БЕЗ ЗЛОГО УМЫСЛА

БЕЗ ЗЛОГО УМЫСЛА  

–Что ты в душу вьешься, словно змея ядовитая! Мало бед мне принесла? Хочешь набавить? Давай, чего уж... – срывалась я на крик.  

–Прости, Анюта. Так вышло. Я, ведь, без злого умысла. Помоги в последний раз. Больше я к тебе ни ногой, поверь, – молила Элла.  

Эх, подружка! Моя, до боли, подружка! Ты у меня забрала мужа, нет, просто выгрызла его из семьи, родила ему двух детишек, и теперь просишь забрать обратно? Как будто я отдавала мужа тебе в аренду.  

Непокорная Элла была моей лучшей подругой со школьной скамьи. Красивая до неприличия, женственная без границ, разбитная до хамства. Я – полная противоположность Эллы.  

Наверное, поэтому мы дружили, дополняли друг друга. После окончания школы наши пути-дорожки разбежались. Элла вскоре вышла замуж за сына директора универмага. Пригласила меня на свадьбу.  

Элла сияла от привалившего счастья.  

Шикарное подвенечное платье, туфли на высоком каблуке, длинная ажурная фата, на руках белоснежные перчатки. А про жениха и говорить нечего – летал без крыльев. Казалось, это самый важный день в его жизни. На женихе был строгий костюм серого цвета, начищенные до блеска туфли, на правой руке обручальное кольцо, которое он всем хвастливо показывал. Было заметно, что жених у невесты на коротком поводке.  

–Павлуша, помолчи. Павлик, не лезь, куда тебя не просят. Паша, закрой ротик, – только и слышалось от Эллы.  

Павел влюбленно улыбался своей очаровательной невесте и покорно замолкал.  

–Элла, ты хоть любишь своего Павлика? – видя очевидное превосходство Эллы перед женихом, спрашивала я.  

–Ой, Анюта! У меня свекор – директор универмага! Представляешь, какие двери и перспективы открываются передо мной! Да я только бровью поведу – деньги, курорты, шмотки… Зачем мне эта любовь? Страдания, рыдания, сопли – увольте! Не для меня. Захочу, все мужики у моих ног будут! – размахнулась радостная Элла.  

–Ты, прям, артистка, подруга! Поступай в театральный институт. Будешь блистать, – говорю с сарказмом. Мне уже стало жаль Павла. Что его ждет при такой хваткой женушке?  

–Там учусь. Свекор подсуетился. У меня в друзьях будущие артисты. Карьеру построю умопомрачительную, – продолжает меня удивлять Элла.  

Со свадьбы я ушла с неприятным и гнетущим чувством. Хотелось шепнуть на ушко жениху:  

–Беги, Павлик, пока не поздно! Иначе, жизнь твоя пойдет под откос. И не заметишь.  

Лет пять мы с Эллой не виделись. За это время я успела обзавестись семьей. Любимый муж и два сына составляли смысл моей жизни, которая спокойно текла рекой, не натыкаясь на мели. Если бы не Элла...  

Как-то на рынке покупаю фрукты. Слышу знакомый уверенный голос. Поднимаю глаза на продавщицу. Неужто, Элла? Господи, потрепанная судьбой, женщина.  

–Элла? Ты ли? Почему здесь? – удивленно спрашиваю.  

–Да, это я, – ничуть не смущаясь своего вида, произносит Элла. Прыть, видать, ушла, а гонор остался.  

–Давай встретимся, поговорим. Приходи ко мне в гости. Я недалеко живу, – приглашаю зачем-то Эллу, сую записку с адресом в её грязную, заскорузлую ладонь.  

Если бы я тогда знала, чем все это закончится для меня!  

Наступил вечер. Я накрыла стол. Все же подруга придет! Столько лет не виделись!  

Детвора копошилась у себя в комнате; муж, в ожидании незнакомой гостьи, подсел поближе к коньяку...  

Звонок в дверь. Открываю, стоит предо мной Элла во всей красе. Ну, думаю, потрепала тебя жизнь, не позавидуешь. Пересушенные, пережженные химией волосы оранжевого цвета; морковная помада; ядовито-красный лак на обгрызенных ногтях. Одним словом, продавец с рынка в наихудшем варианте.  

–Проходи на кухню, Элла. Знакомься, мой муж Витя, – брезгуя прикоснуться, усаживаю гостью за стол.  

Витя поморщился в сторону Эллы, однако, произнес:  

–Очень приятно познакомиться. Начнем, девчонки?  

Витя сладко потер ладонями, быстро откупорил коньяк, разлил по рюмкам. Чокнулись.  

–Рассказывай, подруга, как живешь? Семья, дети? – интересуюсь у разомлевшей Эллы.  

–Да погоди, Анюта, еще выпьем. Наговоришься, – перебивает меня муж.  

Витя в разговоре о погоде, о природе, выпил три стопки коньяка и с облегчением вздохнув, ушел к телевизору. Ему категорически не понравилась моя подруга. Я это заметила.  

–Хорошо ты устроилась, Аня. Муж, дети, квартира... – начала осваиваться Элла. Она подкурила дешевенькую сигарету, глубоко затянулась, осмотрелась вокруг:  

–Курить-то у тебя можно, Аня? Не испорчу твой антураж?  

–Кури, подруга, – быстро подставляю пепельницу, увидев как Элла стряхивает пепел в свою тарелку, наполненную едой.  

–Мужик у тебя спокойный. Воспитала или такой и был? – интересуется Элла.  

–Не знаю. Не задумывалась. Живем и живем, – пожала я плечами. – А ты? Как Павлик? Всемогущий свекор? – забрасываю вопросами подругу.  

–Свекор умер через два месяца после нашей свадьбы. Там у него что-то с сосудами. Я ушла с третьего курса театрального. Не потянула. Павел – мой мямля, живет со своей мамой. Детей не нажили. Мы с мужем развелись. Одна я, как перст. Многие раньше сватались, да все попрятались, – спокойно и равнодушно вещала захмелевшая Элла.  

–Может, вернешься к Павлу? Он, вроде, неплохой. Где ты такого послушного мужа найдешь? Годы-то идут. Красота вянет, облетает, как мак, – уговариваю погрустневшую Эллу.  

–Не смеши, подруга! Вернуться к рабу? Нет, уж, уволь! Я и ребенка от мужа не хотела. Какой пример он подаст? Как нюни бесконечно распускать, да маме жаловаться? Не о таком мужике я мечтала, – разоткровенничалась Элла.  

–По-моему, ты сама его таким тютей сделала, – исподволь замечаю.  

–Нет, Павел изначально таким бесхребетным был. Маменькин сынок. Я делала ставку на его отца, на его связи. Думала, расправлю крылья, карьеру актрисы сделаю. А он неожиданно умер. И все пошло прахом. Я возненавидела Пашку, его мать сердобольную. Спустя пять лет, ушла от них. И не жалею.  

Были кавалеры у меня, только замуж не звали. И стала красота – козырь мой, понемногу тускнеть, – пустила одинокую слезу Элла.  

–Не переживай, подруга. Все наладится у тебя, вот увидишь. Ты только в порядок себя приведи. Подчеркни выгодные стороны. Прическу поменяй, цвет волос, маникюр обнови. Глядишь, блеск в глазах появится. А сейчас там неизбывная печаль плещется, – пытаюсь ободрить подружку.  

–Спасибо за угощение. Пойду я. Можно приду как-нибудь? Здорово у тебя, Аня, получается утешать. Прям, на душе посветлело, – засобиралась Элла к выходу.  

–Конечно, приходи! Поболтаем, – провожаю повеселевшую подругу.  

Элла стала приходить каждую неделю. За утешением. С каждым разом подруга становилась приятнее, опрятнее, краше.  

Витя вначале на дух не переносил Эллу. Тяжело вздыхал, ожидая неминуемого прихода моей подруги. Закрывался в комнате и не выходил даже поздороваться с ней. А я все пыталась подружить Витю и Эллу. Ругала мужа за черствость души, за невнимание к Элле. Жалела подругу, поддерживала словами, финансово.  

Через время Витя и Элла вплотную сдружились без меня.  

Перед Новым годом мы с мужем поссорились. Я хотела пригласить Эллу встретить Новый год, Витя наотрез отказывался видеть её в нашем доме.  

–Новый год – семейный праздник! К чему тут твоя одинокая Элла? – ожесточённо сопротивлялся муж.  

Я в новогоднюю ночь ушла к Элле. Мне стало безумно её жаль. Будет пить шампанское со своими непроданными или уцененными фруктами, а потом – плакать в подушку.  

Элла удивилась и обрадовалась моему нежданному приходу. В эту зимнюю ночь нам с подругой было тепло и безмятежно. Нам было что вспомнить, о чем посмеяться, погоревать.  

Утром я поплелась домой, предчувствуя грандиозный скандал. Муж молчал, как сыч. Сыновья были у бабушек.  

–Ну, прости меня, Витя, – подлизываюсь к обозленному мужу.  

–Далась тебе эта Элла! Не понимаю. Она уже с ногами влезла в нашу семью, – размышлял вслух рассерженный Витя.  

–Одинокая женщина. Пожалела её, только и всего, – искренне объясняюсь перед мужем, – Новый год, Витенька! Не сердись. С новым счастьем тебя!  

Новое счастье называлось Эллой. Оказывается, Витя и Элла уже полгода любовники.  

А я, наивная, пыталась их сблизить. Хм, получилось! Шито-крыто, а узелок-то найдется…  

Витя ушел к Элле. Теперь одинокой стала я. Утешать меня было некому. Подумалось, застает зимушка в летнем платьице... Горькую чашу предательства выпила досуха.  

Элла, не долго думая, родила близнецов-девочек.  

Прошло три года.  

Заявилась ко мне бывшая подруга Элла. Она жаловалась на моего бывшего мужа.  

–Аня, почему ты мне никогда не говорила, что Витя серьезно болен? – деловито, бровью не поведя, спросила Элла.  

Я опешила от такой дерзости и несуразности ситуации. Сперва почувствовала себя виноватой.  

–Но я же не знала, что он тебе понадобится, что ты имеешь на Витю далекоидущие виды... – отшучиваюсь я.  

–Короче, я не знаю как его лечить. Там какая-то сложная схема. У Вити сейчас обострение. Он сказал, чтобы я к тебе обратилась за помощью, – не слушая моих доводов, прет, как танк, Элла.  

Я, предвидя, что для Вити все это может плачевно закончится, диктую Элле рецепт выздоровления.  

–Нет, Аня, пусть Витя пока у тебя поживет. Мне с близнецами хлопот хватает, – нагло заявляет разлучница.  

Вот тогда-то я и высказалась. И про змею ядовитую, вьющуюся в душу, вспомнила...  

Не смогла я оставить больного человека (плюс отца моих детей) на произвол судьбы. Помогла, подлечила Витю. Уколы, капельницы, таблетки... Кризис вскоре миновал.  

Витя оживился, взбодрился, повеселел. Стал дарить мне цветы, подарочки, помогать по хозяйству.  

–Не пора ли тебе домой? Жена, небось, соскучилась, – иронизирую над бывшим мужем.  

Витя не захотел возвращаться к захватчице Элле. Да и мне он оказался не нужен. Тютя.  

Не догадывалась, что мой бывший муж – перелетный соловей: то на сосну, то на ель...  

Яла ПокаЯнная  

misheva2301@gmail. com