МУРАВЕЙ

Это было в конце апреля. Вся весна в Ростове в этом году выдалась неровная, – с резкими перепадами температуры и осадков. Но в тот, – выходной день, нам повезло, – было тепло, сухо и безветренно. Отправив дочку просвещать бабушку с дедушкой школьными новостями, мы с супругой решили без ограничений предаться плотским утехам. А именно, – пошли прогуляться на природу. Выбрали для этого парк имени Чуковского. Из природы в парке присутствовали: детская площадка – одна штука, кафе – одна штука, католический собор – одна штука, и ещё пара десятков лавочек. Остальная природа в парке пока не появилась, ввиду сопротивляющихся к этому деревьев. Растут понимаешь, и самым наглым и безответственным образом мешают насаждению природы. А ведь столько всего можно было тут ещё заприродить, – и стоянку, и магазин пылесосов с офисом сбербанка, и пункт сбора металлолома с макдональдсом. Но всему своё время, – я просто уверен, что человеческий гений рано или поздно добьётся своего, и природа восторжествует! Как это уже произошло с другим ростовским парком – имени Горького, – там на каждое дерево приходится отныне по два ресторана, и три карусели. Присутствуют также фундамент снесённого кинотеатра, фитнесс-клуб, пост полиции, летняя эстрада, выставка художников, танцевально – шахматный зал, два фонтана и восемь скульптур голых женщин.  

Но, вернёмся в парк Чуковского!  

Что там делает католический собор, – я не знаю. Сколько раз бывал в парке, но никогда никого у вышеназванного собора не видел. Видимо его построили ещё по приказу Екатерины Медичи, как убежище для католиков, если бы Варфоломеевская ночь завершилась не по плану. Построили, и – законсервировали. Пока же, под стены собора сиситематически опорожняются выгуливаемые домашние питомцы. Недомашние питомцы – в виде своры бродячих собак, стай голубей и комаров, опорожняются прямо на газоны и посетителей парка.  

Итак, мы с супругой прогулявшись по тропинкам и дорожкам парка, полюбовавшись на первые – робко распустившиеся цветы и листву, присели на одну из лавочек. Тот момент в жизни, когда ничего тебя не напрягает, – ни счета за коммуналку, ни пропаганда коронавируса, ни соревнования Маска с Рогозиным по прыжкам на батуте, ни строительство «северного потока». Сидишь себе на лавочке, подставив физиономию апрельскому солнцу, и просто расслабляешься.  

Но как бывает наивна человеческая сущность, полагая, что высшие силы – как они кому представляются – в виде бога-ли, инопланетян-ли, или лесного духа с дипломом сисадмина, так вот, что силы эти так и позволят человеческому сознанию избежать соблазна понервничать хоть по какому-то поводу. Что и случилось.  

Дойдя до этого места, даже самые терпеливые из читателей с недоумением зададутся вопросом – где же про муравья-то? К чему тогда название рассказа?  

Не волнуйтесь уважаемые читатели. Как говорил тот стоматолог, что вырвал у пациента все здоровые зубы, – « постепенно я и до больного дойду».  

Сидим мы значит с супругой и позволяя солнцу ласкать наши лица, многозначительно молчим, занятые отсутствием мыслей. Органы осязания работают в полсилы – обоняние доносит слабый запах молодой травы, слух – шуршание колёс велосипедов и отдалённое тявкание щенка. Глаза, – ленивое движение ветерка в кронах деревьев, гуляющих людей, выползающего из под лавки крупного муравья. Муравей тащит белую, размером почти с него самого, крошку хлеба.  

Тащил он эту крошку надо полагать в муравейник- то биш в дом свой. Хотя можно предположить также, что всё было наоборот – хлеб был утащен из муравейника с целью похищения. Но в таком случае воришка действовал бы тайно, скрываясь от посторонних глаз. Ибо муравей тот нисколько не был похож на российских чиновников. Которые уж если воруют, то максимально открыто – чтобы подчеркнуть свой государственный статус. Посему, если чиновник ворует тайно, мучаясь угрызениями совести, и опасаясь общественного осуждения, сгорает от стыда, – тот есть суть ничтожество, недостойное уважения и стало быть самой должности чиновника.  

Муравей между тем продолжал свой путь. Изначально, он выполз именно из под нашей лавочки, и продолжил свой путь через аллею к противоположному газону. Аллея, вымощенная серой тротуарной плиткой, была около трёх метров в ширину, и теоретически, муравью гружёному мешком хлеба, потребовалось бы минут 5-6, чтобы её пересечь. И этот вызов муравей наш со всем своим безрассудством и принял.  

Дело в том, что аллея являлась своего рода автострадой для человеческого движения. То пожилая пара прошествует неспеша, то дети устроят гонки на самокатах, то трусцой продефилирует группа адептов спорта. И всем этим бездельникам совершенно наплевать, что поперёк движения, со второстепенной просёлочной дорожки на трасссу выбралось единственное кто работал в тот момент, существо. Никто не уступил дорогу несущему хлеб муравью. Его просто не замечали.  

Когда муравей отполз от нашей лавочки на пол-метра, его заметила также моя жена, и мы стали уже вдвоём наблюдать за продолжением этой, развивающейся на наших глазах драмы. Края аллеи опасности не представляли, – за редким исключением, никто из здравомыслящих людей не стал бы гулять по обочинам аллеи, рискуя свалиться на газон. Естественно, человеческие существа предпочитали для прогулок середину дорожки. Интенсивность движения в коем месте выростала многократно. И наш муравей ничего не подозревая о грозящей ему опасности, продолжал свой путь в самое пекло.  

Надо сказать, что грани плиток, которыми была вымощена аллея, были стёсаны, благодаря чему, на стыке двух соседних плиток образовывалась небольшая ложбинка.  

И, как окоп укрывает солдата от надвигающегося танка, эта ложбинка, вполне была способна укрыть муравья вместе с его ношей в случае опасности.  

Но, как мы с супругой вскорости смогли убедиться, уклоняться от проблем не входило в муравьиные планы. Презиратель опасности – таково наверное было имя нашего муравья.  

Как настоящий герой, он выбрал не прямой путь – от газона к газону по перпендикулярным аллеи окопам, а двигался строго по диагонали. Может быть, свою роль сыграли религиозные предрассудки муравья. Вполне допустимо, что наш муравей был протестантом. И любой ценой стремился избежать сближения с католическим собором, находящемся в аккурат напротив нашей лавочки, хоть и намного дальше.  

Но вероятнее всего было то, что муравейник, куда спешил наш персонаж находился значительно правее. Понятно, что как насекомое прагматичное, муравей стремился как можно скорее попасть в муравейник, сдать на склад хлеб, и вновь отправиться за добычей.  

Поэтому его маршрут и пролегал прямо, а не буквой «Г».  

Тут видимо свою негативную роль сыграло среднее образование муравья. Из которого все, – даже люди, знают, что кратчайшим путём между двумя точками является прямая.  

В реальной жизни всё не так просто. Невдомёк было муравью, что добравшись до дома с опозданием, но сохранив свою жизнь, он поступил бы разумнее. И тогда ( кто знает) его потомки лет через 200 подвинули бы Человека, с пьедестала самого разумного существа на Земле.  

Но наш муравей беспрекословно следовал своей геометрии. По всем выкладкам, вместо трёх метров перпендикуляра в ложбинке, ему следовало проползти по диагонали, совершенно беззащитному почти четыре с половиной метра. Оставаясь в эпицентре катаклизма около трёх минут. Если кто-то верит в то, что при игре в «русскую рулетку» есть шанс остаться живым, то в случае с муравьём, рулетка представляла собой не револьвер с одним из шести патронов в барабане, а автомат с полным магазином.  

А что же делали в это время мы с супругой? Правильно, – мы наблюдали!  

И вполне может быть (если верить квантовой физике), что эффект наблюдателя также повлиял на исход той муравьиной саги.  

Как и следовало ожидать, тучи над нашим героем начали сгущаться, когда он достиг середины своего видимого пути. До этого момента, отрезок аллеи что простирался перед нашей лавочкой, и явился ареной описываемых приключений, – все топающие, бегающие и катающиеся людишки не очень жаловали. Но, как только муравей, – то подталкивая, то буксируя, то водрузив на себя свою ношу, добрался таки до центра аллеи, то тут все человеки как сговорились. Сначала появилась стайка ребятни – один скейтборд, два самоката и один трёхколёсный велосипед – промчались сквозняком, Не успели они скрыться, прошествовала парочка подростков- юноша как это водится уверял в своих самых чистых намерениях отрешённо взирающую на кусты девушку. Затем протопали две дамы с продвигающимся перед ними вприпрыжку мальчуганом лет 5-6, размахивающим сахарной ватой на палочке. (если бы у меня была в тот момент была сахарная вата, я бы тоже двигался вприпрыжку! ).  

Просто чудом, ни колёса, ни ведомые весенними гормонами тинейджеры, ни дамы с пацаном не задели никаким образом нашего муравья. А он, за этот отрезок времени успел продвинуться сантиметров на 40, минуя таким образом середину аллеи.  

Но, – чему быть, того не миновать – как говорят фаталисты… ну а как тут не быть фаталистом?  

На горизонте появилась пара, – мужчина и женщина лет 60-65, не спеша, с достоинством двигались с правой стороны, ближе к дальнему бордюру аллеи – куда и направлялся наш герой.  

Тут я должен напомнить, что всё это время мы с супругой неотрывно следили за муравьём. Напрягаясь каждый раз, когда к нему приближалась опасность.  

От прежней нашей беззаботности и умиротворения не осталось и следа! Мы сопереживали этому существу каждую секунду, и каждый раз облегченно вздыхали, когда угроза исчезала. Удивительно, но после пары минут наблюдения за перипетиями муравьиной жизни, начинаешь болеть за его победу. Он становится близким и достойным всяческой поддержки.  

Вышеупомянутая пара приближалась… Чтобы не тянуть с развязкой, сразу скажу, – да, мужчина, мирно беседуя со своей спутницей, спокойным и уверенным шагом накрыл нашего муравья.  

Вместе с крошкой хлеба.  

И, не отдавая себе отчёта о содеянном, продолжил свою прогулку.  

Мы с супругой сидели, раздавлены развернувшейся на наших глазах трагедией.  

На плитке, всего в каких-то 50 сантиметрах от края аллеи, виднелись белая крошка хлеба, и в сантиметре от неё – тёмное тельце муравья.  

Желая поскорее избавиться от негативных эмоций, и я и жена моя отвели взгляд от этой сцены, надеясь поскорее переключиться на что-нибудь более оптимистичное.  

Выразив в слух наше общее сожаление о происшествии, мы попытались завязать разговор о постороннем. Но взгляд иногда возвращался к месту преступления.  

И тут, – О ЧУДО!!!!  

Вы не поверите, – я и сам бы не поверил, но муравей ЗАШЕВЕЛИЛСЯ!!! – он был живой!  

Вероятно, подошва, накрывшая муравья была изрезана каналами протектора – как это часто бывает. И видимо( других объяснений я не нахожу) наш герой волею своей муравьиной судьбы, и попал в одну из таких «пустот». Между нами и муравьём было около 4 метров, и мы не видели детали его ущерба. Скорее всего он был даже ранен. Он выпустил свою драгоценную ношу, но он был жив! Дальше – больше, – простое шевеление перешло в движение. Муравей начал ползать. Хромая, неуклюже, но, с каждой секундой всё увереннее.  

Тут я позволю себе немного поёрничать.  

Таков уж человек – как только он убеждается, что трагедия, которую он только что собирался оплакивать вовсе не трагедия, и с оплакиванием можно повременить, – человек тут же начинает над этим насмехаться.  

Так вот, движения муравья напомнили, – уж очень они были схожи, – движения алкашей выползающих из располагающейся недалеко от нашего дома «наливайке». «Наливайка» находится в непосредственной близости от школы, где учится наша дочь. Поэтому, провожая ребёнка на занятия, или встречая её, я часто имел возможность наблюдать поведение «Homo Alcoholicus». Итак, подобно алкашам, бродящим вокруг соответствующего их кругозору заведения, раненый муравей двигался абсолютно идентично. Пьянчужки обычно вышагивали галсами. – как парусник при встречном ветре. То есть они смотрели прямо перед собой, и руки их тянулись туда-же, но при этом семенили или в право, или в лево. Иногда принимая горизонтальное положение на асфальте. Обычно такой манёвр сопровождался нечленораздельной бранью с упоминанием всех возможных сексуальных фантазий оратора.  

Муравей хоть и не падал – ему в этом помогали шесть ног, но тоже пошатывался знатно. Он то пятился, то налегал вперёд, и тут же скакал в сторону. Ещё одно сходство с алкашами проявилось в том, каким образом муравей выразил своё отношение к происшествию. Всем известно, что муравьи говорить не умеют, а общаются благодаря выделению феромонов. Специалисты- учёные выделяют около восьми основных типов этих самых феромонов. Например одмихнионы – метки территории и пути, или торибоны – порождающие агрессию или страх.  

Но я уверен, что учёные сознательно скрывают существование других – не менее значимых феромонов. На примере нашего муравья можно быть уверенным, что после своего ранения, он начал щедро выделять МАТЮКОНЫ – феромоны так сказать ругательные. Вправляя свои вывихнутые суставы, и наклеивая пластыри на ссадины, наш муравей матерился со всех своих муравьиных сил. В полном соответствии с доктриной алкоголиков из «наливайки», муравей осыпал проклятиями и нецензурщиной и людей – так некстати помешавших ему в переноске хлеба, и погожий день, и даже свои жилищные условия в муравейнике. Но суть да дело, – толи от избытка выделенных им же самим феромонов, то ли от последствий контузии, но шатающийся муравей двигался вокруг оброненной крошки хлеба нисколько к ней не приближаясь. Со стороны это выглядело, как панические попытки разыскать утерянное сокровище, которое было практически под носом.  

Тут я не вытерпел, и дождавшись, когда наш участок аллеи вновь опустеет, – дабы не привлекать нездорового внимания своими нелепыми (при взгляде со стороны) действиями, подошёл к месту происшествия.  

Я присел, и ногтем указательного пальца начал подвигать крошку хлеба к голове мечущегося в необъяснимом экстазе муравья. Я, по наивности своей и невеждеству, – что касалось знаний традиций и принципов муравьиной жизни, думал, что как только наш герой обнаружит утерянный им ранее хлеб, то тут же схватит его, и адресуя мне феромонные благодарности, продолжит свой путь в муравейник.  

Как оказалось на практике, – я жестоко ошибался.  

Едва только я подсунул крошку под самую голову муравья, тот отпрянул, и кинулся прочь, обогатив окружающую атмосферу новой порцией отборных матерных феромонов.  

Или хлеб вызвал у него неприятные воспоминания, или же мои действия были недостаточно деликатны, но идти на контакт наш герой категорически отказался.  

Раздосадованный неудачей, я вернулся на лавочку, подумав, что «всё само-собой устроится». Удивительно, но так оно и случилось.  

Ещё примерно с пол-минуты муравей изображал из себя пьяного дурачка. Но затем уверенным шагом подошёл к хлебу, схватил его, и поволок в сторону невидимого нами муравейника. Ему было не более минуты пути до края аллеи. Затем, он гарантированно избавился бы от самой серьёзной для себя опасности, которую представляют люди.  

И тут, как назло в дальнем конце аллеи показались сделавшие круг гонщики. И опять скейтборд, два самоката и велосипед устремились к нашей лавочке. Критическая точка муравьём была пройдена. Дети не поехали бы по самому краю аллеи – это логично.  

Но небеса видимо решили по своему. С другой дорожки, – ведущей из глубины парка у нас за спиной, и вливавшейся в центральную аллею выползли два существа. Первым была бабушка, вторым – я его сразу узнал – был совершенно лишённый комплексов мопс.  

Почему я его узнал? О! – такое не забывается!  

Примерно за год до нашей истории с муравьём, в том же парке, мы семьёй играли в бадминтон. Когда после паса дочки воланчик упал, не долетев до меня около метра, с находящейся в стороне клумбы, прискакал этот самый мопс. Прискакал с явным намерением завладеть чужим имуществом. – не будем ставить ему в вину его игривость. Я едва успел схватить воланчик и поднять его повыше – показывая, что воланчик – мой, и друг человека ни фига не получит.  

Знаете, чем это закончилось? Улыбаясь и похрюкивая, мопс подошёл ко мне, и нисколько не смущаясь, обнял одну мою ногу и полез наверх, явно намереваясь достичь воланчика. Лез он, как медведь лезет на сосну…  

Он успел добраться до колена, затем соскользнул и по всей видимости готов был повторять попытки, пока я не свалюсь от усталости. Но тут его позвала хозяйка – в тот раз это была женщина средних лет со свитой. Мопс, улыбнувшись мне ещё раз – дескать «мы ещё встретимся на узенькой тропинке», удалился, оставив на моих бежевых брюках чёрные полосы от измазанных землёй когтей. Настроение моё тогда было безнадёжно испорчено. Я высказал хозяйке собаки всё, что я думаю о нерадивых хозяевах, но брюки это не почистило.  

Вот таким образом, я и запомнил этого хрюкающего друга человека.  

Не знаю, запомнил ли он меня, но так как воланчика у меня в этот раз не было, мопс – на поводке, просто топал вместе с бабушкой в нашем направлении.  

Мы с женой уже давно были как на пружинах. Лихорадочно работающий мозг, озабоченный одной мыслью – спасти муравья, просчитал все варианты вероятных событий. Выходило одно, – самокаты и собака поравняются около нашей лавочки.  

Так как мопс с хозяйкой были адептами правостороннего движения, выходит шли ближе к нам. Гонщики должны были также принять своё «вправо» – проехав по дальнему краю аллеи. Как раз там, где ничего не подозревающий муравей тащил свою поклажу.  

Тут уже не выдержала моя супруга. Поднявшись со скамейки, она подошла к муравью, и просто встала около него достав для вида телефон – якобы читает сообщение.  

Самокатам, велосипеду и скейтборду ничего не оставалось, как замедлив движение, проскользнуть по аллее ближе к её центру.  

Когда и мопс с бабушкой, и гонщики разъехались в разные стороны, а муравей благополучно перевалив через бордюр, скрылся на газоне, супруга вернулась на место.  

Психологически, мы были просто измочалены. Да простят меня ранимые противники скверных терминов за бранное слово, но НАХРЕНА нужен такой отдых, когда предписанные «сверху» переживания за треклятого муравья, едва не доводят до инфаркта?  

Забавно, но по статистике, пока мы с супругой следили, вмешиваясь по мере необходимости за жизнью ОДНОГО муравья, (стоить отметить, что за весь период наблюдения, а это составило около 10 минут, на обозначенном участке не появился никакой другой муравей! ) в этом же парке, в разных его местах, было раздавлено наверное не менее тысячи его соплеменников!  

Хорошо, что в тот момент нами не овладел безудержные альтруизм и любовь к братьям нашим меньшим. Иначе посетители парка долго бы ещё вспоминали сумасшедшую пару, бегающую по аллеям с криками: «Не убий муравчика! Ибо воздастся Вам по делам вашим».  

А муравей, наверное благополучно добравшийся до своего дома, рассказывал о своих приключениях сородичам. Может быть даже нас с супругой упомянул, – ещё наврёт с три короба, что спас нас от тигра, и мы за это пригласили его в гости. – эти муравьи, – такие фантазёры!