Время рыцарей

Время рыцарей  

Была ранняя весна, сибирская – солнечная, морозная и колючая. Теплом еще и не пахло, но его все уже с нетерпением ждали. Морозы, за длинную зиму, давно всем надоели, однако, зима не спешила прощаться. Не смотря на середину марта, мороз ночью давил под двадцатку и ниже, поэтому сугробы даже и не думали таять, а ручьи бежать. Для Сибири – это как здрасте! С незапамятных времён в Сибири, впрочем, как и на Урале, и на Алтае, и на Байкале, да и еще много где, так как велика и необъятна Россия, говорили: «Марток – надевай двое порток».  

Константин Савельев, а в редакции просто Савва, поздним вечером возвращался домой и физически чувствовал и ощущал, как мороз уверенно поддавливает.  

– Да, вторые портки не помешали бы, – сам себе вслух сказал Константин и ускорил шаг, чтобы хоть чуть-чуть согреться и побыстрее оказаться дома в тепле.  

Он был легко одет, так как днём было относительно тепло и солнечно, а задерживаться в газете допоздна он не планировал. Однако дела заставили, и домой он возвращался поздно. Центральные часы главпочтамта, мимо которых он проходил каждый день дважды: на работу и с работы, показывали двадцать два двадцать. Не смотря на поздний час и почти зимний морозец, в центре было достаточно многолюдно.  

– Э, алё… Ну, хорош недотрогу из себя ломать, – услышал он где-то сзади, – Видели мы, как ты умеешь, хорош пионеркой прикидываться!  

– Вы меня с кем-то путаете…  

– Такую не перепутать, – заржали парни, – Чё ты кобенишься, поехали, тебе говорят!  

Константин обернулся. Несколько крепких парней не давали проходу девушке, та, как могла, пыталась увернуться и проскользнуть, но её уже крепко держали.  

Девушка не тушевалась, пыталась вырваться, но силы были не равны.  

Куча людей в многолюдном и хорошо освещенном центре шли мимо и никто даже не остановился и не окрикнул грубиянов. На дворе стоял девяносто пятый год и девяностые уже сильно проникли в сознание людей, и напрочь разъели такие важные понятия как честь, совесть, достоинство, уважение и справедливость. Люди обмельчали прямо на глазах. Все пытались избежать неприятностей, и открыто пасовали перед силой, грубостью, хамством и беззаконием.  

– Ну, хватит, в конце концов! – уже не сказала, а крикнула девушка, в надежде, что хоть кто-то обратит на неё внимание.  

Но тщетно. Люди как шли, так и продолжали идти. Никто даже не повернул головы на её крик.  

Константин остановился, внимательно посмотрел на парней, внимательно рассмотрел девушку, их взгляды встретились и Константин в её глазах прочитал не мольбу о помощи, не просьбу вмешаться, а обиду перед несправедливостью и досаду, что она не в состоянии справится с несколькими здоровыми мужиками. Константин за один короткий взгляд понял, что девчонка до мозга костей боец, не шалава, не шлюха, не гулящая, а воспитанная молодая девушка, скорее всего студентка из хорошей семьи.  

– Парни, достаточно. Отпустите девушку, – громко сказал Константин, и на секунду ему показалось, что остановились абсолютно все прохожие и посмотрели на него, на неё и на наглых парней, которые, скорее всего, были из братвы, и теперь и ей, и ему точно не поздоровится. До его окрика шансы были, что быки поцепляются, поцепляются и отстанут, но теперь, ни у неё, ни у него шансов не было никаких.  

– Это он нам, что ли? – не поверил своим ушам один из быков.  

– Я не хочу неприятностей, – спокойно сказал Константин, – Отпустите девушку…  

Он не договорил. Один из парней, который держал девушку сзади за обе руки чуть выше локтей, так, чтобы она не могла вырваться, мгновенно её отбросил и подскочил к Константину. Огромный, но медлительный парень со всего маху попытался пробить Константину в челюсть, но тот увернулся. Бык пришел в бешенство и в ярость от того, что не попал, и начал махать по очереди обеими руками пытаясь нанести колхозные удары, то с лева, то с права, которые теперь уже через раз, но всё же доходили до цели и попадали то в голову, то в корпус, то по лицу Константину. Константин уворачивался как мог, несколько раз «на рефлексе» тоже засадил в область челюсти мордовороту, но тому его удары были словно слону дробина. Очередной удар кулаком со всего маху Константину пришелся в левый бок, под рёбра, в область сердца, и сила удара была такова, что Константин покачнулся, сжал зубы от боли, потерял равновесие и упал на утоптанный за день снег прямо под ноги быка.  

«Надо вставать, а то запинают, почки отобьют или вообще покалечат», – мелькнуло в голове Константина и он, даже попытался встать, но в этот момент ему в голову хлестко прилетела нога в ботинке с очень твёрдым носком, и он вырубился.  

В ауте, как ему показалось, он был не долго. Когда открыл глаза, то увидел, что над ним склонилась девушка, из-за которой и вышла драка, если это можно было так назвать, его голова была у неё на колене, она гладила его по лицу и по голове своими ладошками в рукавичках, а глаза её были на «мокром месте», она не плакала, но слёзы в глазах уже стояли.  

– Вы как?! – с испугом обрадовалась она, когда Константин открыл глаза.  

– Бывало и лучше, – спокойно сказал он, а про себя подумал, – Надо же, какая красивая. И, смелая, как пацан… Вот так бы лежал бы, и смотрел бы на неё, в её прекрасные, блестящие от слёз глаза…  

– Ну, слава Богу! Вставайте, а то простудитесь. Вставайте, вставайте, холодно, – засуетилась она и начала помогать Константину встать.  

Константин поднялся.  

– А эти где? – держась за бок и пошатываясь, спросил он.  

– Они, когда набросились, когда все вас пинать начали, на счастье, наряд милиции мимо проезжал. Ну, они и свалили, а я вам попыталась помочь. Вы же мне тоже пытались, – улыбнулась она.  

– Да уж, пытался, – с хмурой улыбкой ухмыльнулся Константин и только тут он почувствовал, как гудит его голова от ударов огромных кулаков, болит бок, горит лицо и ноет верхняя губа, особенно левая её часть, куда пришёлся лютый пинок ботинком. Тело тоже гудело, но не так как голова и лицо. Щёки просто горели, точнее, пылали и их очень чувствительно пощипывал и покалывал мороз.  

Она помогла отряхнуться ему от снега, поравней поправила на нем норковую шапку, улыбнулась ему, глаза её блестели, но уже не от слёз, а от радости и может даже от счастья, что всё обошлось и для неё, и для него:  

– Ну, что, вы как, сами дойдёте? – спросила она. Спросила искренне, не из вежливости, и не для галочки, а с участием, как добрый и родной человек.  

«Наши отцы и деды, вот на таких девчонках и женились – добрых, верных, надёжных», – подумал Константин и, ничего не сказав, спокойно на неё посмотрел. Он хотел её получше рассмотреть, запомнить, такую юную, красивую, такую настоящую и такую… Какую-то уже близкую.  

– Да, извините, всё болтаю, просто сильно испугалась… меня Лида зовут. Большое вам спасибо, что заступились. Так мало настоящих мужчин осталось, – с сожалением сказала она, – Вы как, куда вам, сами дойдете?  

– Конечно дойду, – сказал Константин и в полной неожиданности для себя повалился на Лиду. Ноги были ватные. Он испытывал легкое головокружение, но не предал этому серьезного значения. А зря. Сотряс был железно. То, что он повалился, для Лиды была тоже полная неожиданность, но она не растерялась и удержала его.  

– Вам в больницу надо, – серьезно сказала она.  

– С вами, хоть на край света, – еле выговорил Константин, – Меня Константин зовут, можно Костя.  

– Нет, лучше Константин. Константин с греческого «Постоянный». Таким и оставайтесь, – улыбнулась она, продолжая его держать.  

– Холодно, пойдемте куда-нибудь в кафе, что ли, посидим, мне уже лучше… и давай на ты? – сказал Константин и на самом деле выпрямился и уверенно взял Лиду под руку.  

Было уже поздно. Кафе все закрывались, и они неподалеку нашли ресторан, который работал до утра.  

Когда Константин помогал снять Лиде шубу в гардеробе, он просто офигел, но виду не подал, когда увидел, какая шикарная фигура скрывалась под этой самой шубой.  

– Да, ты Лида, красавица, – не удержался он и сказал, стесняясь, почти застенчиво, когда официант из гардероба их повел в зал.  

– Привыкай, – улыбнулась Лида.  

Они с мороза сразу заказали горячий чай с лимоном, затем заказали поесть, Константин заказал себе двести пятьдесят водки и после первых ста ему стало полегче.  

Они разговорились, болтали долго и увлеченно. Константин рассказал, что работает журналистом. Три года, как закончил универ, через год-два планирует перебираться в Москву. Лида тоже год назад закончила факультет экономики и готовилась поступать в аспирантуру.  

– Ты будешь очень красивым кандидатом наук, – пошутил Константин.  

– А что, если учёный, то обязательно страшилка, что за стереотипы, – отшутилась Лида.  

– Нет, просто это так необычно. Сейчас все девушки метят в модели, ну или замуж – за нового русского, или за бандита, на худой конец.  

– За таких, как эти, которые тебя пинали, нет уж, увольте.  

– А чего они к тебе привязались, чего им от тебя надо было?  

– Понятно чего. Я в стрип-клубе работаю… – сказала Лида и внимательно посмотрела на Константина.  

От неожиданности у Константина слегка увеличились глаза и поднялись брови:  

«Точно, там же совсем рядом самый крутой стриптиз-клуб в городе. Все бандиты и депутаты там вечно пасутся», – вспомнил Константин и от неожиданности пару раз неуместно моргнул.  

Лида от души засмеялась.  

…Да я бухгалтером в стрип-клубе работаю! – продолжала смеяться она.  

Константин выдохнул.  

– Нет, ну иногда танцую, когда зарплату задерживают. Ну и для себя иногда, мне танцевать нравиться. К тому же – это легкие деньги. Танцами за два вечера я зарабатываю столько, сколько мне платят в месяц за бухгалтерский труд.  

– Да, уж. Россия страна контрастов, – попытался поддержать разговор озадаченный Константин.  

– Осуждаешь, – с улыбкой, но на полном серьёзе спросила Лида, вмиг из милой девочки превратившись в железную даму с пронзающим колючим взглядом, – Если б знал, что танцую, не пошел бы за такую заступаться?  

Взгляд Лиды Константину был неприятен. И весь этот разговор стал неприятен. Но он вспомнил другой её взгляд. Взгляд отважной девчонки, которая пыталась вырваться из сильных рук быков, вспомнил взгляд и «глаза на мокром месте», когда лежал у неё на колене, а она гладила его по лицу. Вот эти глаза, и эти взгляды были настоящие, а то, как смотрела она сейчас, это была маска, или защита, от этого сурового безумного мира, который, всего за пять с небольшим лет, перевернулся с ног на голову: нет больше огромной страны СССР, кругом царят хаос и нищета, а в Новый год началась война в Чечне. Привычной жизни больше нет, а как жить в новой, толком пока никто не знает…  

– Пошел бы. Потому что ты не такая, – спокойно и уверенно сказал Константин.  

Лида улыбнулась и снова стала Лидой, которую уже больше двух часов знал Константин, и, которая, была красива, добра, мила и приятна.  

– О, я смотрю щечки-то порозовели, отпустило? – поинтересовалась с улыбкой Лида.  

– Да, полегчало, – не без удовольствия сказал Константин. Ему и впрямь стало лучше и он уже не испытывал дискомфорта и головокружения. Лицо уже не пылало, а голова не гудела. Только левую часть верхней губы пощипывала боль, когда он пил водку. Видимо губа, точнее слизистая губы, об зубы была повреждена изнутри и болела, когда в рану попадала водка.  

– Чего так сильно морщишься, – поинтересовалась Лида, когда Константин опрокинул очередные пятьдесят.  

Он объяснил.  

– Ничего, до свадьбы заживет, – подмигнула Лида, – Поздно уже. Давай всё доедать, да я тебя провожу, – предложила она.  

– Да, я тут рядом живу, давай лучше я тебя приважу, – улыбнулся Константин.  

– Константин, я очень даже не против, – снова подмигнула Лида, – Но, я тоже живу здесь не очень далеко, на улице мороз и ночь на дворе. Между прочим, уже час ночи. Час пятнадцать, – уточнила Лида, взглянув на часы, – Поэтому поймаем такси, завезем тебя, потом доберусь я, а утром созвонимся. Как тебе такой план?  

– План отличный! – согласился Константин, – Но я хочу прогуляться, тебя проводить, а потом уже на такси поехать домой.  

– Прогуляться?! По такому солнцепёку? – пошутила Лида, – На улице минус двадцать, может, в другой раз погуляем? – улыбнулась она.  

– И в другой раз тоже погуляем, – настаивал Константин.  

Лида подумала, улыбнулась и согласилась.  

До Лидиного дома было пешком минут сорок. Если в темпе, то можно было дойти минут за двадцать пять. Но, как известно, счастливые часов не наблюдают, и они шли больше часа, не обращая никакого внимания на мороз, который крепчал, и на вымерший, абсолютно пустой ночной город.  

– Вон за тем перекрёстком мой дом, так, что начинай думать, что ты мне скажешь на прощание, и как ты выманишь мой номер телефона.  

– Ты же сказала, что сама мне его дашь, мы же планировали утром созвониться, забыла?  

– Чёрт, точно, – шутя, смутилась Лида.  

– Я лучше буду идти, и думать, отважусь ли я тебя поцеловать на прощание в первый же вечер? И, вообще, отважусь ли, поцеловать такую красивую и шикарную девушку.  

– А, я слышала, смелость – города берёт, – сказала Лида, подняв одну бровь и, посмотрев на Константина с хитринкой и улыбкой, словно, маленьким коготком, маленького котёнка, царапнув по его неуверенности, – Но, мне кажется, – продолжила она, – Первый поцелуй должен быть особенный, поэтому не стоит торопиться, – снова улыбнулась Лида и в этот момент они на другой стороне улицы, чуть, впереди себя услышали;  

– Сынок, сынок, отдай! Я прошу тебя! Отдай документы… Забери сумку, деньги, но отдай документы, сынок, миленький! Остановись сынок, умоляю тебя, отдай документы…  

По другой стороне улицы бежал молодой парень, держа в руках женскую сумку. За ним, задыхаясь, то ускоряясь, то переходя на шаг, пыталась бежать женщина, точнее уже бабушка. С каждой секундой она отставала от него всё больше и больше.  

Девяностые всех научили быстро соображать, поэтому Константин всё понял мгновенно. Вор, будь он неладен, украл, а точнее вырвал из рук пожилой женщины сумку, а там, скорее всего документы, деньги, записная книжка с адресами, телефонами и днями рождения, лекарства, рецепты, заначка для внуков, валидол, короче, вся бабулина жизнь наверно была в этой сумке. Он мог бы догнать вора, но на сегодня приключений ему было уже достаточно. Константин даже отвернул голову и демонстративно начал смотреть в другую сторону, но когда вор с сумкой пробегал мимо них с Лидой, он вдруг отчетливо понял, что у бабули сил хватит добежать только до них, и именно они с Лидой будут бедную бабку успокаивать, приводить в чувства, вызывать милицию, потом давать свидетельские показания в райотделе пол ночи, а ещё, не равён час у бабули прямо здесь же, у них на глазах прихватит и встанет сердце от такого бега, и это вообще выльется в целую трагедию…  

– Нет уж! – громко сам себе сказал Константин, – Лида, тормози бабку, я сумку сейчас принесу, – на ходу крикнул Константин и понесся со всех ног за вором. Он его настиг довольно быстро, но последние пару метров всё никак не мог сократить. С небольшим разрывом то в метр, то в два, они пробежали целый квартал. Константин уже начал выдыхаться, но собрав всю волю в кулак, продолжал терпеть и гнаться за молодым вором. Тот тоже подустал, хрипел, тяжело дышал, но продолжал бежать, не сбавляя скорости. Константин уже начал думать, что этот забег ему не выиграть, как вдруг воришка свернул с улицы и забежал в арку дома. Если бы он продолжил бежать по прямой, то Константин его, скорее всего бы упустил, но на беду вора-бегуна с другой стороны в арку заходил мужчина, который почему-то среди ночи вышел прогулять своих двух небольших собачек и когда он увидел бегуна и несущегося за ним Константина, он тоже всё понял мгновенно и без лишних слов сбил вора с ног, напрыгнул на него и под звонкий лай своих маленьких собачек, начал его так избивать, что задыхающийся и хрипящий Константин его еле оттащил:  

– Харэ, харэ, убьешь его, – орал Константин не в силах совладать с эмоциями, со своим голосом и обожженными холодом легкими после такой затяжной пробежки на морозе. К сотрясу и водке добавилось еще странное опьянение кислородом, после быстрого и продолжительного кросса на морозном свежем воздухе. Голова теперь кружилась не от пропущенных ударов и алкоголя, а от накатывающей эйфории и переизбытка чувств и эмоций. Слишком многое ему пришлось испытать и пережить в этот вечер.  

– А, что ты думаешь, только у тебя, что-то украли, нет брат, этих тварей убивать надо, – сказал мужик и с удвоенной силой вновь накинулся на вора, который с разбитым и окровавленным лицом пытался встать со снега.  

– Ну, ладно, вы тут сами разбирайтесь, – махнул рукой Константин и, подобрав сумку, поплёлся к Лиде в надежде, что она остановила и успокоила бабулю.  

Обратный путь легким бегом занял минут десять:  

– Не хило я размялся в два часа ночи. Вот это я пробежал, так пробежал, – вслух сказал Константин, когда реально оценил, какой громадный путь ему придётся теперь проделать, чтобы вернуться. Быстро бежать Константин уже не мог.  

«Да, не самый легкий вечерок выдался сегодня», – переходя с шага на лёгкий бег и обратно, думал Константин, наконец-то увидев вдалеке два силуэта.  

– Ну, слава Богу! – сказала Лида второй раз за этот вечер и бросилась Константину на шею, когда он подбежал, – Я так волновалась, мы уже здесь Бог, знает, о чём подумали, эти нелюди, они же и с ножами, и с оружием ходят…  

Константин не дослушал, он освободился от объятий Лиды, ощутив через её шубу и свою дублёнку тяжесть и упругость её большой и молодой груди, и отдал сумку бабушке.  

Он еле стоял на ногах. Усталость свинцом разлилась по всему телу.  

– Дай Бог сынок тебе здоровья, спасибо тебе, – тихо сквозь слёзы сказала бабушка и молча пошла.  

К Константину подошла Лида, обняла и прижалась к нему, вновь окатив его волной всей своей женственности и силой притягательности молодой красавицы. Его щеки вновь запылали, но на этот раз не от мороза и бега, а от сногсшибательной Лидиной красоты, её доброты и почти детской доверчивости. Запах её тонких и приятных духов на свежем и морозном воздухе его просто дурманил, завораживал и «сносил крышу». Он её тоже обнял, постоял, тяжело дыша, и когда дыхание восстановилось и стало ровным они пошли в сторону Лидиного дома.  

– Я так горжусь тобой. Я так горжусь, что ты побежал.  

– Да ладно, – спокойно сказал Константин, с трудом передвигая свои тяжелые ноги.  

– Представляешь, она в больнице хирургом работает. У неё горе. У неё сын, офицер, в Чечне при штурме Грозного погиб, она отгулы взяла, чтобы на днях тело в цинковом гробу получить и похоронить, как положено. А там операция сложная, её попросили проассистировать и эта сильная женщина, у неё горе такое, тело сына надо забирать, похороны, а она не отказала и поехала человеку помочь. За ней из больницы машину послали, пока стояла на морозе ждала, этот урод у неё сумку вырвал… Хорошо, что ты ей сумку вернул. Бедная женщина, – сказала Лида, и Константин понял, что её прекрасные глаза снова заискрились бриллиантами слёз.  

Он её приобнял.  

Немного прошли молча.  

Лида остановилась.  

– Помнишь, я говорила, что первый поцелуй должен быть особенным?  

– Помню, – сказал Константин.  

– Так вот, ты мой герой. Ты мой рыцарь. Я горжусь тобой. Я горжусь, что ты не побоялся меня от этих козлов защитить, и я горжусь, что ты побежал… – Лида хотела сказать, что-то еще, но Константин перестал её слушать и крепко поцеловал.  

– Не затыкай мне рот, – вспыхнув, возмутилась Лида и засмеялась.  

Константин улыбнулся и тоже засмеялся.  

– Костя, ты настоящий рыцарь!  

– Да, я обычный. Просто время нынче такое…  

2024