Трудные поиски.

Мне исполнилось 32 и я понял, что пора бы мне обзавестись женой!  

Знакомство по интернету, я отмёл сразу. На улице знакомиться, я боялся и стеснялся. Начал обзванивать всех своих знакомых и интересоваться у них, о какой-нибудь завалявшейся невесте в их окружении. И оказывается, таких было предостаточно.  

Первую мадам, звали Ирма Пришлач!  

Она была из семьи потомственных сталелитейщиков!  

И хотя сама она была натурой утончённой, с художественным образованием и цапельной фигурой, но видать, детство её не прошло понапрасну. Материлась она громко, страшно и одновременно – шедеврально! Жонглируя словами-паразитами, словно знаменитый цирковой артист!  

Она была сверх эрудированной и казалось, знала обо всём на свете. Она мне не давала слово сказать! Восхваляла Шуберта, Баха, Бетховена и тут же, превозносила до небес творчество группы Бахыт-Компот. Она могла часами рассказывать про городскую архитектуру давних лет, а потом резко, пускалась по всем злачным местам, проторенной тропою заправских таксистов. Она знала все отчества русских художников-авангардистов и в то же время, адреса всех питейных заведений Ленинского района. Польку и танго, она танцевала в высшей степени восхитительно, а её гопак, запхнул бы за пояс все танцы великой Терпсихоры.  

Я расстался с ней, так и не проронив ни одного слова!  

Вторую пассию звали, Железноводская Нино! Женщина-корабль! Корма всегда впереди. Она не была начитана, но у неё было одно единственное качество, которое меня очень испугало.  

Она любила поесть! Но само понятие «поесть», звучало в высшей степени степенно, по добрососедски, тоном праведника, добродетеля. На самом деле, она любила – Жрать!  

Как бы это не звучало бестактно и откровенно грубо, но увы, другое определение здесь было совершенно не приемлемо! Полновесность этого обстоятельного определения, равнялось аккурат, количеству съеденного дневного и ночного рациона этой громогласной дамы.  

Мы встречались дважды и она всегда с опаской крутила головой, боясь потерять из виду заведения общепита. С ней, я был словоохотлив! Исповедовал режимность поведения, науку естествознания, театральное искусство, эквилибристику. Я был для неё экскурсоводом в миры музыки, в закрома танцевального па, а она мотала головой и всегда что-то жевала, как та лошадь на Манежной площади.  

Я представлялся ей раз десять, а она всегда ошибалась, называя меня тем или иным именем. Однажды, я был даже Педро, при том, что моё истинное имя – Фёдор!  

Мы расстались через два дня и на прощание, она назвала меня Борисом, и проводила взглядом голодной волчицы.  

Была ещё одна!  

Коренная Лариса Павловна!  

Она утверждала, что однажды, ей предложили скататься в зауральские горы, с полным составом Аншлага.  

На мой вопрос – почему именно в зауральские горы? Она ответила, что первоходов юмора всегда отправляют туда, посмешить местных коров. Чтобы у тех, были хорошие удои! Я у неё спросил – получилось ли ей развеселить хоть одну корову? А она мне ответил, что те коровы, которые слушали её шутки, вечером дали по три литра кефира, а потом долго болели и отказывались от травы.  

В юморе она была самородком, но ей не хватало определенной огранки. Мы расстались с ней на третий день, а на прощание, она показала мне фокус с исчезающей пятитысячной купюрой (моей собственной).  

Как не искал, купюру я не нашёл, а она ещё долго смеялась мне вслед и по видимому недоумевала, почему же мне совершенно не смешно.  

Мне 32! Я взял небольшую паузу в поисках. Уехал в лес подкопить жизненной энергии. После, записался в библиотеку, пополнить свой словарный багаж. Следом, купил абонемент в спортзал, дабы вызвать в своём теле бравый заряд энергии. И после всего этого, я обязательно выйду на охотничью тропу в надежде, хотя бы на один трофей!