луга

божья коровка, а, божья коровка, будешь моя подруга?  

ящерки, ручейки, золотые ресницы, лестницы  

а ведь было едва прекрасно, легко и бесчувственно без пяти суровых минут  

мои дни, точно корабли-призраки, плывущие по течению мандариновой кожуры  

вот он я: кутаю траву курткой, чтобы спасти от заморозков  

разрешил бытовой спор дождевиков, стал плотнее атомных частиц пылью. впрочем, еще далек от того что не в моей власти  

и дурак сиял бы, будь он гладок и тверд, как лампочка  

мышиные норки и молодые змеи  

я хороший человек, Ужас?  

если об этом думать, точно возненавидишь общество, кольцом холода свернувшаяся любовь, дружба – меловым силуэтом тела, доверие, как смешок  

ум ум  

ум умолчание. помог бы еще и птице, летай она ниже нежно  

а скалу рашмор муравьи унесли на своих губах, бытовые мелочи эгоизма победили – подмели горящую территорию  

скумпия, скумпия, не ложись  

дай мне умереть вместо кого-то не своей смертью  

глядишь, придется не впору смерть чужая, как водолазка, и останутся торчать руки по локоть, а то там место найдется для чего-нибудь, помимо меня, котенка какого-нить  

никогда не причинять вред божьим коровкам, травопрыгам, пчеложукам, бодушкам, щелкунам-брательникам  

если разбил свое зеркало, получается что и себя разбил, словно зеркальную скорлупу вокруг раздавил  

к черту, я человек-пейзаж, типа супергерой  

как цифры на таблицах рабкина, которые нам показывали в военкомате  

наверняка