На полпути до мечты

На полпути до мечты  

Лихие девяностые были не только трудными и жуткими, но и весьма весёлыми для кого-то, а порой даже нелепыми и абсурдными. Только сильные и мужественные люди в эти годы не теряли лица, самообладания, оптимизма и чувства юмора. И истории, которые из уст в уста передавались на заре демократии, частенько были за гранью реального и понятного для обычных россиян. Казалось, что некоторые истории, даже если очень постараться, их выдумать специально, всё равно было невозможно, невозможно было такое даже предположить… а они были. Были на самом деле. Вчерашние советские люди, иногда были просто в шоке от того, что происходило вокруг них и того, что они видели, слышали и наблюдали изо дня в день. Если всё рассказать, Зощенко и Довлатов, нервно курят в сторонке! Конечно, молва что-то приукрашивала, добавляла, для красного словца и пущей правды, но новая жизнь, предлагала, такие истории и сюжеты, с такими неожиданными поворотами и такой замудрёной драматургией, что в правдоподобность их очень трудно было поверить.  

Так, в канун Нового девяносто третьего года, из Шереметьево вылетел самолёт с пассажирами на борту Москва – Бангкок. Рухнувший железный занавес, словно космический или временной портал, мгновенно открыл абсолютно для всех новый мир, где летом на недельку можно было смотаться в Турцию или в Египет, на любые выходные в Испанию, слетать и без сожаления потратить деньжат на распродажах в Милане, на Новый год сгонять в жаркое лето на Кубу или в Доминикану, на машине прошвырнуться по Европе, махнуть в Нью-Йорк на хоккей, или на баскетбол в Лос-Анджелес, одним словом, наши люди, резко начали навёрстывать всё упущенное, за предыдущие семьдесят лет.  

Кирилл, подающий надежды молодой и талантливый журналист, целый год копил и откладывал деньги, чтобы на Новогодние праздники со своей девушкой Татьяной слетать в Таиланд и там, на рассвете, или на закате, он ещё не решил, на берегу океана сделать ей предложение.  

Они встречались уже два года. Познакомились на весёлой Новогодней университетской вечеринке в середине третьего курса. Это была старая, давняя университетская традиция, с незапамятных времён, в главном корпусе университета за пару дней до Нового года, в окурат сразу после зачётной недели, собирались все факультеты: лучшие команды универа шумно и весело играли в КВН, университетский студенческий театр показывал Новогодний спектакль, собственного написания и такого же, собственного, исполнения, старшекурсники показывали театральный капустник, где по первое число доставалось всем факультетам без исключения, и особо отличившимся преподавателям, делалось это интеллигентно, тонко, с юмором, но так, что лежал весь зал… Тут же, неподалеку, выступал студенческий сводный хор с современными мировыми хитами и шлягерами, рядом, симфонический студенческий оркестр всех радовал заводной классикой и новогодними темами Штрауса и Чайковского, все мероприятия и действа шли одновременно, на разных сценах и этажах главного корпуса, но когда культурная программа заканчивалась, в районе девяти вечера, все спускались на первый этаж, в главное фойе университета, где начинались танцы и настоящее веселье с вином, шампанским, ёлкой, новогодними масками и костюмами. Новогодний бал-маскарад – это была самая грандиозная вечеринка в университете и входной билет на неё, была зачётка без троек. Это тоже была давняя университетская традиция. Татьяна училась без троек на историческом, Кирилл на журфаке, вообще, был круглым отличником, поэтому ни он, ни она, не могли пропустить главное университетское событие. Татьяна на вечеринку за компанию пришла с подругами, Кирилл с большой и шумной ватагой «журналистов», и, естественно в фойе, будущие акулы пера, не смогли пройти мимо красивых и элегантных «историчек», девчонок с истфака в красивых коротких платьях, на каблуках, с шикарными причёсками и все как одна в масках лисичек…  

Их роман начинался красиво. И продолжался красиво: Кирилл изыскано ухаживал, был всегда подчёркнуто мил и нежен, баловал Татьяну подарками и вниманием, на перемене мог запросто заявиться к ней в группу с большим букетом цветов, с удовольствием всегда проводил с ней вечера, во время подготовки к сессии, в библиотеку частенько ходили в одни и те же залы, любили вместе гулять, вмести ходить в гости к общим друзьям, никогда не ссорились, везде были вместе, как настоящая пара, однако, при всём, при этом, Кирилл продолжал учиться на одни пятерки, и еще умудрялся успевать уверенно делал свои первые шаги в журналистике. Уже год он работал на телевидении. Татьяна с удовольствием по телевизору наблюдала за его «карьерным ростом» и не стесняясь хвасталась им перед друзьями и подругами, репортажи Кирилла каждый вечер появлялись в выпусках теленовостей и он потихоньку превращался в знаменитость местного масштаба – его узнавали в метро, и иногда даже здоровались совершенно незнакомые люди. Ему это всегда было неловко и слегка неудобно, но, в, то, же время, очень приятно. Закончив третий курс, они вместе поехали в организованную истфаком летнюю археологическую экспедицию на самый север Уральских гор и там, на лоне полудикой природы, в большой и развесёлой компании молодых и задорных ребят и девчат, где всё было пропитано, каждый день, каждый завтрак, каждый полевой выход, каждые вечерние посиделки у костра, абсолютно всё было пропитано романтикой и оптимизмом, и, именно там, Кирилл понял, что Татьяна лучшая из женщин, и он сделает всё, чтобы они стали семьей, большой и счастливой. Он к этому отнесся очень серьезно, начал больше снимать и работать, накопил денег, в начале пятого курса съехал от родителей в съемную квартиру, в новогоднюю ночь решил красиво сделать предложение и весной сыграть свадьбу.  

О поездке в Таиланд Кирилл сказал Татьяне еще в ноябре. Поездку ждали и к ней готовились. За день до отлёта были шумные и весёлые сборы, бессонная ночь, проводы и застолье с друзьями, спонтанная репетиция новогодней ночи, ведь в этом году, они точно уже не увидятся… В шесть утра, прямо из-за стола, уставшие, но счастливые, они приехали в аэропорт «Шереметьево». Их, радовало всё, и морозное, совсем не московское, раннее ясное утро, и разговорчивый таксист, который не унимался и веселил их всю дорогу, и суета аэропорта с прибывшими, встречающими и провожающими, и сияющая улыбками, уже по-новогоднему, в приподнятом настроении, очередь на посадку, молодые и красивые элегантные стюардессы, суетливые и одновременно серьёзные попутчики, добрая часть из которых уже тоже начала «отмечать» и Новый Год, и начало путешествия и просто прекрасный грядущий день… Всё вокруг говорило им о том, что новогоднее путешествие будет сказочным, волшебным и незабываемым, видимо и впрямь, красота в глазах смотрящего!  

Когда самолёт оторвал шасси от бетонной полосы и уверенно взлетел, салон не сговариваясь, взорвался дружными аплодисментами. Атмосфера в самолёте была тёплая, дружная и предпраздничная, все были в предвкушении Новогодних праздников, отпуска и отдыха на море. Всегда здорово из зимы улететь в лето, ещё и под новый год.  

Минут через тридцать, под гул турбин, после шумной и весёлой ночи, Кирилл, начал проваливаться в сон и крепко заснул. Татьяна тоже, прильнув к нему поудобней, решила поспать. Впереди ждал восьмичасовой полёт, поэтому поспать, было прекрасное решение, чтобы скоротать время в дороге. Проводы и весёлое застолье, для того и затевались, чтобы уснуть в самолёте и быстрее оказаться в теплых краях на море среди пальм.  

Самолёт мирно спал. Часа через два народ начал потихоньку ходить по салону, кто в туалет, кто со скуки решил размять ноги и постоять рядом со своим креслом в проходе, а кто-то, нарушая все мыслимые и немыслимые правила ходил в тесные кабинки туалетов покурить…  

Кирилл проснулся от шума, криков, мата и возни, которые были прямо рядом с ним. Когда окончательно пришёл в себя, то понял, это никакая ни возня, а в проходе салона самолёта идёт жестокая драка, в которой в общей сложности участвует человек пятнадцать. Все дерущиеся были подозрительно друг на друга похожи: молодые, лет по двадцать пять – тридцать, тренированные, подкаченные, все, как один в спортивных костюмах, в легких черных кожаных курьках и с короткими причёсками, практически под ноль. У некоторых лица и кулаки были уже в крови. Парни дрались методично, хладнокровно, молча и жестоко. Крик и хаос вокруг них создавали рядом сидящие пассажиры, которые были просто в шоке, от массовой драки в самолёте, на высоте десять тысяч метров. Бледные худенькие проводницы даже не пытались разнять или успокоить дерущихся быков.  

Кирилл посмотрел на Татьяну.  

Та тоже бледная и перепуганная сидела рядом.  

– Что здесь, давно не спишь? – спросил он.  

Татьяна, почти вжимаясь от страха в своё кресло, быстро начала рассказывать:  

– Девчонка в туалет пошла, а на обратном пути, один из этих, вон тот, который перед нами сидел, ее по ноге погладил. Она и говорит, в чём дело? А рядом с ним, ну, который её погладил, сидела другая девушка, она ей и говорит, ты чё кобыла, мой муж на тебя внимание обратил, ты должна быть счастлива. Та ничего не сказала и, молча, ушла, а через пару минут к ним два парня подошли, типа, кто тут руки распускает и моей жене грубит? Ну, этот урод, с которого всё началось, встал, начал хамить, борзеть, бросаться на них, он оказался не один, с ним еще несколько парней встали, а тот, что за жену вступился, тоже был не один, его братва встала и подвалила, ну тут и началось…  

Кирилл внимательно посмотрел на дерущихся парней.  

– Ты Тань, права. Это братва, и с одной стороны, и с другой. Я коего кого из них знаю, точнее кое-что о них слышал. Очень опасные люди…  

Кирилл не договорил. Вдруг на них прямо из прохода держа друг друга за грудки, завалились двое крепких парней, каждый был килограмм по сто, и сильно придавили им ноги. Татьяна даже вскрикнула.  

– Макар… Макар!? Ты что ли!? – лёжа на коленях у Кирилла и Татьяны, вдруг один из бойцов который оказался сверху, и цепко держал своего оппонента за воротник олимпийки, с недоумением спросил у того, что оказался внизу и был им основательно подмят.  

– Я тебя сука, щас рвать буду, – сказал, задыхаясь «Макар» и попытался вырваться из крепких рук своего «обидчика».  

– Хорош, Макар! Это я, Костя Смола, вы чё, вообще берегов не видите, вы чё тут устроили?  

Макар присмотрелся, рефлекторно попытался еще раз вырваться, но его крепко держали.  

– Всё Смола, отпускай. Вижу, что ты. Всё, закончили.  

Парни встали. Никто из них даже не взглянул и даже не подумал извинится перед Кириллом и Татьяной. В проходе самолёта продолжалась лютая драка, где никто не щадил никого. Со стороны всё выглядело так, как будто с цепей посрывались немые бешенные псы и совершенно без слов, криков и лишних эмоций рвали друг друга. Зрелище было просто кошмарным. Летали кулаки, ноги, мелькали колени, и всё молча. А сколько ненависти и призрения было в их глазах друг к другу…  

– Всё пацаны, хорош! – заорал Макар перекрикивая гул турбин, – Хорош говорю, это Афганцы, Витькины пацаны, всё хватит, закончили, – крикнул Макар и сам начал разнимать самую близкую к себе пару, – Закончили, я сказал! Хватит! – рявкнул он и словно по команде, драка, так мгновенно вспыхнувшая, так же быстро и прекратилась.  

Кирилл взглянул на Татьяну, та по-прежнему была бледной, подавленной и напуганной.  

– Всё Танюш, успокойся. Не бойся, больше ничего не будет. Видимо братки признали друг друга.  

И впрямь, братва собралась в проходе в центре самолёта, перетёрла, виноватая сторона, видимо, принесла извинения и в качестве морального ущерба выставила весь алкоголь, какой у них имелся с собой. «Потерпевшие» тоже достали бутылки и уже совершенно спокойно, словно нормальные люди, братки, рассосались по самолёту и начали, кто зализывать раны, кто выпивать, кто-то нашёл общих знакомых, кто-то с кем-то был знаком заочно, в целом, жуткая бойня перешла в русло спокойного дружеского «базара».  

– А что с Коляном? – вдруг услышал Кирилл голос, уже знакомого Смолы.  

– Смола, он здесь лежит! – заржал кто-то из парней, – Колян, подъём, хорош ночевать, – засмеялся тот же голос.  

Колян не пошевелился.  

– Так, я вижу, что лежит. Потому и спрашиваю.  

Смола подошёл к нему и потормошил. Внимательно посмотрел на него пару секунд, и рывком перевернул его с живота на спину. В области сердца была колотая рана, а вся спортивная кофта на груди и на животе была в крови. Смола приложил два пальца к шее Коляна, где проходила артерия, поморщился и спокойно сказал:  

– Пульса нет…  

Тут конечно снова началась суета, подорвалась вся братва, давай тормошить и приводить в чувства бедного Коляна, подключились стюардессы, в салоне нашелся сонный и полупьяный врач, который и поставил точку, в этом инциденте, сказав, что «пациент» умер.  

Естественно, всё доложили командиру экипажа, тот связался с землёй, ему дали команду сесть в Душанбе. Двое суток весь салон самолёта провёл в закрытой погранзоне душанбинского аэропорта, двое суток пассажиры злополучного рейса Москва-Бангкок провели на сидячих креслах в аэропорту. Там же встретили Новый год, а вечером первого января из России, из Москвы прилетели плохо помеленные и злые сотрудники прокуратуры. Ещё сутки велось следствие и допросы свидетелей, и к концу четвёртого дня всех без исключения пассажиров, этим же рейсом вернули в Москву для дальнейших разбирательств.  

Кирилл до последнего верил, что пусть и с опозданием в несколько дней, но они с Татьяной все, же попадут в свой отель на берегу океана, но когда понял, что до Бангкока им не долететь, на обратном пути домой, прямо в самолёте, он достал кольцо и сделал Татьяне предложение. Не берег океана на рассвете, конечно, но тоже, весьма необычно и романтично. Татьяна, конечно же, сказала да, добрые стюардессы налили им шампанского, а по прилёту домой, измученный, но совершенно спокойный Кирилл, прямо в «Шереметьево», впервые в жизни раздавал своим коллегам журналистам интервью, поражая всю пишущую братию подробностями и деталями происшествия. Имён он никаких не назвал, Афганцев даже не упомянул, про пацанов из второй братвы, тоже не сказал ни слова, потому, что все пассажиры с неудавшегося рейса «Москва – Бангкок» за четыре дня проведённых в Душанбе стали если не семьёй, то уж точно сплоченной бандой и товарищами по несчастью, а русских, точнее Советских людей, испокон веков учили и воспитывали с самого детства, что своих сдавать и закладывать, западло. То есть нельзя, это предосудительно. Вот и рассказывал Кирилл в красках про драку, про то, как «сидели» в Душанбе, как встречали все вместе Новый год, причём, было это очень даже весело, даже сотрудники аэропорта к ним присоединились, рассказал, как сделал Татьяне предложение, его естественно все начали поздравлять, вечером дома с Татьяной они с удовольствием посмотрели «Новости» на тех каналах, которым Кирилл давал интервью, наконец-то нормально поели, впервые за четыре дня и уставшие, но довольные, что всё закончилось, легли спать…  

В целом, поездка их, мягко говоря, не задалась, но им и без этого будет, что вспомнить и рассказать детям. Девяностые были горазды на всякие подобные истории.  

2024