БЕЗна звания

Вольный ветер гулял по полям и долам, заглядывая в недосягаемые для взгляда скальные трещины и кротовые норы. Пролетая узкими коридорами в надежде найти занятие по душе, он шалил как набалованный мальчишка. Сорвать с пеньковой бечёвки постиранную рубаху или подшутить над поссадцеми, подняв в верх клубы замшелой пыли. Но любимым и беЗпроиграшным занятием было напугать зазевавшегося ротозея жутким пещерным воем. Однако путник, несмотря на то что был человеком новым в этих диких местах, не испугался сквозняковых трюков. Крупная соловая лошадь, под старой серой попоной, прихрамывала на заднею левую. Потеряв подкову она сбила копыта и не могла везти чужака. Толку от неё было не больше чем от верхового козла. Но странно одетый человек, ни только не освободил её от пут жизни, но ещё и нёс за неё седельные сумки. Показывая тем самым, что ему эта рыжая была дорога.  

Солнце еще не успело зайти в спину как путник вышел на древнею дубовую рощу. Тридцатисаженевые деревья нависали живыми стражами, образовывая единственно возможный проход и как бы предостерегая всяк суда идущего. Ленивое тявканье болотной совы насторожило путника. Она держится ближе к топям, где запах перегнившей листвы, здесь же пахнет свежескошенной травой. Спокойно озираясь по сторонам он продолжил свой путь, однако седельные сумки перебросил на свою четвероногую спутницу. Лес подозрительно затих, будто рассматривал странные одеяния незнакомца. Черный балахон был исписан белыми загадочными знаками, нависая над ликом как ночь над вечерним сумраком.  

Свистом разорвав воздух, молниеносная стрела впилась в пяти от ноги. В след за ней долетел голос, выпустивший острые слова.  

– Замри или умри!  

Чужак остановил лошадь и подчинился требованию.  

– Кто ты!? Назови себя!  

Путник отпустил повод, сделал шах вперёд выдернув стрелу и сильным голосом, во всеуслышание прокричал.  

– Я Ауралир! Из кривых полян, что близ белого леса!  

– Что забыл здесь,  Ауралир? Мы здесь не любим чужаков! Тем более таких!  

– Мне нужен кузнец! Моя лошадь потеряла подкову, а по канону единого леса, вы не можете отказать! Я один и без оружия!  

Над рощей повисло молчания. Ауралир провел рукой по крупу успокоив разволновавшуюся лошадь.  

– Ладно Ауралир их кривых полян! – Раздался тот же голос. – Ты пройдёшь! Но не жди, ты не найдёшь здесь не крова, не сочувствия! И как подкова пристанет к ноге твоей кобыле, сразу уйдешь! Ты принимаешь условия?  

– Да, – ответил чужак.  

– И ещё! Если ты наврал, мы убьём тебя!  

Лес задвигался, затрещал высокими тенями, отпуская проворные ноги. Приближающиеся люди выделялись большим ростом и незаурядной шириной. Разглядывая голых торсы чужак сохранял внешнее спокойствие. Внутренне переживая за своё раненной животное и ощущая как к нему приближается один из пассадцев. Внимание Ауралира пало на голый тело женщины, не уступавшей мощью не одному из известных мужчин. Воин приблизился ближе и плюнув в сторону показал свою неприязнь. Лик не выражал не одного известного чувства и был словно вырезан из дуба, коих здесь было в избытке.  

– Я Никобей, сын Никорая, главы нашего дома, – зло пробормотал подошедший, – последние три чужака, были уличены во лжи и убиты вот этой рукой, – показав ладонь с шестью пальцами. Ауралир не выдал внутреннего удивления и высоко поднял голову, чтобы свет мог проникнуть за нависающий капюшон и обнажить его лик.  

– Мне нечего бояться! Нужда привела меня сюда, а не любопытство.  

– Будь по твоему, – шестипалый развернулся сверкнув голым задом и направился вперёд. Уроженец кривых полян снял седельные сумки и погладив по крупу разволновавшуюся лошадь побрёл следом, в сопровождении конвоя из диких людей и домашних собак.  

Нательные ремни с деревянными вставками не сколько не закрывали пикантных мест. Как и широкие кожаные пояса, служившими единовременно карманами и вместилищем для воинских атрибутов. Поселенцы не ведали чувств стыда с детства и без всякого стеснения щеголяли своими особенностями. Но их тела привлекали совсем другими индивидуальностью. Ауралир не порывался разглядывать сопровождающих, но у некоторых были сильно выпяченные телесные недостатки, ставшие неотъемлемой частью жизни. Идущая прямо перед ним высокая круглозадая женщина выделялась разной длинной ног, что должно было ограничить её движения. Но несмотря на это она передвигалась смешно и с необычайным проворством, не уступая в скорости остальным. Мужчина идущий в стороне, имел довольно странную форму черепа с одним острым углом, в виде рога. У кого то наоборот не было пальцев на ногах или все они были сросшимися. Последняя грязная война оставила большую россыпь подобных гамма-подарков.  

Вход в пассад невозможно было заметить или разглядеть. Стены его представляли высаженные особым образом дубы, переплетавшиеся при росте и составляющие одну монолитную конструкцию. По верху живой стены находились боевые площадки, укреплённые бревенчатым бруствером и сокрытые естественной зеленью. Оборонительные затины практически не просматривались и являлись настоящим сюрпризом для потенциальных врагов. С наружи замаскированный пассат напоминал густо разросшийся непроходимый лес. Что объясняло нежелание пассадских впускать, а тем более выпускать чужаков. Но закон единого леса был непоколебим, для убийства нужна причина или хотя бы повод.  

– Стой! – Разнесшийся голос шестипалового остановил нагих поселенцев. – Раздевайся, – бросил он в сторону чужака.  

– Это ещё зачем!? – насторожился Ауралир.  

– Тебе же нужен кузнец? – Никобей снова пренебрежительно сплюнул. – А он внутри. Или ты раздеваешься по нашим обычаям или можешь убираться на волю всех ветров!  

Ауралир замешкался в нерешительности, мельком оглядел молчаливых уродцев с нетерпением ждущих ответа и развязал подпоясный ремень. Скинув балахон на круп соловой лошади, он без предрассудков выпрямился и заглянув в глаза шестипалому сказал.  

– Теперь идём!?  

– Нет! Сначала мы завяжем тебе глаза и свяжем руки.  

– Нет! Это противоречит нашим договорённостям…  

– А я не о чём с тобой недоговаривался! – Рявкнул Никобей.  

– Довольно, – возразил чужак, – это противоречит закону единого леса, я не пленник и не пойду в путах.  

Шестипалый улыбнулся обнажив редкие гнилые зубы, а круглозадая хромо ножка опустила на голову чужака дубовый дрын. Соловая лошадь встала на дыбы, пытаясь защитить беЗсознательное тело друга, но сильные руки пассадцев обуздали её нрав, подавив желание. Круглозадая вместе с рогатым закинули чужака на плечо Никобею и взяв под уздцы его лошадь отправились вдоль живой стены.  

Ушат ледяной воды привёл Ауралира в чувство, вернув сознание, но не способность соображать. Голова предательски гудела, размазывая изображения. Многоголосие спустя минуту приобрело физические очертания, не обещающие не чего радужного. Куча голых баб и детей с интересом рассматривали чужака. Тыкая пальцами они о чём то переговариваясь на забытом наречии дравинского языка. Бывая не единожды в южных землях пленник имел представление о их странном говоре.  

Попытка опустить затёкшие конечности, не увенчалась успехом. Пассадские привязали не званного гостя к молодому дубку. Примотав руки крепкой дравидской бечёвкой из вымоченного молодого лозы к верхнему сучку, а связанные ноги заякорили вбитым клином. Пленник не имел возможности не подняться, не присесть на пятую точку, испытывая ряд неудобств.  

Подошедший лысый коротышка с большой головой и большим достоинством, раздвинул своим появлением толпу. Приблизившись сощурил физиономию, выправив ещё более неприглядную рожу и молча потрепав чужака за щеку, отошел. Простояв в городом молчании одну меру времени, он позвал к себе ближайшего воителя и поинтересовался где его старший сын. Никобей сразу же появился из ниоткуда, словно только и ждал зова отца.  

– Ну и кто это!? – Обратился он к отпрыску.  

– Дикарь! Хотел обманом проникнуть к нам и выведать все секреты.  

– Один!? – На этот раз более строго спросил отец.  

– Да, нет, – осёкся старший сын, – с кобылой.  

– А если считать только двуногих!? – Оскалился коротышка.  

– Ну…  

– Почему он голый? – Перебил отец. – Он что дравин!?  

– Посмеялись, – весело оскалил гнилые зубы Никобей и за спинами говоривших раздался дружный хохот пассадских людей.  

– У ну разошлись все, – рявкнул коротышка, разметав в разные стороны убегающий люд. – Что говорил!? – обратился к сыну, не сводя пристального взгляда с пленника.  

– Толкует что лошадь поломалась, чинить копыта кузнеца просит.  

– Кобылу видел!?  

– Да.  

– Веди.  

Оставив связанного чужака, коротышка вместе со своим громадным сыном отправились в стойло, где стояло несколько тяговых лошадей. Подойдя к соловой он снял со своей шеи отполированный черный предмет и проведя перед морды заставил стоять смирно. Затем осмотрел пораненную ногу кобылы и на освещенное место вывалили содержимое седельных сумок.  

Мешочек с разными шероховатыми камнями, глазные стёкла от ворожбы, маленький блестящий кругляк с изображением птицы, сушёные травы, наконечники для стрел, бечёвка с узелковым письмом и некоторое количество самых разных неорганических предметов непонятного назначения. Разгребая кучу коротышка наткнулся на тельник с казнённым на распятии человеком и одёрнув руку закричал.  

– Он колдун, носит знак смерти. Скажи всем, пусть готовят – судьбину!  

Солнце достигнув своего сегодняшнего пика, покатилась к горизонту на заслуженный отдых. А пассадский голый люд всё жил мирскими хлопотами, время от времени бегая посмотреть на приговорённого дикаря. Любопытные дети собравшись вместе разглядывали привязанного чужака, забавляясь подслушанными разговорами взрослых о разных страшных несуразицах. Тощая, перекошенная на бок старуха хлыстнула хворостинкой по притаившейся кучке юнцов, схватив одного за руку.  

– Чяго пяляся!? Иде тябе сказно бытьсь, чума болотная!  

– Больно матка, – завопила упитанная девчонка с неестественно короткой рукой.  

Старуха потащила протестующую девочку к своему дереву, а та решила поделится всем накопленный опытом.  

– Не стой к няму близко, – поучала старуха.  

– А почему!?  

– Дякари яти!?  

– Как так!?  

– Дитяй нараживают от чужихних людёв, вот как!?  

– Как от чужих!? – Не сдавался ребёнок.  

– Из пассадов друхихних, – пояснила старуха.  

– Матка а правда в тряпках был!?  

– Гаворят так.  

– А зачем скрываться?  

– Дякие они, говоряно тябе, клдуны.  

– Смотри матка, – указал девочка неполноценной рукой, – судьбину кличуть.  

Коротышка в сопровождении своего сына и таких же переростков созывал пассадский народ, трубя в коровий рог. Демонстрируя всем подошедшим символы древнего языческого бога и запрещённую колдовскую письменность.  

Народ поочередно плевал и негодовал, как этот колдун мог с собой такое носить. Дети малые заплакали. Мужики подняли гам, проклиная чужака. Коротышка подошёл к Ауралиру и смачно врезав по лицу, во всеуслышание спросил.  

– Что здесь написано? – Протягивая узелковое письмо.  

– Я не знаю, – ответил пленник, – не умею читать этих писем.  

– Ложь! – Воскликнул коротышка Никорай. – Слышите дровяне? Это ложь, клдун знает что здесь начертано или у него, не было бы древнего идола, – указав на валяющийся на траве крест.?  

– Я говорю правду! – Крикнул чужак.  

– Ложь! К хозяину его! – Крикнул Никорай и собравшийся пассадский люд подхватил клич своего предводителя. Коротышка поднял вверх руку и все замолкли.  

– Сегодня, в ночь полной луны, вместе с выродком отдадим хозяину чужака!  

Толпа заревела в общем единодушном порыве, выкрикивая хвалебные слова коротышке и проклятия в адрес Ауралира.  

Внезапно задние ряды расступились образовав коридор. Голоса затихли и отдающимся эхом в ушах можно было расслышать стук сердца. Медленным неуклюжим шагом приближалось что то отдалённо напоминающее человека. Жирное, обрюзгшие тело с невероятными оттянутыми складками кожи свисающими практически до колена. Ноги его как паутиной, были оплетены синими выступающими жилами. Полное отсутствие плеч, не стало преградой для двух свисающих конечностей. Но более всего поражало голова. Кожа лишённая волосяного покрова, была необыкновенно тонкой, просвечивающейся. Создавалось впечатление что лобные и темные кости просто отсутствовали.  

Приблизившись к пленнику Ауралир разглядел большое беЗцветное кольцо зияющие в носу и неожиданное отсутствие век. Он нагнулся над пленником и с силой раскрыв ему рот засунуло туда свои мерзкие пальцы. Затем уродец понюхал слюну и попробовав её на вкус, произнёс неизвестные слова. Круглозадая хромоножка поднесла ему чашу и полукруглую металлическую пластину из редкого желтого металла. Четверо голых пассадцев схватили пленника за голову открыв рот. Уродец влил содержимое в горло. После чего сделал глубокий надрез вдоль плечевой кости и подставив чашу собрал кровь. Первый подошёл к чаше коротышка, опустив палец он намазал кровью лоб. Следом сделал это его сын, круглозадая и весь пассадский люд. После чего поселяне отложили все обычные дела и принялись праздновать, беЗпорядочно предаваясь общим любовным играм.  

Ауралир знал что на него не подействует одурманивающий отвар и спокойно наблюдал за происходящим, ожидая своего шанса. Во время полной луны его опьяненного травами, должны были развязать и отвезти на место казни.  

Когда насытившиеся голые тела свалила усталость, Ауралир попытался освободиться от пут. Только как не рвал, как не тянул на себя крепкую вымоченную веревку, избавиться от неё он не мог. Теперь он понимал от чего в этом пассаде столько беременных и уродов. Они не признавали чужаков и погрязли в кровосмешении. Уроженец кривых полян с детства слышал о поселениях, где дети с генетическими отклонениями рожденные от близких браков, признавались особо почитаемые. Те же кто не способен был к нормальной жизни, объявлялись выродками и приносились в жертву богу. Только кого они называют хозяином и считают божеством, он не как не мог понять.  

Как только небо накрылось темным покрывалом, с ярким изображением далёких миров, дравяне начали пробуждаться. Зажигая огни они время от времени выкрикивали слова в сторону звёздного неба. Украшая себя травяными венками заводили мотив какой то неизвестно песни. Ауралир претворился погруженным в беЗпамятство повесив на бок голову. К нему подошла перекошенная старуха, та самая которую сухорукая девочка называла маткой. Приподняла его голову, внимательно осмотрела темные слипшееся волосы, ощупала прямой нос, скулы. Приподняв веки заглянула в закатанные зеленые глаза и по всей видимости осталась довольна.  

Когда голый люд собрались на центральной поляне, двое молодцов отвязали чужака и потащили к подножию небольшого холма. На возвышении находился круг частокола с горящими светочами по периметру. Где некоторые пассадские зеваки поспешили занять удобные места. За дубовом ограждением проглядывалась глубокая яма, с сооружённым навесом. Толпа единодушно заревела. Ауралир незаметно приоткрыл глаза. Знакомый уродец церемониально нес ребёнка на вытянутых руках, а прямо за ним в слезах шла молодая женщина. Почувствовав как верёвка обвивает плечи, он снова притворился погруженным в беЗпамятство. Спустя две меры времени ушат ледяной воды заставил его непроизвольно открыть глаза. Тут же несколько ног столкнуло его в яму.  

Для того что б оценить ситуацию не понадобилась даже одной меры времени. Подвешенный за верёвки он медленно опускался в яму, как и маленький грудничок напротив. Он повернулся в сторону сбитого навеса, но глаза не могли разобрать темноту. Козырёк закрывал тень от луны, не давая разглядеть контуров.  

Как только ноги коснулись земли, Ауралир быстро перевернулся и резким движением дернул за канат. Не ожидавший пассадец не смог выпустить намотанную на руку веревку и свалившись в яму ударился о глинобитную твердь, издав истошный крик. Под навесом раздался не человеческий рык. Толпа сверху одобрительно загудела, предвкушая интересную развязку. Освободив себя от пут чужак обернулся на переломанного поселенца, затем на привязанного к канату ребёнка. Посадский люд затянул мотив ритуальной песни. Разбуженный зверь с грозным криком выпрыгнул из своего жилища в направлении легкой добычи. Ауралир кувырком отскочил в сторону ребёнка. Дождавшись спасительную верёвку поселенец пытался обвязать голый торс, но паника и торчавшая из правой руки кость сильно осложняло простую задачу. Голодный медведь не предрасположен был рассуждать и сделал выбор в пользу ближайшей жертвы, направившись к грудничку. Чужак с силой метнул в него несколько поднятых с земли камней. Медведь обернулся и выпрямившись во весь свой рост, издал громкий рёв. Пассадский справился с узлом, подав сигнал к подъему. А Ауралир забрался на навес, пытаясь сообразить чем можно одолеть разъярённого зверя. Внезапно развязавшаяся веревка с силой стукнула пассадца о землю. Его глухой крик дал всем понять что он больше не поднимется. В два быстрых прыжка медведь оказался возле обреченного бедолаги и вонзив свои зубы прервал его мучения. Пока зверь занимался мертвым человеком чужак решил отвязать грудничка, но раскусив замысел однорогий потянул в верх веревку. Ауралир двумя руками ухватился за канат. Несколько рук с охотой подоспели на помощь к однорогому пассадцу, оскалив перекошенные смехом рты. Подняв чужака на сажень от земли, они ослабили веревку. Упав на твердую глинобитную землю, грудничок во весь голос заорал. Медведь обернулся окровавленной пастью и бросился на верную поживу. Человек побежал на встречу защищая себя и уповая на собственную ловкость. Отпрыгнув в сторону он ощутил горячий ожог на груди. Толпа одобрительно взвыла, не прерывая ритма общей песни. А чужак пятился назад, рассматривая навес как единственное спасение. Дикого зверя уже не интересовал крик беззащитного грудничка. Не сводя хищных глаз с желанной добычи, он упрямо шёл вперёд. С трудом забравшись на дубовый навес человек осознал что он в западне. Всем телом навалившись на одно из дубовых брёвен, он с силой потащил его в верх, но бревно не пошевелилось. Плохо соображая что ещё может предпринять, он огляделся по сторонам, бросив взгляд на равнодушно дубовые морды поселенцев. Медведь неистово рыча ухватился огромными лапами за бревенчатый выступ, пытался забраться на недосягаемую высоту. Бревно не выдержало многопудового веса зверя и с треском приземлило его на землю. Песнь прервалась и пассадский люд с криком побежал прочь от котловины. Ауралир бросил взор на удачно расщепившийся дрын и оторопел. С мокрым звуком в яму упало вывороченное тело одного из поселенцев. Разъярённый медведь поспешил напасть на изувеченный кусок мяса. Поняв что другого шанса может не представиться, Ауралир соскочил с навеса и подобрал дубовую щепу длинной в сажень. Вооружившись и оценив ситуацию он пробежал за навесов ища подходящий упор. Плач грудничка отвлёк внимания и зверь будто бы ожидая этого прыгнул на человека. Уперевшись тупой стороной о край ямы чужак направил щепу на зверя. Мгновение, толчок и зверь излил бочку крови, нависнув над ним острой вонючей пастью.  

Выбравшись из под гигантского медведя, выживший обтёр глаза и осмотрелся. Вся земля была бордово-грязная в кусках человеческого мяса, а в углу всё ещё плакал грудничок, названый выродком. Только сейчас чужак прислушался к крикам, на верху творилось что жуткое.  

На миг луну закрыла большая тень и пронзительный крик заглушил все прочие. Совсем рядом с грудничком болтался край сброшенной верёвки. Ауралир дёрнул на себя, другой конец был хорошо закреплён. Спрятав ребёнка под навесом и ухватившись за плетёную веревку, он стал подниматься вверх. Перехватившись за выступ взгляд приковала огромная несуразная птица. Рядом он увидел убитую стрелой женщину, ту самую что плача шла за уродцем. Перемахнув через край ямы Ауралир не отводил взгляда от крылатого душегуба. Его тело было не совсем птичьим. У пернатых как правило две ноги, но не как не четыре. Существо не касалось земли потому попасть в него было трудно. Однако проблема в другом, выпущенные стрелы отскакивали от него как камни от потолка. Оно же не разбирая, хватало то пассадцев, то домашнюю животину, разрывая клювом или отпуская полетать.  

Наткнувшись взглядом на небольшую девочку растеряно рыдающею на траектории несущегося демона, Ауралир бросился на перерез. Нечисть круто спикировала на беззащитную малышку. Чужак сбил её с ног закрыв свои телом. Птица пролетела мимо. Взяв её на руки, голый окровавленный человек побежал к обустроенным под жилище деревьям. Одуревший пассадский люд смотрел обречёнными глазами, не понимая кто их больше пугает, чудом выживший колдун или демоническая птица.  

Подняв голову на рядом растущий дуб, уроженец кривых полян встретился с коротышкой взглядом. Глава поселения указал своему сыну на колдуна что то с яростью высказав и спустя одну меру времени они были внизу. Окружив окровавленного чужакА, дравяне направили на него копья. Подойдя ближе Никобей пренебрежительно сплюнул и вынув шестерней загнутый нож закричал;  

– Надо было тебя сразу там… в роще! – Угрожающе проведя ножом возле горла.  

– Тебе известно что здесь нет моей вины, – спокойно произнёс обманутый путник.  

– Лжёшь! Ты колдун! – Никобей махнув наотмашь лезвием, но чужак ушёл от удара.  

– Я знаю как убить демона! – Стоявшие в круге пассадцы переглянулись.  

– Лжешь! – повторив попытку нож скользнул по предплечью.  

– Пожалей своих людей! Ты же всё равно…  

Оборвав слова Никобей повалил чужака на землю, навалившись на него с верху. Занеся над головой нож, шестипалый пассадец надавил весом своего тучного тело. Силы быстро покидали израненное руки Ауралира. Всё было кончено.  

– Стой тартыга вислобрюхая! – Раздался голос коротышки и сильным ударом дрына в голову, Никобей был сброшен. – Клдун это правда? Отвечай! – Схватив чужака за горло. – Как убить демона!?  

Ауралир кивнул. Коротышка отпустил хватку и тот перевернувшись на живот закашлял, но тут же получил пинок под ребра.  

– Так говори же! Болотная жижа.  

– Трубы, – пытаясь восстановить дыхание, – трубы.  

– Чего ты мелишь, – ещё раз смачно приложившись к ребрам.  

Единовременно все попадали на землю прикрыв головы. Демон пролетел совсем рядом, сбросив с высоты очередную жертву. Это была круглозадая.  

– Вы трубили в рог, там возле дерева где я был привязан, нужны трубы, он боится труб, – коротышка округлив глаза прошёлся по взглядам соратников, ища одобрения в их деревянных лицах. А колдун продолжал, – как только он сядет нужно будет его поджечь. Масло. Готовьте масло, – Никорай снова посмотрел на окружающих его людей и громко приказал.  

– Вы что не поняли! Живее! Трубы и масло! – Затем двумя руками взял чужака за спутанные, грязные волосы и прибавил. – Ну смотри клдун.  

Голые дравинские войны убежали исполнять наказ своего предводителя. Сам же Никорай не сводил глаз с окровавленного колдуна. Борясь внутри своей короткой души, с двумя разными ипостасями. Он одинаково желал и придушить чужака и спасти оставшихся из выживших. Шестипалый застонал держась за ушибленную голову и оглядевшись остановил взгляд на дружески сидевших друг на против друга – врагов. И сразу кинувшись на колдуна был остановлен коротконогим отцом. Сын мгновенно подчинился, но в его блуждающем взгляд явно просматривался вопрос.  

– Что! Что случилось?  

– Остынь, – произнёс глава поселения и решил пошутить, – на тебя Алеем упала, – указав на перекрученный труп круглозадой.  

Подбежавшие сзади пассадцы принесли три ТРУБЫ, сделанные из коровьего рога. А вот с маслом дела обстояли хуже. Воин перебегавшей поляну с ведром в руках, был схвачен крылатым демоном и отпущен в последний полёт свободы. Об этом всем сообщили двое голых дравинов, как и о том что в поварене масла больше нет. Ситуация накалилась. Однако коротышка нашёл выход.  

– Масло есть у Земанда.  

– Но нам нельзя заходить к нему! – Испугано возразил один из воинов.  

– Знаю! – Обращаясь ко всем стоявшим вокруг заговорил Никорай. – Но если этот клдун не скривил нам и сказал правду, – бросив ненавистный взгляд на чужака, – то нам необходимо масло. А оно есть у Земанда! Если нас всех перебьют некому будет больше хранить наши секреты! – Со всех сторон раздался боевой клич.  

– Я пойду! Я принесу масло! – отозвался тот же воин.  

– Одного ведра будет мало, – произнёс Ауралир.  

– Мало!? – Задумался коротышка. – Тогда ты тоже пойдёшь, за вторым! – Снова раздался клич, на этот раз одобрения.  

Демон с куриной головой и кошачьим телом летал без устали, острым зрением выцеливая новые жертвы. Трупы он не уносил и не ел, создавалось впечатления что он вёл незримый счёт, ему просто нравилось убивать. Дерево Земанда находилось в противоположном углу пассада. В полутора верстах. Путь туда пролегал через большую поляну. Преодолеть её можно было ползком пытаясь остаться незамеченным или пустившись во всю прыть. Долго рассуждать не пришлось. Два голобрюхих человека рванули не помня себя. Крылатый душегуб заметил движения и зайдя на круг спикировал в низ.  

За спиной раздался пронизывающий крик и Ауралир прыгнув схватил ноги бежавшего впереди пассадца, повалив его. Демоническая птица пролетела мимо. Но в благодарность чужак получил пяткой в глаз. Безрассудно смелый воин вскочил на ноги и побежал дальше. Отправившись от удара и стараясь не упускать из виду чудовище он побежал следом, но расстояние между ними уже было приличное. Проделав очередной вираж демон с криком устремился за добычей. Уроженец кривых полян быстро упал на землю и увидел как дравинский воин устремился вверх, подхваченный когтями птицы. В надежде выиграть время и спастись самому, он кинулся к дереву до которого осталось порядка ста сажень. Однако демон потерявший всякий интерес к схваченному пассадцу, устремился на перехват. Ауралир прильнул к земле и перекатившись под брошенную телегу сохранил себе жизнь. Крылатое чудовище проделало пару витков безуспешно пытаясь достать человека. Обхватив огромными когтями край, демон два раза сильно взмахнул и приподняв телегу перевернул её верх колёсами. Ауралир оказался под колпаком бортового кузова.  

Скрежет когтей и стук аршинного клюва разносился по телеге усиливая страшный глухой грохот. Но внезапно угрожающие звуки отступили и послышался шум больших крыльев. Чудовище улетело. Ауралир попробовал приподнять телегу, но вес оказался слишком большим. В голове только успела промелькнуть успокаивающая мысль, как телега поднялась сама и заговорила человеческим голосом.  

– Вылезай быстрее кобылья жопа!  

Быстро перекатившись в бок чужак увидел мощный стан Никобея. Детина бросил телегу, рывком поставил колдуна на ноги. Сопровождая свои действия задорными ругательствами, он схватил его за руку и рванул к дереву Земанда. В череде стремительных событий, от залитого медвежьей кровью человека не ускользнуло главное – за его жизнь было заплачено чьей-то смертью. Несколько человек выбежали на открытое пространство чтобы отвлечь невиданного монстра. И судя по крикам не всем из них удалось уйти целыми.  

Жилище безобразного Земанда представляло собой большой дуб, с тремя надстроенными уровнями. Дравяне боялись заходить во владения ведуна и предпочитали держатся подальше. Но этот случай был особый. Возле дерева смелость грозного Никобея куда то улетучилась. Он остановился, обернулся на звездное небо и нерешительно посмотрел на чужака. Во внутрь вела не верёвочная лестница как в остальных домах, а пологая со ступеньками. Люди готовые семь мер времени назад убить друг друга, поднявшись вошли вместе.  

Первое что встретило их при входе это отвратительно затхлый запах. Казалось он безраздельно царствовал в этом полумраке. Просочившийся свет луны освещал полку с разными ёмкостями причудливой формы. Прямо над ними висели сушеные грызуны и россыпь разноцветных трав подвешенных за основания. Как наплывающий туман в свете луны появилась отвратительно безвекая физиономия Земанда.  

– Кто нарушил священный секрет!? Прочь от сюда!  

– О великий, – склонился шестипалый, – не гневайся! Нужно всё твоё масло.  

– Клдун! Ты привёл клдуна безумец!  

– Он знает как убить душегуба.  

– Он обхитрил тебя! Прочь от сюда!  

– Я выполняю волю отца, – не разгибаясь уговаривал детина, – дай масло и я уйду.  

– Ты пожалеешь Никобей, – кольцо в носу ведуна почернело, – жди здесь и не шагу дальше.  

Земанд отступил назад скрывшись в темноте. Шестипалый распрямился и увидев что колдун отправился вслед за хозяином дома. Угрожающи шепнул в след приказывая остановится. Это не подействовало на чужака. Простояв пять вздохов воздуха в замешательстве Никобей шагнул за ним.  

Следующая комната была ещё более вонючая и мрачная. На стенах в разнобой висели бычьи причиндалы, сплетённые конские волосы, коровья рога, неизвестные перья, завязанные узлом змеи и сушёные уши, здорово напоминающие человеческие. Ауралир хотел наклониться над какой то бадьёй, но сзади его обхватил детина. Чужак попытался вырваться. В результате короткой борьбы они пробили прогнившее заграждения и упали в полную темноту. В нос мгновенно проникла жуткая вонь. Нечего нельзя было разглядеть, однако наощупь перепутать было невозможно. Под ногами были разлагающиеся трупы. Забыв про разногласия и прикрывая лицо ещё недавние враги поспешили выбраться помогая друг другу. Вернувшись к выходу они обнаружили два сбитых бочонка. Шестипалый откупорил затычку и принюхался, смрад стоявший в носу не пропускал другие запахи. Наклонив бочонок в направлении лунного света они разглядели тянущуюся жидкость. Это масло. Подняв небольшие бочки дравин и уроженец кривых полей поспешили прочь из зловонного дома.  

Как только они оказались наружи их взгляды встретились. Одним немым мгновением были выражены все слова, все эмоции. В небе показался демон с очередным бедолагой в когтях. Не теряя времени Ауралир изложил план шестипалому. Суть которого заключалась в том чтоб заманить чудовище в яму. Оно не вынесет гула труб и полетит на источник звука. Как только он коснётся земли, необходимо вылить на него масло и поджечь. Другого способа убить демона нет.  

Доперев ёмкости с маслом до холма Ауралир вытащил несколько светочей. Затем собрав их вместе в один костёр, поставил сверху бочку.  

– Нужно подогреть масло, – объяснил он, – доберись до остальных и принеси рог.  

– Что это такое? – примиряюще спросил Никобей.  

– Масло может не загореться, нужно заманить…  

– Тебя не про это спрашивают, козья жопа, – вспыхнул шестипалый, – там в доме ведуна.  

Уроженец кривых полей пристально посмотрел в недоумевающие глаза огромного дравина.  

– Вы тут ничего не знаете об этом?  

– О чём ты клдун!?  

– У вас пропадали люди!?  

– Конечно, лес полон зверей, – поселенец перевернул бочонок.  

– Как часто!?  

– К чему ты клонишь? – Близкий крик демона заставил пригнуться и замолчать.  

– Давай беги, – толкнул его Ауралир, – сейчас нужно торопиться, а мне кое-что здесь сделать. Давай же или зверюга всех нас убьёт.  

Когда сын коротышки скрылся из виду, Ауралир направился к окружённой частоколом яме и нащупав веревку спустился вниз. Подойдя к навесу он проверил ребёнка. Не дышит. Приподняв головку взял его на руки припав ухом к крошечному телу. Ребёнок дёрнулся и заплакал. Жив – облегчённым эхом пронеслось по сознанию. Пропустив верёвку через маленькие ножки вдоль головы ребёнка, он обвязался сам закрепив грудничка и полез в верх. Раздался гул рога. Ускорив движения чужак добрался до края и выглянул из ямы. В дюжине саженей напротив него стоял пассадец с рогом в руке, а напротив привлечённый гулом демон. Простояв не больше трёх вздохов воздуха, крылатый резко клюнул беднягу в голову. Человек подтянул окровавленное тело с привязанным маленьким грузов и хотел уже переступать через ряд частокола, как резко развернулся в лево. На него в упор смотрел коротышка. Никорай на миг перевёл взгляд на примотанного выродка, затем разбежавшись ударил ногой сбросив обоих вниз.  

Падая в яму Ауралир чудом успел удержать верёвку. Сила трения сожгла ему ладони содрав с них кожу. Прижав канат ногами он приткнулся головой к вертикальной поверхности, зависнув где то на середине. Три сажени вниз и столько же вверх. Грудничок рвал горло изо всех сил. Однако крик крылатого демона заглушал не только звуки, но и мысли, заставляя вибрировать само пространство. Сверху посыпалась земля, послышался знакомый голос и веревка поползла вверх. Впрочем пройдя около двух саженей она остановилась.  

– Живучий крысёнок, – высунулась большая голова вождя. – Ты накривил!! Оболгал! Рог не помог! Ты грязный, нечестивый клдун! – Достав полукруглый нож Никорай принялся резать канат.  

– Стой! Остановись! Я сказал правду! Демона уничтожит только сила огня! Масло! Я предупреждал …  

– Да лысую белку мне в дупло, что я ещё раз тебе поверил, – завопил Никорай усердно занимаясь канатом.  

– Я тебя не кривил, кумекай бычья ты глина! Какая моя польза по твоему!? Оболгаться перед тем как нас демон убьёт?!  

– Почём я должен знать ваши клдовские выгоды!? Выродок тебе зачем?  

– Убивать малых запрещается каноном единого леса!  

По всей видимости главе поселенцев не суждено было услышать эти слова. Крылатое чудовище низко пронеслось над ямой спикировав прямо на коротышку. Раздался истошный крик и знакомые ругательства. Ауралир попытался перехватить руки, но чуть было не сорвался вниз. Силы оставляли уроженца кривых полей. Он опустил взор на плачущего грудничка. Верёвка истёрла тонкую розовую кожу принося ему сильные муки. Внезапно верёвка снова поползла вверх. Остановившись в локте от края.  

– У дравин свои каноны, – снова показалась невредимая голова коротышки, – дикарей мы не зазываем.  

– Отдашь ребёнка и я убью демона!  

– Торг! Ты не в уме околотень! О себе заботься не о выродке!  

– Убью демона ребёнок мой! – Твёрдо крикнул чужак.  

Верёвка проползла вверх. Коротышка схватил спутанные волосы дикаря и с силой притянув к себе.  

– Если ты накривишь, я выпотрошу тебя и сделаю чучело.  

Как только голые ноги коснулись твёрдой почвы, ему помогли отвязаться и забрали ребёнка. Кожу на руках съела верёвка. Вокруг творился первобытный хаос. Чудище кружило над округой, заставляя то и дело припадать всех к земле. Несколько смельчаков дравидов старались отвлечь душегуба на себя, пока остальные готовили ловушку. Ауралир пройдя несколько шагов повалился на траву. Коротышка не сводил глаз с колдуна зажимая в руке кривой нож. Чужак велел притащить подогретые бочонки на противоположные края ямы и выбить в них верхнее части. А так же, кому то спуститься с рогом в глубь ямы. Как только демон коснётся ногами дна, нужно по сигналу вылить масло и бросить несколько светочей. Демон сгорит в огне. Никорай обернулся на стоявшего рядом сына и тот без лишних вопросов поспешил расставить людей.  

По округе разнёсся гул коровьего рога. Чудовище резко повернуло в сторону рва с рядом выступающего частокола. Проделав два сильных взмаха крыльями, демон завис и начинал спускаться в яму. Однако снова взлетев схватил первого попавшегося поселенца и взмыл в черную даль неба. Коротышка бросил презрительный взгляд на колдуна. ОбеЗсиленный дикарь произнёс;  

– Пусть трубит в рог пока демон не сядет. Пока звучит рог демон не нападёт.  

Никорай схватил первого подвернувшегося под руку поселенца и дав наказ отправил его к яме. Вскоре рог раздался снова. Тень закрывающая свет луны пролетела над пассадом. Как и в первый раз демон завис над ямой и начал плавное снижение. Рог не прекращал свою однообразную песнь, даже когда душегуб скрылся полностью. Раздались крики пассадцев подтверждающие что демон коснулся земли. По два человека с каждой из сторон выплеснули горячие масло. На мгновение звук рога оборвался и снова зазвучал. Вниз полетело несколько светочей и из ямы вырвался яркий свет. По округе разнёсся вой. Земля будто завибрировал под ногами и в миг всё успокоилось.  

Воодушевлённый крик пронесся среди уцелевших. Пассадский люд прикрываясь руками от жара демонического огня, столпился возле занимающегося дубового частокола. Ауралир поднялся с земли и подошёл к освещённому пламенем коротышке.  

– Демон убит. Отдай мне дитя и отпусти нас волю ветрам.  

Большеголовый коротышка задумчиво обернулся на колдуна и позвал своего старшего сына. Впервые тот не пришёл на зов отца. Никорай крикнул снова, но вновь ответа не последовало. Тяжкое предчувствие кольнуло отцовское сердце. Схватив первого попавшегося он задал терзавший вопрос. Дравин не видел Никобея. В свете огня показалась кривая рожа однорогого.  

– Твой сын погиб.  

– Что ты мелишь коровья отрыжка!  

– Его сожрал огонь.  

– Этого не может быть!  

С криком Никорай схватил однорогого вдавив мясистые пальцы ему в шею. Вокруг собрался пассадский люд. Дравин захрипел закатывая глаза. Коротышка одумался, отпустил хватку и сделал шаг назад.  

– Ты ошибаешься.  

– Я видел своими глазами. Он трубил до последнего вздоха.  

– Трубил!?  

Пораженный коротышка обернулся на колдуна и снял с пояса загнутый нож.  

– Грязный клдун виновник смерти моего сына!  

Никорай бросился в сторону чужак с занесённым ножом, но неожиданно пассадский люд преградил ему дорогу. Посыпалась разнобойная речь толпы.  

– Остановись!  

– Так не годится!  

– Никобей сам вызвался.  

– Пусть судьбина решает!  

– Клдун спас мою девочку.  

– Он избавил нас от демона!  

Коротышка остановился. Посмотрел на кривые, перепачканные лица поселенцев и убрав нож, смиренно заявил.  

– Как только небесный светоч достигнет своей высшней точки, будем кликать судьбину.  

И развернувшись побрёл прочь, в одиночестве оплакивать горечь утраты. Ауралиру скрутили руки вымоченной дубовой лозой и увели в неизвестность. В отдалении за всем происходящим наблюдала мрачная фигура Земанда.  

Луна упала за верхушки дубов, спрятав демонические беЗчинства под покрывалом тьмы. Вскоре восходящее светило стёрло яркие звёздные точки, повесив над землёй светлый утренний купол. Уцелевший пассадский люд молчаливо бродил по окрестностям поселения. Одни собирали мертвые тела на двухколесные телеги, впряжённые в тягловых кобыл. Другие подтаскивая большие деревянные кругляки и сваливали их на дно ямы, готовя краду. Убитых было решено сжечь вместе.  

Голая перекошенная старуха несмотря на возраст была довольно крепкой бабой и с усердием таскала ведра из вырытого пассадского источника. Водой она отмывала раненых, коих после нападения нечисти было в избытке. Не отходя от неё и на пядь, крутилась маленькая девочка с неестественно короткой рукой.  

– Матка а правду молва, что клдун крылуна убил?  

– Чяго тябе не ямётся, видашь беда экая.  

– Матка а матка, скажи, клдуну на судьбине чяго будет?  

– Я почемче знаю!?  

– А вправду он хозяина убил?  

– В правду, – бросила старуха начиная злиться.  

– Матка, а ты им на судьбине кажи что он меня от крылуна прикрыл.  

Старуха бросила вёдра намахнулась рукой на девочку и внезапно разрыдавшись сильно прижала её к себе.  

– Ты клякуха малая, – посмотрела она в лицо девочки и снова обняла, – пастю тябе заштопать. Да толку то, что воду перямеливать.  

До старухи донеслись отдалённые слова ведуна. Земанд вскинул в верх без плечные руки и на неизвестном языке обратился в пустоту. Дравинский голый люд потянулся к подножью холма. Туда же бросив вёдра пошла старуха с сухорукой девочкой.  

Спустя две меры времени Земанд опустив обрюзгшие руки. Единовременно с двух противоположных сторон к нему подошли две юные девушки. Одна с сильно выступающим позвоночником, склонившись в глубоком поклоне протянула ему черную галку. Ведун перевернул бьющуюся в руках птицу и полукруглым ножом распорол брюхо. Вынув окровавленные внутренности он внимательно рассмотрел их, во всеуслышание заявив, что боги принимают умерших. Поселенцы бросили в яму заранее подготовленные цветы. Другая дарвинская девица подала Земанду зажженный светоч. Ведун принял факел. Опалил огнём выпотрошенную птицу и бросил всё в яму. Внизу задвигались красные языки пламени. Голый дравинский народ затянул скорбный мотив, в память о потерянных близких. Последним к краде подошёл Никорай. В одной руке его были ритуальный цветы, а в другой гнутый коровий рог. Постояв менее одной меры времени, он бросив пучок в огонь и завершив ритуал. Заслонившись рукой он взглянул на полуденное солнце и затрубив в рог, произнёс;  

– Здесь и сейчас решим судьбину! И пусть мертвые будут нам судьями! Приведите клдуна!  

– Нет, – безвекий Земанд сделал шаг вперёд, – у него не будет слово! – Коротышка удивленно посмотрел на знахаря.  

– Это против наших канонов! – Раздался голос из толпы.  

– Каноны для людей, но не для клдунов! – Бросил в толпу Земанд. – Нам нет нужды в его лживых речах.  

– На судьбине решаем, лживый он или нет!? – отрешённо произнёс глава поселения.  

– Может быть вы забыли!? – Обернулся Земанд ища одобрения. – Что за древние идолы у него в мешках? Или как хитростью он проник сюда? Вы забыли, что на него не подействовало варево и он убил хозяина!? Или ты, – ведун обернулся к коротышке, – уже забыл! Покуда не истлели кости твоего сына? Кто привёл его к кончине!  

Коротышка уставился на безвекие глаза. Земанд умело надавил на больное место. Пассадский люд заробел. Не кто не решался высказаться и всё молча смотрели на почерневшее кольцо ведуна. Из плотного скопления поселенцев послышался голос перекошенной старухи.  

– Он избавил нас от крылатого демона!  

– Избавил!? – Заорал обезображенный знахарь. – Очнись народ дравин! На вас навели морок! Стоило клдуну переступить грань наших живых стен, как пришла беда! Именно он призвал демона!  

– Зачем тогда он убил его!? – уставился на ведуна Никорай.  

– Что бы одурманить нас! Что бы вы поверили ему!  

– На что ему наша вера! – Раздался голос из толпы.  

– Через благодарность клдун наведёт мор и заберёт ваши жизни! Там! – Указал Земанд в сторону. – Под моим дубом, вчера он наводил заклинания. Пытаясь выкрасть тайну. Твой сын был свидетелем тому и его больше нет! Клдун наворожил Никобея, потому он и погиб, – скользя безвеким взглядом по толпе, – а вы следующие! Мертвые его чарам не нужны, он пьёт сок живых!  

Последние слова породили рокот. В яме затрещали дубовые поленья. Перекошенная старуха взяв за руку сухоручку прижала её к себе. По ясному небу пронесся рокот грома. Где то в отдалении бушевала гроза. Никто больше не смел перечить Земанду.  

– Скольких наших родичей убил демон!? Сколько из нас сберегли живот!? Кто желает гибели своему народу!? Кто мыслит отпустить клдуна, тот предаёт свой народ! Ибо он приведёт сюда своё племя, потому как мыслит что мы слабы! Боги уже нашептали мне судьбу чужака! Клдуна ждёт колючий овраг!!! И выродка! Воля богов священна! Воля богов священна!  

Первые ряд подхватил клич ведуна и уже через мгновение голый пассадский народ объединился в единодушии. Земанд глубоко вздыхал набирая воздуха в большое брюхо и довольно оглядывал толпу дравин. Сухорукая девочка повернулась к своей матке.  

– А что значит колючий овраг?  

– Обмажут мёдом, – задумчиво произнесла старуха, – и прявяжут к древу, слятятся тьма пчёл и в оконцове он прявлякёт нового хозяина.  

– Его убьют? – Не поняла упитанная девочка.  

– Нет, – ответила старуха, – шибко хуже.  

По окончанию судьбины глава поселения объявил черные время, на протяжении двух смен света. Из запасников была изъята большие бочки хмельного мёда. Старые пили скорбя о мёртвых. Молодые на радости избавления от демона. А малые беззаботно лакомились ягодным варом. На перебой раздавались родовые песни, принося мотив и разное настроения. Голые дравины предавались беЗпорядочному соитию, празднуя победу жизни над смертью.  

Чужак болтался в подвешенной на сажень от земли клети. Вместе с ним был заперт выродок. Посажен в острог ещё не успев не чего натворить, просто по праву рождения. Грудничка как и Ауралира не кормили. Нет нужды переводить еду на обречённых. В стороне от клети сидел насупившийся дравин. Он расчёсывал свою большую ногу и горевал. Но не по потерянным близким, а потому что ему не суждено разделить хмель с остальными.  

На рассвете пришла долгожданная смена. Большеногий подошёл к медовой бочке и вычерпав три ковша слился с ближайшей молодухой в единое целое. Под вечер добравшись до своего дуба он с трудом ухватил троившуюся в глазах верёвку и попав ногой в плетёную клеть полез вверх. Там он опрокинул стоявшее с грибами корзины и ничком повалившись вниз закричал;  

– Линуха! Сухая коряга наворотила бабьих прялок. Линуха! Давай чарку гнилая дуплина!  

Показавшейся перекошенный силуэт старухи приблизился к опьяненному дравину.  

– Чяркой в макушу тяби, диявол бычьяногий! Послали боги кровняка, Лиинда! Лиинда! Худая девка!  

На крик выбежал пухлая сухоручка. Подхватив захмелевшего дравина, они поволокли его в сторону разветвлённого дубового края, служившим спальником. Кое как загромоздив нагое тело на настил из сухого сена, Линуха задумчиво проговорила;  

– В нави дяния и бдяния и чярку тамчя у богов получяшь, уд бычьяногий, – вонзилась мутными зелеными глазами в одну точку и замерла.  

– Матка ты чяго а? – Потянула за руку сухорукая Лиинда.  

– Цыц тя, – резко одернула руку старуха, – займися валуями да навозняками, – толкнув девчонку в сторону опрокинутых корзин.  

Перекошенная Линуха внезапно стала раздражительна и невыносима. Отвесив единственной дочери несколько подзатыльников, она ничего не могла удержать в руках. То ругая любимую дочь, то со слезами прижимая её к себе.  

Отойдя в строну она сняла пучок фиолетовой травы и раскрутив его внимательно посмотрела на свою дочь, будто рассуждая о чём то. Сухорукая бережно перебирала грибы, внимательно изучая разноцветные шляпки. Старуха же достала серый измолотый порошок, сушёного паука и перегнивших грибы. Отвернувшись от Лиинды она смешала ингредиенты залив полученную массу мёдом. Затем позвала сухоручку и вручив её кожаные мех, долго что то шептала на ухо.  

Высунувшись из своего дуба она внимательно всмотрелась в темноту. Отойдя в сторону Линуха прижала своего единственного ребёнка поцеловала в нос. Сухоручка весело засмеялась. Мать спросила всё ли она поняла, та кивнула в ответ. Девочка спустилась по веревочной дороге с привязанным кожаным бурдюком и держась близ дубовых стволов пошла по пассаду. Спустя две меры времени она подошла к сидевшему на траве дравину.  

– Надо что!? – Вспыхнул мужчина с неестественно близки расположением глаз и рта.  

– Мне нужен бычьиногий Ликар, – находчиво проговорила девочка и добавила, – матка послала для него мёд.  

– Мёд!? – удивился поселенец. И по перекосившейся роже было заметно что он мучается похмельем.  

– Да, – подтвердила сухоручка, – для Ликара что с бычьей ногой, ты знаешь его, он здесь!?  

– Знаю, – ответил дравин жадно смотря на меха, – он скоро придёт, можешь оставить мёд мне.  

– Матка наказала отдать мёд Ликару, – с трудом сдержав улыбку.  

– Он мне друже, можешь оставить мёд здесь или ждать его сама! Но я бы не внушал сопливой девке ошиваться в темень возле клдуна, – показав пальцев на нависающая клеть.  

– Забери, – проговорила Лиинда бросив меха на траву и со всех ног пустилась прочь.  

По накрытой тьмой округе доносился беЗпокойный крик грудничка. Однако одурманенного стражника это уже не волновало. Перекошенная старуха Линуха подошла к распластавшемуся голому телу и подняв полупустой бурдюк оценила сколько хватило криворылому. Подобрав маленький камень она бросила его в клеть, но не кто не отозвался. Непрерывный плач выродка заглушил звук. Следующий камень угодил в голову Ауралиру. Перевесившись он удивлённо разглядывал темноту. Старуха показала ему на канат державший клеть. Чужак поняв без слов взял на руки ребёнка. Верёвка ослабла и подвешенная тюрьма понеслась в низ. Старуха немного смягчила удар придержав за верёвку.  

Старая Линуха потянула к себе принесённый с мешок. Вытащив из него древнею бутыль из прозрачной смолы, она взяла выродка на руки. Изголодавшийся ребёнок с жадностью начал глотать коровье молоко. Наступившая тишина резанула уши. Уроженец кривых полей с недоверием смотрел на неё, ребёнка и лежавшего неподалёку пассадца. Старуха поймав непонимающие зелёные глаза, сказала;  

– Знахрь тя прягварил.  

– По.., – Ауралир попытался открыть рот, но старуха стразу его перебила.  

– Ты схранил мою кровь, – торопясь затараторила она, – моя мера близко, Лиинда живот пущай харонит. Долг те ворачяваю, яка боги с неё не трябвали.  

Старуха боязливо оглянулась всматриваясь в темноту. Затем отняла бутыль от ребёнка сунув её в мешок, поднялась и тихо прошептала чужаку;  

– Гоном клдун, махом.  

– Моя лошадь.  

– Запамятуй.  

– Балахон и сумы.  

– Клдун, – зло посмотрев на него, – о пустом мысляшь.  

Зажав выродку рот она поспешила растворится в густую пассадской, указав чужаку держаться за спиной. Перебежав поляну с общей варней, а затем ряды молодых дубков беглец и изменница оказались возле старых вековых деревьев. В кронах дерева пряталась ступенчатая веревка. Передав мальца старуха велела зажать ему рот, а сама обвязала его верёвкой к телу Ауралира.  

– Не потужишь о содеянном?  

– Трявожься о сябе, о мне позаботятся боги.  

– А твоя дочь!?  

– Её лоно не видяла семя, на Лиинда нет огреха.  

– Пусть тебя хранят твои боги, – Ауралир повернулся но старуха остановила его.  

– Еёшнею матку, – указывая на выродка, – вяличали Раада. Нареки её по канонам дравин – Раадара.  

Чужак посмотрел с благодарностью в мутные глаза перекошенной Линухи и разжав рот грудничку, схватился руками за верёвку. По пассаду разлетелся пронзительный крик маленькой Раадары. Бревенчатый бруствер высился в четырёх саженях. Отдохнувшее тело живо перебирало конечностями, оставляя за спиной пройденные клети. Сквозь плач девочки донёсся шум с низу. Наклонившись вниз Ауралир услышал стон перекошенной Линухи. Он чётко разглядел застывшую улыбку на её лице. Рядом с обмякшей старухой стоял Никорай. Вынув кривой нож коротышка полез вверх.  

Добравшись до бруствера Ауралир потужил об отсутствии ножа, котором можно было бы перерезать плетеную клеть. Мельком оглядев обе стороны он не нашёл преимуществ не в одной из низ и побежал наугад. Преодолев с десяток сажень он заметил набитый стрелами колчан, использовавший как резервный в случае нападения. Отбежав от него на сажень, он скинул мешок и сцепил с себя вопившую Раадару. Вернувшись обломил одну из стрел сделав себе подобия шила. Присев Ауралир вглядывался в темноту живой стены, ждав появления коротышки. Спустя одну меру времени ночь была по прежнему густа, а большая голова коротышки так и не показалась. Чужак медленно встал, обернулся на ребёнка, затем опять в темноту бруствера, но Никорая нигде не было. Опасаясь что глава поселения соберёт на стене всех способных держаться на ногах дравин, беглец решил не ждать. Тихой кошачьей поступью он шёл вдоль оборонительных затин, разбирая фантомные шорохи через неумолкающий плач грудничка. Несправедливо названым выродком, только за то что уродился без видимых физических отклонений. Обратный путь до веревочной лестницы, показался короче. Чужак взглянул вниз. Голый труп старухи по-прежнему лежал в неестественной позе. На мгновение уроженцу кривых полян показалось, что перекошенная Линуха ещё жива. Словно ожидая когда беглец потеряет бдительность, коротышка выскочил из темноты и нанёс удар в область шеи. Колдун оступился и упав выронил зажатый обломок стрелы. Никорай запрыгнул с верху в надежде добить колдуна. Занеся кривой нож он нанёс удар, но Ауралир успел схватить лезвие рукой. Коротышка надавил своим весом повторно метя в кровоточащее горло. Противники будто замерли отдавая все свои силы. Кровь из пальцев заливало чужаку лицо, но подстроившись он смог нанести болезненный удар в пах. Никорай на миг ослабил хватку. Чужак сбросил с себя коротышку и входе борьбы поменялся с ним местами, оказавшись в более выигрышной ситуации. Перехватившись он старался направить лезвие ножа вниз, но руки у коротышки оказались сильнее. Взвывший Ауралир подтянул израненное тело и с размаху стукнул коротышку головой в нос. Затем ещё раз и ещё. Уроженец кривых болот бил до тех пор, пока их лица не стали похожи. Из последних сил занеся нож он воткнул его в плечо, после чего обеЗсиленным телом повалился на своего противника.  

Спустя одну меру времени он почувствовал как Никорай вынимает нож. Перехватив оружие Ауралир отбросил его в сторону. Приподнявшись посмотрел через приоткрытую щель вздувшихся глаз на коротышку и не узнал его. Ощупав боковой порез на шеи чужак приметил что кровь свернулась. Рана оказалась не глубокая. Только уроженец кривых полей перенёс вес на левую сторону, опершись противоположной ступнёй на бревенчатое основание, как почувствовал жалящую боль. Главный дравин нащупал обломанную стрелу и со всей силы вонзил её под рёбра беглеца. Со злостью нанеся несколько ударов локтем в большую голову Никорая, чужак тяжело дыша остался без сил. Коротышка взахлёб захрипел давая понять что всё окончено, но тут же нащупав обломок провернул его на себя. Заострённые бородки наконечников разорвали межрёберные ткани принеся нестерпимую муку. Схватив вражеское запястья Ауралир осознал что оторвать крепкую руку было невозможно. Отброшенный нож словно дразнясь лежал на недосягаемом расстоянии. Вцепившись в открытую шею колдун надавил изо всех сил. Игнорируя боль и сосредотачиваясь на собственной злости он пал в беЗпамятство.  

Очертания стёрлись, чувства притупились. Разнесся бой барабана. Послышался запах тины. Ауралир вспомнил как юнцом ловил рыбу. Как держал в руках щуку и как она билась за волю. Как он разорвал ей жабры и отпустил. Вспомнил как росый волхв открыл первый урок.  

Никто не в праве отнимать чужую жизнь. Ради потехи или пытливости. По праву силы или множества, власти или рождения. Только ради заступы себя и своих ближних.  

Ауралир одернул руки от сдавленного горла. В ушах донесся надрывный крик Раадары. Коротышка не подавал признаков жизни. Встав на ноги он ощутил что земля пошла кругом и не удержавшись повалился обратно. Слабость равномерно разливалась по телу. Тело Никорая вздрогнуло наполнив воздухом в легкие. На изувеченном лице чужак прорисовалась еле заметная гримаса улыбки. Потеря крови дала о себе знать. Для того чтобы бежать необходимо было перевести дух, накопить истраченные силы. Коротышка обернулся на сидящего рядом колдуна и разразился кашлем. Не отрывая глаз от чужака он шарил по бревенчатому настилу в поисках оружия.  

– Оставь это, – чужак схватился за торчавшую обрубок стрелы, – всё кончено.  

– Нет, – закашлял вождь, – пока один из нас дышит.  

– Мне не нужна твоя жизнь, – изо рта вырвалась кровь.  

– Ты забрал сотню жизней. Моего отпрыска. Я заберу твою!  

Коротышка развернулся набросившись на сидящего рядом колдуна. Ауралир оказался проворнее. Воткнув кривой нож между локтем и плечом дравина, он разрезал ему сустав и отпихнул от себя. Никобей повалился на бок и закашлял. Тяжелое дыхание заглушал монотонный плач маленькой Раадары. Предчувствуя боль беглец взялся за обломок торчавшей стрелы изрезанными пальцами.  

– Я не губил твоё племя. Ты знаешь это. – Коротышка молча смотрел в сторону чужака. – Твоего родича убил демон, – сплюнув накопившуюся кровь.  

– Ты лгун и враг. Навёл морок. Есть только один путь узнать. Ну что ты тянешь коровья отрыжка, отправь меня к праотцам!  

– Нет, есть другой путь. Земанд. – Глаза Никорая приоткрылись. – Твой сын всё видел там, в дубе ведуна.  

Ночную темноту пронзил гул коровьего рога. Послышались голоса поселенцев. Дравяне нашли спущенную клеть и обнаружили пропажу пленника. Пассад ожил сотней маленьких светочей. Время быстро побежало вперёд.  

Адреналин с новой силой выплеснулся в кровь. Держась за рёбра Ауралир облокотился на выпирающею дубовый сук и встал. На вздувшемся лице Никорая проявилось немое замешательство. Он ухватил колдуна за голень. С низу раздались крики поселенцев обнаруживших труп старой Линухи.  

– Что ты хочешь этим сказать? – Тихо спросил истекающий кровью коротышка.  

– Земанд высший некромант, – выдернув ногу из ослабшей руки, – черный маг.  

Послушался шум. Дравины поднимались по ступенчатому канату. Чужак исчез вдоль темноты бревенчатого бруствера, а Никобей ошеломлённо смотрел ему в след.  

Добравшись до малютки он как попало перевесил её через себя и торопясь перекинул канат через большую дубовую ветку. Раадара к удивлению замолкла. Хорошо затянуть узел мешала изрезанная рука. Бревенчатый настил задрожал под весом поднявшихся пассадцев. Ауралир отплюнул скопившуюся кровь и схватив суконный мешок в пораненную руку поспешил спустится по верёвке.  

Преодолев три четверти пути он почувствовал как по груди бежит кровь. От напряжения рана на шеи открылось, руки онемели и беглец свалился вниз. Удар о землю привёл его в чувства. Рядом закричала малютка Раадара. Роща перед глазами заходила ходуном. Изо рта вырвалась кровавая рвота. Организм выбросил очередную дозу гормонов, активировав все системы. Заменив человеческий интеллект животными инстинктами.  

Дотронувшись до беЗпокоивших ребер Ауралир не нащупал обломка стрелы. Подобрав мешок и схватив на руки грудничка, обезумевший от потери крови человек побежал в гущу дубовой рощи. За спиной раздавались знакомые голоса ; ведуна, шестипалого, коротышки и перекошенной старухи. Потеряв ориентир в темном лесу он бежал до тех пор пока не споткнулся и не упал.  

Крик Раадары пробудил его. В глаза врезался острый солнечный свет. Сделав глубокий вдох он ощутил резкую боль. Мучительный кашель сдавил грудь. Снова показалась кровь. Взгляд фокусировался на мгновение, а затем снова всё через толщу воды. Ауралир не понимал как далеко он ушёл от пассада. Порезы на руке забились грязью и покраснели, шея на ощупь вздулась. Рука наткнулась на суконный мешок. Внутри он нашёл веревку, мёд, кусок изжаренного коровьего мяса, яблоки, желудевый хлеб и древнюю бутыль из прозрачной слюды с остатками молока.  

Взяв малышку на руки уроженец кривых полян ощутил острую боль в ребрах. Наконечник стрелы пробивший легкое гулял по телу. Напоив Раадару из бутыли он уложил её под корнем дерева. Затем немного поел и отправился оглядеться. Росой волхв открыл ему силу лесных трав. Теперь он искал сфагнум.  

Спустя пять мер времени Ауралир набрёл на большой гладкий камень поросший мхом. Аккуратно сняв верх, он обильно натёр образовавшиеся нагноения, засунув сфагнум в глубь ран. Пройдя ещё немного он обнаружил гигантское сваленное дерево с большим овальным дуплом. Заглянув внутрь Ауралир нашёл там старую сухую лежанку, кто то из людей уже использовал это укрытие. Решив что лучшего места он не найти он отправился за малюткой.  

Обратный путь был знаком, а значит короче. Однако силы вновь оставляли его, к тому же на лице выступил крупный пот. Начинался жар. Уроженец кривых полян торопился. Добравшись до былого места, показалось что он заблудился. Вертясь кругами он пытался понять где оставил Раадару, но её нигде не было. Глаза наткнулись на суконный мешок. Он пришёл правильно. Неожиданно земля открыла волчий след. Ауралир присел озираясь во все стороны. Лес казался тих и безмятежен. Крови не было и это зародило сомнения. Припав к следу он провел по нему рукой, пытаясь осознать сон это или нет. Поодаль открылся ещё один отпечаток, на этот раз сапога.  

Туго соображая он осматривал округу, в конце концов наткнувшись на следы ведущие на восток. Сами следы небольшие но расстояния между ними было значительное. Создавалось впечатление что человек бежал проделывая широченные шаги. Вернувшись назад он подхватил мешок данный ему перекошенной старухой и согнулся под приступом кровавого кашля.  

Идя по следам он натыкался на перекрещённые отпечатки человека с волком. Разум отказывался соображать анализируя это. Уставшее тело изнывало, шаги не становились твёрже, ссохшиеся губы слиплись, воздуха становилось всё меньше. Сознание путалось рисуя перед путником нелепые картины. Ауралир видел свою соловую идущею рядом. Натыкался на смеющегося коротышку, на его шестипалого сына, старуху обвинявшею в потере малютки Раадары. Размахнувшись суконным мешком он пробовал прогнать преследующих его пассадцев. Последние силы оставили и он рухнул на колени, недалеко от небольшого ручья. Подползя к воде он разлепил треснувшие губы и сделал несколько глотков. Отлежавшись и встав, уроженец кривых полей долго осматривал землю пока наконец не осознав что потерял след. Обернувшись вокруг себя, он не мог узнать рельеф. Местность казалось совершенно незнакомой. Возвращаясь обратно по собственным следам в надежде отыскать потерянную малютку Ауралир набрёл на болотную топь. Жар и озноб жадно впилась в ослабший организм. Босые ноги утопали в шаткой почве. Беглец утратил способность рассуждать. Лихорадка – это разговор с богами без участия посредников.  

Со всех сторон подступал туман, будто само небо обрушилось на землю. Суконного мешка нигде не было и он не мог вспомнить где оставил его или обронил. Поверхностная дернина разахалась и нога ушла по колено в водянистую почву. Прямо перед собой Ауралир увидел большую серую морду. Волк показал ряд белых острых зубов и кинулся на добычу...........Если читатель проявит достаточный интерес к этому произведению я выложу здесь продолжение….