Живая лекция: "Ясное солнышко нашей истории"

Когда-то давным-давно был на свете люд, живший в согласии с природой -матушкой, с уважением относившийся к путникам из дальних стран, ценивший свободу и не ведавший, что такое власть, ибо даже Боги были для них больше братьями и наставниками.  

Нет, это не сказка: это всего лишь маленькая история древних славян, которую пела мне еще моя матушка, а ей ее- и не возможно остановить этот поток народной мудрости, передаваемый из уст в уста.  

Предки наши занимали пространство между Одером, Эльбой и Зале (притоком Эльбы); а западные границы земли русской простирались до самого полуострова Ютландия, а южные — до Балкан, а также Чехии, Моравии, Венгрии, бассейна Днепра и верхней Волги. Народ наш говорил на разных наречиях и каждый был по-своему самобытен, а объединяли его похожие обычаи, обряды и верования.  

Тише! Присмотритесь к этому мальчишке, что притаился на берегу красивой и полноводной реки. Кто он? И что тут делает этот сорванец?  

Звездная ночь Купалы волновала детское сердце игрой огня и воды. На возвышенности разгорался яркий трескучий костер. Молодой парень высекал огонь двумя кусками дерева. Мальчонка аж приподнялся из своего убежища, чтобы увидеть это незабываемое зрелище. Около костра пели нарядные девки. Их распущенные волосы развевал легкий ветерок, а длинные сорочки облегали молодые тела при танце. Как хотелось княжичу поймать их, прижать к себе, в своих детских руках ощутить женскую плоть.  

Мать он потерял слишком рано, да и как можно считать матерью простую ключницу. Почему его отец, великий князь Святослав, позарился на эту женщину – было доподлинно не известно-зов природы, но как только она родила княжича-ее тут же сослали к себе на родину, а дитятку взяла на воспитание бабушка Ольга, которая, не смотря на свой сильный и жесткий характер, старалась воспитать ребенка по божьим законам, да куда там, разве усмотришь за таким сорванцом.  

Он опять склонился у воды, подглядывая за прыжками девок через костер, аж в груди замирало, когда их платья вздымались высоко, обнажая голые ноги, и резко опускались на место.  

Считалось, что этот обряд очищает и защищает от злой энергии, это должно было придать сил и плодовитости молодому поколению, а урожаю — дать плодородность.  

Девушки гурьбой побежали к воде.  

Наши предки верили, что в Ночь Купалы вода обретала живительную силу, а ритуальное обмывание водой прогоняло болезни и порчу. Девушки пускали венки из цветов и семян по течению реки. Если венок, который выловил юноша, попадал к своей хозяйке, молодые объединялись в пару. Эта ночь, когда молодые позволяли себе больше, чем обычно, часто становилась ночью страсти.  

Вот чего с замиранием сердца ждал Володя, вот на что надеялся в своих воспаленных мечтах: мокрые одежды почти обнажили девок, а страстные парочки, забыв обо всем на свете предавались плотским утехам.  

– Ой, жуть интересно, вот похвастаюсь завтра пыцанам -пусть завидуют, что я- малец, а уже голых девок видел, а если повезет, так какая -нибудь еще и соблазнится ночью на молодого и горячего мальчишку со страстным взором, да и как не соблазниться, коли он все свое тело натер специальной травой, особенно стараясь благоухать ниже пояса.  

С незапамятных времен люди верили в то, что некоторые растения и продукты обладают магическими свойствами: помогают приворожить девушку, стать сексуально привлекательными или удачно найти партнера…  

Только пока ему не везло, девки с парнями, даже не глядели в его сторону, поэтому Володя решил найти цветок папоротника, что по легенде зацветал в ночь на Ивана Купалу. Вот станет он богатым и удачливым все девки его будут.  

Потянувшись за цветком, он кубарем полетел в тягучую ночную воду, которая обняла крепко его возбужденное тело, прижав своим смертельным поцелуем, и вода полилась в рот и нос мальчишки, только сейчас он понял, как безрассудно близок он был к смертельной опасности.  

Сознание расплывалось: страх, удушье и девки, голые красивые ноги в темной воде -все смешалось, когда ночь проглотила мальчика.  

Слишком поздно было молиться богам, да и со страху забыл он их всех, а теперь все-смерть.