Единое целое

Все началось жарким летним утром, когда мне было одиннадцать лет.  

Моя семья жила в деревне в маленьком уютном доме на берегу озера.  

На улице только рассвело, и мы с моей соседкой и единственной на тот момент подругой играли на лужайке недалеко от моего дома. Мы устроили чаепитие нашим тряпичным куклами. Мама сшила мне русалку из старых тряпок, найденных в чулане. У нее был длинный синий хвост и зеленые волосы из толстых нитей. А у моей подруги Сабины была новенькая дорогая кукла в пышном бардовом платье, подаренная ей на день рождения.  

Мы готовили завтрак для наших кукол, ползая в траве и собирая различные цветы и траву, которые служили нам ингредиентами для блюд. Скоро я уже далеко ушла от Сабины, забираясь все глубже в заросли высокой растительности.  

Вдруг я почувствовала резкую боль в большом пальце руки, будто от пореза. Поднеся палец к глазам, я не заметила в нем никаких изменений, потом провела по коже языком, ожидая почувствовать знакомый металлический вкус, но его не было, а боль не прекращалась.  

Я сжала палец ладонью и решила вернуться к подруге.  

Я обнаружила Сабину под деревом, на поляне. Она сидела на корточках и разглядывала свои пальцы. Я подошла поближе и как завороженная смотрела на нее. Из ее большого пальца левой руки сочилась кровь от пореза.  

У меня болел тот же самый палец, притом, что на нем не было ни царапины. Сказать, что я была удивлена, ничего не сказать.  

А потом закапал дождь, и мы, хватая кукол и фарфоровую посуду, с визгом бросились по домам.  

Шли месяцы и ничего подобного не повторялось. Я и думать забыла о том случае, решив, что мне все почудилось.  

Но потом, в день, когда мне исполнилось тринадцать, знакомый мальчишка по имени Саша, который нравился почти всем моим одноклассницам, и мне в том числе, полез на крышу заброшенного дома, в котором, как мы считали, водятся привидения. Он считал себя ужасно храбрым, и чтобы доказать это, на глазах моих одноклассниц, он взобрался по водосточной трубе и оказался на крыше, осторожно ступая по мокрой от дождя черепице.  

Девчонки стояли внизу и выпученными глазами смотрели на Сашу, зажимая себе рты от страха. Я же сидела вдали от них и наблюдала за происходящим в тени деревьев.  

Я изначально была против этой затеи, считая ее глупой, но Саша назвал меня трусихой и только посмеялся над моими страхами.  

Поэтому, сделав вид, что мне все равно, я решила посмотреть на сие действо из укрытия.  

Не прошло и минуты пребывания Саши на крыше, как тот поскользнулся и рухнул в куст перед фасадом дома.  

Девчонки вскрикнули и бросились ему на помощь. Я же в этот момент отвлеклась на большого блестящего жука, основавшего у меня под ногами, но сразу же поняла, что произошло, когда почувствовала адскую боль у себя в голени. Слезы хлынули из моих глаз, и я машинально схватилась руками за больное место.  

Затем я увидела, как двое моих одноклассниц помогают Саше идти, поддерживая его под руки. Его правая нога безжизненно болталась навесу. Он поджал ее, завывая от боли. Я также не могла сдерживать себя и тихонько всхлипывала.  

Вдруг наши глаза встретились. Увидев, как я, держась за то же самое место, где была сломана его нога и реву, тот нахмурил брови и бросил мне пару обидных слов. Он подумал, что я издеваюсь над ним, но это было не так. Я попыталась совладать с собой, и когда боль отпустила, побежала домой, давясь слезами.  

После этого происшествия Саша больше никогда не говорил со мной.  

Также он настроил против меня моих одноклассниц. К счастью, у меня была Сабина, которой было наплевать на моих одноклассников. Она училась на два года младше меня.  

Как-то раз я рассказала ей обо всем. Она слушала меня, нахмурившись, а потом сказала, что считает мой рассказ очень странным и нереалистичным. Другой реакции я и не ожидала и поэтому предложила ей провести эксперимент.  

Я пригласила ее в свой дом после занятий. Закрывшись в кладовке, я ожидала.  

Через минуту я почувствовала, будто кто-то щиплет меня за левую руку.  

— Выходи! — прокричала Сабина, и я вышла из своего укрытия.  

Я показала ей место, где почувствовала боль, а она лишь открыла рот от удивления, не веря своим глазам. Затем удивление сменилось восторгом.  

— Удивительно, — прошептала Сабина. — Я думала, ты меня разыгрываешь.  

— Как видишь, я говорила правду, — улыбаясь, ответила я.  

Теперь Сабина частенько подшучивала надо мной, то и дело щипая себя за различные части тела, тем самым приводя меня в бешенство. Все это продолжалось до тех пор, пока я не накричала на нее и стала игнорировать любые ее попытки заговорить со мной целых три дня.  

Наконец, Сабина подкараулила меня у калитки моего дома и со слезами на глазах бросилась обниматься, прося прощения. В этот раз я простила ее, наказав, что если подобное повторится, она может забыть о нашей с ней дружбе навсегда.  

Она согласилась и больше не решалась подшутить надо мной таким образом.  

К сожалению, наша дружба не продлилась долго. Сабина проболталась кому-то из школы о моей способности. Я поняла это, когда прогуливаясь по школьному коридору, вдруг услышала смех за своей спиной.  

— Это та ненормальная! — кричала какая-то незнакомая мне девчонка.  

— Идиотка! — подхватила ее подруга, показывая на меня пальцем.  

Затем они громко рассмеялись и побежали вдоль по коридору, при этом толкнув меня, от чего я пошатнулась, и учебники с тетрадями выпали из моих рук. Когда я забывала тетради дома, я писала на отдельных листах, а потом вкладывала из в тетради. Теперь все эти листы разлетелись по грязному коридору. Какой-то мальчишка прошелся по ним, даже не посмотрев под ноги. Это было последней каплей. В этот момент я возненавидела Сабину.  

Я подкараулила ее в раздевалке после уроков и ударила по лицу. Та тут же расплакалась, а я бросила ей что-то вроде того, что нужно отвечать за свои поступки.  

Она попыталась извиниться, сказав, что проговорилось случайно и жалеет об этом, но я не стала слушать ее оправданий. Утирая проступившие на глазах слезы, я с тяжелым сердцем отправилась домой.  

Моя единственная подруга предала меня. Я решила, что больше никто не узнает моей тайны.  

Когда мне было семнадцать, умерла моя бабушка по маминой линии. В этот момент я поняла, что могу чувствовать не только чужую физическую боль, но и душевную.  

В момент, когда душа бабушки покидала ее тело, я почувствовала пустоту, а еще через несколько минут, когда ее глаза закрылись навеки, я была словно в трансе, не чувствуя совершенно ничего.  

Я сидела возле ее кровати, держа еще теплые родные руки, и смотрела на ее белое спокойное лицо.  

Потом я вышла из комнаты. И в этот момент в дверь позвонили. Я сотворила и увидела на пороге маму и деда. Он забрал маму с работы, так как сам был в городе, покупая лекарства. Когда я сообщила им печальную новость, на меня тут же нахлынул поток чувств. Секунду назад я была совершенно спокойна, а теперь рыдала в голос вместе с мамой. А дед закрылся у себя в кабинете, где он обычно писал свои романы. Я кожей чувствовала исходящую от него боль.  

С этого момента я перестала понимать, что чувствую я, а что мои близкие. Мне захотелось поселиться одной в каком-нибудь глухом лесу, подальше от боли и страданий. Было невыносимо переживать за нескольких людей сразу.  

Поэтому я старалась не искать друзей и тем более парней.  

Как-то раз мне понравился темноволосый юноша с серыми глазами. Он подошел ко мне в парке. В то время я училась в художественном училище и прогуливалась после занятий в парке.  

Он ужасно понравился мне, и я не смогла побороть своего желания пообщаться с ним.  

Мы начали встречаться, и наши отношения продлились год. Все стало рушиться с того момента, как я, пролистывая ленту в инстаграме, решила посмотреть фотографии подписчиков своего парня. Наткнувшись на фото светловолосой миловидной девушки в синем купальнике, меня вдруг захлестнули странные чувства. Никогда прежде я не чувствовала ничего подобного к девушкам.  

Как оказалось позже, мой парень изменял мне с ней. Он сам признался в своих грехах, когда я заговорила о нашем с ним будущем.  

Тогда я пожалела о том, что когда-то не сдержала обещания, которое дала самой себе насчет отношений с парнями.  

Теперь я стала избегать любого мужского внимания, даже если это было очень тяжело сделать.  

Я обладала весьма привлекательной внешностью: большими голубыми глазами, белоснежными ровными зубами, длинными золотистыми волосами, которые волнами ниспадали на мои плечи, а также хрупкой женственной фигурой, поэтому поклонников у меня было довольно много.  

Когда с учебой было покончено, мне стало намного легче, поскольку поклонники, которые преследовали меня в училище остались в прошлом, и донимать меня было некому.  

Я устроилась в маленькую кофейню пекарем, поскольку печь пирожные мне нравилось не меньше, чем рисовать. А в свободное время я участвовала в выставках. Я очень любила изображать на своем холсте абстракции. Мало кто знал, что я изображала чувства людей.  

Мои способности росли. Скоро я открыла для себя то, что во время обычной беседы, например, с клиентом моего кафе, официантом, или хозяином заведения, я могла ощущать то, что они чувствуют. Притом, что они не были для меня близкими, и я не питала к ним никаких особенных чувств, я могла определить, что у парня, с которым я перекинулась парой слов, болит зуб, или что новенькая официантка недавно влюбилась, или то, что у одной из посетительниц произошла какая-то трагедия, которая отдавалась тупой болью у меня в животе, и мне стало так грустно, что я не смогла сдержать слез.  

В одно прекрасное утро я проснулась с мыслью о том, что хочу выучиться на психолога. Я подумала о том, что благодаря своему дару, я смогу понять своих клиентов, как никто другой.  

Когда я, наконец, сдала все экзамены и поступила в медицинский институт, радости моей не было предела. Я считала свое решение идеальным, будто в этом и есть мое предназначение. Как оказалось, я была права.  

Я познакомилась с Димой, когда тот стал одним из моих пациентов. Ему было двадцать восемь лет, и недавно у него умерла жена. Я сразу почувствовала жгучую боль утраты, как только он появился за дверью моего кабинета.  

Мы долго беседовали. Он рассказал мне историю о том, как два года назад его жена Василиса погибла в автокатастрофе.  

Он считал себя виноватым, поскольку он был за рулем и не смог справиться с управлением, когда им навстречу несся огромный грузовик. Удар пришелся на пассажирское место, и она скончалась на месте.  

Дима сказал, что он уже пытался завязать отношения с другими женщинами, но не может забыть чувства к Василисе. Они строили грандиозные планы, мечтая купить загородный домик и всю жизнь путешествовать по миру. Василиса работала фотографом, занимая первые места на всевозможных выставках. А Дима был владельцем сети гипермаркетов, которые давали неплохой доход. По моему мнению, их план был идеальным.  

Мы долго разговаривали с Димой. У меня получилось убедить его в том, что в случившемся нет его вины, и очень многое в нашей жизни происходит случайно.  

Он посетил десять моих сеансов, а на одиннадцатый пришел с букетов пышных пионов и предложением руки и сердца. Недолго думая я согласилась. Я вновь нарушила обещание, но не смогла отказаться от такого мужчины, как Дима. Наши с ним взгляды на жизнь оказались почти идентичными. Мы понимали друг друга с полуслова.  

Но я не надеялась, что он сможет полюбить меня также сильно, как Василису.  

Мы начали жить вместе в загородном двухэтажном коттедже. У меня появилась своя мастерская на первом этаже, с выходом в сад, где я рисовала свои картины. А Дима все также занимался бизнесом.  

Все больше узнавая его, я все сильнее влюблялась в его голос, запах его волос. И как ни странно, я чувствовала взаимность.  

Однажды, я обнаружила, что фотографии его жены, которые он хранил на ноутбуке, исчезли. Он, наконец, смог отпустить ее.  

Скоро мы решили пожениться. Это случилось на берегу Ливийского моря на острове Крит. На мне было полупрозрачное легкое белое платье в пол, а на нем белый костюм, от чего наша с ним загорелая кожа казалась еще темнее.  

Нас обвенчали на закате под аркой, украшенной лиловыми цветами. Пляж был освещен конусовидными фонариками, излучающими теплый приглушенный свет, которые стояли прямо на песке.  

Приглашенных гостей не было. Только священник и мы вдвоем, не считая нескольких зевак, наблюдавших за нами со стороны.  

Мы пробыли на Крите целый месяц. А домой вернулись счастливыми и отдохнувшими. Этот месяц был самым прекрасным в моей жизни.  

Мы прожили вместе еще пол года, пока в одну ужасную безлунную ночь Диме не стало плохо.  

Как выяснилось позже, у него был рак головного мозга. Последняя стадия.  

Тогда я впала в депрессию, смотря, как мой любимый мужчина умирает у меня на глазах.  

Когда у него случались приступы, я тоже чувствовала их.  

— Сейчас начнется, — шептал он, лежа в постели.  

— Я знаю, — отвечала я, гладя его по голове.  

Я не открыла ему своей тайны, и в этом не было необходимости. Мне казалось, что он сам все понял, когда однажды резал хлеб на кухне и случайно порезался.  

В этот момент я поливала акацию перед нашим домом. Я вскрикнула, подскочив от неожиданности, почувствовав боль в ладони, и тут же инстинктивно поднесла ее к глазам.  

Затем я почувствовала его взгляд, и, подняв голову, увидела Диму, наблюдавшегося за мной из окна.  

Все закончилось жарким летнем утром, когда мне был тридцать один год.  

Я была готова умереть вместе с ним. Несмотря на всю боль, которую мы ощущали, я чувствовала себя героиней сказки: «жили они долго и счастливо и умерли в один день». Единственное, что было неверно в этой фразе, так это слово «долго». Мне было жаль, что это произошло так рано. Но я была спокойна от того, что мы уйдем из жизни вместе, и никому из нас не придется страдать от ужасной боли и тоски по утраченной любви.  

Мы лежали в нашей постели, и я прижималась к Диме щекой, ощущая дикую боль во всем теле. Мы умирали. Наши души и тела превратились в единое целое. Я чувствовала, как засыпа. Боль медленно отступала вместе с нашими жизнями. Мы последний раз встретились взглядами, а затем наши веки закрылись навсегда.