СИМФОНИЧЕСКАЯ ПОЭМА

Дирижер взмахнул палочкой и под звуки струнных, валторн, арфы перед глазами Веры с неожиданной быстротой стали мелькать картины ее жизни. Музыка звучала с нарастающей силой то громче, то тише, как морские волны накатывалась на нее, поглощая полностью, не давая передохнуть.  

Вера сидела в ложе бенуара и, казалось, уже не принадлежала ни себе, ни своей не простой и совсем не короткой жизни. Это был эмоциональный шквал, который пробивал насквозь, заставлял учащенно биться сердце и вспоминать давно минувшие годы.  

Вера впервые слушала симфоническую поэму Сергея Рахманинова «Остров мертвых», хотя была ее ровесницей. Композитор написал свое произведение в начале двадцатого века. Прошло уже больше семидесяти лет. Вера знала, что иногда музыка помогает художникам создавать шедевры живописи. На этот раз композитора вдохновил художник.  

Остров в Тирренском море послужил швейцарскому живописцу Арнольду Беклину прототипом «острова мертвых» для его одноименной картины.  

– Надо относиться ко всему в этом мире, как к загадке, – любил повторять художник. И сам эти загадки создавал.  

Рахманинов, не поклонник его творчества, был поражен картиной, но не оригиналом. Сергей Васильевич увидел репродукцию картины в черно-белом варианте. И зазвучала вечная тема жизни и смерти. Зазвучала мощно, завораживающе, пугающе, как будто автор предвидел войны, революции, гибель миллионов людей, все то, что пережила эта маленькая, хрупкая женщина, которая застыла в ложе театра с закрытыми глазами, пораженная музыкой великого композитора, музыканта и тяжестью обрушенных на нее воспоминаний.  

Картина Беклина дала толчок для создания поэмы. Но Рахманинов раскрыл эту тему по-своему. Вместо покоя и обреченности, тихой печали, изображенных на холсте, в симфоническом произведении зазвучали внутренняя всепобеждающая сила, отчаяние, драма, борьба за жизнь.  

Вера слушала поэму Рахманинова в исполнении симфонического оркестра, откинувшись на спинку кресла, и видела мятущихся людей, бегущих от бомбежек. Матерей, спасающих своих детей. Она не спасла. Смерть была рядом, заглядывала в глаза и уводила с собой. А жизнь боролась за каждого.  

На полотне Беклина нет жизни. Остров обнесен высокими скалами, кипарисы охраняют души умерших, смирение, покой и только всплеск волн нарушает тишину. Мрачная печальная картина подсвечена красками зари.  

Рахманинова привлек черно-белый вариант. Он признавал, что вряд ли оригинал в цвете затронул бы его. Черное и белое. Смерть и жизнь. Гром литавр, барабанный бой. Война. Вера отчетливо видит черные комья земли от взрывов на фоне белого небосклона. Черные человеческие фигуры, белые марлевые повязки. Черная запекшаяся кровь. Белые халаты санитаров.  

Музыка стихает. Запели скрипки, появляется надежда на счастье, на жизнь. Не отвергайте жизнь, не сдавайтесь, бейтесь за нее. Звуки проникают в самую душу, будоражат кровь.  

Картина Беклина послужила декорацией для создания Сергеем Рахманиновым гимна целой эпохи, послания в будущее, песни жизни.  

Продолжили тему нежные звуки гобоя и наступила тишина, которую никто не спешил нарушать. Вера пришла в себя, ощутила мягкий бархат подлокотников кресла, выпрямилась, откинула со лба прядь седых волос.  

– " Какая же она все-таки загадочная эта жизнь, а искусство помогает ее понять, закаляет и очищает душу", -- думала она и ей, как и всем поклонникам композитора, не хотелось покидать зал.  

Дирижер красивым жестом попросил музыкантов подняться, повернулся к зрителям, поклонился.  

Зал аплодировал стоя.