Разбитая хрустальная салатница

Однажды в моей жизни произошёл один момент, который я запомнил навсегда, кажется.  

Все, наверное, знают, что каждый праздник, кажется, каждая семья старается выставить на праздничный стол свою самую лучшую посуду. Вот и у нас было также. Посуды у нас было много, однако доставали мы её достаточно редко, чтобы можно было запомнить, какого цвета были те или иные блюдца или чашки. Я не помнил. Не помню и сейчас. Однако сейчас это уже не имеет значения.  

Помню, в тот день был мой день рождения. Хороший праздник, который ждёт каждый ребёнок. Собственно, как и я. Я ждал его с нетерпением.  

В тот день моя семья пригласила к нам в гости, ко мне на праздник, наших знакомых. Точнее, правильнее будет сказать, что это были знакомые моих родителей, мне же – нет. У них был сын – Коля. Не очень хороший мальчик. Мне он не особо нравился, но общаться приходилось.  

И вот они пришли. Я помогал своей маме на кухне. Я слышал, как она в слух рассуждала, достать ли из серванта одну достаточно старую, но красивую хрустальную салатницу. Я знал, что она была у нас, но никогда не видел её в глаза. Знал, что хрусталь тяжёлый, и его мне точно не дадут в руки. А так хотелось.  

Мне вообще редко что доверяли. Я, конечно, помогал родителям на кухне, но, чтобы донести определённое блюдо в зал – уже нет. Я бы с радостью. Я очень хотел, но мне в руки никто не давал. Говорили, что запнусь ещё и упаду с тарелкой. И конец празднику тогда. Обидно.  

Мы стояли с мамой у стола и нарезали определённые продукты на салат. Помню, меня возмущал тот факт, что Коля не помогал нам. Гости, конечно, да, но... Это не говорит о том, что нужно занять самое лучшее место в зале у телевизора и делать вид, что ты один во всей квартире.  

– Мам, почему Коля нам не помогает, собственно, как и его родители? – возмутился я тогда, поглядывая со злостью на наших "знакомых".  

– Сынок, тихо, – она одернула меня за рукав футболки, разворачивая к себе. – Они пришли в гости. А гостям не нужно бегать по дому, стараясь угодить всем и каждому. Мы с тобой и папой сегодня исполняем эту должность.  

– Но это не честно! – громко воскликнул я.  

– Тише! – шикнула она, а на её губах в следующую секунду появилась широкая улыбка. И причиной этой улыбки стало то, что мама Коли, сидящая рядом с ним на нашем диване перед нашим телевизором, посмотрела в нашу сторону. Посмотрела так неприятно. Мне было не приятно.  

Мама ей улыбнулась, говоря таким образом, что всё хорошо, и причин для беспокойства нет. Однако я знал, что это не настоящая улыбка. Почему то рядом с "нашими знакомыми" её улыбка всегда была такой – натянутой.  

– Молчи. Они пришли в гости, а мы с тобой хозяева дома, так что будь добр, прояви вежливость и терпимость, – сквозь стиснутые зубы сказала она, продолжая быстро и мелко нарезать колбасу на салат.  

– Но это мой праздник! Это мой день рождения! – никак не унимался я.  

– Ты замолчишь или нет? – она даже не взглянула на меня. – Иди вон лучше отцу помоги, – она развернула меня к залу и подтолкнула к папе, который на коленях собирал стол.  

Вновь я что-то почувствовал. Какое-то неприятное чувство в груди.  

Вздохнул, а потом присоединился к папе. Мы стали вместе пытаться собрать стол. А Коля с его мамой всё так же сидели на диване и следили за событиями по телевизору.  

Мне так хотелось встать, взять пульт и выключить телевизор, чтобы на лицах Коли и его мамы больше не было этого глупого выражения. Конечно, они были поглощены фильмом и все дела, но... Это мой телевизор!  

Почему то во мне тогда бурлила лютая ревность ко всему, чего касался Коля. Меня это бесило. Это мой дом!  

Я скрипел зубами, когда по наставлениям папы начал вкручивать отвёрткой мелкие гвоздики к ножкам стола.  

– Пап, – тихо позвал его я. Мой голос был больше похож на низкое и глубокое рычание или мычание.  

– Да? – также шёпотом спросил он.  

– Почему они нам не помогают? – процедил сквозь зубы я, глядя на то, как отец Коли стоял на балконе и спокойно курил. Коля с мамой по-прежнему смотрели телевизор.  

Папа поднял на меня взгляд. Застыл в оцепенении, словно бы на какое-то время. Пожевал нижнюю губу, словно действительно задумался о том, почему это наши "знакомые" не помогают. А потом выдал следующее:  

– Ну... так они ж на праздник пришли, – однако почему то в его голосе слышалась неуверенность. Он неловко пожал плечами, стараясь не смотреть на вторую семью. – К тому же, у нас с тобой не такая и тяжёлая работа, – он усмехнулся, пожав плечами.  

Вместе мы поднялись с колен, а потом подняли стол с пола. Поставили его прямо перед Колей и его мамой, которые тут же водрузили на него свои локти.  

Краем глаза я заметил новенькую скатерть, лежащую на краю дивана. Я подумал, почему бы и не...  

– Коля, постели скатерть, – сказал я и протянул мальчику вещь.  

Коля вместе с мамой одновременно посмотрели на меня. Посмотрели на меня так, будто я попросил его сделать что-то невозможное.  

– Сынок, ты чего? – мой папа засуетился. – Я сейчас сам постелю, а ты иди на кухню, – и он взял скатерть, которую не взял Коля и быстро постелил её на стол.  

Я развернулся и ушёл в кухню. Мама по-прежнему готовила. Салат был почти готов.  

Кажется, она решила что-то для себя, раз в следующую секунду быстро метнулась в зал. Из кухни я слышал, как в зале она открыла сервант и...  

Да, она достала ту самую салатницу, а потом пришла с нею в кухню.  

Мне так понравилась эта салатница. Она так блестела на свету, переливаясь, кажется, всеми цветами. Она была прозрачная.  

Мама быстро сполоснула её в раковине, насухо вытерла полотенцем, а потом поставила на стол. Все продукты, что мы нарезали, тут же отправились в эту глубокую хрустальную салатницу.  

Я уже стоял и ожидал, когда мама скажет мне взять её и отнести в зал. Кажется, все отошло в тот момент на второй план. Я даже позабыл о Коле и его семье – до того хотел взять её в руки и ощутить вес. Хотел почувствовать себя взрослым и самостоятельным. Хотел понять, что мне доверяют это дело.  

Когда мама закончила с салатом, то я, кажется, заметил в её глазах что-то. Она, кажется, думала о том, чтобы вручить её мне в руки.  

– Отнесешь её в зал? – спросила она, а на ее губах была улыбка.  

Я тоже улыбнулся и уже потянул руки к посуде, как тонкие брови мамы нахмурились. Она, словно бы что-то вспомнила или осознала.  

– Ой, нет, давая я лучше Колю попрошу. Ты, не дай бог, упадешь ещё. Нет. Не надо, сынок, – она успокаивающе похлопала меня по плечу, а потом позвала Колю.  

Черноволосый мальчик тут же прибежал к нам на кухню. Коля был старше меня, и это было вполне логично, почему его просили делать что-то за меня.  

Коля смахнул со лба свои длинные чёрные волосы и потянул руки к салатнице. Мои глаза в тот момент, кажется, увеличились до невозможных размеров. Я так разозлился.  

Коля, взяв салат, понес его в зал.  

Кажется, во мне что-то разбилось. Наверное, шанс стать взрослым и самостоятельным в глазах моих родителей.  

Празник начался. Начался в тот момент, когда Коля без происшествий донёс салатницу до зала и аккуратно поставил её на стол. Все начали садиться на диван у телевизора. Кажется, никого ничего не смущало. Кроме меня, конечно же.  

Я последовал за всеми в зал. Осмотрел глазами праздничный стол. Кажется, в тот момент злость и какая-то тупая ревность оказались тяжелее здравого ума на весах в моей голове, отчего я в следующую секунду, не отдавая себе отчёт, стремительно подошёл к столу, а потом взял в руки салатницу так, будто хотел переставить её в другую сторону. Однако это было не так. В моей голове была иная мысль.  

Я отошел от стола, держа в руках салатницу. Мама внимательно и с опаской в глазах посмотрела на меня. Наверное, надеялась на то, что я не выкину ничего эдакого.  

Я по-прежнему держал салатницу в руках и, казалось, смотрел куда-то в одну точку на полу. Потом мои руки стали медленно, но верно подниматься вверх. Я поднимал и поднимал салатницу, пока она не стала возвышаться над моей головой.  

– Сынок, ты что делаешь? – испугалась мама, папа же молча смотрел на меня.  

– Ничего, – ответил я.  

– Дурак, поставь салат на место, – добавил Коля, и, на самом деле, его слова, кажется, стали отправной точкой к неизбежному действию с моей стороны.  

Я зло посмотрел на него, сжал губы в тонкую линию, а потом разжал пальцы, которые сжимали бока салатницы. Правильнее будет сказать, что я со всей своей злостью кинул хрустальную салатницу на пол. Продукты, смешанные между собой и превращённые в салат, разлетелись по полу. Хрусталь звонко ударился о пол, тут же разбиваясь на мелкие кусочки и разлетаясь в разные стороны.  

Так некогда целая хрустальная салатница стала разбитой.  

Так я разбил хрустальную салатницу на своей день рождения.  

– Ты что сделал? – взвизгнула мама, прикрывая рот ладонями. Папа так же молча сидел. Кажется, ни один мускул не дрогнул на его лице.  

– Ты зачем это сделал? – спросил Коля.  

– Тебя забыли спросить, – съязвил я. – И это мой праздник! Ты не сделал ничего, чтобы сидеть здесь, за столом, перед телевизором и есть приготовленный мною с мамой салат. Собственно, как и твои родители. Уходите.  

Так мы разругались с нашими "знакомыми", которые никогда ими то и не были. В тот день я получил хороший подзатыльник и молчаливый взгляд отца. Но именно в тот момент я понял, что вполне самостоятелен. Я взрослый