***

едва ступил я за порог офтальмологической клиники, плеяда докторишек вынесла передо мной разлагающегося бога.  

в большом ослепительном помещении вроде самолетного ангара они вместе со своим кумиром были похожи на одноклеточные водоросли.  

на руках у них лежало изможденное, желтокожее создание, будто выкопанное из болота, с наростами мокнущих язв, с опушенной мхом ложбинкой в груди, где билось обнаженное сердце.  

никелированные зажимы поддерживали готовую сползти с костей плоть, переплетались полые трубки капельниц, подгузники прикрывали срам.  

руки существа сковывали наручники.  

– он все время пытается себя убить, – объяснил один из врачей. – вы не подумайте, что мы жестоки, но любая жизнь бесценна.  

слезящиеся глаза у божества были добрые, но безумные.  

– меня мучает размытость смысловых форм, – пожаловался я.  

они все резко встрепенулись и сгрудились вокруг своего повелителя, закрыв его массивными головами.  

шептались.  

вдруг один молодой врач вынырнул грибком из этого шарообразного теста и неуверенно, заискивающе обратился ко мне.  

– он говорит, наденьте, пожалуйста, бахилы.  

вынырнул другой врач постарше.  

– он говорит, проверить ваше зрение на оптометрической таблице.  

…  

спустя пару часов я вышел оттуда такой же растерянный, вселенский, как прежде. скоро я напрочь обо всем забыл, потому что не чувствовал вины, раскаяния или страха и на парапетике у воды сел писать на смартфоне смс-ку любимой девушке:  

«Зайка, мое семя принесут к тебе перелетные птицы.  

Моя печаль золотым дождем просочится к тебе, обворожительная Даная, сквозь равелин пространства.  

Ты как и я всеобъемлющее Одно, лишенное всего остального. Монада пустоты глубокая и ясная, не имеющая окон. Каждый содержит в себе все, и наполнен им до краев. Степени, качества и сочетания их в абсолютной множественности уравновешиваются в душе человека к огромному, бессмысленному нулю. И добро и зло, сложность и простота, скука и развлечение наполняют нас во всех проявлениях. Прости, что назвал тебя монадой. Ты одновременно самое простое и самое сложное, средне простое и средне сложное, простое в низкой степени и сложное в ней же. Что можем мы дать друг другу, два мятущихся зеркала Абсолюта? К чему наша любовь, встречающая лишь образы? И эта неприкаянная грусть, не проходящая даже в самый светлый праздник. Будьте прокляты жизнь и смерть в их вечной, замкнутой диалектике, оставляющей в душе только горстку золы.  

Оладушка, у тебя все нормально? ».