Топографический кретинизм

С наступлением теплых деньков, когда солнышко отогревает замерзшие за долгую зиму живые организмы, начинается сезонная миграция оных в среду наиболее комфортного обитания. Птицы возвращаются в родные подмосковные леса и начинают распевать брачные песни на радость дачникам, а разумная составляющая местной фауны подхватывает своих отпрысков и кочует преимущественно в сторону теплых морей или высоких гор или других не столь отдаленных водоемов и возвышенностей. Тетушка Варвара в этом смысле тоже не являлась исключением из народной традиции. Как только наступало лето, она брала на работе отпуск за свой счет на все три месяца и убывала в родную деревню, расположенную на живописных просторах Среднерусской возвышенности, на берегах полноводной реки Дон, пасти внучку Дашеньку на свежем воздухе и откармливать свеженьким экологически чистым продовольствием. К концу сезона бледненький замученный городской жизнью ребенок сдавался родителям розовым веселым поросеночком, полностью готовым к тяготам нового учебного года.  

В этот раз начало летнего сезона чудесным образом совпало с Машиным коротким отпуском, и она решила провести денька три на Донских берегах, а заодно и тетушку подвезти с комфортом до самой деревни. Недолго думая, они быстренько собрались, закинули все кошелки с картонками в багажник и ранним ясным утром тронулись в путь. Спустя полдня, город уже практически готов был выпустить их из своих каменных объятий. Когда, продравшись через все пробки они, наконец, съехали на трассу М4 Дон, Варвару вдруг забеспокоил один важный вопрос:  

– Маш, а ты дорогу то до деревни знаешь?  

Маша с удивлением взглянула на нее:  

– Вообще-то, я на тебя в этом смысле надеялась… Но ничего у меня, если что, навигатор есть...  

Они притормозили на обочине и попытались вбить адрес в путеводный прибор, но, увы, тот и слыхом не слыхивал о таком населенном пункте.  

– Ах-ах-ах, так я и знала, что нужно было поездом ехать, – запричитала расстроенная тетушка, всплеснув руками.  

– Ну, что ты кудахчешь из-за пустяков! С РЖД и дурак доедет! – возмутилась Маша, – Позвони лучше кому-нибудь, спроси дорогу.  

В качестве путеводной звезды был избран сосед и хороший Варварин приятель дядя Вася, которого та по-свойски кликала Васяткой.  

– Машка, значит, дуй до Тулы по трассе Дон, – была выдана рекомендация, – Апосля на Венёв свернешь, наискосок его проедешь. Ну, а дальше на Кимовск двигай. Как до Венёва доберешься, звони, буду на телефоне сидеть, никуда не уйду!  

– Ну, вот, а ты боялась, – ободряюще улыбнулась племянница подозрительно поглядывающей на нее тетушке.  

Та вздохнула с явным облегчением, и они снова тронулись в дорогу. До Тулы путь был неблизкий, но совсем недавно была отстроена скоростная трасса, ехать по которой было одно удовольствие. Вот, наконец, показались первые указатели на Венёв, они довольно быстро домчались до съезда, куда и послушно свернули с трассы, следуя штурманским директивам дяди Васи. Седалищные органы незамедлительно ощутили разницу в дорожных покрытиях. Местная администрация давненько не раскошеливалась на ремонт путей сообщения с внешним миром, явно оберегая своих обитателей от разлагающего влияния цивилизации. Трещины, ямы и рытвины живо напоминали о бомбежкам времен Отечественной Войны, но Маша честно попыталась миновать городок, как и было рекомендовано, наискосок. Выбрав нужный азимут и сверяя направление по мхам и лишайникам, в изобилии произрастающим в городских джунглях, она добросовестно следовала заданным маршрутом, пока он предательски не закончился тупиком. Недолго думая, она выбрала другую дорогу, но и у той был тупиковый путь развития. Город строили явно любители лабиринтов, куда бы ни отправились путешественницы, по любой дороге, в любую сторону, поплутав по серым невзрачным кварталам с пол часика, они неизменно упирались в очередной тупик. До пункта назначения было еще без малого триста с лишним километров, надо было срочно выбираться из этого нагромождения тупиков. Конечно, многие в детстве любили водить колобков и мышек по лабиринтам, но на практике оказаться такой мышкой не так уж приятно. Хорошо, что Варварин закадычный друг оказался человеком слова, действительно с телефона глаз не спускал и трубку схватил сразу же.  

– Ага, ага, уже в Венёве, значит, плутаете. Ну, так я же сказал, что надо было наискосок! Вот же ж бабы народ бестолковый… Во всем городе и есть то пять дворов, да три улицы, и там ухитрились заблудиться!  

Следующие полчаса были убиты на разбор полетов, кто кого и в каком аспекте бестолковее, и самое главное, как теперь с этим дальше жить. Но в итоге представитель сильной, мудрой и однозначно лучшей половины человечества все-таки ухитрился втолковать ориентиры и направление нового азимута и действительно в тупиках показался просвет, за которым открывались необъятные просторы, холмы и косогоры, по которым когда то резво скакал лихой казак Василий с развевающимися на ветру усами и длинной шашкой на ремне. Вот только проехать там можно было ну разве что на танке амфибии. Размеры лужи, которой заканчивалась городская черта и из которой брала начало разбитая колея, отдаленно напоминающая дорогу, внушали серьезные опасения провалиться туда как в Марианскую впадину. Если бы можно было надеяться, что там какое-нибудь сквозное отверстие, оставленное на память Земле-матушке каким-нибудь шальным метеоритом, было бы даже забавно вылететь с другой стороны и провести выходные где-нибудь на Андаманских островах. Но более вероятным развитием событий казалось попасть в щупальца какого-нибудь скучающего спрута-мутанта и быть утянутыми на дно в качестве консервированного полдника. Но даже если предположить, что этот городской ров вполне проходимый, ехать по такой дороге триста километров сможет только экипаж с квадратными колесами. Решив отложить этот маршрут до выпуска нашей промышленностью дисков подходящей модификации, Маша вернулась обратно в тупиковые лабиринты. Штурман Василий, истощивший свой набор аргументов и практически весь словарный запас, совсем выдохся, и некоторое время издавал только булькающие и звякающие звуки. Вероятно, как настоящий казак, размахивал шашкой, разрубая пополам чьи-то круглые горшки, бесполезно висящие у него во дворе на заборе. Но, в конце концов, твердой рукой вставив уставший причиндал обратно в ножны, восстановил свое душевное равновесие и монотонно загнусил в трубку:  

– Ты только не волнуйся, все будет хорошо...  

У Маши от неожиданности аж дыхание сперло, такого подвоха она не ожидала. Уж лучше б матерился, махая шашкой, но сказал чего-нибудь дельное!  

– Так! – отозвалась она, – Мне решительно все понятно! Больше вопросов не имею!  

– Ну, ты звони, если что, – обнадежила бывшая путеводная звезда из трубки на прощанье.  

– Овца! – расстроилась тетушка Варвара, – Куда ж мы теперь?  

– Сама овца, – усмехнулась племянница и вручила ей дорожную карту, открытую на нужной странице, – Держи, теперь ты у меня штурман.  

Тетушка прекрасно разбиралась в картах гадальных и отлично знала чего ждать, скажем, от шестерки виней или туза бубей, но схема дорог Тульской губернии вызвала у нее некоторое замешательство. Она нацепила очки и стала старательно водить длинным носом по кривым хитросплетениям русских дорог, будто собирая пазлы или рисуя причудливые замысловатые узоры, в надежде определить собственную дислокацию для начала. Глядя на эту мозговую активность, Маша пришла к выводу, что процесс завис и вряд ли скоро сойдется, поэтому просто потыкав в навигатор, выбрала первый попавшийся известный ему населенный пункт, расположенный в непосредственной близости от искомой цели. Получив понятную директиву, прибор не подкачал, выстроил маршрут и, кратчайшим путем проведя через городской лабиринт, без особых приключений вернул их обратно на трассу М4. Триста километров спустя навигатор велел съехать на проселочную дорогу. Снова почувствовав пятой точкой изменение маршрута, Варвара отвлеклась от изучения карты дорог Российской Федерации.  

– А где мы вообще? – полюбопытствовала она, всматриваясь в проплывающие пейзажи.  

За окнами смеркалось, и дорогу, освещенную только неярким светом полной луны, все теснее окружали непроходимые леса, которые еще помнили Соловья-разбойника. Деревья стояли страшными высоченными рядами и в любой момент могли сделать путнику: ША! И тогда полетят в разные стороны как клочки по закоулочкам колеса, ветровые стекла и багажник. Навигатор тоже боялся, его предков, вероятно, били в этих местах, и он, зажмурившись, показывал продвижение где-то в безвоздушном пространстве.  

– Ну, кто карту то всю дорогу изучал? Я или ты? – хмыкнула Маша, напряженно всматриваясь вдаль и пытаясь лавировать между рытвинами.  

– Не понимаю я ничего там! – с раздражением избавившись от бесполезной бумажки, тетушка не на шутку растревожилась, – Надо Васятке звонить! Так и знала, что не надо с тобой связываться, заблудимся обязательно!  

– Так, а что толку звонить то? Чего ты скажешь? Приходи туда не знаю куда, и забери меня отсюда?  

Но Варвара уже лихорадочно тыкала в кнопки телефона, отказываясь подчиняться доводам рассудка. Как и следовало ожидать ничего путного кроме советов ни о чем не беспокоиться и спросить дорогу у прохожих от Василия не последовало. Однако пробегающие мимо зайцы и лисы очень торопились по своим делам, и сообщать направление движения категорически отказывались, а низко пролетающие совы только монотонно бубнили про себя что-то матерное. Но, вот впереди замаячил какой-то покосившийся дорожный знак, Варвара как следует протерла очки и высунулась в окно, пытаясь разобрать в темноте кириллицу под слоем грязи и ржавчины. Какая-то добрая душа облегчила ее страдания, приляпав сверху записку: «Ду-ры, Сю-да! »  

Узнав родные до боли Васяткины каракули, она издала радостный вопль:  

– Машка, вот же наша Потеряевка!!! Сворачивай, сворачивай!  

Спустя еще минут сорок, когда совсем стемнело, и в небе включили Большую медведицу, в свете фар показались белые Потеряевские домики. Возле одного из них ярко горел фонарь, у которого преданно дремал Васятка, склонив голову к большой и круглой как луна бутылке чистейшего деревенского самогона, с помощью коего он, по всей видимости, весь день восстанавливал душевное равновесие после общения с прекрасным полом.