Не внушение

Меня мягко и покладисто берут в руки. Все те пастыри падают на землю и смотрят в небо.  

Я же в мыслях не человек и не животное. Я мало-помалу набираюсь сил, чтобы удерживаться в руках мужчин и девушек. Я рад.  

Сейчас вечер. Ветер легонько ласкает меня. Уж скоро будет меня обнимать.  

Мужчины и девушки спрашивают меня:  

– Ну что, тебя провожать?  

Я улыбнулся и помахал головой:  

– Нет, стойте. – я обратился к держащим меня людям:  

– Вам удобно меня держать?  

Четверо людей посмотрели друг другу в глаза, и я почувствовал новую силу, сдавливающую мои конечности на кистях ног и рук.  

Мое тело парило над землей. Я видел мелких букашек, ползавших по мокрой от вечера травы.  

Пастыри, среди них мои близко знакомые, против этого события. Я им рассказал о своем намерении. Четверо людей хватают меня, чтобы я мог себя почувствовать нечто необыкновенным, словно сам я являюсь маленькой букашкой с крылышками, и набирают скорость в своем беге. Так я позволяю природе обнять себя при помощи воздуха. Моя кровь в жилах заставит меня забеспокоиться, но так и лучше. Я получу то, чего никогда даже молодая девушка не ощутит в сие минуты плотских утех. Не раз мои глаза наполнялись благодарными слезами от полученного сна ночью. В нем я был как не забытый человек и не как птицы. Я был во сне новоявленным шаманом, позволившему себе испытать нечто колоссальное от собственных молитв по ночам. И наверное, молитвы посодействовали моему сну. И это не внушение.  

Милые люди собрались возле меня и поглядывали в даль, воображая себе мой маршрут. Я попросил самых выносливых дам и мужиков помочь мне в моем замысле.  

Событие, которому я виновник, разворачивается на диком поле, подле нашей деревушки. Когда куры зайдут в сараи, я наконец вкушу плод моего замысла.  

– Начинайте! – крикнул дед, стоящий возле сарая.  

Я закрыл глаза. Сердце забушевало мглой и состраданием к пастырям. Ведь я им поведал абсолютно все. Они осознают, что в конце моего объятия с природой ждет овраг, берущий начало реке. Я искупаюсь в ней.  

Молодая дама, ухватившая меня за левую ногу, чуть не споткнулась и не оборонила меня. Она чуть визгнула и через несколько секунд уже засмеялась. Я понял это не совсем быстро. Я перешел, как выражаются мудрецы, коих я не понимаю, " в пятое измерение". На все мне стало, или как было прежде, плевать хоть в старика. Мое мировоззрение пошло другой дорогой. Милые люди оказались на ней простыми удручателями невинных дней. Занятия развернулись ко мне, в миг когда я вспомнил о них, жалостными и навеянными умышленно дабы озабоченно биться об заклад. Все ужасно! Но только сохранилась любовь к близким, так и к врагам, пакостникам.  

Что и подтвердилось в комнате с громадной книгой и мужчиной без бороды.  

– Слова пастырей не питают лжи? – рассеяно спросил я.  

Он машинально открыл книгу. Он не листал ее, лишь открыл самый конец.  

– Как и положено любому идущему ввысь Творцу, испытает в своем конечном смысле он блаженство, специально укрытое от него самим же собой. Мир водный станет его проводником.  

Я не успел осмыслить сразу же строки из непонятной мне книги.  

– А вообще, где я?  

Мужчина рот не открывал. Но прикрыв рот рукой, заговорил:  

– В изъяснении. Сейчас ты прольешь свет на дни свои в жизни.  

Я попытался встать со стула, но нет. Запрет.  

– Ну как же дозволено так погибнуть мне? – грустно протянул я.  

– Если бы знал умирание людей в пустыне, то сразу же догадался. Истощаясь на песке, они испытывают верх сущего. Им не нужна вода, потому что они освобождены от тела. А ты же понес это во время своего внушения, якобы природа обнимала тебя.  

– Так и должно быть?  

– Я не знаю. Правда заслонена тобой. Пока на подъеме, не смыслишь о своем намерении подняться. Ты в процессе.  

Щекотно в груди у меня.  

– Моих друзей давит совесть, да? Что выбросили меня в исток реки. Они ведь глупенькие, им простительно?  

– Ой, не бойся. Ты станешь для них кумиром. Ты малюсенький болтик, но самый главный, в их механизме исследований. Умрут четверо учеными. Также, испытав некий дзэн.  

Я ошарашенно прокручивал у себя в голове все услышанное.  

– Но все, иди. – промолвил мужчина через несколько лет. – Твоя дверь налево, как ты и надумал себе.  

Я довольно кивнул и покинул зал изъяснений.