Снегири часть 1

В живописном лесу, находящемся за окраиной большого города, комфортно проживала довольно многочисленная стая снегирей. Хотя, конечно, орнитология однозначно утверждает, что представители пернатых не имеют национальной принадлежности, но, всё же, эта стая, в силу длительного (на протяжении уже многих поколений) проживания на территории Российской Федерации, была, так сказать, напрочь обрусевшей. Выражалось это дело, прежде всего, в том, что у всех представителей этого птичьего сообщества были вполне себе русские имена и отчества. Но, конечно же, это было далеко не единственное проявление исторической «русификации»…  

В этом году зима началась сразу и конкретно. То есть, практически, без затяжного переходного периода, характеризуемого бесконечными выпадениями и таяниями снега, перепадов температур, отвратительной слякоти и прочего безобразнейшего срача. Уже в конце ноября ударили ощутимые морозы, и выпал снег, толщине покрова которого позавидовали бы, как минимум, с десяток предыдущих зим. Это, безусловно, радующее человеческий глаз обстоятельство, вызвало довольно серьёзные проблемы, связанные с полноценным питанием и, как следствие, с выживанием вышеупомянутой пернатой популяции.  

Старый снегирь, которого звали Иван Семёнович, уже много лет проживал вместе со своей снегирихой Валентиной Григорьевной в очень просторном и уютном дупле большого дерева. Это жилище не только спасало семейную пару от морозов и непогоды, но и являлось хранилищем довольно внушительного запаса провизии, который заботливые и умудрённые богатым жизненным опытом супруги неизменно заготавливали в летний период, дабы зимой, лишний раз, не махать своими седыми крылами в поисках пропитания, а сидеть себе спокойно в относительном тепле и вкусненько кушать, выбираясь на свет божий, разве что, для того, чтобы подышать свежим воздухом, немного размяться, да смачно покакать с ветки дерева на девственно чистый снежный покров.  

Правда, надо сказать, что такой прагматичный подход к образу жизни немолодых супругов вызывал немалое количество насмешек со стороны молодых снегирей. Мол, пенсионеры всё страхуются-перестраховываются. А зачем?! Ведь к чему заготавливать такое количество жрачки на зиму и так глубоко прятаться, когда и зимой можно вполне найти пропитание… Однако, можно-то можно, но только не в такую снежную и морозную зиму, которая и приключилась нынче…  

***************************************  

В этот день Иван Семёнович, как и обычно, проснулся рано. Валентина Григорьевна ещё мирно дремала, уткнувшись в красную грудку супруга клювом и обняв мужа крылом. Осторожно выбравшись из объятий жены, снегирь покинул дупло, выбрался на свежий воздух, уселся на ветке дерева и с удовольствием вдохнул свежий морозный воздух…  

Погода была отличной: полное безветрие, ярко светящее, только что поднявшееся из-за горизонта, солнце, озаряющее пространство красноватым светом, и едва заметная снежная пыль, чарующе искрящаяся в лучах вставшего светила. Но при этом, было довольно холодно. Птица сразу ощутила сильный зимний мороз своими лапками. Иван зевнул, ещё раз вдохнул полной грудью холодный воздух и решил, было, отправиться обратно в дом, дабы поклевать в тепле чего-нибудь вкусненького. Тут он, краем глаза, заметил в воздухе какое-то движение. Это было пернатое существо. Повернув голову, Иван Семёнович присмотрелся и безошибочно опознал в двигающемся объекте одного из своих собратьев по снегириной стае.  

Это был Александр Андреевич, вожак стаи. Молодой, крупный, энергичный снегирь, пользующийся в птичьем сообществе непререкаемым авторитетом. Правда, Иван всё время называл его не иначе, как Шурик, потому что, не смотря не все его несомненные и многочисленные заслуги в относительно грамотном руководстве стаей, считал его молодым и непредусмотрительным распиздяем. Алесандр мастерски совершил лётный пируэт и в следующее мгновение сел на ветку дерева, рядом со старшим товарищем по стае.  

– Привет, Семёныч! – сказал вожак каким-то дрожащим голосом.  

– И тебе не хворать, Шурик…, – низким голосом ответил Иван, пристально осмотрев незваного гостя.  

– Холодно, однако, – многозначительно заметил вожак…  

– Ну, а хуй ли ты хотел, сынок?! Чай, зима…, – философски заметил Семёныч, а затем отвернулся от собеседника и нахохлился.  

– Так это… Иван Семёныч… Поклевать-то стало нечего… Мороз жуткий, да и снегом всё позавалило… Чем стая будет питаться? – осторожно полюбопытствовал заслуженный общественный деятель.  

– А я, Шурик, понимаешь ли, хуй его знает, чем будет питаться стая, – с отсутствующим видом заметил старик и нахохлился ещё сильнее. – Вы же, молодые распиздяи, всё лето резвились, как безумные, да надо мной посмеивались, что я запасы делаю, да добротное жильё оборудую и утепляю… Привыкли, понимаешь, что зима – не зима, а в жопе хуй торчит… Всё вам, блядь, как на курорте, ёб вашу мать… А ведь я же вам говорил! … Вот и пришла настоящая зима… А настоящая зима – это вам не хуй собачий!  

Произнеся последнюю фразу, старый снегирь демонстративно юркнул в свой дом. Там его ждала уже проснувшаяся супруга. Старик нежно обнял жену крылом и трогательно поцеловал. После этого, супружеская чета плотно позавтракала семенами растений, заботливо заготовленными летом.  

– Ваня, послушай…, – неуверенно начала Валентина после сытной трапезы. – Ты чего так Саньку-то отшил? Ведь я же всё слышала, когда ты с ним на ветке разговаривал… Как не крути, но он же, всё-таки, вожак… Ну, да… Согласна, молодые, неопытные… Не то, что мы с тобой… Но ведь, это же – наши братья. Мы же – одна стая. Да и вообще, родственники…  

– Что?! – возмутился Иван Семёнович, соскочив с витиевато сучка, который он использовал в качестве кресла. – Ты в своём уме, Валя?! Что мне теперь, раздать все наши запасы этим разъебаям?! Так ведь, я бы, может, понимаешь, и готов! А что толку?! Сожрут за два дня, а потом-то что?! Также и будут распиздяйствовать! Я тебе так скажу, дорогая моя! Ты мне здесь не разводи, пожалуйста, свою бабью адвокатуру!!! Нехуй делать!!!  

– Подожди, подожди, Иван…, – отвечала женщина спокойным голосом, ласково поглаживая мужа крылом по голове. Мудрая птица уже давно знала множество способов грамотного психологического воздействия на супруга, основанных на неискоренимом самолюбии Ивана. – Ты пойми, я же тебя не призываю разбазаривать наши съестные запасы…  

– Ха-ха-ха!!! – рассмеялся Иван Семёнович. – А к чему же ты тогда меня призываешь, моя дорогая?!  

– А ты, Ванечка, послушай…, – проникновенно произнесла снегириха, чарующе улыбаясь и ещё более нежно глядя старого снегиря по голове. – Ведь ты же у меня такой хороший, умный… Даже мудрый!  

– Правда? – уточнил Семёныч, подставляя крылу жены свою взъерошенную голову.  

– Конечно, правда, Ванюш, – убедительно подтвердила Валентина, продолжая свой магический ритуал и аккуратно, едва касаясь, чмокая клювиком мужа в шею. – Ты же у меня – голова! И хотя, у нас, у снегирей, генетически принят матриархат, но я же сразу поняла, когда мы с тобой начали жить, кто в нашей семье главный… Так вот, неужели, такой опытный снегирь не придумает, как спасти стаю… А?! Ванюш?  

– Ты действительно так думаешь, Валюш? – почти промурлыкал Семёныч, продолжая подставлять свою взъерошенную башку и балдея от действий жены.  

– Естественно! – подтвердила жена и чмокнула любимого ещё раз.  

Возникла некоторая пауза. Старый снегирь немного задумался, а затем, оттопырив свою красную грудку, провозгласил: «Хорошо, моя прелесть! » и тут же выпорхнул из тёплого и уютного жилища…  

Солнце уже поднялось над горизонтом выше и, хоть и не грело, но создавало относительную иллюзию комфорта. Иван Семёнович сел на ветку дерева и осмотрелся. Шурика нигде видно не было. Старый снегирь громко присвистнул. Через некоторое время, вожак стаи вновь прилетел и присел на ветку, рядом со старшим товарищем…  

– Ну что, Шурик, братва-то совсем оголодала, да позамёрзла? – спросил Иван Семёнович.  

– Да, Семёныч… Просто пиздец! – с чувством подтвердил вожак стаи, трясясь от холода.  

– А ты, вожак хуев, что делать думаешь? А?! – красноречиво поинтересовался старый снегирь.  

– Так это, Семёныч… Я же не знаю… Жрать-то нечего… Сейчас пооколеем все, да и пиздец, Семёныч…  

– «Ах вы дураки… Мудачьёёё!!!!» – провозгласил собеседник, красноречиво качая головой. – Чуть мороз прижал, да снежок выпал, так сразу и пообосрались?! Короче… Собирай всех мужиков и мал-мальски путёво летающих баб, и полетим, покормимся!!!  

– Семёныч, а куда полетим-то… А?! Где же мы найдём пропитания?  

– Не еби мне голову, засранец! – безапелляционно заявил Семёныч. – Вот, ты мне скажи, ты когда-нибудь летал в посёлок городского типа, что располагается километрах в шести от нашего леса?!  

– Нет, не летал, – честно признался вожак, разинув клюв, – Так а, Семёныч, скажи, а хуй ли нам там делать? Мы что, лесные птицы, уподобившись голубям, да воробьям, будем по помойкам шарахаться и там всякую хуйню жрать, что ли?!  

– Ну ты и долбоёб, Шурик!!! – чувственно воскликнул Иван. – Какие, на хуй, помойки?! Там же, блядь, хуеплёт ты неразумный, хрущёвский квартал! А в таких кварталах живут люди!  

– Это те люди, которые, как хуИ на блюде?! – бестактно перебил Александр, охуев от такой инициативы.  

– Нет, крылатая ебанашка! Нет!!! – категорично отсёк Семёныч. – Там живут довольно скромные люди, которые, в силу стеснённых жилищных условий, особо не выёбываются и разводят всякую растительность в палисадниках, под своими окнами! В том числе, сажают деревья… И сажают они, дурында ты родственная, не сосны и не ёлки, которые растут в лесу, а сажают рябины!!! Понимаешь?!  

– Рябины?! – изумился мОлодец.  

– Именно! Рябины!!! – гаркнул старый снегирь. – И если, конечно, паскудные серые ворОны не охуячили эти плантации, то нам, явно, будет, чем полакомиться… Тем более, что минувшее лето было тёплым, и этой самой рябины там вызрело не то, что до хуя, а до ебеней матери и даже чуть поболее! Понял?!  

– Ага…, растерянно признал вожак…  

– Ага! – передразнил Шурика Семёныч. – Так что, сопли не жуй, собирай всех наших, да полетели! И вот ещё что. Выбирай только самых уверенных летунов, чтобы никто на лету на морозе не ёбнулся в снег. Понял?  

– Сейчас, Семёныч, всё сделаю…, – отрапортовал Александр, взмахнув крыльями и собираясь взлететь с ветки.  

– Хорошо, только делай всё быстро, мой мальчик! Чтобы ни моя красная грудка, ни мои седые яйца не краснели за тебя ещё больше, чем они есть, малыш…