Мужички

– И благоухание всех персей Вселенной не заменит мне грозную радость боя.  

Так сказал Он возле военкомата Надежде и, отрыгнув пивным перегаром, вскочил в набитый мобилизованными автобус.  

Надя, с трудом сдерживая в голове слезы, поплелась на трамвайную остановку, чтобы ехать к маме домой. Ее мысли были суицидальны, а длинные черные волосы, похожие на конечность шимпанзе, трепал ветер.  

В трамвае девушка, не видя вокруг, размышляла о печальной женской судьбе. Волосы ее почти касались заплеванного, сального пола. И ее раздражали, хотя она не их алкала их истока, жадные хлюпающие звуки за спиной.  

Волосы начал кто-то бессовестно жевать.  

Только когда ее несколько раз дернули в затылок, Надя обернулась и застыла в ужасе. Двое толстых, похожих как близнецы, мужичков в клетчатых рубашках с коротким рукавом уже на треть поглотили ее гордость и сокровище.  

Мужички были добродушного вида, краснолицые. Сквозь ткань одежды у одного проступали большие соски.  

– Что вы делаете? – закричала Надя и рванулась прочь.  

Но мужички, крепко сжав зубами добычу, и не думали отпускать.  

– Ублюдки! Сволочи! – во всю глотку заорала Надежда.  

Мужички прекратили жевать, но зубы не расцепили. Они в молчании поднялись следом за девушкой. Та отчаянно шарила глазами по пассажирам, но никто, казалось, их не замечал. Люди были сдержанны и сонливы.  

– Вы что не поможете мне? Да какие же вы эгоисты! – взвизгнула Надя.  

В надежде отыскать кого-нибудь, кто спасет ее хотя бы на улице, она бросилась в открывшиеся двери трамвая. Мужички, как пара мопсов, потрусили следом за ней.  

Они трусили и хихикали, лукаво переглядываясь.  

– Твари вы – все мужчины. Ненавижу вас! Будьте прокляты.  

Надежда побежала прямо к мосту. И там, где свадебные замочки висели особо густыми гроздями, взобралась на перила и посмотрела в небо.  

Из-под розовых облаков выглядывала безразличная серебряная луна.  

Потом она посмотрела вниз. Там у камышей на деревянном помосте был белый домик для утки. Утка ходила вокруг него кругами и довольно крякала.  

– Шкура! – прорычала Надежда счастью птицы.  

Она обернулась и бросила уничижительный взгляд на веселых толстяков.  

– Теперь вы точно меня оставите.  

– А ты, – обратилась девушка к воинственному возлюбленному, – будешь вечно чувствовать себя виноватым за мою смерть.  

От страха Надежда бесновато рассмеялась и сделала шаг с моста.  

Ветер взял ее, как перчатка. Но едва он облек ее, жгучая нестерпимая боль пронзила голову девушки.  

Падение прекратилось, и Надежда повисла на собственных волосах. Мужички, упираясь животами в ограду, держали ее от смерти.  

Тяжело дыша, они втащили незадачливую самоубийцу обратно.  

Надежда сидела и плакала, царапая по лицу. Стал скапливаться народ. Прилетели воробьи, ожидая от толпы крошек.  

– А мне на все это наплевать, – крикнула Надя. – Жизнь и смерть – везде сплошное бессилие.  

Она поднялась и побрела домой.  

Дома – мама еще была на работе – она зашла в кухню, налила в три стакана абрикосового вина и достала черствый пасхальный кулич.  

– Угощайтесь, – бросила она мужичкам и сама выпила.  

Те стояли, неуверенно мыча, и щеки их от смущения зарделись. Один стал кусать губу, другой – теребил край своей рубашки.  

– Почему вы такие красные? Жарко, что ли. Я открою окно. А вы – мои гости. Можете меня по настроению изнасиловать.  

Она встала из-за стола, пальцы ее повернули оконную ручку, и в кухню хлынул шум транспорта. Надежда с удивлением поняла, что ее волосы никто не держит.  

Почти испуганная девушка оглянулась – на месте мужичков парили два белых голубя. Птицы сели на холодильник, курлыкнули в унисон и юркнули мимо Надежды на улицу. Перья задели ее ресницы. Затем голуби растворились в дне.  

Надя посмотрела на свои волосы. Возможно, все случившиеся – просто галлюцинация от нервного напряжения.  

Но концы волос были измазаны желтым желудочным соком. В них застряли кусочки плохо переваренной колбасы.  

– Ласково, – сказала девушка и выпила залпом стакан абрикосового вина.  

Убивать себя она не хотела больше.