Честь или долг - вечный сюжет

Честь или долг – вечный сюжет  

Дело было в девяносто втором году. Прошел всего год, как рухнул Советский Союз и запретили Партию. Страна неумело вставала на новые рельсы и многое еще было по-старому. Тогда никто даже представить не мог, какие катастрофические последствия повлечёт смена «режима» и в какой хаос и ужас погрузится страна: в некоторых отделившихся республиках вспыхнут военные конфликты, начнётся межнациональная рознь, появятся беженцы, русских отовсюду начнут выгонять, резать, грабить и убивать, рухнет экономика, страна погрузится в нищету и безнадегу, взрыв рэкета и преступности будет такой, что никакие силовики и правоохранительные органы с ними не справятся следующие десять лет, а учителя в школах у доски и хирурги за операционным столом будут падать в голодные обмороки... Но это всё потом. А в девяносто втором всё было относительно спокойно, волнительно и даже интересно. Все надеялись и ждали перемен к лучшему. Еще работали заводы, не бастовали шахтеры, люди ходили на работу и все еще ездили на советских «жигулях», «москвичах», а самые богатые на «Волгах». Это уже позже, все пересели на праворульных японцев, которых целыми железнодорожными составами тащили из Владивостока, да на немцев, автовозами и своим ходом пригнанных из Германии. Была даже такая профессия – «гонщики», люди, которые под заказ могли из Владика или из Европы пригнать любую машину, хотите новую, хотите с пробегом. Российский рынок сметал всё, неизбалованные, а точнее достатые отечественным автопромом автолюбители скупали всё, что им предлагали: битые, убитые, ржавые, в угоне, крименальные и полукрименальные, собранные из запчастей, как конструктор, старые и гнилые, уставшие и посвежее. Вся Россия стала «реанимацией» евпопейского автопрома, всё, что немцы, французы, итальянцы или шведы отправляли на свалки, ехало к нам и обретало в новой России вторую жизнь. Но это всё было чуть позже, а тогда, в девяносто втором, все ездили ещё на отечественных тачках, и ремонтировали их, как и предыдущие тридцать лет, все тоже самостоятельно. Таких понятий как сервис или гарантия еще просто не существовало. Любой владелец «жигулей», а особенно «москвича», был настоящим профессором в области автомобилестроения, так как ломались эти примитивные тачки постоянно, и чинить их тоже приходилось постоянно, вот вся страна и натаскалась в мастерстве и знаниях. В любых гаражах вам могли рассказать, что делать, если загудел мост и как разобрать редуктор. В любом дворе был умелец, который мог помочь располовинить двигатель, откапиталить его, собрать и поставить на место. Так же по соседству мог найтись какой-нибудь инженер или научный работник, который виртуозно, не хуже профессионального сварщика, мог запросто заварить гнилое днище машины или перебрать сцепление, продуть карбюратор, отрегулировать клапана или помочь отремонтировать ещё какую-нибудь мелочь.  

У Сашки Костина тоже была машина. Точнее машина была у бати, но Сашка лазил и ползал под ней лет с двенадцати, поэтому отцовскую «шестёрку» знал, как свои пять пальцев. Да, и водил её, лучше отца. Отец поздно сел за руль. Целая жизнь потребовалась Костину старшему, чтобы накопить на машину и купить старенькую «шоху», однако оба Костина за ней очень хорошо следили и четырёхглазый голубенький жигулёнок ни разу их не подвёл. Напротив, старенькая шестёрка приносила столько радости, что была, как член семьи. На ней можно было всем вместе, с мамой, с сестрой и собакой съездить за грибами, Сашка с отцом с появлением машины начали чаще ездить на рыбалку и на охоту, с ночевками, с палатками, на несколько дней, как положено. Теперь на машине вся семья могла комфортно и с ветерком добраться до дачи, привезти туда всё, что нужно, осенью вывести урожай, никаких больше переполненных электричек, никакой толкотни в автобусах. Летом, вечером, после работы, Сашка с отцом, взяв еще несколько пацанов со двора, могли сгонять искупаться на карьер. Без особых проблем и дорогущего такси, теперь даже среди ночи, можно было кого-то отвезти в аэропорт или встретить на вокзале. На машине можно было прошвырнуться по делам и везде успеть. А какая жизнь в гаражах возле дома началась после покупки машины, со сколькими интересными мужиками они познакомились, а сколько нужных знаний по ремонту и эксплуатации авто они приобрели, короче, покупка машины круто изменила жизнь Сашкиной семьи. Круто изменила в лучшую сторону!  

Сашка закончил школу и поступил на журфак, к финишу шла сессия первого курса и на летних каникулах он планировал выучиться и сдать на права, чтобы стать полноценным и полноправным автолюбителем, а не украдкой, когда в тихоря брал у отца ключи, если надо было куда-нибудь по-быстрому смотаться, или удивить друзей и девчонок.  

За то, множество раз, когда он без прав ездил по городу, его ни разу не остановили гаишники, у него не было ни штрафов, ни погонь. Ему всё время как-то везло, а вот от отца, за своеволие и непослушание ему прилетало не раз. И прилетало будь здоров, стабильно ремнём, а бывало, что и кулаком. Батя на расправу был горазд:  

– Ты, что думаешь, мне машины для тебя жалко!? Да это кусок железа, это для меня ничто! – орал он, – А если ты сшибёшь кого-нибудь, или разобьешься? Что тогда будем делать?  

Сашка всегда виновато молчал.  

– Ты, же еще и друзей наверняка в машину садишь, и девок своих катаешь, прикинь, если, вот так, по глупости всех угробишь?  

Сашке нечего было сказать в своё оправдание. Он всё понимал, но любовь к вождению, тяга к быстрой езде и удовольствие, которое он испытывал за рулём, всё это, перехлёстывало здравый смысл. Он понимал, что он не прав, что это глупый и неоправданный риск, обещал отцу, что это больше не повториться, но… При первой же возможности, если батя забухал с соседом, или уехал в командировку, он брал ключи и ездил на машине, как на своей.  

– Потерпи ты немного. Получи права, дождись и езди, как человек. Слова тебе не скажу, а так своей глупостью и себя погубишь и меня под статью подведёшь, – серчал отец…  

На журфаке все толковые студенты начинали с первого курса писать и подрабатывать в разных редакциях. Сашка, сдав первую сессию, тоже пришел на телевидение. Его взяли в отдел «Новостей», но самостоятельно снимать не давали. Удача улыбнулась, когда летом у штатных журналистов начались отпуска. Сашка уверенно начал и на него уже через неделю все смотрели, как на полноценного сотрудника, удивляясь, что так долго его мариновали и не давали работать.  

– Саня, если б мы знали, что ты такой толковый и хваткий парень, мы бы тебе раньше начали бы доверять, – с улыбкой, как-то сказал главный редактор, – Но, теперь, когда мы знаем, как ты можешь, ты уж, пожалуйста, нас не подводи, лямку тени на равнее со всеми. На юный возраст и то, что ты еще студент, скидок не будет. Журналистика и «Новости» – это работа на выживание. Потянешь, сможешь, значит закрепишься здесь у нас. Если нет, ну извини. Твое счастье в твоих руках, так, что давай, дерзай.  

И Сашка дерзал.  

В начале девяностых в России появилось сразу множество частных телеканалов, которые с удовольствием брали молодёжь и в прямом смысле людей с улицы, кто хотел, и у кого получалось работать в журналистике. После советского окаменевшего официоза, коим страна была перекормлена за минувшие десятилетия, было интересно смотреть на различные телевизионные эксперименты, когда молодые мальчики и девочки, без образования и особых навыков, что-то пишут и говорят с экрана, разыскивают и раскапывают необычные темы для своих репортажей, поднимают острые и злободневные вопросы в своих материалах, которые сильно отличались от официальной советской журналистики, делают это свежо и интересно, порой не профессионально, но всегда искренне и с огромным желанием.  

Сашка гордился своей работой на телевидении, да еще не всё получалось, многому еще надо было научиться, но перспективы были головокружительные.  

А вот отец был против работы:  

– Что тебе денег на джинсы не хватает, или голодаешь? – с улыбкой говорил он, – Учись, радуйся беззаботной жизни, еще наработаешься, поверь! Поживи настоящим студентом, уж мы с матерью вас с сестрой как-нибудь прокормим.  

– Пап, ты не понимаешь, – объяснял Сашка, – В журналистике, чем раньше начнёшь, чем быстрее набьешь руку, тем дальше будешь и в профессии, и в карьере. Чем раньше стартанёшь, тем дальше убежишьь.  

– Ну, не знаю, дело, конечно, твое, – рассуждал отец, – Я бы на твоём месте не торопился.  

Но Сашка торопился. Еще не сдав до конца сессию, он начал учиться в автошколе, так велико было его желание скорей получить права. Одновременно у него получалось зубрить и сдавать университетские экзамены, заниматься в автошколе и учить дорожные знаки и правила, снимать новостийные сюжеты и репортажи, и всё это не в ущерб друзьям и подружкам. Отец зря переживал, что Сашка рано впрягся в хомут взрослой серьезной и ответственной жизни, валять дурака и жить беззаботной жизнью студента у него тоже получалось отлично! Рецепт успеха был прост. Сашка умел ладить с людьми, умел разговаривать и договариваться. Это очень важное качество для журналиста. Узнав, что Сашка учится на права, матерые телевизионные водители, все, как один, бывшие таксисты, мчась с Сашкой на съемку или на монтаж в редакцию, по пути показывали, рассказывали и объясняли ему, какие-то нестандартные или сложные ситуации на дороге, когда он их об этом просил, помогали разобраться с билетами и задачками, которые Сашка приносил из автошколы, а некоторые, кто знал, что Сашка уже отлично водит, даже садили за руль, когда Сашка попадал на ночное дежурство и они спокойно возвращались с какой-нибудь съёмки по ночному пустому городу. На телевизионных машинах, таких же «шестёрках», как у его бати, только белого цвета, его пару раз останавливали, но тут же отпускали, когда видели размалеванную рекламой канала телевизионную «шоху» с мигалкой. Редакция «Новостей» с ГАИ дружила и даже делала совместную телевизионную программу про безопасность дорожного движения, поэтому Сашку без проблем садили за руль, когда это позволяла ситуация, когда ночь, когда пустой город и не надо никуда лететь и Сашка с удовольствием вёз с ветерком своего оператора и великодушного водителя, который дал возможность прокатится.  

Летняя сессия подходила к концу, Сашке осталось «закрыть» последний экзамен. Этот предмет он знал на твердую четверку и мог идти сдавать хоть завтра. В автошколе, всё тоже было благополучно и близилось к завершению – Сашка сдал на отлично внутренний теоретический экзамен по правилам дорожного движения. Все билеты и задачки он дома прорешал на несколько раз и не пропустил ни одного занятия в автошколе. К экзаменам в ГАИ допускались только те, кто успешно сдал школьный экзамен. Сашкина автошкола дорожила своей репутацией, поэтому не подготовленных или слабеньких «курсантов» на экзамен в Госавтоинспекцию она не направляла. До экзамена в ГАИ оставалось три недели. Сашка утром шел на работу, затем к семи часам ехал в автошколу, после вечером приходил домой немного готовился к университетскому экзамену, перед сном пробегал некоторые разделы правил дорожного движения, ложился спать, утром в припрыжку бежал на работу, затем в автошколу и дальше всё по накатанной.  

В один из дней он работу закончил рано. К обеду были отсняты и смонтированы два сюжета. Они оба попали в дневной выпуск, Сашка хотел его посмотреть и затем, пойти немного погулять по городу перед занятиями в автошколе.  

– Костин, Саня, подойди ко мне, крикнул главный редактор из своего угла и Сашка быстро пошел к его столу.  

– Ты же уже освободился? – уточнил редактор.  

– Да  

– Быстро бери оператора, машину и мчитесь на адрес, – главный редактор протянул лист бумаги, где были написаны улица и номер дома, – Что случилось, не знаю, на месте разберёшься. Пресс-служба МВДешная сообщила, что ДТП, ужасная трагедия. Может большая авария, может ДТП с жертвами, не знаю. Скорей выдвигайтесь, пока там всё не растащили. Удачи, – сказал редактор и Сашка побежал к операторам и водителям, чтобы скорее выехать на съемку.  

На адрес приехали быстро, долетели без пробок. Во дворе дома стояла скорая, машина ГАИ и машина милиции. Из подъездов вышли люди. У многих женщин и мужчин были слезы на глазах, все молча стояли подавленные и убитые горем. Никто не рыдал, не кричал, вокруг стояла просто гробовая тишина, такая, что был слышен шелест листьев на ветру и переговоры по рациям спецмашин.  

Оператор вышел и начал снимать.  

Сашка подошел к машине ГАИ и обратился к офицеру:  

– Здравствуйте, мы с телевидения. Не подскажете, что здесь произошло, нам ваша пресс-служба толком ничего не объяснила.  

– Да, ужас здесь ребята, – сказал капитан и головой кивнул на «копейку» кофейного цвета, – Семья в зоопарк собиралась, дед, хозяин машины с утра решил прокачать тормоза, подготовиться к поездке. Всё сделал, тормозной жидкости долил, решил проверить тормоза. Рабочий день, во дворе никого, разогнался и дал по тормозам. Вроде всё в порядке, тормоза схватили. Сдал назад, решил еще раз проверить. Снова разогнался, уже чуть больше, снова дал по тормозам, а в этот момент его пятилетняя внучка из подъезда выскочила и прямо под колёса. Ну, он ей мордой машины, как дал и сразу наглушняк. Говорит, еще минуту у него на руках живая была и умерла. Скорую конечно вызвали, но она уже была не нужна. Потом мы приехали…  

Сашка побледнел и еще раз посмотрел в сторону жигулей кофейного цвета. Под колесами лежала маленькая девочка накрытая простыней, а рядом на поребрике сидел обхватив голову руками её дед. Мать девочки тихо сидела в скорой, ей вкололи успокоительное, а отец, обливаясь слезами, заполнял бумаги вместе с сотрудниками ГАИ и милиции.  

«Ужас» – про себя подумал Сашка и пошел искать оператора, – «Пока права не получу, за руль больше не сяду».  

Оператор Сашку нашел сам:  

– Я всё снял, давай пока все на месте интервью запишем – у ментов, у деда, у соседей, у врачей, у свидетелей, хороший сюжет может получиться, прозвенишь на весь город, я поспрашивал, других камер здесь не было. Мы единственные, кто приехали.  

– Сворачивайся. Мы не будем этот сюжет делать.  

– В смысле?  

– В прямом. Горе у людей. Не будем усугублять. Да и весь город кашмарить не будем. Жизнь и так у всех тяжелая, зачем её делать еще хуже.  

– Смело… Ну, как знаешь, – сказал оператор, отключил камеру и пошел к машине, – Я думаю, в редакции тебя за это не похвалят. Скорее всего, твою кассету отдадут кому-то другому и классный сюжет кто-то сделает вместо тебя.  

– Ну и пусть. Я этого делать не буду, – твёрдо сказал Сашка, – Должны же в жизни быть хоть какие-то святые вещи, правила, которые нельзя переступать. А то так и в зверей можно превратиться, – уже тише добавил Сашка и молча пошел к машине.  

– И, что? Ты хочешь сказать, что ты не записал ни одного синхронна? Вы не сняли ни одного интервью? – искренне удивился редактор, когда Сашка в редакции ему всё рассказал.  

– Нет, ни одного. Я не стану делать этот репортаж.  

– Костин, ты может идиот? – с полпинка завёлся редактор, – Это святая обязанность журналиста передавать неискаженную информацию, передавать факты и рассказывать о событиях. Это наша работа – формировать общественное мнение. Этот репортаж можно сделать так, что тысячи людей вечером ужаснуться у своих экранов и станут лучше следить за своими детьми, а многие водители перестанут носится во дворах.  

– Не спорю, – спокойно сказал Сашка, – Но я не хочу рассказывать про эту трагедию, вас там не было, вы не видели…  

– Я сам сделаю этот материал, – перебил редактор, – Этот репортаж будет самым сильным в сегодняшнем выпуске. Это будет гвоздь всей программы. Такие, прости Господи, уникальные вещи происходят очень редко. Это была твоя журналистская удача, а ты всё спустил в унитаз. Это очень не профессионально. Ты еще молод, многого здесь не понимаешь, поэтому давай, чтобы это было в первый и последний раз. Если ты едешь по заданию редакции делать какую-то работу, то, будь добр, делай её от начала и до конца. Тебе, между прочим, за это деньги платят и не тебе решать, что пойдёт в эфир, а что нет. И если ты такой впечатлительный, то тебе здесь не место. Знаешь, сколько я тебе подобных ужасов могу рассказать? Я за двадцать лет такого насмотрелся, что ты и представить не сможешь, – уже спокойно сказал редактор.  

– Возможно, вы правы. Но вы не видели этого ребёнка под простынкой в одном сандале, не видели этого бедного деда, вы не видели родителей девочки… весь двор рыдал. Менты со мной с комом в горле разговаривали… Поэтому извините…  

– Я тебя услышал. Как журналисту, я тебе ставлю твёрдую двойку. Ты на полпути бросил работу. Водитель тебя оперативно привёз. Оператор не поплыл, как ты, и быстро всё отснял. Они блестяще сделали свою работу, а ты всех подвёл. Как журналист, ты не справился… – сказал редактор и немного помолчав, добавил, – Но, по-человечески я тебя понимаю. Отращивай броню Саша. Если в журналистике задержишься, еще и не такое увидишь. Свободен, иди работай.  

Сашка поплелся к выходу. Уже на выезде из телецентра, его окрикнул Сергеич, водитель, который его и оператора возил на место этой ужасной трагедии. Трагедии, которая перечеркнула всю жизнь обычной семьи, жившей до этого дня тихо и счастливо.  

– Всё правильно, Саня. Ты поступил, как мужик. Всегда надо человеком оставаться, что бы ни случилось, – сказал Сергеич и пожал Сашке руку. Сашка молча кивнул, поблагодарив за поддержку и пошел прогуляться по городу. Ему предстояло очень о многом подумать. В одном он был уверен, он всё сделал правильно.  

2024