Зачем?

Зачем? Этот вопрос мне, добровольно-мобилизованному, задавали много раз: и там, и теперь уже здесь, и самое главное я задаю себе его сам. Задаю; и ответ на него изменяется со временем и со всем тем, что со мной самим происходит. Наверное, это теперь самый главный вопрос. Тем более, что не всё в моей жизни гладко. А надо как-то объяснить не просто людям, но своему сыну и жене.  

Тут как сказать. Жизнь – она не такая простая штука, а война – она же часть жизни. И хватает всего: и хорошего, и плохого. И правда у всех своя, и цели, да и служба у всех разная.  

Как-то в госпитале был случай. Попал я в госпиталь, здорово так приконтуженный. И через койку, смотрю, лежит «Рыбак» из 4-й роты. Там и так-то все – родные, а тут вообще брат-сосед! Ну как дела? Как чё? Давай я ему рассказывать, где мы теперь стоим, что копаем, какая пулемётная точка у хохлов появилась, какой участок начали пристреливать, кого 200, кого 300. Короче, всю нашу жизнь на тот момент. Заикаясь, забывая с чего начал и слабо слыша вопросы, но рассказал. С чувством выполненного долга пошёл на балкон покурить. Подходит ко мне длинный такой мужичок с перевязанной челюстью и спрашивает:  

– Слушай, – говорит, – а правда то, что ты «Рыбаку» рассказал?  

Я не пойму:  

– Что, говорю, рассказал? Просто житьё-бытьё наше, а что?  

Он говорит:  

– Ну как же, у вас там война-война… Мы тоже мобики, но у нас там не стреляют, и стоим за 120 км от передовой.  

Я у него даже не спросил, как он челюсть сломал.  

Или у источника был случай. Подъезжаем, а перед нами целый «Урал» за водой приехал. С тырчиком, с помпой, лафа, сиди-покуривай. Ну пока очередь ждём, к ним поболтать. Кто? Чё?  

Оказались добровольцы. И ладно из Сибири, а из приморского края не хочешь! Под Кременной их размотали здорово, они сюда на месяц раньше пришли, они сентябрьские. «Блин, говорю, зачем? Вам сюда на поезде ехать только две недели. Это вам зачем?!»  

Или. Местные к нам всяко относились. Но вот одна уже взрослая женщина, сама беженка с детьми, продавец в магазине, мне как-то сказала: «Не уходите! Если вы уйдёте, они же нас всех вырежут! » Зачем?!  

Или. Когда я пришёл домой, оказалось, что мой 8-ми летний сын снова начал в постель ходить по-маленькому, а жена сидела на сильных успокоительных. Зачем?!  

Как тут сказать. Я вот недавно подумал, что если бы ни мы, мобики, если бы не добровольцы со всей Руси, даже из Сибири и с Дальнего Востока, то нас бы тогда прогнули бы. И сейчас бы мы воевали где-нибудь под Ростовом-на Дону. Я так, не для хвастовства, просто сколько их там без вести пропавших лежит, даже я не знаю. Мы-то не будем ссать на их кости.  

Зачем?!