Дом у реки

I. Забытое утро  

В деревне старой, у изгиба,  

Где клен стоит, как часовой,  

Жила старуха — тихо, живо,  

С кошачьей ласкою в избу шла зимой.  

Её звали просто — Дарья,  

Но люди — «Дарьюшка-свет».  

Была она, как поле в мае:  

Вся жизнь — не песня, а завет.  

Один сын в городе затерян,  

Другой пропал на той войне…  

А внук… да внук — в тумане веры,  

Он в чатах жил, как в тишине.  

Но каждый день она вставала,  

Топила печь и шла к реке.  

Река, как в детстве, напевала  

О доброте и о тоске.  

II. Дом, который дышит  

Дом у реки был перекошен,  

Но пах хлебами и цветком.  

Где каждый гвоздь был кем-то прожит,  

А угол — бабушкиным сном.  

Сквозь трещины — дыханье бора,  

И смех младенца на крыльце…  

То дом шептал, то снова спорил  

С судьбою, мерзнущей в конце.  

Пришёл к ней парень — внук Виталий,  

Глазами хмурый, весь в себе.  

Всю жизнь на Запад собирался,  

Но вдруг застыл у той избы.  

Он сел на лавку. Смотрит в стены.  

А стены — всё: и кровь, и мрак.  

Он вспомнил — здесь, в году военном  

Его спасал от голода очаг.  

III. Глаза, что всё прощают  

— Бабуля, я… давно не верил,  

Что дом — не груз, а якорь свет.  

Что ты одна, в заснеженной деревне,  

Ждала хоть писем, хоть приветов.  

А ты сказала:  

— Вить, не надо.  

Ты — мой. И этого вполне.  

Ты знаешь, мы живём не рядом,  

Но боль твоя — она во мне.  

Он заплакал. Тихо. Взросло.  

Слов не нужно — только взгляд.  

Ведь в мире всём уместно просто  

Кому-то быть. Кому-то ждать.  

IV. Вечерняя быль  

Они сидели у лампады,  

Где пламя плавилось в тени.  

Где век минувший был наградой,  

А не проклятием страны.  

Он ей читал стихи Есенина,  

Она вздыхала — то не в счёт.  

— Как боль, как жизнь — всё временно,  

А дом стоит, а сердце ждёт.  

И вдруг — как свет, что льётся с неба,  

Он понял всё без слов, без фраз:  

Что смысл не в быстрых поездах,  

А в том, кто помнит нас…  

V. Утро другого века  

Прошло три года. Дом — как новенький.  

Он сам сложил для бабки печь.  

Привёз компьютер, книгу, фотики,  

Но главное — стал рядом речь.  

Теперь здесь дети. Кошка. Живность.  

И бабка с шалью у окна.  

И внук, что стал чуть-чуть сильнее,  

Чем был в сетях и временах.  

А дом шептал: «Так будет снова,  

Пока не стёрт живой завет:  

Лишь тот, кто держит род и слово,  

Останется, как свет».  

Эпилог (вместо морали)  

Мы часто ищем в дальнем смыслы,  

Забыв про маму, дом, ручей…  

А всё великое — под крышей,  

Где кто-то верит… и прощает… и жалеет…  

и печёт… и жжёт свечей.