Письмо в пустой дом

Основано на реальных событиях.  

Холодный ноябрьский ветер гулял по разрушенным улицам Харькова. Город был похож на истерзанное тело, исколотое осколками, пропитанное гарью, застывшее в боли. Когда-то величественные дома теперь зияли выбитыми окнами, а улицы, некогда полные жизни, покрылись коркой льда и пепла.  

На одной из таких улиц, среди руин, шла пожилая женщина. Её седые волосы выбились из-под платка, а в руках она крепко сжимала письмо. Она шла медленно, осторожно, будто боялась потревожить город, словно он мог очнуться и застонать от боли.  

Дом № 17 по улице Дарвина. Именно сюда она направлялась. Точнее, туда, где когда-то стоял её дом.  

Вместо него – пустота.  

Она остановилась, тяжело дыша.  

— Не может быть… — прошептала она.  

Осень 1941 года.  

Дом № 17 всё ещё стоял. В нём жила семья Гречаных: старый профессор Василий Андреевич, его жена Анна Ивановна и их единственная дочь Лиза. Лиза была гордостью родителей – умная, добрая, живая. Девушка училась на медика, мечтала спасать людей.  

Когда немцы вошли в Харьков, дом Гречаных не сразу ощутил войну в полной мере. Но через несколько недель в город пришёл страх. Люди исчезали, кого-то арестовывали, кого-то расстреливали. Лиза больше не могла работать в больнице – её закрыли.  

Но однажды она услышала шёпот:  

— Наши… в лесах… подполье…  

Лиза знала: она не может оставаться в стороне.  

Профессор Василий Андреевич читал газету, когда в дверь постучали.  

На пороге стояли двое в серых шинелях. Немцы.  

— Вы – Василий Гречаный?  

— Да…  

— Нам известно, что ваша дочь помогает партизанам.  

— Это… это ложь, – голос профессора дрожал.  

— Мы проверим.  

После обыска они увели Лизу.  

— Папа! – закричала она, но дверь уже захлопнулась.  

Анна Ивановна упала на колени, зарыдала.  

Через неделю соседи шёпотом сказали, что Лиза в гестапо.  

Профессор написал письмо.  

"Дорогая моя Лиза… Если ты это прочтёшь – знай, что я верю в тебя. Мы с мамой каждый день думаем о тебе. Мы знаем, что ты сильная. Если сможешь – вернись. Если нет – знай, что мы тебя любим".  

Но письмо так и не дошло.  

Потому что в январе 1943 года, когда советские войска начали освобождение Харькова, дом № 17 сгорел.  

Профессор погиб под завалами.  

Анна Ивановна чудом выжила.  

Но Лизы не было ни среди живых, ни среди мёртвых.  

1945 год.  

Анна Ивановна стояла на пустом месте, где когда-то был её дом.  

Она держала в руках письмо – последнее письмо, которое когда-то написал её муж дочери.  

— Лизонька… – прошептала она.  

И вдруг ей показалось, что вдалеке мелькнула знакомая фигура.  

— Мама?  

Анна Ивановна замерла.  

Перед ней стояла Лиза. Истощённая, в потрёпанном пальто, но живая.  

— Лиза… Лизонька моя… – у женщины подкосились ноги.  

Лиза бросилась к ней, обняла, прижалась.  

А холодный ноябрьский ветер больше не был таким жестоким.