Свобода журналистики

Горячий желтый шар выкатился на небосклон залив своей улыбкой всё, до чего мог дотянутся его золотой взор. Озорник ветер налетался как нашаливший ребенок и где то мирно уснул, оставив стада сине-бело-голубых овечек не выгнанными на беЗкрайнее небесные луга. Медоносные липы гудели тысячами пчелиных голосов, торопившимися успеть сделать все свои мелкие дела, до начала полуденного зноя. Идиллию жаркого июльского дня разрушал, а может и дополнял, монотонный стук, но кто это? Дровосек! В городском сквере? Сомневаюсь! Может это дятел, не жалея головы своей трудится над пропитанием или бездушная железная машина вбивает сваи для нового дома? И снова нет! В этом старинном городе с богобоязненным названием уже давно не строили новых домов, да и живого дятла увидеть было бы, целое событие. Кто же виновник этого нарастающего волнующего звука? Это человек! Посмотрите на него, вот он выходит на анфиладу центральной аллеи, живые колонны которой бережно укрывают его от прямого взора разгоряченного светила.  

По безлюдному скверу пробегали однообразные звуки шагов, выскакивая из под каблуков разношенных ботинок, а за стуком как на старой негативной плёнке, проявлялись очертания шляпы, костюма, лишнего веса и зажатого в руке портфеля. Не каких сомнений нет – это главный редактор городской газеты Максим Владленович, с мордовской фамилией Койко и чёрт его разбери, был он похож на мордвина или не был, да и как выглядят настоящие мордвины в этом городе будто и не кто не знал. Жару Максим Владленович переносил плохо, летом всё время задыхался и потому желал зимы, зимой же он часто ''калел'' как сам неоднократно выражался и мечтал о лете. Переваливаясь с каблука на каблук он шёл в направлении газеты с кричащим названием ''новая правда'', где и по его собственному устоявшемуся мнению; он приносил пользу обществу.  

До Максима Владленовича пользу газете приносил его отец, до отца дед, а до деда прадед. Время бежало, газета сменяла названия, но фамилия Койко неизменно украшало вход перед кабинетом главного редактора. Предки его по мужской линии находили свою любовь в стенах здания газеты и только последний представитель фамилии Койко, никак не мог взрастить наследника. Мысли о преемственности не только занимали всё свободное время, но и изрядно беЗпокоили его. Вот и в данный момент, главный редактор газеты ''новая правда'', целиком и полностью был погружен в сладострастные грёзы, посвященные появившейся накануне девушке, новой сотрудницы газеты, соскакивающей должность помощника главного редактора. Рассуждал Койко о её красоте, возрасте, социальных взглядах на жизнь, проводя морально-нравственные черты, далеко за рамками этического приличия. Дума эта его тешила и обнадёживала, попутно поднимая внутренний градус и подбрасывая пульс на высоту, достижения желаемого результата.  

Как только Максим Владленович вышел на небольшую асфальтированную площадь перед редакцией, его сладострастные думы прервал размахивающий руками старичок, с полоской седых усов над верхней губой и забинтованной душкой старых квадратных очков.  

– Максим Владленович! – С силой в голосе окликнул его быстро приближающейся сотрудник. – Насилу вас дождался, во все глаза смотрел… не пропустить бы, – на этих словах, далёкий от театральной жизни человек, выдержал Мхатовскую паузу и дождавшись как главный редактор откроет рот для того чтоб вставить слово, продолжил, – дверь то, того… совсем…. Надыть брусочек вон там то прибить…  

– Степаныч! Ты что опять пьян! – Загремел главред. – Ты что не знаешь что это за дверь!? А? – Вопросительно смотря на престарелого сторожа выполняющего по совместительству обязанности завхоза и словно передразнивая его, дождавшись как тот соберётся из под усатой губы вытрупить первый слог, сказал, – ну а если тебе известно, это значит ты или пьян или специально решил надомной поиздеваться! А?  

– Да … это, – старик приподнял окуляры и сложив губы в трубочку силился выправить новое слово, но тут его снова перебил редактор.  

– Да!? Так стало быть ты и признаешься что пьян?  

Максим Владленович только успел сделать паузу необходимую для того чтоб утверждение непременно стало вопросом и собирался сменить гнев на милость, сказав Степанычу что он в хорошем расположении духа и прощает его, как тут же в испуге отстранился от протянувшего к нему губы завхоза.  

– Ты что ошалел? – Отталкивая от себе старика.  

– Хоо… хуу, – обдав руководителя старческим дыханием без каких либо спиртосодержащих следов, он победоносно добавил, – в рот больше не беру!  

Главред удрученный таким неожиданным поведением старика, ответил ему на этот раз тоном не терпящим возражений, четко и грубо.  

– Ты Михаил Степаныч не зарывайся, с дверью этой всё давно ясно, ценная она, ждём реставраторов из Новосибирска, это и тебе известно, а то что они не едут уже второй месяц, это не моя заслуга. Дверь велено не трогать! А ты брусок хочешь туда прибить! Соображаешь!?  

– Так она там шатко…  

– Вот и хорошо! – Перебил Койко. – Вот и хорошо, пусть упадёт и разобьётся в дребезги ко всем чертям! Она мне уже поперёк горла дверь эта, – на этих словах он обхватил себя за горло, видимо для пущей убедительности, – всем нужна и не кто не едет! Как будто без этой двери и жизни нет!  

– Да вы только поглядите, я вот тама, брусочек приспособлю….  

– Нечего глядеть! – Заорал Койко в сердцах. – Сделай так чтоб она упала сегодня, а как грохнется первый ко мне беги и чтоб не слова, – карие глаза приобрели зловещее выражение, а губы закрыл указательный палец руки поднятый вертикально вверх, – а то я на тебя быстро управу найду. Кабель то потерянный не забыл?!  

– Да помню, – протянул старик нервно подняв очки, – только….  

Резко развернувшись и отмахнувшись от всех доводов завхоза, Койко направился в направлении той самой двери, за которой и находилась редакция газеты ''новая правда'', а так же холодильник и ночевавшая в нём бутылка минеральной воды.  

Дверь эта действительно была не простая, много слухов о ней ходило, один другого не правдоподобнее, но была среди этой молвы и правда. В разгар гражданской войны заезжал в этот маленький городок сам Лев Каменев, толи с ревизией, толи мимоходом, только зашёл он в редакцию и удивился что за ''дравина'' такая, вместо двери стоит. Пристыдил он публично всю редакцию и сказал что не может такая паршивая дверь стоять, на газете с названием ''красная заря'', а затем повелел чтоб сняли двери с усадьбы Размаляева и установили их на редакцию. А репутация у помещика Размаляева была так себе, поговаривали разное и обряды ночные в полнолуние и оргии и даже жертвоприношения людские, а также говаривали что у него в подвале невольники черные Африканские томятся. К слову дверь эту он тоже привёз из Африки и что не дверь эта вовсе, а старый идол разобранный на части.  

Подходя ближе Максим Владленович окинул взглядом хорошо знакомый резной барельеф из черного дерева Венге; получеловек полулев, трясёт вниз головой старого черта, а тот извиваясь предлагает всем свои дородные рога, в качестве заострённых к верху ручек, гладко отполированных тысячами человеческих рук. Взяв черта за рога, Койко ощутил неустойчивость конструкции и остался доволен. Дело в том что древностью этой с недавнего времени заинтересовались товарищи из института археологии сибирского отделения РАН, требовали к двери особого отношения, условий хранения и человеческой бережливости, для возможности дальнейшего изучения в лабораторных условиях, но только какую дверь поставить взамен и кто совершит демонтаж, а главное на какие средства всё это будет реализовано, академики не находили ответа, не было его и у главного редактора.  

Переступив порог Максим Владленович с наслаждением расстегнул пуговицу пиджака, словно давая разрешения полуподвальной прохладе, остудить накалившееся тело. Предвкушая скорую встречу с припрятанной бутылочки минеральной воды, он по мальчишески перепрыгивал ступени, как вдруг дорогу ему перегородил худощавый человек с испанской бородкой на фоне впавших щёк и цветастого пляжного наряда, который в народе принято считать – гавайским.  

– Максим Владленович добрый день нам несколько минут назад сообщили что мэр попал в аварию.  

От неожиданной канонады слов, горла главного редактора мгновенно пересохло, а где то в голове эхом отдалось; время – деньги. Молча схватив худощавого под руку, Койко с силой потянул по направлению к собственному кабинету. По воровски, медленно прикрыв за собой дверь, будто боясь спугнуть собственные мысли, он бросил портфель на старый кожаный диван, занимавший правый при входе угол и уставившись на помощника заговорщицки произнес.  

– Ну-у, жив!? Источник кто? Достоверный? Чаго ка воды в рот набрал! – Закричал редактор.  

– Неизвестно в каком состоянии, свой человек в окружении есть, должник мой, – шеф бросил недоумённый взгляд, – долго рассказывать, да и не к чему…  

– Что с самим? – Резал продуктивностью главред.  

– Не известно, вертолёт вроде вылетел…  

– Отлично значит тяжёлый, – пробубнил невнятно Койко и обмерив взглядом помощника, спросил, – а ты чего в таком виде?  

– Так отпуск у меня сегодня, начался...  

– Какой ещё отпуск? Ты очумел, не хочу не чего знать! Отменяй всё, переодевайся и …, – замахал руками шеф.  

– Максим Владленович, вы сами подписали, два месяца назад, я уже в Турции должен был… у меня и чемоданы и билеты…  

– А меня, меня на кого то оставишь? И речи быть не может…  

– Так я Таню две недели уже стажирую, она вам во всём поможет…  

– Таню? – Повторил главред магическое для него слово и о чём то крепко задумался, пока помощник продолжал сыпать доводами.  

– Рейс перенесли, с вечера на утро, то есть с утра до вечера… я думаю дай в редакцию заеду, а по дороге Миша звонит и говорит, мол так и так произошла авария мэр попал в аварию, прощай мол долг… я вот только, вот… и вы …  

– Шипик! – Оглядел его с ног до головы главный редактор. – Какой должник, какой Миша!? Это кто!? Ты в нём уверен!?  

– Вполне уверен. Одноклассник мой, неделю, – устремив быстрый взгляд куда то на потолок вспоминая или подсчитывая, Шипик поправил и без того прилизанные виски и продолжил, – две недели назад, мы крепко выпили, ну и давай в карты, он проиграл двенадцать раз подряд и задолжал желание….  

– Короче можешь! – Взревел от нетерпения шеф.  

– Ну и сегодня звонит, говорит что мол так и так…  

Сопровождаемая коротким стуком дверь медленно приоткрылась и на пороге появилась роскошная голубоглазая блондинка, с красивыми ямками на щеках.  

– Здравствуйте Максим Владленович! – Звонкое сопрано разлетелось по кабинету, поглотив в бархатистом шелке своего голоса все остальные источники шума. – Александр Леонтьевич, – она резко повернулась к помощнику главного редактора, от чего её платье пришло в неописуемое волнение, – всё готово, вот взгляните.  

– Здравствуй Таня, ты сегодня особенно красива, – застывший Койко не как не мог осознать, сказал он это в слух или только подумал об этом.  

– Вот взгляните, – забрав лист у Тани, Шипик быстро протянул его главреду.  

''Сегодня в районе восьми часом утра, источник пожелавший остаться анонимным, сообщил редакции ''новая правда'', что кортеж мэра попал в аварию в районе тринадцатого километра рыбинского шоссе, более известного в простонародье как ''пьяная дорога''. К сожалению газете ''новая правда'' пока не известно, не о количестве пострадавших, не о состоянии мэра. Но по неподтвержденной информации на месте аварии приземлялся  

Медицинский вертолет, что косвенно может служить о тяжелом состоянии одного или нескольких участников аварии. ''  

– Хорошо, ладно. Кто на место выехал? Андреенко?  

– Да, – посмотрев на часы, – мин через пятнадцать должны уже быть на месте, – добавил Шипик.  

– А что эти… – пренебрежительно сморщившись и отвернувшись проворчал Койко.  

– Тишина, – снова прозвучал жалящий сердце сопрано, – все новостные источники молчат, включая ''БМГ''.  

Койко снял трубку, пробежал толстым пальцам по разноголосым кнопкам аппарата и словно вторя однообразной монотонности гудков нервно водил глазами. Ответ не заставил себя долго ждать, с противоположного конца провода прозвучал писклявый голос, сообщающий что абонент попал не куда иначе, как в редакцию конкурирующей газеты ''будни маленького города''.  

– Сам на месте? – Опустив все правила приличия Максим Владленович перешёл к сути разговора и не дождавшись ответа сразу продолжил. – Это Койко из ''новой газеты'' соедини, – на несколько секунд в кабинете повисло молчание, – привет, привет, Эльнур Саркелович как ты!? Впрочем я по делу, скоро выборы, говорят наш то, на второй срок собрался, слыхал!? А за перевыборы!? Откуда, откуда, да так, сам знаешь, сорока на хвосте, думал ты что знаешь, слушай тут ко мне пришли, ну бывай, ага давай всего доброго, – после того как Койко положил трубку, задумчиво добавил, – кандон усатый.  

– Отправляем с пометкой молния!? – сгорал от нетерпения Шипик.  

– Заголовок мне дай! Молния, – блеснул глазами Койко и впервые вспомнил о том как сильно он хотел пить.  

– Очередная жертва пьяного шоссе, – предложил помощник главного редактора.  

– Слабо! – Отворяя дверь холодильника.  

– В России две беды…  

– Нет, нет это слишком Александр! – Отвинчивая крышку стеклянной бутылки.  

– Финита а ля комедия.  

– Сразу нет! – Замахал руками шеф, наливая воду в прозрачный стакан.  

– Дорога градоначальника, – использовал очередную попытку Шипик.  

– Мера мэра, – неуверенно вставила Таня.  

– Саша, – поперхнувшись водой Койко поставил стакан, – вот ты сколько здесь уже работаешь!?  

– Без малого пятнадцать лет…  

– Ещё пятнадцать проработаешь, только вот она, – указав на практикантку, – будет твоим руководителем. Пойми Саша, заголовок это больше половины статьи, может быть материал хороший, стоящий, а заголовок не какой, читатель его просто не заметит и наоборот, материал откровенное гавно, хороший заголовок и вуаля, – сделав очередной жадный глоток минеральной воды, добавил, – идите.  

– А заголовок? – Удивился Шипик.  

– Мера мэра! Учись! – Указав на засмущавшуюся красавицу. – Пятнадцать дней работает. Всё! Дайте в себя прийти, подите вон.  

– Ой! Максим Владленович! – Залепетала Таня уткнувшись в мобильник.  

– Что ещё?  

– ''БМГ'' выложили пост с пометкой молния, ''за что боролся на то и напоролся''.  

– Ну Саркелович, чтоб тебя черти взяли! – Не сдерживая эмоций выпалил шеф. – Ну не чего мы тоже не лыком шиты! Таня срочно выкладывай наш материал с молнией! Шипик ты звони Андреенко!  

Раздав указания, Койко воспользовавшись недолгой паузой, вытащил чистый лист и неровным быстрым почерком побежал по его белоснежной поверхности. Стараясь вложить весь свой природный талант и приобретённые знания, он заполнял листок рукописными буквами, одновременно слушая сообщения Шипика, полученное от репортёра Андреенко.  

– Как так не доехали? – округлил карие глаза Максим Владленович. – Что значит сломалась машина? Пешком пусть идёт! На горбу тащит пускай! Кто машину проверял? Уволить этого шофера!  

– Так за рулём сам Андреенко был, а водителя вы на той недели уволили, – пояснил Шипик, попутно заправляя прилизанные виски.  

– Вот! На опережении надо работать! – Похвалил себя Койко. – Пусть пешком идёт, такси вызывает, делает что хочет, мне нужно чтоб он глазами всё увидел, понятно!?  

– Да, – ответил помощник и достав телефон собирался звонить, но главред его резко прервал.  

– Так! Щас меня внимательно слушаем. Вот что должно быть выйти следующей молнией, – редактор протянул Шипику листок, главный помощник протянул листок стоящей рядом Татьяне.  

''В результате столкновения, произошедшего сегодня на пьяном шоссе, сильно пострадал глава города. По предварительной информации, мэр потерял не менее двух литров крови и лишился правой кисти руки. Вертолётом службы спасения в тяжелом состоянии отправлен в областной госпиталь, где ему будет оказана необходимая помощь. Все подробности в конце ближайшего часа. ''  

Дочитав до конца, практикантка подняла глаза на Койко, затем удивлённо посмотрела на Шипика и промолвила.  

– Оторвало правую кисть.  

– Да, – подтвердил Койко, – можно ещё что-то про глаз добавить, для острастки.  

– Максим Владленович не стоит, лучше информацию давать маленькими порциями, а то тяжело глотать, подавиться ещё читатель.  

– Но ведь Андреенко не доехал, – от первобытного удивления Таня округлила большие глаза цвета неба и стала ещё привлекательнее, что не ускользнуло от годившегося ей в отцы начальника, – или я что-то не поняла….  

– Саша заголовок простой, типа ''в бане и на дороге – генералов нет'' и тут же отправляй.  

– Ну так видь, – Таня сделала шаг вперёд и полушёпотом спросила, – это же неправда, да!?  

– Ну как не правда, мэр такой же человек, как и все. Попал в аварию. А это дело такое, кисть отрубит моргнуть не успеешь, впрочем если не нравится правая…. Сережа пусть будет левая, он же вроде правша, – помощник редактора согласно кивнул и на весу сделал подчеркивания, – понимаешь Танюша мы делаем новости такими, какими их будут читать. С давних пор народ признаёт два вида блага, хлеб и зрелища. А с народом как ты понимаешь шутить не надо, народ это как женщина, с ней конечно строго надо, но нужно её ублажать, дарить подарки, говорить комплементы…  

– Но, – перебила взволнованная красавица, – это же, как то… нет я понимаю, нам на кафедре тоже говорили… но…  

– Милая тебе ещё многому предстоит научиться, – с удовольствием смотрел на неё Койко.  

– А если выясниться что это неправда, как тогда… нас уважать перестанут, читать перестанут, польётся хейт и….  

– В этом случае мы дадим опровержение.  

– И всё.  

– Конечно.  

Главред сделал шаг вперёд и аккуратно дотронулся до руки Тани, она казалось этого не заметила и застыла загипнотизированная его наглыми карими глазами. Раздался короткий сигнал от которого вздрогнули все трое журналистов и девушка одёрнув руку вытащила из кармана платье телефон.  

– ''БМГ'' выложили, с молнией. Мэр в тяжёлом состоянии и потерял много крови, по последней информации из областной клиники, прошло ампутировали кисти руки и его ввели в искусственную кому, медики продолжают бороться за жизнь градоначальника, – удивлённо прочла Таня.  

– Вот видишь, – долив остатки минералки в стакан изрёк Койко.  

– Так это что, они после нас…. – отказывалась понимать совсем неглупая блондинка. – Они от нас это взяли, что-ли!?  

– Миша звонит!  

С этими словами Шипик отошёл подальше к окну, понимая драгоценность каждого слова, услышанного непосредственно от участника происшествия. Волнение захлестнуло всех присутствующих в кабинете, но особенно оно было заметно на вздымающейся молодой груди, колыхающейся подобно морской волне или дышащему вулкану.  

Говорят человек может долго смотреть на огонь, воду и как кто-нибудь другой работает, но если этот человек мужчина в списке не хватает монотонно вздымающийся женской груди. Бывает минуты когда весь мир сужается до плоскости с двумя вершинами холмов, эти холмы описывали поэты, пытались повторить живописцы и античные скульпторы, эти холмы, вместе со всем содержимым крали самые отчаянные представители южных народов, из-за них начинались войны и разрушались города. Они способны заставить сердце биться сильнее или остановить его на веки.  

Шипик убрал трубку мобильника в карман цветных шорт, поправил свои идеальные виски и присев на стоящий рядом стул, посмотрел на Койко таким пронзительным взглядом, что шеф не решился, по своему обыкновению перебить его.  

– В общем, Миша сказал… мэру в больнице ампутировали левую руку до локтя.  

Таня от испуга сделал шаг к стене прижав на груди руки и устремила два голубых озера глаз, на полное лицо с пророческой залысиной, принадлежавшее главному редактору газеты ''новая правда''. Так же в следствии этого дружеского звонка стало известно, что в машину мэра врезался КАМАЗ перевозивший песок из ближайшего карьера, водитель грузовика отделался парой ушибов, а вот у водителя джипа не чего уже не болит, по стечению обстоятельств охранник мэра и одноклассник Шипика – Миша отделался испугом, что нельзя сказать о градоначальнике. После чего Шипик пригладил свои идеальные виски и добавил.  

– Теперь я Мишин должник.  

– Это пустяки, в отпуске всё забудешь, – отмахнулся шеф редактор, – собираем свежею статью, со всеми подробностями и знаете что… нахватает изюминки, – Койко взял бутылку минералки, но она оказалась пуста, – что то надо добавить…  

– Ой! – Всхлипнула Таня. – Только давайте без крови, – умоляюще боголепно посмотрела на шефа, ничуть не сомневаясь в его пророческих способностях.  

– Понимаешь Таня, люди делятся на две категории, одни от природы своей журналист, вторые не когда ими не станут, – убрав пустую бутылку со стола, – все журналисты делятся на две категории, бывают хорошие журналисты, а бывают бездарные, вот например как, – Койко поймал напряженный взгляд своего помощника, – Андреенко!  

В кабинете раздался телефонный звонок и Максим Владленович, воспитанно извинился и достал мобильный. Таня прижавшись спиной к стене и скрестив пальцы рук, немного иначе смотрела на главреда, что не скрылось от проворных глаз Шипика.  

– Во, – радостно возвестил Койко, – легок на помине, – продемонстрировав экран телефона с высветившейся фамилией Андреенко. – Внимательно, – изменив голос на более грубый, – добрался наконец, ну-ну, что-что КАМАЗ говоришь врезался, как неожиданно, – довольно улыбаясь Койко поймал встречный взгляд Тани, – да?! О! Да что ты говоришь, ты ещё завтра мне бы это рассказал, ага, давай, аля-улю гони гусей! Конечно знаем и это, да, да, ладно Андреенко, если у тебя больше не чего, не отвлекай нормальных, – на это слово шеф сделал особый акцент, – людей от работы! Да, что-что, как ты говоришь фамилия, Голубев? Голубев, что-то знакомое до чертиков. Ну конечно! Эврика! Алёша ты молодец, работай дальше!  

Шеф вскочил со стула и неожиданно для всех победоносно поднял две руки вверх, подбежал бесцеремонно поцеловал нечего не понимающею практикантку, а затем вцепился в ворот гавайской рубахи Шипика и заорал.  

– Саша, Саша ты знаешь это Голубев врезался в мэра, Голубев! Тот самый, помнишь, ну!?  

– Я… Вы знаете Максим Владлено…  

– Какой же ты баран Саша, какие же вы все бараны, – быстрым движением он развернулся на каблуках, как несозревший юноша и совершенно плотоядным голосом заявил Тане, – кроме тебя конечно, ты самая прекрасная овечка на свете.  

– А это не тот Голубев, сын которого …  

– А с тобой ещё не всё потерянно, – перебил его шеф редактор, – срочно готовим материал к выходу. Ну Эльнурчик, кому нос хотел утереть, мне Койко! Знай наших! Взяли все ручки и быстро записываем.  

''По последним данным поступившим в редакцию газеты ''новая правда'' стало известно, что за рулём грузовика столкнувшегося с автомобилем мэра, находился гражданин Голубев, являющийся отцом погибшего два года, (в случайной аварии как установил суд) младшего представителя этой фамилии. Компетентным органам еще предстоит установить исправность техники, состояния гражданина Голубева и прочие факты. Но фраза старшего Голубева, брошенная после судебного заседания, в адрес нашей газеты, ещё жива в памяти. Внимания цитата ''бог все вернёт на свои места'', в связи с этим газета выдвигает смелое предположение, а не возомнил ли себя гражданин Голубев господом богом и не водрузил ли на себя самолично обязанности его помощника. Этот и другие факты ещё предстоит уточнить компетентным органам. ''  

– Максим Владленович, – осторожно начал Шипик, – а вы уверены что это тот самый Голубев?  

– Уверен, не уверен, дадим опровержение, – отмахнулся Койко от помощника, как от надоедливой мухи, – два года назад этот Голубев работал на карьере водителем, что тебе ещё нужно?  

– Неудачное покушение на убийство или зуб за зуб!? – неуверенно пропищала Татьяна.  

– Что!? – недопонял шеф редактор.  

– Заголовок!  

– Прекрасно… – поперхнулся Койко, ощутив резкую потребность в глотке холодной минеральной воды, – отправляйте срочно, чтоб, – сделав небольшое усилия, главред проглотил слюну и смочил гортань, – этот гад подавился от злости! – Таня удивлённо посмотрела. – Шипик ты же всё равно в отпуск уходишь иди распорядись, а я с Танюшей обсужу рабочие вопросы, тет-а-тет.  

Как только облысевший, но ещё не старый сладострастник остался наедине с объектом своего вожделения, он жестом пригласил её присесть не сводя при этом глаз, будто если он отвернётся она могла выпорхнуть в окно или просочиться в дверную щель. Таня же, как и любая другая молодая девушка была чрезмерно впечатлительна и нелогична, эти два качества, мгновенно окружили её непосредственного начальника ореолом таинственности, притягивающих молодых девушек как мух на запах разложений.  

– Понимаешь, – начал он, – ты должна усвоить один незыблемый постулат; плохие новости это хорошие новости, хорошие новости это плохие новости, я сейчас говорю сугубо о рейтинге, который является кровью любого организма под названием СМИ. Наша работа копаться в грязном белье, – Таня кивнула, – и если оно не совсем грязное мы… наша задача его испачкать, вся суть журналистики, – Койко смело накрыл большой волосатой рукой, маленькие тоненькие пальчики и глядя в глаза продолжил, – сводиться к рейтингам, а суть рейтингов заключается в том, чтоб первому, именно первому сообщить что, – шеф редактор на секунду задумался, – предположим Петя обосрался! Не успел первым, расскажи об этом художественно и с подробностями, – на этих словах он с чувством сжал Танину руку, – ну а если и здесь тебя опередили, сообщи что Петю угостила пирогом его знакомая Соня, а далее посей интригу; знала ли Соня что пирог испорчен?  

Не отпуская хрупкую бабочку руку, угодившею в решётчато пальцевый плен, он хищно, прямо через радужную оболочку глаз, смотрел в её молодую душу. Взаимный беспрерывный взгляд, как постепенно разгорающиеся нить накаливания, снова отправила по юношески скакать его окрылённое сердце. Как перед употреблением любимого сладкого десерта, во рту у Койко скопилась чрезмерно слюноотделение, которое к слову помогло промочить ему пересохшее горло и он продолжил.  

– Я вижу что ты очень способная, – опустив взгляд чуть ниже шеи, – и без всяких сомнений очень одарённая девочка, но для скорейшего достижения целей, я… несмотря на всю свою занятость, могу дать тебе пару нестандартных уроков, в свободное от работы время разумеется, – брови его поднялись, – конечно если ты сама, согласна заниматься дополнительно.  

– Мне это очень интересно, – срезал тоненький сопрано, – только я… – она засмущалась и рука шеф редактора, сомкнула свои пальцы.  

– Что, что тебе не даёт покоя?  

– Максим Владленович понимаете….  

Открывшаяся без стука дверь, разрушала нежно розовую атмосферу кабинета и обдала его прежними будничными красками.  

– Шипик! Тебя чего стучаться не учили?  

– Извините Максим Владленович, мы всё опубликовали….  

– Так что тебе нужно?  

– Максим Владленович, – возмутившись начал помощник, – официально я с сегодняшнего дня в отпуске, у меня скоро самолёт и я пришёл сказать вам до свиданья.  

– Купи мне две бутылки минералки нарзан и можешь убираться со всеми чертями в свою Турцию или куда ты там собрался.  

– Я могу не успеть, отправьте Таню, – поймав на себе гневный взгляд главреда, Шипик скомкано добавил, – ну пожалуйста.  

Звонок стационарного телефона разлетелся по кабинету, приковав три недоумевающих взгляда.  

– Да, – сняв трубку, – Койко слушает, кто? Откуда!? Новосибирск! А! Минуточку, – зажав динамик шеф редактор замахал свободной рукой выпроваживая сотрудников, попутно напоминая о бутылках минералки.  

Этого звонка Койко ждал без малого два месяца, звонили из института археологии сибирского отделения РАН сообщить, что ещё вчера к ним отправились два специалиста и уже давно должны были быть на месте, но только затор на Рыбинском шоссе не позволил им прибыть вовремя. И что уже сегодня к вечеру археологи со всеми сопровождающими бумагами будут на месте. Как только все детали были обговорены и шеф редактор повесил трубку, дверь без стука распахнулась.  

– Прибила! Прибила! – С видом неописуемого возбуждения на лице в кабинет влетел престарелый сторож, с полоской усов на верхней губе и замотанной душкой старых квадратных очков. – Я стою… хотел а она… плашмя… и прибила, – в голос заревел старик крокодильими слезами и упал на колени.  

– Степаныч! Ты чего?  

Толи шеф редактор ''новой правды'' был ошарашен видом убивающего старика, толи он подозревал его в распитии, а может Койко просто боялся собственных мыслей, только почувствовал он жуткую нестерпимую сухость в горле и побежал за поднявшемся стариком вниз по лестнице. Всё пространство перед выходом было угрожающе залито прорвавшимся солнечным светом, громадные двух метровые двери, вместе с черной массивной коробкой и частью стены, развалились прямо перед порогом редакции. Наткнувшись взглядом на ярко красную лужу, Койко делал медленные, неуверенные шаги в направлении обнажившийся улицы. Хаотичные беЗсвязные крики престарелого сторожа угасали в его сознании. ''Знать судьба'' – понеслась в голове электричка мыслей – ''и рейс задержали и авария мэра и минералка эта несчастная'' – в горле встал не проталкиваемый ком – ''слетал в Турцию, отдохнул и археологи эти ублюдки'' – главред состроил гримасу боли на полном чисто выбритом лице – ''Шипик, Шипик, а я говорил не стать тебе главным редактором, а ты не верил''.  

– Пиздец! Упали! – Обронил невесёлые слова внезапно появившийся человек в гавайском наряде, – а я то думаю что за шум. А Таня где!?