На дачу! (часть 2)

Воспользовавшись столь уникальным случаем, Николай Степанович и Алексей Дмитриевич немедленно ангажировали талантливую писательницу, и бедной, изрядно подвыпившей литераторше, пришлось всю дорогу читать вслух восторженным пенсионерам фрагменты из прихваченных ими с собою книг с её автографами. А Михаила развлекала Анна Васильевна, которая рассказывала ему театральные байки, щедро сдабривая их, для наибольшей красочности, анекдотами, отличающимися удивительнейшей пошлостью и редкостной похабностью…  

Дача оказалась действительно небольшой, но при этом, двухэтажной и очень уютной. Усилиями сильного пола протопили печку и разожгли камин. Госпожа литераторша блеснула незаурядным кулинарным талантом и мастерски запекла картошечку с домашним салом. Отведав этого божественного деликатеса, Анна Васильевна включила рок-н-рол…  

Михаил танцевальную часть благополучно профилонил, зато вот все остальные приняли в ней активное участие. Особую прыть проявила писательница, которая, уподобившись тётеньке-персонажу древнегреческой мифологии, так лихо и эстетично выплясывала, что первой сошла с дистанции и была сопровождена на второй этаж, в опочивальню. Ближе к полуночи силы стали покидать и остальных участников...  

Расположившись в отдельной комнате, находящейся на первом этаже, Михаил никак не мог заснуть. Проворочавшись около часа, он решил выйти на улицу покурить. Мужчина бесшумно покинул дом, вышел на крыльцо и включил уличный фонарь. Морозная зимняя ночь действовала умиротворяюще и настраивала на философский лад. Но в полной мере насладиться сказочным зимним пейзажем, к сожалению, не получилось. Где-то совсем рядом послышался хруст снега. Михаил спустился с крыльца и присмотрелся. В темноте он разглядел до боли знакомую грузную фигуру. Это был Внутренний Пиздобол. Он был одет в совершенно новый спортивный костюм и полукеды. Его упитанные кисти были элегантно облачены в тонкие, белые хлопчатобумажные перчатки, а голова увенчана шапочкой «петушок», которую правильнее было бы назвать «руби потолки! ». С совершенно невозмутимым видом, громко сопя, этот персонаж был занят тем, что раньше называлось «производственная гимнастика». Михаил медленно подошёл поближе.  

– Хммм… А я и не подозревал, что ты такой фанат физкультуры, – сказал он, с трудом сдерживая смех.  

– Ну я же не такой долбоёб, как ты, и забочусь о своём здоровье и физической форме! – гордо ответил Физкультурник, продолжая выполнять упражнения.  

– И не лень же тебе тут морозить свои сопли в ночи. Сидел бы дома, в тепле. Там, в холодильничке, и соляночка есть, и селёдочка… А вот этой хуйнёй можно было и прямо на кухне заняться…  

– Гандон! – блеснул лаконичной дипломатичностью Пиздобол. – Сам, значит, жрёшь вкуснейший пирог с палтусом, а мне предлагаешь какую-то сраную селёдку?!  

– Ой, ладно тебе! Не нойте, пожалуйста, Ваше Оскорблённое Физкультурие! Сейчас, погодь!  

Михаил проворно метнулся в дом, залез в холодильник, взял большой кусок пирога с палтусом и вернулся обратно. Заинтригованный Спортсмен тут же перестал выполнять свои упражнения и с интересом ожидал…  

Нежнейшее, жирное и необыкновенно сочное мясо палтуса, облачённое в воздушное тесто и выделившее сок, аппетитно поблёскивало на срезе пирога. Постояв в холодильнике, этот сок частично превратился в желе, магически отсвечивающее в лунном свете. Увидев эту чарующую картину, Его Рассерженность напрочь забыл о своей обиде, равно, как и о всякой физкультуре, и в нетерпении сглотнул слюну. Он бережно взял божественный дар в руку, заляпав при этом ослепительно белую перчатку рыбьим жиром, и с поразительной скоростью уничтожил кулинарный шедевр, громко чавкая и кряхтя от наслаждения…  

– Ладно… Беру свои слова обратно, – заявил Гурман вместо благодарности и вытер губы всё той же перчаткой. – У меня на сегодня была запланирована ещё и пробежка.  

С этими словами Внутренний Пиздобол бесцеремонно повернулся к щедрому дарителю задом и стал быстро удаляться, побежав трусцой по расчищенной от снега дорожке.  

– Ага… Пиздуй, пиздуй! – промолвил ему вслед Михаил, трогательно помахав ручкой. – Смотри, только не ёбнись где-нибудь в потьмах-то…  

********  

Проснулся Михаил часов в десять утра. Он вышел в гостиную, где застал уважаемых дам, которые сидели за столом и что-то читали в открытом ноут буке. Митрича и Степаныча видно не было. Увидев проснувшегося гостя, гостеприимная хозяйка удалилась на кухню и появилась оттуда с большой чашкой ароматного кофе. Мужчина поблагодарил и тут же сделал глоток. Он с удовольствием констатировал, что искусно приготовленный напиток изрядно сдобрен хорошей порцией коньяка. Михаил посмотрел на Анну Васильевну. Старушка лишь игриво подмигнула ему в ответ.  

Оказалось, что дамы были заняты очень увлекательным и творческим делом. Они редактировали очередную театральную рецензию заслуженной актрисы. Рецензия касалась свежей постановки какого-то молодого современного режиссёра, которого талантливые соавторы между собой иначе, как расфуфыренным пидаром, и не называли. Увлечённая процессом литераторша то и дело предлагала различные красочные формулировки, постоянно отхлёбывая коньяк из стоЯщего рядом бокала и деловито попыхивая сигареткой «Житана», которую она «стрельнула» у старушки…  

– Я бы предложила здесь такую фразу, – указывая карандашом в монитор, говорила Елена. – И что это, скажите, пожалуйста, за невероятный танцевальный экспромт в конце второго акта?! Ведь по сценарию речь идёт о танго! А какое, извините, отношение к этому жгучему и страстному танцу имеют появляющиеся на сцене великовозрастные мандовошки, бездарно крутящие своими откормленными задницами и изображая подобие пошлого канкана?!  

– Хммм… Милочка! Да вызнаете толк! – удовлетворённо отвечала Анна Васильевна. – С вами приятно иметь дело, дорогая вы моя! Полностью согласна с вашим вариантом!!!  

– И вот здесь, по поводу финальной сцены, – продолжала свой творческий порыв писательница. – Можно ввернуть что-нибудь, типа: «Как же так? Что же это за работа режиссёра, когда актёр, играющий главного героя и создающий образ взрослого, состоявшегося мужчины, робко стоит на сцене, и бормочет себе под нос что-то совершенно невнятное, словно маленький мальчик, который накакал в штанишки и теперь боится даже пошевелиться, чтобы не растрясти столь драгоценный груз! »  

– Потрясающе! – эмоционально одобрила старушка и подлила барышне ещё коньячка.  

Михаил не стал мешать своим присутствием столь изысканному и утончённому процессу и деликатно покинул помещение. Мужчина оделся и вышел на улицу, дабы прогуляться не свежем воздухе…  

На самом-то деле, Николай Степанович и Алексей Дмитриевич проснулись раньше всех. Они выпили по чашке чая и решили изучить окрестности. Внимание пожилых людей привлекла небольшая, скованная льдом, речка, которая находилась недалеко от дома. Они спустились к реке и увидели довольно большую прорубь. То, что пенсионеры узрели в этой проруби, заставило их переглянуться…  

– Ёпт! Митрич! А это ещё что?!  

– Видимо, это – рыба…  

– Да я вижу, что не мясо! Но как же так?! Ни хуя себе!!!  

А увидели они вот что. Посреди проруби плавала довольно большая, плоская льдина. На ней, словно на надувном матрасе, вальяжно развалившись в положении полулёжа, пребывал довольно больших размеров, весьма упитанный окунь. Он, явно наслаждаясь, принимал солнечную ванну, изредка повиливая своим красным хвостовым плавником. Самое интересное, что упитанная рыбина была в фотохромных очёчках, которые сильно потемнели от яркого зимнего солнца и почти полностью скрывали её бессовестные глазки…  

– Степаныч! Ты когда-нибудь видел окуня в очках?!  

– Нет, никогда не видел!  

– Я прошу прощения, джентльмены, что вмешиваюсь, но посмею заметить, что вы ещё очень до хуя чего не видели на этом свете, – авторитетно заявил полосатый, поправив плавником свои манерные очёчки. – И кстати, не подходите, пожалуйста, близко к краю проруби. А то, чего доброго, пизданётесь в ледяную воду, и мне будет вас не вытащить. Я, знаете ли, очень не люблю, когда ваш брат начинает засирать своими утопшими трупами мой любимый водоём…  

От услышанного Митрич и Степаныч снова переглянулись и стали медленно пятиться назад. Затем они развернулись и быстрым шагом направились прочь от аномальной речки. Окунь демонически рассмеялся им в след, а затем скатился с льдины, юркнул в воду и исчез в холодных глубинах…  

Всю обратную дорогу пенсионеры обсуждали увиденное и пытались строить гипотезы. Гипотез было три. Первая: они допились до ручки. Но тут было существенное противоречие. Ведь довольно сложно допиться до ручки одновременно, а уж коллективные галлюцинации – вещь вообще невероятная. Вторая: рыбина – это продукт каких-то уникальных современных технологий. И третья: возможно, что раньше этот окунь был вполне обычной рыбой, но проживая в близи от дачи Анны Васильевны и постоянно находясь в чудотворной творческой обстановке, он нахватался верхушек, как гусь говна, и аномальным образом мутировал. Неизвестно, чем бы закончилась эта дискуссия, если бы пожилые люди не встретили Михаила.  

Михаил, выпив большую чашку кофе с коньяком и наслаждаясь изумительными зимними пейзажами, пребывал в благодушнейшем настроении. Его состояние автоматически передалось взволнованным пенсионерам, они успокоились, перестали волноваться и воспринимать недавнее событие так близко к сердцу…  

Все вместе они, мирно беседуя, прогулялись ещё минут пятнадцать и благополучно вернулись на дачный участок гостеприимной старушки. Тут они увидели чрезвычайно интересную картину. Посреди участка рос огромный розовый куст. Нет, конечно, сейчас он не благоухал пьянящими ароматами, ведь на нём не было ни цветов, ни даже листьев. Зато вот больших и острых шипов было просто в изобилии. Видимо, из-за своей большой и искренней любви к растениям семейства розоцветных, а может, окрылённая творческим полётом, не совсем трезвая госпожа литераторша зачем-то влезла в самый центр этого куста. Шипованные ветви моментально впились в её элегантную норковую шубейку. Она пыталась вырваться из колючего плена, но силы были слишком не равны. Чем больше бедная женщина сопротивлялась, тем безнадёжнее становилось её положение. В конце концов, находчивая писательница пошла на хитрость и решила выползти из злополучного розового куста ползком, ну или на четвереньках…  

Именно в этот момент её и застали вернувшиеся с прогулки джентльмены. Ну, то есть, заходят мужчины во двор и видят, что госпожа литераторша в розовом кусте стоит, извините, раком…  

Благодарные читатели-пенсионеры моментально оценили ситуацию и, уподобившись молодым, резвым оленям, бесстрашно и молниеносно кинулись спасать цвет современной отечественной литературы. С горем пополам, таки, удалось вызволить пострадавшую, которая, кстати говоря, сразу после начала этой непростой операции, стала заметно заплетающимся языком утверждать, что потеряла здесь какую-то пуговицу от одежды, и что эту самую пуговицу необходимо обязательно отыскать…  

Елену доставили в дом, где передали в надёжные руки Анны Васильевны. Старушка проводила пострадавшую в спальню и через десять минут спустилась обратно.  

– Ну что там? Как она? – хором спросили Николай Степанович и Алексей Дмитриевич.  

– Да, ребятки… За вами глаз да глаз нужен, – отвечала хозяйка, лукаво улыбаясь.  

– Может, вызвать врача? – суетился Николай Степанович.  

– Да что же вы, мужики, все такие паникёры-то, а?! – возмутилась заслуженная актриса. – Не ссыте, мальчики, всё нормально!  

– Васильевна, а ты точно уверена? – усомнился Алексей Дмитриевич.  

– Точно! Не гневайте старую перечницу, – отрезала Васильевна и тут же прикурила сигарету. – Нет, я, конечно, не хочу сказать, что ссадины и шрамы украшают женщину. Но, тем не менее, должна заметить. Иногда очень даже полезно найти достойных приключений на свою жопу, или даже хорошенько её обо что-нибудь ободрать. Ведь это, знаете ли, очень тонизирует по жизни, а кроме того, потенциирует вдохновение!  

В город вернулись вечером, на всё том же дипломатическом авто. Михаил чувствовал себя хорошо отдохнувшим и полным сил и энергии. Войдя на свою кухню, он сварил себе кофе, закурил и подумал: «Вот ведь, как, на самом-то деле, важно грамотно организовывать свой досуг на выходных днях»…