Апокриф

XXI век уменьшился на половину, а город у моря вот уж триста пятьдесят лет, как жил со скучным названием Моргород. Историки винили в этом его отцов основателей. Господа в напудренных париках очень торопились заложить на недавно завоёванном берегу торговую гавань. К тому же спешили отчитаться перед государем за трату щедрых ассигнований из казны на обустройство нового форпоста. Потому утруждать себя топонимической изобретательностью не стали. Что тут думать? Город, море… Бесцветное название нового града сполна компенсировала буйная история. Моргород слышал как трещат разломы эпох, видел как оттуда вырывается пламя, испепеляя всё старое, привычное. Город помнил грозный топот копыт на мостовых и всадников под чужими знамёнами. Помнил как позже, на тех же мостовых толпы горожан ликовали на параде освободителей и снова всё повторялось. За три века маленькая торговая гавань выросла в современный мегаполис, где морогородчанами себя гордо именовали четыре миллиона. Произошло это благодаря эксперименту: в столице как-то вспомнили о старой идее зоны свободной торговли. Ей то, собственно, и был когда-то обязан город своему появлению. И вот историю снова оживили. Низкие налоги, всевозможные преференции и льготы, внедрение искусственного интеллекта и даже собственная конституция. Всё это стянули плотной упаковкой из свободы частной инициативы и получили нужное. По крайней мере, так объяснял успехи города мэр Владимир Болдин. Он был человеком энергичным, жёстким, но всё же мерзким. Последнее подмечали и друзья, и враги. Болдин прятался за образом обаятельного харизматика. Особенно здорово это действовало на выборах. Владимир раз за разом собирал на электоральных полях щедрый урожай симпатий и одобрения. Потому шумно и ярко отпраздновать грядущий трёхсот пятидесятилетний юбилей стало для Болдина вопросом престижа. Второго июля в свой день рождения город взорвался тысячами красок и килотоннами веселья. Карнавалы, фестивали, конфетти, парад воздушных шаров, новые памятники. А вечером на площади перед мэрией собралась толпа. Воздух заполнил запах пива, хот-догов и гриля. Все ждали главное действо праздничного сценария. Им мэрия хвасталась больше всего. В город пригласили французскую «Лэйзер Юниверс» – лучшую в мире команду, когда нужно устроить лазерное шоу. Так говорил Болдин и доказывая свою щедрость к юбиляру, не постеснялся назвать и гонорар гостей. «Одна минута такого шоу обойдётся бюджету в 3000 долларов, не лучше ли отдать 60 тысяч на социальные проекты, чем выкинуть эти деньги за 20 минут шоу? » – негодовали в соцсетях горожане. Но идея болдинских пиарщиков сработала – на площади едва ли не полгорода и все жаждут зрелища, какое ещё нужно доказательство успеха?  

Мэрия превратилась в гигансткий экран, тусклый сине-белый свет затянул всё здание. Площадь ответила тысячами огней мобильных телефонов – представление началось. На экране мелькали различные образы, в них угадывались то люди, то животные, то известные сюжеты. Вот на толпу мчится старый поезд, точь в точь как у братьев Люмьер, что распугал первых зрителей кинематографа. Трёхмерный со свистом и стуком колёс, древний и забытый артефакт проносится над головами захмелевшей толпы. А вот падает самолёт и буквально крушит главное здание города. Но через секунды после катастрофы оно вновь склеивается из сотен осколков. Увлечённая толпа, кричит, вздыхает и смеётся. Экран стал чёрным и беззвучным, пауза затянулась, отчётливо слышалось перешептывание людей. На площади загорелось «Считаем вместе», а потом появилась цифра 10. Её сменила девятка, потом восьмёрка и каждое новое число громогласно подхватывала толпа. И вот прозвучало многоголосое «Один»!  

– Ха-ха-ха, – по площади прокатился грубый электронный хохот. Экран заволокло белым шумом, как бывает при потере сигнала.  

– Вы такие милые и такие внушаемые, – сказало резко появившееся на экране лицо. Оно напоминало маску с чёрными прорезями на месте глазниц и рта. Существо, скрытое под ней, будто норовило вынырнуть из-под плотной плёнки белого шума.  

– Давайте знакомиться, я Апокриф, – сообщил синтезированный голос. – Не пугайтесь и не удивляйтесь, сейчас мне нужны только ваши глаза, уши и умы, – снова раздался злой хохотом.  

– Ладно-ладно, скорее к делу. Подумаем вместе, как не просрать наш город? Толпа изумилась. Кто-то крикнул: «Ну Болдин и мочит! ». Люди сомневались, всё ли идёт по сценарию.  

– Да-да, мои дорогуши, именно это мы и делаем каждый день. Нам говорят о небывалых экономических успехах, но, чёрт возьми, кто из вас получает больше двушки? Рабочих мест всё больше, небывалый рост населения. Все счастливы и довольны. Вот только посмотрите вокруг. Такой город вы хотите оставить детям? Увидят ли они море прямо с этой площади? Да… если б родились лет так пятьдесят назад, – все вокруг стали оглядываться. Главная площадь города уже давно была в кольце железобетонных исполинов.  

– Морогород для Болдина и его дружков магнатов – это бизнес-проект, где мы всего лишь послушные, безголосые исполнители их воли. Вы скажете мне, ты, друг, предлагаешь нам устроить революцию? Мы и сами об этом подумываем в набитом метро, в длинной пробке, под пиво с друзьями. Но потом вспоминаем. Ипотека, дети, на работе горят дедлайны, а на выходные уже куплены билеты на футбол. Понимаю, ох, как я вас понимаю! – грубый смех вновь обрушился на людей.  

– У меня к вам деловое предложение. Через мгновение я исчезну, но перед этим кое-что вам разошлю. Там много интересного. Узнаете, сколько денег они распилили на этом веселье, правду о лазерном шоу. Это совсем не французы. – последнюю фразу Апокриф прошептал.  

– Ну да ладно, молчу, молчу. Сами увидите. Вижу в ваших глазах вопрос. А что это за хрен такой с экрана? Терпение, мои дорогие, скоро всё прояснится. А пока наслаждайтесь праздником. Да, чуть не забыл, у меня тоже для вас подарок. Ха-ха-ха-ха.  

На экране появились фотографии какого-то застолья. На них Владимир Болдин предавался весёлому поглощению алкоголя в компании беглых моргородских олигархов. Элитарная пьянка в эмиграции где-то на тропических островах сменилась пикантными фото. Болдин и девушки с очень гибкими понятиями о морали и достоинстве то в сауне, то в бассейне. Весёлые картинки исчезли, а лазерное шоу продолжилось. Интерес толпы к нему уже растворился. Сотни голов уткнулись в экраны своих телефонов, изучая «подарок» Апокрифа.  

На следующее утро случившееся обсуждали везде. В метро, трамваях, троллейбусах и в респектабельных апартаментах. В этот бурно кипящий котёл дружно погружали свои медийные черпаки местные СМИ. Разливая варево порционно, добавив нужных приправ, журналисты подавали готовое блюдо голодным до сенсаций горожанам. Оппозиционные телеканалы и сайты опубликовали материалы расследования Апокрифа, подкрепив их колкими и местами провокационными интонациями. Из материалов следовало, что мэрия оплатила услуги совсем не знаменитой французской фирмы, устраивающей шоу в Париже, Барселоне и Нью-Йорке, а местной компании с таким же названием. Компанию зарегистрировали за два месяца до дня города, а её владельцем оказался племянник мэра Анатолий Немзин. Ещё несколько столетий назад таких называли повеса и кутёжник, а сейчас просто мажор. Сын сестры градоначальника юноша яркий. Сначала он разбил свой чёрный Lamboghini, потом влетел в витрину бутика на Ducati Monster. Завсегдатай ночных клубов и ресторанов он легко там ввязывался в драки. Как-то на дне рождении друга, пьяный Толик стрелял по прохожим из пентхауза, благо, и трезвым он был стрелком так себе. СМИ вновь напомнили, что услуги компании племянника город оплатил щедро: 60 тысяч за 20 минут. Очень чувственно и с особым упоением журналисты прошлись по фотографиям.  

«Отбросим догадки, предположения и портретную экспертизу – фотограф знает своё дело. Отличное качество изображений убило интригу. Да, это наш суперэффективный мэр в обнимку со строительным королём Геннадием Прудиком. Посмотрите на это веселье. Болдин из кожи вон лезет, пытаясь убедить нас, что он не дружит с магнатами, что у них исключительно партнёрские отношения. А где наши с вами интересы? Кто защищает их? Посмотрите на эти довольные рожи! Это они превращают Моргород в гигантскую стройплощадку. Ну, а фотографии с гетерами дней сегодняшних и вовсе не нуждаются в комментариях. Просто помните о них, когда мэр будет в очередной раз рассказывать нам о культуре и морали с экранов собственных телеканалов. Да, мы и раньше знали, кто он на самом деле. Наш «любимый» мэр! Благодарю этого неравнодушного анонима Апокрифа (будем надеяться, что скоро он сбросит маску), весь город точно убедился, что Болдин – вор и преступник. Обратный отсчёт до его отставки и ареста уже начался», – хлёстко и смело анализировал ситуацию статья на своём сайте местный публицист Эдуард Самолётов.  

Крепко выругавшись, Болдин отбросил телефон на сиденье своего автомобиля. Он давно договорился с крупным бизнесом в медийной лояльности. Некогда громкий голос недовольства деятельностью мэра превратился в шёпот нескольких интернет-изданий. Там часто появлялись подобные статьи, их авторы были уверенны, что громят и стирают в порошок краеугольные камни коррупции в городе. Правда была, конечно, же другой: посетителей таких сайтов было мало. Это были те горожане, чей максимум протеста – кивать головой в такт каждому прочитанному предложению, да скромно донатить авторам на хлеб. Все были довольны: мэр говорил, вот же она «конструктивная критика», оппозиционеры публицисты – вот же он, общественный контроль и протестное движение. Новая мощная пробоина не потопит мэра, задраить её усилиями десятков купленных ресурсов легко. Важно другое – кто-то посмел объявить ему войну. Поэтому Болдин, сидя на заднем сидении бронированного Мерседес-Майбах-Пульмана, беспокоился не о покосившейся репутации, а о спонсорах Апокрифа. Прожённый политикан не верил, что это какие-то хакеры энтузиасты, Болдин чувствовал начало мощной информационной атаки. Cui prodest? За окнами автомобиля мэра проносился постпраздничный город: уборочные машины сгребали кучи конфетти вперемешку с пустыми бутылками, бумажными стаканами и разноцветными обёртками. Когда чёрный Мерседес пронёсся мимо одной из таких, напоминание о вчерашнем веселье разлетелись по тротуару.  

***  

Марина ощутила, как что-то мягко хрустнуло под ногами, пока она взглядом провожала мчавшийся по проспекту роскошный Пульман. Девушка посмотрела под ноги и увидела смятый бумажный стаканчик. Чёрная картонная трапеция резко контрастировала с её жёлтыми сандалиями. Марина отбросила стаканчик обратно в кучу и продолжила идти. До политехнического университета, где она преподавала криптографию, оставалось минут десять. Девушка мысленно готовилась к рабочему дню и уже рисовала привычную для этой поры картинку со студентами-бегунами. Молодёжь хотела поскорее сдать сессию и лихорадочно носилась по коридорам в поисках нужных преподавателей. Те, ощущая свою небывало возросшую значимость, осанисто, будто позируя портретисту, сидели и ждали в своих кабинетах. Общались они короткими ёмкими фразами, пропуская конвейер из страждущих получить оценки. Затаив дыхание студенты наблюдали за рукой преподавателя, выводящую заветную подпись в зачётке – только бы не передумал. Парадокс, но технологическая революция обошла стороной Политехнический университет. Здесь оставались старые порядки: преподаватели противились электронной зачётке и видеонаблюдению на экзаменах. Упустить возможность подзаработать на нерадивых студентах, никто не хотел. Марина Плахова была исключением, она всегда держалась как-то обособленно. Добра к студентам, критиковала консерватизм университета и зачастую избегала компании своих коллег. «Ничего, это молодость», – говорили между собой ветераны образовательной нивы. Конечно же, молодую девушку старшие преподаватели откровенно не любили. За прогрессивность в устраивающей стабильности, которая отдавала Марине сыростью склепа, но особенно за отрыв от коллектива. Этого ей простить не могли, мало того, что ускользает от узорчатых паутин сплетен и слухов, так и просто не поддерживает душевные разговоры на кафедре. Всё больше по делу – студенты, пары, сборы денег на чай и сахар. Совместному досугу с коллегами – сауна, боулинг, рыбалка, предпочитала квесты и пикники со студентами. И наконец, самое злостное нарушение корпоративного устава – безучастна к любимой теме преподавательского корпуса. Как только разговоры касались политики, девушка тут же покидала собрание, а если пути эвакуации блокировались, она делала вид, что проверяет работы или начинала что-то читать.  

Войдя в огромное фойе главного корпуса, Марина слышала отовсюду: «Апокриф, Болдин, отставка, компромат» и снова «Апокриф».  

– Марина Сергеевна, здравствуйте, – позади окликнул знакомый голос. Марина повернулась, перед ней стояла её студентка Маша. В руках у девушки был планшет.  

– Вы были вчера на городской площади? – спросила студентка и, не дождавшись ответа, начала водить пальцем по экрану гаджета.  

– Смотрите, что было на Дне города, – сказала Маша с придыханием. Она включила видеофрагмент речи Апокрифа посреди шоу. Марина всё внимательно просмотрела, но когда видео закончилось, на её лице не было ни единой эмоции. Маша это заметила, одновременно удивляясь и не понимая.  

– Марина Сергеевна, как вы думаете, что теперь будет с мэром? Вот бы узнать, кто такой Апокриф, да? – сыпала вопросами Маша.  

– Маша, я не знаю, даже предположить не могу. Но вот в чём я действительно уверена, так это то, что сейчас мы пойдём в аудиторию, и ты мне покажешь как ты подготовилась к зачёту. Как только я его приму, ты отправишься искать ответы на свои вопросы, дорогая, – улыбаясь, Марина положила руку на плечо девушки. Вдвоём они пошли по коридору, а вокруг продолжали звучать: «Болдин, вор, отставка, Апокриф».  

Уже к трём часам дня университет стих: студенты разошлись, кто – на заслуженные каникулы, кто – готовиться к повторному штурму сессионных высот. Марина сидела на своей кафедре одна и проверяла работы студентов. Криптография стала для неё отдушиной, убежищем и даже отличным доходом. Она не мыслила жизнь без постоянной разгадки шифров и поиска паролей. Марина росла в детдоме. Туда её принесли родители. Что заставило молодую семью оставить кроху в свёртке у порога никто. Судьба была мила. Когда Марине исполнилось пять, у малышки появилась семья. Это была молодая пара, смирившаяся с нерадостным диагнозом после неудачных попыток зачать наследников. Девочка росла послушной, очень спокойной новые родители даже удивлялись отсутствию больших хлопот. Взрослые заметили, что больше всего ребенка увлекают буквы и цифры. Она быстро освоила алфавит, а когда учили читать и считать, Марину невозможно было оторвать от книг и примеров. Родители не верили в такую удачу – друзья жалуются, что их дети не отлипают от электронных игр, а Марина сама отказывается от них и тянется к книгам. Вскоре страсть девочки к буквам и цифрам трансформировалась в разгадывание шарад, ребусов и загадок. В старших классах она узнала об «Энигме», штудировала всё, что находила о её взломщике Алане Тьюринге. Позже пробовала расшифровать послания знаменитого «Зодиака», впрочем, безуспешно. Все понимали, что Марина не продолжит фамильное дело: цифры, буквы и коды её увлекали больше, чем удаление корней и отбеливание зубов. К тридцати годам она стала классным спецом в криптографии и защите информации. За ней охотились известные IT-компании, но она выбрала науку и стала преподавать в университете. Энтузиастом её тоже не назовёшь. Близкие знали, что девушка консультирует и выполняет кое-какие заказы за круглые суммы. Конечно же, о гонорарах только догадывались. Когда слухи об этом дошли до университета, взгляды коллег стали еще завистливее, а сплетни – еще сочнее.  

На рабочем столе Марины медленно росла стопка проверенных работ: она принципиально экзаменовала студентов письменно, лишая их возможности пользоваться достижениями науки и техники. Ходить между рядами и выслеживать нарушителей, требовательно смотреть на каждого Марине было не по душе. Побуждать студентов развивать интеллектуальные навыки, а не ловкость рук, преподаватель решила хитростью. В своей аудитории она установила так называемую «глушилку». Включалась она на зачётах и экзаменах, беспощадно отсекая доступ к вместилищу вселенских знаний. Когда гора студенческих работ приросла ещё одним десятком, мобильный телефон Марины завибрировал и пополз по столу вверх. На экране появилась длинная цифровая вязь, начинавшаяся с «+49». Кому это я понадобилась в Германии, – подумала Марина и потянулась за телефоном.  

– Здравствуйте, Марина Сергеевна. Меня зовут Альберт Шмюнцер, я профессор Мюнхенского технологического университета.  

– Здравствуйте, – ответила Марина и удивилась отличному произношению немецкого абонента.  

– Уверен, вас, удивил мой русский и вы засомневались, а не розыгрыш ли это? Позвольте объясниться. Видите ли, моя генеалогия сыграла со мною шутку, к счастью, добрую. Мои предки с начала восемнадцатого века служили русской короне и с каждым новым поколением всё больше обрусевали, так сказать, а к началу прошлого века мои прапрадед и прапрабабушка говорили только на этом языке. После революции они вернулись на историческую родину, где я и родился. Конечно, в семье в ходу был немецкий, но я не забывал своего родства с русской землёй и учил её язык. Благодарю вас, что выслушали столь долгое, но, как видите, уместное объяснение. Теперь с вашего позволения приступим к сути. Марина Сергеевна, вы слышите меня?  

– Да… Альберт, я вас слушаю, – ответила Марина, девушка не понимала к чему это долгое объяснение.  

– Ещё раз вас благодарю, – в динамике звучал приятный баритон.  

– Я обращаюсь к вам по рекомендации Пауло Рицини, он вам хорошо знаком, – имя знаменитого криптографа, с которым Марина сотрудничала много лет, заставило девушку слушать внимательнее.  

– Мне нужна ваша помощь. Я взялся за историю криптографии времён первой мировой. В архивах я обнаружил нерасшифрованное донесение царю из штаба генерала Брусилова. Сообщение было составлено новым для того времени способом: применили сразу несколько методов. Думаю, что в докладе могут быть зашифрованы устаревшие либо специфические слова, имеющие сразу несколько значений. И боюсь, моего уровня русского может не хватить для разгадки царского шифра, – засмеялся Альберт.  

– Что ж, Альберт, я готова вам помочь, – ответила Марина.  

– Разумеется, ваш труд будет вознаграждён.  

– Альберт… – хотело было уверить девушка немца, что деньги для неё в таких вопросах неуместны, но настойчивый профессор перебил ее.  

– Марина, любой труд должен быть оплачен, тем более интеллектуальный. Я пришлю вам копию этого донесения моим помощником, который прибудет по указанному вами адресу. Да-да, понимаю ваше удивление, почему не почтой, но уверяю вас на то, есть свои основания. Уж простите старику эту паранойю, – объяснял немец.  

Марина назвала адрес университета, дату и время, когда она будет на работе. Собеседник описал своего курьера и уточнил, что это молодой брюнет «с очень живыми, умными глазами». На том и сошлись, Марина будет ждать помощника на своей кафедре, получит от него шифрограмму и приступит к работе.  

***  

Апокриф знал толк в искусстве управления толпой, потому после яркого появления ненадолго исчез. Стоило взять небольшую паузу, как интерес к анониму вскипел, все думали, что же будет дальше. Как только минутная стрелка девяносто шесть раз указала на двенадцать, неизвестный бунтарь заговорил. На ресурсах Апокрифа появилась ёмкая публикация. Аноним объявил набор в ряды «Цифровой крепости». Проект, как он сам объяснил, который объединит всех неравнодушных, активных, всех, кого тошнит от Владимира Болдина и его команды. «Цифровая крепость», убеждал Апокриф реальный шанс спасти Моргород. Своих сторонников Апокриф разделил на три своеобразные касты: «Юниты справедливости» – самое массовое объединение, на них возлагалась рутина, как то, организации митингов, собраний, раздача буклетов, вербовка новых юнитов. Далее следовали «Капитаны чести» – командиры юнитов. Они координируют действия подразделений и, в свою очередь, подчиняются «Совету верных». Элите, привилегированному классу в выдуманном мире Апокрифа. В сообщении были подробные инструкции отбора и распределения кандидатов по уровням. Подписка на странички и каналы Апокрифа в соцсетях, а после квест по городу и различные задания – такой алгоритм отбора ждал всех соискателей. На финишной точке кандидат получал несколько комплектов футболок, джемперов и прочую атрибутику с изображением Апокрифа, а главное – пароль для регистрации в корпоративной системе «Апонэт». Как только испытуемый надевал обновку и делал селфи, на его счёте появлялись 20 долларов и доступ к общей базе «юнитов» и «капитанов». Последним приходилось сложнее: кроме квеста, нужно было пройти тестирование и практическое задание. Предстояло собрать минимум 20 человек и убрать несколько лужаек в городском парке, покрасить заборы, собрать мусор на склонах, организовать лекцию о решении проблем города и тому подобное. Элиту, небожителей апокрифической иерархии – «Совет верных» ожидали испытания иные. Аноним задумал укомплектовать эту касту интеллектуалами, технарями. В своих пабликах и на городских билбордах Апокриф разместил сообщение «Взломай меня», после этой фразы паучьей вязью растянулась сложнейшая математическая формула. Решивший её должен прислать ответ, если он был верным, участник отбора проходил дальше. Уже тут и предстояло показать Апокрифу хакерские навыки и взломать его сайт. Если и этот этап преодолён успешно, оставалось пройти собеседование. Дошедшие до этой стадии, описывали его как обычное общение онлайн, с той лишь разницей, что вместо живого человека или его фотографии, была уже хорошо известная маска на фоне белого шума. Все СМИ города и страны внимательно следили и рассказывали о таком рекрутинге. Как и ожидалось, мнения разделились. Одни говорили, что это безусловно коммерческий, политический проект, финансируемый враждующими с мэром местными олигархами. Мол, его компаньоны решили играть втёмную. Другие, преисполненные романтикой, любители преключений убеждали, что грядёт новая эра «цифровой анархии», когда с помощью IT-технологий простые люди расквитаются с зарвавшимися чинушами и вороватыми политиками. Жёсткий клинч мнений и догадок происходил и в голове мэра. Болдин вместе с политтехнологами, советниками и друзьями пытался найти «крысу», которая своими зубами всё сильнее и сильнее вгрызалась в их уютную скорлупу. Пока Апокриф формировал юнитов, капитанов и верных, команда мэра жила в режиме постоянного мозгового штурма. Кто заказчик? Какие контрмеры предпринять? Апокриф же обороты не сбавлял.  

«Здравствуйте, моргородчане, шестерёнки нашего общего проекта завертелись. Ха-ха-ха. Болдин и его команда притихли, но уверяю вас, это временно. Они, словно хищники, скребут землю своими когтями и готовятся к прыжку. На свою жертву, то есть на нас. До очередного сборища, где миллионеры жмут на кнопки, которое они называют сессией городского совета, осталось пять дней. В повестке снова вопросы застройки побережья и старого жилого фонда. Памятникам архитектуры, у которых ворюги отобрали этот статус еще месяц назад, грозит снос. И на горяченькое – та-да-да-дан, конечно же бююююююджет. Они снова распилят наши деньги, отдадут тендеры на установку детских площадок, остановок, закупку лекарств и многое другое своим фирмам. Понимаете, о чём я? И как же это остановить? Спросите вы меня. На сайте города появилась моя петиция, адресованная Болдину. В ней 30 требований. Как только она наберёт минимум 100 тысяч подписей, Болдин будет обязан нам ответить. Если он этого не сделает… впрочем сами увидите. А сейчас… действуйте! ».  

Тысячи пальцев с треснувшей кожей и заусеницами, загаром и маникюром, принялись за работу: 100 тысяч подписей появились за 2 дня. На картине романтиком и революционеров, залитую солнечным пейзажем, мэрия попыталась разбрызгать серые кляксы туч. Наблюдая за невиданной петиционной активностью земляков, Болдина раздувало от злости с каждым кликом всё больше и больше. Ещё бы, спустя долгие годы безраздельного властвования Моргородом, образ идеального мэра стал подтаивать. Он дорого обходился Болдину. Щедрыми гонорарами для СМИ, мэр создал вокруг себя ореол эдакого честного и заботливого отца для сына по имени Моргород. Это длилось так долго, что немало жителей искренне в это поверили. Но сейчас в отлаженную годами и деньгами машину кто-то беспардонно стал стопорить ломом. Допустить остановки механизма нельзя, нужно что-то делать. Болдин вызвал к себе начальника департамента общественных коммуникаций.  

– Коля, нужно сделать так, чтобы голосование прекратилось. Тысяч пятьдесят им дадим, мол, вот всё по-честному: хотели подписи, смотрите их сколько. Потом скажем, что этот анонимный провокатор не смог дестабилизировать нормальную, рабочую обстановку в городе, – косно, по-чиновьичьи скупо объяснял задачу мэр. Перед ним стоял преждевременно состарившийся мужчина лет сорока. Обилие заметных морщин изрезали его кожу, а седина, как будто засуха, иссушила всю голову. Чиновник напоминал загримированного актёра в пьесе про дом престарелых. Николай удивился спокойствию мэра. От вчерашнего взбесившегося зверя не осталось ничего, кроме осипшего голоса. Болдину же казалось, что его задумка обязательно сработает: самое время глубоко выдохнуть и выстроить дальнейший план. Хитрость, смекалка, изворотливость – всё, что помогло выстроить огромный коррупционный механизм под носом у десятка контролирующих органов, теперь всё это работало против Апокрифа. Недолго отсутствующий Николай, снова оказался в кабинете мэра.  

– Владимир Степанович, голосование остановить не удаётся. Я не понимаю почему, я думаю…  

– Что?! Я сказал остановить! Остановить и точка! Мне не интересно как ты это сделаешь, Коля, останови это бл…. голосование, – вернувшаяся рассудительность Болдина треснула, как ледяная корка. Матерный крик обжёг лицо подчиненного. Он, быстро развернулся вокруг своей оси и пошёл к выходу.  

– Стой! – раздался окрик.  

– Придумал. Сделай так, будто сайт атаковали хакеры, не поломка, а именно атака. Ты ведь можешь? А мы после так и сообщим, мол совершен хакерский взлом, – с нарастающим спокойствием говорил мэр. Чуть позже Николай снова признал своё техническое бессилие. Он предположил, что кто-то перехватил управление сайтом. Услышав это, Болдин опять вспыхнул, покраснел. Мэр схватил со стола потрясающий макет голландского галеона и разбил о стену. Обломки мачты, треснувший бушприт и пушка угодили прямо в аквариум и плавали на поверхности, напоминая настоящее кораблекрушение. Чёрная корабельная мортира с лафетом глухо ударилась о стекло и уютно обосновалась на дне среди водорослей.  

***  

В сессионном зале как всегда было шумно. Разговоры депутатов, громкий смех, вездесущие журналисты, допытывающие избранников и чиновников, какие-то отдалённые крики. Всё и все стихали, когда в зал входил мэр со своей свитой. Так было и в этот раз: кворум собран, государственный гимн вяло и нехотя исполнен, пора за работу. Мэр Владимир Болдин был серьёзен и поигрывал острыми скулами. Депутаты промэрской фракции «Созидание» старательно копировали настрой шефа. Оппозиционеры изображали опытного игрока в покер, который знает карты соперника и ждёт его осечки. А вот журналисты и другие приглашённые, не стеснялись и лукаво улыбались. Как будто предвкушали розыгрыш ничего неподозревающей «жертвы».  

Протокольная служба следовала излюбленной тактике: самые острые вопросы перенесли в середину повестки дня. Отводы земли под застройку, аренда городских помещений, инвестиции, закупки, бюджет. А вот первыми рассматривали простые, процедурные вопросы о переименованиях коммунальных учреждений, смене их уставов и прочее. Принимали их быстро и почти всегда единогласно. А когда темп нажатия на кнопки «За» был максимальным, появлялись неудобные вопросы. Этот психологический трюк не действовал на оппозицию. Словесные перестрелки и даже драки, излишне театрализованные, происходили именно на этом этапе сессии. Но почему-то подобную конструкцию повестки дня никогда не меняли. Те, кто хитро и ехидно улыбался вначале, ждали вопросы, которые требовал снять Апокриф. К слову, Болдин на петицию, так и не ответил – интрига.  

Проходные вопросы буднично и без труда собирали большинство голосов, голосование медленно подбиралось к скандальным пунктам повестки дня. Первым из таких стал отвод земель под застройку бывшего санатория у моря. Тут планировали возвести высотный жилой комплекс, как всегда замаскированный под формулировкой «рекреационный комплекс». Старинное здание здравницы заблаговременно исчезло из списка памятников архитектуры. Как только депутаты стали обсуждать вопрос, проснулась оппозиция.  

– Когда вы, неуважаемые коллеги, нажмёте «За», то пусть вас до конца дней мучают кошмары. Пусть во снах появляются кошмары с улиц Песочная, Лазурная, Пляжная, которые просто сползли в море из-за хаотичной застройки. Застройки, разрешённой вами и вашими предшественниками. Пусть в момент голосования перед вами появятся лица всех шести жертв этих оползней, может быть, тогда ваша рука дрогнет, хотя я в этом очень сомневаюсь, – взывал к разуму лидер антимэрской фракции «Другой город» Петр Скромный. Он часто обрушивался с острой критикой на коллег, поговаривали, что не бесплатно. Скромному и другим оппонентам мэра всегда давали слово, но поддержки большинства у них не было. После лидера выступили другие депутаты фракции. Болдин как всегда слушал внимательно и не перебивал. В такие моменты он с трудом сдерживал себя. Как крышка на кипящей кастрюле, из-под которой вот-вот вырвется кипяток. Обсуждение затягивалось, все присутствующие понимали, что вопрос застройки давно решён и заказы на арматуру и цемент уже сделаны. Дальняя часть зала, где обычно сидели и наблюдали за сессией моргородчане, неожиданно оживилась. Оттуда доносилось шуршание целлофана, переговоры полушёпотом и было какое-то движение. Несколько десятков человек вдруг облачились в чёрные футболки с принтом Апокрифа и надписью «юнит справедливости». Эта группа двинулась по центральному проходу зала к трибуне мэра. Сообразив, что происходит, депутаты из «Созидания» быстро поднялись с мест и преградили путь колонне. На её острие были крепкие и рослые парни, за их спинами юниты куда более скромной антропометрии. Импровизированный депутатский заслон колонна с лёгкостью продавили и бодро вышла к трибуне мэра. Люди в чёрных футболках повернулись к Болдину спиной и стали скандировать «Аааапокриф, Ааапокриф…». Из группы вышел вперёд человек. Видно было как он стал набирать воздух, чтобы что-то громко сказать. Тут же в зал вбежали люди в светло-коричневом камуфляже – «Городская стража», по сути личная гвардия Болдина на содержании муниципального бюджета.  

«Битва чёрных против коричневых была скоротечной. Имея численное преимущество, воровские опричники вытолкнули скороспелых восставших, увлечённых идеями анонимного вождя», – так напишет о происшествии в своём блоге моргородский публицист Эдуард Самолётов. Как только скоротечная битва в сессионном зале прекратилась, включился микрофон мэра.  

– Интересные вы люди, депутаты из «Другого города». У вас он действительно другой город, не этот, не наш, не Моргород. Видимо, ваш другой город не нуждается в инвестициях, в новых рабочих местах, в развитии инфраструктуры. Так как наш. Все ваши выступление не конструктивная критика, а создание напряжённости. Вы устраиваете политические манипуляции, идёте на сомнительные сделки и ставите под угрозу жизнь многомиллионного города. Теперь вот придумали этого Апокрифа, наняли молодёжь, устроили тут цирк на конной тяге… – Болдин сделал паузу.  

– И не таких ломали, и не таких выносили. Благо настоящие моргородчане и нормальные депутаты понимают вашу суть и желание набить карманы. Сегодня одна сумма, завтра другая, как и заказчики… Ладно, разберёмся и с этим. Прошу голосовать.  

«И не таких ломали, и не таких выносили» – в моменты нервного напряжения Болдин часто ввинчивал в свои реплики откровенный улично-бандитский жаргон. Трудно было скрыть бурную молодость. Повинуясь призыву Болдина, депутаты потянулись к пультам голосования и через секунды на экране появились итоговые цифры.  

– «За» пятьдесят четыре, нет, пятьдесят три, пятьдесят…- оглашавший результаты Владимир Болдин запнулся, а на лице появилось недоумение. Такого еще не было – на табло каждые полсекунды количество голосов «За» уменьшалось и ровно на эту же величину приростала графа «Против».  

– Коллеги, произошёл технический сбой, давайте ещё раз проголосуем, – сказал Болдин и вновь депутаты потянулись к кнопкам.  

– Ха-ха-ха-ха – очень знакомый грубый, синтезированный смех заполнил зал. На главном табло появился Апкориф.  

– Вы такие смешные, всё это время сижу тут, наблюдаю. Пора бы вам кое-что объяснить. Я бестелесное, безликое множество пикселей на ваших экранах, всего лишь картинка, но я существую. Игнорировать меня будет для вас слишком дорогим и опасным занятием. Сейчас у вас последний шанс порадовать меня – исключите из повестки седьмой и восьмой блоки, заканчивайте сессию и расходитесь по домам. Позже каждый из вас получит инструкцию дальнейших действий. Что избранники, мать вашу? Не привыкли исполнять волю собственных же избирателей? Ничего, самое время исправиться. Действуйте, мои милые карапузы. Ха-ха-ха-ха-ха.  

Пока Апокриф обращался к собранию, Болдин бегал и кричал на каких-то людей, видимо из технической службы. Они лихорадочно пытались выключить центральное табло, перебирали какие-то провода, что-то усиленно выстукивали на клавиатуре компьютеров. Видя бессилие подчинённых, Болдин куда-то скрылся, а на центральной трибуне остался лишь секретарь. Депутаты шумели, «Созидание» обвиняло «Другой город»: Апокриф – ваш проект и хватит это скрывать. Избранники так увлеклись, доказывая собственную правоту, что не заметили, как переместились в школьное прошлое. Оппоненты стали швыряли друг в друга скомканные бумаги. Подключилась и тяжёлая артиллерия, бумажный обстрел усилился метанием бутылок с водой. «Но Моргород город южный и все понимали, что бумажно-пластиковая перестрелка лишь прелюдия к настоящему мордобою» – не унимался Эдуард Самолётов. Воинственные крики заглушали глухие удары кулаков о массивные тела избранников, изредка в какофонии битвы, на радость портным, появлялся звук треснувших швов костюмов. Владимир Болдин влетел в зал, включил микрофон и заорал: «Созидание! По местам! » На умиротворение и разведение сторон ушло минут пять. Красные, расцарапанные лица, порванные пиджаки и тяжёлое дыхание – вот и все результаты скоротечной войны, не считая трофеев в виде оторванных рукавов и воротников.  

– Я обращаюсь ко всем депутатам! Не поддавайтесь на провокации, успокойтесь! Не превращайтесь в тупое стадо! Всё! Сейчас поработаем, потом будем искать этого Апокрифа или тех, кто за ним стоит! – кричал в микрофон мэр.  

– Мне сейчас доложили, что система голосования взломана, работать с ней пока невозможно. Закон в таком случае позволяет нам голосовать руками. Прошу вернуться к работе. Будет лучше, если мы продолжим и не будем помогать кому-то сорвать сессию – продолжил успокаивать депутатов Болдин.  

Пока мэр умиротворял, депутаты потянулись к своим мобильным и заметно заволновались. Как только Болдин закончил говорить у его трибуны стали собираться коллеги, ближе всех стоял глава фракции «Созидание» Ростислав Короваев. Щуплый невысокий брюнет что-то шептал мэру на ухо, а после тыкал пальцем в экран своего мобильного. Был тут и Пётр Скромный он активно жестикулировал и в чём-то пытался убедить Болдина. Журналистские камеры старались поймать в кадр экраны депутатских гаджетов, но те слишком заботливо прикрывали их руками и бумагами.  

– Уважаемые коллеги, дальнейшее рассмотрение вопросов этой сессии переносится на неопределённое время. О дате и времени возобновления всем сообщат позднее. Главы фракций и комитетов, соберитесь в кабинете мэра – объявил секретарь, оставшись один на центральной трибуне. По депутатским рядам пронеслось «Никаких комментариев». Именно так и ответчали все избранники, которые с трудом продирались сквозь кордоны репортёров, тыкающих микрофоны, на выходе из горсовета. Чуть позже информационную жажду, корреспондентов, утолил Пётр Скромный.  

– Друзья, я знаю, вас всех заботит, что же такое таинственное увидели депутаты в своих телефонах. Разочарую охотников за сенсациями и скандалами, а тем более сторонников всемирного заговора рептилоидов. Мы получили самые последние, проверенные лучшими специалистами данные по геологии того земельного участка, где был санаторий. Они чётко гласят – любое капитальное строительство там невозможно. Никаких высоток, только два-три этажа зданий рекреационного назначения, как собственно и было раньше. Я вновь напомню, что именно наша фракция «Другой город» первой заявляла об опасности запланированного строительства, – довольный собой лидер оппозиции сыпал изъеденными оборотами и тошнотворным бахвальством.  

– Почему всем сразу? – спросил бас из толпы журналистов  

– Это мы решили известить всех и передали номера коллег геологам для массовой рассылки, дело то важное – отвечал депутат.  

– Почему результаты стали известны за секунды до повторного голосования? – продолжал бас.  

– Велась напряжённая исследовательская работа и её окончание просто совпало по времени с решающим моментом, но и после утверждения проект бы всё равно отменили. Мы бы этого добились, уверяю вас.  

– Причастен ли к этому Апокриф? – бас сменил тонкий женский голос.  

Что вы, нет конечно, сегодня он ограничился только взломом системы голосования, а получение запрета от геологов исключительно заслуга депутатов нашей фракции – продолжал хвалиться Скромный.  

Примерно в это же время, в нескольких кварталах от главного здания города Марина Плахова привычно ссутулившись, рассматривала шифровку генерала Брусилова. Этот лист бумаги, интерейснеший артефакт истории мировой бойни, принёс незнакомец. Он в точности соответствовал описанию профессора Шмюнцера. Невысокий брюнет с карими глазами и короткой, но пышной бородой. Одет молодой человек был почему-то не по сезону – чёрные плотные джинсы со свисающей металлической цепью, массивные кожанные сапоги. Сверху чёрная толстовка с черепами и скрещёнными электрогитарами. «В таком прикиде ходили еще мои родители, а этому слегка за двадцать. Занятно» – подумала Марина.  

– Здравствуйте, я от профессора Мюнцера, – спокойно и даже застенчиво сказал гость, стоя на пороге кабинета.  

– Добрый день. Да, я ждала вас…Мммм… не думала, что помощники профессора криптографа могут выглядеть так, – улыбнулась Плахова.  

– Да. Так выглядит человек, в жизни которого только две страсти – металл и шифры, – ответил незнакомец.  

– Собственно, вот. Здесь то, что вам нужно – из кармана джинсов гость достал продолговатую железную капсулу, размером с сигару.  

Именно это творение дочерей Острова Свободы увидел в своей тарелке с супом полковник Дмитрий Ермолаев. Полковник обычно обедал в кафе неподалёку от полицейского управления. Тут для него резервировали столик в дальнем углу зала за декоративной ширмой. В уютном уединении Ермолаев смачно и громко хлебал свой любимый куриный бульон, а после брался за второе.  

– Мне нужны головы, одними именами ты не отделаешься, – раздался крик над ухом разомлевшего полицейского. Потом послышался знакомый с детства негромкий «плюх», будто кто-то бросил камешек в реку. Недокуренная сигара Болдина приземлилась в тарелку с бульоном, коричневый цилиндр покачивался на жёлтых волнах и покрывался толстым слоем жира.  

– Всё, обед окончен, – сказал злой Болдин, резко снял с себя пиджак и повесил на стоявшую рядом с ширмой вешалкой. Он сел напротив Ермолаева, опёрся на широко расставленные локти и чуть подал корпус вперёд. Главный полицейский города понял, что выработка дофаминов от плотного и вкусного обеда действительно завершена. Он промокнул губы салфеткой, отставил тарелку с плавающей сигарой и уставился на мэра. Ермолаев был тем исключительным видом моргородских полицейских, которых выдавала только форма. Без неё он напоминал консерваторского преподавателя по классу фортепиано, высокий, худой с ужасно тонкими и длинными пальцами. Лицо благородной худобы, большие и проницательные глаза. Увидев такой персонаж впервые, трудно было поверить, что это главный полицейский города и давний компаньон Болдина. Ермолаев сам был участником серых схем, покрывая мэра и его друзей. Разумеется небесплатно. В чём именно? Точные формулировки содержались в сухом изложении криминального кодекса.  

– Слушай меня, Дима, внимательно. Этот Апкориф мешает мне и сильно отравляет жизнь нашим общим друзьям, они нервничают, дела остановились. Со мной отказываются работать. Ты понимаешь о чём я, как и то, что этот мультик кто-то сварганил, кто-то, кого ты должен очень быстро найти и наказать. Под угрозой всё. Потенциальные инвесторы боятся, что этими сливами чернухи заинтересуются в столице. Я пока договорился, чтобы там закрыли глаза. Временно. Так что найди мне этих говнюков и быстро, – по-змеиному шипел Болдин.  

– Всё, что ты мне рассказал, я прекрасно понимаю и без твоих тупых истерик, – полковничий перст вытянулся в сторону плавающей в бульоне сигары.  

– Мы работаем с первого дня по этому Апокрифу, но и ты, Вова, напрягись и подумай. Всё, что произошло за эти дни, не обошлось без участия кого-то из твоих.  

– Крысу уже ищут, – резко перебил мэр.  

– Ищите, но и мне не мешайте. Мои «кибера» целыми днями шерстят сеть, мы уже установили абсолютно всех этих юнитов, капитанов и остальную верхушку. Да, пока выйти на организаторов не можем. Завтра из столицы прибудет какой-то крутой специалист по киберпреступности. Сверху велено содействовать, наблюдать и учиться. Твари конченные. Считают нас дебилами, – злился Ермолаев.  

– Ох, Дима, просто носом чую, заказ, это заказ. Посмотри, что происходит по стране, уже трёх мэров взяли. Может это НАК? – злоба Болдина сменилась страхом.  

– Что НАК? – спросил Ермолаев.  

– Ну Апкориф этот, может это их проект – сказал мэр.  

– Не знаю, если это так, то тогда мы вообще в жопе, – расстроенный полицейский отставил, тарелку со вторым и поджал губы.  

Следует уточнить, что этот диалог проходил на фоне серьёзных политических изменений в стране. Полгода назад на выборах победил новый, молодой, амбициозный политик Константин Завадовский. Всерьёз стал бороться с коррупцией и очищать весь госаппарат. Упомянутый джентльменами за столом НАК – Национальный антикоррупционный комитет, был создан еще при старой власти. Но теперь комитет получил полный карт-бланш, заработал по-настоящему и по стране прошли массовые аресты топ-чиновников, депутатов и мэров. Потому Болдин и Ермолаев всерьёз обеспокоились за своё будущее.  

Через несколько дней после испорченного обеда в городе началась охота. В полицейские участки доставляли молодёжь, тех самых «юнитов» и «капитанов». Большинство из этой касты вырывали прямо из институтских аудиторий. Элиту из числа «верных» брали в дорогих офисах, кафе или просто на улице. Всем задержанным инкриминировали вмешательство в работу местного самоуправления и нарушение норм городской конституции. С обысками полицейский спецназ ворвался сразу в несколько типографий и копицетров, где изготавливались буклеты, флаера и принты на футболках для команды Апкорифа. Город бурлил – разговоры на улицах, обсуждение в социальных сетях, импровизированные митинги в защиту задержанных у входа в полицейские участки, заявления политиков. Пожалуй, единственным местом непроницаемым для гигабайтов и децибел этого недовольства была квартира Марины Плаховой. Набросав на работе черновик расшифровки, она взяла штабное донесение домой. Оно и понятно, в спокойной обстановке и без лишних взглядов, разгадать тайну генерала Брусилова намного легче. Хотя, конечно, никакой тайны там не было, скорее всего в руках Марины оказалась одна из тысяч шифровок, в которых генерал докладывал обстановку на фронте в Петроград. Повозившись на работе с шифровкой, Марина поняла, что перед ней пример классического шифра сложной перестановки, когда используется многократная перестановка символов или повторное шифрование уже зашифрованного сообщения. Сложность задачи затягивала девушку, как азартного картёжника за стол. После нескольких часов кропотливого взлома, Марина получила неожиданный результат.  

«Привет, Марина, ты не одна. Я долго не решалась сказать тебе это, но сейчас самое время. Прости, что столько лет не объявлялась, прости за то, что так и не нашла в себе силы сказать тебе это лично и сейчас сообщаю сокровенное в этой шифровке, выдумав нелепую историю с генералом Брусиловым. Нам нужно встретиться и поговорить. Извини за нескладный и сумбурный слог, эмоции. Пожалуйста, поверь мне. Я сама тебя найду.  

Твоя сестра Инна»  

Розыгрыш? Жестокий. О моём сиротском прошлом знают немногие. Ошиблась в шифре? Исключено. Слишком складный и осмысленный текст получился. Стоп! Профессор Мюнцер, – Марину озарило. Главный «подозреваемый» – отправитель шифровки. Очевидный вывод не сразу пришёл в голову, слишком увлечённую взломом шифра. Девушка схватила телефон и стала прокручивать ленту вызовов, пока не нашла тот самый номер с немецким кодом +49. Она всматривалась в цифры и не решалась позвонить, но сейчас эти символы, подаренные миру арабской изобретательностью, были единственным ключом к пониманию происходящего. В комнату тихо вошёл муж Игорь, подкрался и резко обнял жену за плечи. Марина вздрогнула и отложила телефон.  

– Игорь! Сколько раз я просила меня не пугать и не отвлекать от работы? – возмутилась Марина. Муж с недоумением уставился на неё, он не ожидал такого раздражения. Раньше Марина могла прикрикнуть, но всегда смеялась после такой милой диверсии.  

– Прости, родная, я подумал, ты уже закончила, – сказал муж.  

– Извини, нервный день, идём пить чай, – успокоилась жена. Как только Игорь вышел из комнаты, Марина решила позвонить, но увы, номер был отключён. Взволнованная таким исходом, девушка решила успокоиться. Мало ли кто решил её разыграть, зачем нервничать из-за дураков? Марина пошла вслед за мужем на кухню. Там на столе уже были ароматный травяной чай и кексы, испечённые заботливым мужем. Ночью, когда рядом на боку спал Игорь, а в соседней комнате сладко посапывал сын Ростик, Марина долго не могла уснуть. Нахлынули воспоминания о детдоме. Она всю жизнь была уверена, что ей не врали о прошлом, настолько, что ей хватило единственного рассказа приёмных родителей о её настоящих. Марине было четырнадцать, когда она узнала, что её настоящие родители были наркоманами. В паузе между экспериментами по расширению сознания, остатки здравого смысла нашептали им самое правильное решение. Появившись на свет, девочка провела на руках матери несколько дней, после которых, те же руки оставили ребёнка под забором детдома. Приёмные родители клялись, что не знают больше никаких подробностей, им самим поведали ровно это же и ни словом больше. Марина часто думала, а вдруг у неё есть брат или сестра, а может и все сразу? Конечно, она хотела бы увидеть своих родителей, какими бы они не были. Новая жизнь завернула девочку в кокон семейного тепла и уюта, в котором она подолгу пряталась от таких мыслей. Сейчас, давно забытое чувство снова вернулось. марина решила, что разберётся в ситуации до конца, но это будет потом, а сейчас спать, спать.  

***  

Протесты разных политических движений Моргорода, усиленные недовольством родственников и друзей задержанных немного напугали Болдина. Мэр с советниками решили, что лучше отпустить задержанных. Перед этим, конечно, допросить и завести дела. Спустя два дня так и сделали. Как только последний задержанный покинул полицейский участок, команда Апокрифа узнала, что делать дальше. Лидер предлагал всем собраться и всё обсудить. В назначенное время несколько сотен человек от «юнитов» до «верных» уже заполнили большой зал, адрес которого сообщили закодированным сообщением. Оказалось, что отныне здесь будет главная база и штаб фронта сопротивления местной власти. Пристанищем революционеров стал отремонтированный корпус бывшего радиозавода в промышленной части города. Собравшиеся, как в кинотеатре уселись перед большим экраном.  

– Приветствую вас, мои друзья, мои защитники, моя гордость и надежда, – непривычно очеловечено начал синтезированный голос.  

– Теперь я уверен в каждом из вас, но больше всего я уверен в том, что мы стали настоящей проблемой для Болдина и его хозяев. Нас стали бояться и это главное. Страх, вот что сейчас нам нужно. Он появился и его становится больше с каждым днём. Теперь о деле – каждый получит на свой счёт деньги, считайте это вознаграждением или компенсацией за два дня в обезьяннике. Это помещение теперь наше. Что с ним делать, вы скоро узнаете. Теперь это наш дом и мы должны превратить его в крепость, способную выдержать осаду. Обойдусь без дешёвую и заезженной патетики о новых временах, о необходимости решительности и стойкости, вы и так это понимаете. Работаем, друзья, работаем.  

Экран погас, вслед за ним зажглись сотни других поменьше, о чём уведомили разными звуками. Зал потянулся к телефонам. Да, это были те самые инструкции и план создания крепости. Огромный зал нужно было разделить на зоны, где разместились бы юниты и капитаны. Ещё несколько для «верных», копи-центра, отдела IT и аналитики, а также игрового пространства и бытовых помещений. Всё это нужно было выстроить из перегородок на маленьких колёсах. Они стояли в углу, уже пронумерованы, требовалось только найти соответствующую цифру на полу и установить на эту метку стену. Все принялись строить. Если бы непосвящённый увидел этот созидательный процесс, то сказал бы, будто наблюдает за гонками гипсокартонных перестенков. Слаженности и энтузиазму происходящего, позавидовали бы даже муравьи.  

«Протестная, пускай и нужная городу, суматоха будто растворила желание узнать ответ на главный вопрос несостоявшейся сессии. Но только не у меня! Знаю, знаю и у вас тоже, не один такой я умник. Что ж поразмышляем вместе. Я тут в своём блоге, вы по ту сторону экрана. Как то отдаёт апокривщиной, не находите? Ладно, ладно. К делу. Сессия прервалась на острых, скандальных вопросах дележа золотой земли города. И все вы помните, что повторное голосование после «сбоя» так и не состоялось, ведь депутаты получили загадочные сообщения. При чем все, включая наших неутомимых, принципиальных и безусловно честных и чистых, как горный ручей оппозиционеров. Еще более странным выглядит всё произошедшее после. Почему никто из депутатов не решился сказать и уж тем более показать содержание сообщения? Что вы говорите? Чуть громче пожалуйста. А-а-а-а, Скромный? Нет, нет, я не ошибся, когда сказал, что никто не дал нам ответа. Послушайте, ну разве Пётр Скромный рассеял таинственный туман над рекой? Да, он единственный, кто сподобился на комментарий, но какой? Он в очередной раз спас своего лучшего друга Болдина, да, да, именно друга, ведь без него бы не было яркого оппозиционера и выразителя мыслей несогласных. Так и выдавил он из себя очень глупую версию. Геология? Допустим, но кто и когда считался с ней, возводя небоскрёбы на зыбких склонах Моргорода? Если в этом вопросе, о чудо, решили проявить принципиальность, то почему не дождались окончательных выводов, прежде чем вопрос внесли в повестку дня? Да и потом, почему сам Скромный не показал сообщение на экране своего телефона? Нет, господа. Осмелюсь предположить, что мы имеем дело с компроматом, с банальным и очень действенным способом убеждения и принуждения собеседника к действию. Вероятно, Апокриф пригрозил обнародовать весьма увлекательные факты о наших избранниках и на экстренном совещании в кабинете мэра родилась «геологическая» версия, которую поручили озвучить штатному горлопану Петру Скромному. Думаю, скоро мы получим подтверждение моих слов, а пока наблюдаем, господа, наблюдаем» – в свойственной манере заочного диалога, Эдуард Самолётов втолковывал землякам что по чём. Журналист и блогер от безысходности, как он сам себя называл, как нестранно, оказался прав.  

« Дорогой, мой моргородчанин, ты, да именно ты, тот кто смотрит сейчас это обращение. Пора узнать правду! Я собрал разный компромат на всех депутатов, о чем не преминул известить каждого из них. Было нелегко, кто-то любит мальчиков, кто-то любит девочек, радует, что хоть в возрасте согласия. Ха-ха-ха. Кто-то любит денежки, большие такие и нечестные денежки, но главное все они любят это скрывать. Я предложил нарушить привычный ход и… вуаля! Они стали послушными, внимательными к моим, а значит вашим просьбам. Не переживай, горожанин! Придёт время и эта коллекция, алчности, похоти и грязи, отправится куда следует. Пока же мы еще потерпим наших любимых депутатов, тем более, что теперь их клыки сточены и волчья шерсть, стала овечьей» – таким обращением порадовал и тут же всех заинтриговал Апокриф.  

***  

«Через два квартала от второго корпуса тебя ждёт чёрный Лексус, номер 4327. Подойди и попроси водителя возвести в квадратный корень число на номерах, если он тут же ответит правильно, садись на заднее сидение» – прочитала Марина с экрана мобильного. Она заканчивала работу на кафедре и уже собиралась домой, как пришло сообщение. Едва дочитав его, Марина тут же перевела взгляд на номер отправителя. Да, да, наконец-то. Таинственный немецкий абонент дал о себе знать, среди вкладок меню отыскался калькулятор. Узнав ответ, девушка быстро собрала вещи и вышла. На улице она увидела, попадавший под описание автомобиль. Чёрный наглухо тонированный Лексус стоял в условленном месте. Марина заметила, что он совсем не новый и покрыт толстым слоем пыли, как будто утром был на ралли. Под грязью на номере едва различимые цифры 4, 3, 2, 7. Она подошла к двери водителя, её отражение в стекле стало сползать вниз, пока не сменилось лицом симпатичного парня, примерно её лет.  

– Четыре тысячи три двадцать семь в квадрате, – слегка улыбнулась девушка.  

– Восемнадцать миллионов семьсот двадцать две тысячи девятьсот двадцать девять, – ответил водитель.  

Результат полностью совпал с вычислениями полученными ранее и Марина выполнила последний пункт инструкции, оказавшись на заднем сидении.  

– Можно было обойтись простым кодовым словом. Откуда такая любовь к алгебре? – спросила девушка.  

– Скоро вы получите ответ не только на этот вопрос, а пока дайте мне свой телефон, фитнес трекер и наденьте это, – сказал водитель и протянул Марине что-то из чёрной ткани.  

– Зачем?  

– Это просьба вашей сестры.  

– Она не хочет, чтобы я знала где она находится?  

– Очевидно, да.  

– Хорошо, но знайте, что я предупредила мужа и если…  

– Прошу вас, у нас мало времени! – настаивал незнакомец.  

– Ладно, но в случае чего, у вас будут большие проблемы, – Марина отдала требуемое и натянула на глаза повязку из плотной прорезиненной ткани. Об этой поездке никто, конечно, не знал, а про мужа сказала, для острастки незнакомца. Водитель наблюдал за ней через зеркало заднего вида, когда повязка оказалась на голове, он резко выбросил вперёд кулак правой руки и остановил его в нескольких сантиметрах от носа девушки, Марина не шелохнулась. Звук заведённого мотора и чувство плавного движения машины щекотали преподавательские нервы и увлекали в неизвестность. Сначала она пыталась мысленно проследить маршрут, но после нескольких поворотов Марина сбилась. Она нечасто прогуливалась городом, хорошо знала центр и свой район, но остальная часть Моргорода для неё топографической темнотой.  

– На какие вопросы Вы уполномочены отвечать? – спросила девушка.  

– А что бы вам хотелось узнать? – ответил водитель.  

– А вы помощник Инны?  

– Именно, так.  

– Наверное, вы очень исполнительный и надёжный помощник.  

– Наверное.  

– Вы немногословны в принципе или это требование Инны?  

– А вы как думаете?  

– Думаю первое, потому и считаю вас серьёзным человеком. Ну раз вам так привычней, буду молчать.  

Последние минут десять они ехали в тишине, асфальтный шорох исчез, под колёсами стал трещать щебень, но недолго. Потом, судя по звуку и тряске, выехали на грунт и остановились. Марина услышала, как водитель встал со своего места, открыл и закрыл дверь, а через секунды открыл её дверь.  

– Пожалуйста, дайте вашу руку, сумка и другие вещи пока побудут в машине – сказал мужчина.  

– Нет! Сначала верните их мне.  

– Прошу вас, делайте, что я вам говорю.  

– Ага! А вдруг вы грабитель, маньяк и насильник?  

– Да, который ищет жертв, присылая им шифровки. Хватит истерить, если хотите увидеть сестру, – в голосе почувствовалось лёгкое раздражение. Он крепко сжал ладонь девушки и помог ей выйти. Незнакомец, как поводырь, повёл Марину за собой. Под ногами уже чувствовалась твёрдая поверхность. Остановились и после недолгой паузы она услышала как водитель с усилием открыл массивную дверь, скорее всего железную. Потом что-то раздвинулось, зазвенели ключи, опять открылась дверь. Сделали пару шагов и остановились.  

– Можете снять повязку, – сказал мужчина. Всё это напоминало Марине её любимые квэсты. Она сняла повязку. Девушка сначала стала щуриться и часто моргать. Открыв глаза шире, увидела большущий холл. Богатый дом – подумала Марина. Бежевые стены с огромными картинами, подсвеченные мягким янтарным светом, светло-коричневая лакированная мебель и огромная круглая люстра под потолком. Бегло осмотревшись, девушка заметила, что в дальней части холла было нечто напоминающее больничную палату. Большие стеклянные панели отделяли холл от пространства, внутри которого была больничная кровать. На ней кто-то лежал, кажется девушка, от её тела тянулось множество проводов, вокруг стояла медицинские аппараты – всё как в настоящей палате. В левом верхнем углу висел телевизор, экран показывал, как таблетка падает в мультяшный желудок, у неё появляются накаченные руки, которые беспощадно лупят зелёных монстров. Марина посмотрела на водителя и тот разрешительно кивнул. Девушка сделала несколько шагов вперёд и двери палаты открылись сами, Марина вошла.  

– Привет, сестрёнка не пугайся. Да, я такая, – прозвучал голос из динамиков, подвешенных сверху.  

– Знаю, всё это напоминает дурной сон или розыгрыш, но я тут, я настоящая. Пускай и полностью обездвиженная.  

– П-п-привет, – ответила Марина.  

– Уже знаю, что ты хочешь спросить. Потому сразу объясняю. Итак, что со мной? Я в коме, сложное генетическое заболевание повредило несколько центров мозга, уцелевшая часть его позволяет слышать, понимать, общаться как прежде, правда с помощью вот это всего, что ты видишь вокруг меня и моей головы, – Марина рассмотрела целое сплетение проводов на лысом лбу и висках.  

– Второй вопрос. Почему ты должна верить, что эта восковая фигура с проводами из головы и колонками сверху моя сестра? Вопрос правильный. Справа на столике ты увидишь папку с бумагами. Прошу возьми её и просмотри всё, что там находится. Тебе будет интересно. А доказать наше родство поможет тест на ДНК. Слева от меня есть еще один столик. Видишь? Марина увидела герметичную пластиковый контейнер. Рядом лежала упакованная деревянная палочка, как те, что дают в уличных кофейнях.  

– Ты знаешь как этим пользоваться? – спросили динамики.  

–Да. Догадываюсь.  

– Отлично, отправь результаты в любую лабораторию, которой ты доверяешь. Третье. Ой, сделай, пожалуйста, телевизор потише. Пульт перед тобой, – сказала Инна. Марина взяла пульт с полки у изножья кровати. Рекламу уже сменили новости, сообщали про компромат и срыв сессии.  

– С этим Апокрифом, всех как с ума сошли. Тебя я надеюсь это лихорадка обошла стороной?  

– Да, мне это неинтересно.  

– Так вот, третье. Как ты поняла профессор Шмюнцер это я, точнее это моя идея так связаться с тобой. Прости. Подумала, что по-другому ты бы мне не поверила.  

– Я и сейчас тебе не верю, – сказала Марина.  

– И правильно делаешь. Прекрасно тебя понимаю, я вообще думала, что увидев всё это, ты бросишься бежать.  

– Да куда ж бежать? Я даже не знаю где здесь выход и даже вход, – раздражение Марине уже было трудно скрыть.  

– Ну, да – согласились колонки.  

– Постой, я кажется тебя знаю. В смысле я уже где-то видела тебя раньше. Мне очень знакомо твоё лицо, я уверена, что где-то видела тебя – сказала вдруг гостья.  

– Где же, Марина?  

– Ты Инна, Инна Забо…Инна Заболотная. Точно. У тебя была своя IT-компания, занималась всякими разработками и проектами в том числе космическими. Да, да я читала о тебе в каком-то журнале, там тебя назвали Илон Маск в юбке, – засмеялась Марина.  

– Да, ты права. Я владею компанией «ZabStarTech», конечно мне приятны такие сравнения, но до «Тэслы» нам очень далеко, хотя кое-что они заказывают у нас. Теперь я руковожу компанией отсюда – над её головой зажглись восемь мониторов, которых Марина до этого не замечала. На них появились какие-то графики, двигались бегущие строки, камеры видеонаблюдения транслировали суматоху в офисах, работу в лабораториях и цехах.  

– Не удивляйся, я могу их включать и выключать силой мысли, да, да и звук на телевизоре тоже могу убрать, но сейчас я стала эгоистична как никогда. Люблю, когда что-то делают за меня – объяснила Инна.  

Новообретённые сёстры еще долго говорили о том, что случилось в их жизни за прошедшие годы. Марина узнала, что Инна решила не афишировать свою болезнь и предпочла исчезнуть. После того, как редкий недуг приковал девушку к постели, её компания успешно занялась медицинскими разработками, благодаря одной из них, она может общаться с сестрой. А ещё Марина узнала неизвестные подробности своего далёкого детства. Сестра рассказала, что действительно их родители отдали двойняшек в дом малютки. Предприимчивые чиновники из службы по делам детей за гонорар быстро нашли девочкам родителей. Они понимали, что продать двух девочек в разные семьи, выгоднее, чем в одну.  

– Я рада, что нашла тебя. Даже сейчас, когда я просто обездвиженное, я счастлива, что мы вместе. Понимаю тебя, Марина, всё это звучит дико, но скоро всё станет на свои места – в колонках слышался приятный женский голос.  

– Кстати, а это твой настоящий голос?  

– Да. Наши ребята собрали все записи моего голоса и смогли сделать так, что сейчас я говорю своим голосом… Прости, но пока мы будем видится так же как и сегодня – у меня слишком много врагов, да и тебе лишние проблемы ни к чему. Мой помощник Андрей будет тебя привозить. Тот немецкий номер сохрани. Я буду слать сообщения, а ты тоже можешь отправлять ответные. И еще, Марина, не стесняйся обращаться ко мне по разным вопросам. Я очень влиятельна, несмотря на всё, что ты видишь… Может задержишься еще на несколько минут?  

– Извини, но мне пора, муж, наверное, уже с ума сходит. Представляю сколько у меня пропущенных.  

Марина встала со стула, в палату вошёл Андрей.  

– Пока, сестрёнка, – зазвучали колонки.  

– Пока, – ответила Марина и пошла к выходу.  

– Постой. Мы совсем забыли о главном.  

– Ах, да – Марина подошла к столику и забрала папку, обошла кровать и взяла приготовленные контейнер и палочку, запечатанную в вакуумный пакет.  

– Сестрёнка, смелее, просто распечатай её и собери мою слюну.  

Марина достала палочку потом от брезгливости неловко раздвинула челюсти Инны. Погрузила вовнутрь палочку, провела ею так, будто соскребала остатки йогурта со стенок банки. Как только процедура закончилась, Андрей жестом пригласил Марину к выходу. Перед дверью он снова надел ей чёрную повязку. Пока шли по запутанным коридорам, Марина крепко прижимала к себе папку и контейнер. Так она и села в машину. На обратном пути машина уже ехала быстрее. «Если это обман то, что им от меня нужно? Почему Инна решила объявиться сейчас? Почему всё выглядит очень странно, но в тоже время похоже на правду. А эти пробы ДНК? Если она сама предложила их проверить, значит она уверена в результатах? » В голове Марины оживала вереница всё новых и новых вопросов.  

***  

В комнате для допросов было жарко, духота удавкой обвила тонкую прыщавую шею. Молодой парень тяжело сглатывал слюну перед каждым ответом на вопрос.  

– Валера, скажи, а у тебя много друзей? Нет, я имею ввиду не тех, кто ставит лайки под твоими фотками. Я спрашиваю о настоящих друзьях, кому можно доверять свои тайны, кого можно просить о помощи, те, в ком ты уверен – мягким голосом интересовался мужчина средних лет. Аккуратная испанская бородка очень шла к его холёному лицу. На задержанного, сквозь небольшой прищур смотрели добрые коричневые глаза. Вполне приятный собеседник, если б не прикрученный к полу жестяной стул и серые стены вокруг. Студент филолог второго курса педагогического университета чувствовал, как в человеке напротив, таились сила и опасность. Они как злые доберманы прятались за красивой, пушистой клумбой граба возле дома.  

– Ну посмотрим, что ты выжмешь из этой неженки, кроме соплей, – едва шевеля губами, прошептал полковник Ермолаев. С первого дня, как в управлении появился хвалённый столичный аналитик и спец по киберпреступности Олег Звягин, полковник пристально с опаской наблюдал за непрошенным гостем. Нужно отдать ему должное, командировочный не стал делать резких движений, не усомнился в авторитете Ермолаева и квалификации его подчинённых. Гость ограничился скромными просьбами –личный транспорт с водителем и временно подчинить ему киберотдел городской полиции. Общался со всеми на равных, не кичился.  

– Ну конечно, не так много, но три таких человека в моей жизни есть, – сказал студент.  

– Так вот их число может увеличиться, как минимум на одного. Я предлагаю тебе дружбу, очень выгодную и полезную, – последние слова собеседник выделил особой интонацией.  

– И какую такую пользу мне может принести этот чувак из полиции? Спросишь ты и будешь прав. Ну, к примеру вот такую, – он поднял руку вверх и дверь в помещение открылась. Кто-то из полицейских принёс мобильный телефон с приклеенным бумажным стиком. На синем квадрате виднелась какая-то надпись ужасно корявым почерком. Валера узнал свой телефон.  

– Посмотри в свои зачёты, – улыбнулся Звягин.  

Студент взял телефон.  

– Что видишь?  

– А…. а…как? – удивлённый взгляд застыл на Звягине.  

Тот улыбнулся ещё шире и подмигнул правым глазом. Ну как можно быстро подружиться со студентом? Конечно же, обеспечить ему «автомат» от очень вредного и упрямого преподавателя. Такой была Вера Николаевна Колокольцева со своей скучной философией. Супруга ректора, как обвал в шахте преградила Валере путь к солнцу закрытой сессии. Семейное положение Колокольцевой превратили философию в главный предмет ВУЗа: она требовала от студентов глубоких знаний, заваливала молодёжь рефератами и докладами, устраивала многочасовые научные конференции. Неудивительно, что студенческий фольклор был безжалостно щедрым на пошлые остроты и проклятия в адрес Колокольцевой.  

– Автомат от Веры Николаевны, это так, небольшой комплимент от шеф-повара, – улыбнулся Звягин, – Валера, с нами такие чудеса станут обыденностью.  

– Вы предлагаете мне стучать? – догадался парень.  

– Ха-ха-ха. Стучать? Термин неверный, но юности твоей простителен. Стучат крысы, запуганные и затравленные. А ты не такой, я это вижу. Я прошу тебя не стучать, а сотрудничать. Взаимовыгодно, понимаешь. Ты мне, я тебе. Первый бонус ты уже получил – Звягин кивнул в сторону телефона – Теперь твоя очередь, Валера.  

Ермолаев внимательно следил за ходом диалога, увенчавшегося рукопожатием. Жестом учтивости и договора закончились еще три допроса. Ряды полицейский информаторов пополнились весьма легко. Довольный своей работой столичный гость вышел из помещения и тут же встретил Ермолаева.  

– Браво, Олег Николаевич, быстро и без осечек. Правда у нас уже есть свои люди в команде Апокрифа и снабжают нас отличными данными, – сказал начальник полиции.  

– И сколько из них уже признались в этом Апокрифу? Ваши люди вербують мммм, как-то безвкусно что-ли, незатейливо. Подбросить наркотики, шантаж, запугивание. Подход хорош для иной, прожженной, знаете ли, публики. Здесь нежная, трепетная, зарождающаяся интеллигенция. А вы ей кирзачём в морду – объяснял Звягин, набирая из кулера воду в кружку.  

– Кирзу давно отменили, сейчас сплошь кожа, да композит с анатомической подошвой, – расплылся в ехидной улыбке начальник полиции.  

– Всего лишь смена декораций. И сути не меняет – Звягин отхлебнул воды.  

За час с небольшим, он убедил в пользе сотрудничества представителей всех трёх сословий «апокрифического» движения. Быстро согласились «капитан» и «верный». Как нестранно больше всего времени ушло на простого «юнита».  

– Понимаете, молодёжь только кажется лёгкой мишенью. Они романтики, они намного свободнее своих старших, так сказать, коллег в суждениях, в поступках. Они еще могут слепо верить в идею. А вот «капитаны» и «верные» постарше, жирка у них побольше, проблем. Самостоятельная жизнь, рутина и надоевший быт, кому-то даже семья. Всё это выветрило романтику и авантюризм, правда не весь. Его осталось ровно столько, чтобы хватило клюнуть на такие проекты. Но рисковать и покинуть эту, не люблю это абстрактное понятие, затёртое до дыр на тренингах, зону комфорта уже не хватает. Они потратили годы, чтоб создать её. И без разницы что это. Своя квартира, машина в кредите, на выходных кино или концерт. Бюджетные путешествия. Не готовы и точка. Молодёжь же благодатная почва для всяких там Апокрифов. Они голодны, хотят быть причастными к чему-то сильному, мощному, модному. Заверните всё это в хрустящий лаваш борьбы за справедливость и…- Звягин сделал глоток, – такой фастфуд соберёт толпы голодных, успевай только подносить. Благо, живут такие проекты недолго и часто умирают и без нашей помощи, – Звягин посмотрел на Ермолаева, а потом выбросил пустой стакан в урну.  

Каждый завербованный агент получил задание не только снабжать полицию информацией, но и установить специальные шпионские программы в доступные им системы. Звягина задумал отследить главные серверы проекта и по ним твыйти на самого Апокрифа.  

***  

В кабинете мэра Болдина висел густой дым, в нём мелькали красные огоньки от сигарет, реже мерцали большие: сигары тут курили только мэр и два его помощника. В кабинете сломалась вытяжка, а летний вечер не спешил поглощать дымовую завесу через открытое окно. Кто-то шутил, что Апокриф и здесь наследил, хорошо, что не пустил в вентиляцию газ. Политическая элита города в долгих спорах решала, что же делать с отложенной сессией и как противостоять Апокрифу. На кону увесистый куш от застройщиков. Дебаты скатились на неизбежное, для эмоциональных разговоров, плато и собеседники стали лениво жевать слова.  

– Мои люди говорят, что сейчас система полностью защищена, работает автономно без внешних подключений, проникнуть извне невозможно, – сказал Болдин и выпустил дым кольцами.  

– А я еще раз спрашиваю. Что делать с его массовкой? Сейчас к ним подтянутся еще десятки городских сумасшедших и прочие деятели. Что, если они заблокируют вход в мэрию? – хриплым голосом озвучивал возможные сценарии глава партии «За Моргород» Константин Палько.  

– Сыграем на опережение. Попросим Ермолаева пригнать бойцов и выставить оцепление, – ответил Болдин.  

– Вой поднимут, набегут еще больше, – сказал кто-то из глубины кабинета.  

– Та ладно, скажем, заминировали или учения проводятся. Да, прямо в день сессии. В условиях максимально приближенных к реальным, – к обсуждению вновь подключился Пётр Скромный.  

– Ха. Как всегда оппозиция дело говорит, – засмеялся Болдин.  

– Задумка прекрасная, но что делать с чернухой на каждого из нас и других? Сами знаете, в столице новая власть хочет громких посадок – продолжал Палько.  

– Костя, ты истеричнее, чем моя жена. Ну, допустим, он обнародует какой-то там компромат и что? Взбунтуется это быдло? Обманутые и разочарованные народные массы нас скинут? Они лайки в Инстаграме считают, им не до того, о чём ты? А наши компетентные органы, – тут мэр поднёс руку к голове в воинском приветствии, – всё ещё действительно наши. Как и ушлые адвокаты. Если надо затянут, если надо развалят – сказал Болдин.  

– Мы здесь власть, я главный, я за рулём! Я не позволю управлять моим городом мультику в телефоне, еще раз повторю для всех, кто этого не понимает. Мы власть! – вскричал мэр.  

Задумчивая и сосредоточенная Марина сидела в коридоре лабораторного центра. Она отрывисто дышала и перебирала пальцами пуговицы на сумке. Содержимое платикового контейнера она передала в руки директору центра, которого знала много лет. Дверь в его кабинет директора открылась, запахло духами, стерильностью и угасающим ароматом еды.  

– Мариш, заходи, – сказал высокий худой мужчина в белом халате.  

– Проходи, присаживайся.  

– Я так нервничаю.  

– Перестань.  

Они сели по разные стороны стола. Врач взял в руку тонкую папку с бумагами.  

– Так, не пугайся. Всё хорошо, Марина. Результаты теста, – пауза, – совпадение на 99, 9%.  

– То есть она моя сестра? – голос Марины дрожал.  

– Кто она? – спросил доктор.  

– Не важно, не обращай внимания. Значит человек, чьи, как это правильно… материалы я принесла, точно мой родственник?  

– Да. Это самая большая вероятность, какую может обеспечить современная медицина.  

– Я поняла, спасибо, тебе Рома, спасибо. Могу я это забрать?  

– Да, конечно.  

– Коля, что я тебе должна?  

– Перестань, Мариш!  

– Хорошо, спасибо.  

Марина еле сдерживая слёзы, резко забрала папку и почти бегом исчезла из кабинета. Она тут же села в машину, за рулём ждал муж. Она уткнулась ему в плечо и громко зарыдала.  

***  

Всё случившиеся в тот день, когда в горсовете продолжилась прерванная сессия, как отдельную веху в жизни Моргорода, детально хронографировал Эдуард Самолётов. На пользователей своего сайта он выплеснул холодный, отрезвляющий текст.  

«Они давили, а мы смотрели, они снова давили, а мы продолжали смотреть. После минутного бунта, мы опять ушли на годы в безмолвное послушание. Мы позволили им не просто протолкнуть в повестку возведение очередных железобетонных уродов, мы позволили этому стать нормой. Вот только не надо мне говорить про Апокрифа! Его не стало, вдоволь позабавившись и срубив бабла, этот персонаж бросил нас всех. Прочь эмоции только сухая аналитика. Давайте сменим, привычный нам, ракурс гневных комментариев в соцсетях и угроз, которые никогда не воплотятся в жизнь, и подумаем вот о чём. Все мы понимаем, что картинка на экране – творение чьих то рук, чьих то очень умелых рук и сообразительной головы. Апокриф – это маска, а под ней целая команда хакеров, которые сумели конвертировать свою информационную добычу в денежные знаки. Красивое начало с внезапным появлением воодушевило всех диванных комментаторов. Вот он! Вот тот, кто защитит нас и прогонит воров из мэрии. А там как заживём, яблочное варенье на хрустящую корочку, да чайку мятного, ээээээх. Они не спешили и делали всё грамотно. Пока окучивали доверчивых сограждан и создавали свою типа партию, они заставили уважать и считаться с собой главный объект атаки – всю городскую вертикаль власти. Нет, не мы им помогли в этом и уж тем более, не тот невнятный перфоманс в здании мэрии. Разумеется, это компромат. Помните, как они все вдруг всполошились и забегали, как путаны при облаве? Да, да. Это был первый шаг к нужному торгу – вы нам денежки, мы вам полное забвение ваших грязных тайн. Они выиграли, все. Одни получили деньги, думаю нескромные – на кону была и репутация депутатов, и барыши строителей. Другие – право диктовать и справедливо требовать от терпил, то есть нас, молчать. Ни единого вменяемого протеста, ну не будем же мы всерьёз рассматривать те, почти две сотни человек, сподобившихся выйти с плакатами и послушно стоять перед полицейскими кордонами. Они стояли, а внутри активно жали на кнопки, навёрстывая упущенное. Все так понадеялись на очередную выходку Апокрифа, что предпочли уткнуться в свои телефоны, удобно раскинувшись на диване с леденцом за щёчкой. Теперь у нас за щёчкой нечто иное. Спасибо вам и вашему Апокрифу».  

Пока весь город искал крайнего в крахе протеста, Марина снова плакала и снова в машине. В этот раз на заднем сидении такси. Девушка возвращалась от приёмных родителей. К ним Марина отправилась с результатами ДНК, чтобы узнать правду. И она её узнала. Старики признались, что были честны не полностью. Они действительно заплатили за девочку, хоть и понимали, что это незаконно. Диагноз бесплодие не оставлял ни выбора, ни времени для долгих размышлений. Вот только про сестру они ничего не знали, старики клялись, что им не говорили о ней. Это подтверждало расследование Инны, которое Марина прочла накануне. Зла на приёмных родителей она не держала, не заплати они деньги, кто знает, чтобы было со мной, размышляла девушка. Марина и сама себе удивлялась, пора бы перестать ныть, ведь всё же хорошо, но слёзы всё душили и душили.  

***  

– Здесь самый лучший куриный бульон в городе, ручаюсь. И самый горячий тоже, осторожно. И всё же, Олег, почему он исчез? – спросил Ермолаев, сидевшего, напротив Звягина. Совместные обеды полицейских уже стали традицией и помогали, как считал Ермолаев, больше изучить столичного гостя.  

– Хууууу. Ну, хууууу. Самолётов же всё написал – собеседник обдувал ложку супа и после проглотил её.  

– Да, бросьте. Он такой же доморощенный эксперт, как те, кого он так часто за это и критикует.  

– Если серьёзно, то точного ответа у меня нет. Возможно, он затаился, понимает, хуууууу, что сейчас он может быть, крайне уязвим, вряд ли он не догадывается о наших информаторах. К тому же, хуууууу, он уже попался в несколько наших ловушек и понимает, что охота началась, хуууу, лучше пересидеть. – ответил эксперт, продолжая прихлёбывать суп.  

– Допустим. Я конечно не специалист в киберпространстве, но как его можно поймать, если даже доверенные лица не знают его и хулиганит он по большей части в сети – сказал Ермолаев.  

– Тут важно выявить закономерность, частоту, системность. Если найдём наиболее популярный приём, сетевые маршруты и так далее, выйдем на конкретный адрес. И тут, хууууу, когда понадобится уже физическая работа, задерживать будут ваши орлы, вот такая кооперация – Звягин каждый раз смаковал суп и признавал, что столичные повара его таким не радовали.  

В штабе Апокрифа никто не понимал, что же происходит: лидер исчез прямо накануне заседания, никаких инструкций нет. Кто-то считал, что это пришло время действовать самостоятельно, кто-то убеждал, что лучше солидарно с Апокрифом солидарно погрузиться на дно. Ни кто не решился поддержать протест перед мэрией без одобрения сверху. В команде множились сомнения в неуязвимости Апокрифа. Вынужденный простой заполняли собраниями, мозговыми штурмами и совещаниями. Никто не отважился брать ответственность на себя: дети послушно ждали воспитателя, занимая себя игрушками.  

Смелости хватало только на обсуждение идеи и теорий. Оптимисты говорили, что Апокриф – это политический бренд на взлёте. Нельзя его хоронить так скоро. Значит нужно продолжать начатое: записывать ролики от его имени. Скептики сомневались и всё больше верили, что настоящего Апокрифа всё таки арестовали, недаром ходили слухи, что в городе появились какие-то спецы из столицы. Смонтировать ролик дело нехитрое, вот как добыть компромат, настоящий, а не выдуманный, такой, чтоб депутаты вновь напряглись, вот что занимало головы осиротевших революционеров. «Да и потом, давайте не будем забывать, что он мог попросту продаться» – звучали и такие смелые предположения. Пора признать, что все мы обмануты, нас использовали и выбросили как грязную салфетку, – убеждали разочаровавшиеся. Спорщики не догадывались, что лопоухий и рыжий «юнит» Гриша, которого все дразнили Локатор, уже бежит к ним по коридору.  

– Включите, восьмой, восьмой, быстро, – выкрикнул Гриша. Он без стука влетел в совещательную комнату и тыкал в сторону плоского экрана на стене. Грубое нарушение установленной субординации заметили все, но понимали, случилось что-то важное. Бородатый лидер верных по прозвищу Стив молча потянулся к постановщику помех, отключил его, затем хлопнул в ладоши и на экране появился полковник Ермолаев, прямо под ним виднелась надпись «Апокриф уничтожен».  

– Изъято много компьютерной техники, несколько серверов, работа этого центра, откуда злоумышленник осуществлял свою противоправную деятельность, прекращена, следственные действия продолжаются. Отмечу, что преступнику удалось скрыться, сейчас весь личный состав городской полиции ориентирован на его розыск, отрабатываются все его возможные связи. Совместная спецоперация полиции, службы безопасности и управления по борьбе с киберпреступностью ещё не завершена, о её ходе мы будем вас обязательно информировать, – сухо с неуместными паузами между фразами отчитывался главный полицейский Морогода.  

– То есть, Апокриф… – начал говорить Стив.  

– Да, да, хана ему, ты же слышал сервера, компы, всё, тю-тю, – резко перебил его капитулянт Рома Казарин, ответственный за технические вопросы. После исчезновения Апокрифа, он первым предложил разойтись и забыть обо всём, ради своей же безопасности.  

В комнате снова начались споры, крики, удары по столу.  

– Тихо, тихо, смотрите, смотрите, да посмотрите же на экран, – кричал кто-то, заглушая новую волну громких споров. Все посмотрели на экран, новости сменились уже знакомыми серыми помехами.  

– Ха, ха, ха, ха. Стоило папе отлучиться, как ребятишки чуть не сожгли весь дом. Мужики, не паникуйте, я всё ещё в деле. Об этом пока тссссссс, ни слова.  

***  

– Мне снова придётся надевать повязку? – спросила Марина, как только захлопнула заднюю дверь автомобиля.  

– Да, инструкции прежние – сказал Андрей.  

Марина натянула чёрную материю на голову и откинулась на заднее сидение. Машина плавно тронулась с места. Девушка решила повторить попытку вычислить маршрут. Перед вторым свиданием с сестрой Марина внимательно изучала карту города и окрестностей. Она долго водила пальцем от старта поездки в разные направления и теперь мысленно пыталась проделать тоже самое. Лучше всего, решила девушка, представить себя точкой, двигающейся по карте. Можно было довериться технике, спрятать где-нибудь под одеждой неприметный навигатор, но Инна и кажется этот Игорь с техникой на ты. А если обнаружат каким-нибудь сканером? Прокладывать маршрут в голове было забавно, но увы, память подвела и после восьмого поворота, воображаемая точка попала в серую зону. Меньше чем через час Марина снова услышала знакомый треск щебня. Остановились, открылась дверь, рука нащупала ладонь Игоря. Алгоритм, как и инструкции остался прежним. Далее странствия по каким-то коридорам, а потом будет Инна.  

– Мы пришли, – шепнул Андрей.  

Марина сдёрнула повязку и уверенно зашагала к стеклянной палате сестры. Инна слушала новостной репортаж, а на экране виднелись какие-то компьютеры, стойки с проводами и куча всякой другой техники.  

«Следствие полагает, что в этом доме располагался главный центр, так называемого Апокрифа, откуда он управлял своей сетью. Сейчас силовикам известны все адреса связанных с ним лиц, там уже идут обыски. Правоохранители полагают, что под псевдонимом Апокриф скрывается группа анонимных хакеров, их личности устанавливаются. Напомню…» – Марина отвела взгляд с экрана на сестру.  

– Сестрёнка, привет – прозвучало в колонках.  

– Привет.  

– Надеюсь, теперь в городе станет тихо, надоели эти новости про неуловимых хакеров. Ну и чёрт с ними. Скажи мне, ты теперь точно знаешь, что мы сёстры?  

– Да, я…я проверила – сказала Марина села у кровати.  

– Теперь ты мне веришь?  

– Ну…..да.  

– Приятно слышать, но больше уверенности в голосе не помешает, – сказала Инна.  

– И что же нам теперь делать? – Марина очень нервничала.  

– Марина, ну что делать? Жить.  

– Просто всё как-то, ну понимаешь, необычно, что-ли?  

– Понимаю, постарайся принять этот факт. Я твоя сестра, а ты моя. Чем быстрее смиришься, тем лучше для нас обеих. К тому же нас ждёт столько дел.  

– Дел?  

– Да, Марина. Пришло время об этом поговорить. Ты уже знаешь, что я владею большой ай ти компанией и сейчас в таком состоянии мне крайне сложно ею управлять. Доверить свой бизнес я могу только родному человеку, ты умная и быстро поймёшь, что к чему. Всё уже отлажено, нужно только следить за тем, чтобы всё работало исправно – сказала Инна.  

– Нет, нет. Я не смогу. – Марина протестующе замахала руками и головой.  

– Сможешь. Тем более, что у тебя будут помощники – сказала Инна.  

– Блин, что не встреча с тобой, так какие-то новости, одна ошеломительнее другой. Прям как сказка, сон, я до сих пор думаю, что это хорошо спланированный розыгрыш. Уффф, ты заставляешь меня радоваться и сомневаться одновременно – Марина медленно растирала лоб.  

– Понимаю, сестрёнка, понимаю. Потому не прошу ответа прямо сейчас. Подумай. Но знай, что мне очень нужна твоя помощь – колонки воспроизводили голос Инны абсолютно без интонации, будто говорил робот. Марина понимала, что в этом виновата аппаратура, но эта безэмоциональность заставляла ещё больше сомневаться.  

– Хорошо, я подумаю, но сначала давай кое-что проясним.  

– Давай.  

– Почему мне всё время завязывают глаза?  

– Понимаешь, у меня очень много врагов. Это вопрос безопасности, прежде всего твоей.  

– Ты боишься, что я сдам тебя под невыносимыми пытками? –улыбнулась Марина.  

– Я не желаю тебе зла. Пойми, я полностью доверяю тебе, ведь ты здесь, пускай и не знаешь где именно. Я повторю. У меня очень много врагов и только один родной человек.  

– Знаешь, ты выбрала заведомо проигрышную тактику. Сначала предлагаешь стать твоим компаньоном, а потом рассказываешь, что твой очень прибыльный бизнес приносит проблемы. И после этого ты рассчитываешь на моё согласие? – ещё больше занервничала Марина.  

– Бизнес чист. Мои проблемы это давние счёты. Когда-то, я вместе с друзьями организовала первую свою компанию. Занимались рекламой, аналитикой, разработкой каких-то несерьёзных приложений. Однажды очень серьёзный заказчик предложил интересную работу – помочь создать очень крупный финансовый проект. Мы и не подозревали, что стали соучастниками огромной аферы, возможно, ты даже слышала о ней, «Encore». Наш заказчик кинул на деньги очень много людей. Его звали Питер Роучстер, американский финансист, биржевой трейдер, аналитик. Он оформил документы так, что сам оказался жертвой махинаций, а преступниками в итоге стала наша компания. Мы сумели вернуть деньги только самым опасным клиентам, остальные так и остались с нулями. Со временем вроде бы всё затихло, но одному из бывших клиентов «Encore» наша компенсация показалась слишком маленькой. Он начал настоящую войну, возможно поэтому я оказалась здесь. Врачи сказали, что мою болезнь могли спровоцировать искусственно. Вероятно, меня хотели отравить, а получилось вот такое. Прости, мне больно об этом говорить.  

Марина увидела, как слёзы медленно оставляют мокрые тропинки на сухом, бледном лице сестры. Девушка тяжело вздохнула и аккуратно, как только могла, обняла Инну.  

– И ты меня прости. Я не думала, что всё так серьёзно.  

Марина снова села на стул возле кровати долго смотрела на сестру, обе молчали.  

– Сестрёнка, начинает болеть голова, у меня теперь такое часто. Нужно заканчивать разговор. Я попрошу Игоря передать тебе пакет, там моё предложение изложено в деталях и полезными для тебя материалами. Пожалуйста, прочти всё внимательно.  

– А как ты его зов…- Марина не успела спросить, как в дверях появился помощник.  

– Игорь, как только будете въезжать в город, разрешаю Марине снять повязку, теперь так будет всегда. Оказывается она большой любитель городских пейзажей– Игорь и Марина улыбнулись.  

– И не забудь про пакет, это важно.  

– Всё сделаю, не беспокойся – Игорь галантно подал руку Марине и помог встать со стула.  

В штаб Апокрифа снова вернулась жизнь. Неожиданное воскрешение лидера зажгло сердца и глаза молодых революционеров. Команда получила задание и готовилась к очередной акции. Нужно было разделиться на группы по 10 человек и пройти маршем с лозунгами и баннерами по разным улицам города. Цель – «громко заявить, что борьба продолжается, всем готовиться к реваншу». Дескать, Апокриф жив и теперь они заплатят за всё, что натворили. Расчёт был прост, быстро заблокировать больше 30 групп по всему городу полиции будет сложно, да и основания? Люди собрались выразить поддержку интернет проекту, который не запрещён да, ведётся следствие, но решения суда то нет. Даже если и возникнут проблемы с полицией, они только пойдут на пользу проекту – убеждали себя соратники Апокрифа. В успехе акции никто не сомневался, а сам таинственный аноним вновь заговорил с городом.  

«Ждали, но испугались или испугались, но ждали? Ха-ха-ха-ха. Пока всё идёт по плану, главное, что по-моему. Оставайтесь на связи, будет интересно». Кратко, интригующе: Апокриф остался верен своему стилю.  

***  

– Стало быть, ошиблись, обыграл вас Апокриф, – Ермолаев еще с большим удовольствием прихлёбывал свой любимый бульон и внимательно следил за реакцией Звягина. Тот к супу не притронулся, сидел и думал. Он смотрел сквозь жёлтую жидкость в тарелке и комкал в руке шарик из салфетки.  

– Он специально оставил для нас эти приманки. Повёл по ложному следу, потому столько допустил ошибок. Мы же подумали, что нашли его слабые места и вот-вот доберёмся до него, – сказал Звягин, не отрывая взгляда от тарелки.  

– То есть? Что вы имеете ввиду? – Ермолаев сморщил лоб.  

– Ну, ничего. Игры я тоже люблю. Как вы думаете, что он устроит в этот раз? –Звягина перевёл взгляд с тарелки на Ермолаева.  

– Кто ж это знает? А вы уверены, что такое воскрешение это не плод творчества, так сказать, осиротевшей команды?  

– Маловероятно, они трусливы и безынициативны, для связи был использован очень защищённый канал. У них таких возможностей нет. Информаторы говорят, в штабе верят, что это Апокриф, хотя они уже готовились вообще сворачиваться и всё забыть. Думаю, что у ваших источников информация та же – сказал Звягин, продолжая цепким взглядом сверлить собеседника.  

Ермолаев кивнул и с хрустом откусил поджаристую корочку, крошки россыпью упали в суп. После обеда начальник полиции долго разговаривал по телефону с мэром. Объяснял, почему его подчинённые, усиленные столичным десантом остались в руках с одним хвостом, а не целой ящерицей. Потом долго убеждал, что все финты Апокрифа изучены, тактику сыщики изменили. Вскоре и сам градоначальник обратился к Моргороду. Дмитрий Болдин отлично смотрелся в кадре и бодро рапортовал, что след уже взят, капкан правосудия вот-вот схлопнется, а потому нет повода для паники. И вообще, «если не реагировать на сомнительные призывы этого мошенника, он так и останется бесноватой картинкой на экране».  

В тот самый день реванша, план Апокрифа полностью удался. Утром организованные группы собрались в контрольных точках. Тут же появились и полицейские, сомкнув несогласных плотным кольцом.  

«Сейчас вы видите, как полиция окружила протестующих и пытается сдержать попытки прорваться. Стражи порядка заявляют собравшимся, что они нарушают общественный порядок, те отвечают, что это мирная акция и запрета на такие собрания нет» – Болдин сидел на кухне своего дома и смотрел прямой репортаж, голос журналистки пробивался сквозь шум толпы и крики полицейских.  

–Давайте подойдём ближе… «Апокриф не победим, Болдина съедим. Апокриф неподим, Болдина съедим. Апокриф непобедим, Болдина съедим».  

– Вы слышите, что скандируют протестующие и вот полиция вытаскивает из толпы нескольких людей, их куда-то ведут. Болдина на нааааары! » – мимо камеры за руки и ноги полицейские протащили парня в автозак. Потом на экране показалось лицо девушки. Оно то появлялось, то исчезало за пластиковым наплечником полицейского. Она пыталась поднять голову как можно выше, чтоб дотянуться до микрофона.  

«Они говорят, что у нас есть оружие, но всё, что у нас есть это бумажные плакаты. Они забрали ребят, они подкинули им ножи, люди все сюда. Да уйди ты» – две тонкие руки упирались в бронежилет и тщетно пытались оттолкнуть полицейского.  

– Как видите ситуация очень напряжённая и как сообщается, подобное происходит и вдругих местах города, я передаю слово моему коллеге Илье Ракину. Он сейчас находится на площади Горяченко.  

– Спасибо, Женя. Действительно, здесь на площади..» – Болдин убавил звук и потянулся за мобильным телефоном.  

– Ермолаев, наконец-то ты показал свои яйца, я уже было подумал, уж слишком их пережало, твоё ментовское галифе. Что говоришь? Ну, дружок, работа у вас такая…угу… держите этих ублюдков в узде. С кем нужно я порешал, но и вы там особо не куражьтесь, упаковали и хватит. Понял?...Отлично! Работай, полковник!  

План удался. Несколько часов полиция растаскивала восемнадцать групп по всему городу. Под камеры журналистов и гаджетов прохожих, моргородские стражи, как и было велено, без особой силы и злости разбирались с проблемой. Автозаки, как служба доставки пиццы, оперативно отправляли в райотделы реваншистов. Вся остальная жизнь Морогорода исчезла под плотным слоем информационной наледи. Все наблюдали за происходящим как за редчайшим явлением в мире, все, кроме нескольких человек во главе с Олегом Звягиным. Он, как ему казалось, разгадал замысел Апокрифа и выжидал.  

Пока полиция усмиряла несогласных, Апокриф вновь явился миру. Он появился одновременно на сотнях рекламных экранов по всему городу.  

– Я разочарован, я раздосадован. Каждым из вас. Да, всеми вами, кого я называл своими друзьями, кого я считал борцами. Стоило мне ненадолго исчезнуть как вы вновь стали быдлом, покорно наблюдающим за тем, как эти мерзкие твари из горсовета испражняются вам на головы. Вы так рвали глотки, активно стучали по клавиатуре, грозились их уничтожить, но вот картинка на экране пропала и вы сдулись. Вы не прошли проверку. О, вижу на твоём лице непонимание, мой бывший друг. Сейчас объясню. Никто не уничтожал мою базу, ни кому я не продавал компромат, это просто блеф. Я позволил полиции сделать ровно столько, сколько я захотел. Повёл их по ложному следу, даже позволил удалить собранный мною компромат, разумеется, оригиналы остались у меня. А сделал я это только для того, что бы проверить тебя, тебя, тебя, всех вас. Вот только не нужно мне совать свои худосочные аргументы и рассказывать, как героически вы пытались прорваться сквозь ряды цепных псов, как сильно вы ненавидите власть и бла бла бла. – над улицами, площадями, в квартирах и кафе стало тихо, синтезированный голос умолк.  

– Ха-ха-ха-ха. Ну и повеселили вы меня ребятки, я снова верю в человечество, а то вы было, меня напугали. Раздули щёки, схватились за швабры и революцию давай учинять. Аннннн, нет. Всё в порядке, вы как ссали так и ссыте. Грозите властью исключительно разгневанными смайликами. Фууух, успокоили. Место ничтожеств на диване, именно оттуда вы теперь и будете наблюдать за тем, как я изменю этот город. Уже без вас. Он будет просить пощады, но я останусь глух к его мольбам, я волью в его вены новую кровь, а старую заставлю вытечь из огромных ран – и снова пауза.  

– Города сада не будет, а будет… впрочем, увидите. Но прошу вас, хоть в этот раз не налажайте, продолжайте делать то, что лучше всего умеете. Сидите дома, строчите комменты и лайки, лайки, больше лаааааайков… А пока сделайте глубокий вдох, вот так, медленно готовьтесь петь мантры ииии…пошли вон отсюда мрази!!! –звуковые колонки наружной рекламы стали громко шипеть. Толпы собравшихся стали кашлять и разбегаться. Кто-то в приступе удушья падал на землю, сверху на него валились вдруг ослепшие люди, кто-то искал убежища в подземном переходе или за углами ближайших зданий. Возникали давки, люди тонули в криках, кашле и слезах. Обожённая кожа, пекла как облитая горящей смолой. Большой фонтан возле городской ратуши облепили атакованные, они судорожно пытались смыть боль. Сотни людей по всему городу скрючившись, откашливали и сплевывали слизь прямо себе под ноги. Массированная газовая атака проходила под громкий злой хохот Апокрифа.  

***  

Если бы в управлении полиции и кабинете мэра в тот день установили счётчики непечатных выражений, они бы сломались уже на второй минуте после запуска. Взбешённый Болдин рвал бумаги и бросал всё, что попадёт под руку. Полковник Ермолаев уже неопасаясь столичного гостя, орал на него. Уж очень хотелось дослужиться до генерала. О скандале прогнозируемо узнали в столице, сам новоизбранный президент обратил внимание на «бесчинства, угрожающие стабильности и порядку в легендарном городе». На этих словах главного человека в стране муж Марины зашёл в её комнату с телефоном в руках, он долго думал, стоит ли сейчас отвлекать жену. Марина попросила несколько часов её не беспокоить, она решила основательно разобраться со всеми бумагами Инны. Игорю всё труднее давалось обещание не нарушать покой. Сначала его очень заинтересовали кадры задержаний, потом его взбудоражили задыхающиеся от газа люди, но он держался. И вот почему-то на президентском обращении, иссушенном чрезмерным официозом, супруг сдался.  

– Мариш, ты посмотри что происходит. Этот Апокриф…да он просто псих, но как же это круто! – сказал Игорь, глаза его сейчас были такими же как и у сына, когда в его руках новая машинка. Муж протянул телефон Марине, на экране снова показывали газовую атаку, крупным планом красные, залитые слезами лица людей.  

– Игорь, хватит. Ты такой же псих как и он, если для тебя это круто, – жена брезгливо отодвигала телефон к мужу.  

– Просила же, не отвлекай. У меня много работы – сказала Марина. Она сидела на диване, скрестив ноги как йог. Вокруг аккуратными стопочками были разложены бумаги.  

– Но тут уже президент вмешался…  

– Да наплевать мне! – закричала жена.  

– Вмешался и что? Это как-то отразилось на нашей жизни? На твоей? Ты смог найти работу? Завтра же пойдёшь хоть куда-то. Хоть охранником, хоть уборщиком. Ты с ума сходишь без работы, – гневалась Марина.  

– Мариш, я как раз завтра жду одного звонка, Дима должен…  

– Всё, Игорь, точка. Выйди отсюда.  

В лучшие для себя времена Игорь бы отгрызнулся, но в затянувшемся статусе безработного не решился на это. Он тихо вышел из комнаты жены. Сидя на кровати, Марина злилась на свою вспыльчивость, но успокаивала себя тем, что муж не должен сидеть дома без дела. За час с небольшим она ознакомилась с финансовыми отчётами, узнала о структуре компании сестры, что разрабатывают и многое другое. Каждое направление деятельности было описано коротко, но ёмко, каждое кроме одного. Его название «Цифровая крепость» Марина прочла на последней странице папки. Сведений минимум: дата начала работ – 23 апреля 2049 года, статус – в разработке, напротив графы «описание проекта» зиял пробел.  

«Не спешу посыпать голову пеплом и забирать свои слова обратно, нет. Возвращение Апокрифа ещё ни о чём однозначно не говорит. Более того, возможно мы наблюдаем за продолжением развода городского масштаба, который стартовал ещё тогда на площади. В помощники вновь призовём логику и немного дедукции. Размышляем вместе. Какие основания есть у нас, чтобы верить Апокрифу, будто он не продавал компромат? Почему «битва справедливости против алчности и лжи» закончилась позорным голосованием в горсовете? Однозначных ответов по прежнему нет. Теперь к недавним акциям. Что это было? Заявленное самоочищение или всё же глумление, изощрённое издевательство над нами? А что если он, Апокриф это проект самого Болдина? Вот сейчас случившееся признают терактом, в городе введут чрезвычайное положение, а мэр получит расширенные полномочия. А то и вовсе пересмотрят полномочия Болдина на уровне муниципальной конституции. И получим мы эдакого мэра-короля. Первый вариант открывает неограниченные возможности перед скорым стартом предвыборной кампании – агитации, собрания, митинги оппонентов, равно как и политическую рекламу можно запретить, второй исход в комментариях не нуждается. Вот и получается, что мы становимся свидетелями продолжения проекта-развода под названием «Апокриф». Всё развивается по законам драматургии – накалить обстановку до предела, а после явить миру спасителя в белых одеждах. Вот он избавитель, защитник, мессия. Кому уготована эта роль, вы прекрасно догадываетесь. Жаль только обманутую, опьянённую романтикой борьбы молодёжь, которая сейчас отправится на нары. Тоже, кстати, отличный способ утилизировать протестные массы в городе. Что ж, наблюдаем. » – не мог не поделиться с земляками своей интерпретацией последних событий Эдуард Самолётов. Хотя и без его пассажей, горожане активно фехтовали виртуальными саблями в комментариях и спорили при встречах. И снова газовая атака разделила город на два фронта. Защитники Апокрифа говорили, что давно было пора исправить ошибку. Нужно действовать самому с небольшой проверенной группой людей, а как только привлекаешь массы, жди проблем. Среди них всегда найдутся крысы, а на пути общего дела встанут личные амбиции. Обвинители анонима чёткой аргументацией себя не утруждали, говорили, что он просто псих, маньяк. Что если это и не проект Болдина, то скорее всего какой-то больной и закомплексованный индивид, возомнивший себя героем-освободителем. Кто-то даже конкретизировал «прыщавый худосочный задрот за компом».  

– Алё, Ермолаев, как поживаешь? – Болдин лежал на шезлонге у бассейна своего загородного дома.  

– Привет, Володя, нормально. – раздалось в трубке.  

– Крепко досталось от столицы? – продолжал Болдин.  

– Ну да. До сих пор ухо звенит от крика министра, – сказал Ермолаев.  

– Что будешь делать?  

– Что делать? Работать буду, тут выбор прост или моя голова или этого Апокрифа, – ответил начальник полиции.  

– Тряси этих уродов, не думай даже отпускать, молодёжь не молодёжь, похер. Вытряси из них всё и посади.  

– Ну хоть ты мне не рассказывай как мне работать.  

– Ладно, знаю, что ты справишься и надеюсь, что мы скоро забудем об этом Апокрифе, дерзай полковник.  

Мэр отложил телефон на столик, зажмурился и откинул голову назад, подставляя лицо горячему солнцу. Попытка приободрить друга похоже не удалась. Ермолаеву поставили ультиматум – карьера или Апокриф. Будущий генерал и представить себе не мог, что перед последней заветной ступенью он окажется в положении патрона в патроннике. Одно нажатие и вылет. Куда как лучше положение у Болдина. Он спокойно раздумывал, как воспользоваться возникшим раскладом. То ли, как и шушукаются по углам, действительно ввести чрезвычайное положение и под шумок свернуть предвыборную кампанию конкурентов, то ли пересмотреть положения городской конституции и стать супермэром? И даже газовая атака прибавила ему электоральных симпатий. Болдин показательно великодушно распорядился лечить всех пострадавших бесплатно и даже выделил им компенсацию. Разомлевший под лучами небесного светила, градоначальник уснул, так и не решив, какой из бонусов лучше всего потратить.  

Заднее сиденье, повязка и запах кожаного салона: Марина уже успела ко всему это привыкнуть, но маленькая змея-обида на сестру за такую конспирацию всё же подгрызала изнутри. Ехали как обычно в тишине. Машина повернула, как показалось Марине, незапланированно. Как то быстро сменили направление, кажется здесь до этого ехали прямо. Скорость постепенно снижалась, пока машина не остановилась.  

– Что-то случилось? – спросила Марина. Вместо ответа Марина услышала как выключился двигатель. Игорь зашевелился, вышел из салона. Справа от Марины открылась дверь.  

– Руку, – сказал Игорь. Марина послушно протянула её и вышла. Ей показалось, что они находятся в каком-то большом помещении. Пение птиц эхом отражалось сверху, как от очень высокого потолка. Пахло машинным маслом и бензином, девушке это сочетание было очень знакомо. Приёмный отец часто брал маленькую Марину на собственное СТО. Пока она шла за руку с Игорем запахи вернули девушку в далёкое детство. Она вспомнила, как мама долго спорила с отцом, отпускать ли их вдвоём. Папа уверял, что девочка должна знать кем он работает, и мало ли, может она захочет продолжить семейную династию автослесарей. Мама говорила: – Ерунда, девочке не место среди ключей и домкратов. Марина вспоминала, как подростком переодевалась в старый промасленный комбинезон и помогала отцу. То ключи подаст, то принесёт какую-то деталь, но любовь к шифрам всё же была сильнее. Отец так и не дождался смены и продолжал на седьмом десятке ползать под чужими авто.  

– Присаживайся, голову аккуратно, – утонув в воспоминаниях, Марина и не заметила, как Андрей подвёл её к машине и открыл дверь. Она села и почувствовала, что это авто другое.  

– Мы поменяли машину? – удивилась Марина.  

– Да, – ответил Андрей.  

– Зачем?  

– Ты же не глупая, Марина, – в голосе Андрея слышалось раздражение.  

Девушка решила больше ничего не спрашивать, всё равно станет рассказывать про безопасность и что враги Инны могут или даже уже подобрались близко и бла, бла, бла.  

– Привет, Марина, – колонки привычно поприветствовали вошедшую в комнату девушку.  

– Привет, сестрёнка, – Марина с язвинкой произнесла последнее слово.  

– Что-то случилось? – Инна уловила смену настроения.  

– Нет, всё как обычно. Секреты, конспирация, смена машин, благо пока не на ходу.  

– А-а-а-а. Ты об этом?  

– Да, ладно. Понимаю. Давай лучше о другом, – махнула рукой Марина.  

– Говори.  

– Ты имеешь какое-то отношение к этому Апкорифу? Только скажи мне честно!  

– Ты прямо читаешь мои мысли, я только хотела об этом поговорить.  

– Забавно и что же ты мне скажешь, – напирала Марина  

– Что… Что это я.  

– Ну не то, чтобы я не догадывалась, но… – Марина пристально смотрела на неподвижное тело.  

– Всё таки до последнего не верила?  

– Ну да, думала совпадение. Вот объявился какой-то Апокриф и тут ещё новость – у меня есть сестра, да и не очень-то простая, – объясняла Марина.  

– Апокриф это часть той самой программы «Цифровая крепость». О ней я намеренно не дала тебе информацию, чтобы обсудить всё наедине.  

– Таааак. И что же ты хочешь? – спросила Марина и заметно начала злиться.  

– Чтобы ты управляла этим городом.  

– Я? Ты вообще понимаешь, что ты говоришь? При чём здесь я? – сказала Марина.  

– Успокойся, я всё рассчитала. Тебе будут помогать, к тому же многое будет делать специальная программа, – настаивала Инна.  

– Опять. Опять «тебе будут помогать»! Какая ещё программа? – Марина почти кричала.  

– Та самая «Цифровая крепость» – она возьмёт на себя контроль за депутатами, будет анализировать и подсказывать, все расчёты и решения тоже делает она.  

– Нет, Инна, это бред, давай будем просто сёстрами. Ты занимаешься своим делом, я своим, – ударом ребра ладони Марина разделила стол на воображаемые части.  

– Марина, не горячись, выслушай меня…  

– Нет, Инна, не втягивай меня в свои авантюры. Я никогда не любила политику и всё, что с ней связано. А теперь ты мне предлагаешь вдруг стать мэром, зашибись, просто мечта – Марина развела руки в стороны и откинулась на спинку стула.  

– И всё же, Марина, подумай хорошо. У тебя есть шанс изменить ситуацию, политику ты не любишь, но и ситуация в городе тебя не радует. Делай, меняй, создавай. Тем более, что всё уже готово и продумано, – убеждал монотонный голос в колонках.  

– Ладно, зайдём с другой стороны. Если ты Апокриф, то как ты объяснишь свою последнюю выходку?  

– Какую?  

– С газом.  

– А-а-а. Люди любят шоу, вот они его и получили.  

– Так себе объяснение. Ладно, ты собрала компромат, шантажировала депутатов и так далее, это я понять могу. Но зачем задувать людей перцовым газом? Кто после этого будет тебе верить, кто пойдёт за тобой? – тон Марины уже был спокойным.  

– Ха-ха. Ты плохо знаешь толпу, сестрёнка. Она всегда пойдёт за силой. Людям нужна опора, надежда, альтернатива – всё это Апокриф. Обиды забудутся.  

– Так, хватит. Патетика мне тоже не интересна. Я поняла, ты просто извращённый романтик Инна. Хочешь изменить мир и решила начать с Моргорода. Уже слышу твои объяснения, что мол, да, таких было много, но я-то всё рассчитала, будущее за технологиями, именно они основа моего плана, так?  

– Хм. Говорю же, ты справишься. Пойми, у меня есть отличная быстроногая лошадка и мне нужен такой же классный жокей. Вместе они добудут вагон кубков и наград. Помоги мне сделать это. Просто поверь мне, – колонки чуть захрипели в конце.  

– Слишком много «мне». Прости, Инна, вот это, – Марина тыкала пальцем в экран, где беззвучно повторялись кадры газовой атаки, – точно без меня. Пока.  

***  

– Я буду дооооолго гнааать велосипееед, – надрывно осипшим и пропитым голосом Ваня по прозвищу Шарманка, пел проходящим мимо давно забытую песню. Весь репертуар уличного музыканта от которого сильно несло давно немытым телом и постоянным перегаром, состоял из песен полувековой давности. Никто не знал почему так, да и не пытались узнать. Стоит себе человек, как говорится, никого не трогает, поёт, да свои пару долларов на бутылку в конце дня имеет. Шарманка это легенда, это эпоха, это артефакт. Пожелтевшие от времени кожаные штаны, чёрная, припорошенная перхотью ипылью чёрная шляпа. Джинсовая жилетка, которая, кажется, никогда не была в стирке, затвердела как бронежилет. На зиму этот гардероб дополнялся тёплым свитером. Даже те, кому репертуар не нравился, считали обязательным бросить в разваливающийся гитарный чехол у его ног пару купюр и монет. А вот туристы вниманием его не баловали, считая классическим городским сумасшедшим. Тем же, кто отваживался сделать совместное фото, приходилось задерживать дыхание, а после надеяться, что запах музыканта выветриться сам по себе без химчистки.  

– В глухих лугааах его остановлю, – вторая строка была еще надрывнее, а в той части, где герой песни сообщал о подарке любимой, в глазах у Шарманки потемнело. Мысли о скорой встрече с вечностью возникли сами собой. Потемнело в глазах и у влюблённой парочки из Финляндии, что дивилась живой достопримечательности Моргорода. Через несколько секунд на голову Шарманки что-то резко и плоско приземлилось. Сначала послышалось шуршание, потом крики людей.  

– Деньги, деньги твою мать, сколько их тут, – бормотал ошалевший Ваня. Из мусорного контейнера, неподалёку от которого пел Шарманка, как из счётной машинки валили стодолларовые купюры. Фонтан из зелёно-белых прямоугольников бушевал, поливая всех стоящих рядом. Тот самый долгожданный грузовик с пряниками, сегодня перевернулся на улице Вани. Ни живой, ни мертвый, он смотрел как его чехол с трещинами, скреплёнными скотчем, наполнялся деньгами. Вокруг как бесноватые бегали люди и собирали бумажки с большими красными цифрами.  

– Твою мать, надо валить, – еле шевелил губами Шарманка. Он ловко закинул гитару на ремне себе за спину, захлопнул чехол и побежал. Он бежал как самурай без цели, просто по прямому пути. Бежал он будто только, что ограбил банк и вот здесь за углом его в машине ждёт подельник. Шарманка оставлял за собой цветные следы: валились торчащие из чехла купюры, но сейчас не время мелочиться. Он бежал и думал, сколько лет он протянет на этот куш, что внутри почти истлевшего гитарного чехла.  

Пара финнов смеялась и снимала всё на телефон. Туристы подумали, что это такой розыгрыш. Ну, кто бы просто так разбрасывался настоящими деньгами? И то, что фонтан из сотенок вдруг возник на популярном туристическом маршруте, только убеждал их в этом. Они стояли и хохотали, стараясь поймать в объектив всё происходящее. Под их ногами на четвереньках ползали местные и отталкивали гостей локтями, когда финские стопы становились на купюры. Чуть позже сборщики лёгких денег узнают, что в эту минуту по всему городу забили четырнадцать таких фонтанов. Неизвестному шутнику и этого показалось мало. На самых оживлённых дорогах города мусорные машины на ходу рассыпали всё те же сотенные. Драки, пробки, автомобильные сигналы – Моргород парализовало. В это же самое время взахлёб, как маленький ребёнок, Ростислав Короваев жаловался мэру на неприятную неожиданность. Глава мэрской фракции рассказывал, что вся их политсила не досчиталась больших сумм на своих счетах.  

– Володя, всё под чистую. Представляешь? Всё, у меня даже с резевного счёта всё пропало, о нём никто не знал. Все бабки сп…или и у всех наших такая же х…ня, – матами соратник только подтверждал тяжесть потери.  

– Да, не ной, не ной! Наш резервный счёт уцелел?...Нееет?! П…дец, – потух голос Болдина.  

– Ладно, не паникуйте, разберёмся, ты слышишь. А ну тебя на хер! – мэр едва не продавил пальцем экран телефона и запустил его на кожаный диван в углу кухни. Болдин быстро поднялся наверх и открыл ноутбук. Он долго что-то вводил и рассматривал на экране.  

– Фуууух, – выдохнул мэр, когда на экране увидел какие-то цифры.  

– Валера! Доедай и поехали, – крикнул Болдин водителю, высунувшись из своей комнаты.  

– Привет, здравствуй, мой дорогой Моргород. Вам понравилось, друзья? Подождите, подождите, не говорите. Вижу, что понравилось. Деньги всем нравятся. Да берите, же берите не стесняйтесь. Это ваши деньги и пусть эти вороватые толстопузы корчатся и орут, что их ограбили. Ха-ха-ха-ха. Забавные они и жадные, ооооочень жадные, а что это значит, карапузы? Правильно, не обходите стороной мусорные баки. Ха-ха-ха-ха, – традиционные обращения к городу возобновились, Апокриф продолжал свою игру. Пока все обсуждали денежные фонтаны и строили очередные догадки, Шарманка успел на радостях напиться. Он спал сидя за городской коллонадой, вытянув ноги и опустив голову на грудь. Шляпа упала между раздвинутых ног, а изо рта к животу растянулась слюна. Правая рука покоилась на горлышке бутылки виски, левая на гитаре, лежавшей рядом. Оставаться в алкогольном анабиозе Ване Шарманке суждено было до следующего утра. Вместе с новым днём к уличному музыканту придёт осознание роковой потери. Он так и не узнает, что в пропаже его сокровища виноваты два наркомана. Так легко деньги, и какие, им еще не доставались. Влив в вены очередную дозу ширки, друзья увидели знакомого им Шарманку уже нокаутированного виски. Они знали, что в чехле могут быть деньги, но что такие! Схватив набитый купюрами гитарный чехол, дуэт долго добирался до ночлежки, пока не растворился в бетонном скелете заброшенного завода.  

– М-дааа, прямо как в Иллюзионе мистера Крампа, – сказал Звягин, рассматривая хитрое устройство на дне мусорного бака.  

– Не понял? – повернулся к нему Звягин.  

– В детстве я очень любил этот сериал про провинциального фокусника иллюзиониста. Он мечтал покорить весь мир своими трюками. Там тоже был эпизод, когда…  

– Олег! Давай по делу, – полицейские недавно условились перейти на ты.  

– К делу. Ну посмотри, на дне бака что-то типа метательного устройства, – руками в белых резиновых перчатках Олег тянулся вниз. Зрелище было занятным: начальник городской полиции и его чересчур ухоженный коллега с испанской бородкой склонились над мусорным баком с надписью «Fuck Da Police». Перед тем как попасть на глаза начальнику бак вымыли от зловоний, вот только с граффити справиться не успели.  

– Вот блин. Они закреплены, – Звягин тянул на себя устройство, но оно не поддавалось.  

– Так, устройство. Оно метало деньги, это понятно, но кто-то же его туда засунул? – размышлял полковник.  

– Верно, они или он взял и переделал обычные счётные машинки для купюр, соединил их вместе и прикрутил или приклеил ко дну, – объяснял Звягин.  

– Да понимаю я, Олег, – злился Болдин, – ну ведь нужно время и место на это всё.  

– Верно. Очистить от мусора, установить машинки, уже заряженные купюрами и собственно поставить на место. Но вот, что интересно, все баки были установлены в местах, где либо не было камер, либо были выключены в момент установки контейнеров – Звягин почти полностью погрузился в бак и медленно отклеивал устройства.  

– Ладно, отдай экспертам, может найдут пальчики или что-то еще, – всегда худое лицо Ермолаева в последние дни стало совсем тощим. Кожа стала ещё туже обтягивать его череп. Нервы.  

– Ух, ты, Мариш, а что это у нас тут? – спросил Игорь и потянулся к её планшету. Жена сидела на кровати и смотрела новости о «мусорных баках, плюющихся деньгами». Супруг застал её в расплох. Не успев выключить звук, она просто спрятала гаджет за спину.  

– Ты стала следить за Апокрифом? А кто мне говорил, что от политики блевать хочется? – Игорь и в шутку пытался вырвать из рук жены планшет.  

– Игорь, уйди от меня, – Марина признаваться не спешила.  

– Ты теперь тоже за него?  

– Перестань, я серьёзно, отойди, – она отталкивала мужа и смеялась.  

– Ладно, просто скажи мне, что ты с нами.  

– С кем вами? – захохотала Марина.  

– С сильными духом, непокорёнными Болдиным, – Игорь вскинул кулаки вверх, изображая на лице боевой оскал. Марина засмеялась еще громче. Вот что делает с женой долгожданная новость о найденной работе, подумал Игорь.  

– Кстати, давай сводим Ростика в парк, там открываются новые аттракционы, обещают скидки, конкурсы, моррррооженное, – сказал Игорь.  

– Давай. И возьмём еще Олю с малой, а то она после развода совсем скисла, побудешь папой на две семьи.  

– С удовольствием, моя госпожа.  

Игорь обнял Марину за талию, поднял вверх и закружил её как в юности на танцах.  

***  

– Есть у меня одна идейка, как мы можем выманить Апокрифа. Заставим его высунуть нос и крепко ухватим за него, пока полностью не вытащим из берлоги, – потирал руки Звягин. Охотники за анонимом сидели в кабинете Ермолаева дожидаясь информации от экспертов.  

– И как же? – спросил Ермолаев. Энтузиазма слова коллеги начальнику полиции не придали. В отчаянии и траурном смирении он ходил уже несколько дней.  

– Тут как раз понадобится твоя помощь, Дима. Очень деликатная, я бы сказал дипломатичная.  

– Неужели? – лениво вскинул брови Ермолаев.  

– Да. Нужно поговорить с Болдиным и убедить его кое-что сделать.  

– Я? С Болдиным?  

– Послушай, Дима, давай сразу отбросим этот момент. Я прекрасно знаю о вашей дружбе и всё, что с ней связано. Но я здесь не для того, чтобы испортить тебе жизнь из-за этого. У нас обоих есть отличный шанс отмыться от былых грехов…  

– Грехи? Это у тебя то? Интересно какие?  

– Ну, есть парочку. Потому давай обойдёмся без лирики и сделаем всё красиво, правильно, – столичный гость подал корпус вперёд, упираясь локтями в колени. Он понизил голос, будто боялся посторонних ушей.  

– Ладно, излагай, – тяжело вздохнул полковник и закинул ногу на ногу.  

– Апокриф атаковал счета всего окружения Болдина, но почему-то не тронул его деньги. Именно так всё выглядит со стороны, но мне кажется, что он их просто пока не нашёл. Деньги были украдены из наших банков, часть из оффшоров. Так? Получается, что пока заграничные счета для него не достижимы, но я уверен это ненадолго. Что я предлагаю? У Болдина конечно же есть такие счета, ну иностранные. Вот пускай он начнёт переводить определённые суммы на открытый нами счёт, понимаешь к чему я? – Звягин не менял позу, излагая, он рубил ладонью своё бедро.  

– На живца? – спросил полковник.  

– Именно. Как только он вклинится в нашу, цепочку мы выйдем на конкретный адрес, откуда он работает.  

– А если снова нам подсунут пустышку, что тогда?  

– Ну, тогда давай сидеть и ждать пока он не взорвёт эту управу или горсовет со столь дорогими сердцу горожан избранниками. Что мы теряем? Чем рискуем? Наворованными деньгами Болдина? Кто упрекнёт нас в провале? – не унимался Звягин.  

– Он не пойдёт на это. Ни за что, – Ермолаев встал и стал ходить по кабинету, заложив руки в карманы.  

– Вот и подумай, Дима, какие слова найти, чтоб убедить его сделать это, – Звягин потирал бороду и поворачивал голову за Ермолаевым, как камера слежения.  

– Не пойдёт. Я тебе говорю, он не согласится, – ответил полковник и остановился у открытого окна. Снаружи слышалось пение птиц и шум автомобилей, густой запах акации и едва уловимый аромат моря пробивались сквозь плотную штору.  

Ну как вам, а? Похоже Апокриф примеряет на себя роль строго, но справедливого отца. Сначала отругал, отлупил (не забываем про газовую атаку), а потом накормил зефирками с какао, да это я о недавней раздаче «мусорных» денег. Признаться честно, я теряюсь в догадках, а что же дальше? Ответ тем не очевиднее, что непонятно какую тактику избрал наш анонимный бунтовщик. Если раньше это выглядело как политический проект – создание партии, организованные протесты и всё такое, то после газовой выходки партия Апокрифа оказалась под большим и плотным слоем кладбищенской земли. Денежные фонтаны. То ли попытка реабилитироваться, мол, а что такого случилось? Чего горюете? Почему обиделись? Вот, держите. Эдакий Робин Гуд наших дней. То ли парень, кстати, а почему бы и не девушка, короче тот, кто скрывается под псевдонимом попросту пошёл в разнос и играет сам за себя. Знаю, вы ждёте от меня конкретики и прогнозов, но пока я воздержусь, уж слишком много неизвестных в уравнении. Пока же предлагаю поразмыслить вот над чем. По моим сведениям, пострадали, точнее недосчитались наворованного депутаты, друзья и прочие из круга Владимира Болдина, вот только сам он не потерял ни копейки. Говорят единственная его потеря – это разворованный счёт, где хранился партийный общак. Вот с кем конкретно мэр хранил там деньги пока неизвестно. Да, да, я намекаю, что вновь мы получаем подтверждение высказанного мной ранее предположения: Апокриф – это проект Болдина. Очень классный приёмчик. Забираешь все деньги своих миньонов под видом хакерского грабежа. Конечно, не забываешь делать вид, что и ты жертва. Непонятно как сложатся отношения с новой властью, потому Болдин играет на опережение и обеспечивает себе пути отхода. Правда есть и риски, самый большой из них – это реакция его круга. Кто знает, на что способны резко обнищавшие вчерашние соратники? Что ж, господа, наблюдаем – Эдуард самолётов с производительностью, превосходящий китайский конвеер, поставлял для земляков всё новые и новые порции информационного пюре. Оно полюбилось не только горожанам, но пришлось по вкусу и Олегу Звягину. Человек его профессии, попав на новое место, изучает его информационный фон, так был найден блог Самолётова. Пользы ноль, но провинциальная конспирология и бульварный слог забавляли киберохотника. Дочитав последнюю статью, Звягин отложил телефон и лёг спать. Он завернулся в кокон из одеяла: ночи в моргороде стали холодными. На тумбочке завибрировал телефон, породив внутреннюю борьбу. Уют против необходимости. Когда телефон сполз и упал на пол, победило второе. Закрытыми глазами Олег нащупал упавший телефон.  

– Дааа, – протянул он сонно и недовольно.  

– Договорился? Точно?... Дима, ты мощь, ты, ты гений, чёрт возьми, спасибо. Да, завтра стартуем..Угу…Спокойной ночи.  

Ермолаев потратил почти день, но согласие Болдина на, как ему казалось авантюру, он дал. Конечно на своих условиях. Во-первых, предложенные суммы он снизил, во-вторых, он сразу захотел получить доступ к счёту, куда всё будет стекаться, в-третьих, в случае провала или даже успеха никто не должен знать об этой операции. Если будет утечка и они, и он всё будут отрицать, на том и сошлись.  

Штаб операции, которая так и не получила никакого кодового названия, развернули в кабинете Ермолаева. Сам мэр сидел дома, чтоб не вызвать подозрений. Весь длинный стол начальника заставили компьютерами, вдоль него заложив руки за спину, вышагивал Ермолаев и наблюдал. Его взгляд скользил по затылкам, мониторам и пальцам на клавиатуре.  

– Мы готовы? – спросил склонившийся над группой сотрудников Звягин.  

– Да, – ответил кто-то.  

– Начинаем, – Звягин хлопнул в ладоши.  

– Запрос на транш.. Идентификация.. Есть подтверждение… отслеживаю –потянулась цепочка докладов. Ермолаев внимательно смотрел на Звягина, тот как дирижёр управлял группой: жестикулировал, подсказывал, спрашивал, посматривал на часы.  

– Так, скажите Болдину, чтоб разбил суммы еще на несколько переводов, потянем время, – крикнул Звягин.  

– Почему ты считаешь, что он должен клюнуть именно сейчас? – спросил Ермолаев.  

– Долго объяснять, Дима, без обид. Просто ты не поймёшь. Мы сделали всё так, чтоб клюнул он именно в момент перевода, – объяснял Звягин, неотрываясь от мониторов и постукивал кулаком по столу.  

– Давай, давай, – шептал Звягин.  

– И что? Сразу увидим куда он их утянет?  

– Да нет же, нам главное засветить счёт, он подключится и обнаружит себя, – Звягин продолжал монотонно стучать по губам.  

– Вижу внешнее подключение на шестом шлюзе, – выкрикнул кто-то за столом.  

– Есть! Есть! – крикнул Звягин и подбежал к монитору.  

– Сейчас появится адрес. Дима, бойцов на взлёт, – сказал Олег.  

Болдин посмотрел на стоящего в чёрном камуфляже спецназовца и кивнул ему, тот изобразил что-то вроде воинского приветствия и вышел из кабинета.  

– Ха, есть. Вижу! Прохоровская, 15, – крикнул Звягин и посмотрел на Ермолаева.  

– Прохоровская – это пригород, скорее всего это частный дом, – сказал начальник полиции.  

– Да, так и есть. Двухэтажный частный дом, группа захвата уже выехала – подтвердил голос за столом.  

– Ну конечно же, где ему скрываться, как не в частном доме, – Звягин тёр висок и смотрел на монитор.  

– Так, а где у нас вывод с камер спецуры? – спросил Ермолаев. Молодой парень из группы Звягина указал на большой экран – на карте города мерцали две жёлтые точки, одна из них быстро приближалась к другой.  

– Сколько им? – спросил Ермолаев.  

– Восемь минут, – ответил Звягин и стал рядом с полковником, оба смотрели на монитор. Таймер перевалил за обозначенное время на 30 с лишним секунд и на экране появились бойцы. Одни перелазили через каменный забор, другие ломали в нём дверь.  

– Ага, вход, – шептал Ермолаев. Камера оказалась во дворе, потом побежала по коридору, потом по лестнице наверх, впереди мелькали спецназовцы. Все остановились у двери, один резко дёрнул ручку, остальные с криком забежали вовнутрь. В суматохе трясущегося кадра Звягин и Ермолаев рассмотрели несколько компьютеров. За ними кто-то неподвижно сидел. Спецназовцы стали поднимать фигуры в чёрных балахонах и валить на пол. Послышался хруст, в руках одного из бойцов оказалась пластмассовая рука.  

– Сука! Маникены! – крикнул Ермолаев. Камера подошла ближе к «хакеру» – в упор на полицейских смотрели большие немигающие глаза без ресниц с наполовину стёртыми зрачками. В комнате стало темно. Через секунды всё вдруг замигало, как будто заработал стробоскоп. По стенам и потолку поплыли цветные волны и заиграла музыка. Олег быстро узнал одну из своих любимых песен Heads will roll от группы Yeah, Yeah, Yeahs. Первые ноты старого клубного хита дезориентировали спецназ, те вскинули автоматы и стали водить ими из стороны в сторону. Ермолаев орал и стучал по столу, его столичный коллега улыбался и тихо подпевал.  

***  

Лето в Морогороде достигло той отметки, когда город, как брошенное в горячий чай печенье, разбухал и становился мягким. В этом полублаженстве плавленного асфальта на улицы Морогорода из автобусов, самолётов и поездов высаживался десант оккупантов. Туристов отличить было очень легко. Они постоянно что-то жуют, у них громкие голоса и провинциальные манеры. Местные понимали – приехали деньги, но с временным засильем чужаков мириться было сложно. Если моргородчане и готовы были что-то уступить, то максимум столик в своём любимом кафе. Настоящая битва гремела у моря. Лето брало в руки нож и толстым слоем намазывало городские пляжи приезжими, которые отдыхали на них как в последний раз. Отдав песок временным завоевателям, моргородчане уезжали к морю далеко от дома. Триумфаторы же, изнемогая, но покорно подставляли свои изголодавшиеся по теплу белые тела солнцу. Оно щедро целовало их, оставляя на коже красные пекущие следы своей любви.  

– Снова жара, может, не пойдём никуда? Да и туристов там будет дофига, а?  

– Нет, Игорь, сам же предложил. Но ты прав, жарко, долго лазить там не будем, – ответила Марина, семья уже полчаса как собиралась на прогулку. Муж пытался отговорить от похода на открытие парка аттракционов.  

– Ладно, тем более я достал нам скидочные талоны. Оле звонила? Она готова?  

– Собирается. Пока доедем будут готовы. Ростик! Оставь Маню в покое и иди одевайся, – после замечания матери, мальчик выпустил из рук кошку персидской породы и побежал в свою комнату.  

Через час все ехали в автомобиле, пробиваясь к парку сквозь длиннющие пробки. Как только Игорь нашёл где припарковаться и заглушил мотор, дети выбежали из машины и сразу бросились к фонтану. Измождённые жарой родители уже не делали замечаний и вслед за детьми стали выползали на горячий асфальт.  

– Игорь, когда ты уже сделаешь кондиционер? Чувствую себя как овощ в скороварке…  

– Мариш, жду когда освободится мастер, много работы. Я договорился на следующую неделю.  

– А раньше никак?  

– Очень даже как. Но тогда или к официалам, или к халтурщикам. И денег столько, что пар восемь туфель тебе можно купить – отвечал муж и цеплял к лобовому стеклу фольгированную шторку на липучках.  

– Всё, хватит пилить, пошли.  

В парке уже было не протолкнуться, как и прогнозировал Игорь – инициативу перехватили гости города. Шумные толпы туристов с детьми облепили всё вокруг, они блуждали по гигантским пластиковым лабиринтам, группами съезжали с надувных горок, истерично орали на каждом вираже американских горок. Между делом успели сломать аттракцион «боксёрская груша». Оля, Игорь и Марина стояли посреди этого праздника будто бы вернулись с дачи и застали дома вечеринку с пьяным карликовым слоном и накуренными павлинами.  

– Говорил же тебе – Игорь посмотрел на Марину.  

– Ладно, пришли так пришли. Да, Оля?  

– Да, детей бы только найти, – вздохнула подруга.  

Ростик с Артёмом нашлись быстро. Охладившись в фонтане, дети побежали к толпе сверстников смотреть на выступление фокусника. Был тот момент, когда детвору уже разогрелась фокусами с карандашами вдруг ставшими конфетами. Самое время повышать ставки тем более, что в толпе детворы уже было много взрослых. Фокусник достал карты, демонстративно провёл колоду вдоль носов маленьких зрителей. Затем достал бензиновую зажигалку медного цвета и элегантно поджёг колоду. Огонь становился всё больше, почувствовался запах жжёной бумаги. Иллюзионист хитро подмигнул и сунул горящую колоду в карман пиджака. Картинно изобразил, что колода больно печёт. Стал искать что-то в толпе, пока маленькая девочка не протянула ему бутылку оранжевой газировки. Фокусник налил немного жидкости себе в карман, послышалось шипение, из кармана потянулся лёгкий дымок. Как только он рассеялся, фокусник оттянул клапан кармана. К восторгу детворы и смеху взрослых из него стали вылетать маленькие разноцветные бабочки.  

– Дорогие гости! Через 5 минут в нашем парке открывается самый большой в Европе искусственный водопад. Вас ждёт незабываемое шоу, море эмоций и розыгрыш призов. Не упустите свой шанс, поторопитесь занять места поближе! – кричал тучный конферансье в чёрном фраке, усыпанном блёстками. Натруженными связками он заставил всех переместиться к громадной конструкции под гигантской оранжевой материей. Форма этой композиции напоминала наброшенное на кресло покрывало.  

– Так, семья, поторапливаемся! – крикнул Игорь и взял за руки мальчиков, мамы шли сзади.  

– Игорь, беги с ребятами вперёд, мы потом подойдём, – сказала Оля.  

– Ну уж нет, вы слышали? Самый большой в Европе! Искусственный! Ай да вперёд, дамы.  

Толпа вокруг таинственной конструкции напоминала фанатов в ожидании выхода любимой группы. Сотни малышей восседали на плечах отцов и хлопали в такт музыке, мамы готовили к съёмке телефоны. Начался обратный отсчёт, толпа подхватила: восемь, семь, шесть…  

После единодушного «один! » огромное полотно упало, обнажив скалу с несколькими уступами. Если бы действо не проходило в городском парке, то можно было с лёгкостью поверить, что перед тобой настоящая гора. Правдоподобное отсутствие прямых линий и светло-коричневый цвет глыбы будто гипнотизировали. Заиграли фанфары их дополнил орган, потом подоспел симфонический оркестр. Классику постепенно вытеснял нарастающий шум воды. Когда грохот полностью заглушил музыку, с горы хлынул мощный поток. Толпа кричала, аплодировала, мигала вспышками как гирлянда. Первые потоки шумно бились об уступы, разбрасывая вокруг пенные брызги.  

– Что это в воде? – спросила Оля Марину.  

– Не знаю, какие-то шары что ли?  

Когда вода стала заполнять пространство вроде бассейна у подножия водопада, послышались крики, тревожные голоса детей и взрослых.  

– Игорь, что там? – спрашивала Марина из-за спин других. Он с детьми стоял у самой воды.  

– Смотри братан, кажись Леонидыч, – Марина посмотрела в сторону. Какой-то крепкий парень в татуировках держал за волосы голову мэра. Его друг слегка присел, рассматривая лицо с которого стекали капли воды. Марина протолкнулась поближе к воде и увидела как уже несколько десятков голов, перекатываясь в пенных волнах, плавали как игрушки в детской ванночке.  

***  

– Да, и в этот раз всё по-богатому. Даже волосы настоящие, – сказал Звягин подошедшему только что полковнику Ермолаеву. Оба склонились над сидящим за столом экспертом и смотрели как он ловко орудует головой депутата Автандила Гогиашвили. Человек в белом халате пинцетом вырвал несколько клочков волос с головы и густых усов, потом скальпелем соскоблил воск с носа и щеки «жертвы».  

– Отпечатков не было? – спросил Ермолаев.  

– Нет. Но волосы и воск превосходные, достать их непросто. К тому же выполнить быстро и качественно такой огромный заказ могут считанные люди. Ими и займёмся, сопоставим образцы с их рабочим материалом – объяснял эксперт, неотрываясь от работы.  

– Работайте, – понимающе кивнул Ермолаев и жестом предложил Звягину выйти. Уже оказавшись в своем кабинете, полковник тяжело упал в кресло и потянулся к сейфу. дДстал две рюмки и бутылку коньяка.  

– Не, спасибо, не буду, – сказал Звягин.  

– Ладно, – полковник налил себе и громко отхлебнул.  

– Я уже смирился. Меня погонят, вопрос лишь когда… Мне нужно срочно лечь в госпиталь, попытаюсь выиграть время… Ты, Олег, мужик нормальный, поймёшь. Работать будешь с моим замом Резником. Помнишь, он тебя встречал в аэропорту? – Ермолаев резко прикончил рюмку.  

– Дима, успокаивать и отговаривать тебя не буду, но поверь. Ты спешишь.  

– Да, ладно тебе, мне уже позвонили, намекнули. Есть у меня один корешок в главном управлении, по кадрам, – Ермолаев залпом уничтожил вторую рюмку.  

– Ну как знаешь… Слушай, а налей и мне, – сказал Звягин.  

Пока в кабинете главного полицейского города пили коньяк, весь город, конечно же, обсуждал очередное шоу. Его жертвы, депутаты и чиновники, с радостью фотографировались с восковыми копиями своих голов и даже передавали друг другу эстафету в социальных сетях. Апокриф молчал, хотя сомнений в его причастности ни у кого не было. На выручку землякам прибыл Эдуард Самолётов. Уверенность уверенностью, но кто-то же должен объяснить, сделать прогнозы.  

«Противостояние Апокрифа и городской власти мне напоминает шахматную партию, с той лишь разницей, что один из игроков продолжает двигать свои фигуры одну за одной, тогда как оппонент, схватившись за голову, боится походить и пешкой. Нет, конечно вы возразите, мол были же попытки его поймать, даже накрыли кукую-то сеть, тыкали нам всем изъятыми компьютерами в нос. Притормозите, господа. Во-первых, Апокрифа так и не поймали. Во-вторых, работает полиция, но мэр и депутаты же на них никак не влияют, ну, теоритически. В персональной дуэли города и Апокрифа пока инициатива за последним. Он гибкий, динамичный. Обжегся с партией, быстренько её свернул. Способный стратег, он сразу понял, что лучший способ подвинуть Болдина – отрезать, как хирург, пуповину между ним и горсоветом в лице наших любимых избранников. Как это сделать? Лишить депутатов основного бонуса – денег. Не хотите по-хорошему? Тогда извольте не нервничать при виде денежных фонтанов из ваших кубышек. Перформанс с головами? Гениально! И, да, плюйте в меня поборники морали и защитники детской психики. Но в ком еще жив настоящий театрал, оценят широту идеи. Тут тебе и мотивы французских революций с их излюбленной гильотиной и креативный соцопрос об отношении горожан к своим лидерам. Еще свежи в памяти кадры, как люди насаживали восковые головы на палки, как выкалывали им глаза. Где же то уважение, то сакральное отношение простых граждан к своим трибунам? То-то же. Умница Апокриф! Я уже давно не смотрю сериалы – скучные, долгие. Но он, мой безликий, анонимный герой возродил интерес к этому жанру. Теперь жду не дождусь, когда же? А главное, что на этот раз? Увлекательнейший сериал прям на улицах моего города без регистрации и смс! » – симпатия Самолётова к Апокрифу была безоговорочной. В комментариях под статьёй читатели сомневались, а не стал ли блогер, звезда муниципальной публицистики агентом анонима, но Эдуард версию опроверг. Объяснил, что равноудалённое положение от всех – вот в чём рецепт его объективного взгляда.  

Марина сидела на заднем сиденье и нервно перебирала пальцами. Ей очень хотелось побыстрее добраться до схрона сестры и еще сдёрнуть эту чёртову повязку с глаз, которая сейчас давила больше обычного. Внутри будто кипящая кастрюля из-под крышки которой вырывается горячая пена. Знакомое чувство для тех, кто готовился встретить человека и сказать ему всё, выплеснуть гнев до дна. Подбираешь слова, думаешь какими жестами их сопроводить и что услышишь в ответ. Андрей поглядывал на Марину в зеркало заднего вида и почему-то улыбался.  

– Зачем вы на неё работаете? То есть для чего? – спросила Марина.  

– Вы имеете ввиду, как я стал помощником Инны? И почему я одобряю все, что сейчас происходит? – догадался Андрей.  

– Ну да, так точнее.  

– Вы видите лишь часть моей работы. Инна дала мне возможность реализовать все мои мечты и планы. Когда я не вожу вас, я управляю огромным проектом в нашей корпорации. Я создаю роботов, умные вещи, изобретения для космических программ, медицины и многое другое. Я задыхался от невежества и беспечности своего прежнего начальства, когда работал программистом. Мы все писали программы для западных стран, получали две годовые зарплаты сакнтехника в месяц и думали, что жизнь удалась. Очень скоро мне стало это всё стало надоедать. Я хотел открыть в нашей компании смежное направление, хотел собирать бионические протезы в том числе и для животных, были и другие идеи, но меня убеждали, что сидеть и писать программный код намного выгоднее…  

– Понятно, Вы ей обязаны своим успехом, – перебила Марина.  

– Ну почему обязан? Скорее, признателен за доверие.  

– Или за деньги, которые она вам дала?  

– Не без того, – сказал Андрей.  

Остаток пути ехали молча, Марина, наверное, думала услышать другую историю. Историю спасения спивающегося гения компьютерной инженерии или что-то в этом духе. Так думал Андрей и поглядывал на притихшую пассажирку. Знакомый треск щебня, остановка, звук открывающейся двери. Марина вдруг поняла, что ни разу не обращала внимания на запах во дворе неизвестного ей дома. Выйдя из машины, она втянула воздух, легкие заполнились приятным цветочным ароматом. Садоводство и Марина были далеки как Земля и Нептун: определить название растения не удалось. После всё тех же длинных и запутанных коридоров девушка оказалась перед кроватью Инны.  

– Привет, Марина.  

– Привет. А куда пропало твоё «сестрёнка»?  

– Так я называла родного мне человека. Похоже тебе это не нравится.  

– Быть сестрёнкой или твоей родственницей?  

– К сожалению второе.  

– К сожалению? Ты устраиваешь в городе переполох, грозишь революцией, разбрасываешься чужими деньгами и хочешь, чтоб я это всё одобряла и мило с тобой щебетала?  

– Успокойся, пожалуйста, выслушай.  

– Да хватит! – закричала Марина. Хватит играть со мной в тёмную, хватит возить меня сюда! Отстань от меня и моей семьи. Ребёнок после твоих голов уснуть не может!  

– Прости, я не подумала, что вы…  

– Хватит, Инна, хватит! Я приехала сюда сказать тебе, что больше не хочу знать тебя. Ищи другую сестру и другого мэра, ты же, кажется, меня хотела им сделать? Боже, какая чушь, какой бред. А-а-а-а-а, – Марина запрокинула голову назад и обхватила лоб руками.  

– Трудно разговаривать с человеком в истерике. Прошу, успокойся.  

– Хорошо, я спокойна. Давай говори – сказала Марина и повесила на спинку стула свою кожаную куртку.  

– Не хочешь быть мэром и мне помогать, ну и ладно. Только не мешай мне завершить начатое. За всё происходящее в ответе только я. Тебе переживать не за что. Скоро, очень скоро, слышишь? Всё изменится. Сначала для города, потом для страны. Ею должны управлять умные люди. Просто будь со мною рядом и наблюдай. Не хвали, не осуждай, а будь рядом, сестрёнка.  

– Даже быть с тобою рядом опасно. Я не понимаю, что происходит, а главное к чему всё идёт. Если хочешь понимания и дружбы, я готова. Готова, но самое большее чего ты можешь ждать от меня – это помочь развесить шарики на твой День Рождения.  

Обратный путь домой с завязанными глазами показался Марине быстрее обычного: эмоции больше не тяготили, ощущение возникшей внутри пустоты приятно холодило, как ментоловый леденец. Девушка давно хотела избавиться от опасной и странной родственницы, искала повода, но Инна сама того не ведая помогла ей. Случившееся в парке аттракционов всё решило, напуганного ребёнка Марина простить не смогла.  

– Любимая, а где ты была? – Марина вздрогнула от голоса мужа за спиной. Игорь стоял у входа в комнату и смотрел на жену. Марина отложила какие-то бумаги, которыми была занята сразу после приезда.  

– Игорь, снова ты со спины?! Сколько раз…  

– Знаю, знаю, не подходить внезапно, – перебил муж.  

– Так, где ты была?  

– Я не поняла, а что это у тебя такой подозрительный взгляд? И с каких пор я должна тебе отчитываться?  

– Вот с этих пор, вот с самых этих пор, – Игорь стал показывать на свой правый кулак, указательный палец тыкал в обручальное кольцо.  

– Ты же знаешь, что я часто консультирую разных людей, – сказала Марина.  

– Знаю. Но, не часто за тобой присылают машину.  

– Этот клиент присылает.  

– Таааак – Игорь медленно сложил руки на груди.  

– Послушай, Игорь. Если ты сомневаешься в моей верности, то это всё глупости.  

– Марина, а что мне думать? За тобой приезжает авто с молодым парнем за рулём, куда-то тебя отвозит на несколько часов, оно же и привозит. Происходит это очень часто, что ты там делаешь? Консультируешь? Работаешь над открытием, которое перевернёт мир криптографии? Я не знаю.  

– Понимаю, всё это звучит нереально, будто я оправдываюсь. Но я действительно консультирую очень… особенного человека. Он избегает публичности и одержим собственной безопасность. Водитель – это его помощник. Привёз, увёз. Ничего больше. Ни с ним, ни с клиентом, которая к тому же женщина я себе не позволяю. Верить или нет – твоё право.  

– Верю, верю, Марина, только знай, что мне не всё равно, что моя жена ездит к клиенту на машине с номерами, которых нет ни в одной базе, – сказал Игорь и ушёл.  

Ну конечно, еще бы они были, – подумала Марина. Она пыталась успокоить себя, что врёт во благо семьи. Ну, зачем ему это знать? К тому же лжи в её словах минимум: сестру назвала клиенткой, а так-то всё правда. А Игорь то каков? Действительно, бывших ментов не бывает. Уже и работая новая, но время на слежку у него есть.  

В стане самых настоящих, действующих ментов после неудачной ловли на живца стало тихо. Апокриф затаился, а оставленные ниточки как всегда были всего лишь обрывками никуда неведущими. Если и выходили на исполнителей заказов Апокрифа, то те деталей важных не помнили, да и зачем? Деньги платили большие, выполнил в срок – получил. Расчёт официальными курьерами, которые даже и не подозревали, что доставляют. Подрядчики получали заказы от своих коллег, а те от других, пока цепочка не замыкалась на зарубежном заказчике из разных стран. Там на запросы полиции отвечали неохотно, ссылались на коммерческие тайны, защиту инвестора и прочее. Холостым оказался выстрел и в изготовителя восковых фигур. Его вообще не нашли. Единственная зацепка – сам воск. Полиция нашла его производителя. Директор фирмы вспомнил всё. И машину, и номер, и даже описал водителя, забиравшего заказ. Вот только оказалось, что синего фургона Мерседес с номерами СГ 3253 ИН в стране нет. В интернете, в этой естественной среде обитания Апокрифа, у полицейских шансов найти неуловимого анонима было еще меньше. Он умело заметал свои электронные следы, расставлял ловушки и пользовался ресурсами недольше двух-трёх дней. Отдел киберполиции давно уже перешёл на казарменное положение. Спали на матрасах среди чайников, микроволновок, упакованной еды, бутылок воды и стиков растворимого кофе. Звягин лишь изредка заглядывал в комнату, в которой посменно спали и работали под цокот клавиатуры. Командировка затянулась, повторить участь уже бывшего начальника полиции Ермолаева ему не хотелось. Он нервничал и думал, думал, думал. Свежие идеи проходили мимо. Спокойно было и в городском совете – избранники отправились на каникулы. Конечно, потерю денег они переживали трудно. Но, учитывая историю счетов, предпочли молчать и уже планировали, как компенсировать утраченное. Благо до конца каденции оставалось три года, успеют. Мэр Владимир Болдин не горевал. Ограбление для его состояния было пустяковым, к тому же, как ни крути, последний раунд боя выиграл он. Застройщики удовлетворены, а деньги, еще большие, чем украл Апкориф уже на офшорных счетах. Впереди ждут пальмы буржуйских берегах. Пусть полиция теперь попотеет.  

– Боря, в окно посмотри! – Звягин ворвался в кабинет нового начальника полиции, опёрся на стол и пытался совладать с одышкой. Сколько раз столичный гость давал себе зарок начать бегать, но любимые пончики побеждали.  

– Да какое окно? Ермолаева арестовали, – новоназначенный начальник даже не поднял голову и продолжал читать неприятную новость с экрана телефона.  

– Арестовали? Ладно, разберёмся позже. В окно, в окно глянь, – Звягин наклонился вперёд и схватился за правый бок.  

Оба вышли из кабинета на балкон. Перед зданием городского управления стоял ярко-жёлтый фургон. На его крыше была установлена длинная панель с бегущей строкой. Красные буквы гласили: «Привет, полиция Моргорода». Из фургона люди в синих комбинезонах стали выгружать какие-то стойки, колонки, смотанные провода.  

– А ну-ка, дежурного! Я сейчас…  

– Не нужно, давай посмотрим, что будет дальше, сейчас спугнём и снова ждать когда объявится, – Звягин опустил руку Резника, тот уже тянул телефон к уху. Рабочие неспешно выгружали привезённое. От здания отделилась фигура в чёрной форме и уверенно двинулась в сторону приготовлений.  

– Лейтенант, уйди. Не нужно, – Звягин замахал рукой, будто отмахивался от мухи.  

– Сказали же, уйди, – добавил Резник.  

Дежурный послушно вернулся на свой пост.  

– Долго вам еще? – спросил Резник.  

– Нам сказали всё подключить до половины первого, – ответил кто-то из рабочих. Начальник посмотрел на часы.  

– 25 минут, – сказал Резник. Оставшееся время охотники за Апокрифом внимательно наблюдали и гадали, что же им уготовано на этот раз.  

– Машину, конечно, задержим после, – сказал Резник.  

– Конечно, только дай им чуть отъехать. Хотя и в этот раз будет: «Не знаем, вот оплатили переводом, сказали привезти и установить» – Звягин изобразил интонацию допрашиваемого. В точно указанное время перед управлением появился большой экран на стойке с колонками. На мониторе всплыло огромное знакомое изображение.  

«Приветствую доблестную и неутомимую полицию Моргорода. Благодарю за терпение. Да, в этот раз скромно и по-домашнему. Должен признать вы знатно потрепали меня. Но игра, господа, сыщики продолжается. Игра на повышение. Узнаёте? » На экране в режиме ночной съёмки появились лица взрослых мужчин. Они почему-то были в одних трусах и стояли на коленях, руки сложены за спиной. Их губы дрожали от страха, кто-то шептал, кто-то закрыл глаза. В свете красного спектра мелькали испуганные лица, человек с красивой окладистой бородой отчётливо прошептал: «Помогите».  

– Это Купарский Владислав Робертович, – сказал, не отрываясь от экрана Резник.  

– Кто? – спросил Звягин.  

– Наш известный краевед, почётный житель города. Что он задумал? – ответил полицейский.  

«Узнали, ну конечно, узнали. В одном из подвалов нашего славного города я собрал его десять почётных граждан. Условия просты – делайте, что я говорю и сможете их спасти. Если хоть немного отступите от правил моей игры, готовьте десяток гробов и музыку. На вашу почту, уважаемый Олег Петрович, – Звягин прищурился и стал сильно сжимать перила балкона, – я отправлю сообщение. Расшифруйте его. Всё время, что будет идти игра, не трогайте этот экран, он вам пригодится. Следите за ним. Благодарю за внимание». Оба сыщика бросились с балкона в кабинет. Резник по телефону отдавал инструкции, Звягин побежал в комнату к своим спецам, поглядывая на телефон.  

– Есть сообщение, – крикнул прибежавший в киберотдел Звягин.  

– Начинаю отслеживать, – доложили из-за компьютеров.  

– Похоже на шифр. Какие-то цифры, буквы, Коля, глянь – Звягин протянул телефон коллеге.  

– Ну, что-то есть? Получилось? – спросил он человека за компьютером, но тот лишь покачал головой.  

– Машину задержали неподалёку. Что у вас? – спросил вбежавший Резник.  

– Да, вот шифр прислал, разбираемся – Звягин повернулся в сторону коллеги, который вывел сообщение на большой экран. Всю его площадь сплошь усеяли цифры и буквы. В комнате был только один человек, который мог в этом наборе увидеть систему, а после интерпретировать её в чёткое послание. Все взгляды сошлись на сутулом невысоком парне в жёлтой майке и отвисших коричневых шортах. Он ходил вдоль экрана с карандашом и что-то записывал в блокнот. Звягин попросил всех жестом молчать и не мешать. Вместе с Резником они вышли в коридор.  

– Сколько у нас есть времени? – спросил начальник полиции.  

– Боюсь, что это определяем не мы, – Олег ткнул пальцем в окно. Резник подошёл и увидел, что на экране появились большие белые цифры – это был обратный отсчёт 23:59:59.  

– Сутки, он даёт нам сутки, Олег, – разозлился Резник.  

Шёл второй час, дешифровки не было. Коля Быстряков – штатный криптограф столичной команды, плотно увяз в паутине буквенно-цифровых сплетений.  

– Слушай, Олег, в прошлом мы пару раз обращались к одной даме. Шифрологу или как там правильно?  

–Криптологу, – поправил Звягин.  

– Лет шесть назад ловили придурка, подрожал Зодиаку. Ну ты наверное в курсе, американский серийный убийца. Так вот этот тоже отправлял нам шифровки, мол угадайте кого я убью следующим. Благо до этого не доходило, но делать что-то с этим сумасшедшим нужно было. Мы предложили ему игру – присылай нам шифровки как тебя найти. Пригласили её, кажется, Марина звать, она в нашем универе преподаёт. Так вот присылает этот дурень шифровку свою, она раскусила, назвала нам адрес. Понятно его там не было, но парень заигрался и всё таки попался.  

– Как? – спросил Звягин.  

– Она предложила. Говорит ваш псих, весьма способный криптограф. Шифр у него непростой, авторский. Давайте с ним поиграем, заденем его самолюбие. На главных улицах города разместили билборды с зашифрованным посланием, мол признаём ты крут, но сможешь ли расшифровать это. Там было предложение вступить в игру, завуалировано понятно, он и клюнул. Марина эта, грамотно вела его, поддавалась, проигрывала, пока не договорились сыграть честно, если она расшифровывает, то в условленном месте найдёт его, а все грешки полиция прощает. Он, дурак купился, мы его и взяли. Кстати, уже тогда он присылал нам сообщения по электронке, которую сложно вычислить. Стали разбираться, а он оказался того, – Резник покрутил пальцем у виска, – кукуха отъехала, отправили в больничку.  

– А сейчас где он? – спросил Звягин.  

– Полечили и выпустили.  

– Так может…  

– Нет, не он, проверяли. Да и слишком размашисто для городского сумасшедшего, – сказал начальник полиции.  

– Ладно, сейчас от помощи не откажусь. Зови, – махнул рукой Олег. На экране обратный отсчёт вновь сменился мольбой о помощи.  

«Ох, как становится горячо. Кажется, кому-то не избежать ожогов. Всем привет, на связи Самолётов. Наш старый и местами добрый Апокриф одной головой Ермолаева не наелся. Давайте сразу уберем от экранов беременных, лиц с неустойчивой психикой и свидетелей Иеговы, потому что страха и ужаса, которого они так желают, не будет. Не верю я в то, что он убьёт сразу 10 человек, пусть даже были бы они не почётными гражданами, а дворниками. Я думаю, что Апокриф решил «отрубить» новую голову, лежащую на плечах Бориса Резника. Конечно, по ходу пьесы покатиться могут и другие. Но убийств не будет, слишком умён аноним для такого топорного продолжения. Загадкой остаётся только судьба любимого всеми мэра и его депутатов. Капусты он с них состриг знатно и…тишина. А помнишь, мой дорогой читатель, как умник Самолётов призывал не очаровываться Апокрифом и даже говорил, что он вполне вероятно может быть творением Болдина и Ко? А? Вспомнил? То тоже! Ладно, ладно, сегодня букаф мало, не отвлекаю вас от очередного зрелища, самому интересно, чем закончится. Конец связи» – Эдуард Самолётов снова остался верен своему долгу разъяснять суть происходящего без просьбы аудитории, похоже что, не писать он уже не мог. Для стареющего отставного редактора некогда нескольких городских газет это было своеобразной психотерапией.  

После разговора сыщиков Марина довольно быстро оказалась в здании городского управления полиции. Еще быстрее она согласилась помочь, хотя в пути, под вой сирены, сомнения как языки пламени плясали внутри. Ссора, непонимание мотивов Инны, да еще и Вениамин Растополкин в заложниках. Тот самый Вениамин Петрович, заслуженный врач-педиатр, спасший её и сына Ростика во время родов. Какой-то кошмарный сон, созданный безжалостной рукой, не оставившей Марине выбора. Она сидела перед посланием и внимательно всматривалась в шифр, конечно, он был ей знаком. По его почерку она сразу узнала привычный приём сестры. Марина понимала, что справиться с ним за считанные минуты было бы как-то подозрительно и неуважительно к коллеге, тянула время. А текст был прост. «Решай или Диана или они. Назовёшь им координаты – игра продолжится и в запасе останется больше 12 часов. Промолчишь – деньги я отдам Диане, только игра поменяет правила и на спасение останется меньше часа». Марину душили слёзы – сестра заставила её выбирать между тяжелобольной студенткой и десятью жизнями. Её студентка Диана внезапно слегла еще год назад, врачи ошеломили диагнозом – онкология. Нужна операция, а потом долгое восстановление. На всё может понадобиться около пятисот тысяч евро. В университете удавалось собрать лишь крохи, чтоб оплачивать её нахождение в больнице. Сволочь, ты Инна, циничная сука. Всё узнала. Одна против десяти, десять против одной. Спасти девочку, значит убить остальных. Знаю я твои «игра поменяет правила», – размышляла Марина стараясь не подавать виду окружающим. С другой стороны, те десять пожили, а некоторые из них вкусили самые сочные плоды этой жизни. Диане еще жить и жить, замуж выйти и ребёночка родить, – мысли будто перетекали из одного полушария в другое. Минуты шли.  

– Спасите, пожалуйста, спасите, – снова раздалось из динамиков на улице, еще одни десять минут проиграны.  

– Марина, у вас что-то получается, – спросил Звягин. Она посмотрела на него, в глазах блестели слёзы.  

– Пожалуйста, соберитесь, я понимаю, мы все тут переживаем за тех людей, соберитесь. Вы должны помочь спасти их, – спокойно объяснял Олег.  

– Мне нужно подумать…. наедине, понимаете? – сказала Марина. Она попросила отвести её в пустое помещение. Это был небольшой конференц-зал с длинным овальным столом и чёрными стульями вокруг. Она села на один из них и опустила голову на кулаки, заплакала. Диана или Растополкин с девятью другими. Они или Диана? Они, конечно, они! – Марина вдруг придумала. После их спасения я расскажу эту историю и попрошу, нет, я их заставлю собрать деньги для Дианы. Она вас спасла сейчас, теперь ваша очередь. Марина влетела обратно, оторвала клочок бумаги и посматривая на шифровку стала что-то записывать. С последним движением карандаша протянула бумагу Звягину, на ней он увидел: 46°37'16. 2"N 30°49'44. 9"E  

– Так у нас есть координаты! Быстро выводим на карту! – скомандовал Звягин.  

– Спасибо вам, Марина – сказал он и пожал ей руку двумя ладонями.  

– Я могу идти?  

– Да, конечно, я вам сразу сообщу о результатах, – ответил Звягин.  

Марина вышла из городского управления полиция. После нескольких часов под кондиционером солнце стало еще беспощаднее. Оно словно тугой горячей плёнкой, обматывало тело своей новой жертвы. Она шла по городу и прокручивала в голове первое знакомство с сестрой, анализ ДНК, слепые поездки неведомо куда. Теперь она вроде как предала сестру, помогает полиции. Или нет? Разве можно назвать это предательством? Разве это нормально, ставить родного человека перед таким сложным выбором? В последние несколько дней Марина тонула в сомнениях и стремительно шла на дно отчаяния. Инна, что же ты наделала? С пустым взглядом Марина шла домой.  

– Эти координаты заброшенного здания. Похоже, бывший сборочный цех завода Нептун, – докладывал человек Звягина, не отрываясь от монитора своего компьютера.  

– Знаю этот завод. Дед работал там сварщиком. Потом он стал моей головной болью, – сказал шеф моргородской полиции. Олег удивлённо посмотрел на него.  

– Не дед. Завод. Я начинал там участковым, там уже тогда были руины. Бомжи, наркоманы, трупы. Если что украли или кого убили, двигай на Нептун, не прогадаешь. Чёрт, а там здоровая территория.  

– Да уж, Апокриф стилю своему не изменяет. Знать бы что на этот раз? – Звягин щипал лоб большим и указательным пальцами.  

– Слушай, Олег, давай прокатимся и мы, – сказал Резник.  

– Ностальгия, Боря?  

– Нисколько. Не могу смотреть на это через монитор, подышим свежим воздухом, поехали, – шеф полиции стянул со спинки стула свой китель и пошёл к двери. Олег вздохнул и отправился вслед за коллегой. Когда сыщики садились в автомобиль, цифры обратного отсчёта исчезли. На экране появился Апокриф.  

«Господа полицейские, желаете лицезреть всё лично? Правильно, отличное решение, тем более, что наша игра становится еще интереснее. Я меняю её правила. Смотрите». На экране снова появились цифры 16:54:17, но отсчёт ускорился и через две секунды на экране осталось 01:01:01.  

– Какого х..? – вырвалось у шефа полиции. Правая его нога уже была в салоне служебного авто.  

«Пожалуй, этого хватит. Спешите, спешите, хранители закона и порядка».  

– Ты видел? Что бл… он творит? Сука! Найду, за яйца подвешу, уеб…., – взорвался Резник и громко захлопнул за собой дверь. Звягин молча сел сзади. Служебный джип под сирену рванул вперёд.  

В полумрак палаты Инны проникла чья-то фигура. Она двигалась осторожно, будто боялась разбудить больную от многолетнего сна. Силуэт остановился у кровати и замер. Сухие как асфальт губы Инны, изрезали глубокие трещины, бледное лицо напоминало посмертную маску. От головы до живота тело девушки слабо освещал тусклый серо-зелёный свет от мониторов медицинской аппаратуры. В это световое поле проникла тонкая женская ладонь с косым шрамом у костяшек. Рука стала гладить лицо Инны. Фигура в темноте тихо заговорила:  

– Ну, здравствуй. Как же долго я тебя искала, сколько лет, сколько лет... Я знаю, ты меня слышишь, мне так нужно с тобой поговорить, моё родное солнышко.  

Джип шефа полиции проскочил на красный и резко повернул в сторону промзоны. Решили срезать путь. Пока ехали, новый шеф полиции убедил Олега пойти с ним и со спецназом. Звягин не спорил, он уже понял главное отличие Бориса от предшественника: воевать в окопе со своими солдатами. У настоящего мента всегда аллергия на кабинетную пыль, – заключил Звягин. Автомобиль остановился спешно развёрнутым оперативным штабом.  

– Два бронника и шлемы! – приказал Резник, выскакивая из джипа.  

– Докладывай, Богданыч, – шеф, Звягин и крепкий спецназовец в экипировке склонились над большим экраном.  

– Нам нужно проверить вот этот корпус, – спецназовец покружил указательным пальцем над картой, – во втором давно обвалилась крыша, а этот единственное место где можно что-то…, ну вы понимаете, задумать.  

– Так, да, продолжай, – велел шеф.  

– Сейчас заканчивают работать кинологи с сапёрами и будем заходить, пока чисто, – отчитался, как понял Олег, командир полицейского спецназа и ушёл. Один из бойцов принёс два бронежилета и пуленепробиваемые шлемы.  

– Спасибо. Давай Олег, надевай, чего стоишь? – оба принялись подгонять амуницию под себя.  

– Слушай, а как это твои орлы оказались здесь так быстро, ещё и штаб успели развернуть? – сказал Звягин, застёгивая липучки.  

– А-а-а-а. Это и есть искусство оперативной и агентурной работы, – ответил Резник и надел шлем.  

– Стуканули, что сюда наведываются какие-то люди, вроде уличных художников. Постоянно с полными сумками краски в баллончиках. Я бы и не обратил внимание, если бы не знал, что они рисуют, – сказал шеф полиции.  

– А что там?  

– Сейчас увидишь.  

– Так постой, а твой рассказ, мол да, знаю с молодости, еще сокрушался что он огромный и всё такое? Выходит ты тут засаду заранее устроил, то есть не засаду, а готовил группу сюда выдвигать?  

– Ха. Олег, сочту за комплимент моей актёрской игре. Пойми, я не уверен ни в одном из своих, а тем более в твоих сотрудниках. Получили интересную информацию, проверили, есть совпадение, а потом еще и подтверждение, вот и выдвинул орлов по-тихому.  

– Товарищ полковник, всё готово, – доложил командир.  

– Идём, Богданыч, идём, – ответил Резник и продолжил, – а что до молодости, так я действительно был участковым, но не здесь. И точно бы им помер, если б не тесть генерал. Всё очень прозаично, мой друг. Погнали, – сказал Резник.  

Сыщики пропустили вперёд спецназ, пока подходили к зданию шеф полиции негромко объяснял Олегу:  

– Увидишь, там огромная так сказать шифровка, как только её закончили, а это 4 дня назад, наши спецы стали биться над ней, но пока бл…ть, безуспешно. Может ты что сообразишь. Художников конечно задержали, но как всегда. Заказ анонимный.  

Спецназ и начальство зашли в огромный заброшенный цех. На его левой стене высотой примерно в двадцать метров была копия знаменитого витрувианского человека Да Винчи. Репродукция отличалась от оригинала не только размерами. Мужская фигура была покрыта буквами и числами, как татуировкой.  

– Мать его, – поднял голову Звягин и стал внимательно рассматривать изображенное.  

– Это ж сколько…, – Олег не договорил, в кармане завибрировал телефон. Звонил неизвестный номер.  

– Алё?  

– Привет, Звягин, – Олег услышал знакомый голос и тут же включил громкую связь.  

– Бездари из местной полиции потратили уже больше 100 часов, но так и не смогли понять, что я пытаюсь им сказать. Твоему же незаурядному уму это задача по плечу. Внимательно посмотри на этот шедевр и подумай, почему я дал это задание именно тебе. И да. Эту Марину не зовите, а то не интересно. И ещё. Господин Резник, завяжите шнурок, – все посмотрели на обувь шефа. Шнурок на правом туфле тонкой коричневой змеёй свисал вниз и расползся по земле.  

– Этот ублюдок еще за нами наблюдает. Корошея! Ты мне сказал, всё чисто! – орал Резник. В ответ огромный спецназовец виновато молчал.  

– Хорошо. Дайте мне сосредоточиться, сколько у нас еще? – сказал Звягин. Шеф полиции кивнул командиру спецназа. Корошея взял рацию и стал что-то говорить.  

– Ой, бл…ть, и всё так, и всё так каждый раз! – злился Резник, он присел и стал завязывать непослушный шнурок.  

– Тридцать две минуты, – ответил Корошея.  

Марина из-за крон деревьев уже видела крышу своего дома. Она стояла на перекрёстке и ждала зелёного света. Перед ней остановилась серая машина. На сайте автопродаж ей бы точно влепили троечку из десяти. За рулём сидел Андрей.  

– Марина, быстро прыгай в салон. Инна умирает, – сказал он деловито.  

– Что? Как умирает? – сказала Марина.  

– Быстрее, прошу тебя, – прикрикнул Андрей. Она оббежала машину и села возле него. Авто резко тронулось и легло на курс выезда из города.  

– Что произошло?  

– Пока не знаю, утром стало плохо. Все приборы пищат, сверкают, мигают, а я бегаю вокруг и сделать ничего не могу. Вызвал врача, он её стабилизировал, но надежды сказал мало. Она попросила привезти тебя, – сказал Андрей, его голос дрожал.  

– Блин, да, что же это такое? Снова ваши глупые шутки? Никак не успокоитесь со своим Апокрифом? Бедняжка, умирает она, а десять человек взаперти это нормально? Уж ей то они, точно ничем не помешали. За что?  

– Слушай, Марина. Весь день на нервах. Давай без эмоций пожалуйста, сейчас сама всё у неё спросишь, – попросил Андрей.  

– А-а-а-а, вот как. Глаза завязывать уже не будешь? – спросила Марина.  

– Нет, уже не нужно.  

– Быстренько же вы рассекретились. Ух, как вы меня достали! – крикнула Марина и дальше ехала молча.  

Сколько осталось? – спросил Звягин.  

– Двадцать три минуты!  

– Плохо, плохо. Думай, Олег, думай, – сам себя подбадривал дешифровщик.  

– Почему он дал это задание мне? Что я делаю? Кто я? Почему я могу это расшифровать? – стал он задавать вопросы вслух.  

– Ну, вы это, в компьютерах шарите, – сказал кто-то из спецназовцев. Бойцы стали посмеиваться. После поворота командирской головы, веселье прекратилось.  

– В компьютерах… Дельное замечание, – прошептал Звягин.  

Олег стал всматриваться в композицию еще пристальнее и что-то беззвучно шептал. Минута за минутой, в напряжении и полной сосредоточенности Звягин ходил от одной вытянутой руки витрувианского человека до другой. Его взгляд скользил по всему рисунку, выискивая только ему ведомые знаки. Резник вместе со спецназом стояли рядом, наблюдали. Звягина вдруг осенило, он быстро достал свой телефон и стал вводить цифры. Специальная программа преобразовывали их в буквы. Телефон завибрировал. Снова неизвестный номер. Олег принял звонок и тут же включил громкую связь.  

– По мои подсчётам, господин Звягин, вы, уже должны были справиться с заданием. Если же нет, то дела у почётных граждан станут еще хуже. Я ведь забыл вам сказать, что с каждой минутой потолок над ними становится всё ниже и ниже. Если же вы, всё таки, нашли ответ на мою загадку, то отправьте его на номер из четырёх восьмёрок. Поторопитесь, здесь становится тесно. К Звягину подошёл Резник и показал с экрана своего телефона видео. Пленники уже стояли на коленях, склонив головы. Их макушки упирались в потолок.  

– Ты нашёл ответ? – спросил шеф полиции.  

– Да, уже отправляю, – ответил Олег.  

После отправки ничего не происходило. Примерно через полминуты с одной из железных балок под потолком на землю упал бумажный свёрток. Звук внезапного приземления заставил спецназ вскинуть оружие и осматриваться по сторонам.  

– Стоп, шеф. Сначала сапёры, – сказал Корошея.  

– Нет времени. Зачем ему нас сейчас взрывать? Он же хочет доиграть, – сказал Звягин и первым потянулся к свёртку.  

– Тааак, – он разворачивал бумаги и отдуваясь от пыли, – тьфу, давно тут нас ждёт. Что тут? Ага, карта, – все подошли к нему и увидели примитивную схему. Она была нарисована от руки, стрелочки, крестики, корявый почерк с обозначениями: казалось, что в руках у сыщиков детская карта с кладом из цветных камешков. Такую же точно полицейские рисовали много лет назад.  

– Что за херь? – разозлился Резник.  

– Погоди. Вот мы, вот склады. Нам нужно выйти отсюда и пройти левее до кочегарки. За ней будет вот это здание, – Звягин водил по бумажке от края до края. Так и двинулись. Первым шёл Звягин, за ним Резник и спецназ. О безопасности уже никто не думал.  

– И что там было? – спросил на ходу шеф полиции.  

– Как оказалось простой двоичный код, – ответил Олег.  

– Что?  

– Ну, вспоминай информатику. Двоичный код из нуля и единицы. Комбинируя их можно зашифровать букву или цифру. Он нарисовал среди массива отвлекающих символов этот код. Я вбил в программу на телефоне, она и выдала результат – объяснил Звягин.  

– И что он написал?  

– Просто три буквы. В, К, Л.  

– В, К, Л. Похоже на «вкыл». Как раньше писали на включателях, – размышлял Резник.  

– Ну похоже на то. Кажется пришли, – сказал Звягин.  

Кавалькада полицейских быстро вышла к нужному зданию. Едва обогнув развалины кочегарки, они увидели большой бокс. Бордовая краска на огромных деревянных дверях давно вся потрескалась. Массивный ржавый засов задвинут. Над ним висела прямоугольная рамка. На выгоревшей бумажной табличке под стеклом едва различима надпись «Рембаза».  

– Так, орлы, открываем. Олег, отходи, – скомандовал Резник.  

К засову приложился сам Корошея.  

– Ну, сучара, давай же, – каждое слово с силой выливалось из его глотки.  

– Нет, приржавел намертво нужно выбивать. Стоп! Вы слышите? – спросил спецназовец и приложил ухо к двери. Тоже самое сделали Звягин и Резник. Все трое отчётливо услышали какое-то шевеление и визг.  

– Свиньи? – удивился Резник.  

– Похоже на то, – сказал Олег.  

– Бардак!  

– Я, – ответил командиру боец, услышав свой позывной.  

– Давай работай.  

К дверям подошёл спецназовец с кувалдой. За несколько секунд он сумел выбить засов. Когда препятствие исчезло и оставалось только дёрнуть дверь, Резник скомандовал.  

– Так, спецура, заходите аккуратно. И внимательно там.  

– Есть, командир.  

Один из бойцов резко рванул дверь на себя, остальные ринулись вовнутрь. Прозвучал взрыв. Сваливая всех с ног, на улицу вывалило стадо свиней. Досталось и начальству: огромный боров снёс Резника, потом кто-то из сородичей парнокопытного пробежался по спине главного полицейского города. Звягин пытался отбежать в сторону, но тоже пал жертвой напуганной свиньи. Обладательница большого грязного пятака усадила столичного гостя себе на спину. Оттуда всадник очень быстро сочно шлёпнулся на землю. Стадо разбежалось. Сплёвывая пыль, отряхиваясь и пытаясь очиститься от свиного дерьма, поверженные вставали на ноги.  

– Ну пидарас, сгною ублюдка, яйца вырву и в глотку засуну, – орал Резник.  

Олег лежал на земле, спина горела, будто отстегали кнутом. Тело ломило, разболелась голова. В кармане брюк снова завибрировал телефон. И снова неизвестный номер. Звягин медленно потянулся в карман. Нажал на зелёную трубку и перевёл разговор на громкую связь.  

«Развлекаетесь? Ха-ха-ха. Я тоже. Но как известно, делу время, а потехе час. Никогда не любил поговорки. Итак, сыщики пришло время поработать. На брюхе нескольких из героически освобождённых вами свиней есть цифры. Их нужно успеть ввести на табло, которое сейчас стоит у здания главного управления. В этот раз порядок неважен. Если этого не сделать, то ваши граждане к званию почётных прибавят ещё и плоские. Поторопитесь. Ловите хрюшек, ловите»  

Звягин пытался перевернутся на бок. Рядом уже стоял шеф полиции. Резник медленно достал из кобуры пистолет, вытянул руку и выстрелил. Олег услышал как где-то сзади взвизгнула свинья.  

– Внимание всем. Отстреливайте нахрен свиней и побыстрее. Смотрите на брюха. Как только нашли мне доклад. Выполнять! – командовал Резник.  

– Помоги ему подняться, – сказал шеф командиру спецназа.  

Оказавшись на ногах, Олег стал растирать ушибленные места и стряхивать с себя пыль. Вокруг слышался визг, треск осколков шифера и стекла. Спецназовцы перекрикивались. Послышались выстрелы.  

– Радикально ты, конечно, – сказал Олег, корчась от боли.  

– Так быстрее. Осталось восемь минут, чтобы поймать и завалить одну свинью мне нужен весь отряд. Всё равно хряки отправились бы в мясной корпус – Резник говорил и не сводил глаз от происходящего вокруг.  

– Говорит Рубин, у меня пятнадцать.  

– Говорит Мазай, у меня восемь.  

– Говорит Емеля, два.  

Доклады с искомыми числами звучали нечасто. На каждую полезную жертву приходилось пять и больше убитых соплеменников. Резник передавал данные дежурному, который послушно вводил цифры на табло за десять километров отсюда.  

***  

Андрей резко свернул с шоссе на грунтовую дорогу. Ехали вдоль реденькой лесополосы. Сзади машина оставляла густую завесу пыли. Водитель нервничал и посматривал в зеркала заднего вида.  

– За нами следят? – спросила Марина.  

– Нет, но ощущение такое есть, – сказал Андрей.  

– Ну так для этого не обязательно использовать машину, – сказала Марина.  

Андрей показал ей экран мобильного, там светящийся луч двигался из стороны в сторону.  

– В машине мини-радар для поиска дронов. Чисто, как видишь, – объяснил Андрей. – Нас могут вести по контрольным точкам, потому нам вот сюда – Андрей остановил авто возле какого-то гаража. Марина узнала это место. Нет раньше она его не видела, но запах был знаком – бензина и машинное масло. Вот куда они заезжали в тот раз, когда на её глазах была повязка. Они снова меняют машину. Так и было. Андрей сдёрнул большое полотно под которым оказалась старенькая грязная Тойота.  

– Садись скорее, – крикнул Андрей. Марина только потянулась к двери как услышала громкий топот и крики «Стоять! Не двигаться! ». Какие-то люди сзади больно скрутили руки. Она хотела посмотреть в сторону Андрея, но её уже заломали головой вниз и куда-то тащили.  

Марина почувствовала, как больно впивается в кожу тонкая полоска пластика. Руки были стянуты за спиной и переброшены через спинку стула. Поднять или увести их в сторону невозможно. На голове мешок из плотной материи, его складки щекотали нос, хотелось чихнуть. Раздались шаги и кто-то сдёрнул мешок, яркий свет лезвием прорезал глаза. Слева в такой же позе на стуле корчился силуэт. Марина пообвыкнув, рассмотрела в нём Андрея. Оба оказались привязаны к стулу в какой-то серой комнате, напротив висел большой чёрный экран. Резко контрастируя с цветом комнаты он напоминал прямоугольный иллюминатор в камере космического корабля. Экран ожил, на нём появился Апокриф.  

– Привет, мои дорогуши. Как всё запуталось, то а? Кажется, я и сам уже не понимаю, что происходит. Нужно завершать всё это, слишком далеко мы с вами зашли. Ха-ха-ха. Мог бы я сказать такое, если б не одно но. Марина, а что если я тебе скажу, что… трансляция прервалась. Щелкнул электронный замок, открылась дверь и в комнату вошла девушка. Холодный свет комнаты делал её круглое белёсое лицо болезненно бледным. Карие глаза цепко смотрели на пойманых. Длинные белые пряди свисали ниже локтей, руки девушка скрестила на груди. Марина заметила косой шрам на ладони. Девушка подошла ближе, стала напротив Марины и сказала:  

– Апокриф слева от тебя, – сказала незнакомка и улыбнулась.  

– А-а-а-а. Это ты. Добралась всё-таки, – сказал недовольно Андрей.  

– Заткнись, урод. Не с тобой разговариваю! – девушка силой закрывала рот Андрея.  

– Ваши игры опять продолжаются? Когда закончится всё это? Прошу вас, отпустите меня. Просто отпустите. Клянусь я буду молчать, только прекратите всё это! – Марину охватывала истерика.  

– Успокойся. Игры закончились… и для кого-то навсегда, – блондинка перевела гневный взгляд с Марины на Андрея.  

– Я хочу, чтобы ты знала правду, только успокойся, ладно, – она зашла за спину Марины и сняла пластиковые наручники.  

– Спасибо. Слушай, а ты кто?  

– Я Лена. Прошу. Выслушай меня, раз ты оказалась втянута в это. Тем более, что поймать этого урода нам помогла ты?  

– Что? – еще громче спросил Андрей – этого не может быть. За ней не было слежки, никаких маячков и жучков!  

– Тише, тише. Андрюша, ты как всегда считаешь себя самым умным. Кстати, Марина, рядом с тобой не помощник твоей сестры, а твой брат.  

– Что? – теперь уже Марину распирало от удивления.  

– Да. История с детдомом и чудесным воссоединением правда. Вот только герои – Инна и Андрей в ней поменялись местами, понимаешь? – спросила Лена.  

– Ничего не понимаю, – прошептала Марина.  

– Ладно. Мне рассказать или поможешь? – обратилась она к Андрею.  

– Давай, разоблачай. Раз уж начала, – сказал он.  

Лена вскинула руку к камере под потолком и в комнату вошёл человек. В руках он держал какое-то подобие защитного шлема лётчиков истребителей. Красный шлем был покрыт бугорками. От вершин которых тянулись тонкие провода, сплетаясь в сеть по всему шлему.  

– Вот это мы используем, когда нашим агентам нужно быстро усвоить большой объём информации. Очень удобно вводить новых людей в курс дела, – объясняла девушка и расправляла внутри провода и лямки.  

– Каких агентов? – спросила Марина.  

– Да, прости. Я Елена Самойлова. Агентство кибербезопасности. Тебе может показаться, что ты смотришь какое-то видео, но на самом деле твой мозг в этот момент усваивает большой объём информации. Кстати, парень которого ты сейчас увидишь, это твой брат Андрей. Да, да, раньше он выглядел именно так – сказала она.  

– То есть? – удивилась Марина.  

Надевай, сейчас всё поймёшь – сказала Лена. Марина послушно водрузила на голову диковинку. Шлем замигал и стал тихо гудеть.  

– Зачем ей всё это знать? – спросил Андрей.  

– Пусть знает какой у неё славный братец – ответила Лена.  

Сначала Марина увидела какие-то обрывки видео. На кадрах мелькали помолодевшие лица Лены, Инны и какого-то парня, видимо это и был Андрей. Она увидела всех троих в университетской аудитории, потом вместе танцующими в баре. Инна и Лена почему-то очень страстно целовались в туалете, за ними со злобой наблюдал совсем не похожий на Андрея парень. Потом выпуск, снова веселье. Снова все трое вместе, потом почему-то ругаются. Вот уже Лена принимает присягу в полицейской форме, Андрей и Инна отдыхают на островах. Следующая картинка принесла Марине странное ощущение прошедшего времени. Большой красивый дом, Инна и Лена сидят за столом. Лена что-то серьёзно рассказывает. Показывает какие-то бумаги, распечатки с цифрами и текстом, его не разобрать. Инна расстроена, приходит пьяный Андрей, начинается скандал. Андрей толкает Лену, Инна пытается его успокоить. Андрей отталкивает её и с ножом бросается на Лену, лезвие косо разрезает кожу на правой руке. Увидев кровь, Андрей испуганно кричит и убегает наверх. Снова чувство переноса во времени. Андрей лежит на операционном столе, врачи рисуют чёрные контуры на его лице. Потом он стоит перед зеркалом, а вот теперь это тот Андрей, которого знает Марина. Снова перенос. Инна и Андрей устроили между собой гонки на спортивных авто, едут на большой скорости по пустой дороге. Вот машина Инны вылетает с трассы и кубарем несётся по земле. К ней мчит Андрей, он вытягивает окровавленное тело Инны, прилетает медицинский вертолёт. Снова Лена, комната и всё тот же Андрей.  

– Это главное, что тебе нужно знать, чтоб понять суть происходящего, – сказала Лена, снимая шлем с головы Марины.  

– То есть Инна сейчас парализована из-за аварии? Это не болезнь? – спросила Марина.  

– Да, – ответила Лена.  

– И все вы когда-то дружили?  

– Да, познакомились в университете.  

– И... ты и Инна, как бы…- подбирала слова Марина.  

– Да, мы любили друг друга.  

– Чушь! Она врёт! Это она сделала Инну лесбиянкой, а я её спас, – кричал Андрей.  

– Она меня тоже любила, – ответила Лена, незамечая гнева Андрея.  

– Мы дружили, но дороги наши разошлись, как ты уже знаешь. Андрей увёл у меня Инну, превратился в эдакого пирата в океане высоких технологий. Взломы, кражи, создание вирусов на заказ и прочее. Стоит признать в этом он профи. Я решила ловить таких. Стала всё чаще натыкаться на его следы. Прикрывала, предупреждала и его, и её. Всё без толку. Андрей заматерел, ушёл в глухое подполье. Провернул крупную аферу «Encore», подставил других людей, а сам исчез. Уверена ты об этом услышала другое. Есть и другая сторона твоего братца- Лена придвинула к себе свободный стул и села на него лицом к спинке.  

– Вдохновлённый Илоном Маском, он создал «ZabTechStar». Довольно серьёзная компания. Ты, я думаю, много слышала о ней. Официальным руководителем стала Инна, но фактическое управление у Андрея, – продолжала Лена.  

– Заткнись, сука! Не верь ей, Марина, – орал Андрей.  

– Заткнуться лучше тебе, а то уедешь на зону с омлетом, – Лена закинула ногу на стул Андрея. Её носок оказался у него между ног, энергичное нажатие заставило Андрея вскрикнуть.  

– Вот так в Андрюше и уживались злой и добрый гений электронного мира. Больше всего преуспела его тёмная половина. Настолько, что Андрей оказался среди наиболее разыскиваемых киберпреступников мира. Примерно в это же время случается беда с Инной. Деньгами и шантажом ему удаётся замять ситуацию, представить всё как редкая генетическая болезнь. О ней ты тоже слышала – Лена запрокинула голову наверх, сдерживая слёзы.  

– Осталось две минуты, нам нужен еще один номер! – кричал Резник. Рядом стоял Олег и смотрел на экран телефона.  

– Олег, да оторвись ты от этого долбанного телефона! Давай искать свиней! – Резник сильно потянул коллегу за рукав.  

– Подожди, смотри, – Олег протянул Резнику свой телефон, оба стояли и наблюдали, как какой-то спецотряд выводит в одних трусах людей из загородного дома.  

– Это что? Это нас опередили, их освобождают? А кто? Что бл…происходит? – злился Резник.  

– Это наш спецназ. Столичный кибердепартамент. Трансляция идёт в нашем корпоративном чате. Походу всё, можно выдохнуть, – сказал Звягин.  

– Командир! К нам гости. Высокие, – отозвалась рация. Шеф и Звягин увидели как в дальние ворота заезжает кортеж. Три чёрных Cadillac Escalade мягко пружинили на ямах.  

– Это моё начальство. Наверное, сам генерал Булкин. Сейчас с тупой улыбочкой расскажет, что мы придурки, а они молодцы сами управились, – Резнику понравилась такая откровенность коллеги. Кортеж остановился. Из первой машины вышел человек в костюме. Генерал оказался маленьким, но кряжистым. Армейская причёска полубокс делала его голову квадратной, лицо, в точности с прогнозом Олега, расплылось в улыбке.  

– Приветствую! – генерал пожал обоим руки.  

– Поздравляю, заложники освобождены, Апокрифа мы взяли, а вы что-то с ним тянули, тянули – захохотал Булкин.  

– Как взяли? Где? – спросил Резник.  

– Ну пока всего сказать не могу. С ним сейчас работает наш лучший агент, – ответил генерал, гордо выпячивая грудь.  

– Самойлова? – спросил Олег.  

– Да! – ответил генерал.  

– Понятно. И она здесь. Могли б хотя бы предупредить, что работаем вместе. Как всегда меня в тёмную, – расстроился Звягин.  

– А как вы на него вышли? – Резник прищурил глаза и как-то злобно посмотрел на генерала.  

– Да всё очень просто. Когда-то нам, то есть Лене, удалось собрать его ДНК-материал, ну слюну с бокала. Хотя он уже тогда сделал пластику, сменил документы и был очень осторожен. Пробы она эти сохранила и внесла в систему «Арбалет».  

– Куда? – спросил Резник.  

– Есть такая секретная система розыска преступников по ДНК. Как только где-то всплывает чья-то ДНК, мы тут же получаем сигнал. Как розыск автомобилей, – объяснил Олег.  

– Благодарю. Так вот его ДНК всплыло в одной из клиник города, – продолжил генерал.  

– Как? – не отступал Резник.  

– А как тогда совпали наши ДНК? Я же сама брала пробы у Инны – спросила Марина.  

– Предполагаю, что и тут сработали связи Андрея. Скорее всего лаборант за хороший гонорар подменил пробирки, – сказала Лена.  

– Хорошо, допустим, – Марина всё больше приходила в себя, – А как же Инна разговаривала со мной, если она уже несколько лет в коме?  

– О, ну это очень простой и дешёвый трюк. Когда она с тобой разговаривала, вы были одни? Андрея рядом не было?  

– Ну да. Хотя, один раз он стоял рядом. Она что-то просила, а-а-а, вспомнила. Говорила ему, чтоб не завязывал мне глаза с самого начала поездки, кажется, – сказала Марина.  

– Записал нужную фразу и в нужное время вопроизвёл. Всё же остальное время, твой брат сидел в соседней комнате и по сути озвучивал Инну через синтезатор. Что-то говорил, а в динамиках раздавался женский голос, – сказала Лена.  

– А Апокриф этот ваш не промах, ой не промах. Мало того, что умыкнул солидные денежки у ваших депутатов с мэром, так еще умудрялся отлично зарабатывать на этом дополнительно – улыбался Булкин и похрустывал пальцами.  

– Как? – вместе спросили Резник и Звягин.  

– В Даркнете создал что-то вроде реалити-шоу. Целый город уаствовал в крупной игре, в эдаком эксперименте. Кто-то либо сам Апокриф предлагал что-то устроить в Моргороде. Объявлял сумму, которую нужно собрать для воплощения идеи. От того и непоследовательность в его действиях была. То партия, то газ, потом вообще просто глумился. Участникии всё это щедро оплачивали, а потом в режиме онлайн наблюдали за этим, – Булкин вдруг стал серьёзным.  

– Так почему вы его остановили только сейчас? – спросил Резник.  

– Апоркиф этот, помог нам собрать на городскую власть и её друзей жирнейший компромат. Риск был огромный, сам президент наблюдал за нашей операцией и всё время торопил с финалом. Но мне удавалось уговорить начальство, а тем его потерпеть еще чуть-чуть. Твой самовлюблённый братец напрочь потерял хватку, думал, что его стандартные уловки еще работают. Ну, нам приходилось делать вид, что да. И всё бы продолжалось, если б не реальная угроза жизни. Тогда нам пришлось раскрыть карты – Лена всё время объяснений смотрела на Марину, Андрей молчал.  

– А я ему зачем понадобилась? – спросила Марина.  

– Не знаю, спроси у него.  

– Я устал скрываться, как только узнал нашу историю, хотел сразу тебя найти, но не мог. Решил, что сейчас лучший момент, хотел помочь тебе, изменить твою жизнь, – ожил брат.  

– Ой, Андрей, не заливай. В твои сентиментальные чувства я еще поверю, но сделать Марину мэром? Просто скажи, что за это можно было собрать больше всего денег с участников твоей игры, – сказала Лена.  

– Какой игры? – спросила Марина.  

– Потом объясню.  

– Что ты сделала с Инной? – закричал Андрей.  

– То, что должен был сделать ты, если ты её действительно любишь! – в ответ закричала Лена.  

– Ты убила её?  

– Это ты её убил! Это ты превратил её в говорящее чучело для своих игр!  

– Заткнись, сука!  

– Я прекратила её мучения. Она наконец-то обрела покой, – сказала Лена.  

Жаркое лето в Моргороде закончилось привычной тёплой осенью. Городом вместе с Болдиным правил бархатный сезон – время мечтаний и размышлений. Время осознания, что изнывающий зной был не так уж и плох, что майки, шорты, тапочки намного удобнее и лучше тёплого гардероба грядущей зимы. И то, что Моргород, как и много лет назад переварил в своём чреве еще одну маленькую, яркую историю. Кто знает, может это его судьба? Жить импульсивно и нервно. Нырять в мутную вековую пучину, чтоб всплыть оттуда обновлённым, но окутанным мифами и легендами прошлого. А после рассказывать их так, чтоб никто не понимал, что ложь, а что быль.