Честь и свобода. Часть 1

В то раннее утро первого весеннего дня в порту Адабы было как никогда шумно и многолюдно. Шутка ли, в неизведанные дали, на поиски новых земель, отправлялись два корабля одного из самых богатых и уважаемых людей города – господина Керима Фарджана Асана. На корабли завербовалась без малого сотня моряков, а были ещё слуги и помощники господина Керима. И почти каждого пришли провожать родственники и друзья. Горожане тоже не могли пропустить столь знаменательное событие. Огромная толпа гудела от эмоций и разговоров как большой улей и пестрела костюмами всех сословий. Корабли были готовы ещё с вечера и сегодня ждали только отлива, чтобы начать плавание. До отплывающих доносились громкие напутствия, шутки и пожелания. В людях чувствовалось возбуждение и нетерпение. Наконец, корабли медленно отошли от причала, направившись к выходу из просторной бухты Адабы, свежий ветер наполнил их паруса, и они взяли курс в открытый океан.  

Фарджан Асан стоял на носу головного корабля так, чтобы никто не видел его лица. Он вглядывался вдаль, в прикрытую легкой дымкой линию, где небо соприкасалось с океаном, и его губы растягивались в счастливой улыбке, которую он не хотел выставлять напоказ. Он много достиг в своей жизни. В свое время ему досталась в наследство только скромная лавка. Но он сумел без посторонней помощи расширить дело и разбогатеть. А нынче принадлежащие ему караваны доставляли товары во все уголки королевства Санаган и даже в соседние страны. Его имя было известно во всех портовых городах континента, его корабли плавали вдоль всего побережья. Его дом в Адабе был похож на крепость, стоящую на высокой прибрежной скале, а роскоши убранства позавидовали бы многие дворяне. У Фарджана Асана была большая семья. Два старших сына – его гордость – уже давно стали его помощниками, и он с легкостью оставил на них все свои дела, решив, что настало время осуществить свою сокровенную мечту.  

Все считали господина Керима очень расчетливым и удачливым купцом, который никогда не упустит свою выгоду. И он действительно был и жёстким, и властным, и хитрым. Но только близкие к нему люди знали, что всю свою жизнь он собирал по крупицам знания, часто беседовал с путешественниками и мудрецами, мастерами своего дела и просто бывалыми людьми. Возможно, именно это и помогало ему успешно вести торговые дела. А ещё он любил читать и собрал много старинных свитков. В некоторых из них упоминались странные события, происходившие в давние времена, и таинственные земли, лежащие где-то посреди океана. И в душе Фарджана Асана жила мечта о путешествии к этим землям и разгадке их тайн. Долг перед семьей долго удерживал его от этого безрассудного и опасного для жизни путешествия. Но всё же этот момент настал. Семья надежно обеспечена, дети достаточно подросли и уже не нуждаются в его присмотре, да и возраст уже приличный – силы пока ещё есть, но уже приходят мысли о том, чего никому не удалось избежать. И он не сдастся без боя!  

Нельзя сказать, что отправляясь в это путешествие, господин Керим был совершенно бескорыстен. Новые земли, заморские товары могли в случае удачи умножить его богатства. Но и риск был слишком велик. Только редкие смельчаки отваживались отправляться в океан на поиски удачи, но мало кто из них сумел вернуться в родные края. Так что плавание обещало быть непростым. Поэтому для верности было решено, что второй корабль будет следовать за головным в отдалении, не теряя его из виду, и оказывать помощь в случае непредвиденных ситуаций. Товаров они взяли мало, предпочитая загрузить лишний запас воды и продуктов. Карт у них никаких не было, только неясные описания возможных ориентиров. Поэтому господин Керим принял волевое решение плыть строго на восток до тех пор, пока не останется половина продуктов. Если же по пути удастся пополнить запасы, тогда они продолжат поиск. Если нет – вернутся и будут делать повторные попытки в других направлениях. От размышлений его отвлекло начавшее пригревать солнце, и он не спеша прошел на корму, в свою каюту, где его ожидал мягкий ковер и удобные подушки. По пути он посматривал на своих людей, опытным глазом замечая всё: расторопность одних и ленцу других, уважение и честность в глазах и отводимые в сторону взгляды, намечающихся лидеров и балагуров. Уж о присутствии на корабле одного такого пройдохи он точно знал!  

Удобно расположившись на подушках и потягивая вино из украшенного каменьями кубка, господин Керим вспомнил всё, что знал о Кифе. Пришлось в своё время поинтересоваться! Один из караванов Фарджана Асана на обратном пути при переходе через горы неожиданно остался без проводника и не мог найти ему замену. Провести караван через сложный участок вызвался только мальчишка-сирота из бедного селения. Мальчишка не соврал – он хорошо знал горы, был ловким и смелым, не гнушался никакой работы, а кроме того оказался эдаким живчиком-балагуром, скрашивающим долгий путь и поднимающим всем настроение.  

Когда они прошли через горы, старший караванщик предложил мальчишке остаться при караване и пообещал устроить его в Адабе в какую-нибудь лавку. Так Киф стал работать в одной из лавок, принадлежащих Фарджану Асану. Киф быстро освоился в большом городе и сразу сообразил, что ему нужно научиться грамоте и счету, не постеснялся пойти в школу и стремительно её закончил. Киф легко располагал к себе людей, и у него появилось много друзей, которые охотно посвящали его в самые разнообразные стороны жизни большого города. Приказчик в лавке обучил его учету и умению разбираться в товарах, и Кифу нравилось торговать. Но он жаждал богатства и независимости, и как водится у многих молодых, всего и сразу. Поэтому он нашел способ познакомиться с одной из дочерей господина Керима, совсем молоденькой и наивной Ниярой, и вскружил ей голову своими ярко-синими глазами и обаятельной улыбкой. Нияра же заявила отцу, что если он не выдаст её за Кифа, то она уйдет служительницей в Храм или покончит с собой. Господин Керим не стал спорить с влюбленной дурочкой, но попросил её немного подождать, чтобы он мог присмотреться к её избраннику. Вот пусть проявит себя в путешествии к новым землям, а по возвращении он даст ей ответ. Таким образом, решение проблемы было отсрочено на время подготовки и плавания. А там как судьба решит. В конце концов, господин Керим может и подтолкнуть её руку…  

В это же самое время упомянутый Киф лежал на узкой лавке в темном душном закутке трюма и страдал от морской болезни и насмешек матросов. Он впервые вышел в море и, если бы знал, что ему будет так плохо, то сразу бы отказался от просьбы Нияры сопровождать её отца в этом опасном путешествии. Он боялся моря и плохо плавал, и в тот решающий момент его жизни в нем боролись жадность и страх. К тому же, он не мог себе позволить опозориться перед девушкой, смотревшей на него восторженными глазами. Вот он и сглупил. Да ещё и на корабль он прибыл только в ночь перед отплытием, с непонятным статусом, ни с кем не успел познакомиться. А теперь вот лежит в одиночестве и готовится к мучительной смерти.  

Так он и валялся, пока на третий день его не разыскал помощник господина Керима, который приказал Кифу выйти на палубу и для начала привести себя в порядок, а потом сообщил, что их господин желает, чтобы Киф начал осваивать навыки моряка. Поэтому с этого момента он – простой матрос, и его сосед по трюму – Тим будет учить его всему, что знает сам. Стоящий рядом Тим – крепкий парень на две головы выше Кифа – самодовольно ухмылялся. Внутри Кифа забурлили гордость и злость. Он-то уже считал себя почти родственником самого Фарджана Асана, а его как глупого щенка ткнули носом в вонючую лужу. И что можно сделать в такой ситуации? Как не крути, а придется подчиниться!  

То ли злость помогла, то ли свежий воздух, но морскую болезнь у Кифа как рукой сняло. Тим оказался хорошим учителем и добродушным парнем. В постоянных занятиях время протекало незаметно, к качке и своим обязанностям Киф привык, и погода стояла прекрасная. В свободное время он общался с другими матросами и снова находился в центре внимания. Так прошло около месяца. За это время они не видели ни клочка суши. Всё чаще звучали напутствия впередсмотрящим: «Не спать! Смотреть в оба! ». Потом последовали указания высматривать туман или странные облака на горизонте. Но и этого не наблюдалось. Матросы пожимали плечами и уже начали поговаривать, что скоро корабли повернут назад. Но именно тогда и случилось ЭТО.  

В тот день Киф как раз был впередсмотрящим и сидел в плетеной корзине на верхушке мачты, озирая окрестности. Был разгар дня, светило солнце. Никто и не обратил внимания на то, что небо подернулось тонкой дымкой, слегка приглушившей яркость солнечного диска. Потом в людях внезапно пробудилось беспокойство. Господин Керим и капитан вышли из своих кают и осмотрелись. Обоим неловко было рассказывать о собственных смутных предчувствиях. Но всё же капитан посоветовал Фарджану Асану вернуться к себе. Потоптавшись в нерешительности, ушли с палубы и матросы, свободные от вахты. Это тягостное беспокойство продолжалось около часа, а потом корабль резко накрыла темнота. Не сплошного черного цвета, а вперемешку с какими-то темно-зелеными завихрениями внутри, как будто они оказались глубоко под водой. И в этой непроглядной мути корабль медленно завертело вокруг оси как щепку. А потом в темноте громко, утробно застонало какое-то огромное животное, вызывая нестерпимый, леденящий душу и разум ужас. Этот ужас не позволял шевельнуть и пальцем, стало трудно дышать. Парализованные страхом люди потеряли счет времени и могли только молча молиться. Но так же неожиданно темная муть вдруг исчезла, ужасающие звуки сменились ревом урагана, и люди осознали, что находятся в центре сильнейшего шторма. Кто был поопытней, стали привязывать себя к мачтам, за что-то цепляться. А вот Киф попытался поскорее покинуть свою корзину. Огромные волны захлестывали беспомощный корабль, одна из них сбила Кифа с ног и на что-то швырнула, он сильно ударился головой и потерял сознание. Поэтому он не увидел, как следующая высоко поднявшаяся волна на миг зависла над их кораблем и всей своей тяжестью обрушилась на него, утаскивая в пучину.  

* * *  

Киф очнулся от громкого щебета птиц. Он лежал лицом вниз на песчаном берегу весь опутанный водорослями. Ярко светило солнце, теплые волны накатывались на его безвольное тело, вымывая из-под него песок. Из-за переполненного горько-соленой водой желудка Кифа сильно замутило, и он долго натужно, до желчи, рвал. Потом с трудом приподнял голову и огляделся. Недалеко от берега начинался лес с незнакомыми деревьями. Пришло понимание, что ему повезло – он каким-то чудом избежал смерти в том кошмарном шторме. Зачерпнув ладонью воду из очередной набежавшей волны, он ополоснул лицо от песка и вздрогнул от неожиданного прикосновения к плечу. За его спиной на корточках сидел совершенно голый черный человек и протягивал ему какой-то сосуд. Киф недоверчиво принюхался к содержимому и немного отпил. Это была вода! Чистая, сладкая, самая вкусная на свете вода! С жадностью осушив сосуд, Киф улыбнулся и кивнул головой в знак признательности. Черный человек что-то залопотал, но Киф только помотал головой и бессильно откинулся на спину. Только теперь он ощутил, как болит его тело и саднят многочисленные ранки на коже. Он почувствовал, что чьи-то руки куда-то его поволокли, и снова соскользнул в забытье.  

Когда Киф очнулся в следующий раз, то оказалось, что он лежит в тени деревьев. Одежда на нем высохла и топорщилась от соли, сапог не было, а соль стягивала кожу и пощипывала многочисленные порезы и ранки. Волны, кажется, порядком потаскали его по камням. Недалеко от него сидели несколько странных людей маленького роста, совсем голые, чернокожие, с мелкими черными кудряшками на голове, и не спускали с него черных настороженных глаз. Возле него снова стоял сосуд с водой, и лежала горка каких-то фруктов. Киф сел и снова попытался выразить свою благодарность. Люди в ответ начали возбужденно размахивать руками, что-то говорить и показывать в сторону океана. Киф покивал головой и принялся за сочные сладкие фрукты, чтобы приглушить голод. Нужно было поскорее смыть с себя соль. Киф показал на сосуд с водой и жестами показал, что умывается. Его поняли, люди поднялись и замахали руками, предлагая следовать за ними. Пока они шли, за ними собралась небольшая толпа. Его привели к узкому водопаду, заполняющему водой небольшое озерцо. Киф решил не обращать внимание на зрителей, разделся и залез в озеро, смывая с себя соль, грязь и песок. Его белая кожа вызвала вскрики и оживление в толпе. За время плавания у Кифа успели загореть только лицо, шея и руки, а все остальные части тела были бледными, как у всех северян.  

Вода смыла подсохшие корочки, и ранки снова закровоточили. Прополоскав после купания свою одежду, Киф хотел снова одеться, но в его руку крепко вцепилась сморщенная старуха и заставила его лечь. Кто-то подал ей охапку трав и листьев. Старуха выбрала один лист и принялась его жевать, а потом этой разжеванной массой залепила порез на руке Кифа. Он дернулся было от отвращения, но его придержали мужчины. Поэтому пришлось терпеть. Старуха в конце лечения ещё и обернула его широкими прохладными листьями. Киф довольно долго лежал, а когда встал, и листья с него слетели, он увидел, что ранки его затянулись. Остаток дня Киф провел в наблюдении за жизнью племени. Это были истинные дети природы. Огня они не знали. Питались дарами леса и моря. И всё же они украшали себя ракушками, цветными узорами, кто-то плел циновки, кто-то долбил острым камнем толстое бревно. На Кифа поглядывали, предлагали ему свою простую пищу, но держались отстраненно.  

На следующий день группа мужчин племени притащила на берег две длинные узкие лодки, шесты и примитивные весла. Они жестами показали Кифу, что ему следует плыть с ними. Киф с опаской сел на указанное ему место в центре неустойчивой лодки, впереди и сзади устроились ещё несколько человек, и обе лодки направились к выходу из лагуны. Как оказалось, Киф попал на один из внешних островов небольшого островного архипелага. На некоторых островах виднелись вершины гор, другие были совершенно плоскими, но все острова буйно заросли растительностью. Лодки уверенно двигались по широким протокам между островами, продвигаясь к центру архипелага. Наконец, лодки пристали к берегу одного из островов, отличавшегося самым высоким горным пиком. Дальше нужно было идти пешком. Трое мужчин сопровождали Кифа, остальные остались возле лодок. Тропинка привела их к входу в пещеру, и дальше с Кифом пошел только один мужчина, по-видимому, вождь племени.  

В пещере после солнечного света было темно, и Киф старался не отстать от своего проводника. Он и не заметил, в какой момент обычный проход в скалах сменился высоким арочным тоннелем с гладко обработанными стенами и полом, и где-то вверху появился приглушенный свет. Перед очередным поворотом тоннеля проводник остановился и показал, что Кифу нужно снять одежду и идти дальше одному. Пройдя последний отрезок тоннеля, Киф попал в просторный зал и остановился, не зная, что делать дальше. Внезапно в его голове возникло понимание, что ему нужно встать в центр узора. Присмотревшись, Киф увидел, что каменный пол в центре зала выполнен в виде сложной цветной мозаики, причем так тщательно, что босые ноги не чувствовали стыков, а в центре узора имелся небольшой круг. Туда Киф и встал. Тут же зал осветился мягким светом, и стало видно, что зал круглый, а вдоль его стен на сталагмитах одинаковой высоты установлены разноцветные кристаллы драгоценных камней таких огромных размеров, что и у королей, наверное, нет. На полу у оснований сталагмитов кучами лежали кристаллы поменьше. В какой-то момент из всех больших кристаллов к Кифу направились тонкие разноцветные световые лучи. Казалось, эти лучи просвечивают его насквозь. Потом лучи исчезли, осталась только подсветка над кристаллами. И тогда с противоположного входа в зал величественно вошли три человека в свободных светлых туниках. Хотя Киф сразу засомневался: «А люди ли это? ». Они были очень высокие и худые, с длинными белыми или, может быть, седыми волосами, с белой кожей, отдающей в голубизну, и очень светлыми глазами.  

– Ты похож на нас, чужеземец, – возникли слова в голове у Кифа, – но ты не из нашего народа. Ты можешь остаться и прожить отведенное тебе время на наших островах. А теперь можешь идти!  

– И не потакай своим желаниям! – тихо прошелестел вроде бы другой голос.  

Ошарашенный Киф поклонился и покинул зал. Недалеко от входа его встретил вождь племени, который каким-то образом уже знал о принятом решении и радостно улыбался Кифу. Эмоции самого Кифа были не столь однозначны. С одной стороны, он был несказанно рад, что выжил в такой передряге и местные правители включили его в число своих подданных. С другой стороны, его совсем не радовало провести всю оставшуюся жизнь среди дикарей. Но подумав, Киф решил, что когда-нибудь сюда обязательно попадет какой-нибудь корабль, нужно только его дождаться.  

Когда они вернулись на свой остров и вождь что-то сообщил о Кифе, отношение к нему резко изменилось. Дикари обрадовались, его начали обнимать, похлопывать, повесили ему на шею гирлянду душистых цветов, организовалось что-то вроде праздника с песнями и танцами, даже пошел по кругу сосуд с каким-то перебродившим напитком. Киф тоже улыбался, но на душе у него было сумрачно…  

Наверное, кто-то из бывших знакомых Кифа был бы не прочь оказаться на его месте – беззаботная жизнь, море, солнце, женщины, предлагающие себя в любое время суток. Киф отоспался, восстановил силы и даже ходил голышом, припрятав одежду для будущего возвращения. Но уже через несколько дней он заскучал от безделья и невозможности поговорить. Общение жестами его раздражало, а выговорить местные слова с большим количеством гласных его язык не мог. К тому же очень хотелось настоящей еды – хлеба, мяса, особенно холодного пенистого пива.  

Обдумав, чем бы полезным в его положении заняться, Киф пришел к выводу, что нужно научиться пользоваться местными лодками. Это даст ему свободу передвижения – ведь до появившегося корабля нужно будет ещё добраться. Поэтому он начал осваивать управление верткой неустойчивой лодкой на мелководье лагуны. Его попытки собирали на берегу много зрителей, для которых это зрелище было источником искреннего веселья. Но Киф был настойчив, и понемногу лодка стала его слушаться. Постепенно удаляясь от берега все дальше и дальше, Киф заметил в водах лагуны крупную рыбу и решил, что рыба могла бы стать существенной добавкой к его меню. Он разыскал в лесу несколько длинных ровных веток и, как мог, обточил острой кромкой камня один конец каждой ветки. Такими примитивными копьями Киф начал охотиться на рыбу. В начале эти попытки заканчивалась тем, что лодка просто переворачивалась, потом он приспособился и все-таки добился своего. Теперь на него смотрели с уважением – ведь он тоже стал добытчиком! Есть сырую рыбу, как это делали соплеменники, Киф не мог, поэтому он солил тонкие полоски рыбы и вялил их, благо соль можно было выпаривать из морской воды.  

Киф пытался расспрашивать об островах архипелага, о белых людях в пещере, о кораблях, но понять ответы не мог. Наверное, и его вопросы тоже были непонятны окружающим. Самостоятельно плыть к другим островам он опасался, а вот за пределы лагуны уплывал всё дальше. Как-то раз, когда Киф удалился достаточно далеко от острова, его лодка как будто наткнулась на невидимую стену – не жесткую, мягко пружинящую, но прочную. Киф направил лодку в одну сторону, затем в другую, и пришел к выводу, что невидимая стена отделяет, по-видимому, весь островной архипелаг от остального мира. Если кто и мог её создать, то это, наверняка, те странные белые люди! А может, и ту страшную бурю тоже они устроили? От воспоминаний о пережитом страхе Кифа встряхнуло, и в голове прояснилось. Не эти ли таинственные земли искал Фарджан Асан? Но если их не видно снаружи, то корабли сюда не попадут никогда! Значит, нечего и надеяться на спасение? Направив лодку к берегу, Киф напряженно думал о том, как же он сам преодолел эту стену. Потом сообразил, что на берег его выбросило без сознания. Но как бы проверить такую возможность?  

На следующий день он решил взять с собой в лодку одного шустрого малыша, постоянно бегавшего за ним по пятам. Снова направил лодку к стене, и снова они в неё уперлись. Тогда Киф отвлек мальчика, указав на воду, а когда тот отвернулся, стукнул его веслом по голове, чтобы ребенок потерял сознание. Затем привязав малыша длинной лианой к веслу лицом вверх, он осторожно положил весло на воду и резко толкнул его в сторону стены. Так и есть – тело прошло сквозь стену! Киф за лиану подтянул весло с мальчиком к себе, снова толкнул и убедился, что все снова сработало. Тогда он отвязал мальчика и привел его в чувство, успокоил и накормил лакомством – сушеной рыбой. Потом была рыбалка, и яркие впечатления затмили воспоминания об ударе. Так что если у малыша и обнаружили шишку на голове, то всё могло сойти за случайность.  

Теперь Киф начал готовиться к побегу – солил рыбу, сушил фрукты, припрятал несколько циновок, чтобы прикрываться в лодке от солнца, собирал сосуды для воды, которые изготавливались из высушенных плодов какого-то дерева. Но оставалась главная проблема – как отключить сознание. И снова ему помог случай. У одного из мужчин племени сильно раздуло щеку, и он катался по земле от боли. Та же старуха, что залечила Кифу раны, заглянула бедняге в рот и взялась вырвать больной зуб. Перед этим она заставила мужчину что-то выпить. Мужчина почти сразу же потерял сознание. Пока внимание окружающих было привлечено к больному, Киф незаметно украл стоящий в стороне сосуд с зельем. Больше медлить было нельзя. Ранним утром, набрав свежей воды и сложив все вещи в лодку, Киф быстро пересек лагуну и направился к стене. Потом он разогнал лодку и залпом выпил старухино зелье.  

Когда Киф очнулся, вокруг него была только вода. Не видно было даже пиков гор, возвышающихся над островами. А скорее всего, это стенка делала их невидимыми со стороны океана. Что ж, теперь ему остается только молиться, чтобы Боги послали ему какой-нибудь корабль. Первое время Киф пытался грести, но потом бросил это бесполезное занятие. Продукты и воду он растягивал, как мог. Солнце жгло нещадно. В самый солнцепек Киф лежал в лодке, прикрывшись циновками. От ожогов, обезвоживания и мерного покачивания на волнах Киф впал в забытье и в очередной раз попрощался с жизнью. Поэтому, когда что-то больно впилось в тело и его медленно начали поднимать вверх, он с облегчением подумал: «Ну, вот и конец! »  

* * *  

Как только океан получил причитающуюся ему мзду, шторм стих также неожиданно, как и начался. Снова всё так же сияло солнце, небо и воды вернули свою безмятежную голубизну, и только сильно потрепанный корабль нарушал гармонию природы. Это был второй корабль Фарджана Асана. Он тоже попал в шторм, но находился гораздо дальше от центра бури, что его и спасло. В тот день с корабля смыло нескольких людей, многие получили ранения и увечья. Кроме того, треснула и опасно накренилась мачта, а вместо парусов остались отдельные клочья. Потрясенный исчезновением корабля с господином Керимом, но быстро взявший себя в руки капитан, приказал спустить лодки и отправил их на поиски Фарджана Асана и уцелевших людей. Но сколько не всматривались моряки, они не нашли ни людей, ни обломков. Да, и не понятно было, насколько далеко их отнесло от прежнего места. На самом корабле тоже хватало проблем – нужно было лечить людей, заняться ремонтом и восстанавливать мачту, паруса и все снасти. Часть съестных припасов тоже пропала, поэтому суточный рацион пришлось сильно урезать, чтобы растянуть продукты на обратную дорогу. Почти месяц люди выкладывались, восстанавливая корабль. И вот, только-только взяли курс домой, как вдруг заметили посреди океана какую-то узкую лодку. Матросы, которых отправили к лодке, обнаружили под циновками худого, заросшего, сильно обгоревшего на солнце мужчину. На нем была потрепанная одежда, и он был без сознания. Мужчину с предосторожностями подняли на борт корабля, влили ему в рот немного воды и передали на попечение корабельного целителя. И капитан, и команда пребывали в недоумении – откуда могла появиться лодка, когда вокруг нет ни клочка суши.  

Когда Киф пришел в себя, то изумился ничуть не меньше, узнав, что находится на втором корабле господина Керима. Он точно помнил, что на острове три раза видел полную луну, а здесь ему говорят, что прошел только месяц со времени шторма. Можно было бы предположить, что парень тронулся умом от выпавших на его долю испытаний. Но отросшие у него волосы и борода, а также покрытые темным загаром части тела, которые обычно всегда прикрыты одеждой у цивилизованных людей, подтверждали его слова. Матросы вообще считали, что в этом деле что-то нечисто, и старались обходить Кифа стороной. Был у Кифа и отдельный разговор с капитаном. Тому нельзя было врать – мог снова за борт отправить. Поэтому Киф честно рассказал всю свою историю, умолчав только о высоких белых людях и сокровищах внутри горы. Капитан же, подумав, принял мудрое решение оставить все загадки для наследников Фарджана Асана, пусть сами разбираются.