Как лишиться девственности в аду

Хирург Бремер был полнокровен и большерот. Лицом походил он на голливудскую звезду Рона Перлмана, только волосы имел пышные и курчавые. Посасывая из жестянки сгущенное молоко, Бремер гладил рукой с коротко остриженными ногтями хрустальный шар на бронзовой треноге.  

В шаре безмятежно плыли смерти миров. Существа из будущего Земли – мерзкие химеры человека, демона и компьютера – корчились и сгорали в лучах взрывающегося Солнца.  

Некие левитирующие черви покрывались лиловыми цветами-паразитами. Исступленно черви рвали жвалами свою белесую плоть. В тщетной надежде спастись от смерти они заползали внутрь самих себя. Но, так или иначе, все растекались яркой жижей, из которой буйно выплескивались чудовищные растения.  

Слоистая реснитчатая кожа размером с Юпитер пожирала целые планеты и рассеивала их пылью, как рыба-попугай – переваренные кораллы.  

А после немыслимых зверств и ужасов, после гибели жизни и самой материи приходила, наконец, милосердная пустая тьма. Время останавливалось, и это блаженное, ледяное небытие длилось вечно и вечно…  

Безразлично, как идол, протрезвонил будильник, хирург Бремер открыл глаза и заторопился в клинику.  

Сны о пустоте еще наполняли блаженством его душу и уверенной легкостью пальцы, когда он стал за операционный стол. Перед ним лежал раненый солдат. Он дышал мирно и тяжело. Закись азота поступала в легкие. Губы под зеленоватой кислородной маской спали, как аквариумные рыбки.  

Живот солдата был изорван шрапнелью. Засохшая кровь и кусочки кала из разорванного кишечника налипли на пиксельную форму. Беднягу привезли прямо с передовой.  

– Начинаем, – сосредоточенно бросил Бремер двум ассистентам.  

Они разрезали ткань и промокнули живот тампонами с антисептиком. Несколько сгустков черной крови от давления выплеснулись через рваные дыры в коже. Судорожно трепыхнулась жилистая рука.  

Потом ассистенты отступили, и хирург, как ацтекский жрец, занял место над пациентом. Он взял скальпель и легко, будто поймал мотылька в кулак, вскрыл брюшную полость. Седое, бескровное мясо с желтой прожилкой жира ассистенты зафиксировали зажимами.  

Бремер провел осмотр. Кишечник был разорван мелкими осколками. Черные, они мрачно поблескивали, словно жуки в навозе, замершие под тенью лопаты дачника.  

Хирург стал удалять их все. Мир отстранился от него. Существовали только он и чужая жизнь, которую нужно было спасти. Наподобие того как прохожий поднимает с тротуара монетку, вышедшую из обихода.  

Вдруг кишки вспучились и пришли в движение. Бремер, утративший от собранности дар удивляться, пытался удержать их руками, но они извивались и сплетались между собой. Ассистенты отпрянули к дальней стене. Глаза их округлились под синими масками.  

Кишки продолжали меняться. Они сложились в остроносое лицо, увенчанное рогами из позвонков. Это было лицо демона.  

Губы его раскрылись и брызнули желчью.  

– Спесивый червь, думаешь, бездна не заметила, как ты на нее пялился? – забулькал демон. – Темная сила, к которой твои руки осмелились прикоснуться, требует платы за знание, что было ею открыто. Сейчас ты пойдешь со мной.  

Рот демона распахнулся шире. Запах гнили ударил в ноздри. Бремер отшатнулся и закричал. Но тяжелый вихрь уже втягивал его внутрь. Упершись руками в края стола, он секунду сопротивлялся. Затем медицинская маска, нательный крестик, даже волосы на голове, а в конце и зубные пломбы утонули в рубиновом зеве загробной твари.  

Сторукая горилла беспамятства скрыла Бремера звездным небом объятий.  

Очнулся хирург в аду.  

Красные зернистые валуны, похожие на очищенный от кожуры плод граната, окружали его. Бордовые небеса усеивали глаза, источавшие слабый свет. В ушах шумел плотный горячий ветер, как кипяток. Ветер пронизывали чьи-то крики.  

Бремер попробовал подняться, но когтистая рука прижала его к земле.  

– На колени, ничтожный смертный.  

Это был тот самый демон, чья голова возникла из кишок пациента. Он презрительно ухмылялся, как Алукард из «Хеллсинга».  

– Посмотри, к чему ты стремился.  

Существо схватило Бремер за рукав халата и вздернуло его на ноги. Оно было высотой в полтора человеческих роста. У него были широкие копыта, мощные мышцы и рога наподобие оленьих. Тварь сделала шаг и потащила Бремера за собой.  

Оказалось, что они находятся на возвышенности. Когда хирург приблизился к крутому склону, его взору открылась сплошная желто-серая масса грязных человеческих тел, визжащая и копошащаяся, словно личинки мясной мухи. Тела слипались и плавились. Каждый грешник пытался сохранить свою индивидуальность, но от невыносимого давления его плоть становилась частью чужой плоти.  

Над этим полем, уходящим до горизонта, будто в насмешку парили белые летучие мыши с жестокими женскими лицами. Они выхватывали из сутолоки случайного человека, поднимали его в небо, давая мгновение обманчивого покоя, а потом с силой бросали вниз, чтобы мучение стало в сотню раз нестерпимее после такого отдыха.  

–Хочешь туда? – рассмеялся демон.  

– Нет… пожалуйста, – залепетал хирург. – Помоги мне. Верни меня обратно.  

– Вначале ты окажешь преисподней маленькую услугу. Слушай, блевота лебединая! Ты хоть знаешь кто такой Джеффри Дамер?  

– Маньяк какой-то. Что за бред?  

Мощный подзатыльник когтистой длани поверг Бремера на гранатовые камни.  

– Маньяк, некрофил, каннибал, садист.. обходительный и приятный в общении человек. Работал на шоколадной фабрике. В аду Дамер занимает весьма почетное место. И знаешь – несмотря на все земные заслуги – у него ни разу не было секса по любви. Он девственник, можно сказать. И ты его этой девственности лишишь. Отдашься ему нежно и добровольно.  

Хирург потерял дар речи. Это было похоже на чей-то гнусный розыгрыш, но ужасы, которые он видел перед собой, придавали словам демона серьезность – смешную и отвратительную.  

– Покажи мне Люцифера, – вдруг выпалил Бремер.  

– Как смеешь ты, ничтожество…  

– Покажи мне Пустоту, которую люди зовут Дьяволом. Ту темную силу, что находится в центре этого кошмара.  

– Ты, кто спасает жизни, не имеешь права узреть Наполеона Ничто.  

– Я спасаю жизни не просто так. Человек – самая совершенная машина для уничтожения, которая мне известна.  

– К черту эту болтовню, – демон схватил хирурга за шиворот и встряхнул. – Дамер иди сюда. Сейчас тебе отсосут.  

Из человеческого месива поднялась беловолосая фигура. Неуклюже ступая по ворочающимся туловищам, она приблизилась к подножию холма и стала взбираться к его вершине.  

– О великая Пустота! – взмолился хирург. – Где твои благословенные тьма и холод? Счастье посмертного небытия оказалось ложью. Во Вселенной, получается, все заполнено и нигде нет ни капли покоя и тишины. Если ты существуешь, о Пустота, уничтожь меня. Распыли мою личность туманом снов по всей необозримой Вселенной. Взамен, я отдаю тебе душу, которой нет.  

Пустота ему не ответила. Только внедрила мысль.  

– Ваш ад слишком суетен, – ухмыльнулся Бремер.  

И демон как-то померк, сморщился от этой ухмылки, будто цветок, лишенный заботы.  

– Это твое темное измерение, – продолжал хирург, – всего лишь жалкие происки низших духов. Сети для недалеких умов, попавших в ловушку обиды и страстей. Только мой интерес… моя любовь к человечеству уничтожит, развоплотит мое сознание. А теперь, дурак, верни меня обратно в мир, где еще так много работы.  

По мере того, как Бремер говорил, демон становился прозрачнее. И сам ад стал напоминать пар от утреннего озера. Сцены насилия заволокла беловатая дымка, глаза в небесах закрылись.  

Из последних сил демон попытался сбросить Бремера со скалы, но тот перехватил его руку, а сам схватился за обвисающую кожу на животе. Он рванул ее и обнажил желто-голубоватые кишки.  

– В нематериальных мирах человек ограничен только силой своего воображения, – сказал Бремер и влез демону в живот.  

Хирург ворочался и полз по тесному лазу, его плоть умирала и обновлялась. Но ум оставался по-прежнему острым и твердым, как медицинский инструмент из закаленной стали.  

– У вас мальчик! – произнес дюжий акушер с улыбкой, словно веточка цветущей акации.  

Акушер поднял на руках новорожденного, который молчал.  

Который точно знал для чего ему дана жизнь.