Анжелика

АНЖЕЛИКА  

Если бы стрелки можно было развернуть,  

А страницу обратно перевернуть,  

Если бы жизнь позволила исправить,  

А счастье к себе направить…  

***  

Там, на вершине холма,  

Где о камни убиваются волны,  

Там тихая мирная догма,  

Где птицы, как ветер, вольны,  

Там, с морем играясь в закат,  

Солнце в края убегало,  

Озаряя миллионом карат  

Гладь, на которую смотрят кораллы…  

Там небо отнимет покой у любого,  

Кто однажды увидел ночной небосвод.  

Там мечтают и ждут по – другому,  

Не полагаясь на карточный свод.  

В диких краях, там жила девчонка,  

Внучка гадалки старой,  

И порой, как в скалах речонка,  

Горевала она за горой.  

Открывала гадалка судьбы ей дороги,  

Воротила от бед, непогод;  

Отворяла закрытые для нее пороги,  

Не увидела роковой лишь год.  

Она знала, как тревожится юное сердце,  

Как не может уже терпеть.  

Понимала – счастье девчонки в венце,  

И продолжала к картам корпеть.  

Долго смотрела она в кресты,  

И в кроваво – чернильные пики,  

Под глумливые ветра свисты,  

Не узрела любовь Анжелики.  

И хотела, сидела, гадала…  

Вновь раскладывая карты Таро,  

Но не сдержалась – устала,  

И легла на турецкий ковер.  

***  

В это время корабль английский,  

Или еще какой – Бог его знает,  

Высоко подняв парус шведский,  

Под солнцем закатным сверкает.  

На борту итальянские вина,  

Сундуки с серебром и медью,  

Лучшая в мире, сильнейшая свита,  

Лучшие воины – все уже с проседью…  

Не смущается, он – а блещет,  

Лишь ему богатство, почет…  

И фортуна по лицу не хлещет,  

Не ведет уж ошибкам счет.  

Ложь и лесть, коварство, планы…  

Он бы в жизни испробовал все:  

«Ведь все мы такие, все мы коварны,  

Здесь нет обещаний, нету и слез…»  

Берега его встречают  

Тьмой причала, фонарями,  

И известно – все серчают,  

На кораблик тот с огнями.  

Не разбойник и не вор,  

Жизнь его приговорила  

Посещать дворянский двор  

И к сердцам чужим прельстила,  

И к фуршетам: белым, красным…  

И к глазам холодным мастным,  

Честью стали бриллианты,  

Вот итог: никакие фолианты  

Не откроют тайны вам:  

Кто такие, в чем обман?..  

Королям без их короны,  

Править миром допустимо,  

Если знают власти цену,  

Если распознают имя,  

Что скрывает маска страсти,  

Что людей делит на масти.  

Как обычно, в этот час,  

Ждали гости дома, в платьях,  

Все под стать – один окрас:  

Павы в шляпах, веерах,  

Шпаги, сапоги, мундиры…  

Леди, львицы, командиры…  

Всех он знал уже давно,  

Новых нету все равно.  

Не с кем разделить веселье,  

Не они ему ровня,  

Была б доля наслажденья,  

Скоротать с девицей дня –  

А на утро с ней расстаться,  

И забыть скорей стараться.  

Но вот вышел на балкон,  

Ибо запах погребов  

Больно душен стал и кон –  

Стало зрелище гробов.  

Тот погост стоял вблизи,  

Обходили все его,  

Воротили, иногда грозили:  

«Там лишишься ты всего! ».  

Но дурман вина силен,  

Испугаться он не смог,  

Неизвестна дрожь колен,  

Как и здравый трезвый слог.  

Приказал подать коня,  

И, пришпорив, за хлыст взялся.  

Охает его родня –  

Принц же только рассмеялся.  

Вот с небес взирают звезды –  

Призрак жизни где – то там,  

Так из черной – черной бездны  

Он рассказывает нам,  

Как на небе, в тьме небесной,  

Как в густой полночный час,  

Духи жизни, бессловесной,  

Где – то там поют сейчас.  

Там рассказывают грезы,  

Тех кто жив для тех – кто там…  

Но не капают там слезы,  

И не судят по мечтам…  

Наш герой не знал об этом,  

Не успели рассказать.  

Мать в гробу – конец на этом,  

А отец – ну что здесь взять?  

Сыном дорожил безмерно,  

Он – наследник и опора,  

Юность началась та скверно –  

Вот расплата договора.  

Сын любил мечтать, парить…  

Планы быстро строил он,  

Но отец кричал: «Забыть!  

Должен все, как страшный сон! ».  

Но наследник жаждал моря,  

Приключений и свободы,  

Но семью убило горе:  

Дух туда, где были деды,  

Тихий сон, ручей, камыш… –  

«Старик! – крикнул напоследок сын, –  

На тебя я лишь молился! Ты услышь  

Меня, прошу. Я уеду, где полынь  

В полдень, тень свою скрывая,  

Увядает. И смолкает море тихо,  

И не слышно нигде лиха,  

Где живут, не умирая,  

Где таких, благословляя,  

Нас возносят в короли,  

От заката до зари  

Мы живем не зная бед,  

Покупая знак побед.  

Ты такого же хотел!  

Правда, или…или нет?!  

Долго ты по жизни вел  

Меня, пора знать честь!  

Ты прощай, ты спи, старик,  

Может где увидишь мать,  

Или вновь услышишь крик,  

Что умел нас поднимать,  

Когда сон одолевал,  

Пока мир еще дремал…».  

И исчез наследник враз,  

Почему и в чем проказ?  

Люди только удивлялись,  

Только сплетни разгулялись.  

Много говорили все,  

Некто молвил: «В Енисей  

Канул тот младой синьор,  

Вот вам весь дворянский двор…».  

Но не верили, крепились,  

Парус ждали, извелися,  

Но в один прекрасный день,  

В гавань прибыл в полдень  

Он. Весь в шелках, одет, обут –  

Знать богатства все влекут.  

Те как черти в Преисподней,  

Тянутся к его душе, чувствуя грешок за ней,  

Ведь алмазов, серебра…  

Не видать вам, коли зла  

Сердце ваше не хранит,  

Если совесть не молчит.  

Вспомнилось ему былое,  

Жизнь новая, все такое…  

Нету больше ни отца,  

В окнах старого дворца,  

Нет и матери любимой,  

Дорогой, такой родимой.  

Но теперь другие цели,  

Позади– гарнизон и цитадели.  

Праздник вечный на дуэли –  

Лишь для тех, что уцелели.  

Град его давно разрушен,  

Дома нет, да и не нужен,  

Он теперь другой, другой…  

Волны лишь крадут покой,  

Разбиваясь о скалы,  

И зовут к себе орлы,  

Что парят в вершинах неба,  

Стрел не боясь, не просят хлеба,  

И корабль жаждет гонок,  

По морским просторам он  

Как по полю жеребенок  

Пробежит – гора из волн.  

И поднялся наконец,  

Посмотрел в златой конец  

Что зовется горизонтом,  

И спустился вниз, брегом,  

Поднял парус; многое осознавая,  

Зверя снял он с якоря,  

Воды бортом рассекая  

Приготовился он к бою…  

В тот же миг, он все решил,  

Все что нужно, чем он жил –  

Флот и море – вот что важно,  

Чья душа живет отважно.  

И сейчас он – ратный воин –  

Приготовился для боя.  

Шпага, порох, карабин…  

Нет душе теперь покоя.  

Проиграть уже нельзя,  

Сердце волка, душу льва  

Он не может проиграть  

Только может побеждать.  

Вот погост его встречает  

Врата тихо открывает  

Конь бунтует, не дается,  

Но наездник не сдается.  

Стеганул он жеребца,  

Но не удержался боле –  

И пред взором лишь землица,  

Да далекий силуэт на воле,  

За воротами погоста:  

Неуклюж, малого роста,  

Волосы чернее ночи,  

Как и небо, мутны очи.  

И одежда вся бела,  

Словно призрак та была.  

Он поднялся, осмотрелся,  

Где наряд тот белый делся?  

Где девица, где те очи  

Что соперничают с ночью?  

Он забыл, что на погосте,  

Что в глухом заветном месте,  

Где кричит лишь воронье,  

Как на чье – то умиленье.  

Он пошел пешком к воротам,  

Где была девчушка в белом,  

Но увы – она исчезла. Оставив там  

Берегов морских излом.  

***  

Лишь светило небо озарило,  

Убежала от старухи от своей.  

Все к нему, к нему манило,  

Билось сердце гулко в ней,  

Накануне, на погосте,  

Где живые только кости,  

Разглядеть смогла она  

Кавалера, что старуха нагадала.  

Только про любовь молчала,  

Все перечила, кричала:  

«Карты, милая, не врут,  

Лучше посмотри вокруг.  

Что такие кавалеры потеряли тут,  

В глуши? Золота они лишь ищут,  

А любовь им – не нужна,  

Не походит им цена,  

По которой продается  

И всего – то раз дается  

Людям в жизни испытать,  

Он не тот, с кем жизнь мотать! ».  

Прочила гадалка ей,  

Анжелика не желала,  

Верить в то, что есть темней  

Души, чем наставницы глаза.  

«Вы неверно говорите,  

Чувство есть одно на свете,  

От которого сгорите,  

Про него есть все в Завете.  

Вы прочтите или верьте,  

Вы же сами не любили,  

Так зачем же говорите,  

Что когда – то чувства были,  

А теперь их все забыли? »  

Убежала к брегам моря  

И осталась дожидаться,  

Когда вновь пройдет заря –  

Он ей должен показаться.  

Помнила, как в десять лет  

Бабка прочила любовь:  

От четырнадцати лет  

Предрекала молодую кровь:  

В судьбоносном океане,  

Он не знает дату казни,  

Где – то бродит по морям,  

Отдавая жизнь волнам.  

Вот утес ее крутой,  

Снизу волны вновь шалят,  

Привлекая блик, другой,  

Словно молят, говорят:  

«Дайте нам подняться выше,  

Дайте солнца нам коснуться,  

Дайте нам пройтись по крышам  

В городок тот окунуться.  

Чувствовать себя как вы,  

Не приливы, не отливы –  

Люди в доме и на поле,  

Птицы в небе и на воле! ».  

И отсюда виден город,  

Крыши все его видны,  

Улица, опять проулок,  

Розы, где бульвар, чудны,  

А подальше – корабли.  

Пристань, бочки, моряки –  

Все на лад свой говорят,  

Некто – так вообще молчат.  

По ступенькам вниз спустилась  

И попала в шумный мир:  

Где торговцы, где не снилось  

Не попасть на чей – то пир.  

Здесь парят везде кареты,  

Крылья им не так нужны;  

Здесь, дворцовые софиты  

Только ночью лишь нежны.  

Город узнает ее:  

Там пекарня – запах манит,  

За углом уже серьезней –  

Книжный строят магазин,  

Там цирюльни, там аптеки,  

Здесь цветов под райский сад  

Около резной беседки –  

В тайнах весь резной фасад.  

Размечталась, любовалась  

И в конец уж потерялась.  

Забрела за город, там  

По сиреневым местам,  

Тихо протекает речка,  

Превращаясь в водопад.  

Там, стада, а вот овечка  

Побежала невпопад,  

И куда, зачем – бог знает,  

Лишь девчонку забавляет  

Рай, в который та попала,  

И смеялась, и роптала.  

Ей домой давно пора,  

Но далече та гора,  

Где зов дома раздается –  

Нет, покоя не найдется…  

Но как только устремила  

Взгляд она не в ту строну,  

Он на встречу вышел тихо,  

Грустно смотрит на луну…  

И приметил он не сразу,  

Белый шелк и черны кудри –  

Милый образ его глазу,  

Силуэт до той зари.  

Бросился он ей навстречу,  

Он не верил в эту встречу,  

Не писал он ей ни речи,  

Ни молил пред этим свечи…  

Он просил лишь проведенье,  

Чтобы вновь ее узреть,  

Убедиться: не виденье –  

Обо всем сказать успеть.  

И она ему навстречу,  

Будто солнце и луна –  

Встреча, под запретом Вече,  

Ночь абсурдами полна.  

И река не разделила,  

И под ветра томный гул,  

И сверкавшие глаза,  

Показались вновь друг другу.  

И она, и он немы,  

Нету слов для них теперь,  

Что слова – пустые темы,  

Просто в чудо ты поверь.  

Предложил ей руку он,  

А она – опять боялась.  

Нет! Явный слишком этот сон,  

И к душе опять прокралась  

Фраза той гадалки старой:  

«Им любовь  

Не подходит лишь ценой».  

И опять пришлось отпрянуть,  

Снова сковывает страх,  

И не может слов сказать, и не глянуть  

На того, был чей позолочен прах,  

Кто мог все купить, продать –  

Лишь бы только плату знать.  

Перед кем поклоны бьют,  

Чего ради – не поймут.  

И зачем он, в самом деле,  

Показался тут? До селе  

Не бывало тут того, чтоб король,  

Объятый славой, сам явился и изволь  

Быть с ним ты и так мягка,  

Но она – не такова.  

– Что с тобой, дитя мое? –  

Только и смогла услышать. –  

Сердце так стучит твое…  

Не могла при нем дышать.  

Все казалось неправдивым,  

Все противилась признать,  

Что его зовут «любимым».  

– Да, вы правы, мон синьор, –  

Не скрываясь, отвечала, -  

Вы, достойны злат и гор,  

Благ других… И я все знала.  

Вы – разбойник и бандит,  

Вся округа говорит,  

Что на вас сейчас клеймо,  

Неизвестно чье оно.  

Кто же вы на самом деле:  

Сладкий сон иль неужели  

Самый жуткий мой кошмар,  

Что дорогу держит в ад?  

Он не мог ей дать ответ,  

Хоть теперь она и свет,  

Для него в кромешной тьме,  

Но сказать ей о клейме…  

Легче сразу в бездну справить  

Тело с духом в тьму отправить,  

Где Нептуну лучше знать  

Как главе сей ниспадать…  

И уж там, на дне морей,  

Не кривить душой своей.  

Рассказать там, все как было,  

Не жалеть о сердце стылом.  

– Нет, дитя, я не бандит.  

Коль твоя душа болит,  

Так позволь мне лишь сказать,  

Что не нужно тебе знать,  

Почему на мне клеймо,  

Как случилось, что оно…  

Можешь ты мне лишь поверить,  

Что сей тайна не моя и тебе ее доверить  

Не могу я, потому, что во мне огнем горит  

Что – то жгучее, как же ново испытать  

Что чужой душе…  

– Что хотите вы сказать?  

Говорите, коль хотите.  

Душу мучить прекратите,  

Мне довольно и того,  

Что со мной вы откровенны  

И не нужно мне другого  

Вы сейчас так… совершенны.  

А вчера другим вы были,  

Слов вы мне не говорили…  

– Ты сама тогда сбежала  

Я искал тебя всю ночь,  

Но не смог найти – пропала,  

Я послал всю свиту прочь.  

Чтоб нашли тебя они…  

– Не найдут, слабы там кони,  

Горы нас вас брегут.  

Берега покой хранят  

И врагов от нас ведут –  

Море жемчугом их манит.  

Охраняя наш покой,  

Там стволы стоят стеной,  

Там скалы нас защищают  

От прибоев и приливов,  

Там красоты покоряют  

Всех цветущим ковролином.  

– Живы ль до сих пор красоты?  

– Вот они, смотри, смотри…  

И на скалы указала,  

Море где их омывало. И горит  

Над ними солнце,  

Что сквозь тучи бьется, бьется…  

Пять лучей, нет, больше – сто  

Как же все – тки нелегко  

Разглядеть сию красу,  

Если ты все время в море,  

И в далеких берегах. Росы,  

Громы и закаты… Все такое… все такое…  

– Что же ты теперь мне скажешь?  

Или кончились слова?  

– Да, права, не перескажешь,  

Как земля сия красива.  

Но с тобой, дитя мое, не сравнится ничего.  

И волосы твои, и очи…  

Все, назло, чернее ночи.  

Иль же хочешь ты чего?  

Так скажи же, дорогая,  

Можно ли звать тебя «родная»?  

– Нет ответа у меня.  

Не могу вам я ответить.  

Но за многое себя виня,  

Вы позволите вас встретить  

На брегу хотя бы раз?  

– С этим светом ваших глаз,  

Ни на час не смогу покинуть вас.  

Можете ругать, но я все отдам за нас, за нас…  

Чтобы снова на холмах,  

Смог тебя я вновь увидеть.  

Коли я бы даже был монах,  

Смог бы я прочесть один Завет,  

Если бы ты была со мной?  

Мой ответ простой – нет -нет!  

Никогда, пока со мной.  

– Как же быть?  

Мне теперь куда податься?  

В скалах жить,  

Иль вам поддаться?  

– Дитя, мне хочется тебя пленить,  

Чтоб о скалах позабыла.  

Как смогла ты покорить,  

Научить любить смогла?  

И прельщенная словами,  

Вслед за ним она пошла,  

Позабыв все страхи – сами  

Отступили. Новая пора пришла,  

Жизнь по – новой заиграла,  

Краски чудные даря,  

Платье белое желала –  

Краток путь до алтаря.  

Про скалы она забыла,  

Дом родной теперь дворец.  

И смеялась, и любила,  

Счастье вот же, наконец!  

И теперь она счастлива,  

И судьба ее красива,  

Тело в шелке, в бахроме;  

Ноги куклы – в хрустале.  

На главе теперь короны,  

На руках – браслеты, оны  

Все в алмазах, изумрудах –  

Все, как говорили руны.  

В честь нее теперь балы,  

Все ей кланяться,  

Никто слова против – все малы,  

До нее уж не подняться.  

Как луна на небе ночью  

Здесь блистает Анжелика,  

И ни камням, ни ручью  

Не признать теперь уж лика.  

Про гадалку позабыла,  

И про город, и софиты…  

Снятся изредка, тогда  

Когда в град придет беда.  

Донесут ей в письмах это,  

Лишь вздохнет и все на этом.  

Но король жену любил,  

Улыбаясь с ней, шутил.  

Обнимал ее, ласкал.  

Память уж не помнит скал.  

У нее другие цели,  

И не слышит больше трели  

Молодых скворцов в рассвете,  

К клетках милые, как дети,  

Во дворцах свои скворцы,  

Развлекают все дворцы.  

Шахи к ним тогда нагрянут,  

А за ними и соседи,  

Все короны как натянут,  

Так и тешат молодую леди,  

Что избрал теперь король  

Поиграть любимой роль.  

***  

Но известная всем истина –  

Где король, там и прислуга,  

Где министры – там и тина,  

Жизнь – услуга за услугу.  

Хотя стоят всех выше,  

Но король – другой, увы,  

И мечтают, просят Свыше  

Дать им шанс подняться: «Мы, –  

О небо! – то что нужно в этом мире!  

Мы – само богатство света,  

Мы не бродим зря в мундире,  

Как король не сжечь лета,  

Ведя игры вне дворца.  

Нету этому конца!  

Боже правый, помоги!  

Нам скорее нужен ты,  

Дабы не случилось смуты,  

Дабы тот, на ком корона,  

Уделял хоть час бы трону,  

А не фрейлине своей,  

Что привез из – за морей! ».  

Королю уж предрекали  

С детства дочку генерала,  

Что собой мила – украли  

С небосвода луч светила.  

Во дворце все так и млели,  

Когда взор падал на них,  

Слуги, поварешки – тлели,  

И кричали: «Где жених?!  

Где король?! Куда он смотрит?!  

Стоит оборванка что ли,  

Взгляда той, что так посмотрит  

Будто чудо всей земли! ».  

И в один прекрасный час,  

Вдруг созрел коварный план.  

Хитростью лишить сейчас  

Их дворец такой царицы, сослан  

Будет царь с престола,  

А на место дорогое  

Уж поставят короля  

И начнется все такое…  

Метя гордо в короли,  

Долго думать не смогли,  

И подсунули письмо царице,  

Кое сразу же прочла –  

А потом дотла сожгла.  

Так потешила себя девица.  

В том письме писалось боле,  

Что могли себе позволить  

Все министры и до боли,  

Сжались жадные сердца,  

Лишь конверт нашли в камине –  

В пепле, строчек нет в помине.  

***  

В зимний день, до двух укромно  

К ней пожаловал один.  

И министр, и писатель – все равно  

Для нее он лишь старик.  

Он смотрелся ей враждебно  

Чтоб закончить поскорей,  

Попросила, непрерывно,  

Прочитать все письма ей.  

Начал: «Angel, милая моя,  

Обращаюсь к тебе я, воля  

Такова моя. Ты, прошу, приди  

Ко мне, на крутой утес, иди.  

Я надеюсь, не забыла,  

Где меня ты покорила.  

Где мне сердце растопила,  

Жить по – новой научила.  

Приходи и насладись,  

Ты со мной закатом ярким,  

И не смей же, не стыдись,  

За мою такую просьбу, им –  

Не понять моих мучений,  

Не понять моей любви!  

Ты мне слаще многих пений,  

Ты моя, иди, прошу! ».  

Позабыв про все на свете,  

Дева юная, одета, ждет кареты во дворе.  

Но и шепот злой в совете,  

Что докажет всей молве, что царица на одре.  

Смерть ее уж так близка,  

Счастья лучик тот пока  

Для нее – святая правда,  

А для них всех лишь бравада.  

Берег стал ей вдруг чужим,  

Будто не на нем росла.  

Словно стало все другим  

Или просто из окна,  

Для нее теперь брега –  

Глубина той жизни дна,  

А поля, цветы, река –  

Полоса кошмара, сна?  

И скалы ее встречают,  

А стволы все примечают:  

«Ты другая, ты не та,  

Что под нами проросла…».  

Но пройдя все мимо это,  

Вновь на скалы поднялась,  

И прибой лихой внизу там, где – то,  

Где еще одна волна, увидев ее, унялась.  

Не признала в ней такой  

Девочку с морской звездой.  

– Где ты, милый, где же ты?! –  

Крикнула она на море.  

В этот миг все изменилось: с высоты  

Не в небо, в море полетела, Горе  

Всем им, нет прощенья.  

Но они лишь покрестились  

И домой назад явились.  

А царицу уже ищут, но винят  

Не их. Но конечно же все знали,  

Так и будет, так должно  

Все же звезды предсказали…  

Нет! Не звезды! Все так сложно  

Было бы, но все попроще:  

Вот они – убийцы девы,  

Что уснула в морской роще  

Без короны королевы.  

Доложили королю  

Лишь на следующий день,  

Когда солнце встало рано  

И луна с небес пропала.  

К рыбам в сети и чуть с лишним  

И попала наша дева,  

А в руке – нашли письмо. Им,  

Тем, тем министрам, генералам  

Наступил расплаты час.  

Ночь прошла – как жаль! – на славу,  

Расплатиться сей же час!  

Кто им суд, кто им король?  

Кто оценит справедливо  

Что они свершили там, иль  

Может быть их выше чтиво?!  

Кто вернет юной девицы душу,  

Кто ответит за осколки,  

Что вонзились во сердца? Слышу,  

Как на небесах, мечут громы, но без толку.  

Что теперь, когда свершилось…  

Меч высоко возносился, а потом на шеи падал.  

Нет, у них не получилось,  

Но расплата всем под стать – каждый, за царя жизнь отдал.  

***  

Вот года идут стеною,  

Вот лета проходят мимо,  

Вот и буря, там волною…  

Море буйствует, и мнимы  

Там стоят скалы – гиганты,  

Не обрушились еще,  

Словно тонкие канаты  

Там лоза на них цветет.  

Вспоминает с сильной болью  

Свой рассвет в чужом краю  

И ее глаза он помнит, и любовью  

Назовем то, что было в том раю.  

Не прошло и пяти лет, как беда пришла:  

Героя, после смерти Анжелики,  

Болезнь смертная сместила,  

С трона царского. Теперь не проносится и лика,  

Все в тумане, все в огне,  

Словно вот, уже в Прейсподней,  

Все мерещится тот брег,  

То журчанье тихих рек,  

Те луга, поля, холмы...  

Что смогли увидеть мы.  

Как сложилась жизнь их, Боже!  

Если б был ты справедлив…  

Ведь она любила тоже,  

Только с ней он был счастлив,  

Ей бы было лишь семнадцать,  

Смерть ему же – в девятнадцать.  

Кто придумал, что для счастья  

Должны души разделяться?!  

Но на утро, в ранний час,  

Отпустил недуг его тот в раз.  

И, воспользовавшись чудом,  

Взял бумагу и листы,  

И перо стало металлом,  

Но не помешаем мы, но ты –  

Свидетель сих последних слов,  

Сих агоний, сих оков:  

«Жил я разно: и преступно, и бегами,  

Путешественником, был скитальцем,  

Но однажды, словно некими богами,  

Я вернулся в дом свой принцем,  

Что скрывать уж – королем!  

Я не знал, что значит счастье,  

Мне чужда была любовь… Но тем  

Кто на небе восседает, всё ненастье,  

Все мои до селе беды показались лишь игрой,  

И восстали силы неба, словно вспышка пред грозой.  

Занесло меня в края – небо, ангелы, увольте! -  

Где нашел свою любовь. Умоляю вас, позвольте,  

О небесные цари, вновь увидеть мне ее.  

Пусть мгновение пройдет,  

Пусть и мельком, пусть в оковах…  

Знаю, мне дорога в ад. Такова  

Моя расплата, и таков всей жизни крах,  

И пусть тело канет в прах.  

Пусть его не потревожат,  

Пусть останется лежать  

Где скалы, где волны плачут,  

Но и звезды плакать будут? Нет, ничуть.  

Станут лишь гореть все ярче,  

В память о любви моей, что жарче  

Все горит в груди моей  

Но уже сильней, сильней!..  

Я пред смертью предстаю,  

Я во снах с ней говорю.  

Мне рассказывает много  

О той жизни, что уж ждет.  

Час подходит, а не сказанного – много,  

Не хочу нести до гроба, то, что душу мне печет.  

Аngel, хоть и много раз твердил,  

Что дороже всех мне ты,  

Я не смог, не сохранил  

Жизнь твою, прошу прости!  

Я виновен, и сейчас, видишь с неба,  

Как все тело воспылало, как в агонии сознанье,  

Ты сейчас на облаках, там тебе благая нега,  

Что же, скоро мне идти уж к вам, на дознанье.  

А пока, помолись там за меня,  

Дабы скоро смерть возьмет жизнь мою,  

А с ней – и боль, и душу, ну а я  

Встречу буду ждать с волненьем, а твою  

На зло твореньям, вижу каждый день  

Во сне. Ты все та же, даже тень  

Стоя тихо за тобой, боле не пугает,  

А скорее нет – прельщает.  

Твои крылья обнимают,  

Гладят руки, согревают.  

Хоть прошения не скромны  

Все же, я прошу: ты помни,  

Никакое проведенье  

Не заменит мне тебя,  

Ты была всего виденьем,  

А стала светом для меня».