, если она пройдет всю войну.
От этой мысли Розе становилось теплее с каждым разом, однако непонятный холодок пробегал по нервным окончаниям позвоночника с той же периодичностью, с какой в голове роились мечты о победе и возвращении домой.
– Ты чего? – испугалась Алина. – Ты вся побелела.
– Ничего, – Роза попробовала кашу – и не могла не признать талант повара, – очень вкусно.
– Мсье Кюрье не сварит дурного, – поддержала Алина. – Так что насладись хотя бы едой. А то, я смотрю, день у тебя и так был тяжелым.
– Не то слово, – поддержала Роза с невольной улыбкой, которая вырвалась не столько от радости, сколько от нервов.
В молчании за поеданием ужина прошли около двадцати минут, в которые проникал треск костра, отдаленные шуточки и смех солдат, а также неоднократный взгляд показавшегося почти к ночи Вилонского, который смотрел то на Алину, то на Розу.
Но если Астахова покраснела уже через пару минут такого внимания, то Роза, пока никто не видел, кивнула графу на место рядом с собой – и позволила тем самым приблизиться.
– Ну? – она облизала ложку и положила в тарелку, не заботясь ни о своем облике – хотя ощущала на кончике носа и подбородка частички каши, – ни о том, что у Алины чуть не случился обморок, когда граф подошел. – Чего мы тремся в стороне, как барышня на выданье?
– Речь у тебя явно не аристократическая, – сделал замечание Вилонский, но с присущей таким мужчинам мягкостью.
– А ты мне что, преподаватель этикета, чтобы я перед тобой выдавала пилотажи в этике? – усмехнулась Роза, кусая кусок хлеба.
Она не боялась парней, в отличии от Алины, которая, смотря на Феликса, не могла ни оторвать взгляда, ни прикрыть рот от удивления: еще никто на ее памяти так не говорил с парнями.
– Я кажется начинаю понимать выбор Маркуса, – улыбнулся Вилонский.
– Ты просто так пообщаться подошел? – усмехнулась Роза, смотря ему в глаза. – Или все – таки принес вести?
– Вести? – он поправил куртку, висевшую на плечах. – Есть одна.
– Ну? Не тяни кота за те самые подробности!
– В Столице Канцелярия накрыла революционеров, – выдал вдруг Феликс так спокойно, что Алина все – таки упала в обморок.
Из – за этого Розе с помощью Вилонского пришлось приводить подругу в чувство. Но стоило Алине открыть глаза и увидеть над собой фигуру Феликса, как девушка пискнула, закрыла лицо руками – и ломанулась так быстро к своей палатке, что Роза невольно присвистнула.
– Шок – это по – нашему, – усмехнулась девушка. – Так что там с революционерами?
– Канцелярия накрыла их штаб в Столице, – продолжил Вилонский, сев рядом с Розой. – Главой оказался некто Ираклий Ильинский, которому, однако, удалось бежать.
– Ильинский?!
Роза чуть не схватила Вилонского за грудки, чтобы расспросить в деталях и с пристрастием, но в какой – то момент они оба услышали конское ржание, восторженные голоса солдат, а также увидели, как в штат прибыл кто – то новый.
Роза присмотрелась – и сразу же приказала Вилонскому:
– Прикрой меня!
– Ты чего? – Феликс присмотрелся. – Это всего лишь магистр Белянский… Так, стоп! – его лицо тоже изменилось. – А какого черта он тут делает?
– У тебя с ним тоже нелады? – уточнила Роза.
– Ну как сказать… Он был моим куратором в Золотом Университете в свое время.
– Что, завалил?
– Да нет, поставил пятерку, только вот… – его рука невольно тронула левое предплечье, а первый глаз дернулся. – Боль не забывается. Но я сам напросился, признаю.
– Ладно, – Роза зашла за палатку и уже из – за нее стала следить за магистром.
Вилонскому пришлось отойти от Розы во избежание неприятной ситуации – и уже через пару минут магистр, увидев в толпе знакомое лицо, сделал рукой жест, и Феликс, ведомый не только страхом, но и обязанностью подчиняться, направился к командиру.
Роза и Алина в это время юркнули в палатку к Литак и, расшнуровав ее с другой стороны, стали следить в тонкую щелочку за действиями магистра, а также прислушались к тихому разговору:
– Из Столицы ничего нового? – уточнил Вилонский, сложив руки за спиной и выпрямив спину.
– Революционеров схватили – они уже признались в покушении на короля, – заметил Родион, скинув плач и перебросив его через руку. – Но меня беспокоит, что таких организаций может быть несколько. И не столько в Столице, сколько на окраинах.
– Где до умов все доходит с трудом?
– Да, – у магистра странно сверкнули сталью глаза, когда он посмотрел на черный контур леса. – В общем, я поговорил с Редом – завтра отряд Корнея и его самого переводят на восток.
– А там – то что? – испугался Феликс.
– К границам вплотную подошли беломордые и черные эльфы, – заявил строго мужчина. – Нельзя допустить, чтобы они пересекли Эльфийский перешеек. Ты прекрасно знаешь, что там – рудники.
– И неисчерпаемые источники для создания орудия из обсидиана, – подтвердил Вилонский с несколько окаменевшим лицом. – Но магистр, позвольте. Разве на востоке не живут одни из лучших лучников?
– Живут, – Родион потускнел, и это не укрылось ни от Розы, ни от Алины. – Только первый рубеж – это обычный деревни, которые живут за счет рыбного промысла. Там в основном женщины, дети и старики. Если эльфы туда дойдут – это будет кровавый пир.
– Господин Белянский, – тон Вилонского стал более серьезным, потеряв всякую мягкость. – Позвольте мне поехать.
– Исключено.
– Почему?
– Корней ранен, ему нужно отдыхать. До перешейка три дня пути. Он успеет восстановиться и начнет командовать. Плюс, там у меня есть много знакомых целителей – они быстро поставят его на ноги.
– А я? – уточнил Феликс, словно обидевшись.
– А ты пока в состоянии воевать. Возьмешь часть отряда Беатрис – и отправишься на разведку в лес, – он обернулся к парню и положил руку ему на плечо. – Надеюсь, ты помнишь, чему я тебя учил.
– Такое не забывается, – поклонился Вилонский – и поспешил уйти.
Магистр скрылся в палатке, где заседали главнокомандующие, а Роза с Алиной, только услышав, что их переводят на восток, чуть не заверещали одновременно от восторга и возмущения.
Роза не желала расставаться надолго с Маркусом, а Алине было неприятно оттого лишь, что придется войти в полное подчинение Феликса – и невольно начать с ним общаться.
– Ну что, отправляемся на восток? – уточнила осторожно Алина.
– Похоже на то…
ГЛАВА 4
Ночная мгла спустилась на Столицу так же быстро, как и новая метель, не способствовавшая скорейшей победе над беломордыми и черными эльфами, холод для которых был естественной средой обитания. После Шестой войны они провели в ледниках столько, что успели освоить и магию холода, и научились делать изо льда оружие, и даже смогли каким – то образом приспособить свои летние праздники под холода и морозы.
Анубиса это беспокоило не хуже, чем саднящая боль в груди, которая не давала парню покоя уже вторые сутки.
Корабли из Тернового пути должны были прийти завтра на рассвете – и ему стоило лечь спать, чтобы встретить союзников без синяков под глазами, однако у парня душа съеживалась каждый раз, когда он думал о дальнейшем продвижении на запад и восток…
Ему уже донесли о планах второй группы эльфов и беломордых напасть с Эльфийского перешейка, и это отнюдь не радовало Анубиса. Отчасти и потому, что он знал: восточные долины были родными местами его регента, а следовательно, если он проиграет там, веры, как и уважения, от Реда он не получит ни за что.
Простояв у распахнутого окна больше трех часов, Анубис захотел уже раскрыть балконные ставни, чтобы выйти на заснеженную площадку и подышать, но в этот момент за дверями раздался стук – и парень, обернувшись, оперся на подоконник и разрешил войти.
– А, – протянул устало король, – это ты. Проходи.
Ред осторожно проскользнул в комнату, закрыл двери и, осмотревшись, словно в помещении были еще люди, подошел к Анубису и, посмотрев ему в глаза, сказал:
– Я отправляюсь на восток.
– На Эльфийский перешеек? – уточнил устало Анубис, не смотря в глаза магу.
– Да, – Ред передал бумагу с приказом королю, – подпиши, пожалуйста.
– Ты поедешь ночью?
– Да.
– Без Александры? – понял Анубис, прочитав быстро легкий приказ, внизу которого не хватало его подписи и печати.
– Мы быстро закончим – и вернемся.
– Мы? – Анубис внимательнее прочитал приказ, после чего понимающе закивал. – Но Натан нужен мне тут… Завтра прибудут корабли из Тернового пути. Король Делизен готов остановиться в километре от берега, а потом дойти до… Но ему нужны волки, чтобы пройти по льду!
– Послушай, – Ред прервал его и, положив руки на плечи, усадив на софу, стоявшую около окна. – Надеюсь, ты понимаешь, зачем мне нужно ехать на перешеек?
– Конечно.
– Так вот, мы постараемся разобраться с армией еще завтра на рассвете, так как у меня есть информация, что они уже в Эльфийских горах засели на окраине долины Роз.
У Анубиса широко распахнулись глаза.
Долина Роз была совсем рядом с Долиной Ветров, где родился Ред – и откуда, по сути, началась вся великая история их дворцовых переворотов…
Анубис знал все от отца, поэтому не мог отказать Реду.
Не мог запрещать тому, кто прикрывал его столько времени и кто перенял титул Правителя всего мира нечисти, пока он, Анубис, только втягивался во все тонкости правления.
Поэтому, взяв перо и печать из рабочего стола, король все подписал и, ударив штампом по бумаге, отдал регенту, при этом смотря на него такими круглыми глазами, что у Реда невольно сжалось сердце.
Отцовский инстинкт, который проснулся благодаря Альберту, сейчас взыграл в Реде настолько сильно, что он чуть не прижал Анубиса к себе и не начала успокаивать.
Его остановила банальная этика: он понимал, как глупо будет выглядеть, несмотря на полную конфиденциальность покоев короля.
– Все будет хорошо, – он потрепал Анубиса по волосам, а потом, увидев, как паренек понурил голову, вздернул ему нос. – Вот увидишь, я приеду совсем скоро.
– Говоришь, как мой отец.
– Ну… может быть, – не стал отрицать маг, радуясь, что увидел вымученную, но легкую искреннюю улыбку Анубиса.
В тот вечер они расстались на пороге комнаты короля, после чего Анубис, у которого потеплело на душе, невольно почувствовал в себе уверенность и силы.
Парень с детства знал, что обладает даром управлять погодой в Троелунье, так как в его крови текла кровь Верри, однако всегда боялся применять свои силы с умом, а не для собственного развлечения.
Не выдержав раздирающего его чувства, Анубис кинулся к балконным ставням, снял щеколду, распахнул дверцы – и, вдохнув аромат ударившей ему в лицо метели, тут же ощутил, как руки начинают теплеть от силы, а в груди расцветают искры того таланта, который парень так долго прятал.
– А ну – ка… стихни!
Метель, будто по мановению волшебной палочки, тут же стихла, снег осел на крышах зданий, на окна легли разнообразные узоры, а ветви деревьев окутали острые микроскопические льдинки инея.
На дорогах тут же расступились сугробы, уйдя к порогам зданий и достигнув высотой почти окон, лед присыпало снегом, внутри конюшен оттаяли чаны с водой, в водосточных трубах раскололся лед – и раскрошился у уголков домов блестящей крошкой.
Тучи над Столицей тут же расступились, открыв всем яркий серп месяца в ореоле яркой россыпи звезд.
Анубис, увидевший результат своих действий, чуть ли не взмыл в воздух. Он был счастлив, что его силы до сих пор при нем – и он способен сотворить хотя бы маленькое чудо не только для народа, но и для солдат у гор.
Казалось, в тот момент сами звезды засияли ярче, как только парень, посмотрев на них, подумал о легком морозце завтра с утра, чтобы сугробы не растаяли окончательно, а дали детям насладиться прелестью зимы, но в этот момент Анубису, схватившись за груди, сжал со всей силы рубашку.
Его сердце пронзила просто адская вспышка нестерпимой боли.
Это было похоже на боль от укуса змеи, вонзившей свои клыки чуть ли не в саму кость.
Воздуха перестало хватать, как и сил стоять, и королю пришлось опуститься на одно колено, держась правой рукой за подоконник, а другой – сжимая рубаху на груди.
Парень понимал, что комната начинает троиться, по краям начинают появляться размытости, тени и сверкающие искры, которых быть не должно априори.
Анубис попытался позвать на помощь, но стоило ему открыть рот, как вдруг он ощутил чьи – то ледяные руки на своих шее и подбородке.
Крик вырвался в прижавшуюся к его рту ладонь в кожаной перчатке, после чего Анубис, широко распахнув глаза, с ужасом понял, что задыхается. Легкие обжег яд с перчатки, которые он вдохнул, а из глаз потекли слезы, отчего стало еще противнее.
Анубис попытался обернуться к противнику, но в этот момент в комнату постучали – и убийца, схватив короля за ворот рубашки, поднял на ноги – и перегнул через подоконник, желая сбросить с четвертого этажа.
Анубис тут же забрыкался, несмотря на жуткую боль в груди и горле, но убийца был непреклонен. Он избавится от короля, а потом займет его трон, как думал Верри, однако в тот момент, когда Ануюис почувствовал, как его ноги оторвались от пола, а тело практически оказалось на улице, двери комнаты распахнулись.
– Схватить! – рявкнула Александра.
Стражники и гвардейцы побежали к окну, а Анубис, только успев крикнуть запрещающую команду бойцам, почувствовал, как грубая рука в перчатке, выхватив из ножен клинок, сначала вонзила лезвие чуть выше груди слева, а затем отпустила его одежду – и парень, соскользнув с обледеневшего подоконника, полетел в морозную тишину.
Анубис даже толком не успел понять, что случилось, как ему по спине ударило что – то твердое, а в горле разлилось нечто горячее и вязкое, похожее… на кровь.
Парень осознал, что рухнул на какую – то жесткую конструкцию сада, после чего скатился в снег и, упав в ледяной пух, увидел, как к нему со стороны парковой аллеи бегут несколько темных силуэтов с фонарями.
Анубис больше не кричал – даже не собирался.
Ему почему – то казалось, что судьба сама решит: если это убийцы, они его просто добьют и все, мучения и боль закончатся тут, у него в саду, а если это были свои с помощью – значит, он поправится, встанет и возьмет реванш.
Однако в ту секунду, когда в полутьме и тумане уходящего сознания парень увидел в ярком оранжевом свете лицо Гарри и Вальвы, разглядел призрачный силуэт своего личного врача, а также смог увидеть из – за голов ребят яркие белые звезды на черном небосводе, парень глубоко вдохнул морозный воздух – и провалился в ледяную тьму, не услышав ни криков, ни выстрелов…
***
В ту ночь конское ржание, стук копыт и свист с криками слышала вся Столица.
Всадники в королевской темно – синей форме, с занесенными лезвиями рапир и заряженными пистолетами выехали за пределы ворот, после чего направились за несколькими темными фигурами, которые скакали сначала по крышам, а затем перешли в подворотни, где их тут же выследили опытные шпионы с вампирской кровью.
Натан пустил своих подопечных по следам, но сам, оседлав коня, погнал к берегу, ожидая, что молодняк загонит преступника к воде, где у него будет меньше всего шансов скинуть хвост в виде стражи.
Ред и Александра, загоняя черных жеребцов и прекрасно видя свою цель на высоте, приготовились и, дождавшись очередного перекрестка, скинули свои полушубки, выпустили крылья – и взмыли ввысь, осветив округу фиолетовым и золотым свечением.
Гвардейцы окружили район, чтобы ни одна живая душа не проскользнула мимо, а Гарри, соскочив с жеребца, настроился на аромат преступника, вдохнул морозный воздух и, ощущая каждой клеточкой, как пространство содрогается от попыток покушавшегося на короля создать временную трещину – и скользнуть в пустоту, чтобы потом оттуда вырваться в безопасное место.
Вальва, впервые почувствовав себя уверенно, так как снег был той же водой, только в другом агрегатном состоянии, которым девушка легко управляла вместе с мужем, поэтому, прислушавшись к сердцебиению супруга, она взяла его за ледяную ладонь и подняла левую руку.
Вместе ребята настроились на стихию льда, приноровились и, проследив за мелькнувшей около водонапорной башни на набережной фигурой, послали Реду и Александре мысленную картинку – и увидели, как маг с супругой ринулись к указанной точке.
Гарри же с Вальвой, почувствовав в морозном воздухе аромат крови и пороха, двинулись на запах, но стоило им ринуться в указанную их сознанием сторону, как Гарри, услышав свистящую в их сторону пулю, схватил Вальву за руку – и оттащил за угол.
Кирпичи около уха парня размозжила длинная пуля, впившаяся в противоположную стену.
– Сучонок, – услышали вампир с супругой. – Все – таки ты выжил тогда…
Еще одна пуля, которая не дала Гарри вырваться вперед – и полезть первым в драку.
Вальва уже приготовилась, чтобы использовать лед, как вдруг Гарри, взяв ее за руку, прижал к себе, тем самым не дав еще одной пуле, только уже от снайпера, вонзиться в тонкую кожу водяницы.
Гарри выхватил свой пистолет и, прекрасно видя убийцу на крыше противоположного дома, прицелился – и нажал на курок без промедления.
Пусть его сердце вновь забилось, а легкие стали расширяться при каждом вздохе, но силы, меткость и скорость остались его верными спутниками даже в обличии человека.
Пуля быстро вошла в лоб киллеру, заставила его откинуться – и рухнуть на покатую обледенелую черепицу.
Некто с другой стороны, выругавшийся на Гарри, застыл, явно в недоумении.
– Ах ты так… ну тогда извини…
И вдруг Гарри с Вальвой ощутили, как их тела обволакивает темная вязкая дымка, похожая на тугой дым от некоторых курительных смесей востока.
В нем было тяжело дышать, а двигаться – в принципе невозможно, так как жертва оказывается абсолютно обездвижена и потеряна в пространстве.
Но Гарри с Вальвой, прекрасно зная такие трюки, закрыли лица плащами, после чего, приготовив клинки с обсидиановыми лезвиями, ушли в сторону, после чего, продравшись сквозь тугой дым, увидели знакомую фигуру в черном костюме и маске шута.
Вальва сразу же зло зыркнула на него, хотя слышала о парне лишь по разговорам ребят, а вот Гарри, который имел честь два года назад встретиться с Иллюзионистом лично, зарычал и, взмахнув руками, пропустил через нервные окончания лед, а затем заставил стихию ринуться к убийце.
Но Иллюзионист, как двигался грациозно, так и отскочил в сторону.
Лед лизнул угол здания, остался на мостовой плитке, а также ударил по водосточной трубе, сжав ее с невероятной силой в своих цепких холодных объятиях.
Ильинский приземлился прямо перед Гарри с Вальвой и, смотря на ребят своими зелеными игривыми глазами, вдруг метнул несколько клинков в сторону ребят – и собрался уже удрать по крышам, но в этот момент над ним зависли Александра и Ред.
Ильинский явно не ожидал такого, однако не мог сказать, что испугался.
– Твой подельник схвачен, – заметила сурово Александра, уже грея на ладонях золотые сферы.
– И лучше бы тебе сдаться по – хорошему, – тем же тоном сказал маг, – иначе нам придется применить силу.
Гарри принял стойку – и, создав вокруг Ильинского ледяные клыки, взметнул их так, чтобы морозные копья сомкнулись над головой Иллюзиониста, образовав своего рода клетку.
Ильинский странно замер, словно в испуге, но не показал этого никак внешне.
Александра приготовилась ударить по нему золотой сферой, как вдруг Ред, за секунду изменившись в лице, вдруг крикнул:
– Отойдите от него!
Гарри закрыл собой Вальву, а Ред, оттащив Сашу в сторону и повалив на одну из крыш, спрятал под собой.
Несколько секунд оглушающей тишины, а затем мощный, сносящий с ног, удар. С деревьев слетел иней, лед на ступеньках и мостах тронулся – и пошел крупными трещинами, а в домах задребезжали в рамах стекла.
Гарри почувствовал, как после взрыва его недавний ужин попросился наружу, Вальва, не терпящая громких звуков и запаха пороха, закашлялась и зарылась лицом в снег, а Ред с Сашей, прижавшись к друг другу, ощутили каждой клеточкой отдачу от ударной волны снизу.
Единственное, что в ту секунду спасло город от разрушения в центральном районе, это вовремя подоспевший Натан, который, взяв в своеобразный пузырь взрывную волну, смог размельчить частички огня и впитать каждую искру в собственное тело, сделав тем самым себе небольшой подарок: бойня на набережной отняла много сил, а восстановить их было ой как непросто, не поглощая истинный источник энергии…
Когда ребята поднялись и увидели все это, Натан уже заканчивал: вбирая в ладони каждую искру, которая вырывалась из железного каркаса куклы, парень ловко манипулировал стихией – и поглощал, сияя синим пламенем, словно окаймленный аурой призрак.
– Кукла? – изумилась Вальва, увидев обугленные железки.
– Да, – Ред спустился первым, после чего поймал прыгнувшую вниз Александру и, приятно улыбнувшись супруге, поставил ее в пушистый сугроб. – И тот, что был около водонапорной башни, такой же.
– Он тоже взорвался?! – изумилась русалка.
– Нет. У этого образца сработало самоуничтожение, а тот – не оснащен такой функцией.
– И? – уточнил Гарри.
– И многого он нам тоже не расскажет.
– Это почему же?
– Потому что он – немой. Модель, как мне кажется, самая базовая. Он даже не оснащен голосовыми связками, – заметил с раздражением Ред. – К тому же, кто его делал явно ставил приоритетом силу и распознавание лиц, а не программное обеспечение.
– Погоди, – Вальва схватилась за голову, – то есть ты хочешь сказать, что в Троелунье кто – то стал делать по образцам Лескова кукол?!
– Похоже на то, – маг присел на корточки около сгоревшей конструкции. – Кстати, в подтверждение своих слов могу показать вот это.
Ред указал на пустую грудную клетку, где вместо кристалла в твердой пуленепробиваемой оболочке находился обычный прототип небольшого двигателя, чем – то отдаленно напоминающего сердце.
– Лесков никогда не совмещал сердце и кристалл, – заявил строго Ред. – Тут сердца не было изначально, как и кристалла. Возможно, некто взял за основу лишь внешний облик куклы, а остальное сделал благодаря собственным знаниям.
– В Столице не так много мастеров, – заметил Гарри. – Кукольников тут хватает, но таких вещей они не делают.
– И все равно, – Ред свистнул стоявшим на площади гвардейцам. – Нужно осмотреть куклу. Где – то тут, на деталях, в любом случае должна быть печать мастера.
– С чего ты взял?
– Это изюминка кукольников, тем более – такого уровня.
Стражники забрали железки и, погрузив на повозку, отправили в замок Канцелярии, а ребята, немного постояв и подождав отклика от королевской гвардии, снова вскочили на коней – и отправились следом.
Дорога до сурового черного строения, которое возвышалось на самом краю обрыва, подножие коего ласкали волны бушующего ночного моря, пролегала по окраинам Столицы с востока, поэтому ни грохота выстрелов, ни взрывов, ни тем более криков солдат ни Ред, ни Александра с Гарри на свое счастье не услышали.
Однако им на всю жизнь в память вклинилось ощущение смерти: за несколько километров от замка разило кровью, чем – то стухшим, а также чувствовался на языке странный медный привкус. Вокруг не было ни леса, ни гор, а лишь ледяной, пронизывающий до костей, ветер, целью которого, как показалось Гарри, было вышибить всадников из седла.
Коней часто заносило на заснеженной тропе вправо, но ребята выравнивали их, чтобы не свалиться в холодную воду.
Александре пришлось накинуть на голову меховой капюшон, чтобы золотистые волосы не мешали ей управлять лошадью, а Ред, применив все силы, которые ему передал Правитель, заставил ветер немного поутихнуть, но уже на подъезде к замку погода вновь ухудшилась: небо заволокло черными тучами, луна спряталась в серой дымке вместе со звездами, после чего море стало волноваться еще сильнее.
Ребятам пришлось остановиться перед мостом, так как на въезде проверили документы – для Правителей и королей тут не делали исключений, – и в это время Ред, ощутив странный дискомфорт внутри, сжал в кулаке брошку, державшую плащ.
Саша заметила его тревожность и колыхнувшиеся язычки ауры, однако решила пока не трогать супруга. Она знала, что в такие моменты Ред особенно осторожен, а следовательно – не будет пытаться лезть на рожон.
Охранники в черных мантиях и с огромными мечами на поясах пропустили ребят дальше, но стоило коням ступить на вымощенную камнем полоску моста, как животные, заржав, поднялись одновременно на дыбы.
– Они слышат аромат смерти, – пояснил Натан, успокаивая своего скакуна поглаживанием по гриве.
– Мы тоже, – осторожно заметил Гарри.
Вновь порыв ветра колыхнул гривы лошадей, а затем прошелся по оголенным рукам ребят, заставив ребят почувствовать, как по всему телу бегут мурашки.
Однако они все равно направили коней к замку и, частенько озираясь по сторонам в поисках опасности, не заметили, как добрались до решетчатых ворот, распахнувшихся перед ними, словно перед дорогими гостями.
Ред первым въехал во двор замка Канцелярии – и чуть не упал в обморок, когда увидел что – то похожее на министерские катакомбы.
Те же железные решетки, те же пуленепробиваемые стекла за ними, в которых мучаются узники: кому – то пустили газ, чтобы разговорить, кого – то пытают холодом, а для кого уготовили участь быть изрезанным кровью.
Все это было на виду, так как камеры располагались в своеобразном атриуме, где смотреть на все, подняв голову, было крайне удобно, но невыносимо.
– Ред, – Натан придержал его за спину, прекрасно ощущая состояние брата и понимая его лучше всех. – Все в порядке, – заметил твердо оборотень.
– В полном, – вторил его манере маг, понимая, что его сознание до сих пор до конца не исцелилось от того ужаса.
Они спустились с коней, после чего Ред, скинув капюшон и оголив для всех стражей Канцелярии фероньерку с рубином, увидел их вытянувшиеся в изумлении лица и смог узреть картину, как несколько охранников метнулись к еще одним высоким дверям, располагавшимся как раз напротив решетчатых ворот.
Назревала гроза, однако, даже слыша грохот вдалеке и видя, как небо периодически озаряют вспышки, Ред пытался не дергаться от любого шороха.
Узкий просвет в потолке, сквозь который сюда и проникал воздух, не позволял парню чувствовать себя в безопасности.
Он все время оглядывался, когда слышал лязганье цепей, улавливал слухом малейшие постукивания каблуков сапог стражей и палачей по каменным плитам атриума и видел, как мимо, куда – то вниз, уводят полуживых пленников.
Но последним ударом стало даже не это.
На его глазах несколько стражей в кожаных жилетках – символах учеников палачей, – протащили мимо ребят упирающегося из последних сил молодого парня с темно – каштановыми волосами и яркими зелеными глазами оборотня.
Он пытался вырваться из обсидиановых кандалов, однако ему никогда бы не позволили этого сделать.
– Стоять! – приказал маг.
Стражники тут же повиновались и, развернув заключенного к Правителю, заставили его склонить голову и рухнуть на колени.
– Отпустите, – потребовал Ред.
Стражи сделали шаг назад, но остались напряжены: приказам Правителя никто не смел не повиноваться, однако все действия, которые могли сделать в отношение нового Феникса заключенные, лежали полностью на ответственности охранников.
Ред подошел к сжавшемуся от боли и холода парню, осторожно тронул его подбородок пальцами – и поднял зеленые глаза на себя.
Он не ошибся.
Такое невозможно было бы забыть.
– Бальво, – выдохнул устало Ред.
Демон, узнавший в Правителе того мальчишку, которого некогда чуть не поработил и сделал своей марионеткой, криво усмехнулся – и тут же сморщился от боли, которая была где – то внутри.
– Ну давай, – выдавил из себя демон, – добей. Что хочешь делай…
Но Ред был непреклонен.
Он больше не велся ни на провокации, ни жалость.
Ему хотелось растерзать Бальво, сделать с ним все то, что тот сделал со Стасом – только в сто раз хуже! – но сейчас, когда этот жалкий демон стоял перед ним на коленях, в кандалах, лишенный всех сил и любой возможности побега, маг понял: смерть для такого существа будет слишком легким откупом.
– Приготовьте его к переправке во Дворец, – приказал сурово Ред, отпустив демона.
Стражники подумали, что ослышались, как и Гарри с Натаном и Сашей, стоявшие совсем рядом, но в Ред повторил приказ – и охране пришлось подчиниться.
Бальво вновь схватили – и повели дальше. Только около схода в подземелье они свернули направо – и увидели демона в одну из четырех башен, чтобы подготовить документы и привести пленника в более – менее надлежащий вид.
– Ты спятил?! – изумился Гарри, и от него во все стороны распространилась морозная волна. – Ред! Он убил Стаса, покалечил столько жизней два года назад, а ты просто отпускаешь его?! Так еще и хочешь взять его во Дворец!
– Не просто взять, – пояснил слабо Ред, словно его покинули разом все силы. – А приставить к Анубису, чтобы он был ему охраной.
– Что?!
Гарри чудом успел остановить ледяные когти, которые сами направились в сторону Реда. Лед остановился в пяти миллиметрах от лица мага, после чего Саша, ударив по ледяной игле золотом, растопила ее, оставив рядом с Редом лужу проточной воды.
Гарри обжег мага ненавистным взглядом, Натан удостоил брата всего лишь непониманием, а Александра, расценив поступок супруга как предательство, просто промолчала.
Она надеялась, что Ред понимает, что творит, а потому не стоит с ним это обсуждать.
– Не дай бог, чтобы Стас это видел и слышал, – заметил Натан тихо, скрестив руки на груди. – Ред, это подлость.
– А ты предлагаешь, чтобы он расплатился обычной казнью за все, что сделал? – уточнил маг. – Нет… он еще послужит всем нам. А уже потом я лично разорву его на клочки.
Ребята решили больше не обсуждать этот поступок друга.
Однако в душах всех поселилось первое сомнение в Реде.
Если он так просто пощадил убийцу своего воспитанника, который пострадал ни за что, значит, политика пересилила – и Ред отрекся от своих догм и тем более – от своих родных.
В тот момент, когда Саша хотела спросить у Реда о кукольниках, высокие дверцы распахнулись – и к ним из тьмы вышел человек, которого называли чуть ли не кардиналом всей Столицы.
Уже немолодой, но сохранивший свои аристократические изящные черты, Киприан Драгоновский шагал к ним в своем красном сюртуке, с золотой брошью на груди и знаком Прокурорского дома – скрещенными мечом и свернутым пергаментом.
Несмотря на то, что виски уже тронула седина, морщин как таковых еще не было: молодой человек имел очень густые янтарные прямые пряди, стриженных под каре, а также сохранил блеск золотых глаз, которые были особенностью их рода не только как духов, но и как черты родословной.
Драгоновский – старший, в отличии от сестры Лики, был не таким изящным в теле: он был слишком худым, осунувшимся и, как понял Ред, не оправившемся от смерти сестры и последовавшей за ней скоропостижной кончины матери.
Драгоновский подошел к Реду так быстро, словно мог летать, и, успев уловить, как Бальво отвели к дверям башни, кивнул на стражников и уточнил:
– Вы отдали приказ?
– Да, – твердо сказал маг, чувствуя в Киприане сталь.
– По какому вопросу вы прибыли в нашу скромную обитель?
Его тон был лишен любой интонации или эмоции.
Казалось, что с ребятами говорит не живой человек, а робот, еще одна кукла Лескова, только более усовершенствованная.
– Нам нужно, чтобы ваши люди провели обыск в домах кукольников Столицы, – заявил Ред. – И желательно, чтобы это было сделано немедленно.
Киприан мельком посмотрел на сваленные у стены железки, оставшиеся от куклы Ильинского.
После этого перевел взгляд на Реда, и, нехотя, щелкнул пальцами своим стражам, стоявшим позади, и указал на груду металлолома.
– К какому сроку предоставить результаты?
– Желательно – к утру.
– Какие применять методы добычи информации?
– Никаких насильственных. Только устная речь ваших солдат.
В этот момент глаза Киприана полыхнули золотом, и Гарри с Сашей ощутили, как их обожгло невидимой волной ярости духа.
Стражники по обеим сторонам Драгоновского поежились, но не отошли, как Натан, у которого по спине пробежал холодок. Будучи от природы волком, парень не мог переносить чужого мощного воздействия на свое сознание.
Киприан же, увидев подобную реакцию волка, лишь зло ухмыльнулся и, вновь посмотрев на Реда, уточнил:
– Вы знаете, куда вы явились? Канцелярия – не бальный зал. Тут не церемонятся.
– Я знаю, – тем же тоном заметил Ред. – Поэтому я и предупреждаю вас: если хоть одна капля крови подозреваемых тут прольется, вы отправитесь на эшафот. Публичный, – поправился Ред. – А если сейчас же не растащите заключенных по одиночным камерам и не оставите в покое – вас ожидает Безвременье.
Подобный тон явно поубавил пыл Киприана, так как он сразу сделал шаг назад и, обведя взглядом весь атриум, явно с неохотой, шепнул что – то стражнику, который стоял от него по левую руку, и молодой паренек в темной форме умчался в черноту коридора позади Драгоновского.
– Ваш приказ услышан, – отчеканил парень, коротко кивнув. – И будет исполнен немедленно.
– Благодарю, – кивнул Ред, и его примеру последовали остальные. – Только у меня будет еще один приказ. Касающийся лично вас.
Киприан вскинул гордо голову, а его глаза полыхнули уже алым, что свидетельствовало о максимальной злости, скопившейся у него в груди и готовящейся вырваться наружу в виде волны энергии.
– Собирайтесь, – приказал Ред спокойно, развернувшись на каблуках сапог и направившись к выходу. – Нам нужна ваша помощь в области оружий и ранений.
– Откуда вы…
– Вы же старший сын Драгоновского? – уточнил наконец – то Ред. – Сын Прокурора Столицы? У которого семьдесят лет назад погибла сестра в Герштадте…
И в следующую секунду лед Гарри, которым он покрыл несколько метров Канцелярского атриума, растаял – и стек в водосточные решетки тонкими струйками талой воды.
Камни накалились, пламя в факелах так дернулось, что казалось, будто бы оно сейчас вырвется из решетчатого ободка, а стражи и палачи, почувствовав ожог на руках и лице, вскрикнули – и упали на колени, оставив в покое вышедшего к Киприану пленника.
Бальво никак не отреагировал на силу Драгоновского.
Хоть его силы были на нуле, но элементарную защиту он еще мог выстроить, чтобы не умереть от ожогов и болевого шока.
Ребят защитила Александра, рука которой выпросталась к духу и перекрыла доступ его сил к Гарри, Реду и Натану золотистым щитом – куполом.
Драгоновский же, выплеснув энергию, вмиг стал таким жалким и слабым, что у всех невольно возникло к нему сочувствие.
Немногие знали историю Габриэля, но Ред, переняв воспоминания Правителя, смог прочесть судьбу Ленгранда – младшего, запомнить лица близких ему людей – и сразу признать в повзрослевшем и возмужавшем молодом человеке – главе Канцелярии! – щуплого сынка, на которого отец даже никогда не делал ставку.
Однако Киприан вырос, выучился, отслужил, сделал военную карьеру, а уже после – стал расти в чинах, как и Драгоновский – старший.
Единственное, что помешало ему в молодости дорасти до полковника – смерть сестры.
Из воспоминаний Феникса Ред увидел, как близки были брат и сестра: вместе играли, ходили в одной компании и даже сдавали все экзамены в Гимназии и Университете. У Киприана тогда особо не было товарищей, зато Лика была в эпицентре внимания. Тем более после скандала с Габриэлем: дочка Прокурора сошлась с вором и убийцей из рода Ленграндов…
Поэтому маг, выйдя из – под золотистого купола, подошел к понурившему голову Киприану, положил руку ему на плечо – и придал ему немного сил.
Энергия Правителя велика, но Ред не собирался тратить ее с лишком направо и налево. У него в конце концов есть жена и ребенок. И их должен защитить в первую очередь.
– Я поеду, – сразу сказал Киприан, словно этим извиняясь за свой срыв. – Но при одном условии.
– Каком?
– Он еще ему смеет указывать, – рыкнул с ухмылкой Бальво.
– Рот закрой, – приказал Ред, и демон, на его удивление, тут же стих.
– Вы мне расскажете все, что происходило в Герштадте, – попросил Киприан, подняв глаза на Реда. – Прошу вас…
– Хорошо.
Киприан быстро поклонился – и удалился в темноту коридора, после чего за ним быстро закрылись двери, и по всему атриуму пронеслось гулкое эхо.
От него даже у все повидавшего Гарри пошли по телу мурашки, а у Реда закололо в груди с новой силой. Парню даже потребовалось несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы успокоиться и прийти в себя.
– Ты уверен, что его стоит брать? – уточнил Натан. – Все – таки Драгоновские, насколько я знаю, славятся своей хитростью и…
– Натан, – тон Реда заставил брата сразу стихнуть. – Поверь, я знаю, что делаю.
Оборотень лишь фыркнул и, пробубнив себе под нос что – то нечленораздельное, отошел в сторону, не в силах смотреть на муки заключенных за пуленепробиваемыми стеклами.
После этого, спустя двадцать минут, за пределами атриума послышалась тяжёлая конская поступь и скрип кареты.
Ребята сразу же вышли на свежий воздух и, увидев средство передвижения, запряженное шестеркой черных лошадей с красной сбруей, чуть не шарахнулись все вместе.
Внутри кареты был виден силуэт Драгоновского в долгополой шляпе и красном плаще, а также какой – то неизвестной никому девушки, лицо которой было скрыто под капюшоном шелковой накидки.
Ред и Натан вскочили в седло первыми, а уже Гарри с Вальвой и Александра последовали их примеру, как команде.
Ветер вновь стал крепчать, заставляя карету и лошадей уходить левее, однако кучер и наездники успевали выровняться, чтобы не упасть с каменного моста в морскую пучину – и остаться там навеки вечные в образе скелетов, обглоданных рыбами…
ГЛАВА №5
Беатрис не так уж и желала отправляться на восток, чтобы загнивать вдали от основных боевых действий, однако она понимала: Корнею в первые дни будет тяжело в одиночку тянуть целый отряд, кто бы что ни говорил о способностях духа.
Поэтому, зная, что утром отряду предстоит уехать в Столицу, а через день – на восточную границу, Беатрис направилась в шатер к Белянскому, который, как знала девушка, не спал каждый день до глубокой ночи и был готов принять любого, кому нужна была помощь.
И на ее счастье, она обнаружила магистра еще на подходе к шатру: мужчина, идя к себе, говорил с Вилонским по поводу ближайшего наступления беломордых, но, увидев Беатрис, он сразу понял, что она желает поговорить, а потому, дав последние рекомендации Феликсу, отпустил к себе.
– Могу я с вами поговорить? – уточнила девушка, совершив поклон, как того и полагали приличия.
– Конечно. По поводу чего?
– По поводу перевода моего отряда на восток.
Лицо магистр изменилось.
Беатрис стало одновременно и стыдно, и легко от осознания, что Белянский понял истинные ее намерения без лишних слов.
Поэтому, жестом пригласив внутрь, позволил девушке пройти в теплое помещение, где был небольшой деревянный помост, на котором располагались походная кровать, круглый стол, заваленный картами и документами, а также стоявшими вокруг круглыми лампами.
Свечи магистр принципиально не использовал, так как опасался возгорания нежного материала шатра.
– За Корнеем желаешь поехать? – уточнил сразу же, снимая с плеч плащ.
– Да. Он сам не справится.
– Ты была у доктора?
– Нет… но знаю, что он пошел на войну после тяжелых ранений. У него серьезные проблемы с правой ногой и…
– А тебя – то это почему так волнует? – его тон подстрекал, пытался выудить из Беатрис истинную причину поездки, но девушка была сильнее.
– Потому что он спас мне жизнь. Я обязана ему.
– Тут нужны люди, – пояснил сразу же магистр, подойдя к столу и беря в руки перо. – Поэтому могу тебе предложить только вариант ехать с ним в качестве заместителя.
– Но его отряд невелик. Плюс, там одни юнцы. Они не сдержат эльфов на перешейке.
– К вам в Столице присоединяться Ред и Натан, – сразу сказал Белянский, беря лист в руки. – Решай быстрее, потому что мне нужно через час передать с гонцом в Столицу списки.
– Родион Захарович…
– Выбирай, – повторил в привычной манере колдун. – Или ты идешь за ним, или остаешься тут – и завоевываешь себе имя.
Беатрис ничего не смогла ответить, так как магистр поставил достаточно жесткое условие.
Рошель не могла просто взять и отказаться от всего, чего так долго добивалась. Тем более, что отец потребовал практически нереального: получить майора в военном чине. Для Беатрис, которая практически никогда не интересовалась политикой и войной, подобное стало настоящим ударом, но ей пришлось все выучить в кратчайшие сроки, чтобы не потерять уже существующий у нее чин сержанта королевской гвардии и наследницы дома Рошель.
Белянский смотрел очень долго на сжавшуюся, словно от холода, Беатрис, однако в итоге не выдержал и, что – то быстро написав на желтом листке, капнул красного воска – и поставил перстнем печать.
Для Беатрис остановилось время, когда магистр протянул ей лист – и она увидела свое новое назначение.
И тут же ее глаза запылали изумрудами, словно настоящие драгоценные камни, на которые направили лучик света.
– Я дам тебе шанс, – заявил строго мужчина, встав и набросив на плечи сюртук. – Но учти: твой просчет – конец всего востока.
– Боже… господин Белянский… это же… это…
– Как тебя учили благодарить старших по чину?
Беатрис сразу же подобралась, выпрямилась, приложила ладонь к виску – и, отдав честь, поклонилась.
Но не успела начать стандартную речь благодарности, как ощутила теплую ладонь на своей макушке – и сразу же магическим образом успокоилась, словно к ней прикоснулся родной человек.
– В тебе скрыт огромный потенциал, – заметил тихо Родион. – Не прясь его.
– Но…
– Дар крови – это страшный талант, но поверь, если им распоряжаться верно, можно стать уважаемым человеком, – продолжал магистр, убирая руку с волос девушки. – И знаешь, я верю, что вы справитесь вдвоем.
– С Корнеем?
– Да, – он осторожно взял ее за плечи и заставил выпрямиться, смотря ему в глаза. – Беа, я знаю твоего отца. Он – строгий и принципиальный, но, поверь, все равно любит тебя и не хочет потерять.
– Значит, вы плохо его знаете, – не выдержала Беатрис.
Магистр лишь с легкостью улыбнулся и, проводив девушку к выходу из шатра, скрылся в своем тихом царстве карт и писем.
Беатрис же, отойдя подальше и еще раз посмотрев на назначение, решила зайти к Корнею, чтобы проведать парня и заодно сообщить относительно неприятную, но необходимую новость, но в этот момент увидела, как несколько санитаров перебежали ей дорогу, чуть не сшибив с ног, ворвались в палатку докторов – и буквально силком вытащили оттуда полусонного Германа Астахова.
– Герман Аристархович! Он умирает!
– Скорее! Просим вас!
– Да кто умирает?! – возмутился медик, накидывая впопыхах халат и беря в руки чемоданчик с препаратами и иглами.
– Господин Литак!
– Что?!
– Так точно! – подтвердил молоденький шатен. – Кажется, отходит!
– Да чтоб тебе к черту провалиться!
Они вновь пробежали мимо Беатрис, которая встала, как вкопанная от услышанного, но вскоре ей удалось взять себя в руки – и проследовать за врачами в белоснежный шатер с синими узорами у самого шпиля.
Беатрис осторожно отвернула полу шатра, тихо вошла в полумрак, где горели всего две лампы: около кровати больного, – и, оставшись во тьме, спрятала под сюртук приказ Белянского, чтобы не чувствовать тяжести листка, который грозился стать предпоследним документом, в котором фигурируют имя и фамилия Корнея…
– Ну что же вы, господин Литак… так рано от нас решили уйти…
Герман делал все, что было в его силах, а ученики стояли рядом и были лишь на подхвате, с ужасом смотря на манипуляции хирурга с грудной клеткой духа.
– Адреналин, быстро! – вдруг крикнул Герман, лицо которого уже начинало блестеть от капель пота. – Отправлю в академию назад!
Ученики зашевелились со скоростью тараканов, дали медику нужные препарат и шприц, после чего Герман, разорвав тонкую ткань рукава рубахи Корнея, ввел лекарство в вену.
После этого продолжил делать массаж сердца и, не обращая внимания на Беатрис, которую точно увидел во мраке, в итоге услышал сдавленный стон Литака и увидел, как тело умирающего дернулось в странной конвульсии.
Беатрис сама с содроганием чуть подалась вперед, после чего услышала:
– Ну слава богу, – Герман утер пот со лба. – Что это ты, решил отойти к праотцам не попрощавшись?
Корней прокашлялся, после чего Герман, растворив в бокале с водой какой – то порошок, осторожно приподнял голову Литака и заставил его выпить все до дна.
– Ну вот, – Герман уложил Корнея на подушки, после чего приспустил маску и, кивнув ученикам на выход, наконец – то посмотрел на Беатрис.
Взгляды зеленых и золотых глаз встретились, после чего девушка, вопреки даже своему отношению к Астахову, невольно приблизилась и, посмотрев парню в глаза, уже хотела спросить, но Герман опередил:
– Спазм сердца. Такое бывает у духов после ранений.
– И что дальше? Он перенесет переезд?
– Вполне, – уверенно заверил доктор. – Просто ему пока нельзя в седло. Швы разойдутся, да и просто… ему бы в Столицу, в любую клинику, где есть хирурги и реабилитологи с востока.
– Он ни за что не согласится, – заметила Беатрис, невольно посмотрев в бледное лицо Корнея. – К тому же, я уверена, он еще устроит скандал по поводу перевода.
– Что ты от меня хочешь? – сразу спросил строго Герман, зло посмотрев на Беатрис.
Вновь встреча взглядов – и невидимая вспышка, которая грозила перерасти в молнии, испепеляющие не хуже метеоритного дождя все живое, сохранившееся в двух искалеченных душах.
Как отметила Беатрис, Герман изменился до неузнаваемости.
Его неровные прически уступили аккуратному медицинскому каре, которое было сейчас модно у целителей, а на пальцах не было того разнообразия фамильных отцовских перстней, которыми парень хвастался в медицинской Гимназии. Единственный палец, который был украшен золотым перстнем с сапфиром, был безымянный на правой руке.
Герман был сама строгость – от него веяло взрослостью, некоторым негодованием и даже приятным трепетом, какой испытывает любой мужчина, встретивший первую девушку, с которой переступил все дозволенные границы приличий в свои семнадцать с хвостиком…
– Если ничего – то прощай, – заметил строго Герман, уже собираясь уйти.
Но Беатрис, взяв его за руку, остановила.
Медик сразу же вырвал руку, но, обернувшись, заметил немного растерянный вид девушки – и смягчился.
– Справка нужна? Для Столицы?
– Напиши мне все, что ему понадобится, – заявила строго Беатрис, кивнув на Корнея. – В Столице у меня много медиков, кто достанет лекарства.
Это ударило по парню – не заметить этого было сложно, – однако он сохранил самообладание, после чего схватив из халата ручку и блокнот в кожаном переплете, вывел печатными буквами название препаратов и отваров, вырвал лист – и, свернув вчетверо, вложил в руку Беатрис.
– Тут все, – рыкнул парень, убрав блокнот и ручку в халат. – Все? Или тебе еще что – то нужно от обычного полевого хирурга?
– Не говори со мной так! – приказала зло Беатрис. – Ты прекрасно знаешь, почему мы расстались с тобой!
– Да уж, такое тяжело забыть, – парень спрятал руки в карманы халата, – а я уж думал – ты забыла.
– Хотелось бы, да память не позволяет.
– Чтоб тебе провалиться, Рошель, – вырвалось у Германа с такой ненавистью и обидой одновременно, что у Беатрис взыграло мерзкое женское превосходство. – Война кончится. И мы с тобой еще встретимся.
– Если только на твоих похоронах.
Глаза медика полыхнули вновь золотым, после чего его рука дернулась, чтобы замахнуться, но парень сдержал себя.
Вместо удара рукой он применил довольно сильный прием:
– Не знаю про похороны, но вот на моей свадьбе ты можешь станцевать.
– Да что ты… И кто эта несчастная?
– Евангелина Вилонская, – гордо произнес Герман, видя, как глаза Беатрис начинают полыхать злостью. – Поверь, господин Вилонский счастлив видеть меня в зятьях. Сказал: «Вернешься с войны – сразу под венец! ».
– Ага, а в это время в Столице, одиноко и тихо Эдгар справляет свою дочурку в руки какому – нибудь министру, только бы не за тебя…
– Не равняй своего отца с ее!
Беатрис тихо рассмеялась, после чего посмотрела на Германа, язвительно усмехнулась и, подойдя ближе, вновь услышала знакомый до боли аромат жестких, не подходивших ему, трав. Они были смешаны в довольно старом одеколоне дорогой марки, которые парень таскал у отца и которые Беатрис не переносила на дух.
Герман невольно прикоснулся к ее холодной руке, так как даже вопреки своим словам – и своему решению, – он все равно помнил о девушке. Помнил ее аромат, знал ее вкус и даже до сих пор с содроганием вспоминал прикосновения к ее оголенную телу.
Сердце заколотилось быстрее, после чего Беатрис почувствовала, что также невольно тянется к парню.
Не зря же говорят, что первая любовь – самая сильная из всех, посетивших человека за всю жизнь.
– Герман…
Но он уже притянул ее к себе, осознавая, как глупо выглядит, но не в силах ничего поделать.
Евангелина была прекрасной девушкой, просто чудесной, предназначенной исключительно под домашний быт – она этого никогда не скрывала, – однако Герман понимал: она не заменит Беатрис, у которой вечно что – то случается и которой постоянно требуется совет «знающего» человека.
Беатрис была права: Эдгар не одобрял союз старшей дочери с обычным медиком, пусть и не из бедной семьи, однако открыто никак не препятствовал молодым.
Да, венчаться им запретили, попросив подождать окончания войны, и Герман действительно был уверен: родители найдут для Евангелины, подчиненной их слову, партию получше, но не огорчался.
Попытаться стоило. Тем более, что судьба так и так приготовила для него подарок.
Он сам не заметил, как коснулся губами сначала виска Беатрис, а уже потом перешел к гладкой щеке, пахнущей сиренью.
Беатрис ощутила это и, остановив парня, мельком взглянула на Корнея и, остановив больше саму себя, чем Германа, кивнула ему к выходу.
Но, оказавшись на свежем воздухе, ни Беатрис, ни тем более Герман не могли надышаться и прийти в себя.
Держась за руку, они смотрели в черное небо, где не было видно ни одной звезды, однако глаза ребят сверкали так, словно в них отражалась спрятавшаяся за тучами луна.
Большинство солдат уже спали или дежурили у костров на краях лагеря, а потому для Беатрис и Германа это было идеальным вариантом.
Они и сами не заметили, как быстро дошли до палатки Беатрис, аккуратно отдернули полы, юркнули внутрь – и уже там продолжили свой вечер.
В это же время Роза, которая наблюдала за этой милой сценой от начала и до конца, была готова разорвать Рошель на клочки.
Нет, она, конечно же, была против, чтобы брат встречался с Беатрис и имел с ней хоть какие – то связи, но, слыша разговор в палатке Родиона, а также поняв основную причину, по которой Беатрис изначально хотела уехать с Корнеем, Роза все – таки надеялась, что у Рошель проснулась совесть.
Но, как показала практика, этого бы не случилось априори.
– Ну ты чего? – уточнила сонно Алина, вылезая из палатки в ночную мглу. – Что ты туда уставилась, словно там твой Маркус стоит и обнимает другую?
– Ничего, – буркнула зло Роза. – Скажи, ты знаешь способ отомстить без крови?
– Ты про Беатрис, что ли? – уточнила Алина, протирая глаза и морщась от аромата похоти, который витал неподалеку. – Да пусть развлекается. Тебе – то чего?
– Мне? Мне вообще ничего, – вырвалось у Розы, и стало как – то легче. – Просто за брата обидно.
– Ну, он вроде особо не претендовал на нее, – заметила снова правильно Алина, сев рядом. – Вот господин Вилонский… ой, бог ты мой…
– Что? – удивилась Роза, переключив внимание на покрасневшую Алину.
– Да он… просто, – Алина намотала кончик косички на палец, – сказал, что у меня красивые глаза. Прям сегодня, за ужином, представляешь?
– Ну а что тут такого?
– Да как! – воскликнула Астахова, но тут же прикрыла рот руками. – Ты что, когда мужчина так говорит, наверное, у него есть чувства.
Роза лишь закатила глаза от наивности Астаховой. Сразу было видно, что у Алины за все ее шестнадцать не было не то что парня, даже друзей мужского пола.
А видя, как изменились интонации Алины касательно Вилонского, Розе и вовсе хотелось рассмеяться. Она особо не знала Феликса, однако предполагала, что он был еще тем ловеласом, раз так быстро смог очаровать и ее саму, и Алину, которой, оказывается, было достаточно пары слов.
– Не кидайся на него, – предупредила серьезно Роза. – Парни они такие… знаешь, сначала ты у них милая, а потом… потом бросают.
– Да знаю, – невольно выдохнула Алина спустившись душой с воображаемых небес на землю. – Просто так хочется наконец – то выйти замуж.
У Розы в этот момент дернулся глаз.
Она посмотрела на Алину, и вдруг увидела в ее взгляде усмешку.
А затем девчонки вместе расхохотались, как умалишенные.
Они даже не боялись разбудить ближайшие палатки, потому как самое страшное чуть не случилось: Роза почти что разочаровалась в своей подруге.
В конце концов к ним из дальней палатки все – таки выполз предмет их обсуждения в черных выходных брюках и не заправленной в них белой мятой рубахе.
Он запалил фонарь, направил луч света на Розу и Алину, но девушки и тогда не успокоились. Вилонский уже вплотную подошел к сидевшим на пожухлой промерзлой траве подругам с вопросительной интонацией на лице – его можно было понять, все – таки на дворе была ночь, – но Алина и Роза не могли успокоиться.
– Я люблю веселых девушек, но не в два часа ночи, – заметил наконец Феликс, ставя фонарик рядом с девчатами. – Позволите поинтересоваться, что вызвало столь бурную реакцию?
Но ни одна не смогла объяснить, в чем дело, и в итоге парень сам улыбнулся, скрестив руки на груди от ночного холодка, идущего с моря.
Ветер начинал крепчать, неся от Столицу еще одну порцию прохлады, со стороны гор слышались редкие выстрелы, которые, как думал Вилонский, не предвещают ничего дурного.
Они так и улыбались друг другу, но в какой – то момент все услышали тревожный вой горна с юга – и увидели, как от леса к морю взмыла стая птиц.
Вилонский тут же бросился за своей рапирой в палатку, а девушки, вмиг стихнув, смогли увидеть, как быстро поднимаются солдаты и идут к южной границе лагеря.
– Что случилось? – удивилась Алина.
– Эльфы, наверное…
Вдруг над всем лагерем пронесся вопль какого – то зверя вместе с рычанием и хрустом поваленных двух деревьев, солдаты вскинули ружья, маги – стихийники, подчиняющие огонь, приготовили на ладонях голубое пламя, вампиры выпустили когти и на всякий случай сняли сюртуки, чтобы не запачкать в крови, а демоны и оборотни, приняв свои естественные ипостаси, выстроились кольцом вокруг лагеря, являясь первым препятствием для противника.
Роза и Алина, схватившись за рапиры, также встали с остальными солдатами в строй, готовые встретить любую опасность, но никто не мог ожидать, что над лесом вспыхнет зеленое свечение, от которого на солдат хлынет волна жара, а затем над кронами деревьев пронесется множество ядовито – зеленых горящих шаров.
Маги тут же пустили по снарядам огонь, водяные колдуны остудил булыжники – и общими усилиями раскрошили первую партию на мелкие осколки, которые не причинили бы особого вреда.
Однако в следующую секунду, словно зная, что снаряды не станут проблемой, из леса вырвались огромные белые монстры с красными узкими глазами, в которых не было зрачков, и острыми, как лезвия, когтями на выгнутых под невероятным углом лапах.
– Беломордые! – рявкнул кто – то в толпе.
Маги приготовились, однако не успели даже создать на ладонях сферы, как несколько беломордых прыгнули – и, впившись в плоть, раздробили клыками кости плеч и бедер.
Солдаты заорали, как в предсмертной агонии, однако другие маги пришли на помочь, направив на беломордых огненные вихри, подпалившие белоснежные шерстки и вмиг дойдя до кожи.
Животные заметались по лагерю, но за ними тут же направились другие солдаты, у которых был опыт в укрощении подобной дряни.
– Ведите их к морю! – рявкнул Вилонский. – Они боятся воды!
Роза и Алина, увидев, как еще один беломордый прыгнул к какому – то молодому солдатику, одновременно свистнули – и привлекли внимание зверя.
Беломордый повернул к ним свою вытянутую морду с раздувающимися широкими ноздрями, внимательно осмотрел – и ринулся на девушек с такой скоростью, что даже Алина, у которой с реакцией было все в порядке, еле успела утянуть за собой Розу в сторону, чтобы животина не протаранила их.
После этого Алина, схватившись за рапиру, вновь присвистнула и, заставив животное обратить внимание на нее, бросилась бежать к берегу.
Роза кинулась за ней и ринувшемся за Алиной беломордым, однако уже через несколько минут они поняли, что оплошали.
Беломордый, имея прекрасную мускулатуру, нагнал Алину у самого берега, ударил ее со всей силы своей массивной лапой – и повалил девушку с овражка на влажный песок.
Роза, вскрикнув, тут же бросилась на чудовище, оседлав его как лошадь и схватившись за длинную шерсть на затылке.
Животному это не понравилось, отчего он взвыл, а затем начал чертыхаться в разные стороны, словно бык, желающий спихнуть со спины наездника.
Но Роза, впившись в шерсть и прикусив до боли язык, выхватила из сапожка клинок и уже приготовилась вонзить его в тело монстра, как вдруг поняла: она не может…
Ее рука дрожит, пальцы потеют, рукоятка скользит непозволительно сильно, а беломордый, предчувствуя кончину и ощущая страх Розы, все сильнее прыгает и изгибается, чтобы скинуть девушку со спины.
– Давай же! – крикнула Алина.
Она попыталась встать, но в ту же секунду осела на колени, схватившись за правый бок.
Роза это увидела, и, словно по мановению волшебной палочки, страх улетучился.
Она вонзила клинок так глубоко, как только могла, увидела, как на белую шерстку хлынула кровь, а затем почувствовала ее обжигающий жар у себя на пальцах.
И Литак потребовалось всего две секунды, чтобы спрыгнуть с беломордого в сторону, отойти к сухим камышам и увидеть, как животное, покачнувшись из стороны в сторону, повалилось на правый бок, последний раз рыкнуло, выпустив в воздух облако пара – и затихло.
Его глаза заволокло белой пеленой, лапы задёргались в конвульсиях, а рядом с грудью растеклась красная лужа.
Алина вновь попыталась встать, чтобы посмотреть на это зрелище, однако ее вовремя остановила Роза, подошедшая к подруге и увидевшая ее серьезную рану на боку.
– Ерунда, – отмахнулась Алина. – Герман залечит.
– Верю, но все – таки…
– Сзади!
Алина пригнула Розу – и над ними в ту же секунду проскочили сразу два беломордых, которые, взяв девушек в своеобразное кольцо, начали нарезать вокруг них круги, клацая зубами и пуская слюни.
– Что тут у нас?
Девушки обернулись – и увидели всадника с остроконечными ушами, заведенными назад черными волосами и темными глазами без зрачков.
Незнакомец был одет как черный эльф, однако в нем чувствовалось что – то большее, чем кровь и сила этой древней расы. Его плащ состоял из клубов серого дыма, доспехи украшали золотые вставки, а на наручниках сверкали обсидиановые клинки, которыми можно было разрезать все.
Он ехал верхом на высоком белоснежном жеребце с темной гривой, внутри которой были вставки из красных и желтых лент, а также вел за собой двух крепких беломордых, лицо которых были чем – то схожи по чертам с человеческими, однако тела уже принадлежали целиком своей звериной трансформации.
– О, какие миленькие, – усмехнулся эльф. – Девочка с юга и мальчик с севера… прекрасные экспонаты…
– Ты кто вообще? – вырвалось у Розы, которая приготовила клинок, на что беломордые откликнулись утробным рычанием.
– Я? – незнакомец усмехнулся. – Да будет тебе известно, что я первый после Марнарила!
– Кого? – не поняла Роза, но тут ее дернула Алина, лицо которой выражало истинный страх:
– Это их король. Марнарил Аэлар Иврин – третий потомок Черных эльфов, начавших войны со Столицей за ресурсы…
– Молчать!
Эльф поднял левую руку с обсидиановыми когтями – и Алина, выпучив глаза и крякнув от боли, выгнулась назад и, взмыв в воздух, пролетела несколько метров – и угодила в море.
Роза дернулась за ней, но путь ей преградили беломордые.
Их шерсть встала дыбом, а глаза засияли алым еще ярче, отчего у Розы замерла душа. Она не представляла, как выпутываться из такой ситуации.
– Южанки всегда были скверны своим характером…
Он подъехал ближе к Розе и, придержав поводья на морде коня, посмотрел грозно на девушку, а уже после – потянулся к ней рукой в перчатке с обсидиановыми лезвиями.
Но Роза вовремя шарахнулась в сторону – и налетела на одного из беломордых, который сразу же оскалился и, ударив Литак по спине, разрезал кожаную амуницию на спине девушки – и пустил кровь.
Роза вскрикнула так громко, что у эльфа появилась на лице улыбка, за которой последовала меткая оплеуха по щеке лисицы – и резкая боль вдоль всего позвоночника и рассеченной линии кожи на спине.
Один из беломордых впился в руку Розе, повалил девушку на холодный песок, прикусил так, чтобы Литак не смогла даже дернуться – иначе бы клыки раздробили кость, не говоря о разрывах в мышечных тканях, – и позволили эльфу спуститься со своего белоснежного красавца и подойти к жертве.
Парень медленно приблизился к оборотню, осторожно присел около Розы, явно ощущая ее гнев и силу, теплившуюся глубоко внутри, и, взяв двумя пальцами ее подбородок, осмотрел личико девушки и заявил:
– Хорошенькая ты. Вот, что значит северная – наша! – кровь.
– Ваша? – выхватила зло Роза, смотря на эльфа с ненавистью. – Да будет тебе известно, что я…
Вновь оплеуха, которая заставила Розу замолчать.
Девушка ощутила, как во рту появился металлический противный привкус крови, а уже за ним – разноцветные мушки перед глазами.
– Я быстро приучу тебя слушаться, – заверил эльф, снимая с седла веревку.
Роза было дернулась, чтобы кинуться бежать, но беломордый стиснул зубы до того, что кости треснули – и Литак заорала во всю глотку так громко, что через секунды потеряла голос, закашлялась – и упала лицом в пахнущий солью песок.
Беломордый выплюнул руку девушки, после чего облизнулся и, уже принюхиваясь к телу Розы и оскаливая острые клыки, получил от эльфа мощный удар хлыстом по морде.
– Пошел вон, – гаркнул остроухий. – Это мне. Тебе вон, – он кивнул на море, – всплыл ужин. Вылавливай.
Роза осторожно приподняла голову – и с ужасом вспомнила, что эльф швырнул в море Алину, и девушка так и не выплыла на сушу и не отгребла к утесу, где могла бы выбраться по корням деревьев или, на худой конец, по рыбацкому помосту.
– Пошел! – гаркнул эльф, указывая беломордому на воду.
Но тот лишь попятился назад, ощущая, как начинает бушевать стихия, причинявшая им максимальный вред при соприкосновении с кожей.
– Тупые шавки…
Эльф неожиданно даже для Розы выудил из – под плаща мушкет и, наведя по очереди на беломордых, сделал несколько выстрелов. Все пули вошли точно в цель: по две в головы и по столько же в сердца, – после чего чудовища, рухнув на песок, головами к морю, остатками уходящего сознания ощутили, как соленая вода обожгла их лица прибившейся к берегу волной – и заскулили из последних сил.
– Когда же вы сдохните, мерзкие твари…
– Не надо! – крикнула Роза, сама не зная зачем.
– Лучше заткнись, – прошипел парень, – или сама огребешь по самое не балуйся!
Он сделал еще по одному выстрелу в каждого монстра, после чего скуление прекратилось, а эхо от выстрела пронес над берегом ледяной ветер.
Незнакомец же, обернувшись к Розе, зло усмехнулся и, схватив вновь веревку, стянул ею руки и ноги Литак, чтобы она даже не посмела дернуться.
– Только рыпнись – убью.
После этого он перевязал ей рот своим платком, снятым с шеи, и Роза почувствовала на языке мерзкое послевкусие от какого – то одеколона на травах.
– Я слышал, оборотни прекрасные матки. Вот и будешь у меня «любимой» женщиной. Или как там у вас говорят?
Он закинул девушку поперек седла, после чего сам вскочил на коня и, рассмеявшись при виде дергающейся и еще на что – то надеющейся Розы, заметил:
– Молись, чтобы тебя не постигла участь подружки. А то знаешь, я не самый терпеливый хозяин…
Он ударил коня по бокам, и животное, всхрапнув, понеслось вдоль берега, взметая из – под копыт горсти песка и выпавших на берег после шторма водорослей.
Море зашумело сильнее, его волны становились больше, отчего через двадцать минут Роза, которую связали, словно рабыню и перекинули через сидение, как мешок с чем – то полезным, что нельзя оставлять гнить на берегу, увидела нахлынувшую мощную волну, забравшую в свои пучины два мертвых тела беломордых – и бедную Алину, темного силуэта которой Литак даже не увидела, стоило эльфу пустить коня вглубь скал…
Авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице.