Собака, которая потерялась

Однажды я возвращался домой достаточно поздно. Не помню, откуда я возвращался, но могу сказать точно, что один сезон года давно сменился другим. То есть, на дворе была зима. Было не холодно, нет. Эта зима была теплее предыдущей. Снега было меньше. Намного. Лишь присутствовал в тот вечер ветер. Сильный ветер. Руки быстро замерзали, если не держать их в карманах или не надеть теплые варежки.  

Я стоял на остановке и ждал свой транспорт. Я быстрее хотел попасть домой, потому что немного замерз и хотел есть. В тот день я ел только с утра. Часов в шесть. Но важно было не это. В тот момент все мои желания куда-то отошли на второй план, когда мне на глаза попалась картина. Достаточно трогательная и живая. Живая в том плане, что ее события происходят куда чаще, чем я мог себе представить. А картина это была следующая: по заснеженной улице вдоль ярких, пëстрых и мерцающих бутиков сновала туда-сюда собака. Йоркширский терьер, если быть точнее. Думаю, все наслышаны об этой породе. Честно говоря, мне не особо нравилась да и нравится эта порода собак, но собак в целом я люблю, поэтому увиденное мною событие не могло не отозваться болью где-то в груди. У сердца. Или глубоко в нём.  

Тогда я сглотнул, когда в моей голове пронеслась мысль о том, что питомец... чей-то питомец потерялся. Потерялась собака.  

Как вы отреагировали бы на эти слова? Что бы вы чувствовали, если бы это была ваша собака?  

Почему то в тот момент мне подумалось, что... Мм, это была достаточно неприятная мне догадка. Я не хотел в неё верить, но мысли, появляющиеся в моей голове, услужливо шептали мне о том, что я прав. Оставили. Намерено. Ушли и не обернулись.  

Да разве так можно?  

Я видел, как дрожащее животное бегало от одного светофора к другому, внимательно вглядываясь в лица прохожих. Какая же надежда была в тех карьих умных глазах-пуговках! Этот пёс действительно сильно хотел найти своего хозяина, хоть и не понимал, что хозяин то... хозяин бросил. Ушел, забрав с собой поводок. А может и не забрал.  

В тот момент я этого не знал. Да и эта информация ничего бы мне не дала. Я лишь понимал для себя, что кто-то, какой-то человек принял такое решение и вполне осознанно совершил данный поступок.  

Помню, я чувствовал что-то. Какое-то чувство пустоты, доселе незнакомое мне. Чувство пустоты, что зародилось у меня в груди. Я стоял на остановке, ожидая свой автобус и следил глазами за маленьким зверьком, одетым в милую забавную курточку. Однако вряд ли кусок ткани, накинутый на спинку, как-то спасал собаку от холода. Мне, собственно, как и многим людям было не особо холодно, но маленькой собачке – да.  

Я представляю, как быстро билось маленькое сердечко в узкой груди, как стремительно неслась кровь по венам, разгоняя адреналин и лёгкий страх с паникой. Однако я не видел ни того, ни другого на аккуратной маленькой мордочке собаки. Пёс, словно совсем не волновался, хотя по его суетливости можно было понять, что да. Маленькая собачка волновалась, так как не могла уловить знакомый запах среди тысячи чужих и не знакомых. Бестолку было припадать мордочкой к заснеженному асфальту и надеятся на то, что след хозяина по-прежнему слышится. Улавливается и может направить в нужную сторону. Нет. Это было не так. Я понимал это. Не знаю, понимал ли это пёс, который "потерялся".  

Мой автобус ещё не приехал. Да и от того, что я часто кидал взгляд на электронное табло, что оповещало как меня, так и других о приближающемся транспорте, мой автобус не мог приехать быстрее. Так уж сложилось. И эти какие-то несколько несчастных мгновений, проведённых у остановки, дали ненужное мне время наблюдать за этой трогательной картиной.  

Я бы не хотел смотреть на это. Я не хотел бы видеть этого. Не надо. Я не хочу. Однако обстоятельства сложились так, чтобы я увидел все с самого начала и до конца. Чтобы я стоял и смотрел. Стоял в бездействии.  

Так уж случилось, что я стал невольным свидетелем развернувшейся трагедии. Хотя среди наблюдающих за событием был не один я. Люди, собравшиеся у остановки, должно быть тоже видели это. Однако все, как и я, ничего не делали. Да и что я мог сделать? Вдруг моя мысль о том, что собака действительно потерялась, лишь ложная? Вдруг мне лишь хочется верить в это? Хотя зачем мне верить в неприятную мысль? Может где-то в глубине души я действительно надеялся на то, чтобы несчастная собака и впрямь потерялась? Но зачем мне это нужно было? Ах, наверное, потому чтобы потом, в дальнейшем, согреть и приютить. Правда мысль о том, что животное все таки имеет хозяина, не давала мне покоя. А вдруг хозяин ищет свою собачку? К сожалению, я не знал. И вообще, с чего я решил, что животное обязательно бросили на улице? Я тоже не знал.  

Между тем я по-прежнему стоял на остановке, а потерянное животное все так же сновало туда-сюда, низко опустив хвост. Видно было, что собака замёрзла. Вероятно, она находится на улице достаточное количество времени. Я не знал, сколько, но понимал, что этого времени было достаточно для того, чтобы лапы начали замерзать и плохо функционировать. Это было больно. Больно ощущать, а ещё больнее смотреть. Поэтому я иногда отворачивался. Смотрел на дорогу, по которой быстро проезжали машины в разные стороны. Все куда-то спешили, и никому не было дела до потерянной собаки. Наверное, даже и мне.  

Мне не приятна эта мысль. Я... мог помочь. Но чем? Что бы я сделал? К тому же, если животное действительно ищет хозяина, то зачем ей понадобится какой-то мимо проходящий человек, который ещё попытается куда-то забрать? Я ей никто, и она мне – тоже. Хотя я испытывал жалость, глядя на неё. Я думал о ней. Думал о том, как бы поступить и стоит ли вообще что-либо делать. Вряд ли собака думала о чем-то подобном. Для неё был важен её хозяин, непонятно куда исчезнувший. Что ей до меня? Наверное, она и не особо понимала, что от не разборчивого метания туда-сюда, что-то изменится. Вряд ли этим можно найти хозяина. Я думаю, в тот момент собака не думала о том, что его лапки замерзают. Наверное, её мысли занимал вопрос о том, куда делся хозяин. Куда пропал знакомый запах, определяющий своего хозяина от множества других людей?! К сожалению, никто из находившихся там людей не знал ответа на этот вопрос.  

Неожиданно мне захотелось подойти к собаке, протянуть руку и сказать ласковое слово. Быть может, она бы послушала меня. Поняла, что хозяина не найти, и лучшее, что сейчас можно сделать, это пойти с незнакомым человеком куда-то. Собаки доверчивые. Однако я не думал, что именно эта собака пойдет со мной куда-то. Это домашняя собака, а не уличная. Она знает, что такое дом и её этим не удивишь. Однако эта навязчивая идея не давала мне покоя. У меня чесались руки.  

Отчего-то я вспомнил себя маленьким. Я помню, как гулял однажды во дворе. Тогда тоже была зима. Новогодние каникулы. Все отдыхают, улицы пустеют, а вокруг все больше и больше появляются животные, собаки, которые от оглушительных взрывов салютов просто убегают. Пугаются и теряются.  

Вероятно, те щенки, которых я увидел, не входили в число потерянных животных. Полагаю, они до этого и были на улице или же оказались совсем недавно.  

Ситуация схожая. В тот день я гулял с кем-то из взрослых. Мы шли вместе, и я кинул взгляд на раскинувшийся с правой стороны детский сад. Вроде ничего не обычного не было тогда, однако потом я опустил глаза чуть ниже и заметил прижавшихся друг к другу два или три пушистых комочка. Среди шерсти проглядывались кругленькие глазки, носик и уголки ушей. Щенки, – понял я.  

Они жались друг к другу. Не помню, скулили ли они, однако одного их вида было достаточно для того, чтобы на моих глазах появились бусины слез. Я не мог их сморгнуть. Я шёл с полными глазами слез и ничего не видел. В голове у меня отпечаталась эта картина. Два или три несчастных щенка, сидящих у дверей детского сада и смотрящих на всех большими глазами.  

Я одновременно люблю и ненавижу собачьи глаза. Зачем их такими сделали? Это же целая галактика. Они такие глубокие и все понимающие.  

Почему то вспоминаются все те моменты, когда я разбивал уличным собакам сердца. Я не намерено искал их, чтобы подойти, протянуть руку и провести по грязной шерсти. Конечно, многие из них тут же начинали смотреть на меня с любовью и обожанием, а мне становилось совестно. Вот я погладил этого пса, а он уже надеется, что я заберу его с собой. Домой. Там, где тепло и уютно. Однако ж нет. Я не делал этого. Никогда. Вот поэтому я разбиватель собачьих сердец. Отчего то в те моменты я не думал о том, что делаю. Лишь удовлетворял какую-то свою потребность, которая, как оказалось, не особо то была и нужна мне, если быть честным.  

Вернемся к трагедии, развернувшейся у остановки. Я все так же стоял, сжимая в руках лямки портфеля, что висели на моих плечах. Люди, которые тоже, как и я ожидали транспорт, начали постепенно растворяться. Должно быть, их автобусы уже приехали, отчего я не заметил их через какое-то время. Должно быть это так. Однако мой автобус все никак не ехал. И это начинало раздражать меня. Я хотел домой и мне становилось совестно от того, что недалеко бегала собака, пытаясь отыскать следы хозяина. Вероятно, в этот вечер она потеряет дом или уже потеряла.  

Я чувствовал, что я остался один. Осталась и собака. Однако она вряд ли понимала, что я думаю о ней и не знаю, что делать. Для неё – я просто человек. Просто человек, стоящий на месте в ожидании чего-то.  

Мне отчего то хотелось, чтобы эта собака подбежала ко мне и спросила, где её хозяин. А я бы ответил, что я. Однако вряд ли собаки страдают амнезией и достаточно быстро забывают внешность людей. Это вряд ли. Поэтому это было совершено невозможно.  

Становилось темнее, холоднее. Время шло, а потерянная собака так и не нашла хозяина, и он ее тоже.  

Через какое-то время я перестал смотреть на неё. Я сосредоточился на том, когда приедет мой автобус. Не очень хорошая тема для размышления, однако я должен был забить свою голову хоть чем-то, чтобы не появлялись мысли, что так навязчиво толкали меня что-то сделать.  

Вскоре приехал мой автобус. Ехал он очень медленно, а потом, словно бы не хотел останавливаться на моей остановке, чтобы высадить пассажиров и впустить меня. Он, словно бы тонко и еле заметно намекал мне о том, что мне стоит остаться. У меня было это чувство, однако её подавляло желание оказаться побыстрее дома.  

Я вошёл в полупустой автобус и сразу занял место у окна. Я не мог выкинуть из голову как картину, недавно увиденную, так и её главную героиню. Я видел, что потерянная собака так и бегала, казалось, по какому-то определенному маршруту. То подбежит к светофору, перебежит дорогу, а потом вернется обратно. И так несколько раз. Казалось, она не знала, куда бежать ещё, чтобы уловить знакомый запах, найти следы на снегу и наконец найти. А может она просто не была уверена в том, есть ли в других сторонах запах любимого хозяина.  

Ко мне подошла женщина-кондуктор. Отдавая мне чек, она спросила:  

– Молодой человек, с вами все хорошо?  

И именно в тот момент я понял, что все это время простоял на остановке со слезами на глазах. Сел в автобус я тоже с ними. Они, казалось, появились в самом начале, как только я заметил потерянную собаку.  

Я неловко пожал плечами и ответил:  

– Собаку жалко.  

На её немой вопрос я лишь кивнул головой в сторону остановки, недалеко от которой бегал Йоркширский терьер. Автобус ещё не тронулся с места, поэтому женщина смогла заметить небольшого зверька.  

– А, так она здесь давно бегает, – как-то небрежно сказала она.  

Я нахмурился:  

– Как долго?  

– Уж несколько дней точно, – закивала та, не сводя глаз с собаки. Однако в её глазах не была жалость. Просто безразличие.  

– Она потерялась?  

– Наверное, да.  

– А хозяин что?  

– Она потерялась, а её искать и не стали. Вот и все, – с этими словами она ушла к другим пассажирам, а я перевёл взгляд на ставшую пустой остановку да собаку, бегающую там.  

– Нет! Я мог спасти... – закричал я.  

Однако этот крик раздался лишь в стенах моего разума, снаружи же я остался непоколебимо спокойным.  

Автобус увозил меня в другую сторону, а я сидел и смотрел в окно. Через какое-то время очертания маленькой хрупкой собачки совсем перестали быть видными, отчего я прикрыл веки и вновь увидел эту картину перед глазами.  

– Я мог...