Тень Джонатана Грэйса

Элеонора готовилась ко сну в десять вечера, когда старый особняк затихал и остывал, отправляясь на покой вместе с его обитателями. Он тихо поскрипывал и стонал словно живое существо, как и полагалось старинным зданиям. Пронизывающий осенний ветер проникал в самые потаенные его закутки, вода просачивалась в щели, от чего доски в некоторых местах начали подгнивать, и крыша прохудилась. Сколько ее ни латали рабочие, окончательно устранить протечку им никогда не удавалось. Они лишь разводили руками, спихивая все на сырой лондонский климат, от которого пострадал ни один дом в городе, и особенно такой, как дом семьи Бром, который хранил в себе многолетнюю историю, а также имел весьма внушительную жилую площадь.  

Несколько десятилетий назад в особняке жил известный человек — предприниматель по имени Френсис Грейс. Поговаривали, что в доме он проживал со своей большой семьей: женой Элизабет, четырьмя сыновьями и двумя дочерями. Также у них было множество слуг, которые жили на первом этаже особняка и выполняли различную работу по дому и саду. Размеры жилища и земли вокруг были оправдано большими, ведь семья владела трикотажной фабрикой, от чего спокойно могла позволить себе жить роскошно, не отказывая себе в излишках.  

Отец семейства воспитывал детей, прививая им любовь к предпринимательству, но старший сын Джонатан не разделял взглядов папы. Мать решила и вовсе не вмешиваться в дела своего мужа, лишь слепо выполняя его поручения, не вникая в их суть, впрочем, аналогично она относилась и к воспитанию своих детей, изредка вспоминая о них в свободное от приемов и балов время. Она слыла неисправимой модницей и кокеткой, которая носила лишь самые дорогие наряды и делала самые необычные прически для 1810 года, украшая волосы словно произведение искусства. Занимаясь лишь собой, мать не замечала в своем муже настоящего тирана.  

С каждым годом Френсис становился все требовательнее и жестче, срываясь на своих детях. Так младшая Лорен получила раны на левой ладони, когда случайно уронила со стола чашку, разбив ее. Отец заставил ее собрать осколки в ладонь и с силой сжать их, назвав это воспитательной мерой, которая должна сделать из «неуклюжего бестолкового ребенка аккуратную леди с безупречным вкусом».  

Семья Бром проживала в этом доме без малого двадцать лет. Элеонора, ее старший брат Николас, трехмесячная сестренка Бетти и родители: Аделаида и Джордж. Дом остался в наследство Аделаиде от своей бабушки. Элеонора, которая была без ума от легендарных произведений Уильяма Шекспира и не смогла остаться равнодушной к огромному каменному особняку, расположенному среди дубовой рощи. Холодные серые стены каменного изваяния обвивал плющ и шиповник. Дом на первый взгляд напоминал неприступную крепость, а вход в него находился с обратной стороны, куда почти не попадал солнечный свет, да и заметить его было сложно из-за обилия растительности. Элеонора представляла себя героиней старинного романа. Ей стало нравиться восседать на балконе, который находился на третьем этаже дома, смотреть вниз на полуразрушенный фонтан из желтого камня перед главным ходом в особняк, и мечтать о дальних странствиях, которые ждут ее. Она верила, что в один прекрасный романтический день за ней придет симпатичный юноша и предложит ей руку и сердце. За свою излишнюю мечтательность Элеонора уже однажды получила выговор от отца и поплатилась двумя любимыми книгами, которые он бросил в камин в качестве растопки, но даже столь жестокий поступок отца не отбил в ней желания фантазировать, даже наоборот, погружение в мир грез стало для девочки волшебным лекарством от тревог обыденной жизни. Чем чаще отец повышал на нее голос или брат донимал непонятными для ее детского разума шутками, тем более умело абстрагировалась она от реальности, уходя в свой собственный выдуманный мир, который существовал по своим правилам.  

Сегодня она как обычно легла пораньше, чтобы успеть уснуть до полуночи. Если она не сделает этого, случится страшное. Бабушка в свое время рассказала маленькой Элеоноре одну историю о семье Грейс. По словам бабушки, жестокий отец семейства, который был намного строже Джорджа и позволял себе рукоприкладство, однажды и вовсе сошел с ума увидев, как его сын Джонатан вместо уроков пишет рассказы, что по его мнению, было возмутительной тратой времени. Френсис с силой ударил сына по затылку, и тот носом ударился о стол. Нос громко хрустнул и опух, и из него хлынула кровь прямо на рукопись мальчика. Чернила смешались с алой кровью, а отец лишь рассмеялся. В этот миг мальчик рассвирепел от обиды. Давясь слезами от повернулся к отцу и посмотрел в его лицо полными злобы глазами, а потом встал и толкнул его так сильно, насколько только ему хватило мочи.  

Не ожидая такой наглости, Френсис весь переменился в лице, его довольная ухмылка сменилась на гнев, который огнем вспыхнул в его маленьких глубоко посаженых темных глазах. На физиономии его заиграли желваки, зубы заскрежетали. Он схватил мальчишку за горло и сдавил его с такой силой, что что-то в его тонкой шее с хрустом треснуло, а затем тело Джонатана обмякло в огромных ручищах отца.  

Когда Френсис понял, что натворил, то спрятал тело сына в тайник, который находился в стенах особняка, соврав остальным о том, что «негодный мальчишка» убежал.  

Через какое-то время жена Френсис каким-то образом узнала, что тот сделал с сыном и прокляла его и весь особняк в придачу. Поговаривали, что она была потомственной ведьмой. Тело Джонатана никому найти так и не удалось, и женщина, забрав детей, покинула жилище, в котором она планировала провести счастливую семейную жизнь. Френсис же, в свою очередь, спился с горя и пропал в неизвестном направлении.  

Также бабушка поведала внучке, что та не должна ложиться в постель позднее двенадцати часов ночи, иначе блуждающая по особняку тень Джонатана Грейса схватит ее и утащит в тайник, в котором до сих пор лежат его непогребенные кости.  

Бабушка добавила, что однажды, когда в стене, за которой лежит Джонатан, образуется трещина, душа его сможет наконец освободиться и покинуть этот дом, а пока он вынужден скитаться в ночи по холодным комнатам, забрызгивая все вокруг кровью, которая до сих пор сочится из его разбитого носа.  

Аделаида очень рассердилась на мать, что та пугает детей «своими небылицами», но Элеонора решила, что верит в историю бабушки.  

Как только часы пробивали двадцать два часа, Элеонора запрыгивала в свою постель, накрывалась одеялом с головой, оставляя себе маленькую щелочку чтобы дышать, и засыпала. Но сегодня на улице разбушевалась гроза, которую было слышно из-за прохудившейся на чердаке крыши, что мешало девочке крепко уснуть. Она то и дело просыпалась, вздрагивая от раскатов грома и стука дождя по обветшалой кровле.  

Николас спал в комнате, которая находилась по правую сторону от кровати Элеоноры прямо через стену, а родители с малышкой спали в спальне напротив через коридор.  

Тот факт, что вся ее семья находится рядом, помогал немного успокоиться, но разыгравшаяся фантазия взяла свое. В двадцать три часа девочка не спала.  

Она думала о том, что все они спят в правом крыле, а левое было закрыто. Слуг у них было мало с целью экономии семейного бюджета, поэтому семейство Бром не нуждалось в большом количестве спален, кладовых и ванных комнат, которые им предлагал особняк. Большинство из помещений уже густо заросло пылью и паутиной, но надобности в их уборке не было. Порой Элеонора думала о левом крыле и жутко боялась ходить ту сторону, где оно располагалось, опасаясь обнаружить там неупокоенный дух Джонатана.  

Даже солнечным днем девочка обходила запертую часть дома стороной за несколько метров, чтобы не услышать не дай Бог голоса призрака, который будет звать ее к себе, умоляя освободить его из своей темницы.  

Всю ночь Элеонора провела в страхе, уснув лишь под утро, а проснувшись от звуков голосов в коридоре. Призрак так и не посетил девочку в эту ночь. Она выбралась из постели и на цыпочках подошла к двери, чтобы подслушать.  

— Я не могу спать, Джордж, — услышала девочка непривычно обеспокоенный и громкий голос Аделаиды.  

— Мы обязательно все исправим, — ответил Джордж. — Сейчас нет нужных людей. Ты же сама знаешь, что никто не берется за эту работу: всегда то одно, то другое.  

— Джордж, как можно спокойно засыпать в грозу, когда у нас нет громоотвода?  

— Милая, такие грозы бывают редко, не беспокойся.  

Аделаида только тяжело вздохнула в ответ.  

Потом Элеонора услышала скрип открывающейся и закрывающейся двери, и голоса стихли.  

Когда девчушка поняла, что больше она ничего не услышит, то отправилась обратно в кровать, где, полежав немного в тишине, уснула сладким сном.  

В следующую ночь Элеонора легла в положенное время, но вновь не смогла сомкнуть глаз. За окном снова бушевала буря. Раскаты грома раздавались все ближе и ближе. Девочка лежала и смотрела в окно, боясь пошевелиться. Вдруг раздался сильный треск, новый раскат грома, а потом молния рассекла черное небо, полностью осветив комнату.  

Нечто в спальне привлекло внимание Элеоноры. То был темный силуэт, возникший прямо перед ней. Все внутри девочки похолодело. Затем снова сделалось темно, казалось, что сама луна погасла. Молния ударила прямо перед окном спальни, и Элеонора в ужасе закричала, с головой укрывшись одеялом. Дверь ее спальни тяжело скрипнула, и она, скованная страхом, не могла даже пошевелиться. Ком подступил к ее горлу, а из глаз хлынули слезы.  

— Элеонора, — услышала она голос из ниоткуда. — Ты не спишь?  

То была ее мать. Девочка даже не узнала ее, обуреваемая чувством страха и приближающейся опасности.  

Вынырнув из-под одеяла, девочка вскочила с постели и бросилась к матери, трясясь от страха.  

— Я что-то видела, — промямлила она, — странную тень в комнате.  

— Дорогая, тебе показалось. Это все гроза, — руки матери ласково гладили девочку по спине.  

В теплых объятьях Аделаиды девочка немного успокоилась и почувствовала сонливость.  

— Ложись, пожалуйста, со мной, — попросила Элеонора.  

Аделаида кивнула, и они легли в постель. Как только голова девочки коснулась подушки, она смогла наконец-то уснуть беззаботным сном, чувствую себя под покровительством родительницы.  

Но проспала Элеонора совсем недолго. Новые удары грома заставили ее открыть глаза. Девочка перевернулась на живот, чтобы не видеть вспышек молнии, и обнаружила, что мамы рядом с ней нет, наверное, ушла к отцу. Элеонора почувствовала легкую обиду, а потом вновь закрыла глаза, пытаясь расслабиться. Но странное тревожное чувство никак не давало ей вновь отойти ко сну. Она почувствовала покалывание у себя в затылке и ей вдруг стало очень холодно. Комната будто превратилась в большую морозильную камеру. Девочка даже заметила пар, который шел у нее изо рта. Неужели могло так резко похолодать? Может быть где-то на этаже открыто окно?  

Новый оглушительный удар стихии, а потом еще и еще один. Громкий треск. Показалось, будто небеса разломились пополам. Шум ветра и несколько вспышек молнии подряд. В ужасе девочка присела в кровати и от увиденного завопила что есть мочи. Прямо передо окном к ней спиной стоял человек в темном одеянии, который возник будто из ниоткуда. Он никак не отреагировал на ее крик, продолжая неподвижно стоять и наблюдать за яркими разрядами молний.  

Элеонора осторожно слезла с постели, не отрывая взгляда от силуэта, и попятилась назад, пока не уперлась в стену, ощутив холодный камень, который будто покрылся льдом.  

Еще одна вспышка, а потом наступила мертвая тишина. Элеонора слышала лишь то, как сильно стучит сердце в ее исках.  

— Джонатан, — прошептала она еле слышно.  

Реакции не последовало, и девочка засомневалась, точно ли она произнесла его имя вслух. Но через пару мгновений призрак обернулся к ней. При тусклом лунном свете Элеонора не могла толком разглядеть его лица, но услышала, как что-то капает прямо на пол. Очередной удар молнии за которым последовала яркая вспышка, осветила лицо призрака. Оно было окровавлено, и с него капала кровь крупными каплями. На паркете образовалась огромная кровавая лужа.  

Призрак стал медленно приближаться к Элеоноре. Его пустые остекленевшие глаза смотрели прямо в ее душу, заглядывая очень глубоко, в самое ее нутро, вселяя всепоглощающий первобытный страх. Девочка зажмурилась, еще сильнее вжимаясь спиной в стену.  

— Я должен уйти, — заговорил призрак, и голос его раздался эхом. — Я больше не могу.  

После его слов послышался такой грохот, что девочке показалось, будто началось землетрясение, и оконные стекла задребезжали.  

Не выдержав, стекло лопнуло и со звоном рассыпалось по полу спальни.  

Элеонора сползла вниз по стене, обняв свои колени и уткнувшись в них лицом.  

Пол начать уходить из-под ног, в нем образовалась огромная трещина, которая ползла прямо в сторону девочки. прогремел громкий плач малышки, откуда-то звучали перепуганные голоса родителей и Николаса. Кто-то стал ломился в дверь ее спальни, но не мог открыть ее. Элеонора подняла глаза и отскочила в сторону. Трещина доползла до самой каменной стены, и та раскололась надвое. Весь дом ходил ходуном, мебель стала кататься по комнате и проваливаться в получившуюся дыру.  

Элеонора распласталась на полу, не в силах подняться, и лишь наблюдала за происходящим. Она услышала громкие стоны, которые раздавались прямо за разломом, которые становились все громче и невыносимее, а потом резко затихли, после чего прекратилось и землетрясение.  

За расколотой стеной должна была быть спальня Николаса, но Элеонора обнаружила небольшое по площади пространство вроде кладовой. Когда пыль немного улеглась, на полу девчушка увидела горсть серых костей, которым, на первый взгляд, был ни один десяток лет.  

После произошедшего семья Бром продала особняк, купив дом поменьше подальше от проклятой земли. Поговаривают, что в ту страшную ночь ужасающие стоны призрака было слышно по всей округе.